Императрица и смерть

Глава 8 День седьмой. Часть 1. Мир людей

Орлана сидела на постели, обхватив колени, и её обнажённые руки покрывались мурашками от холода: осенним ветром пахло даже здесь.

- Я же так кричала на него. Наверное, слышал весь замок.

Луксор присел рядом с ней, подоткнул край ночной рубашки, чтобы стало теплее её босым ногам.

- Я не слышал. Что случилось, любимая?

Она провела годы, работая следователем, где по долгу службы общаться приходилось с такими неприятными личностями, в сравнении с которыми Ольвэ был чище первого снега. Даже тогда, переживая внутренне ураганы эмоций, ей удавалось сохранить спокойный вид, иногда получалось даже выдавливать из себя улыбку. Что на неё нашло вчера, Орлана понимала с трудом.

- Идрис, - коротко ответила она. - Явился, чтобы сделать объявление. Ворвался прямо посреди совета и красочно описал, как я убила отца.

Сейчас от вчерашней злости не осталось даже бледного следа, но Орлана всю ночь просидела так - прижав к груди колени и даже не подумав проглотить снотворное. Она ждала, когда над императорским садом восстанет блёклый рассвет.

- Ты вчера проводила совет? - удивился Луксор.

- Заставили. Тот, что был утром, так и не пришёл к логическому завершению. Они требуют ритуала упокоения, чтобы хоть успокоить горожан. То, что ритуал ни демона не работает, уже никого не волнует.

Бледный рассвет загорался - и пока вокруг неё ходил Луксор, собираясь на занятия, Орлана вспоминала детали вчерашней ссоры.

- А чего хотел Идрис?

- А чего он хочет обычно? - Она дёрнула плечом. - Показать свою значимость?

Она смогла не сорваться у всех на виду, сжимала зубы, старалась ни на кого не смотреть, но волна раздражения, бьющая уже через край, то и дело норовила заплескать тех, кто стоял поближе.

- Я поговорю с ним, - пообещал Луксор, застёгивая мантию с эмблемой Альмарейнской академии на груди.

- Уже не обязательно. - Орлана отвернулась. Привычная комната: кровать, окно, наполовину скрытое тяжёлой шторой, стол и сброшенная впопыхах чёрная мантия. Почему она до сих пор сжимает и разжимает кулаки от бессильной злости? - Я выгнала его из столицы.

- Вернётся, - убеждённо хмыкнул Луксор. - От этого типа невозможно так легко избавиться. Вернётся, вот увидишь, как миленький. И сделает вид, что ничего не было.

Он утешал её, Орлана чувствовала. И ещё она чувствовала, что хватит с неё пустых надежд.

- В этом нет ничего ужасного, - глядя в окно, на голую ветку дерева, отозвалась она. Убеждать саму себя в том, что всё образуется, стало её любимым занятием в последнее время. - Идрис не единственный маг времени, хоть и самый сильный. Я найду другого.

Луксор снова присел рядом, убрал с её лица упавшие волосы. Маска лежала рядом, на смятой простыне, как отброшенный и ненужный после схватки меч.

- Он влюбился и дёргает тебя за косички.

Голова была отчаянно тяжёлой. Выпить, что ли, сразу две дозы снотворного и сделать вид, что её не существует в этом мире?

- По-моему, он меня ненавидит, - испытав мгновенное облегчение от прикосновения его прохладной руки, произнесла Орлана.

Луксор отрицательно качнул головой. По его улыбке было не понять, рад он или старательно прячет обиду.

- Просто у тебя нет косички.

К вечеру на аллеях сада зажгли огненные шары, и их лучи чуть рассеяли туман. Воины сменили траур на привычные алые мантии. Сменялся караул замка - Орлана рассеянно наблюдала за этим из окна галереи.

- Мне казалось, мы друзья. - Голос сбился. Напрасно она так долго выверяла эту фразу, всё равно она прозвучала скомкано.

- А мне казалось, что мне это не казалось, - состроил рожицу Идрис.

Глупо выяснять отношения в присутствии личного телохранителя и под взглядами императоров всех эпох. Их портреты в галерее - самое, наверное, занимательное зрелище во всём замке. Взять хотя бы Орланину двоюродную бабушку Руану и её красоту, исполосованную шрамами.

- Пусть этот уйдёт. - Маг времени ткнул пальцем в сторону Мидара. - Тогда поговорим.

Орлана сжала зубы, чтобы не сорваться на крик.

- Когда живёшь в выселках, можешь делать, что угодно. Но ты в моём замке, поэтому потрудись вести себя соответствующе.

Идрис фыркнул и сгорбатился в шутовском поклоне.

- Как прикажете, ваше императорское величество. А то мы глухие, из провинций мы. Грязь, как говорится, под вашими ногами.

- Прекрати, - сквозь зубы прошипела Орлана.

Она отвернулась к окну: смена караула подходила к концу, и стражи застыли на своих местах, где туман растворялся от огня. Где свет белого пламени блек от щупалец тумана.

- Мы ж необразованные, куда до вас, - кривлялся за её спиной Идрис - оконное стекло услужливо подсовывало Орлане его отражение.

- Прекрати немедленно, - повторила она, ударяя кулаком по подоконнику. - Я не выбирала рождаться императрицей. И не мечтала в детстве, как буду останавливать кровавые бунты и дрожать за жизнь своих близких.

Он выпрямился, устало уронил руки. На секунду она понадеялась, что увидит Идриса прежнего, каким она знала его ещё до своей коронации. Того, который подшучивал над Орденом, проливая алое вино на его белоснежную рубашку, заставляя давиться беззвучным смехом Орлану, прячущуюся за колонной. Идрис поднял на неё глаза, и от его взгляда оконное стекло едва не покрылось изморозью.

- Я тоже не выбирал становиться магом времени, знаешь. Ко мне Азир один раз пришёл и заявил, что я его избранник. И хоть бы пару минут поболтал со мной, идиот старый! И заставил топать из Альмарейна куда подальше, мол, нужно для таких великих магов, как я. А я ведь даже академию не закончил.

- Я всё равно не понимаю, в чём ты меня обвиняешь, - перебила его жалобы Орлана, потому что внутри всё колотилось и требовало скорой развязки. Какой угодно, но чтобы больше не чувствовать этой ужасной недосказанности.

- А это ты порешила своего папочку, - обвиняющее воздел палец к потолку Идрис. Эртериг -дед Орланы - смотрел с портрета на всю эту сцену с лёгким любопытством. Вряд ли императора, убившего собственную сошедшую с ума сестру, можно было удивить дворцовыми интригами. - К власти рвалась, да? Я тебя раскусил.

Орлана устало опустила напряжённые плечи.

- Да, конечно. Сколько ночей не спала, придумывала план...

- Этот твой чай с акантхой, я пробовал, - никак не унимался Идрис. - Жуткая дрянь. Ты всегда его готовила. Думала, что никто не заметит? Я видел пустую чашку на столе Зорга, когда мы были в прошлом.

- О да, - не выдержала Орлана. Спокойный тон оказался слишком большой роскошью для этого хама. - Раз на столе стояла пустая чашка - я точно его отравила. Другого и быть не могло! Ты сам понимаешь, что несёшь полный бред?

Из тени выступил Мидар. Он едва уловимо шевельнул рукой, будто хотел прикоснуться к ней, успокоить, но не решился.

- Чашка. - Идрис принялся показательно загибать пальцы на протянутой к неё руке. - Это раз. Два - всё это расследование. Ну ты и наплела. Сочинила какую-то ссору с Ишханди, которой не было. Я всё прошлое излазил, ничего похожего. Ловко же ты мозги высшим магам запудрила. Ритуалы, расследования, 'о, я должна найти убийцу отца'. Бедная маленькая Орлана из мира людей! Только выбилась в высший свет, только попробовала власть на вкус и тут же пошла крошить всех неугодных. Кто на очереди, Ишханди? Или я?

- Уходи, - попросила Орлана.

Мидар встал, заслоняя её собой, но поверх его плеча Орлана ещё видела перекошенное от гнева лицо Идриса.

- Императрица не хочет больше разговаривать с вами, - глухо произнёс Мидар.

- Ещё и это, - маг времени угрожающе потряс над головой фигурой из трех согнутых пальцев, - боишься со мной разговаривать, да? Я так и думал.

- Уходи! - в подступающей истерике Орлана тряхнула руками. - Убирайся вон. Я не хочу больше тебя видеть. Я неясно выражаюсь?

Идрис качнулся с носков на пятки, жестом Ордена сложил на груди руки. Он ещё секунду ждал, что Орлана изменит свой решение, но не дождался. И развернулся на каблуках. Слышно было, как он удалялся прочь по галерее. Провожая его, как единственное, что осталось в мире, Орлана дышала громко и тяжело - и сама слышала своё дыхание. Внутри поселилась дрожащая пустота.

Она уже знала, что ночь проведёт без снов и без снотворного.

Орлана провела рукой по кончикам волос. За эти несколько дней они успели немного отрасти и уже не были такими колючими, как сразу после похорон, но всё равно топорщились в разные стороны. Орлана провела по волосам ещё и расчёской, хоть и было ясно, что таким способом проблему не решить.

- Хорошо, - сказала она своему отражению. - Может быть, я немного преувеличила, когда говорила о ссоре. Нет. Вряд ли они стали бы кричать друг на друга, как два простых обывателя. Как в мире людей.

Она обернулась: Мидар застыл возле двери, так, что оказался вне досягаемости зеркала. Капюшон красной мантии не давал разглядеть его лица, а меч прятался в ножнах - ни дать ни взять, обычный страж из замка.

- Орден встречался с Ольвэ. После долгих препирательств Аластар рассказал мне, что его агенты видели Ордена и в квартале Хаоса - уже после похорон. Значит, он мог встречаться с Ишханди. Зачем? Тут может быть только один ответ.

Орлана покосилась на брошенные здесь же схемы. Когда-то она рисовала их сотнями. В далёком прошлом, ещё в мире людей. У себя в кабинете, где за окном шумели машины, где хлопала непослушная форточка. Она искала убийц и не знала, чем ещё может заниматься в этой жизни.

- Орден вёл своё расследование. - Орлана хлопнула ладонями по столу. - И он что-то узнал, поэтому его и решили убрать, пока не поздно. Странно...

Листы лежали перед зеркалом кучей подтаявшего снега. Ей не хотелось в очередной раз смотреть в них, чтобы снова ощутить приступ безысходного отчаяния, запутавшись в переплетении чёрных линий.

- Странно. Он ничего не сказал мне. Хоть если бы я знала ответ, я бы могла его спасти. Ведь он умирает. Нет, глубоко, глубоко, слишком глубоко. - Она закрыла лицо ладонями и склонилась над столом. - Всё должно быть куда проще, я знаю.

Через задёрнутые шторы пробивался свет тусклого утра. В академии шла первая лекция, а Луксор обещал сегодня вернуться пораньше и побыть с ней.

- Что, если куклы Ольвэ - всего лишь куклы, а Орден и правда не знает, кто убивает его? Но кто-то же убил отца и воскресил на один вечер Сабрину.

Теперь она ощущала на себе, почему в мире людей расследования не доверяют следователям, которые были близки с убитыми. Сколько же ловушек таится в этой, незначительной на первый взгляд, вещи, как заинтересованность. Вот она готова уже зубами вырывать признание, лишь бы прошёл этот тупой ужас перед неизвестостью.

Лишь бы над Альмарейном снова поднялось солнце и разогнало похоронный туман.

- Вот до чего всё дошло... - прошептала Орлана, опускаясь на колени.

Шуршание бумаг в пустой комнате казалось едва ли тише раскатов грома. В резиденцию Ишханди она бы вряд ли рискнула явиться, но здесь - её замок, и Орлана чувствовала себя чуть лучше. По крайней мере, не карманной воровкой.

Она обследовала ящики стола один за другим, выворачивая их содержимое на жёсткий ковёр, а после перебирая дрожащими руками. Ведь можно считать кабинет заброшенным, Ишханди не появлялась тут с самой смерти императора, а может быть, и с начала его болезни. Тогда он в полном владении Орланы - хоть жги тайные документы на заднем дворе.

Она едва придумала предлог, чтобы хоть на полчаса отослать Мидара. Она едва убедила себя, что это не шпионаж, а вполне законный обыск. Тут не нужно быть высшим магом, чтобы знать - Ишханди увлечена старыми заклинаниями. Библиотеки её касты - древнее не найти во всём Манталате - отдают ей на расшифровку крошащиеся от времени рукописи. Она разгадывает половину древних рун, другую половину помогает ей читать Герольд.

Ведь вполне логично было бы предположить, что императора убили таким заклинанием, которого никто ещё не слышал или которое давно все забыли.

Сказать, что перебирая чужие бумаги, она нервничала, значило бы назвать солнце едва тлеющим огненным шаром. Орлана сцепила дрожащие пальцы в замок и с мгновение посидела над выпотрошенными на пол листами. Кажется, перед ней лежало как раз то самое.

Ножки рун, похожие на лапки странных насекомых, были выведены с особым тщанием, символы расползлись по бумаге. Они скрадывались то в лабиринт, то в обрывки фраз, то в неприступную крепость, добиться от которой хоть капли смысла - безнадёжное занятие.

Она перебрала бумаги ещё раз. Перед ней осталось всего несколько листов с чуть уплывающими в верхний правый угол строчками и пара зарисовок - что-то, похожее на геральдические знаки. Остальное Орлана сложила обратно в ящик и только успела закрыть его, как услышала шаги за дверью.

Она скользнула взглядом по комнате: уходить некуда, а прятаться бесполезно, разве что Ишханди показательно не будет её замечать. Каков позор - императрица на коленях перед чужим письменным столом! Но было поздно, уже щёлкнуло заклинание, уже повернулась ручка двери. Орлана вскочила на ноги, не выпустив заветных заклинаний из рук, и встретилась взглядами с Ишханди, возникшей на пороге комнаты.

- Орлана? - Та приподняла тонкую бровь, всем своим существом выражая полное безразличие.

Её пальцы скользнули по дверной ручке и перелетели сразу на расписанную узорами поверхность стола.

- Секунду. - Ишханди выдвинула верхний ящик и всего лишь с мгновение рассматривала его содержимое, разложенное не слишком аккуратно. - Я кое-что ищу, а потом мы сможем поговорить.

Она провела ногтем по ребру стопки и выпрямилась, задумчиво оглядывая стол. Вот её взгляд замер на Орлане, и ей просто ничего другого не осталось, как только протянуть мачехе свой трофей.

- Ну вот. - Она, кажется, с облегчением выдохнула. - А боялась, что потеряла. Благодарю. Впрочем...

Брови Ишханди сошлись, придав её лицу ещё более озадаченное выражение. Она не торопилась прикасаться к бумагам, и, казалось, вот-вот длинные ногти примутся выбивать по краешку стола воинственную дробь.

- О чём эти заклинания? - жёстко спросила Орлана, бросая листы на стол.

Ишханди тяжело вздохнула: её грудь приподнялась и снова опустилась под корсетом платья.

- Мне казалось, с подозрениями уже покончено.

- С чего бы это? Я не услышала ни одного внятного ответа. - Орлана выразительно кивнула в сторону двери, и порыв ветра, пахнущий кладбищем и тиной, звучно захлопнул её.

Ишханди, глядя мимо, куда-то в полутёмный угол комнаты, снова удивлённо приподняла бровь.

- Ты врываешься в мой личный кабинет, обыскиваешь стол, а потом ещё требуешь от меня объяснений? Не думаю, что Зорг был бы доволен твоим поведением. - Она поджала губы - верный признак того, что начала злиться всерьёз. - Послушай меня, Орлана. Я скажу это в последний раз, чтобы не прослыть занудой, а ты в последний раз послушаешь и потом не будешь отрицать, что я предупреждала.

Она взяла руку Орланы и провела ногтем по синей ниточке вены на запястье. Тонкий след на коже тут же затянулся, но Орлана не могла оторвать от него взгляд.

- Ты изо всех сил пытаешься восстановить справедливость, но наш мир - это не мир людей. Своими глупыми попытками бороться ты только больше раздумаешь пламя. Ты своими усилиями подпитываешь смерть. Послушай магов Совета. Мы не потому решаем судьбы империи, что нам нравится носить красивые мантии и делать умные лица. Мы кое-что знаем о жизни и о мире, ты же не знаешь почти ничего. Прекрати всё это, пока не стало совсем плохо.

Орлана попыталась высвободить руку, но пальцы Ишханди сомкнулись на её запястье холодным обручем.

- Когда я была такой же, как ты сейчас, демонологи убили моего первого мужа, и я в отчаянии кинулась к магу времени. Сейчас я благодарна Азиру за то, что он отказался изменять прошлое. А тогда на его бедную голову посыпались такие проклятья, что я до сих пор удивляюсь, как на мой зов не сбежались все демоны мира. Понимаешь, если бы на его месте оказался твой Идрис, беды было бы не избежать. Я знаю, что вы уже играли со временем. Большая удача, что ничего страшного не случилось. В следующий раз всё может оказаться гораздо хуже. Ты совершаешь одну ошибку за другой, ты не понимаешь, с какой тонкой материей имеешь дело. Остановись, прошу.

Ишханди выпустила руку Орланы, и она автоматически потёрла запястье. Алая полоска - след от её ногтя - уже исчезла, а тяжёлое чувство сторонней магии осталось. Ей почудился солёный привкус крови. Орлана подняла глаза, всё ещё сжимая своё запястье: Ишханди едва заметно улыбалась, склонив голову на бок, и сверкали в бледном свете алые камни в её серьгах.

- Ты сказала, что я подпитываю смерть? - повторила Орлана.

- Это не просто красивое выражение. Чем больше внимания мы уделяем смерти, тем реальнее и ближе делаем её. Ты тоже довольно сильный маг, и, боюсь, в последнее время ты сделала всё, чтобы приблизить мир Ничто. Перестань превращать свою жизнь в погост, и смерть отойдёт в сторону.

Орлана ничего не ответила, и Ишханди, видно, приняла это за хороший знак.

- Неужели ты меня выслушала? - Тоненько зазвенели драгоценные камушки: она качнула головой. - Славно. Но я всё понимаю, ты потрясена. Тебе лучше отдохнуть сейчас. Займись сыном, подумай о хорошем. Договорились?

Она поймала Орлану за подбородок и заставила посмотреть на себя. Острый кончик ногтя едва не проткнул кожу.

- Замечательная мысль. - Орлана попыталась улыбнуться и ощутила, как уголки губ дёрнулись в горькой гримасе.

- Хочу поговорить с тобой.

Не сказать, что он был слишком удивлён внезапным визитом Ишханди, но, по крайней мере, озадачен. Никогда раньше она не являлась к нему в кабинет, если только не в компании кого-то из советников, чтобы сообщить последние новости. А сейчас стояла совершенно одна, нервно сжав пальцами край бордовой мантии, и смотрела мимо.

- Конечно. - Зорг кивнул ей на стул.

Когда приходила Орлана, она без всякого стеснения подцепляла этот стул за спинку и переставляла ближе к отцу, чтобы задевать его локтем и неизменно извиняться. Ишханди не сдвинула его с места, опустилась на самый край и сложила руки на коленях.

- Что произошло? - Вот теперь ему действительно стало не по себе.

Зорг отодвинул черновик договора и взглянул на жену пристальнее.

- Это произошло уже очень давно, - до холодности спокойно отозвалась Ишханди. Её тон никак не вязался с сомнением, притаившимся в глазах. - Дело в том, что я хочу быть до конца откровенной. Эта история с Орденом и Верой...

Зорг вздохнул и отложил солнечное перо.

- Да, я понимаю, неприятная история, - кивнул он. - Что тебя вдруг взволновало?

- Дело в том, - повторила она, чеканя каждое слово, будто он отказывался ей слушать, - что всё произошло из-за меня.

Зорг усмехнулся и откинулся на спинку кресла. Солнечный свет косами лежал на столе, и в саду по аллее шла Орлана, ведя за руку маленького сына. Через приоткрытое окно слышался его радостный писк и шум воды в фонтане.

- Зря ты улыбаешься, - сказала Ишханди, проводя кончиками пальцев по и без того идеальной причёске. Чёрные волосы блестели на солнце, и сверкала драгоценная заколка в них. - Всё началось из-за меня. Они встречались в старой тронной зале, и я подослала к ним Орлану. Тогда, ещё когда она была маленькой. Я решила, что она тут же разболтает всё тебе.

Зорг и не заметил, как с его лица сошла улыбка. Солнечные лучи полезли в глаза, когда он склонился к столу.

- То есть?

Она тяжело вздохнула - под корсетом платья поднялась и опустилась грудь.

- Я видела, что Вера изменяет тебе, но что вышло бы, скажи я это напрямую? Орлане ты поверил бы гораздо больше.

- Ты понимаешь, что для Орланы это был страшный удар?

'... что она замолчала на долгие годы, что она в три года порезала мечом руки, что её едва спасли, когда нашли, истекающую кровью, в дальней комнате', - хотел добавить Зорг, но промолчал.

- Да. Понимаю. Сейчас я понимаю это. - Она покорно склонила голову. Чёрные ресницы опустились: Ишханди прикрыла глаза.

'Ты понимаешь, что после того, как Вера поняла, что всё уже раскрыто, она так испугалась моего гнева, что сбежала, забрав с собой мою дочь. Что я не видел Орлану больше двадцати лет - просто не мог найти в мире людей', - хотел повысить голос Зорг, но опустил обвинения. Ишханди и так всё знала.

- Ты хотела правды? - помолчав, спросил он и сильнее сжал сцепленные в замок пальцы.

- Я хотела быть с тобой.

Резко сдвинув кресло, Зорг встал. Отошёл к окну. Орлана и Риан были уже возле фонтана. Она стояла на корточках и сухой веткой рисовала что-то на земле, складывала узор из опавших листьев.

Тогда, заживляя её раны, он чувствовал, как трясутся руки. Орлана едва дышала, и ему всё казалось, что вот-вот невесомая маленькая душа устремиться к миру мёртвых. Что он не успеет удержать её.

Он обернулся: Ишханди сидела, судорожно выпрямив спину и опустив глаза. Её ресницы дрожали, а губы сошлись в тонкую полоску. Зорг неосознанным движением коснулся лба. Сейчас уже ничего нельзя изменить, и скоро уляжется волна глупого гнева.

Орлана рисовала палочкой на песке, а Риан, стоя рядом на коленях, озадаченно рассматривал её рисунок. Самое важное - то, что с ними всё в порядке. Зря он рассердился на Ишханди.

Он подошёл с ней, присел рядом. Ишханди смотрела по-прежнему мимо, и её ресницы дрожали.

- Послушай, - Зорг накрыл ладонью её нервно сцепленные пальцы, - не надо жить прошлым.

Она дёрнулась - то ли кивнула, то ли отбросила с лица упавшую прядь волос. Зорг осторожно завёл локон ей за ухо.

- И спасибо, что рассказала.

Ишханди несмело улыбнулась - дёрнулись уголки губ. Поймала его руку и прижалась к ней щекой.

Над Малтилем висели серые тучи. Осторожно прикрыв за собой дверь, Вера вышла из спальни. Её лицо, и так редко вспоминавшее улыбку, стало и вовсе каменной маской, и сейчас, когда сильнее проступили горькие морщины у губ, и тени залегли на веках, Вера казалась куда старше, чем день назад.

Время имело большую власть над людьми, меньше - над магами. Те старели куда медленнее и жили дольше. Но красота, которую Орлана так и не унаследовала от матери, хранилась долго, как засушенный цветок в хрустальной вазе. Однако недолго живут сухие цветы, только прикоснись - и лепестки осыплются на пол бурой трухой.

Вера опустилась в кресло, так и не подняв глаз на свою гостью.

- Ты не сможешь с ним поговорить. Он не приходил в себя со вчерашнего вечера. Ещё недолго осталось, да?

Орлана не ответила, в шуме ветра за окном ей слышались голоса мёртвых: вот усмехнулась Сабрина, шутливо укоряя её за неопрятную причёску. Коротко откликнулся Истемир - она помешала ему, влезла с вопросами посреди тренировки, и ему стоило больших усилий, чтобы не накричать на сестру. Что-то тихо произнёс отец, может быть, напомнил сказку о маленькой императрице, которую рассказывал ей в детстве или просто пожелал спокойной ночи - Орлану всегда успокаивал звук его голоса, уверенность, звучащая в нём.

- Я всё-таки боюсь, - прошептала Вера, нервно убирая с лица упавшие волосы. - Страшно боюсь потерять его. Ну что ты молчишь? Как всегда, приходишь и молчишь. Как отец разговаривал с тобой, я не могу понять, из тебя же слова не вытянешь.

- Мама, - оборвала её Орлана, немея от непривычности этого слова, - я сделала всё, что было в моих силах. Я меняла прошлое, я уговаривала Совет подождать с ритуалом. Но, видно, это всё было бессмысленно. Наверное, если бы я сразу им уступила, всё вышло бы по-другому. Прости, я не могу спасти Ордена. Я не смогла спасти никого из близких.

Серое утро лежало на полу комнаты тенями деревьев. Прозрачная вуаль штор покачивалась от дуновения ветра. Сегодня, как и всегда, одно из окон было приоткрыто, и воздух пах прелым листьями.

- Ты сдаёшься? - подняла на неё глаза Вера. - Я первый раз за всю жизнь вижу, чтобы ты отрекалась от своих убеждений. Не могу поверить в это.

Орлана болезненно поморщилась. Ветер забирался под мантию и холодом дышал в шею, словно смерть, что уже стояла за её левым плечом. За правым место занял Мидар. Она бессильно тряхнула руками.

- Я не сплю ночами. Я вообще не могу спать без снотворного. Я не помню, когда в последний раз видела сына, я растеряла друзей. Я вымотана до предела. Какие ещё нужны доказательства тому, что ничего нельзя поделать?

- Выбираешь лёгкий путь. - Вера поднялась из кресла, будто бы вспомнив о срочных делах. Будто бы у неё вообще были дела, кроме лежащего в соседней комнате Ордена. Так она давала понять, что поворот разговора её не устраивает вовсе. - Обидно. Не думала, что ты сдашься.

Страшное слово колоколом зазвенело в воздухе.

- Я не сдалась, - до боли сжала пальцы Орлана. - Я должна думать о живых. О Риане, Луксоре, о тебе. Не хочу тащить вас в мир Ничто из-за собственной прихоти во всём разобраться.

- О нет, - покачала головой Вера, - дело не в том. Моя дочь выбрала профессию следователя вопреки моим уговорам. Она сбежала из дома, жила в одиночестве и долго отказывала себе во всём, чтобы закончить институт. Потом она ушла в мир магов, спасать отца. Она выстояла против Ордена, не имея за душой ни магии, ни оружия, ничего, кроме силы духа. Она всегда добивалась своего, последним заклинанием, последней пулей... Что они сделали с тобой, Орлана?

Орлана никогда не ждала от неё похвалы. В детстве, до шума в голове повторяя гаммы, она мечтала вызвать улыбку гордости на губах матери, но никогда не добивалась даже сухого одобрения. Потом она устала ждать и ушла, втайне надеясь на понимание. В двадцать пять она была уже капитаном - слишком удачная карьера для молодой девушки без связей и без особых талантов. Но опять наткнулась на безразличие.

Орлана уже не ждала и не надеялась. Не думала. Она до боли в исцарапанных пальцах сжимала брошь на мантии и спрашивала себя снова и снова, каково это, услышать слова одобрения, когда весь мир уже рухнул.

Она не чувствовала ничего, но с губ сами собой сорвались слова. Откуда им было взяться, если она и думать боялась о чём-то подобном?

- Я не знаю. У меня есть одна мысль. Всего одна, и если она окажется пустышкой, я... - Орлана медленно покачала головой.

Вера замерла над ней, сложив руки на груди. Трудно было понять, надеялась ли ещё на что-то эта женщина с горькими складками у уголков рта, но она не уходила, бросая разговор на самой высокой ноте. Она не кривила презрительно губы.

- Я приду сегодня вечером. Или завтра. - Стараясь ни на кого не смотреть, Орлана поднялась. - Если успею что-то узнать.

Ветер шуршал ветками за окном, и в этом шуме ей слышался голос Сабрины. Наёмная убийца тихо пела о давно погасшей звезде и душах умерших, в тонких пальцах она держала иголку, и чёрный шёлк ложился на белый шёлк замысловатой паутинкой узоров.

- Странную вещь вы спрашиваете. - Дерен в задумчивости покачал ногой.

Он пил чай на веранде своего дома, когда ему нанесла визит императрица. Через плотно закрытые окна был виден облетевший сад: уголок, некогда заросший плетущимися лианами, теперь обнажился, от пышных зарослей остались только хрупкие голые стебли, три высоких дерева и стайка птиц, прыгающих по жухлой траве - кто-то бросил им крошек со стола, нахохлившимся от холода пичугам.

Так и не дождавшись приглашения, Орлана опустилась на соседнее плетёное кресло.

- Хочу услышать всю эту историю. По порядку. Начиная с самого первого появления богини смерти.

Дерен отставил чашку на небольшой круглый столик. От красноватой жидкости к потолку поднимался пар.

- Вы всё-таки решили согласиться с Советом и провести ритуал?

- Я соглашусь. - Орлана кивнула, наблюдая за копошащимися птицами. - Но сначала хочу убедиться, что это не опасно.

- Да, ничего сложного. - Он повёл рукой, приглашая садиться и Мидара, но тот остался верен себе. Застыл за правым плечом Орланы. - Маги предпочитают молчать о своих ошибках, и ошибки хоронят их в гробницах из серого камня. Всё было так.

Леди Ишханди была права, когда обвинила касту учёных в том, что это они сотворили материализованную смерть. Учёные не желали никому зла, но то, что было создано, вырвалось из-под контроля. Как вообще можно силой оставить смерть взаперти? Нарушилась какая-то тонкая грань. Скандалы, паника, мор... казалось, что империя обречена. Да что там империя, под угрозой оказались оба мира. Тогда ведь уже открылся проход в мир людей, так? Но тёмная Ида ослабла.

- Ида? - перебила его Орлана, сама того не ожидая.

Дерен качнул головой.

- Крошка Ида - так назвали её учёные, когда она была ещё комочком мрака у них под стеклянным куполом. Так вот, она растеряла большую часть своих сил и дала себя поймать. Её собирались рассеять, куда уж проще! Но вышло странное - у Иды появилась душа. У неё появилась воля к жизни. Смешно звучит, да? И обычное рассеяние тут не помогло.

Он пожевал губами и подхватил со стола чашку.

- Душа богини смерти не упокоилась, просто не захотела. Она прыгала из тела в тело, путала следы, отстаивала своё право на существование. Ида вела себя как вполне разумное создание, и однажды учёные решили дать ей шанс. Она жила в нашем мире как обычная женщина. Ведь если не брать в расчет её не поддающуюся нашим законам магию, она и была обычной. Хотела казаться такой.

Орлане хватило только на секунду представить, что рядом с ней, бок о бок, может существовать материализованная смерть, чтобы всё внутри заледенело и хмурый день показался затишьем перед бурей.

- Но потом её всё-таки упокоили?

Дерен пожал плечами, глядя мимо собеседницы.

- Да. Она жила, с кем-то там крутила любовь, чем-то там была занята, а потом выяснилось, что она продолжала убивать. Пусть не так много, как раньше, пусть куда осторожнее, но она не могла без этого. Нам с вами для жизни нужна еда и вода, а ей - сила смерти. Тогда и было решено упокоить её душу. Нельзя сказать, что всё прошло легко и гладко.

Орлана передёрнула плечами: показалось, что в комнату влетел ледяной ветер.

- Истемир... мой брат, выходит, её сын?

- Так болтают, - уклончиво отозвался Дерен. - Орден ничего внятного говорить на этот счёт не стал. Но это и всё. Есть ритуал, с помощью него Иду удалось загнать в мир Ничто. Есть прах тела, в котором она жила - его развеяли по миру людей. Последние лет двадцать пять не было и намёка на её воскрешение.

Деревья за окном качали ветвями, подметая низкое серое небо.

- А что она могла, эта богиня смерти? - Сцепив руки на груди, Орлана пыталась согреться. Не вышло, ледяные ладони теплее не становились.

Маг потёр кончиками пальцев вытатуированную на шее лилию хаоса. Ворот рубашки отогнулся, выставляя цветок во всей красе - прорисованы были даже крошечные тычинки.

- Она могла убивать. Мгновенно, одним усилием воли. Против её магии нельзя сражаться нашей - они разные по природе, разные по своей сути. Её невозможно убить оружием или заклинанием. Её можно изгнать или... скажем, она сама захочет уйти.

Он улыбнулся Орлане и отпил из своей чашки.

- Я помог вам хоть немного?

- Вы говорите, прах развеяли по миру людей? - погружённая полностью в свои мысли, переспросила Орлана.

За окном накрапывал дождь - опять. Птицы попрятались, оставив ветки деревьев бесполезно выпрашивать у небес хоть лучика солнечного света.

- Так вышло, - пожал плечами Дерен. - Да вы и сами, наверное, слышали об этой истории. Она произошла совсем недавно.

Он помолчал и попросил:

- Улыбнитесь. Нам всем сейчас так нужен солнечный свет.

- Мне бы только повод. - Орлана почувствовала, как уголки губ дёргаются в горькой гримасе.

Идрис сидел на ветке дерева, нахохлившийся, в компании таких же грустных от холодного ветра птиц. Край фиолетовой накидки промок и свисал с его плеча собачьим хвостом. Вплетённые в кисти золотые ниточки больше не сверкали: им не в чем было искриться, солнце давно скрылось за тучами.

- Мокрый, как демон дождя. - Луксор два раза хлопнул по стволу дерева, чтобы убедиться, что маг времени его слышит. Тот вздрогнул, но голову не повернул.

- Мне сказали убираться прочь, - хмуро ответил Идрис.

- Недалеко ты убрался. Даже из сада не вышел. Слезай, есть дело. - Луксор глянул вверх - на мага времени, сквозь переплетение ветвей.

На лицо упала большая капля, Луксор недовольно мотнул головой.

- Я птиц вольный, куда хочу, туда и убираюсь, - буркнул Идрис. - Тебе какое дело?

- Такое, что из-за тебя моя жена переживает. Слезай, и пойдём извиняться, вольный птиц. Это несложно, я тебя по дороге научу.

Идрис поднял к небу голову, будто бы увидел там интересную надпись.

- С чего ты вообще взял, что я собираюсь извиняться?

Луксор устало опёрся о дерево. Небо сыпалось сверху мелким противным дождём.

- С таким выражением лица, как у тебя, только петлю вяжут. И лезут в неё. Спрыгивай, она тебя не съест.

Больше его уговаривать не пришлось. Ветка дерева закачалась, и маг времени рухнул вниз, вовремя, правда, сгруппировавшись и приземлившись, как большая фиолетовая кошка, на четвереньки.

- Точно не съест? А то я только брюки постирал, - хитро сузил глаза Идрис, отряхивая налипшие на одежду листья.

Луксор хмыкнул и направился к ближайшей дорожке. Идрис зашагал следом: зашуршали опавшие листья под его сапогами. Он пристроился на полшага сзади и зазвенел цепочками в волосах, поправляя их растопыренными пальцами.

- А как вы с ней познакомились?

Луксор хотел притвориться, что не расслышал вопроса, но потом воспоминания о петербургских дождях возникли из полынной мглы, сами собой выросли вместо замка шпили высоток, и далёкие ковыльные поля заполонили горизонт бронзовым маревом. Он невольно улыбнулся. Орлана тогда носила очки, чтобы казаться серьёзнее и старше, и смешно морщила лоб, когда искала подвохи в его словах.

- На поминках моего отца. Она приехала, чтобы высказать соболезнования.

- И там всё уже было? - Чуть ускорив шаг, Идрис заглянул ему в лицо. Край его накидки свисал по-прежнему облезлым хвостом, но цепочки в волосах уже победно звенели.

- И там всё уже было понятно, - подтвердил Луксор.

- Не молчи. - Идрис оббежал его и теперь заглядывал в лицо с другой стороны. - Расскажи, как тебе удалось? Она же холодная, как свора снежных демонов.

Луксор усмехнулся. Беззубая хитрость мага времени его не пугала.

- Ну, я не пытался довести её до бешенства публичными скандалами, скажем так.

Идрис обиженно сморщился и отстал. По крайней мере, пока они не добрались до нужной галереи замка, он только тихо сопел за плечом Луксора и ни разу больше не поинтересовался прошлым.

В спальне нёс свою службу Мидар.

- Где Орлана? - поинтересовался Луксор, окидывая взглядом комнату. Здесь её не было, а уйти далеко без своего телохранителя она бы вряд ли смогла.

- Императрица Орлана принимает ванну, - невесело отчитался тот.

Сказать, что Луксор сразу заподозрил неладное, было бы преувеличением, но в душе шевельнулось подозрение: Орлана редко позволяла себе такую роскошь посреди дня.

- Ну да. И долго?

Идрис, застрявший на пороге комнаты, с любопытством косился на едва заметную за драпировкой дверь в ванную комнату.

- С полчаса, - не шевельнувшись, выдал Мидар. Глубокий капюшон скрывал его лицо полностью, а Луксору было бы интересно взглянуть на его выражение.

Он решительно стукнулся в дверь.

- Любимая, у тебя всё хорошо?

Она не ответила, за дверью не послышалось даже плеска воды. Вот тогда к горлу и подступило гадкое предчувствие.

- Я войду, ладно?

Дверь не была заперта: Орлана вообще не имела привычки запираться в ванной. Луксор вошёл и тут же погрузился в приятный полумрак, сдобренный крошечными янтарными огоньками. Они сотни раз отражались в изумрудных стенах, делая комнату необъятной. Ванна была наполнена почти до краёв.

Луксор опустил в воду пальцы - горячая. Тут же, на специальном выступе лежала чёрная мантия и платье. Он поднял их. Подол мантии немного намок, и тут же ему под ноги, на влажные ещё плитки, упал кусочек чёрной материи - маска.

- Её здесь нет, - не своим голосом произнёс Луксор, опускаясь на колени. Намокшая маска прилипла к полу и никак не давалась в руки.

Минуту в совершенной тишине и пустоте Луксор стоял на коленях, зажмурившись. Ему показалось, что бархатная тряпка - маска - всё ещё хранит тепло её кожи. Потом он вздрогнул и очнулся.

Орлана пропала, его Орлана. Бросила в ванной императорскую чёрную мантию и ушла. Маску бросила тоже, хотя с ней-то не расставалась все последние дни.

Луксор обернулся: у двери стоял Мидар. Капюшон был откинут, а остановившийся взгляд устремился в одну точку - в точку, где под самым потолком висел янтарный огонёк.

Шум машин обступил её со всех сторон - так показалось в первую секунду. Орлана открыла глаза, как вынырнула: крошащиеся кирпичные стены перед глазами. На мгновение её охватила паника, показалось, что портал вывел не туда, что она ошиблась, забыла какую-то важную мелочь. Но подул ветер, пахнущий яблоками, и страх растаял вместе с темнотой.

Справа горели фонари, их сырные головки подпирали тёмное небо. Время... вот время она не рассчитала, здесь стоял вечер. Сунув замёрзшие руки в карманы джинсов, Орлана зашагала по переулку к освещённой улице. Из-под её ног с шипением удрала то ли кошка, то ли крыса, не разобрать в полумраке. Под подошвами сапог хрустнуло стекло.

Улица, поразившая её шумом машин, оказалась даже не главным проспектом, это была небольшая улочка с парой мигающих светофоров и вывесок. По обе её стороны вырастали высотные дома, и светящиеся окна складывались на них в вычурные фигуры.

Орлана минуту постояла на тротуаре, вдыхая запах бензина, чужих жизней и яблок - обычный запах большого города, - и, зажмурившись, радостно улыбнулась.

- Здравствуй, Нью-Питер...

В ответ он подмигнул ей бездной огней. Орлану задел прохожий - очень увлечённый разговором по мобильному телефону молодой человек, - и она обернулась ему вслед. Над городом висело серебристое зарево огней и бледная луна.

Здесь ей всё показалось ярче и ближе, запахи - ощутимей, сырость дождя - реальнее. Город плакал ей на лицо холодными каплями. Ощутив, как осенний ветер продувал тонкий свитер насквозь, Орлана заторопилась к центру города. Она должна была успеть до конца рабочего дня.

...В лужицах фонарного света плавали кленовые листья. На проспекте Рождественского стояла сигналящая на все голоса пробка. По ней, горожане обречённо шутили, можно было сверять часы, Орлана помнила. Чуть подальше протыкал тёмное небо шпиль университетской высотки. Возле здания, похожего на готовый ко взлёту космический корабль, от фонарей было по-дневному светло. Орлана остановилась и глянула на часы, даже не запоминая, что увидела.

Белым светились окна проходной. Раньше, когда она здесь работала, в заднем кармане джинсов всегда носила с собой пропуск. Сейчас рука Орланы машинально дёрнулась к карману, но тут же остановилась. Центр по обеспечению безопасности между мирами издевательски подмигнул ей окнами самых верхних этажей.

Орлане очень хотелось войти сейчас в здание, перекинуться парой фраз с Моцартом - охранником на проходной, - зайти на чашечку кофе к следователю по особо опасным делам - Антонио уж знал толк в кофе, а в коридоре столкнуться с вечным соперником - Кайлом и посостязаться с ним в острословии. Но... ах, да. Кайла убили.

Орлана сцепила руки на груди. Прошлая жизнь стояла перед ней в паре шагов - призраком. Запах яблок и Нью-Питерского дождя витал в воздухе, но, ах, это был уже не тот запах, что вдыхала прежняя Орлана, капитан Центра, Орлана, уезжающая по вечерам в небольшой дом на окраине города, откуда видны звёзды.

С проспекта Рождественского звёзд никогда не было видно. Орлана совсем продрогла, когда из дверей проходной вдруг вынырнул молодой человек. Он что-то крикнул на прощание в хлопнувшую дверь, запахнул куртку и, чуть ссутулившись, пошёл вдоль по тротуару, туда, где горела синяя буква 'М' - знак Нью-Питерской подземки.

- Ник! - позвала она сбившимся от волнения голосом.

Но он услышал. Обернулся и скользнул взглядом по торопившимся кто куда прохожим. Вдруг увидел её и узнал.

Орлана не успела опомниться, как он подхватил её за талию и закружил, вызывая молчаливое недовольство прохожих.

- Орлана! Неужели это ты? Сколько же я тебя не видел?

- Где-то года два, считая с твоей свадьбы. - Она ощутила под ногами твёрдую почву, но от куртки Ника так и не отцепилась. Огни города всё ещё неслись хороводом перед глазами.

Ник потянул Орлану к краю тротуара и там, рядом с прозрачным домиком автобусной остановки, вгляделся в её лицо.

- Ну да. Императрица без мантии и без охраны. Что-то случилось?

Просидев с ней за одной партой восемь лет школы и пять лет института, а потом и проработав бок о бок столько, сколько было отмерено судьбой, Ник иногда понимал её без слов. Впрочем, во всех остальных случаях ему приходилось долго разжёвывать, но Орлана считала это не самым страшным мужским недостатком.

- Случилось, - кивнула она, представляя, какой бледной, а ещё вероятнее - сине-зелёной - выглядит в свете неоновых ламп.

- Всё ясно. - Ник пошевелил бровями, глядя мимо, и, тут же приняв решение, снова посмотрел ей в глаза. - Тебе хоть есть, где ночевать?

Выдавив жалкую улыбку, Орлана покачала головой.

- Почему я так и знал? Ладно, пойдём.

Он взял её за руку и втянул в людской поток, текущий к пасти метро. Ещё не успев толком прийти в себя, Орлана вертела головой.

- Только перекусим где-нибудь, а то я с утра так нормально и не поел, - на ходу объяснял план действий Ник. - А дома пусто и грустно.

Решив оставить все вопросы на потом, Орлана полностью подчинилась обстоятельствам: терминал в метро проглотил её жетон, на эскалаторе Ник надел на неё свою куртку, не обращая на сопротивление никакого внимания. Быстро пришла электричка - их удачно занесло в угол между сиденьями и неработающей дверью.

В не по размеру большой куртке она быстро отогрелась и с жадным любопытством стала рассматривать спутников: обычные люди, какие чаще всего даже не смотрят друг на друга, разъезжаясь по домам после рабочего дня, показались такими интересными, каждый со своей причиной для сумрачного настроения.

Она поймала улыбку Ника в тёмном стекле, за которым проносились пучки пыльных проводов.

- Замечательно, - засмеялась она. - Я совсем одичала. Кроме магов Совета никого и не вижу, а они уже достали меня, хуже пылевых демонов.

- Тихо! Тс-с-с... - прошипел Ник, дурашливо склоняясь к её уху. - Вот узнают, кто с ними в одном вагоне едет...

После такой разлуки Орлана ожидала неловкости, своего смущения за то, что невозможно найти правильных слов, но ничего подобного не случилось.

- Расскажи что-нибудь о себе. Как дела в Центре?

Ник спрятал взгляд и усмехнулся.

- Ты не поверишь, но всё по-старому. Антонио теперь подполковник, Герману, ну, тому, которого взяли на твоё место, недавно дали капитана. Ходит - сияет. Дел, как обычно, невпроворот. Видишь же, как поздно с работы возвращаюсь? Рауль и Мартимер там ещё на дежурство остались.

Электричка дрогнула и, выпустив на станции 'площадь Безмолвия' почти половину пассажиров, дальше тронулась налегке.

- Ты прости, что я без предупреждения и вообще так тебе навязываюсь. - Проследив за буквами, бегущими по электронному табло, Орлана укусила себя за язык, чтобы не выложить причину своего визита прямо сейчас. В душном, забитом пассажирами вагоне говорить оказалось куда легче, чем один на один в мраморных залах замка. - Так вышло, что я больше ни к кому не могу обратиться.

- Какие вопросы! Перестань вообще извиняться. - Ник потянул её за рукав своей куртки. - Пойдём, скоро выходить. Как тебе мир людей? Не очень убого?

Он смотрел в сторону, будто бы и в самом деле увлёкся яркой рекламой свадебного салона или схемой метро, а Орлана обнялась с поручнем. Натянутая ирония последней фразы выбила её из колеи.

- Перестань, - попросила она. - Я скучала. Ты знаешь.

Пыльные провода за стеклом - как горящий огонь, - смотреть на них она могла бесконечно, пока поезд летел в темноте, смотреть и со сладким ужасом различать новые, почти мистические подробности: запертые двери, детали неясного назначения.

- Не знаю, - отозвался Ник, беря её за плечо. - Ты не приходила раньше. Приходи потом ещё, ты же можешь, да?

Орлана кивнула, пытаясь в мельтешении огней за окном найти себе оправдания.

- Даже не могу придумать, как извиниться, - улыбнулась она. - Ты прав.

Электричка вынесла их на просторную станцию, наводнённую людьми. Здесь стены были украшены цветной мозаикой, и в стилизованном изображении города угадывалась надпись: 'Петербург-69 - город-врата'.

- Парк Героев-первопроходцев, - объявил механический голос. - Следующая...

Они не дослушали. Толпа навалилась, и Орлана выпустила руку Ника. Она едва не потеряла его в пёстрой массе людей, которые разговаривали, подталкивали друг друга, забираясь в вагоны, а она стояла на месте и, ещё не успев испугаться, озиралась. В этой части города она не бывала раньше. Ник нашёл её сам и снова взял за руку. Орлана ощутила, какие тёплые и шершавые у него ладони.

Они вскочили на эскалатор, случайно задев полную женщину с пакетом, под завязку набитом продуктами.

В длинном переходе играла скрипка. Орлана долго глядела по сторонам, пока не заметила музыканта - тоненькая светловолосая девушка в лёгкой ветровке водила смычком по струнам, и на лице её было написано молитвенное благоговение.

А на улице шёл дождь. После светящегося белыми и жёлтыми огнями метро спальный район, погружённый в вечерние сумерки, казался чуть мрачным. На углу, рядом с перекрёстком, сверкала вывеска небольшого кафе.

Ошалевшая от шума метро, Орлана была рада опуститься за столик в тихом зале с приглушённым светом. Кроме них здесь, на ночь глядя, оказались ещё две пары, примостившиеся в уютных нишах. Орлана сняла куртку Ника и одёрнула свитер.

Пока он ходил за заказом, она смотрела в окно на встающие на светофоре машины. Недалеко, в десятке шагов от перекрёстка, нашлась автобусная остановка. Изредка подъезжающие алые автобусы выплёвывали хмурых пассажиров, и те быстро исчезали, кто в подворотнях, кто в гостеприимно распахнутых дверях супермаркета.

- Ну что, немного пришла в себя? - Ник поставил на столик поднос с несколькими тарелками и двумя стаканами сока.

Один - Орлана не могла обойти вниманием - был рубинового цвета. Гранатовый сок. И Ник, оказалось, помнил о её пристрастиях.

- Ох, - она снова рассмеялась и поймала себя на этом, - в ушах до сих пор гудит с непривычки.

Она подхватила золотистый ломтик картошки, отправила его в рот.

- Мне кажется, или в Нью-Питере и правда ничего не изменилось?

Над входной дверью зазвенел ловец ветра, в кафе вошли ещё одни поздние посетители. Ник, отрезав кусок от своей котлеты и прожевав его, пожал плечами.

- Сложно сказать. Когда меняется на твоих глазах, ничего не замечаешь. А ты давно уже тут не была. Слушай, ты ведь тогда даже не пришла попрощаться.

- Да. - Орлана опустила взгляд в свой стакан с соком. - Плохо всё вышло.

За окном стало ещё темнее - или так казалось? - но Орлану больно кольнула мысль, что сегодня она опять не уложит Риана спать. Так скоро он Мэрсайл начнёт называть мамой.

- Мне только Антонио потом что-то рассказывал. Путано, как всегда. Вроде бы там была история с государственным переворотом. Они и не думали, что ты уйдёшь, иначе бы попытались удержать.

- Я знаю, - отозвалась Орлана, цепляясь взглядом за блики света в гранатовой глади. - Не очень люблю про это вспоминать, но... в общем, Орден обманом захватил власть, и пришлось его оттуда потеснить.

Ник с напряжённым вниманием выслушал и кивнул.

- И что там опять случилось?

Орлана поводила пальцем по краю стакана. Она понимала, что тянуть время бессмысленно и чем раньше она начнёт этот разговор, тем раньше они вместе придумают, как можно раскрыть её загадку.

- Понимаешь, - она Орлана машинально понизила голос, - моего отца убили.

Ник отложил вилку.

- Да, я слышал, что он умер. Но у нас говорили, что от какой-то болезни.

- Ну да, от такой странной, никому не известной болезни. - Орлана кашлянула и вернулась к своему обычному, чуть приглушённому тону. - В том-то всё и дело. Ты меня знаешь, я не могу оставить всё так. Тем более что вокруг этой истории проблем всё больше и больше.

Зазвенел колокольчик, и хлопнула входная дверь у неё за спиной. Кто-то вышел, но Орлана обратила на это мало внимания. Терпкий вкус граната на губах показался вкусом крови.

- Я понимаю, но чем именно я могу помочь? - Ник развёл руками.

Она быстро глянула в окно, будто искала шпионов, но в окно только мерно колотился дождь: рисовал запятые на стекле. В кафе зазвучала тихая музыка, и женский голос с французским акцентом запел о любви и смерти. Над их столиком зажглось бра.

- Рассказываю. - Блики в соке расползлись и сделались звёздами, и Орлана подняла глаза. - Слышал историю о богине смерти? Явно не так часто, как я. Так вот, была такая богиня, она обладала непонятной силой, могла убивать всех направо и налево. Но нашлись умные маги, которые прогнали её в мир Ничто, и с тех пор о богине ничего больше не было слышно.

Она обожгла губы о ломтик картошки, но, не обращая внимания на жар, проглотила его, почти не жуя.

- Ты считаешь, что она возродилась и пошла убивать высших магов? - уточнил Ник.

- Пока у меня такая версия. Наравне с тремя другими. Всё не так уж просто. Говорят, что она убивает мгновенно, а эта болезнь длится несколько дней. Но всё это мелочи. Прах богини смерти был развеян в мире людей, и я подумала... что, если поискать здесь случаи похожих болезней? Ведь если она и правда воскресла, это могло произойти здесь, а силы она должна была откуда-то брать. Значит, она убивала.

Ник задумчиво покрутил картофельным ломтиком в тарелке с соусом.

- Ты бы могла пойти сразу к Богдану Сергеевичу, и он бы все архивы на уши поставил.

Машин на дорогах становилось всё меньше, и припускался с новыми силами дождь. Мимо окна кафе пробежала девушка под жёлтым зонтом, тонкими каблучками разбрызгивая воду в лужах.

- Могла бы. - Орлана склонила голову. - Представь, императрица приходит к маршалу соединённого государства за помощью, начинается шуршание во всех инстанциях. Узнают люди, узнают в мире магов, услышит Совет. Альмарейн и так на грани паники после смерти императора. Не знаю, сколько ещё можно будет скрывать болезнь Ордена.

Она поймала мрачный взгляд Ника и призналась, что от этой истории не по себе станет кому угодно.

- Я не знал, что всё так серьёзно, - медленно выдал он. - У нас ничего об этом не слышно.

- Ну да, а так - я сбежала в мир людей, чтобы встретиться с друзьями и отвлечься от мрачных мыслей. Во всяком случае, Совет привычно спишет всё на мою глупость и молодость.

Ник словно и не слышал последних её слов. Он внимательно рассматривал Орлану, будто надеялся увидеть на её лице руны древних смертельных заклинаний.

- Слушай, не сердись, но я должен спросить. Зорг, Орден... Из высших магов - императоров, - выходит, осталась ты одна.

- Не будем сгущать краски раньше времени, - заторопилась прервать его Орлана, когда поняла, к чему клонится разговор. - Я чувствую себя хорошо, и давай больше ни слова об этом.

Ник отодвинул поднос с пустыми тарелками в сторону и решительно хлопнул руками по столу, так, что недопитый гранатовый сок заплескался по стенкам стакана.

- Итак, сколько у нас есть времени и что за него нужно успеть?