Игры кавалеров

14. ОТНЫНЕ И НАВСЕГДА

Через полторы недели Оленин уже был в Москве.

Об Орлове не было ни слуху, ни духу. В засаду, расставленную Марьей Степановной, он так и не попал, и, по всему видать, скрылся за границей.

Купеческая столица России встретила Евгения шумными ярмарками, балаганными зазывалами и кострами, подле которых грели самовары прямо на снегу — Москва оживала после прошлогоднего пожара, отстраивалась, шумела. Таким же оживленным и шумным показался Евгению его дядюшка, которого молодой человек навестил первым делом. Однако по мере рассказа своего племянника лицо старого архивного крота то темнело, то напротив просветлялось.

Последнюю — и самую главную! — весть о том, что Татьяна Ларионова — не родная, а приемная дочь артиллерийского капитана, геройски павшего под Аустерлицем, дядюшка Евгения воспринял на удивление спокойно. Он лишь пару минут напряженно размышлял, собрав на своем высоком лбу все свои морщины — следы бесчисленных дней и бессонных ночей над государственными бумагами на права наследования, старыми церковно-приходскими книгами и разрозненными пожелтевшими листками — листья родословных древес древних и юных родов, славных фамилий и безвестных личностей, известных одному лишь Богу и Его Величеству Архиву.

Затем чело его разгладилось, лик просветлел, и дядюшка ободряюще похлопал Евгения по плечу.

— Не беспокойся, мон шер, — подмигнул ему старый плут. — Приемная ли, названная — мы на этот счет все равно что-нибудь придумаем. Что бы там ни говорили наши законники-крючкотворцы — я уважать себя заставлю! Ручаюсь тебе в этом. Быть твоей невесте миллионщицей, а иначе не будь я твой дядя!

И он сжал племянника в объятиях, украдкой смахивая с ресницы скупую стариковскую слезу.

Евгений тепло обнял старика и еле сдержал улыбку. Зная своего дядюшку, он не сомневался, что эта история еще далеко не закончена.

Расставшись и дав твердое обещание непременно зайти на днях, «узнать результаты, без сомнения успешные, без сомнения!», молодой человек вышел на крыльцо и радостно помахал рукою.

На другой стороне улицы его поджидал экипаж. В окне виден был изящный женский профиль, хотя очертания и скрывала вуаль.

Евгений подбежал к пожилой мещанке, торговавшей на углу живыми цветами и флер д'оранжем, выбрал букетик фиалок, показавшийся ему с первого взгляда наиболее симпатичным, и через минуту уже стоял у открытой дверцы. Из глубины экипажа на него глядели чудесные глаза самой прекрасной и милой ему женщины в целом свете.

— Ну, как? Что дядя? — прозвенел на морозе серебристыми бубенчиками любимый голос.

— Дядя верен себе, — улыбнулся Евгений. — Насчет того, что вы — падчерица, и слушать не хочет. Он, моя дорогая, вовсе не считает это помехою для предъявления ваших прав наследования в самом ближайшем будущем.

— Вот как? — лукаво ответил ему женский голос. — Ну, так ведь это не беда, верно?

— Ну… не знаю, — замялся молодой человек. — Сказать честно, Татьяна Дмитриевна, я теперь и сам не знаю, ко благу ли все эти капиталы или ко злу.

— Лишь бы это обстоятельство не нарушило нашего счастья, — простодушно ответила девушка. — А что до всего остального — всех этих денег, наследства — то мне, право, это не так уж и важно.

«Пока — не важно, — предательски встрял в этот милый диалог внутренний голос молодого человека. Весьма напоминающий голос его дядюшки. — А после увидишь, что деньги делают с людьми. Все-не-пре-мен-но!»

— Ну, так то же с людьми, — сам себе ответил молодой человек. — А она… она…

Он влюбленно посмотрел на свою избранницу, благо прозрачная вуаль вовсе не скрывала черт милого лица, лишь придавая им легкий флер некоей таинственности. Что, конечно же, шло ей исключительно!

— Она ангел… — улыбнулся Оленин. — Истинный ангел. Ты слышишь меня?

— Ты что-то сказал, Володенька? — переспросила его девушка, осторожно и нежно отводя прядь непослушных кудрей с высокого и чистого лба молодого человека. — С кем ты сейчас разговариваешь?

Он посмотрел на нее, любуясь и вбирая глазами каждую ее черточку, каждый локон, каждый изгиб туманной вуали, уже совершенно спустившуюся ей на плечо.

— С тобой, моя милая, — заверил ее Оленин. — Теперь я всегда разговариваю с тобой, даже когда ты далеко от меня.

— Но я же теперь всегда рядом, — прошептала она.

И молодой человек с восторгом припал к ее руке, покрывая ее горячими лобзаниями, как пишут в чувствительных французских романах. С тою лишь разницей, что на сей раз это была истинная правда.

Как и сама жизнь, отныне сулившая им с Татьяной многие радости и печали, свершения и потери, счастье и горечь.

Каковой и должна быть всякая человеческая судьба, озаренная ласковым солнцем любви земной и лунным, призрачным светом таинственного выбора небес.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.