Игры ночи

Горовая Ольга Вадимовна

Игры ночи

Аннотация:

Роман о вампирах в ритме танго.

Посвятив свою жизнь науке, Сирина - ученый-биофизик, насмешливо относилась к любому проявлению мистики. Но как отвергнуть тот факт, что ее родителей убили в странном ритуале чернокнижников, а она сама ничего не помнит о том, как провела сутки после их смерти? И уж тем более непонятно, как ей реагировать на тот факт, что почти незнакомый, властный, и совершенно неотразимый мужчина, который, казалось, знает о ней все, и с которым Сирина провела две последних жарких ночи, сообщает, что он вампир и планирует сделать ее такой же, при этом, совершенно не интересуясь мнением самой Сирины? Убежать? Но разве можно убежать от того, кого так давно позвало само сердце...

N.B. Содержит элементы эротики.

Пролог

- Ты хочешь пошалить, милая? Давай поиграем.

Я выступаю из укрытия тени, из царства своей тьмы.

- Только ты далеко, мой малыш. Ты убежала. Но это не беда. - Мои губы растягиваются в усмешку. Я наблюдаю за страхом в блеклых глазах.

Клыки погружаются в шею, и я жадно глотаю суррогат. Словно дешевый заменитель из растворенного виноградного порошка, вместо бархатного, богатого вкуса дорогого вина.

Эта кровь - она не твоя. Однако, я готов потерпеть, моя милая. Это не утолит мой голод надолго, но всегда достаточно новых жертв.

Слишком быстро пустеет упаковка. И я отбрасываю ее прочь. Безвольную, тряпичную куклу, так неудачно для себя, оказавшуюся на моем пути. Она смешна и отвратительна. Она не подобна тебе, не правда ли? Ты прекрасна и этим манишь меня.

- Ты сама зовешь меня, милая. Так зачем же убегаешь?

Я не забочусь о том, чтобы скрыть следы. Для чего? Люди не верят в нас. Так упорно и наивно убеждая себя в вымышленных причинах и вероятностях.

Мне нет нужды придумывать легенду. Люди придумают ее за меня.

- Я иду, моя милая. Иду на твой зов. На манящий поворот твоего профиля. На переливистый смех. Я уже близко. Только ты не знаешь об этом, малыш.

Кто я такой?

Я твой страх,... только ты еще не узнала меня.

Я твой ужас, ... но еще не приходил к тебе.

Ты не веришь в меня, как и все. А нельзя победить того, в кого не веришь, не так ли?

Ты обманываешь себя, уподобляясь им. Но... ты зовешь меня.

А значит - мы поиграем, малыш. Мы пошалим с тобою, так, как ты просишь этого.

Я еще далеко, милая. Но наша шалость уже началась.

Так зачем же ты прячешься от меня?

Но не бойся, я найду тебя. Четыреста лет такой долгий срок, я научился выслеживать. Это не успокаивает тебя? Так и не должно, милая.

В шалости нет покоя. В ней есть азарт, адреналин, бурление крови... твоей. Наслаждение... мое.

А пока, я довольствуюсь суррогатом.

Но не стоит слепо верить нелепым басням, малыш. Я уже рядом. В каком-то шаге...

Глава 1

Город встречал ее пасмурным небом раннего осеннего утра и мелко накрапывающим дождем. Это не способствовало повышению работоспособности. Не после такой ночи, по крайней мере. Хотя, на что она жалуется, в конце-то концов? За десять лет можно было и привыкнуть. Ко всему. Даже к этому неприятному ощущению следящих за тобой глаз.

О нет, она не будет оборачиваться.

Смысл?

Девушка знала, что никто не смотрит на нее. Никому нет дела до еще одной пассажирки, сошедшей с поезда, в серой массе спешащих по своим делам людей. Никто и никогда не следил за Сириной, это все - игра ее богатого воображения.

Сирина смахнула с длинных волос мелкие капли влаги и осмотрелась в поисках встречающих.

Она напряглась от прохладного порыва ветра, который ласково пробежал по ее коже, разметая черные пряди локонов. Но не поморщилась. Стоило одеваться теплее, наверное. Но ей была приятно это прохладное касание свежего воздуха.

В купе было очень душно и даже то, что Сирина находилась в нем всю дорогу одна, не уменьшало дискомфорт от спертого, горячего воздуха. Наверное, потому ей и снились кошмары.

По брусчатке привокзальной площади, направляясь в сторону девушки, шла высокая женщина, одетая в темно-синий, строгий деловой костюм с очень светлыми, почти выбеленными волосами. Ее сопровождал крепко сложенный мужчина в форменной одежде.

Очевидно, это и была Саманта. А мужчина, скорее всего шофер, решила про себя девушка. Это было весьма кстати. Ее сумка, пусть и не была объемной, вмещала достаточно, чтобы заставить болеть руки. От помощи она не откажется.

- Сирина Уелш? - Женщина остановилась напротив, внимательно всматриваясь в черты девушки. Это вызвало раздражение Сирины. Как и то, что незнакомый человек назвал ее полным именем. Она не давала ей такого права. И то, что оно указано в ее личном деле, не значит, что эта женщина может использовать его. Тем более что по телефону она четко и ясно представлялась.

- Рина Уелш. - Спокойно ответила девушка, не выказывая испытываемых чувств. Она настойчиво и твердо смотрела в голубые глаза встречающей, пусть ей и приходилось для этого запрокидывать голову. - Вы Саманта?

- Да, очень приятно с вами познакомится, Рина. - Блондинка учла поправку, что добавило ей баллов в глазах Сирины. - Это Роберт, наш шофер. Разрешите, он поможет.

Кивнув, Рина отступила на шаг, позволяя улыбающемуся мужчине забрать свой багаж.

- Пойдемте, Рина. Поговорим по дороге. - Саманта приглашающе махнула рукой, и девушка, с легким кивком, последовала за ней.

- Вы получили остальной багаж? - Рядом с Самантой, Сирина ощущала себя такой маленькой и хрупкой, что это могло бы доставить дискомфорт. Но девушка давно не обращала внимания на подобные вещи. Ей было о чем заботиться сейчас. Например, о начале нового исследования, ради которого Рина и прибыла сюда.

- Да, все ваши вещи пришли накануне вечером, без всяких проблем. - Саманта шла медленно, стараясь не попасть тонкими шпильками каблуков в промежутки камней брусчатки, но тщательно пыталась создать иллюзию уверенной неспешности.

Это рассмешило Сирину, которая ничуть не заботилась о таких проблемах, легко ступая в своих туфлях на плоской подошве. Улыбка приподняла уголки ее полных губ, но девушка завуалировала усмешку другой причиной.

- Это хорошо. В тех ящиках большая часть моего оборудования. И очень важные записи. Было бы весьма прискорбно, если бы с ними что-то произошло.

Саманта кивнула, поворачиваясь к ней.

- Мы очень признательны вам, Рина. За то, что вы согласились приехать. Мы понимаем, как нелегко выделить время в вашем напряженном графике. Наш университет ценит вашу помощь и готовность, с которой вы оказываете ее.

Сирина лишь улыбнулась, принимая благодарность. Это было не так уж трудно, как могло показаться сидящим на месте кафедралам. Рина давно забыла о таком понятии, как оседлый образ жизни. Ее привлекала такая жизнь, когда каждый новый день она могла встретить в новом городе, стране, а порою, и на другом континенте. Это доставляло ей удовольствие. Оттого она и ответила согласием на это приглашение. Ее утомил Краков. Там она провела последние пять недель. Прага была неплохой альтернативой.

Она села в распахнутую дверь черного седана, которую услужливо открыл перед ней Роберт. И задумчиво посмотрела в окно, испытывая странное чувство разочарования. Осмотрела быстро пустеющую площадь.

Что-то было не так в этот раз. Чего-то не хватало.

***

"Ты что-то потеряла, малыш? Тебе не хватает чего-то?

Я так долго был в двух шагах от тебя, что стоит отступить на третий, и ты испытываешь тревогу от моего отдаления.

Это, тоже, шалость, милая. Я хочу знать, что тебя уже тянет ко мне. Ты уже нуждаешься в моем присутствии.

Ты не знаешь меня.

Но когда-то, я уже отпустил тебя, потому что ты попросила.

Однако я отпускаю лишь однажды...

Ты зовешь меня, милая. А значит, я - буду звать и манить тебя.

В твоих глазах стоит тоска, малыш. Но ты и сама не понимаешь, о чем тоскуешь.

И в этом, так же, капелька нашей шалости.

Тебе не хватает моего касания, пусть и легкого, словно порыв ветра. Тебе не хватает моих рук, пусть и бесплотных.

А мне - нравится ощущать мягкость и гладкость твоих черных волос. Пусть, лишь, только обтеканием воздуха, пробегая по твоей коже.

Эти пряди так заманчиво оттеняют твою тонкую и изящную шею. Идеально обрамляют биение пульса, к которому я хочу припасть, утоляя свою жажду. Но, еще рано...

Даже для начала шалости.

Голод и нужда поднимаются во мне, при одном только звуке твоего зова, видеть же тебя - испытание для моей выдержки.

Ты ощущаешь это, перенимаешь мою дрожь предвкушения, почти сама желая... но, ты ведь не понимаешь, чего так хочешь, малыш... Закрываешь глаза, придумывая новую сказку, отрицая мое желание твоей крови...

Но я справлюсь со своим дискомфортом. На время. Просто отодвину за грань, погружаясь в нашу игру.

Ты еще не знаешь меня, но ты будешь бояться.

Это я точно знаю.

Страх добавляет шалости остроты. Он обостряет вкус, словно бесценный шафран,... только я не помню вкуса шафрана.

Лишь ощущение аромата и привкуса твоей крови на моих губах, моем языке могут служить эталоном всему остальному. И вот это ощущение, я помню ...

Ты позвала меня, когда я отпустил, и этим, малыш, ты сама выбрала нашу шалость.

В ней не будет легкости, милая. Она будет тяжелой и влажной, покрывающей твое тело, покоряющей его... Ты будешь бояться меня, но ты будешь жаждать не меньше, чем я жажду тебя. Я обещаю тебе это.

Ты любишь танго?

Да нет, я же знаю, что ты любишь вальс.

Но и я никогда не ценил напряжение и напор этого танца. Отрицал саму суть его страсти, пока ты не позвала... Мы попробуем познать его вместе... Может быть, ты заставишь меня посмотреть на этот танец по-новому...

Тебе неприятно, когда я отступаю на шаг? Тогда, возможно, мне стоит приблизиться...

***

Сирина устало потерла глаза, поднимая голову в полутьме учебной лаборатории.

Встала, прищуриваясь от резкой смены освещенности, выпадая из небольшого круга света ее настольной лампы. Покачала головой, разминая затекшие мышцы. И, с удовольствием постояла в темноте, прикрывая веки и прижимая их руками.

Девушка любила сумрак и полумрак. Уж очень часто истощались ее глаза ярким и холодным, безжизненным, светом лабораторных ламп. Оттого, Сирина обожала смотреть на живой огонь или стоять, в такой вот, полутени, как сейчас.

Она, даже, повела плечами, испытывая странное чувство, словно эта тень окутывает ее, легко скользя по плечам. Даря комфорт и странное удовольствие.

Усмехнувшись своему воображению, Рина посмотрела на распечатанные листы с таблицами, небрежно брошенные у основания микроскопа. Протянула руку, собирая стопку и, в который раз за этот вечер начала их изучать.

Как и всегда, стоило ей погрузиться в исследования и Сирина, напрочь, забывала обо всем. Время теряло свое значение. И, даже то, что еще утром девушка сокрушалась о плохо проведенной ночи, хроническое недосыпание, и смена обстановки - все это не могло изменить ее увлеченности своей работой.

Оснащенность лабораторий Пражского Университета Карла, была прекрасной. Рина любила работать с первоклассным оборудованием. К сожалению, это было не всегда возможно.

Оттого и приходилась по всему миру возить за собой хороший микроскоп, набор реактивов, инструменты для препарирования, и множество других, совершенно необходимых любому биофизику, вещей.

А так же, что вовсе не было необходимостью, набор методичек и справочников по языкам и шрифтам отдельных народностей Европы. Зачем? Это было ее тайной. Увлечением, доставшимся в наследство от родителей. Но она не любила распространяться о своем хобби. Так же, как не любила, когда незнакомые люди называли ее полное имя.

Пора была заканчивать изучение материалов научной группы. В конце концов, у нее могут найтись и другие дела в пол одиннадцатого вечера в пятницу. Определенно могут...

Стоит поискать, во всяком случае...

А еще, всегда можно лечь спать, пожав плечами, решила Сирина.

На самом деле, не было у нее никаких дел, потому и пришла она в лабораторию сразу, как только распаковала свой небольшой багаж, разместившись в квартире преподавательского корпуса, отведенной ей университетом.

Весь день она работала с группой ученых, которые и пригласили Сирину, нуждаясь в ее знаниях и помощи. И, продолжила знакомиться с результатами работ после того, как ушел весь, интернациональный, состав исследователей.

Вся ее жизнь была в работе.

Даже на увлечение, оставались лишь ночи, порванные на обрывки, непрекращающимися кошмарами.

Сделав несколько шагов взад-вперед по пространству комнаты, Сирина, вновь, опустилась на высокий вращающийся стул. И, с легким вздохом, признавая провал любых иных возможных планов, прижала глаз к окуляру микроскопа.

Но, сосредоточиться на работе уже не выходило. Какой-то звук отвлекал, мешая полностью посвятить себя изучению опытного препарата. Кто-то шел по коридору. Девушка четко различала чьи-то размеренные шаги. И они приближались.

Сирина поднялась из-за стола, собираясь посмотреть, кто еще проводить вечера в коридорах университета, испытывая любопытство и ... раздражение.

Она замерла в полутьме, не понимая причины этой эмоции, задумалась, не в силах уловить ее источника. Словно, и не ее это чувство было, вовсе.

Однако, открывшаяся дверь и лампы, вспыхнувшие над половиной лаборатории, прервали ее размышления, заставляя Сирину прикрыть глаза от яркого освещения.

Непроизвольно, она сделала шаг назад..., туда,... в полутьму, пытаясь укрыться от этого ослепляющего света.

И вздрогнула..., ощущая, как тьма прильнула к ней, укутывая своими касаниями.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, которое просто преследовало ее сегодня, женщина посмотрела на вошедшего, который так и стоял в дверях, с изумлением рассматривая саму Сирину. Его лицо, пусть и удивленное, было ей знакомо.

- Добрый вечер, Ник. - Приветливо улыбнулась Рина одному из ученых, входящих в состав ее группы. - Вы что-то забыли?

Мужчина вздрогнул, переводя взгляд, встречаясь с ее зелеными глазами, и растерянно усмехнулся.

- О, добрый вечер, Рина. - Его низкий, приятный голос, нес в себе легкий акцент, с которым урожденный чех, произносил английские слова. - Простите, мне показалось..., - он задумался лишь на секунду, но девушка уловила эту паузу. - В общем, резкая смена освещенности, определенно, выбила из колеи мои глаза. И они решили подшутить надо мной. - Николай взъерошил пряди каштанового цвета, которые падали ему на лоб, в безуспешной попытке отвести их от глаз. - И, да, я забыл папку с результатами вчерашних опытов.

Он, наконец, отпустил дверную ручку, за которую держался все это время, и сделал шаг внутрь, отворачиваясь к противоположному углу аудитории.

Девушка кивнула, наблюдая за его перемещением, и сама собралась вернуться к столу, но...

Сирина вздрогнула. ..

Странное чувство не отпускало девушку, не давая ступить. Ей казалось, что она ощущает мягкое, едва осязаемое, касание к своей коже. Словно кто-то вел раскрытой ладонью по ее затылку, спускаясь по шее касанием бархата...

Рина могла бы поклясться, что не мерещится ей погружение невидимых пальцев в черные пряди распущенных волос.

И тихий звук, так похожий на гулкое, недовольное ворчание тигра, раздается над ее ухом, вслед за каждым шагом Николая по помещению. Будто кто-то, затаившись за ее спиной, следит за мужчиной внимательным взглядом хищника...

Сирина чувствовала свое, участившееся сердцебиение, запнулась на вдохе, ничего не понимая в себе. И, невольно, совсем немного, но откинула голову назад, испытывая необъяснимую тягу к этим призрачным прикосновениям... понимая, что сходит с ума. Эта мысль заставила ее улыбнуться, осознавая всю нелепость ситуации.

То, что она ощущала..., это было абсолютно нереально. Определенно.

Девушка, наверное, переоценила свои резервы. Усталость напоминала о себе, заставляя мозг фонтанировать звуковыми и тактильными галлюцинациями.

Поверить в их реальность было возможно только в том случае, если допустить, что кто-то находился за ее спиной. А там, совершено точно, не было никого. Сирина была одна в этой лаборатории до прихода Николая. И...

- Вы все еще работаете? - Николай повернулся к Сирине, держа в руках папку. - Неужели, вам не надоело?

- Да, работаю... - Рина не чувствовала в себе уверенности трезво оценить все происходящее. - Мне не надоедает моя работа. - Удивляясь про себя величине прилагаемого усилия, она сделала шаг вперед, приближаясь к своему рабочему столу. И, тут же, ощутила, как мягко опали на плечи ее локоны.

Вздрогнув, девушка обернулась, убеждая себя, что просто забыла об открытом окне, ветер из которого, скорее всего, и был причиной всего творящегося с ее ощущениями.

И подавила страх, вспыхнувший глубоко в душе, натыкаясь на собственное отражение в плотно прикрытых створках.

- Рина? - Николай с удивлением смотрел на нее. Наверное, она так отвлеклась на это все, что пропустила какой-то вопрос. Стоило собраться, чтобы не прослыть чудачкой среди коллег.

- Простите, Ник. - Она поднесла ладонь ко лбу, в недоумении потирая кожу. - Наверное, я устала больше, чем думала. Пожалуй, стоит закругляться.

Мужчина понимающе кивнул, и широко улыбнулся.

- У меня есть прекрасная идея, Рина. Почему бы, нам не сходить вместе в паб, работающий на территории кампуса? Уверен, вы расслабитесь. А мы сможем пообщаться. - Видя, что она не выказывает особого желания, мужчина подошел чуть ближе. И Рина удивилась беззаботности тона Ника, неужели его не пугает странный звук, от которого вся ее кожа покрылась мурашками? - О, и не волнуйтесь, это не свидание, или что-то типа этого. - Он неопределенно махнул рукой, подчеркивая свою мысль. - Там, сейчас, сидит почти вся наша компания. Будет много знакомых лиц. Вы не соскучитесь.

Николай, в ожидании ее ответа, остановился рядом. Всего лишь в полушаге.

Отчего-то казалось, что это очень близко.

Опасно близко.

Но, Сирина не смогла бы никому объяснить, в чем причина такой уверенности. Она немного отступила, и позволила себе подумать над предложением коллеги.

Обычно, Рина не проводила время в кафе с сотрудниками, не перенося общение с коллегами из рабочей обстановки в неформальную. Но, возможно, это именно то, что надо сейчас. Девушке, совершенно точно, стоило отвлечься. Она, сама у себя, отмечала все симптомы переутомления. Глубоко вздохнув, Рина кивнула, растягивая губы в улыбке.

- Пожалуй, я приму ваше предложение, Николай. Мне, и правда, не мешало бы развеяться. - Она подхватила со стола свою сумку, не давая больше себе размышлять. Отгораживаясь от ощущения пристального взгляда, вперенного ей в спину.

Быстро отключив шнур микроскопа и, щелкнув выключателем настольной лампы, девушка повернулась к мужчине.

- Я готова.

- Прекрасно. - Николай кивнул, продолжая улыбаться.

И Сирина, совершенно неожиданно для себя, отметила, что эта открытая и добрая усмешка - притягивает ее взор, привлекая внимание.

Ее новый коллега был красив. А морщинки в уголках глаз, которые появились от искренней улыбки, только добавляли привлекательности, смягчая немного резкие черты лица мужчины.

Ник протянул руку, предлагая Сирине помощь, и та, поддавшись импульсу, приняла предложенную широкую мужскую ладонь.

Это оказалось неожиданно приятно. Ее маленькая кисть, почти полностью, утонула в его теплой и большой руке. Рине, определенно, такое... реальное касание, доставило крохотное удовольствие.

- Тогда пойдемте. Будете теснее сливаться с коллективом. - И Николай увлек ее к выходу.

Однако Сирина не могла убедить себя, что ей мерещится, продолжающийся недовольный урчащий звук...

- Николай, а что находится на соседних этажах? - Пытаясь не отставать от широких шагов спутника, Сирина повернула свое лицо в его сторону.

- На этаж выше - лаборатории физиков. - Мужчина, заметив, что она не поспевает, замедлил шаги, подстраиваясь под девушку. - А под нами - биохимики.

- Понятно, - задумчиво протянула Рина, погружаясь в собственные мысли.

Физики....это могло все объяснить.

Электрические потенциалы, торсионные поля, подключенные опытные устройства... все это могло быть причиной тех странных и тревожащих ощущения. Это, без сомнения, и было всему причиной.

Успокоившись, Сирина кивнула сама себе, довольная простым и логичным объяснением. Именно так и было.

Девушка последовала за Николаем, уже не замечая, как мягко колеблется темнота за ее спиной, почти искрясь переливами...

***

"Отчего так бьется твое сердечко, малыш?

Оно должно стучать только для меня, даря наслаждение и удовольствие моему слуху.

Но сейчас, его ритм неправильный. Ты сделала шаг не в ту сторону, милая.

Хотя, это лишь добавит азарта.

Этот смертный заинтересовал тебя? Тебе он кажется красивым?

Он не может привлечь тебя.

Несчастный - недостаточно хорош для этого.

Никто не будет достаточно хорош.

Его касание приятно?

Это смешно, моя милая. Его касание оскорбляет тебя.

А знаешь, почему? Потому что - это наша шалость. И ты - моя игрушка. Моя забава.

Ты сама определила правила. И сама позвала свою судьбу.

Я отпустил. Но ты призвала. И я вернулся.

Этот смертный интересен тебе? Что ж, ты выбрала и его судьбу, малыш...

И она не будет радостной... обещаю тебе это.

Я не идеален, милая. И у меня есть недостатки.

Твоя кровь дразнит мою жажду, пробуждая нужду, вызывая голод... голод к тебе. Но его еще рано отпускать с привязи. Я могу удовлетвориться и меньшим. Этим смертным, к примеру...

Я собственник, малыш. И это, мой самый большой недостаток...

Горе тому, кто посягнет на мою собственность.

А ты, малыш, определенно, моя...

И ты сама сделала этот выбор.

Ты хочешь отвлечься? Забыть о том, как мои руки касались твоей кожи. Забыть о дрожи и желании, которое рождало это касание? Дерзай.

Но и в этом, я буду рядом. Уже в шаге. Так близко. Почти впритык.

Тебе уже не убежать, малыш.

Мы начали забаву.

Так давай поиграем..."

Глава 2

Тьма уплотнилась, выпуская из своих объятий темный силуэт.

Михаэль ступил на мраморную плитку пола слабоосвещенного коридора, едва Сирина завернула за угол в сопровождении своего спутника.

Он не был доволен тем, что она ушла.

Но, у них еще много времени. Бесконечное количество, в общем-то, для того, что было выбрано для нее. Да и не сможет девушка уйти от него. В этот раз, он не отпустит.

Задумчиво сложив изящные длинные пальцы, упирая их в губы, мужчина пробежался языком по кончикам клыков. Испытывая жажду... нужду...

Она играет с огнем.

Но, сложно было упрекнуть девушку. Сирина так забавно отрицала все, что ощущала. Почти удивляя бессмертного своими доводами, их наивностью и изворотливостью. А Михаэль был уверен, что давно утратил эту способность - удивляться. Оттого и растягивал этот этап танца, наслаждаясь новизной забытой эмоции.

Слегка прижав язык к зубам, царапая его, он прикрыл веки, вспоминая ее вкус, смакуя каплю собственной крови, наслаивая воспоминания на ощущения....

Наслаждаясь этим воспоминанием...

Аромат ее крови.

Его невозможно было забыть. Не за то время, которое прошло. Здесь и сотен лет не будет достаточно. Не то, что какого-то, жалкого десятилетия.

Что это за срок? Миг в течение его жизни. Но, зато, насколько ярким был этот миг. Мало что так забавляло его, как Сирина. Ничто, наверное... За все столетия.

Было бы кощунством выпить ее до дна. Но это и не было его целью...

Михаэль мягко ступал, не касаясь холодного мрамора, тьма стелилась под его ногами. Шаги мужчины не разносились гулким звуком, как поступь девушки и того, кто попытался увести ее от него.

Вечный, и до сих пор, слышал этот звук.

Испытывая удовольствие.

Он улавливал, как все медленнее и неувереннее становился перестук ее туфелек, с каждым шагом, который отдалял ее от него. Сирина сомневалась, и сама не понимая, что тянет девушку назад. Что манит ее...

Он уже привязал девушку. А она еще и не знает о нем. Не вспомнит, даже если сама пожелает этого.

Усмешка появилась на его губах. И скольжение тьмы ускорилось, не давая удаляться, столь сладкому для его слуха, звуку.

Этот смертный был нагл.

О, Михаэль мог допустить, что за наглостью стояла храбрость.

Но, это стоило еще доказать. И Вечный предоставит наглецу такую возможность. В самом скором времени.

Усмешка изменилась, преображаясь в насмешливый оскал хищника.

Чех видел его.

Михаэль сам показался призрачным силуэтом. Очерчивая свои владения. Рождая страх. И он знал, что добился цели.

Ощущение бешеного стука сердца мужчины, звук ускоряющегося потока крови по его сосудам, запах страха... о, как он любил это все. Эти звуки, этот запах - они ласкали все чувства Вечного, но, и такое удовольствие отступало перед притяжением Сирины.

Как удачно кто-то подобрал ее имя, однако...

Мужчина должен был отступить, склонив перед ним голову. Признавая его власть, и забывая об этом. Михаэль ощущал в его крови память тех, кто подчинялся ему. Кто помнил. Кто имел знание, не обманывая себя глупыми сказками и легендами.

Но этот несчастный не отступил. Он не внял шепоту своей крови, оттолкнул наставления предков. Мужчина посягнул на то, что принадлежало ему, Михаэлю. Будучи предупрежденным.

Багровое пламя вспыхнуло в темных, чернее ночи, глазах.

Чех заплатит за это.

И его плата будет долгой... Пугающей.... Мучительной... Такой, которая развеет недовольство вампира.

Михаэль проследит за этим.

Он откинул голову, втягивая в себя запахи ночи, обступившие Вечного, безошибочно выделяя единственный, интересующий его.

Манящий.

Небрежным движением кисти, откинул черные волосы, которые мешали ему, развеваемые ветром.

Его пальцы сжались, в желании касания.

О, он хотел бы, вновь, погрузить их в ее пряди. И, ничто не помешает ему сделать этого.

Чему еще можно посвятить вечность, как не выполнению своих желаний?

Вечный ступил на улицу, и тьма обернулась туманом, стелясь подле него. Ластясь у ног, как щенок жмется к хозяину, облизывая его сапоги.

Пламя черных глаз разгорелось ярче, следя за двумя силуэтами, мелькающими впереди, между стволами старых, раскидистых деревьев.

Она не хотела уходить. Сопротивлялась. Михаэль ощущал в аромате ее нежелание. Это ласкало его кожу, доставляя не меньшее удовольствие, чем касание ее волос. Она, уже почти, была его...

"Мы сделали первый шаг в нашем танго, малыш.

Я веду, и ты ступаешь за мной. Еще шаг.

Отступ... но я не отпускаю тебя.

И ты возвращаешься, следуя за своим желанием, пусть и бьется от страха сердечко.

Мою кожу покалывает его стук. Это доставляет удовольствие... я хочу растянуть его, впитывая всеми чувствами.

Еще шаг, поворот головы и наклон...

Я близко, малыш. Не волнуйся. Я не отпущу тебя саму. Мои губы скользят по твоей шее, лаская ее прохладой тумана. Я вдыхаю твой аромат, дразня кожу своим дыханием.

И ты вздрагиваешь, ощущая эту ласку.

Ты ждешь этого, и желаешь больше. Не так ли, милая?

Что ж, мы ступаем дальше, следуя ритму тягучей и напряженной музыки наших общих желаний.

Ты не слышишь ее? Тогда доверься мне, малыш... Я буду вести и дальше. Просто следуй за касанием моих рук, подчинись напору моего тела.

Твоя кровь играет для нас, заполняя меня своим звучанием, забирая разум.

Но, нам и не надо быть разумными, моя милая. Шалость безумна..."

***

Полумрак окутывал его, даже в свете этого бара, позволяя остаться нечеткой тенью. Михаэль сидел за одним из пустых угловых столиков. И он, определенно, был причастен к тому, что вечером в пятницу, эти столики пустовали.

Бессмертный не хотел сейчас ничьего общества, ни своих собратьев, ни смертных, кроме одного единственного человека.

Черные глаза, не отрываясь, следили за движениями Сирины. Он был хищником, вышедшим на охоту,... он был мужчиной, желающим ее.

Жаждущим обещания, которым Сирина манила.

Аромат девушки разливался в душной атмосфере бара, затмевая для него все остальные запахи. И за всю свою, как смертную, так и бессмертную жизни, Михаэль не знал более сильного афродезиака, чем этот, пьянящий, запах.

Михаэль прикрыл веки, продолжая видеть ее и сквозь них.

Все, чего хотел бы сейчас Вечный, это обладать ею. Пробежать по ее коже туманом, заставляя Сирину сомневаться в реальности своих ощущений. Околдовывая ее.

Михаэль знал, что он будет целовать ее кожу, теряя разум от ее вкуса, выпуская свою тьму, своего зверя, царапая, и заглаживая боль языком.

Это будет.

Он скользнет по ней, подавляя своим телом. Давая ощутить весь вес материальной плоти. И, почти знал, как будет звучать ее стон.

Он погрузится в нее, наслаждаясь ее влажным, бархатным и шелковистым прикосновением. И будет, тягуче-медленно, двигаться в ней, выпивая каждый звук покоренного тела.

И вот тогда, доведя Сирину до вершины ее страсти, он коснется ее шеи, прокусывая тонкую кожу. Он сделает глоток ее страсти.

И поцелует ее губы, заставляя девушку ощутить, как сладка она на вкус. Забирая ее душу, одурманивания разум. Подчиняя себе.

Так будет. Больше Михаэль не отступит.

Но не сейчас. Нет, еще рано.

Будь он нетерпеливым смертным, чей век столь быстротечен - мужчина бы спешил. Но Вечный, мог позволить себе растянуть удовольствие, смакуя все его нюансы. Он мог ...

Что, дьявол его побери, позволяет себе этот чех?!

О, он только что подписал себе смертный приговор.

И Михаэля не волновало, что тот не мог понимать этого. Чех был предупрежден.

Его кровь будет утолять его голод.

Он позаботиться об этом.

Но не подарит мужчины легкой смерти. О нет, она будет ужасна и мучительна. Михаэль умел вытаскивать на лунный свет самые темные кошмары любого сознания. И он, с удовольствием, покажет это умение чеху.

Как смел он, касаться плеч Сирины?! Как смел, скользить своими пальцами, приближаясь к ее волосам?!

Ей не было приятно это касание.

Не могло это, пачкающее прикосновение, понравиться девушке. И не от того, участился ритм ее сердца... Вампир чувствовал неуверенность и сомнения в ее душе.

Она была его!

Никто не имел права прикасаться к тому, чего желал Михаэль.

Никто.

Он имел силу и власть, чтобы утверждать это.

Пламя взвилось в черноте, и тьма забурлила в нем, желая вырваться на волю. Он услышал порывы ветра, ударившие в стены, и... унял эмоции, почти...

Лампочки над несколькими столиками вспыхнули, перед тем, как взорваться, осыпая с мелодичным звоном, посетителей осколками. Начался беспорядок, сопровождающийся, столь любимой смертными, метушней и криками.

Он использует момент, который сам и создал. Не сумев полностью удержать гнева. Но, и из своих просчетов, Вечный умел извлекать толк.

Его глаза пробежались по соседям Сирины, и остановились, создавая контакт, подавляя волю. Он был вампиром. И умел этим пользоваться.

***

Сирина не заметила, когда ушел Алекс.

Ее внимание было отвлечено начавшейся неразберихой из-за нескольких лопнувших лампочек. Очевидно, в сети был скачок напряжения. Интересный, избирательный феномен. Отчего были повреждены только эти лампы? Дефект стекла? Слабина в нити накаливания?

Сирина с любопытством рассматривала "место происшествия". Рядом, что-то обсуждали ее коллеги.

Ник был прав. Она неплохо отвлеклась, даже расслабилась, впервые задумавшись, что стоит больше времени уделять отдыху. И сейчас, Рина была рада, что поддалась импульсу, принимая его приглашение.

Да, и помимо отдыха, девушка смогла посмотреть на своих новых сотрудников в легкой обстановке. Заново оценить каждого, корректируя свои предыдущие выводы.

И все было бы хорошо, да только ее фантазия не переставала пугать свою хозяйку, давая все больше поводов для мыслей о посещение психиатра.

Она ощущала на коже чей-то взгляд.

Но это чувство не было таким, какое часто посещало Сирину ранее.

Касание было почти материальным, она могла проследить его, прочувствовать, как он следует по ее шее, взвиваясь к губам. Как опускается ниже, замирая на ее груди, обтянутой хлопковой блузой.

Сирина ощущала ласку этого касания, почти забывая, что не может чувствовать такое в реальности.

Не сидя за столом, отгороженная ото всех личным пространством, которое сама и выбрала.

Но, даже понимание этого не убирало жара, который начинал растекаться по телу девушки, не подавляло зарождающегося желания... вот только, кого она желала? Сирина пугалась сама себя.

Она вздрогнула, резко отстранившись, когда Николай потормошил ее плечо, привлекая внимание к разговору.

Это прикосновение казалось грубым и неприятным после той, фантомной ласки. Ей не хотелось сейчас ощущать пальцы, скользящие к шее. Не его, во всяком случае.

И вот тут-то, взрывы лампочек и отвлекли Сирину от странных и будоражащих ощущений. Пожалуй, ей серьезно стоило подумать о поиске мужчины. Это становилось настолько очевидным, что не могло не беспокоить ученого в ней. Уже очень давно, у Сирины никого не было. А отсутствие времени, полностью поглощаемого работой, не позволяло и задуматься о таком.

Что ж, скорее всего, организм, обделенный хозяйкой, взял дело в свои руки, напоминая Сирине о своих потребностях.

В этот момент, отвлекая девушку, раздался негромкий голос возвратившегося Алекса, который кого-то представлял друзьям.

Она подняла голову, и вздрогнула, замирая под пристальным взглядом темных, почти черных глаз. Странная дрожь пробежалась по ее коже, и страх закрался в душу. Он вызывал в ней чувство уже виденного, уже известного..., но, совершенно незнакомого.

Мужчина был высок. Его густые, черные волосы, длинными, взъерошенными прядями спадали от затылка к шее, рождая странное, иррациональное желание зарыться в них своими пальцами, притягивая ближе эти, жестко очерченные, губы.

На которых играла такая усмешка, словно, он знал все ее мысли, мог ощутить желания, взбунтовавшегося сегодня, либидо Сирины. И мысль о том, что такое, невероятным образом, возможно, смутило девушку, отвлекая от изучения его внешности.

Но, она так и не смогла удержаться, вновь попадая в плен взгляда незнакомца.

- Это Майкл. Мы с ним познакомились в Будапеште. - Негромко рассказывал Алекс, знакомя с подошедшим. - Он историк. Мы пересекались в университете. Соседние этажи, ну, вы меня понимаете. - Мужчина неясно махнул рукой.

Если кому-то и было непонятно столь сумбурное представление, высказаться никто не решился.

Все приветливо кивали вновь подошедшему, только Ник, сидящей рядом с ней, напрягся отчего-то.

А две женщины в их тесном кружке, помимо Сирины, включая и Саманту, просто поедали историка глазами, начиная открыто флиртовать, даже не утруждая себя попытками скрыть свой интерес.

Это, по совершенно непонятной причине, вызвало раздражение в Рине.

Но, Майкл, казалось, не видел всего этого.

Он смотрел на Сирину, в упор, и девушка, как ни старалась, не могла отвести своих глаз от манящей густоты его взора.

Мужчина сел возле нее, на место, которое освободил Алекс, пожелавший подвинуться ближе к Саманте.

Все, вновь, вернулись к прерванному разговору, обсуждая последние исследования. Извинились перед Майклом, попытались и его включить в обсуждение. Но он только усмехался, отвечая на вопросы. И, так и не отрывал глаза от Сирины.

А девушке казалось, что она тонет в них, окончательно теряя разум.

***

"О, поверь мне малыш, я не планировал быть сегодня так близко.

Но ты так манишь меня.

Я не могу удержаться. Я привык поддаваться своим искушениям. А ты - самое большое из них.

Ты так зовешь меня, и я не буду противиться музыке этого зова.

Шаг..., и мы так близко. Я ощущаю твою кожу, наконец, я касаюсь ее без преград.

Ты не веришь. Ты думаешь, что спишь. Это я так пожелал.

Ты утратишь реальность, малыш. Ты погрузишься в меня, в мой мир. И я создам другую реальность, из которой ты не убежишь.

Поворот..., и я скольжу по твоей шее, лаская ее губами... Мои руки, полные твоих локонов...

Твои пальцы, погружающиеся в мои волосы...

О, да, ... я знал, что твой стон будет таким. Он поет не хуже аромата твоей крови. Они так идеально дополняют друг друга, воспламеняя меня.

Наклон,...поворот и шаг... ты покоряешься мне. Я покоряю тебя...

Твои волосы... они ласкают меня, словно тьма, они льнут ко мне... ты припадаешь ко мне. Ты желаешь меня. Но я жажду тебя больше.

Еще шаг в нашем танце... ощущение твоего тела подо мной лишает разума... я не могу остановиться. Я отпускаю свою тьму, и она обволакивает нас.

Наш танец переходит на другой этап. Я так хочу...

Я веду ... ты следуешь за мной. И тебе нравится этот ритм, я ощущаю это, малыш. Ты так неприкрыто наслаждаешься нашим танцем...

Но я не буду пить сегодня тебя, моя милая. Я, и без того, поспешил.

Спи, малыш. Это сон...

Тебе снилась наша шалость. И только я буду знать, что это было...

Тебе нравится наша игра?"

***

Сирина с трудом открыла глаза. Взгляд уперся в циферблат часов на прикроватной тумбочке. Было без двадцати минут семь. Суббота. Можно еще спать и спать. Учитывая, что легла она около двенадцати.

Тем более что это была первая, за очень долгое время, ночь, когда девушка не проснулась несколько раз. Она спала все это время и, не очень хорошо, помнила, что ей снилось.

Но, кошмаров не было сегодня, однозначно.

Только обрывки, мимолетные воспоминания сна, которые своим мельканием в ее памяти вызывали румянец на щеках и дрожь в теле.

Господи! Ей, что, в самом деле, снилось, что она занималась сексом с мужчиной, которого впервые увидела только вчера вечером?! Это было... обескураживающее.

Особенно то, что она помнила, каким восхитительным казалось это все в ее сне. Лишающим разума..., если попытаться быть честной.

Никогда она не замечала за собой такого раньше. Стоило обдумать все то, что происходило за вчерашний вечер.

Потянувшись, девушка села в кровати.

Поежилась, недовольно глядя в открытое окно, и подивилась своей причуде - не закрыть створки в середине сентября, в Праге. В комнате было холодно и зябко. За окном негромко шумел моросящий дождь.

Еще раз, потерев плечи, в попытке согреться, она протянула руку к белому халату, небрежно отброшенному ею вчера на спинку кровати, и закуталась в его пушистое тепло.

Поднялась. Постояла задумчиво, прислушиваясь к своим ощущениям. И встряхнула головой, пытаясь вернуться в реальность.

Черт ее попутал..., но, не будь она уверена, что вчера абсолютно одна зашла в эту квартиру, и лично закрыла все двери, могла бы подумать, что все ее сны... были реальностью.

Тело сладко ныло, а мышцы тянуло, словно не приснилось ей скольжение его рук и губ по ее коже. Властные, требовательные поцелуи, от которых голову окутывало дурманом.

Она могла так точно представить себе ощущение его кожи на своей, его губ, ласкающих ее грудь. Его пальцев, скользящих по ее животу, дразнящих нежную кожу рисунками спиралей...

Рина не смогла удержать слабый стон, когда в памяти всплыло ощущение его погружения в нее... сильного, резкого, покоряющего... клеймящего.

Ноги дрожали в предательской слабости. И девушка ухватилась за столбик стойки кровати. Никогда ее сны не были такими яркими... таким завораживающими... и такими пугающими...

Ей казалось, что она уже не такая, какой засыпала вчера.

Что-то изменилось в ней. Словно тем сном, тем касанием в ее мыслях, незнакомый мужчина поставил на ней свою метку...

Бред!

Еще раз тряхнув головой, и потерев лоб пальцами, девушка направилась в ванную, предварительно включив чайник на кухне.

Она несколько раз ополоснула лицо холодной водой, пытаясь полностью избавиться от остатков сна, прогоняя будоражащие сознание картинки, возвращая себя в реальность.

И замерла у зеркала, почти с ужасом замечая на своей коже синяк, притаившийся, над бешено бьющимся пульсом...

Это просто не могло быть правдой!

Не могло. Пораженно покачивая головой, девушка прислонилась к полупрозрачной стенке душевой кабинки, испытывая острую нужду в поддержке.

Ее рациональный ум ученого не мог не признать, что она была бы не против... да что там, она хотела бы иметь вот это все с Майклом... но, желала бы точно знать сон это, или реальность.

Это не могло быть на самом деле, не так ли?

Никто не просыпается утром, в одинокой постели пустой квартиры, и не задается вопросом - а был ли тот, околдовывающий, почти забирающий душу, секс - реальностью? Или же это все приснилось?

Не здравомыслящие люди, по крайней мере. Не такие, как она, однозначно.

Рина поняла, что уже несколько минут сидит на холодном кафеле пола ванной, бессмысленно глядя перед собой в пустое пространство.

Ее рука скользнула по шее, ощупывая чуть ноющее место. Там не было царапин или ссадин. Ничего, целая кожа. Только небольшая гематома. И едва ощутимая, ноющая,... возбуждающая возможными причинами своего появления... боль.

Сирина зажмурилась, так сильно сжав веки, что перед глазами вспыхнули яркие искры...

Лампы..., наверное, ее вчера задело в баре, а она не почувствовала, не обратила внимания. Вот и все. Простое, реальное, разумное объяснение.

Черт!

Не то, чтобы она была против секса с таким мужчиной, как Майкл...да какая женщина могла быть против?

Слепая, разве что? Да и в этом случае, не факт. Его окружало такое поле силы, магнетизма, притяжения, что, и незрячая ощутила бы это, испытывая возбуждение.

Он заинтересовал ее вчера. Настолько, что ее мозг, в очередной раз, сыграл столь злую и правдоподобную шутку.

И, пусть теперь, покой понемногу возвращался, вместе с ним пришло и сожаление.

Она хотела бы, чтобы это было правдой.

Но, не вот так, а в реальности.

Чтобы каждое мгновение ее сна было. Яркой, жаркой, влажной и тягучей истиной, каждым движением и касанием врезающейся в тело и память.

О чем она думает?

Не о том, о чем стоило бы. Определенно. Сирина улыбнулась, продолжая касаться синяка на шее.

Поддавшись необъяснимому и ничем не обоснованному порыву, кончики ее пальцев скользнули чуть выше, погружаясь в локоны, и она закрыла глаза, откидывая голову на стеклянную створку двери. Она желал, чтобы не ее пальцы скользили сейчас по натянутой коже, перебирая тяжелые пряди, почти зная... или вспоминая... его касание...

" Ты так забавна, моя милая. Так, наивно-притягательна в своих метаниях.

Тебе нравится наша игра, малыш. Я вижу, я ощущаю это. Пусть и приправленная слабым страхом.

О да, коснись своей кожи, пробеги по ней пальцами, чуть царапая ноготками. Погрузи их в тьму своих волос. Сделай это для меня... За меня...

Подари мне эту шалость.

Я хочу скользить за твоей рукой, языком повторяя твой путь ... я хочу... но пока не могу остаться рядом.

Скоро ты уйдешь за мной, я завлеку тебя в свою реальность, даже в эти часы, удерживая рядом...

А пока, обведи свои губы, которые я с такой страстью целовал всю ночь, увлажни их языком...

Я сгораю, наблюдая за этим... но, не смей останавливаться...

Шаг, еще шаг...отступ, но я рядом и теперь, пусть и не касаюсь, лишь удерживая взглядом...

Я едва сдержался вчера, пылая в жаре твоего тела... он опасней костров Инквизиции, от которых мне доводилось скрываться.

Я вел, околдовывая тебя... но и ты дурманишь...

Я оставил свой след на тебе, но не вкусил и глотка,... а хотел бы оставить метку.

Ты - моя, малыш... Я ошибся, считая, что отпустил однажды... То был только этап, поворот и отступ, в танго, которое мы начали еще десять лет назад...

Но теперь, я буду все время рядом..."

Глава 3

Сирина трусливо убежала из своей квартиры.

Девушка сама признавала свой поспешный уход бегством, но... ничего не могла с собой поделать. Это было выше ее сил. Воспоминания о сне, продолжающие всплывать в ее мозге, преследовали Рину.

Казалось, что ее окружает какое-то наваждение.

Словно воля покинула Сирину, растворилась, растаяла, оставив после себя только дрожащую от предвкушения, от желания, жаждущую женщину.

Впервые эта мысль посетила ее в душе.

И да, без всякого сомнения, она испугала девушку.

Так же, как и то, что тело просило, молило прикосновений. Кожа, казалось, болела от нехватки касаний. И, ведя по своим плечам рукой, обмывая мыльную пену с груди, Сирина ощущала касание чужих..., но таких знакомых пальцев, под своими руками. Мучающих и терзающих ее кожу своей нереальной лаской.

Она сходила с ума.

Прислонив голову к холодному кафелю, окруженная облаками горячего пара, девушка могла бы поклясться, что она не одна. Сирина почти чувствовала, как кто-то стоит за ее спиной, обволакивая обнаженное тело влажным, туманным жаром. Заставляя ее пылать. Обхватывая ее плечи, и спускаясь ниже, накрывая грудь фантомными пальцами...

И такое, выматывающие, истощающее душу, усилие потребовалось для того, чтобы сжать свои кисти, упираясь кулачками в стены, не давая им продолжать ласкать свою кожу, что неудивительным показалось слышать тихий, призрачный смех, пробегающий дрожью по коже..., и едва слышную мелодию... танго.

Вот после этого, выскочив из ванной, и не удосужившись даже выпить кофе, Сирина, в безумной спешке оделась и покинула квартиру. Она боялась уже оставаться там.

Ей мерещилось чье-то присутствие подле, в каждом шаге и повороте головы. В каждой тени пасмурного утра.

Влажные волосы только больше завились под частыми каплями моросящего дождя. Но, девушка не собиралась возвращаться за зонтом. Она с радостью увидела, что кафе, расположенное с другой стороны бара, в котором и провела Рина прошлый вечер, уже работает, и нырнула в его гостеприимное и манящее тепло.

Там были люди. И это казалось немаловажным. Девушка надеялась, что общество других, пусть далеких и неизвестных людей, развеет этот мираж, прогонит наваждение. И с удовольствием вдохнула аромат свежезаваренного кофе.

Вторая чашка горячего напитка, гомон тихих разговоров ранних посетителей и мерцающий экран ее ноутбука прогнали страх. Сирина уже была вполне готова посмеяться над всеми глупостями ночи и утра.

Право, смешно.

Ну, приснился ей эротичный, яркий, реалистичный сон. Ну и что? Бывает. С каждым может случиться.

Тем более что все это, очень легко, можно объяснить всплеском гормонов, так давно не получавших разрядки, и взбудораженных появлением такого мужчины рядом.

О да, Майкл, вполне мог заставить ее чувства взвиться ярким пламенем. Но, что же в этом нереального, странного и непонятного? Да ничего, в общем-то.

Все естественно. Ей ли, как биофизику, всю свою жизнь изучающему течение процессов и передачи импульсов в живых организмах, не знать и бояться этого?

Конечно, у нее не было уверенности, что, доведись Сирине сейчас встретить объект ее ночных мечтаний, и она не смутилась бы, вновь оживляя картинки в своем мозге... но, отчего же испытывать страх?

Глупо и смешно.

- Привет. - Голос Ника привлек ее внимание, заставляя поднять глаза от открытого на мониторе документа. Сирина, в очередной раз, отметила, что мужчина красив. И его улыбка, она, казалось, вполне могла добавить солнечного света в серость и пасмурность этого дождливого утра. - Можно присоединиться? - С вопросом, приподнял бровь Николай.

- Конечно. - Не смогла удержаться от ответной улыбки Сирина. - И тебе, дорого утра.

- А ты ранняя пташка, Рина. - Отметил мужчина, заказывая и себе кофе. - Учитывая, что вчера все разбрелись к полуночи. А в восемь - ты уже на ногах.

- Но и ты, не спишь, не так ли? - Поддержала она его шутливый тон.

Похоже, это было именно то, в чем сейчас нуждалась Сирина. Компания красивого, понятного, и абсолютно реального мужчины. Привлекающего ее, но не заставляющего мозг плавится в вулкане желания.

- Я жаворонок. - Разводя руками, признал Ник. - Вчера, это было, скорее, исключение из правил, нежели, характерное для меня времяпрепровождение. - Он тряхнул головой, откидывая со лба каштановые пряди, на которых все еще блестели капельки дождя. И поднес к губам свою чашку кофе.

Николай был открытым и располагающим к себе. Его синие глаза смотрели добро, и со смешинкой. Но, это не мешало мужчине четко и рационально относиться к своей работе. Пусть и недолго, но у Сирины, имелся уже опыт наблюдения за ним в деле. И он сумел произвести впечатление.

Ник, совершенно точно, был интересен. В своем светло-лазурном свитере, так четко оттеняющим его глаза, он, казалось, вносил краски в хмурый осенний день. Рина не могла не улыбаться, когда смотрела на этого мужчину.

- Что изучаешь? - Мотнул Ник головой в сторону ее ноутбука. - Опять, работа? Даже утром в субботу?

- Я ученый. - Скопировала девушка предыдущий жест своего собеседника, и с усмешкой пожала плечами.

Хоть и не результаты исследований смотрела несколько минут назад, а отсканированный вариант копии одного из средневековых свитков, описывающих социальный быт Германии семнадцатого века. Ее хобби увлекало Сирину, помогая отвлечься от многого. Хотя, сегодня и оно не до конца справлялось с мыслями, будоражащими тело.

- Что ж, мне грех упрекнуть тебя. Ты в науке на несколько лет меньше меня, а достигла гораздо большего. - Николай шутливо нахмурил брови, но было видно, что мужчину, в самом деле, не задевают достижения Рины. Он был самодостаточен, и доволен жизнью, а оттого, не завидовал попусту. - Возможно, уделяй, и я столько времени исследованиям, нам не пришлось бы беспокоить тебя, срывая с места.

- Ничего, я люблю переезды. - Только отмахнулась девушка, в свою очередь, отпивая темный, бодрящий напиток, наслаждаясь его запахом.

Но, запнулась, теряясь в густоте цвета кофе, вспоминая затягивающий взгляд Майкла. Да так и застыла, забыв поставить чашку на стол, продолжая всматриваться в черную гладь.

- Рина? Что-то не так с твоим кофе? - Удивленно спросил Николай, приподнимая темную бровь.

- О, нет..., все в норме. - Моргнула Сирина, вырываясь из странной прострации. - Просто задумалась. - Она поспешила отставить сосуд, неловко звякнув керамикой о блюдце, выдавая предательскую дрожь пальцев.

- Бывает. - Согласно кивнул мужчина, одаривая ее очередной улыбкой. Вот только, девушка с удивлением уловила задумчивость и настороженность, мелькнувшую в его синих глазах, когда они скользили по ее лицу. - Не будет ли наглостью с моей стороны, пригласить тебя прогуляться сегодня?

- Думаю, что нет. - Улыбнулась Рина такой формулировке. - Мне интересно общаться с тобой, Ник. - Она никогда не стеснялась открыто признавать свои симпатии.

- Это взаимно, Рина. Поверь мне. - С удовольствием от ее слов, проступившим в его усмешке, чуть склонил голову к плечу, Николай. - Мне с тобой, так же, очень интересно.

***

Ярость окутывала его.

Раскрашивая окружающую тьму оттенками багрового.

Стоило бы задуматься, над причиной столь ярких эмоций...

Да не хотелось.

Михаэль мог позволить размышлять себе лишь о том, что доставляло удовольствие.

Он имел для этого силу. Не завися ни от живых, ни от бессмертных. И вампир сам убил каждого, кто имел хоть сколь значимое влияние на него.

Вот, о чем было приятно думать, так это о том, как именно он уничтожит чеха.

Этот глупый и наивный смертный вообразил, что прожив одну ночь - избежал кары Вечного? Смешно и наивно было бы так думать с его стороны.

Михаэль помнил.

И не собирался отпускать человека безнаказанно.

А, в понимании вампира, только один вариант казался приемлемым для наказания за поступки чеха - долгая, мучительная и, желательно, кровавая смерть.

Было так много вероятностей. Но ни одна не казалась достойной того, кто покусился на то, что принадлежало Михаэлю.

У вампира не было сомнений, что он выпьет его кровь до дна.

Но, перед этим, известным и закономерным финалом, было так много возможностей... Звери, пытки, крысы... любой страх, который мог мучить нестабильное человеческое сознание, вполне подходил для него.

Михаэль любил дарить своим жертвам их самые страшные и затаенные ужасы.

Где-то, на заднем фоне вечного сознания, мелькнула интересная, шаловливая мысль.

Он мог бы, пока, придержать смерть этого чеха. Оставляя его в первую жертву Сирине... Это было бы забавно.

Михаэль, почти не сомневался уже, что обратит ее.

Вечный никогда не обращал никого до этого, не имел такого желания.

Но она... она была столь притягательной... И не утратила этой своей особенности за срок, что он отвел ей.... И Сирина звала его. Он и сейчас слышал этот зов, пусть и не понимало ее сознание, что оно призывает...

О да, он обратит ее. Это было так заманчиво. Вечность с ней... с ее кровью... ее подчинением. Это воспламеняло Вечного.

Но, картина, в которой Сирина припадала к шее чеха, пусть и для того, чтобы подарить тому смерть - вызывала не просто ярость...

Бешенство взвивалось в черноте, которая давно заполонила место души вампира. И, с удивлением, он понял, что просто не позволит прикоснуться ее губам, ее зубам к коже другого мужчины... смертного или нет.

Она будет пить только его кровь.

Это уже не подлежало сомнению.

Не для него, однозначно, а значит - ни для кого.

Похоже, что и раздумья об обращении уже полностью покинули Михаэля.

О да, он хотел сделать эту шалость бесконечной...

Облако тумана материализовалось в другом конце зала.

Он знал о ее приближении. И сам допустил.

Инга была низшей. Она, была ничтожной. Не угроза для него. Да и ее хозяин, отец, породивший эту жалкую бессмертную, не был страшен для Михаэля.

"Что ж", - размышлял один из сильнейших независимых Высших, он посмотрит, что желает добиться Максимилиан, подсылая к нему свою прислужницу.

- Что тебе велено передать, низшая? - Презрительно бросил он, окидывая безразличным взглядом девушку. И уже улавливал ответ в ее сознании. Это могло бы быть интересно для него... когда-то... давно, больше десяти лет назад, определенно. Не сейчас, к сожалению этой низшей.

- Я пришла сама, Высший. - Распласталась та на полу, выказывая почтение. - И пришла просить о защите.

***

" Ты прячешься, мой малыш? Ты хочешь скрыться за этим смертным? Надеешься, что рядом с ним, забудешь о том, что у нас было.

Пусть и считаешь это сном?

Ты так наивна, даже в страхе...

Это смешно, моя милая. Я же слышу, как тоскует обо мне твое тело. Я чувствую его жар. И я вижу только свое лицо в твоих мыслях.

Не стоит бояться своих желаний, малыш. Пусть мне и нравится привкус этого ужаса. Столь просто поддаться искушению, так зачем же идти ему наперекор?

Я облегчу этот путь для тебя, моя милая.

Уберу другие варианты. Зачем нам выбор? Мы уже нашли идеальный вариант.

Я нашел...

Ты последуешь за мной, не так ли, малыш?

Просто сделай этот шаг, подчиняясь моим объятиям.

Я рядом. Уже, и не в шаге. Я стою за твоею спиной. Я ласкаю тебя, и сам не прекращая желать...

Мы танцуем... Просто ты не видишь еще, всей красоты и страсти этого танца.

Но я покажу тебе, малыш.

Ты познаешь, как прекрасно скольжение под мелодию тьмы, о которой, так надрывно, поет твоя кровь. Ты перестанешь убегать...

Ты позвала меня... хоть и признаю, что я недолго еще смог бы держаться.

Я сам пришел бы за тем, чего пожелал однажды, но ты позвала... Ты уступила первой.

Я заставлю тебя кричать от страсти. И больше не буду скрываться.

Шаг..., поворот ..., но я не дам отклониться...

Уже поздно для этого, милая.

Я уже сделал этот выбор за тебя..."

***

Михаэль стоял в тени дерева, без труда различая в наступающих сумерках Сирину. Ему не было нужды в свете, чтобы видеть во тьме.

Она смеялась. И чех держал ее за руку, удлиняя список своих пыток.

Ярость переливалась, но Михаэль пока не отпускал тьму, упиваясь силой своего гнева.

Сирина уже проиграла. Пусть и сама еще не понимает этого. Проиграла в тот момент, когда в его сознании появился ее зов. Но она не осознавала. И пыталась сделать ход, после объявления мата.

Он больше не будет потакать этому. Михаэль пойдет дальше.

Вечный оттолкнулся от дерева, ствол которого служил ему опорой все это время, выступая из тени, направляясь в сторону девушки.

В его мыслях, пусть и поглощенных Сириной, стоял разговор, который закончился лишь несколько часов назад.

Он заставил его задуматься, хоть вампир и не видел в нем прямой угрозы для себя, что бы ни думали те, кто послал ему это сообщение.

Низшая вздумала угрожать ему? Инга была смешна и жалка в своем ничтожестве.

О, она не делала этого открыто. Более того, даже сама скрывала от себя свои мысли, чтобы Верховный не смог уловить их. Но..., была так безуспешна в своих попытках. Потому, так и оставалась низшей. Ее так легко было предугадать. Даже сама девушка не понимала, что Максимилиан использует ее, когда пришла просить его убить своего творца.

***

- Мне не интересно твое предложение, низшая. Ты глупа, если появилась здесь. - Михаэль не удостоил ее повторным взглядом, продолжая рассматривать золотую подвеску, которую держал в своих пальцах, как ни старалась девушка привлечь его внимание.

Ее наляпистая и пошлая яркость вызывала отвращение, рождая ассоциации с пьяной джигой. Ни капли элегантности. Полное отсутствие утонченности.

В вампирше не было ничего, что могло бы привлечь его взгляд. Ни в отсутствие тонкости ее внешности, ни в приторном запахе ее крови. Он, даже, не смог бы назвать его ароматом. Не было там, и в помине, этого.

Его не интересовали подобные вещи. Ни сейчас, ни ранее. Смерть Максимилиана, возможно. Но не то, что она собиралась предложить ему взамен.

- Но, Мастер. - Инга осмелилась подняться с пола, показывая скудноту полоски своего одеяния. Это вызывало скуку. - Я пришла с мольбой. Вы свободны. Освободите меня.

- Какой мне смысл в этом, низшая? - Продолжая смотреть в переливы темного, древнего золота, хмыкнул Михаэль.

Эта подвеска идеальна. Он был доволен, что нашел ее. Изумруд так точно соответствовал оттенку глаз Сирины. Он любил получать все идеальное.

Этот кулон вампир нашел давно. Его преследовали огромные глаза того же оттенка, которые стояли перед его закрытыми веками и во время редких часов отдыха. Это было так нехарактерно для него, что даже смешило Вечного.

У него никогда не было слабостей. Ничто не могло надолго увлечь вампира.

Но Сирина выдержала проверку временем. Теперь, он сделает еще один шаг в их танце.

Возможно, Инга решила, что он забыл о ней. Вполне вероятно, что ее отец имел такую привычку, в таком случае, Максимилиан был глупцом. Михаэль никогда не забывал об угрозе, пусть и сравнимой с комариным укусом. Но,...

- Я не позволял тебе приближаться, низшая. - Не смотря в ее сторону, небрежно бросил он, но в его голосе была такая сила, что Инга упала, вновь преклоняя колени.

- Ты будешь иметь меня, Верховный, если согласишься помочь в моей просьбе.

Михаэль рассмеялся.

Искренне, жёстко, насмешливо, выпуская тьму в своем смехе. Оскорбляя ее. Царапая ее безупречную кожу этим смехом. Пуская ее кровь. В буквальном смысле. Инга заслужила такое отношение.

- Осмотрись вокруг, глупая. - Его взгляд не отрывался от сияющих граней камня. Только рука небрежно обвела пустой зал, отделанный деревом и камнем. - Ты видишь здесь кого-нибудь, низшая? - Инга послушно осмотрела пространство.

О да, в замке были слуги, но они вели себя незаметно, как и подобало творениям его тьмы. Но, ни единого сотворенного не было при Михаэле. А уж тем более, он не собирался брать творений других Высших. Да еще, и убивая ради этого.

Его интересовало лишь одно существо. И вот эта рыжая, израненная, низшая, совершенно определенно, не была тем, кого пожелал бы видеть Вечный, даже в услужении. Тем паче, подле.

- Я не нуждаюсь в твоем присутствии. - Все с той же интонацией проговорил мужчина. - И более того, ты утомила меня. Убирайся. Если конечно, твое существование не тяготит тебя. В таком случае, я буду рад помочь.

Инга припала к плитам серого камня, придавленная его силой. Она пыталась вырваться, но была слишком слаба.

Это было даже неинтересно.

Смертные, порою, оказывали более достойный отпор. Право. Она тяготила его своими хрипами, конвульсивно сжимаясь на полу его зала. Михаэля раздражало это. Так же, как и мысли, которые вампирша, так наивно-старательно, пыталась спрятать от него.

Взмахом руки, отправив измученную, сломленную девушку подальше, к ее хозяину, как он надеялся, чтобы тот сам разбирался с ней, Михаэль поднялся с резного стула.

Солнце садилось.

Не то, чтобы светило так уж мешало ему. У Вечного было достаточно силы, что минимизировать влияние этой звезды, пусть и на время. Просто, сейчас не было необходимости так истощать свои резервы.

Тем более что он уже мог идти к Сирине.

Их танго начинало новый этап...

***

- Ой, Ник, перестань. - Девушка вытерла набежавшие от смеха слезы рукой. - Правда. Я больше не могу слушать о выходках твоих братьев. - Она устало прислонилась к дереву, надеясь найти в нем поддержку. - Ни за что бы, ни поверила, что ты можешь быть таким шкодным.

- Да, мы здорово повеселились. - Широко улыбаясь, согласился мужчина, приближаясь к ней на шаг. - Ну а ты? У тебя есть братья, или сестры, Рина?

Николай упер в ствол дерева руку, нависая над девушкой.

Это вызывала странный дискомфорт. Хоть ей и было с ним интересно, и день прошел просто великолепно, но... Рина испытывала очень неприятные ощущения каждый раз, стоило Николаю приблизиться к ней. Словно, не пустыми были ее утренние опасения, не смотря на всю их нелепость. Будто, и правда, изменил в ней что-то тот сон. Околдовал...

Так изменил, что и обычная грусть при расспросах о ее близких, отступила сейчас.

-Нет. - С ее лица ушло веселье, и девушка, чуть наклонившись, проскользнула под его рукой, которой мужчина загородил ей проход, отходя от Ника. - Я была единственным ребенком в семье.

Что-то закралось в ее сознание. Тревожное и пугающее, не выходящие за пределы смутного ощущения, так и остающееся в рамках затаенного, сокровенного страха. Что-то, что никогда не могла она осознать, но неизменно ощущала при воспоминаниях. Знать бы только, что...

- Ник! Рина! - Весело размахивая рукой, к ним приближалась Саманта.

Быстро оказавшись рядом, она окинула обоих дружелюбным взглядом, хоть Сирина искренне сомневалась, в настолько уж, теплом отношении этой женщины к себе. Девушка уже успела изучить ее и сделать предварительные выводы.

Саманте было за тридцать, прилично за тридцать, в общем-то. И то, что в таком возрасте она была лишь кандидатом наук, как и то, что имела явную связь с руководителем проекта - сказало Рине о многом. Да и в самом предмете изучения, как стало очевидно вчера, женщина разбирается весьма слабо. Ясно было, что ее пристроил в исследовательскую группу начальник, и исполняла она, в основном, представительские функции, такие, как вчера, встречая Сирину. На большее ее, определенно, не хватало.

Кроме того, Саманта, по непонятной причине, почувствовала в девушке соперницу, испытывая недовольство от явного и неприкрытого восхищения мужского состава научной группы, новой участницей. А осознать, что в большей степени, этот интерес был обусловлен уважением к ее научными достижениями - для Саманты оказалось недоступным.

Девушка еще вчера отметила недовольство, мелькающее в глазах этой женщины. Но, она не собиралась тут задерживаться. Так, какая ей разница, в общем-то?

Не смотря на то, что говорила Саманта быстро и весело, вся ее речь была направленно на полное исключение Рины из разговора. Ник бросил на девушку извиняющийся взгляд, понимая, что тема, поднятая подошедшей, скорее всего не интересна и безразлична Сирине, так как, ее не было здесь, во время обсуждаемых событий.

Чуть скривив губы в насмешливой и понимающей улыбке, Рина легко мотнула головой, и отошла на несколько шагов в сторону.

Похоже, она переборщила сегодня с чужим обществом. Ей хотелось одиночества. И, пусть девушку настораживало то, что могло с собой принести уединение, она почти хотела этого.

- Сирина...

Она вздрогнула, услышав этот голос. Он напоминал ей стальное лезвие обернутое черным бархатом. Сила, несгибаемая сила, едва прикрытая элегантной мягкостью. Иллюзия нежности, скрывающая напор. Майкл...

Все отступала перед твердостью этого голоса.

Гомон голосов гуляющих студентов, далекий шум Праги, громкий и резкий смех Саманты - просто терялось.

Сирину обволакивало тишиной и безмолвием, в котором звучало лишь две вещи: его голос и ... мелодия..., надрывная, прерывистая песня скрипки, поддерживаемая аккордами гармони. Хоть и не откуда было взяться ей...

И медленное кружение снежинок на темно-алом...

Картинки сна замелькали у нее перед глазами, пусть и старалась девушка остановить этот водоворот образов. В конце концов, являясь взрослой и здравомыслящей особой, можно было позволить себе смело смотреть в глаза мужчине, ведь он не мог знать о ее фантазиях. Не мог, ведь?

Рина повернулась, едва успев подумать, откуда, собственно, ему известно ее полное имя, но так и не спросила об этом, вновь, поглощенная тьмой этих глаз. Вот только, сегодня там было и еще что-то... словно языки багрового пламени, мерцали, освещая тьму. Девушка моргнула, в безуспешной попытке прогнать это наваждение.

- Майкл. - Ответила она, чуть наклоняя голову, чтобы отвести пряди волос, которые бросило на ее лицо порывом осеннего ветра.

- Михаэль,... - Он протянул руку, без колебания, ловя непослушные локоны, и заводя их ей за спину. - Ты будешь звать меня так, правда, милая? - Его ладонь замерла на ее затылке, пальцы пробежались по шее, спускаясь к началу изгиба позвоночника. И застыли там. Рождая дрожь и томление... Да что там, жажду...

Всего лишь касание, а она уже готова сделать все, что он ни пожелает? Это возмутило Сирину. Вызвало раздражение своей нелогичностью и абсурдностью. Она не собиралась становиться безвольной рабыней бушующих гормонов. Не без боя, во всяком случае.

- Не думаю, что мы достаточно знакомы, для подобного общения. - Моргнув, Сирина попыталась сделать шаг назад. Но, проиграла первую же битву с собой. С ним.

- О, нет, малыш. Мы знакомы достаточно. - Улыбка, которая появилась на его губах, была ...пугающей.

Но не тем, что обещала ужасы, а тем, что давала четко понять - он знает. Как бы ни было это абсурдно, нелогично и, просто, нереально - он знает...

Сирина встряхнула головой, сгоняя это странное ощущение. И пожалела об этом, непроизвольно ощущая трение своей кожи о его ладонь. И ей понравилось это ощущение. Она знала его...?

- Какого дьявола? - Девушка и сама не заметила, что задала этот вопрос, понимая допущенную оплошность только тогда, когда он засмеялся, глядя на ее, столь неприкрытую, растерянность.

- Какой интересный, и точно сформулированный вопрос, милая. - Михаэль медленно водил большим пальцем по коже ее шеи, рисуя сложный и непонятный узор. - А что для тебя дьявол, малыш?

***

- Рина? - Николай подошел к ним, окидывая Михаэля настороженным взглядом.

А Сирина вздрогнула, понимая, что уже начал называть его так, в своих мыслях. Подчинилась.

"Но", - попыталась она убедить саму себя, - "просто это имя, и в самом деле, гораздо больше подходит ему, нежели Майкл".

Оно было таким же, как и его обладатель. Притягивающее. Пропитанное силой.

Ник сделал еще шаг, внимательно всматриваясь в ее лицо.

- Все в порядке, Рина? - Его подозрительный взгляд переметнулся на мужчину, а потом, прошелся по его руке, следуя туда, где лежала ладонь Михаэля, скрытая ее волосами. - Проблем нет?

Но, девушка не успела ответить, с удивлением слыша отзвук уже знакомого, недовольного, урчащего звука. Но откуда? Здесь, уж точно, никакого оборудования не было и в помине.

- У нас нет проблем...Ник, правильно? - Михаэль контролировал свою ярость, не желая раньше времени, отпускать силу.

Николай кивнул, признавая верность произнесения своего имени.

Сделав шаг немного в сторону и к Рине, Михаэль оказался чуть перед ней, словно становясь на пути у мужчины, но при этом, так и продолжал ласкать ее шею пальцем.

И его движения, будто специально, стали еще более дразнящими, более томными, заставляя маленькие искорки разбегаться по всему телу девушки, от этих неспешных, тягучих и мучительных касаний.

Сирина закусила губу. Она хотела бы что-то ответить на вопросительный взгляд Ника, который, не очень поверив Михаэлю, уперся своими глазами в нее. Но, ... боялась, что если откроет рот, то просто застонет от того удовольствия, которое рождали в ее теле, движения пальцев стоящего рядом мужчины...

Боже мой!

И это он гладил ее шею... Она не хотела думать, что может испытать, доведись его руке опуститься куда-нибудь еще... в район сердца, например... или куда-нибудь, пониже...

- О, не волнуйся, малыш, тебе понравится. - Его шепот защекотал ее ухо, дразня хрипотцой. Но, он все так же, продолжал смотреть на чеха.

Черт побери!

Сирина не заметила, как с молитв перешла на чертыхания. Не до раздумий о богословии, как-то было. Он что, мысли ее читает? Или, у нее на лице все написано? В таком случае, она должна была бы испытывать стыд.

Однако, совесть и скромность задремали, убаюканные его обжигающей лаской.

- Кхм, - девушка честно попыталась прочистить горло, чтобы хоть как-то ответить на вопрос Николая. Облизнула пересохшие губы, улавливая, как урчание вокруг нее, меняет тональность, переходя из напряженного, в ...довольное? - Полагаю, что да, Ник. - Сирина и сама не знала, что вынудило ее подтвердить слова Михаэля.

Но, не было у нее желания прекращать свой разговор с ним. Если это так называлось... хоть где-то... у суккубов, возможно... у древних римских демонов совращения это могли бы сочти болтовней..., не у людей, однозначно.

Она стоит тут, и серьезно размышляет о существовании демонов соблазнения? Ощущая при этом, невероятную, обжигающую ласку вполне реального мужчины?

Ее визит к психиатру, следует поставить в список первоочередных дел на будущей неделе. А лучше - завтра. Даже, если придется заплатить с торицей за вызов в воскресенье.

Вовсе, потерявшая способность следить за окружающими событиями, Рина почти пропустила, как странно изменилось выражение глаз Николая, недовольного ее ответом, как напряглось все его тело, словно тот собирался выяснять отношения в открытом противостоянии. Но, так же внезапно, его синие глаза потухли. И, кивнув, мужчина отошел от них, не оборачиваясь.

- Итак, малыш. - Михаэль обошел ее, полностью обнимая за плечи, и погружая пальцы в длинные темные пряди. - Прогуляемся? Осенняя Прага прекрасна и таинственна ночью. Не менее чем ночной зимний Лондон. Позволь, я покажу тебе самые интригующие ее места, и мы продолжим наш разговор о дьяволе.

- Не думаю, что уж очень сильна в этой теме. - Сирина прилагала героические усилия, чтобы не поддаться такому соблазнительному искусу - полностью откинуться на него.

Ее, непонятным образом, насторожило упоминание родного города. Что Михаэль мог знать об очаровании ночного Лондона зимой?

- Что ж, и в этом, я готов помочь расширить твой кругозор. - Пальцы Михаэля обхватили ее подбородок, поворачивая лицо девушки, ловя взгляд ее зеленых глаз. - Прогуляемся, Сирина?

Прага была великолепна, девушка не смогла бы поспорить с этим. Хоть и проигрывала улицам туманного города, усыпанного белым снегом. Но, вполне вероятно, что это патриотизм девушки гордо хмыкал, сложив руки на груди, и уперто отрицая красоту чужого дома. Сама же Сирина, наслаждалась... Она воистину, получала удовольствие от этой, странной и необычной прогулки с мужчиной, который, казалось, знал каждую ее мысль, предугадывая ответы еще до того, как вопрос начинал формироваться в ее сознании.

И вот это, а не тьма и извилистость узких средневековых улочек, добавляло прогулке таинственности.

Михаэль был загадкой. И пытливый мозг ученого, сокрытый в Сирине, жаждал разгадать этот ребус. Женщина в ней, жаждала совершенно иного.

Этой ночью, Сирина не вернулась в свою квартиру преподавательского кампуса...

***

Он поцеловал ее под горгульями собора святого Витта*, прерывая насмешливую речь, доказывающую, что и дьявол, с его созданиями, был необходим Церкви для защиты.

Его губы, подавляя Сирину своим напором, пробежались по ее скуле, целуя так, что девушка утратила всякое ощущение реальности, забывая о том, что под ее ногами, возможно, находятся каменные мешки Далиборка*.

Ее не интересовало то, что она почти слышала стоны тех, кто погиб в этом месте, оживленных красочным, рождающим дрожь ужаса на коже, рассказом Михаэля.

Все, о чем могла думать Сирина - как не начать молить его о том, чтобы он не прекращал это мучительное, плавное движение губ, скользящих по ее устам, танцующих на ее коже.

- Думаю, что посещение еврейского кладбища, мы отложим на потом, не так ли, малыш? - Хриплый, полный желания, голос Михаэля, сводил ее с ума, забирая те крупицы разума, которые еще оставались в голове Сирины, после его поцелуев.

У нее не было силы, чтобы ответить на его вопрос, но он, кажется, и не нуждался в ее ответах.

Рука мужчины увлекала ее вглубь тьмы ночной Праги, которая казалась удивительно безлюдной. Хотя, возможно, Михаэль просто так хорошо знал туристические маршруты, что удачно избегал их?

Мелкий моросящий дождь давно превратился в туман, и его призрачные полы, обволакивали Рину, как и объятия мужчины, заставляющего девушку терять разум в этой, мерцающей опаловым светом, тьме.

Его пальцы, так и не покинув своего пристанища весь вечер, продолжали рисовать загадочные, невидимые символы, словно втирая их в кожу Сирины. А подушечка большого пальца, так настойчиво ласкала едва ощутимый синяк над пульсом, что это, еще больше заставляло ее желать осуществления своего сна...

Она сдалась, простонав его имя, когда мужчина целовал ее, прижимая к стене лестничного пролета незнакомого Рине здания.

Сирина признала свое поражение в этом бое, когда его губы скользнули по изгибу ее скулы, опускаясь вниз.

И уже не вспоминала о том, что приказывала себе бороться, покорно следуя за ним, ступая в темноту, неизвестной ей, квартиры на верхнем этаже все того же дома...

Сирина горела, и не хотела прекращать этого. Она уже перешла за ту грань, до которой еще можно о чем-то думать.

Ее околдовывали царапающие прикосновения к ее кожи, каждое из которых, Михаэль заглаживал языком. Она погрузила свои пальцы в его темные волосы, притягивая голову мужчины, прижимая сильнее к своей груди, в то время как его губы обхватывали ее вершину, дразня и мучая.

Она не чувствовала, как ее одежда оказалась на полу, опускаемая обнаженной спиной на холодный шелк простыней. Даже их ледяное касание не отрезвило ее, заглушаемое жаром горящего тела.

Сирина стонала, но и сама не слышала себя, потерявшись в шепоте его голоса, околдованная и очарованная этим низким и хриплым звучанием, в которое заворачивалась сталь.

Она подалась навстречу его пальцам, которые пришли на смену губам.

И когда, накрывая ее рот жестким, сильным поцелуем, мужчина резко погрузился в нее, Сирина перестала стонать..., она закричала от пронзительного наслаждения, которое охватило ее.

Не чувствуя уже, как боль от маленькой ранки на шее, вливается в общий водоворот удовольствия, лишь раскрашивая ее взрыв новыми красками...

Михаэль хрипло застонал, ощущая, как она обволакивает его, сжимая сокращениями своего жара. Он глотал ее кровь, разливая ее по своему горлу...

Он был в ней, она была в нем...

Михаэль совершил этот шаг их общего танца...

И, наблюдая из-под полу прикрытых век за тем, как кончик язычка, ничего не осознающей, от подаренного им удовольствия, Сирины, слизывает с ее губ кровь, которой он окропил их поцелуй...

Содрогаясь в своем собственном наслаждении, покоренный мыслью, о том, что уже скоро, в этот миг она будет пить его кровь... И почти сломленный воображаемой картиной этого... Вечный, падая в тьму, впервые задумался о том, что и у него могла появиться слабость... Он мог стать зависимым от этого удовольствия, имя которому - Сирина...

Глава 4

"Шаг...еще шаг, и наклон... не убегай, моя милая...я не отпущу твою руку.

Я допустил ошибку..., но уже понял это, малыш.

Я так недооценил тебя. Ты сильнее..., опасней, чем я думал.

Твоя кровь, подобно дурману, опьяняет меня.

Твое тело оплетает меня.

И ты делаешь меня уязвимым в этом желании обладания тобою. Но я не хочу уже от него избавляться. Ты, воистину, Сирина...

Но и я, околдовывал тебя. И мы посмотрим, кто оказался удачней.

Ты наивна, малыш. За моею же спиной - столь многое.

Ты идешь за мной, подчиняясь нашему ритму. Я веду тебя в этом танго.

И мне решать, какой шаг будет следующим.

А я давно выбрал узор танца.

Совсем скоро ты узнаешь вкус моей крови.

Твоя душа станет моей - я займу ее место..., и никто уже не сможет изменить этого. Поворот..., и я не даю тебе отступить.

Шаг..., и обратного пути нет, мы не можем уклониться от крещендо кружащей нас музыки.

Ты уже моя, не так ли?"

Михаэль задумчиво перебирал в руке звенья золотой цепочки, оттягиваемой тяжелой изумрудной подвеской. Его пальцы скользили по коже плеча спящей Сирины, задевали шею, натирая небольшие ранки, которые он не даст ей увидеть, пока...

Он подарит эту подвеску ей. Сам обернет вокруг шеи, лаская губами затылок, скользя пальцами по обнаженным плечам.

Вечный хотел видеть, как будут переливаться грани камня, лежа меж ее грудей, как будет мерцать золото витого плетения цепочки, потревоженное ее дыханием. Он хотел смотреть, как эти звенья будут окаймлять ее шею, опускаясь поверх тонких ключиц, приковывая его взгляд.

Вампир хотел ее... Сирину... и никто не должен был узнать об этой его слабости.

Никто не мог повлиять на него ранее, но теперь... Ее могли использовать для этого.

Ветер мягко колебал темный бархат штор, позволяя лишь одинокому лучу лунного света заглядывать в комнату. Этот отблеск лежал на губах девушку, заставляя Михаэля, вновь, желать обладать ею. Выпить ее стон, освещенный серебристым светом.

Вампир встал, неслышно ступая к окну.

Ему стоило задуматься об этом.

Никто не должен был даже предполагать о девушке. Не тогда, когда Сирина будет так слаба...это было опасно... Слишком много врагов успел завести Вечный. Слишком много тех, кого он посчитал бессмысленным убить. Это все, теперь, могло оказаться его просчетом.

Тихий шелест привлек его внимание, словно подтверждая опасения мужчины.

Он был далеким, но вампир так отчетливо слышал его.

Проведя рукой над спящей девушкой, будто обрисовывая контур ее тела, Вечный, поддавшись искушению, наклонился, пробегая языком по ее губам, чуть прикусывая и выпивая эту каплю столь желанной крови. Соскользнул к шее, наслаждаясь стоном, который издала Сирина. Почти загорелся, видя, как ее тело тянется к нему, не вырываясь из плена сна. Но, сейчас было дело важнее..., ее..., его..., их безопасность.

Тот, кто приближался, не должен был узнать о Сирине, не сейчас, по крайней мере.

А потому, Михаэль ступил в высокий проем арочного окна, освещенного лунным светом, отводя тяжелый бархат в сторону...

***

Девушка брела по старым улицам, окруженная полным, безмолвным одиночеством.

Она кричала, но никто никогда не услышал бы этот, надрывный и жалобный крик.

Она молила, но никто не отвечал на ее мольбу.

Девушка не взывала к Богу, тот отвернулся от нее.

Сломленная фигура призывала дьявола. Но и он не отвечал ей.

Она просто звала, и сама не зная уже, к кому обращается.

Потому что, у нее не было больше сил жить в этом молчаливом одиночестве.

Ее голова была заполнена этим криком. Он звенел в ее ушах, рождая мелькание красных вспышек перед глазами. Она кричала, но ее губы были плотно сжаты, чтобы никто и никогда не услышал этот протяжный вой. Она звала, но знала, что никто не ответит.

Белые пушистые хлопья падали на темную землю, покрывая ее, делая все вокруг ослепительным и сияющим. Только она не видела этой слепящей красоты, ее не радовало серебряное мерцание любимого города в чистом лунном свете.

Она хотела темноты под веками. Такой, которую видели сейчас те, кого она любила. Такой, которая, отчего-то, пощадила ее.

- Лондон так заманчив ночью, не правда ли? - Голос, по своему звучанию, напомнивший ей любимый старинный кинжал отца, окутал хрупкую фигурку, разбивая тонкую, не толще волоса, ледяную стену безмолвия. - Но так коварен к тем, кто пожелает насладиться его красотой.

Девушка обернулась на стальную песню этого голоса, не понимая, чем он так поражает ее. Словно звон отточенного лезвия, поющего в ритме боя.

Тьма..., девушка призывала ее.

Эта тьма была в глазах говорившего с нею.

Улыбка подняла уголки ее полных, но бескровных, от сдерживаемого крика, губ. Голос девушки был надломленным и хриплым, хоть и не сорвался ее крик ни разу. Он стоял в ее голосе, изменяя тональность, режа слух своим надрывом и болью. Но она улыбалась, глядя во тьму, которая обещала ей избавление.

- Ты пришел за мной?

- Если ты меня звала...

...Кружение снежинок на темно-алом, и надрывная мелодия скрипки, которая не могла звучать здесь...

***

Сирина вскинулась в постели, скользя руками по шелку простыней. Ее дыхание сбивалось, а сердце колотилось в неистовом ритме. Девушка прижала руки к векам, перед которыми кружились разноцветные пятна, не понимая, отчего так кружится голова.

Она увлажнила саднящие губы, зарываясь пальцами в темные волосы, пробегаясь по ним, расплетая, спутавшиеся от его жарких ласк и касаний, пряди. Ей надо было какое-то обыденное и привычное занятие, чтобы успокоиться, чтобы осознать - то, что так испугало ее, было лишь сном, обычным кошмаром...

- Михаэль? - Голос, охрипший от стонов и криков удовольствия, гулко прозвучал в пустоте комнаты, заставляя Сирину недоуменно оглядываться, в поисках мужчины.

Ответа не было.

Пожалуй, лежать дальше не имело смысла.

Страх не покидал ее, словно неясная, едва ощутимая тень, притаившись на краю осязания, за пределом поворота головы. И для того, чтобы развеять этот иррациональный и глупый страх, стоило встать.

Опустив свои ноги, чуть сжимая ступни от холодного касания о паркет пола, Рина потянулась к своей одежде, небрежно сброшенной возле кровати. Но, на полпути ее рука замерла, зависая над черной шелковой сорочкой, которую, с таким нетерпением, она срывала с Михаэля. Пальцы вздрогнули, сжимаясь в кулачок, на щеках проступил румянец, но девушка не смогла бы утверждать, от смущения, или же, от желания повторения...

И, поддавшись импульсу, Сирина прижала кулачок к груди, наслаждаясь скольжением шелка по своей коже, еще томящейся от недавних ласк. Она вздохнула, позволяя слабому стону сорваться с губ, ощущая это... почти дразнящее касание, и желая большего.

Желая его губ, вновь мучающих и ласкающих ее грудь, натягивая нервы.

Сирина сделала глубокий вдох, окутываясь горьким и манящим ароматом Михаэля, погружаясь в него. Просунула руки в широкие рукава, наслаждаясь порочным скольжением ткани, ощущая, как поджимаются пальцы ног... Понимая, что окончательно теряет себя в этом странном, нереальном мире, в который мужчина завлек ее.

И мотнула головой, в безуспешной попытке прояснить разум.

Сирина сделала шаг, ощущая, как легонько тянет кожу в месте перехода шеи в ключицу. И улыбнулась, очевидно, у нее появился новая, но теперь, не вызывающая сомнений своим происхождением, отметина. Эта мысль... совсем не помогала ей избавиться от дурмана, рождая лишь новые образы, минувшей ночи.

- Михаэль? - Повторила Сирина, словно перекатывая его имя на своем языке. Но, так и не дождавшись ответа, отпустила столбик кровати, за который держалась, и отправилась на поиски мужчины, испытывая неуверенность в дрожащих ногах.

***

Михаэль небрежно сжал пальцы руки, резко и внезапно погружая ее в грудную клетку, ломая ребра. Ему не требовалось особого усилия, чтобы пульсирующее и переполненное чужой, но мертвой кровью, сердце мандатора* лопнуло, издавая булькающий звук.

Этот был низшим. Но, тем не менее, вампир более не собирался оставлять возможностей. Посыльный справился со своим заданием. Хотя, это скорее Михаэль нашел его, нежели наоборот. Однако у мужчины не было желания сообщать ни Максимилиану, который и прислал это сообщение, ни кому-либо еще, если кто и желал видеть Вечного, где именно он находился.

Глаза мандатора закатились, и тело начало рассыпаться, покрывая влажную, от крови его жертвы, руку вампира серым прахом.

Мужчина скривил свои губы в брезгливой усмешке. Низший. У них никогда не достает силы даже уйти достойно. Слабость и унижение во всем. Это скучно. Но, необходимо.

Забавнее было бы заставить посыльного помучиться, в полной мере испытывая страх.

О, Михаэль знал, чего могли бояться не только смертные. У каждого был свой страх. Главное - уметь найти его в извилистых путях любого сознания...

И он любил находить эти точки, надавливание на которые, приносило максимальную боль. Он видел и ужас этого мандатора.

Как можно перетаскивать в вечную жизнь глупые страхи жалких людишек?

Потому, такие и остаются униженными. Не могут выйти из подчинения. И никогда не используют свой шанс обрести силу.

Вечный мог бы создать ему самое большое и реалистичное воплощение его страха. С интересом бы наблюдал, как он будет убегать... или, возможно, напротив, замрет, лично сковав свои члены бессильным ужасом. Мог бы... Но, сейчас у него была не так и много времени.

Да и задуматься было о чем.

Слишком уж активировался Максимилиан в последнее время. Уж очень рьяно пытался связаться с ним. Какие цели преследовал его старый враг-союзник? Чего хотел добиться?

Он звал его на совет...

Михаэль не собирался общаться. Не сейчас, по крайней мере. Но, просчитать действия Максимилиана стоило.

Ополоснув пальцы в пиале фонтана стоящего в центре площади, вампир неслышно шел по улицам ночной Праги, и тьма стелилась у его ног, окутывая плащом обнаженные плечи. Уходя от Сирины, он не потрудился набросить рубашку. Но холод и влага воздуха не беспокоили Вечного.

Его мысли занимал другой вопрос.

Что могло значить это послание? Появление Инги в его замке накануне? Глупо было бы считать, что это звенья двух разных цепочек. Нет, это были узелки одной нити и, отчего-то, Михаэль был уверен, что не Максимилиан держал ее конец. О, нет. Скорее, его недруг был где-то в середине, так же плотно окутанный витком бечевки, как кто-то, пока сокрытый, пытался опутать его. Но... Михаэль умел справляться с вызовом.

Каким бы способом ему не бросали этот вызов.

Вечный немного отклонился, отводя голову лишь на сантиметр в сторону, и размазанным движением руки, зажал кисть, в которой тускло мерцал клинок.

- В Праге становится слишком много Мастеров, тебе так не кажется, Грегор? - Михаэль насмешливо смотрел в глаза вампира, разжимая свои пальцы, а тот, отвечал ему такой же усмешкой.

- Всегда настороже, не так ли, Михаэль? - Вампир опустил руку с мечом. - Удастся ли мне, хоть раз, застать тебя внезапно?

- Не думаю, что готов удовлетворить это твое любопытство. - Михаэль сделал плавный шаг назад. - Что ты забыл здесь?

- Какой интересный вопрос. - Грегор откинул назад свои длинные каштановые волосы, и с иронией осмотрел собеседника. - Я как раз собирался задать его тебе. Не подскажешь, каким чумным ветром здесь оказался?

- Уходи, Грегор, это сейчас моя территория. - Михаэль не собирался отвечать на вопрос. Он стоял, сохраняя невозмутимость и лед сознания, хотя, стоило торопиться.

Сирина звала его. Она проснулась, а он должен был продолжить начатое.

Дьявол забери все, он просто хотел быть там сейчас. Но, определенно, стоило подавить это желание.

- О, я подумаю над твоей просьбой, Мастер. - Грегор прижал палец к поджатым губам и слегка нахмурил брови, словно, и в самом деле, задумался, и отвесил ему поклон, со столь явной издевкой, что не оставлял простора для сомнений в его истинных мыслях.

- Убирайся. - Небрежно повторил Михаэль, поворачиваясь к нему спиной и продолжая свой путь. - Или мы проверим твою реакцию... Друг.

- Эй, я еще не закончил говорить с тобой. - Грегор шутливо возмутился, зная, что Михаэль и не подумает остановиться.

И, действительно, тот лишь махнул рукой, исчезая в тумане, укутавшем узкие улочки города.

Вампир хмыкнул, небрежно опираясь на гарду старинного клинка, упирая его кончик в брусчатку тротуара. Он не был удивлен поведением Михаэля. Тот ни капли не изменил себе за все эти годы, что они знали друг друга. Но, что-то, все же было в этом всем странное...

И, подумав над этим еще несколько мгновений, Грегор повернул в противоположную сторону, и сам, сливаясь с туманом. Что-то тут было...

***

Сирина оперлась локтями на столешницу барной стойки, которая разделяла помещение на нечто, отдаленно напоминающее кухню, и ... на остальную часть... гостиную, очевидно. Во всяком случае, именно это больше всего и напоминало данное пространство. Присела на высокий стул.

Запустив пальцы в волосы, и массируя кожу головы, девушка осматривалась, пытаясь понять, откуда у историка такие ресурсы. Даже, если допустить, что он известен и успешен в своей... преподавательской? Исследовательской... деятельности?

Черт побери, она даже не знала, чем именно занимается мужчина, с которым большую часть этой ночи занималась сексом.

Это было очень не похоже на то, как Сирина обычно проводила время. Но, вот что ее удивляло, так это то, что не была она, в общем-то, испугана, особо, своим поведением.

Хотя, надо было бы, поразмыслить над этим серьезней. Такая реакция, как минимум, должна была бы изумить ее. Как и то, что язык у нее едва поворачивался назвать вот то, чем они занимались - сексом. Не могло это сухое и краткое слово описать такого...

Так, ей, пожалуй, стоит отвлечься, определено стоит. Сирина вздохнула, упираясь в ладони лицом. И, наверное, надо возобновить свои поиски.

Она бродила по квартире минут пять, а еще не обошла и половины. Похоже, жилище занимало весь верхний этаж этого здания. Но пока, ей не удалось обнаружить Михаэля.

И это, рождало тревогу.

Как и та слабость, которую она испытывала.

Настолько выраженная слабость, что пальцы рук дрожали, а мышцы ног мелко трясло. Но, с другой стороны, у нее и не было никогда вот такой... страсти. Так что, вполне вероятно, что организм отреагировал на это, как на очень напряженную тренировку, и отдал все свои резервы. Очень логичное объяснение, на ее взгляд.

Облизнув пересохшие губы, девушка решила, что неплохо было бы, для начала, утолить жажду.

В горле пересохло, и сильно хотелось пить. Но было так лень подниматься со своего стула. Наверное, зря она испугалась того кошмара, вполне можно было поспать еще.

- Не стоило вставать, Сирина. - Голос Михаэля окружил ее, рождая уже знакомое томление, прерывая дыхание, пуская сердце в галоп.

Ее имя, произнесенное его губами..., оно растекалось по коже девушки, заставляя почти ощущать их скользящее касание. Даря чувство, от которого поджимались пальцы ног. Это не было нормально, наверно..., но, это было...

Его руки медленно, протяжно, заскользили по черному шелку. Пальцы мужчины были холодны, когда скользнули под гладкую ткань, но девушка лишь тихо застонала, подаваясь навстречу его ладоням, которые накрывали ее грудь, заставляя напрягаться соски.

Она ощущала только жар... Желание, появляющееся в ее теле от этих дразнящих и тягучих прикосновений.

Девушка не могла логично объяснить себе это, но мысленная картина того, как его длинные, сильные пальцы кружат на ее груди, чуть царапая ногтями вершины..., такое видение почти подводило Сирину к логическому итогу.

И осознание этого, лишь больше возбуждало.

Губы мужчины прижались к затылку, и он крепко обнял Сирину, сильно прижимая к своему телу. Не давая возникнуть сомнению в том, что не одна она тут на грани..., его твердость очень ясно показывала это ей.

- Я не смогла тебя найти. - Сирина произнесла это с придыханием, не в силах скрыть своей реакции.

Ее уже не пугал, только подхлестывал этот звук довольного урчания, раздающийся в тишине, стоящей вокруг.

- Я был на крыше.

С трудом сглотнув, и вспоминая, что кажется, собиралась напиться, она повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

- Ты куришь? - Спросила Сирина первое, что пришло ей в голову. Иначе, какой смысл был идти на крышу? Но, не очень интересовалась ответом, если честно.

- Нет. - Его улыбка была чуть насмешливой, но... ей это нравилось, пропади все пропадом!

И, пусть он понимает, что творит с ней каждым касанием, даже взглядом.

Черт его побери! Она хотела, чтобы он продолжал, совершенно точно, хотела.

Сирина мотнула головой, чтобы заставить работать и мозг, а не только гормоны, и попыталась высвободиться.

Но Михаэль не отпустил.

Одна его ладонь так и осталась на месте под тяжелым шелком сорочки, накрывая полную грудь, обхватывая, легко натирая ее. Задевая кончиками пальцев, другую вершину.

А вторая рука заскользила вниз, начиная повторять уже знакомый девушке рисунок, будто втирая в ее кожу дорогое эфирное масло по непонятным начертаниям. Доводя ее возбуждение до той границы, за которой у мозга шансов уже не было.

- Убегаешь, малыш? - Голос мужчины стал на тон ниже, приобретая хриплый оттенок, а она, теперь, и сама забыла, куда, собственно, собиралась. Так и застыла в плене его рук, прижатая к его крепкому телу. - Поздно.

- Пить... хотелось. - Наконец, вспомнила она свою цель, после нескольких мгновений тишины,... в которые, ее, определенно, что-то настораживало.

Однако Сирина так и не смогла сосредоточиться, чтобы понять, что же это было. Даже голос подводил хозяйку, ломаясь и тая.

Улыбка Михаэля стала шире, а глаза..., наверно, на фоне такого возбуждения, ее стали преследовать галлюцинации, но Сирина могла бы поклясться, что его глаза замерцали пламенем.

- Я принесу. - Еще тише, хрипло прошептал он, лаская языком ее шею, царапая ее.

Когда Михаэль отошел к холодильнику, Сирина испытала разочарование. Ей, очень хотелось, чтобы все оставалось по-прежнему.

Его руки, во всяком случае, ... и его губы, совершенно точно, ... и вообще, весь он....

Но, и наблюдать за движениями тела мужчины, обзор которых был ограничен лишь джинсами, доставляло немалое удовольствие, и не только эстетическое, если быть честной...

Она старалась не задумываться над тем, что ей хотелось сделать с его телом... своими руками,... губами, возможно,... языком, определенно...

Над этим не стоило задумываться, памятуя о том, что все ее желания не представляли тайны для него. Но, соблазнительные картины, упрямо стояли перед глазами, заставляя девушку, раз за разом, увлажнять свои губы, в желании этого.

Мужчина вернулся очень быстро, неся бутылку темно-зеленого стекла и бокал, обхватывая его длинную стеклянную ножку пальцами. Один бокал.

- Мне хотелось воды. - Попыталась уточнить Сирина, наблюдая, как темно-красное вино переливается через край горлышка бутылки, и стекает по пузатым стенкам бокала маслянистыми каплями.

- Вино. - Михаэль не обсуждал, констатировал очевидное.

Отставив наполненный сосуд, мужчина обхватил ее руками за талию, приподнимая, целуя в губы, страстно, напористо. Так, что забирал дыхание ласками своих губ и языка.

И, только когда он отстранился, Сирина поняла, что не заметила, как он усадил ее на столешницу. Теперь, их лица были почти на одном уровне. Он стоял близко, очень близко. Ее ноги касались, почти обхватывая, его бедер. И Сирина ощутила, как начинает кружиться голова, от дикого, нарастающего возбуждения.

Михаэль склонил свою голову, вновь овладевая припухшими губами девушки, медленно расстегивая пуговицы черной рубашки, не прерывая поцелуя, отводя шелковую ткань в сторону. Его изящные пальцы, столь соблазнительные для нее, вновь, обхватили ее грудь, обводя сосок, заставляя Сирину тихонько стонать.

Отклонив голову, мужчина взял бокал и сделал глоток, не прекращая дразнить, натирая ее грудь подушечкой большого пальца. И, ...прижался к ее губам.

Сирина застонала в полный голос, обхватывая его шею руками, притягивая ближе.

Ощущение того, что он заставлял ее пить вино из его губ..., что терпкий напиток разливался по ее языку, дурманя, стекая в горло - это разрушало Сирину, заставляя желать много-много большего.

Ее ноги скрестились на его спине, понуждая его упереться в ее жар.

И, в этот раз, застонал Михаэль.

Сирина готова была распасться на кусочки от этого звука, растечься по нему, по его телу, так, как растекалось по ее языку чуть сладкое вино.

- Еще? - Искушающе прошептал мужчина ей в губы.

Девушка не могла говорить, только согласно застонала.

Михаэль сделал новый глоток, припадая к ее устам.

Его рука отпустила горящую грудь, и скользнула ниже, дразня, мучая.

А когда новая порция вина начала стекать по его языку в ее рот, Михаэль погрузил в нее свои пальцы, начиная двигать ими, так, словно танцевал, лаская.

Сирина не была уже уверена, кричит она от удовольствия, или стонет, без размышления глотая тягуче-терпкий напиток.

Непроизвольно, ее голова откинулась, от наслаждения, которое доставляли ритмичные, искушающие скольжения его руки, но Михаэль не отпустил ее губы, чуть прикусывая их, заставляя ее плоть сжиматься, обхватывая его пальцы от этого, островатого привкуса слабой боли, смешанной с вином.

Они застонали в унисон.

И, когда новый глоток потек в ее рот, мужчина резко вошел в ее тело, заменяя пальцы горячей плотью. Сирина не могла больше терпеть, взрываясь в первом приливе наслаждения, продолжая пить из его губ, царапая пальцами его спину, дрожа от испытываемого удовольствия.

Его руки обхватили ее затылок, не давая отстраняться, вынуждая снова и снова глотать вино, не прекращая напористых и подавляющих проникновений.

А потом, он замер, заставляя Сирину зависнуть на краю очередного освобождения, принуждая просительно всхлипывать.

Михаэль легонько сжал свои пальцы, натягивая волосы на затылке, понукая открыть глаза, наблюдать за тем, как он выпивает последние глотки из бокала, и резко толкнулся, прижимаясь к ней ртом...

Если бы она могла, Сирина бы закричала... Высоко, пронзительно, от накатившего удовольствия.

Но, вместо этого, ощущая, как разлетается на частички ее тело, девушка глотала вино, выпивая напиток, испивая его хриплый стон, который усиливал ее собственный пик...

Сжимаясь вокруг его плоти, ощущая его конвульсивные толчки...

И опала в руках Михаэля, лишь краем сознания, смутно отмечая, что в сладкой терпкости напитка, имелись и соленые нотки...

Глава 5

"Тебе это понравилось, не так ли, малыш?

Ты пила вкус моей крови, и радовалась, ощущая ее у себя на языке. Я знаю это, моя милая.

Скоро, нам не будет нужно вино.

Ты столь близка к этому... Ты будешь жаждать ощутить мой вкус... Так, как я жажду испить твой... И мысль об этом, покоряет меня...

Ты так коварна, моя Сирина, но я не желаю прерывать нашу шалость.

Мы совершили наш главный поворот в этом танце, и больше нет возврата.

Ты еще не знаешь об этом, малыш. Но, тебе, все равно, страшно. Я чувствую этот привкус в твоем аромате.

Да, тебе стоит бояться, милая. Но, и от страха можно испытывать наслаждение. Я научу тебя, поверь.

Иди за мной. Я веду тебя в нашем танце.

И ты уже, почти, потерялась во мне..."

***

Девушка смотрела во тьму его глаз, почти завороженная обещанием, которого он не давал ей. Но, она видела, это манящее пламя в черноте.

И не было раздумий, когда тонкая рука поднялась, ложась в большую ладонь.

У девушки не было сомнений - ей просто хотелось облегчения этой боли. Ей хотелось, чтобы кто-то забрал этот крик, который звенел внутри. Дал ей тишину и покой. И, была почти уверена, что этот незнакомец, вполне может справиться с этим.

- Прогуляемся,...? - Мужчина вопросительно поднял бровь, ожидая, что она скажет, как к ней обращаться.

- Сирина... - Не задумываясь, произнесла она, хоть и не любила говорить свое полное имя.

- Что ж, прогуляемся, Сирина? - Чуть насмешливо усмехнулся мужчина, притягивая девушку к себе. - И посмотрим, что мы сможем рассказать друг другу о красоте этого города...

***

Тихонько застонав от тянущей, приятной боли в мышцах, Рина открыла глаза, и повернулась на другой бок широкой постели.

Хоть сердце ее и колотилось, но в этот раз, ужас после кошмара не правил в ее разуме.

Михаэль сидел рядом, откинувшись на подушки, и задумчиво смотрел на золотое украшение, которое держал в своей руке, перебирая тяжелые звенья пальцами.

Сирина вспыхнула, вспоминая, что именно он творил этими пальцами с ее телом не так уж и давно, и как она, отвечала на его ласки.

- Доброе утро. - Неуверенно прошептала девушка, хриплым, ломающимся голосом.

Она, опять, хотела пить.

Возможно, в этом и не было ничего странного, учитывая то, каким именно образом, ей в прошлый раз позволили утолить жажду...

Мужчина улыбнулся, вытягиваясь рядом с ее телом и обхватывая ее голову рукой, набирая полную пригоршню черных прядей.

- Скорее, вечер, малыш. - С мягкой иронией, прошептал он, скользя пальцами к впадинке ее спины.

- Я так долго спала? - Удивилась Сирина, ощущая, что, не смотря на это, чувствует себя не менее измотанной, а может, даже больше, чем накануне.

Впрочем, чему уж тут было удивляться? И, со слабым вздохом, опустила голову ему на грудь...

Задумываясь над тем, каким невероятным образом, она лежит в постели с мужчиной, которого практически не знает, и, черт возьми, почему эти мысли посещают ее лишь сейчас?

- Разве, тебе есть к кому торопиться? - Приподнимая бровь, уточнил Михаэль, и что-то вспыхнуло в его глазах ..., то, что заставило мелькнуть в ее сознании неясную картинку недавнего ужаса...

Сирина встряхнула головой, прогоняя наваждение.

Бред.

Теперь, он ей еще и в ночных кошмарах видеться будет? Наверное, это от переутомления.

- Нет... - ответила девушка на его вопрос, после секундного молчания, ощущая, как замершие пальцы Михаэля, возобновляют свой путь по ее спине. - Завтра, только, надо быть в группе.

- Хорошо, - кивнул мужчина, не прекращая своей дразнящей ласки. - Я отпущу тебя, ненадолго... завтра... - Проговорил он, с небольшими паузами, мягко улыбаясь.

И Сирина улыбнулась в ответ на его шутливое замечание... Ведь не могло это быть ни чем иным, не так ли?

Пальцы Михаэля откинули темные локоны, обхватывая шею, и девушка ощутила холодное касание металла, с недоумением глядя на тяжелый изумруд, легший меж ее грудей.

- Идеально. - Прошептал мужчина, касаясь губами ключицы, поверх золотого плетения. - Именно так, как я себе представлял.

- Михаэль? - Сирина растерянно сглотнула, пытаясь хоть немного сделать четче голос. - Не думаю, что это уместно, и вообще... - Но он не дал ей закончить, кладя свои пальцы на губы Сирины.

- Ты, все еще, считаешь, что мы не достаточно близко знакомы, малыш? - Все так же насмешливо спросил он. И девушка не нашлась, что ответить, чувствуя, как растекается жар от ее губ, почти уже ласкающих его пальцы, при воспоминаниях о том, что было между ними.

***

Сирина с удивлением рассматривала себя в зеркало, висящее в ее ванной. Черт, Михаэль любил увлекаться, однако. Она потерла пальцем ранку в основании шеи, уже почти зажившую, почти незаметную на фоне приличного синяка. Да уж. Что тут скажешь? Но, она, вроде бы, не была особо против, да, и не чувствовала боли.

Махнув рукой на избыток страстности и отсутствие сдержанности своего... любовника? Парня? Кем он теперь приходился ей? Да и приходился ли, вообще? Девушка чуть расправила цепочку, чтобы та не натирала, и без того чувствительное место, и начала ополаскивать лицо холодной водой, в слабой попытке привести себя в чувство.

Теперь, оставшись, наконец, одна, Рина не могла, не задуматься над абсурдностью и, полной алогичностью, своего поведения. Боже мой! И как у нее хватило ума пойти на ночную прогулку с мужчиной, о котором она не знала ничего, кроме того, что его знал Алекс? Как она додумалась остаться у него на ночь..., на все выходные, если быть точнее? А, если бы это был маньяк? Или убийца? Или..., Господи! Да просто, как?!

Неужели, ее жизнь не научила тому, что стоит быть предельно осторожной?

Создавалось ощущение, что мозг Сирины, просто выключался из мыслительного процесса, стоило ей увидеть этого мужчину. И, функцию разума, тело успешно компенсировало... другими органами...

Черт знает, что! Успешно... это, определенно не то слово. Да, Сирине, до сих пор казалось, что все ее тело - одна, беспрерывная эрогенная зона.

Михаэль так наглядно продемонстрировал ей это.

"И, все-таки, не стоило соглашаться оставлять этот кулон", - размышляла она, придерживая пальцами тяжелый камень, чтобы он не задевал край умывальника, над которым склонилась девушка. Но мужчине было очень трудно сопротивляться. Особенно, когда он смотрел на нее своими черными глазами..., или убеждал тихим, хрипловатым голосом..., или, просто был рядом. Она, однозначно, совершенно не преуспела в этом.

С тяжелым вздохом, Сирина облокотилась на керамический край раковины. Черт! Ей было весьма проблематично стоять на ногах, которые так и продолжали дрожать от усталости. Да, и вообще, девушка чувствовала себя разбитой. Хоть, в эту ночь, Михаэль и дал ей поспать.

Не помогало и умывание ледяной водой.

А еще, девушку, исподволь, продолжала мучить жажда. Это было так странно. О, разумеется, она понимала, что потребность в жидкости - есть нормальный и естественный процесс детоксикации организма от остатков алкоголя. Но, не так уж и много она выпила вина, в самом деле. Пусть, даже такое количество, не было привычным для нее. Но, все же...

Поняв, что умыванием делу не поможешь, девушка повернула вентиль крана и, опираясь, для надежности, рукой на стену, вышла из ванной комнаты.

Было без двадцати восемь. В лаборатории, она должна была быть к девяти. Достаточно времени, чтобы собраться, в принципе.

Вот только, Рина едва заставляла себя двигаться. И сейчас, в изнеможении присев на кресло, стоящее около открытого окна, она не могла опять встать.

Михаэль привез ее в кампус полчаса назад. И у Сирины, возникло нехорошее ощущение, что в той "шутке", не было ни грамма юмора, в общем-то.

Проводив ее до самой двери квартиры, мужчина властно поцеловал девушку, заставляя терять ориентацию в реальности, а потом, непререкаемо заявил, что заберет Рину не позже пяти вечера. Это пугало, вообще-то...

Особенно, на фоне того воздействия, которое он оказывал на нее.

Черт! Ей стоило остановиться и задуматься. Очень стоило.

В ее жизни был столь яркий пример безрассудного поведения, пусть и не ее, который стоил так дорого всей семье, что Сирина просто не имела права поддаваться своим страстям настолько.

Не имела..., но поддалась.

Уперев лицо в ладони, девушка потерла пекущие, будто присыпанные песком, глаза. Провела рукой по лбу, и задумалась...

Возможно, все ее плохое самочувствие, можно объяснить совсем иным? Она, ведь, практически всю субботу провела на улице, под постоянным моросящим дождем. Так что, вполне могла простудиться, дополнительно ослабив свой организм такими, интенсивными... физическими нагрузками.

Это было вполне вероятно, учитывая, что лоб ее пылал, во рту пересохло, хоть первое, что сделала Сирина, зайдя в квартиру - это выпила пол литра воды, практически залпом. И, эта ломота в мышцах, и разбитость во всем теле... все симптомы очень напоминали простуду.

Но, болезнь не была поводом для прогула в исследованиях. А, потому, Сирина заставила себя встать, и пошла на маленькую кухоньку, пытаться позавтракать.

При каждом движении, тяжелая подвеска задевала ее грудь, а звенья мягко перекатывались, заставляя Сирину ежеминутно вздрагивать, словно ощущая на коже касания Михаэля.

Да, она бы не была удивлена, если бы оказалось, что он специально подарил ей это украшение.

"И все же, как-то так, неопределенно и нестабильно все это было", - задумалась девушка, открывая дверцу небольшого холодильника...

Простояв так, пять минут, Сирина поняла, что не сможет заставить себя ничего съесть. Аппетит отсутствовал напрочь. И, более того, при виде продуктов - девушку начинало подташнивать.

"Что ж", - решила она, захлопывая дверь, - "это, так же, говорит в пользу простуды".

И опустилась на стул, стоящий неподалеку, раздумывая о том, удастся ли ей уговорить свой организм принять хоть кофе.

Девушка очень давно не чувствовала себя настолько отвратно. Десять лет, если задуматься.

И, именно тогда, она последний раз болела, такое сложно было забыть. Тогда, она так же, почти сутки провела на улице, с той лишь разницей, что гуляла под снегом. Но, Сирина не помнила этого. Об этом, сообщил врач, сказавший, что Рина перенесла сумеречное помутнение сознания на фоне серьезного стресса. И, потеря памяти и пространственной ориентация - абсолютно нормальное состояние для такой ситуации... Тогда, девушка провела в больнице несколько дней, так как, течение простуды осложнила, неясно как, развившаяся анемия. И вышла как раз к похоронам...

Абсолютно нормальное... Сирина потерла заслезившиеся глаза руками. Не было в той ситуации ничего нормального, дьявол все забери!

Что может быть нормального в том, чтоб придя домой из университета, найти своих родителей зверски убитыми?! Что нормального было в том, что вся комната исписана непонятными символами?! И уж тем более, не было и толики нормальности в том, что начертаны эти иероглифы, были кровью ее же родных...***

Сделав глубокий вздох, девушка попыталась взять себя в руки. Она научилась жить с осознанием этого ужаса за последние годы. Ее личный психолог, утверждала, что именно то, что психотравма была нанесена в возрасте восемнадцати лет, помогло Рине смириться с этим. Гибкость и податливость молодого мозга. Но, смирение, не приносило большого облегчения, если быть честной с самой собой.