Игры в любовь

Глава тринадцатая

Пол оставил на автоответчике Салли четыре сообщения. Вообще-то сообщение было только одно, поскольку остальные три раза он клал трубку.

— Салли? Это Пол, коллега Джуди. Ну… мы встречались на рынке Портобелло, а потом на вечеринке… Я знаю, ты сказала, что в ближайшее время занята, но я подумал, вдруг все-таки выдастся свободный вечер. Я был бы рад пригласить тебя поужинать. Словом, позвони мне как-нибудь. Я давал тебе свой номер, но на всякий случай повторяю… Ладно… Жду звонка.

Салли вскипела. Так это был всего лишь Пол! Значит, это он названивал, надеясь нарваться наконец на нее саму, а не на автоответчик. Салли вздохнула и стерла сообщение. Пол ей нравился, он милый и дружелюбный, да и весьма симпатичный, но у нее нет на него времени, просто нет. Салли даже в голову не приходило задаться вопросом: а нашлось ли у нее время хотя бы для одного из тех многочисленных мужчин, что звонили ей все эти последние годы, надеясь выманить ее на свидание?

Повесив пальто, она прошла к окну гостиной. Прежде чем задернуть занавески, посмотрела на противоположную сторону улицы, на дом Мика. Интересно, горит там свет? Свет горел. Обычно Салли сразу звонила, чтобы спросить, чем занимается Мик. Но сейчас, насколько она знала, его дома нет, там, вероятно, одна Кэти. Салли поежилась, задернула занавески и отвернулась от окна. Мысль о том, что Кэти живет в квартире Мика, была невыносима.

Джуди с работы еще не вернулась. Салли всегда знала, дома Джуди или нет. Дверь в квартиру подруги рассохлась, и если Джуди дома, то из-под двери выбивается полоска света. Салли потянулась к телефону, чтобы оставить Джуди сообщение и попросить ее заглянуть. Она надеялась, что сегодня у Джуди нет свидания со Скоттом. Ей хотелось увидеть подругу.

Как она и предполагала, Джуди дома не оказалось. Салли собралась было повесить трубку, как вдруг услышала осторожное:

— Алло! Салли?

— Мик?

— Вот странно.

— Как это получилось?

— Не знаю. Просто набрал твой номер, и ты сразу сняла трубку.

— Ну да, как раз собиралась тебе звонить, — соврала Салли.

— Между нами телепатическая связь, — радостно сказал Мик. — Чем занимаешься?

— Только что вернулась.

— Ну да, я так и понял, видел, как ты свет зажгла. Кэти ушла обедать с друзьями, а мне скучно. Как-то не по себе одному. Я вроде уже привык, что кто-то рядом.

— Мик, ты всегда ненавидел быть один, — твердо сказала Салли. — Поэтому и торчишь у нас постоянно.

Это была чистая правда, но у Салли имелись и другие причины для столь жесткого заявления: она не желала, чтобы Мик решил, будто ему плохо только потому, что рядом нет Кэти.

— Ну так, может, я загляну? — Если Мик что-то задумал, его не остановить. — Могу заскочить в китайский ресторан. Кажется, моя очередь покупать ужин.

«Ага, кажется тебе», — с иронией подумала Салли. Обычно лишь на десятый совместный ужин Мик вспоминал, что пора бы и ему озаботиться угощением.

— Мне курицу с лимоном, — попросила она. — И что-нибудь с зеленым горошком.

— Ладно, притащу всякой всячины, а там будем выбирать, — довольно сказал Мик.

Вот черт! Теперь ее холодильник до конца недели будет забит объедками, и, разумеется, ей самой придется все это доедать. Холодная лапша и склеившийся рис, жирная свинина в кисло-сладком соусе, куриные крылышки во фритюре. Навещая местный китайский ресторанчик, Мик считал своей обязанностью скупить все меню, по одной порции, так что одолеть все это самостоятельно ему было не под силу.

К приходу Мика, нагруженного бумажными пакетами, из стереоцентра лилась тихая музыка, газета была открыта на странице с телепрограммой, а Салли в уютной пижаме свернулась на диване, прихлебывая пиво.

— Открыто, — крикнула она.

— Зря ты так, — с упреком сказал Мик, оглядываясь на захлопнувшуюся дверь.

Реплика была настолько знакома, что Салли даже не потрудилась ответить. Джуди тоже без конца ей твердила, что в их районе нельзя оставлять дверь открытой и что надо хотя бы посмотреть на посетителя в глазок, установленный муниципальными властями. Но Салли все равно выпрыгивала из ванны, шлепала по коридору, оставляя за собой лужицы, открывала дверь и возвращалась в ванну. Потом приходила Джуди, садилась на крышку унитаза, и они принимались болтать. Салли уверяла, что никому и в голову не придет вламываться к ней, а Джуди настаивала, что «всякое бывает», и от беспомощности скрипела зубами.

Вместо ответа Салли указала на тарелки, вилки, китайские палочки и бутылки с соевым соусом, расставленные на журнальном столике.

— Еда, еда! — пропела она. — А то я от голода почти умерла! И кстати, в холодильнике есть пиво.

— Я тоже принес, — похвастался Мик.

— Отлично. А курицу с лимоном?

— Я все принес.

Салли изучила содержимое пакетов.

— И правда. Замечательно.

Когда объедаешься в компании мужчины, испытываешь особое удовольствие. Если объедаешься с женщиной, то ты обязана жалобно поскулить, что толстеешь, что желудок растягивается, что ты себе противна. А с мужчиной, особенно если он намного крупнее тебя, можно — только на один сумасшедший вечер, разумеется, — забыть о калориях, углеводах и насыщенных жирах и запихнуть в себя столько жареного риса, сколько влезет в твой раздутый, как у Будды, живот. Салли с Миком умяли гору пельменей, говядину во фритюре, пирожки и еще много всякой всячины, которой их снабдила забегаловка «Нефритовый сад». Через полчаса они впали в полукоматозное состояние.

— Еще пива? — предложил Мик.

— Не могу. Честно.

Салли отвалилась на подушку и обхватила руками живот. Потом вяло потянулась к пульту и начала переключать каналы. Выбор передач был жалкий.

— Игру посмотреть, что ли? — предложила она. — Или программу о положении в национальном здравоохранении? Может, про… торговцев подержанными автомобилями? А на Пятом канале тупой боевик.

— Ваш вкус нам известен, мисс Уотсон. Следуйте ему, — отозвался Мик из кухни, куда унес остатки еды. — Может, рис в духовку, а не в холодильник поставить?

— Мик, ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты так делаешь, так зачем же всегда спрашивать?..

— Потому что за ночь в холодильнике он застынет…

— Это понятно. Но почему ты всегда спрашиваешь, если знаешь, что я это считаю негигиеничным…

— Потому что все-таки надеюсь, что в один волшебный вечер ты передумаешь и прозреешь…

— Пока не прозрела. Пихай все в холодильник.

— Наверное, хорошо, что мы хоть в чем-то не согласны, — задумчиво сказал Мик, вернувшись. — Иначе было бы просто скучно. Подвинься.

Он опустился на другой конец дивана, сунул под спину подушку и закинул длинные ноги на журнальный столик. Потом дотянулся до ног Салли и положил их себе на колени.

— Ну вот, приятно и уютно. Так что тут у нас?

— Семья слева борется за спортивный автомобиль, но если они проиграют, то все, что они пока выиграли, получит семья справа. В том числе и офигительный круиз на «Куин Элизабет-2».

Мик вздохнул, глубоко и удовлетворенно.

— Блаженство, — счастливо пробормотал он.

Час спустя в дверь постучала Джуди. Ее встретили два рассеянных возгласа: «Эй, Джуд!» Шутка была настолько бородатая, что Джуди уже не обращала на нее внимания, да и сами они тоже[7].

Салли и Мик сидели на диване обнявшись, вытянув ноги и накрыв их одеялом, на котором стоял большой поднос.

— Беру колоду… и кладу третью даму, — сказала Салли, откопав среди сброшенных карт третью даму, с которой должна была ходить.

— Черт, а я думал, у тебя только одна.

— Ну и дурак. — Она с удовлетворением скинула карты и объявила: — Ага, а вот и последняя.

— Черт. — Расстроенный Мик поворошил карты. — Вот это я влип.

— Джуди, если хочешь, там в холодильнике китайская еда.

— Спасибо, не хочу, я уже поела.

— А пива хочешь? — спросил Мик.

Джуди хотела. Но картежники так уютно устроились и погрузились в игру, что вокруг них словно возникло силовое поле, которое отталкивало ее и гнало из квартиры. Все равно как наткнуться на любовную парочку, увлеченную интимным разговором: сколько бы они ни просили тебя остаться, ты все равно понимаешь, что им так и не терпится прильнуть друг к другу, глаза в глаза, губы в губы.

— Да нет, устала я. — Джуди почти не покривила душой. — Сегодня лягу пораньше.

— По телику нет ничего, — сказал Мик. — Мы уже рукой махнули… Ага! Стрит!

Он торжествующе положил карты.

— Я взяла кассету в видеопрокате, — сказала Джуди. — Тот самый триллер, с Брэдом Питтом.

Она знала, что Салли хотела посмотреть новый фильм. Но та, поглощенная игрой, сказала лишь:

— А, классно, тогда оставь до завтра. Посмотришь, дашь мне, ладно? Нет, Мик, так не ходят…

— Ладно, утром занесу. Ну, до завтра.

И Джуди закрыла дверь под небрежное «До завтра» Салли и Мика, которые препирались, чья очередь сбросить карты.

Она вернулась к себе и тут же включила телевизор, чтобы в квартире стало хоть немного уютнее. Она не могла злиться на Салли с Миком, потому что знала: они были бы просто счастливы, если бы она организовала себе пива с китайской едой и улеглась с книжкой на ковре, пока они доиграют. Они же не виноваты, что их близость в самом зените и они не замечают никого вокруг себя. Джуди, так же как Салли и Мик, была в семье единственным ребенком. Она считала, что именно потому они втроем так сдружились. До сих пор ей не приходилось переживать чувство соперничества с братом или сестрой — и именно его она теперь ощущала. Это не была ревность любовника. Просто третий ребенок в семье завидовал тому, что двое других понимают друг друга почти без слов, а его не берут с собой поиграть, и чувствовал, что ему что-то обещали и обманули.

Чувство было таким сильным и постыдным, что она даже себе едва ли признавалась в нем. Более того, она постаралась перенаправить его на Кэти, вообразив, что бы та почувствовала, если бы вошла и застала Салли и Мика в такую вот минуту их близости. Мик настолько был погружен в свои отношения с Салли, что даже Кэти услышала бы просто туманное «А, привет!», означающее «рад тебя видеть, но пока, честное слово, малыш, я занят». Для Кэти, рассуждала Джуди, это было бы даже похуже, чем застукать Салли и Мика в постели. Один их вид, когда они растворились друг в друге настолько, что никого вокруг не замечают… Такое семейное чувство, такое удовлетворение — это будет поопаснее зрелища зверя с двумя спинами. Секс, в конце концов, дело преходящее, страсть угасает. А вот такая интимность может длиться вечно.