Императрица и ветер

- Вот демон... - Зашипела Маша. Она схватилась за правый бок и плавно осела на стул.

Провизор отвернулся от своих записей и нахмурился. Получасовой сеанс прыжков по его лаборатории закончился. Но чего-то подобного он и ожидал: слишком хорошо знал Машу и уже видел на её лице выражение сдерживаемой боли.

- Последнее время ты мне не нравишься. И при всём этом утверждаешь, что с тобой всё в порядке? Может быть, позволишь тебя осмотреть?

- Ну ещё чего не хватало! - возмутилась девушка. Выражение боли всё ещё не сходило с её лица, но она уже попыталась пошутить. - Чтобы ты меня с работы прогнал?

- Это не шутки, пойми наконец. Когда ты перестанешь вести себя как ребёнок? - он взял её за локоть и провёл к кушетке. - Я тебя не съем. Если бы хотел, давно бы уже это сделал.

- Подавишься, - обречённо вздохнула девушка. Ей всё же пришлось приподнять рубашку, и на глаза Провизору, конечно, попалась длинная царапина на её боку. Царапина, которая немилосердно болела уже третий день.

- Да, дорогая, тебя убить мало. И ты молчала, - судмедэксперт не сдержал праведного негодования. - Это же путь, через который может выпить твои силы энергетический вампир! Если уж не путёвка на тот свет, то заражение крови тебе обеспечено...

- Ты умеешь утешить, - испуганно пискнула Маша, одновременно с этим пытаясь подняться. Провизор взял её за плечо и заставил снова лечь, и она принялась смотреть в окно, за которым ещё не растаял запах утреннего дождя.

- Было обеспечено. Но царапину очень хорошо подлатали. Признавайся, кто это сделал? Ну?

- Один знакомый маг, - неохотно выдала девушка.

- Вот. Чем больше я тебя узнаю, тем больше удивляюсь. Хорошо, что тебе попался умный маг. Дилетант мог бы таких делов наворотить... Но я не об этом. Нужно было сразу же сказать мне! И не тянуть до тех пор, пока свалишься без сознания.

- Я не валялась, - оскорбилась Маша.

- Правильно. Это только потому, что я тебя вовремя поймал.

- Но ты бы меня засунул в клинику!

- Опять правильно. И сейчас засуну. Нечего было мне голову морочить!

Маша рухнула обратно на койку. Ну вот и приехали. Только больницы для полного счастья ей и не хватало. Единственное, что радовало - острая боль немного утихла, уступив место ноющей, которая была гораздо меньше по силе. Может, это и к лучшему, что сегодня с утра она решила зайти в лабораторию к Провизору. Во всяком случае, не нужно больше делать постыдной тайны из того факта, что её поцарапал вампир. И хватит глотать обезболивающие таблетки. Невозможно пить их всю жизнь хотя бы потому, что единственная упаковка кончилась вчера вечером.

- Провизор, - тихо попросила она, - я не хочу в клинику.

- А придётся. И вообще, Маша, ты же обещала мне говорить, если с тобой что-нибудь случится? Помнишь? Обещала.

- Я не помню, - соврала Маша и, повернув голову к стенке, принялась изучать белоснежный кафель, которым были выложены стены лаборатории. За дверью жил своей привычной жизнью Центр: слышались шаги и голоса.

Рядом с ней Провизор разговаривал по телефону.

- Пойдём, дорогая, - сказал он наконец, - я договорился, тебя отвезут. Ты сможешь сама выйти на стоянку?

- Что за вопрос, - легкомысленно махнула рукой Маша. Она приподнялась на локте, и в этот миг острая боль поднялась вверх и ударила в голову. В глазах на секунду потемнело. Но девушка только сжала зубы и опустила ноги на пол.

- Всё в порядке? - недоверчиво поинтересовался Провизор. Он прекрасно понимал, что никакого порядка нет и быть не может. Но легче было заставить Галактуса поклоняться богине смерти, чем переубедить Машу.

Она кивнула.

Глава 22. Дочь верховного мага

...Приходилось печатать одной рукой: другой шевелить запретили, потому что в неё была воткнута тонкая иголочка капельницы. Это приносило изрядные неудобства. Маша полулежала на кровати в одноместной белоснежной палате, на её коленях удобно расположился ноутбук. Боль улеглась ко второй половине дня, как и обещал врач, но отпускать её всё же никто не собирался.

Лежать, глядя в потолок, было выше её сил, да и от едва различимого здесь запаха лекарств её начинало подташнивать. И чтобы хоть немного отвлечься, она попросила принести ей портативный компьютер. Так, во всяком случае, она сможет вовремя закончить отчёт об убийстве графа Вороновского, который так и не смогла написать за эти три дня.

Но печатать одной рукой - та ещё пытка. Маша откинула голову и закрыла глаза - от долгого сидения перед монитором перед ними плясами разноцветные круги. Насладиться этим зрелищем ей как всегда не дали: настойчивое гудение телефона было невозможно игнорировать. Он изо всех сил вибрировал, лёжа на тумбочке. Маша взяла трубку.

- Да?

На том конце провода оказался Галактус.

-Провизор сказал мне, ты в больнице. Что произошло?

- Ох, - замялась девушка, - думаю, ничего страшного. Просто возникла одна небольшая проблема...

- Тебе не потребуется помощь?

- Нет, конечно нет. Я думаю, сегодня же я отсюда уйду, - заверила его Маша.

- В таком случае, я спокоен. У меня есть для тебя дело. Посмотришь его завтра?

- Не буду терять времени. Если мне вышлют материалы, я займусь ими прямо сейчас.

- Договорились, - утвердительно произнёс Галактус. И совсем уж тепло добавил: - Выздоравливай.

Через несколько минут Маша читала присланные ей документы с экрана своего компьютера. Первым, что попалось ей на глаза, была фотография девушки. С обыкновенной любительской карточки на Машу пахнуло холодным, солёным ветром. Серое небо и такое же серое море сливались на горизонте в единое целое. А на переднем плане, на большом валуне, опустившись на одно колено, стояла молодая светловолосая девушка. На её губах играла задумчивая улыбка.

Во внешности девушки не было ничего особенного: обычные джинсы и голубой джемпер, совершенно тривиальные светлые, чуть вьющиеся локоны до плеч. На вид незнакомке было лет восемнадцать или около того. Если бы Маша встретила её на улице, то скорее всего просто не обратила бы не неё внимание. Судя по внешности, эта девушка была из тех, кто никогда не приступает закон - ни государственный, ни моральный.

Маша снова щёлкнула по уже закрытой фотографии. Было в ней что-то такое, несоответствующее голубому джемперу и светлым волосам. Глаза. Маша продолжала чувствовать её взгляд, даже когда фото пропало с экрана компьютера. У незнакомки был на редкость тяжёлый взгляд. Такого взгляда не может быть у обычной восемнадцатилетней девушки.

Её звали Руфь. Да, Маша искренне удивилась бы, если её имя оказалось не таким. Ей бы даже стало обидно, если на месте этого свиста ветра оказалась банальная Аня или Катя. Конечно, на кого попало Галактус досье не собирает. Руфь училась на втором курсе Нью-Питерского Государственного Университета, на факультете - между прочим, одном из самых престижных - экологическом. Училась на одни пятёрки, но к общественной деятельности была равнодушна. Закадычных друзей у неё тоже не наблюдалось. В общежитии, в котором она жила, к ней никто не имел претензий, преподаватели считали украшением курса. Несколько раз была замечена с молодым человеком (его данные приводились тут же), но всегда держалась в рамках приличий.

Вкратце, это всё. Хотя нет. Была ещё одна вещь. Можно сказать, из-за которой биография светловолосой Руфи и попалась в руки Маше. Она была дочерью лорда главы магов природы. И на неё готовилось покушение.

Глава "Белого ветра" - легендарный тёмный Патрик - был неуловим и призрачен. Агенты Центра неоднократно пытались взять его с поличным. Но он, известным лишь ему одному способом, каждый раз исхитрялся исчезнуть.

Если хоть один волосок упадёт с головы этой девушки, может разразиться огромный скандал между мирами. А это уже не шутки.

Маша отключила компьютер и откинула голову назад. На сегодня с неё отчёта достаточно, она напишет его как-нибудь потом. А сейчас ей хотелось обдумать новое задание. Насколько она поняла идею Галактуса, только приставлять к Руфи телохранителя он не собирался. Как и всякий мудрый полководец, он решил убить сразу двух зайцев: сохранить жизнь и здоровье дочери высокопоставленного мага и поймать, наконец, призрачного Патрика.

Поэтому Маше предстояло превратиться в обыкновенную студентку - она была уверена, что все формальности будут решены в мгновение ока. А вот остальное оказывалось в её компетенции. Пробыть в роли студентки ровно столько, сколько потребуется, чтобы вывести организацию Патрика на чистую воду - это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Малейшее подозрение, которое она может вызвать у его людей, и вся операция рухнет к демонам. Он одержим идеей, но далеко не глуп. Глупец не смог бы так долго и успешно скрываться от Центра.

- Не будем тянуть кота за хвост, и откладывать его в долгий ящик, - решила Маша, - завтра у нас... понедельник!

Университет встретил её мягким желтоватым светом, льющимся в огромные окна и эхом шагов по мраморному полу. Осеннее утро выдалось пасмурным и сонным, даже зелёному трамваю стало невозможно лень пробираться по залитым туманом и пахнущим рассветом улицам Нью-Питера. Но он всё же полз, скрипя всеми несмазанными суставами. Турникет на входе просветил её пропуск красной лампочкой и тут же радостно пискнул, оповещая, что всё в порядке. Маша взбежала по широкой лестнице на третий этаж. Найти аудиторию большого труда не составило: это было единственное помещение с зажженным светом.

Маша оказалась не самой ранней посетительницей лекций, за партами расположились ещё несколько человек. Не так много - большинство ещё не успели подойти. Преподавателя не было тоже. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы определить среди всех присутствующих единственного интересующего её человека.

Уверенным шагом Маша прошла к первой парте и, опустившись на неё, улыбнулась сидящей рядом светловолосой девушке в строгом чёрном костюме.

- Привет. Тут не занято?

Та немного удивлённо окинула Машу взглядом.

- Нет, не занято, - она помолчала, видимо, раздумывая, вежливо ли будет задать следующий вопрос, - почему я тебя раньше не видела?

- Я перевелась с заочного отделения. - Маша покопалась в сумке и, вынув оттуда розовую тетрадь, осмотрела её со всех сторон и пробормотала себе под нос: - нет, это геоинформационные системы. Замечаельно, я забыла тетрадь по мониторингу.

Её собеседница рассмеялась. Этот смех оказался неожиданно приятным и заразительным. А ещё Маша почувствовала приятный аромат её духов - пряный, едва уловимый. Когда Маша подняла на неё глаза, девушка проговорила:

- А у меня одна тетрадь на все лекции. Знаешь, со сменными блоками. Меня зовут Руфь.

- Меня - Маша, - она подтянула к себе её тетрадку, - а я не покупаю такие: блоки постоянно теряются.

Из-за орфоэпического словаря Маша продолжала наблюдать за тем странным субъектом. Собственно, чего это он топчется тут уже второй час? Ну она-то понятно... А он что забыл?

Маша успела отвыкнуть от книжных магазинов. Конечно, читать она любила. Хорошую фантастику, например. Качественными детективами она тоже не брезговала. А ещё она любила запах новых книг, вот именно такой, каким был пропитан этот орфоэпический словарь. Но от вида такого количества научной и учебной литературы ей становилось немножко дурно. Словно бы в день перед экзаменом - очень сложным и если она целыми днями спала над учебником.

Руфь самозабвенно перерывала полку за полкой. Перебирать книги в разноцветных переплётах доставляло ей небывалое удовольствие. Хорошо, самоучитель по испанскому языку ей бесспорно был нужен. А учебник по финансовому учёту? А вот эта не очень тоненькая книжечка по психологии бойцовых собак? За прошедшие семьдесят шесть минут Маше уже во второй раз начинало казаться, что её новая подруга нарочно издевается. И самое обидное - отойти в соседнюю секцию магазина, где выставлены детективы и фантастика, Маша просто не имела права. К тому же этот странный субъект... Не следит ли он за ними?

Не будет пустой предосторожностью узнать про него немного побольше. Кстати, это ей кажется, или она видела его в университете? Маша сунула на полку свой неприподъёмный словарь и, делая вид, что с интересом разглядывает стеллажи, подошла к Руфи.

- Ну как, нашла? - риторически поинтересовалась девушка.

Руфь что-то невнятно мяукнула в ответ.

- Слушай, что это за молодой человек возле секции с учебниками по микробиологии? Вон, в синей куртке, - Маша снизила голос на тон.

Руфь быстро оглянулась на него.

- Я не знаю... А что?

- Нет, ничего, - для разнообразия Маша посмотрела в потолок. Ну вот и началось в колхозе утро.

Бархатное покрывало ночи. Такое знакомое, успокаивающее. Такое надёжное.

Она спряталась за колонну от яркого искусственного света. Из дверей университета в свежий осенний вечер выходили люди. Весёлый говор, стук каблуков о белоснежные ступени, писк мобильных телефонов... Как ей хотелось быть подальше от всего этого. Уйти. Она так их всех ненавидела. И боялась.

Свет. Страх, который она испытывала перед ним, был почти материальный, почти осязаемый. Нет, он не мог причинить ей вреда, что там. Она боялась своего лица. Своего нового лица. Прятала его под капюшоном и не выходила к яркому свету.

Ей хотелось уйти, а она по-прежнему стояла, спрятавшись за колонной, тайком вглядывалась в лица проходящих мимо людей. Зачем она это делала? И что сделает после того, как найдёт её? Виола не знала. Но с маниакальным упорством она уже третий вечер подряд приходила к университету, тонула в его запахе - дорогих и не очень духов, сигарет, чужих жизней - и вглядывалась в лица прохожих. Нужно было отомстить. Жестоко, до последней капли излив свою боль, свой страх. Отомстить за разрушенную жизнь.

Три дня назад ей улыбнулась удача.

Она бесцельно блуждала по яркому от осенних красок городу, не находя ответа на единственный вопрос: как жить дальше? Как жить дальше с новым чужим лицом? Она бросила всё. Ей пришлось это сделать, ведь теперь жизнь потеряла смысл. Что ей делать с этим лицом, с телом, не принадлежащим ей? Она бесцельно блуждала по городу, и удача расправила над ней свои голубые крылья.

Случайно, толпе людей она различила знакомый силуэт. Выражение - знакомый до боли - не было бы здесь литературным преувеличением. И Виола пошла следом. В ней родился новый смысл существования: отомстить. Она прошла за И.М. до самых дверей университета. Но зайти следом не рискнула. Осталась ждать. И вечером увидела её снова...

Что делать потом, она не знала. Жажда крови поглотила всё её существо. Порвать мерзавку на куски. Разделаться за всё! Уничтожить!

Как же она ненавидела всех этих людей, в лица которых ей приходилось вглядываться. Как же ненавидела...

От ярости ей не хватало воздуха, дыхание становилось поверхностным и частым. Прячась за своей колонной, Виола возрождала в памяти картины мести, которыми мучалась долгими бессонными ночами.

Ей нужен был всего один шанс: чтобы обладательница этого лица вышла их дверей университета, чтобы было темно. Всего один шанс.

Но её всё не было, и холодный, пахнущий дымом осенний ветер с легкостью продувал свободную куртку Виолы. Болтали о чём-то своём студенты с той стороны колонны. Начинался серый дождь. И тут со ступеней в темноту соскользнул молодой человек в чёрном плаще. Внезапная догадка молнией пронзила её сознание. Она узнала его. Как она могла забыть... Это же университет Луксора.

Она бросилась за ним, сердце стучало как сумасшедшее. Но, пробежав с десяток шагов, Виола не решилась его окликнуть, не решилась догнать и положить руку на плечо. С негромким стоном отчаяния и слезами на глазах она остановилась. Старые клёны насмешливо шелестели у неё над головой. Упавшие слёзы потерялись в жёлтых листьях под ногами. А она уже в который раз осознала, до боли, до темноты перед глазами, что потеряла всё.

Просидев полночи на лавочке в университетском садике, Виола испытала все грани одиночества и, дойдя до наивысшей степени, она решила. Будь, что будет. Она выйдет из темноты, не будет больше прятаться от прохожих под капюшоном. Завтра она станет такой же - красивой и сильной - как и её двойница. Такой же - жестокой и безжалостной.

Маша подобрала со дна раковины осколки пробирки. Резкий запах уксусной кислоты рассеялся в воздухе. Хорошо же, что Руфь доверила ей только вымыть химическую посуду. Иначе бы весь её опыт пошёл насмарку. Работать в лаборатории и ничего не разбить Маша не могла. Она обернулась: её подруга в белом халате, как ни в чём не бывало, стояла над прибором, временами записывая что-то в тетрадку.

- Я сейчас приду, - оповестила её Маша.

Та лишь кивнула в ответ. Маша собрала крупные осколки в руку и важно прошествовала в коридор, до поворота и направо. Там можно скрыться за дверью дамской комнаты и привести растрёпанные чувства в порядок. В коридорах университета оказалось непривычно пусто: большинство занятий уже закончилось, и только такие увлечённые, как Руфь, могли продолжать заниматься наукой. Ей на встречу попался лишь один молодой человек: он отступил на шаг, когда они с Машей чуть не столкнулись на лестнице. Звук шагов эхом отскакивал от стен.

Она ссыпала осколки в мусорную корзину и, оперевшись руками об раковину, посмотрелась в зеркало. Маша пригладила волосы, стерла с губ остатки вишнёвой помады. Поморщилась от искусственного запаха хвои.

Пережить экологическую физику было по-настоящему сложно. Занавесившись от преподавателя чёлкой, Маша спала. Проснулась только когда начала понимать, что падает, и блестящая чёрная поверхность парты уже совсем близко. И хоть падение удалось предотвратить, мутное ощущение всё-таки осталось. Профессор посмотрел на неё осуждающе. Маша украдкой скользнула взглядом по притихшей группе. На соседней парте рассматривали цветастый каталог с косметикой. Подальше - не скрываясь, слушали плеер. Руфь добросовестно внимала про характеристики шумов.

Увидев, что Маша проснулась, оторвала от тетради клочок бумаги и написала записку: "Пойдём в лабораторию после пар?". "Конечно", - заверила её Маша. Спать уже перехотелось, пришлось доставать телефон. В надежде, что прошло как минимум три чётвёртых занятия, Маша воззрилась на электронные часы на дисплее.

Прошло только пятнадцать минут.

- Это было ужасно, - очень тихо призналась Руфь, когда они выходили из аудитории.

- Да, скучновато, - сдержанно покачала головой Маша.

- Это было ужасно - я не успевала записывать, - продолжила она расстроенным шёпотом. - Дашь списать на контрольной?

- Конечно, - в очередной раз заверила её Маша, - если сама найду, откуда списать.

...Она провела влажной рукой по лицу и расстегнула верхнюю пуговицу на бежевой рубашке: под конец дня она всегда начинала душить. Нужно было возвращаться в лабораторию - она не могла бросать Руфь надолго.

Выйдя в коридор, Маша на секунду замерла возле окна. Отсюда хорошо просматривался проспект Рождественского с его яркими фонарями и потоками машин. Пестрая толпа, которая обычно по вечерам собиралась на автобусной остановке, заметно поредела. Золотистые светлячки фонарей еле разгоняли бархатную темноту. Нужно поторопить Руфь: путешествие по ночному городу, конечно, может показаться романтичным. Но только в первые пару минут.

Краем глаза она отметила ещё одного засидевшегося обитателя университета - он с папкой в руках направлялся к лифту. Её взгляд лишь скользнул по фигуре в тёмном плаще и тут же оставил её в покое. Девушка торопливо зашагала к лаборатории, как вдруг её окликнули.

- Маша? - в голосе скользило ничем не прикрытое удивление.

На ходу она обернулась и едва не полетела вниз с первой ступени. Перед ней стоял Луксор. Секунду она молчала, мысли толкались в голове, не зная, стоит ли выползать наружу. Из тысячи рвущихся на язык ответов она не могла найти ни одного подходящего. Маша чувствовала, как его взгляд скользил по её лицу - всего на секунду ставшему растерянным, по её пальцам, сжимающим перилла. Кажется, несколько дольше он задержался на расстёгнутой верхней пуговке. Но тогда Маша сбросила с себя оцепенение и легко, словно сталкивалась с ним здесь каждый день, произнесла:

- Привет. Как жизнь?

- Хорошо... Маша, почему ты здесь? - он нахмурился. Этот жест был на столько знаком ей, что она внутренне вздрогнула. - Хотя подожди, не говори ничего. Ты же... на работе?

- Ну да, - она пожала плечами и понизила голос, - но знать об этом никому не нужно. И о том, что мы с тобой знакомы. Будем вести себя, как будто ничего не было. Хорошо?

- Как скажешь, - он не оторвал от неё взгляда.

- Замечаельно. Пока! - Маша побежала по лестнице, прыгая через две ступени, и до самого поворота она чувствовала на себе взгляд мага. Она остановилась только за десяток шагов до лаборатории и с непонятным раздражением застегнула верхнюю пуговицу на рубашке.

Пальцы его чуть дрогнули. Луксор закрыл глаза и попытался успокоиться, доказать себе, что ничего не произошло.

"А ведь ты неправ. Она не давала тебе надежды - никакой надежды".

Надежды не было. А сердце всё же пропустило удар, когда в пустом коридоре он столкнулся с этой девушкой.

После ночи в имении покойного графа Вороновского Виола исчезла. Сначала он даже не удивился этому. Она имела привычку доказывать свою правоту таким способом - уходила на всю ночь, дожидалась, пока он посадит батарею в мобильном телефоне, пытаясь дозвониться, и благосклонно прощала. Но в этот раз она не вернулась ни на утро, ни на следующий вечер. Луксор обзвонил всех её знакомых и коллег, но либо они скрывали Виолу у себя, либо и правда не видели. Он должен был испугаться, но неожиданно почувствовал облегчение. День свадьбы больше не маячил впереди.

Ключ выпал из неверных пальцев, его жалобный звон эхом пронёсся по коридору. Наклоняясь за ним, лежащем на белом мраморе, Луксор услышал, как на его этаже открылся лифт.

- Кому ещё домой не хочется? - пробормотал он себе под нос, просто чтобы отвлечься от тягостных мыслей.

Звук шагов заставил его оглянуться. И пальцы Луксора разжались сами собой: перед ним стояла та, которую он и не мечтал увидеть. Маша. И ах, как же она выглядела. Ничего похожего на ту простую рубашку и классические чёрные брюки, в которых он встретил её полчаса назад. Алая блузка, мягко облегающая фигуру, пара верхних пуговок соблазнительно расстёгнута. Чёрная, ниспадающая мягкими волнами, юбка до колен.

Она подошла совсем близко, на расстояние одного шага, так, что протяни руку и коснёшься нежной кожи в вырезе блузки. Девушка облокотилась на стену и с улыбкой взглянула на Луксора, который всё ещё не мог решить, что ему делать, как реагировать на это появление. А она не спешила давать ему шанс на спасение. Накручивая на палец локон волос, кажущихся при плохом освещении совсем тёмными, Маша по-прежнему мило улыбалась, не произнося ни слова.

- Привет, - он тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение. Оно не сбрасывалось: Маша не собиралась исчезать, растворяться в полумраке коридора, уходить по серебристой дорожке лунного света. - Что-то случилось?

Она не ответила и вдруг открыто и совсем по-детски посмотрела ему в глаза. Блеск света далеких фонарей в её зрачках почти свёл его с ума.

- Маша... почему ты пришла? - маг почувствовал, что из-под его ног вот-вот ускользнёт земля.

Её глаза не отпускали Луксора, не давали ему вырваться из плена сладкой боли. И он вдруг понял, что его руки дрожат. Ещё секунда, и он не выдержит этой пытки.

- Маша...

- Я так соскучилась по тебе, - и тут она шагнула вперёд и обвила его шею руками. Аромат её волос - ночная свежесть, слившаяся воедино со сладкими запахами цветов - был таким же, как и в ту судьбоносную ночь. Такими же были её нежные, но в то же время сильные руки. Такой же была страсть, с которой он мгновенно подхватил девичье тело, показавшееся ему невесомым. Дерзко, уже больше не сдерживаясь, прижался поцелуем к её губам. Кажется, она застонала - от наслаждения или от боли, которую он мог ей причинить неловким движением. Только тогда он смог оторваться, через силу.

- Прости, прости, - нужные слова не находились, только молчание казалось достаточно глубоким.

Девушка прижала палец к его губам, так и не открывая глаз. Она тяжело дышала: грудь под мягкой тканью блузки то поднималась, то опускалась. И эта секунда длилась целую вечность. Потом она открыла глаза. В прежнем свете фонаря взгляд её был не таким как раньше - излишне кротким и чрезмерно влюблённым.

- Ты...

- Не говори ничего, - она прижала к его губам палец. - Пойдём.

Они ушли из притихшего здания университета. И холодный ветер вдруг прекратил свою злобную оперу в тёмных переулках. Мир замер вокруг них, даже деревья на аллеях парка больше не перешёптывались. Вся дорога показалась единым мигом, а все, что было до этого - просто сном, который совершенно не обязательно вспоминать.

А потом - один лишь момент ночи, пронёсшийся над ними порывом, сладким вкусом на губах, блаженной истомой в каждой клеточке тела. Она вся была его - и мягкие волосы, и бархат белой в свете огней большого города кожи, и аромат летней ночи.

Когда она заснула - чёрные ниточки ресниц вздрагивали во сне - он не мог оторвать взгляда от её лица, осторожно проводил кончиком пальца по её чуть приоткрытым губам, по тонким бровям, всё ещё не до конца веря в своё счастье. Кто знает, может быть, если он хоть на секунду закроет глаза, она исчезнет...

И она исчезла. Когда наступило утро.

Минуту она стояла, оперевшись руками о перила лестницы. Сегодня был явно не её день. Нет, просидеть на занятиях с восьми утра и до семи вечера - это ещё цветочки. Ягодки начались потом в виде одного старого знакомого. И не мог он молча пройти мимо. Ещё и отчитываться перед ним пришлось. Не всё ли равно, что она тут делает? Ему-то какая разница, сам ведь сообщил, что лучше им больше не видеться.

Маша подумала, что пора бы уже и завершить этот не очень простой день. А если Руфь будет упираться и просить посидеть здесь ещё немного, придётся сказать, что по дороге ей встретился охранник, который очень сильно ругался. Маша выдохнула и толкнула дверь, перегородившую ей дорогу в коридор. Дверь не поддалась.

- Что за напасть! - шёпотом вспылила она. Маша покрутила золотистую круглую ручку, но эффекта это не дало, дверь стояла насмерть.

Она отошла на шаг и попыталась взять себя в руки. Ничего страшного не произошло. Просто кто-то из сотрудников университета ушёл домой и не заметил свет в соседней лаборатории. А может, ушла Руфь? Решила не дожидаться Машу. Ну это уже наглость в высшей степени. Во-первых, она не так уж и долго ходила, чтобы не дождаться её. Во-вторых, там остались все её вещи, да хотя бы та же самая куртка, идти по улице без которой самоубийству подобно.

Конечно, Руфь не могла так поступить. Скорее всего, она сгребла все вещи и теперь поджидает Машу на выходе из университета. Шуточки у неё...

Всё ещё надеясь на благополучный исход дела, Маша снова стала спускаться по лестнице из белого мрамора. В холле уже было пусто - из университета успели сбежать даже самые запоздавшие студенты и сотрудники. Возле пропускного пункта мирно беседовали две женщины - вахтёрши. Ещё один присутствующий - охранник в тёмно-синей униформе, неспеша прогуливался мимо окон. Руфи здесь явно не наблюдалось. Ну не могла же она уехать!

Маша постаралась убедить себя в том, что ничего страшного не произошло. Что Руфь заперли в лаборатории по чистой случайности. Она подошла к вахтёршам.

- Добрый вечер, - сложно мило улыбаться, когда в голове бродят самые ужасные мысли, - у меня возникла небольшая проблема.

- Что случилось? - взволнованно обернулась к ней одна. Другая же лишь недовольно сморщилась.

- Понимаете, мы с моей подругой работаем в лаборатории. Это двести седьмая комната. Там часть коридора отгорожена дверью. Там всего несколько лабораторий, в том числе и наша. Так вот, эту дверь по ошибке заперли. А моя подруга осталась там.

Добрая вахтёрша потрясла головой в знак непонимания, злая прошипела:

- Говорила же, не надо давать студентам ключи...

Происходящим заинтересовался охранник, он подошёл к Маше сзади и тоже попытался вникнуть в эту сложную интригу. Она глубоко вздохнула и стала объяснять ещё раз.

- Коридор на втором этаже. Часть коридора отгорожена дверью. В этой отгороженной части находятся двери в несколько лабораторий, в том числе, и в нашу. Эту общую дверь по ошибке заперли.

- А та девушка осталась там? - проявил чудеса понимания охранник.

Маша, в которой беспокойство превысило уже всяческие пределы, кивнула в ответ.

- Человека заперли в лаборатории, - решил он растолковать ситуацию вахтёрше. - Нужен ключ от двери в коридор.

- Но у нас нет ключей от общих дверей, - закрутила головой добрая вахтёрша.

- Я же вам всегда говорила: нельзя давать ключи студентам, - продолжала гнуть своё вторая.

Маша начала беспокойно барабанить пальцами по столу. Теперь она совершенно чётко увидела, что случайности тут быть не могло. Зайдя этим вечером вместе с Руфью в тот злосчастный коридор, она первым делом окинула взглядом все соседние двери. Все они были закрыты - Маша не сомневалась в этом ни секунды. То есть сотрудник университета, засидевшийся допоздна в соседней лаборатории, запереть Руфь не мог. В коридоре было темно, и из-за дверей не выбивалось ни лучика света. Скажите, кому и зачем могло понадобиться сидеть в кромешной темноте, за запертой дверью, если только... Если только он не скрывался специально.

- О, демоны, - тихо прошипела Маша и уже громче произнесла, обращаясь к охраннику, - пойдёмте со мной, я вам всё покажу.

- Сходи с ней, - согласилась добрая вахтёрша, - на месте всё понятней станет.

Охранник за ней успевал еле-еле. Это был мужчина средних лет, с внушительным животиком и добрым лицом. Маша взлетела вверх по лестнице в считанные секунды и забарабанила в дверь кулаком. Потом она отступила, и в наступившей тишине не было слышно ни звука, кроме тяжёлого дыхания охранника.

- Она не слышит, - констатировала факт Маша. Её губы кривились в мучительной усмешке. Как глупо её обвели вокруг пальца! Всего-то и нужно было, что выйти на минуту из комнаты. Она не должна была оставлять Руфь одну.

Охранник не стал делать поспешных выводов. Он провёл всю процедуру сначала: подёргал за ручку, постучал, оглядел светло-синие стены вокруг. Пожал плечами.

- Тут ключ нужен.

- Это точно, - произнесла Маша, покачиваясь с пятки на носок. Идея ломать дверь была далеко не лучшей, но, возможно, это единственное, что могло спасти жизнь Руфи. Если убийца прятался в соседней лаборатории, ему выгоднее убить её сразу же, пока она не поняла, что заперта, и не подняла панику. Если же он запер её и ушёл ждать поздней ночи, то это значительно облегчает дело. Чтобы зайти в лабораторию, ему придётся избавиться от Маши, о существовании которой он наверняка забыл.

- Пойдёмте вниз, что-нибудь придумаем.

Она принялась вслед за ним спускаться по ступенькам, хоть и не считала это лучшим выходом.

- Если что, останетесь ночевать тут, - пошутил её спутник, заметив, что Маша не в лучшем настроении.

Она вежливо посмеялась, но на языке вертелось совсем другое. Возвращение обратно в холл, чтобы снова оказаться под расстрелом внимательных глаз двух вахтёрш, показалось ей сущей пыткой. Охранник снова попытался объяснить им суть происходящего, кажется даже успешно. Потому что та вахтёрша, которая всё негодовала на студентов, не умеющих обращаться с ключами, вдруг предложила:

- Да позвоните вы ей. Там изнутри дверь можно открыть?

Если бы дверь можно было открыть изнутри, то Маша начала бы серьёзно сомневаться в умственных способностях приспешников "Белого ветра". Но мысль позвонить показалась ей вполне разумной. Она вынула из кармана рубашки сотовый телефон и набрала номер Руфи. Все присутствующие смотрели на неё, явно ожидая продолжения приключений.

Руфь трубку не брала. Маша недостатком настойчивости никогда не страдала, но даже она после двенадцати попыток бросила это бесполезное занятие. И вспомнила - на время занятий её подруга всегда отключает свой мобильный.

- Может по внутреннему телефону? - несмело предложила добрая вахтёрша.

Идея всем понравилась. Тут же в местной базе данных отыскался номер лаборатории, и Маше доверили телефонный аппарат. Последовавший длинный гудок оборвался на самом интересном месте. Она не поверила в провал и набрала номер ещё раз. Ситуация повторилась.

- Ничего не пойму, - произнесла она, протягивая трубку вахтёрше.

Та пожала плечами и сделала попытку сама. Потом поднесла трубку к глазам и внимательно на неё посмотрела. Трубка выглядела обыкновенно. Женщина пошла перепроверять базу данных. И только после тщательнейшей ревизии созналась:

- Странно. Такое впечатление, как будто там телефон отключен, - она обернулась к охраннику, - мы же восточное крыло не отключали?

- С чего бы это? - тот сделал недоумённое лицо.

- Ну, мало ли...

- Да никто его не отключал! - со знанием дела заявила вторая вахтёрша. - Наверное, там что-то с проводами случилось.

- Очень не вовремя, - себе под нос призналась Маша. Ничего хорошего такая цепочка "случайностей" ей не предвещала. Одни сплошные неприятности. И Руфь нужно было вытаскивать оттуда, даже если придётся ломать дверь.

- Нужно позвать начальника смены! - выдала первая вахтёрша.

Все согласно закивали, а охранник тут же удалился в неизвестном направлении. Маша мерила шагами гулкий холл. Узор из тёмного и светлого мрамора плыл перед глазами. Нужно же было им задержаться сегодня допоздна. Подельники Тёмного Патрика, которые скрываются в темноте запертых на ночь лабораторий, только этого и дожидались. Их расчет прост, как апельсин. Нет ничего легче, как убить одну незадачливую студентку ночью, в пустом здании, а потом дождаться утра в каком-нибудь укромном уголке и с честью удалиться. Иди потом, поищи, кто это сделал. Интересно, откуда у них ключи?...

Начальник охраны оказался высоким и подтянутым, он окинул Машу профессионально заинтересованным взглядом и предложил ещё раз рассказать историю о коридорах и дверях. Деваться ей было некуда, поэтому рассказывать пришлось ещё раз. К великому счастью, этот начальник оказался куда понятливее своих подчинённых, и уже через пару минут они с Машей поднимались по лестнице.

Она продемонстрировала ему запертую дверь, готовясь лицезреть всю процедуру проверки заново. Но не стучаться, ни вертеть ручку этот человек не стал.

- Подождите меня тут, - с достоинством велел он Маше, а сам ушёл в другой коридор и вскоре скрылся за поворотом.

Маша устало прислонилась к двери и для порядка пару раз стукнула в неё кулаком. Руфь не отзывалась, и это было ужаснее всего. Конечно, можно было предположить, что она просто не расслышала, как в дверь методично колотят, но представлялась почему-то совершенно другая картина. Маша гнала прочь все подобные мысли, но воображение услужливо рисовало светловолосую девушку с перерезанным горлом на холодном кафельном полу лаборатории. Хотя почему с перерезанным горлом? Кому как не Маше было знать, что убийцы из "Белого ветра" никогда не пользуются холодным оружием, а любимый их приём - это задушить жертву голыми руками. Наверное, это даже входит в их устав.

Маша передёрнула плечами. Скорее бы там этот начальник смены, а то честное слово, так и до паранойи не долго.

Он пришёл. Жалостливо глянул на Машу, сползшую по двери на пол, и погремел у неё перед лицом огромной связкой ключей.

- Не слышит? Повезло нам. Тут уборщица одна задержалась, а у неё ключи были от всех комнат. Может здесь и от этой двери найдётся.

Нельзя выразить словами с какой надеждой Маша наблюдала за его манипуляциями с ключами. Несколько первых не подошли, хотя один из них даже влез, но поворачиваться в замочной скважине он не собирался. В эти секунды Маша совершенно по-детски размышляла о том, как же человечество смогло придумать такую огромную кучу замков, да ещё и наделать к ним уйму ключей. Размышлять о чём-то другом она была просто не в состоянии.

Когда один ключ милостиво повернулся в замке, они оба: и Маша, и начальник смены, даже не поверили своему счастью. Ручка двери легко повернулась, и мужчина первый прошёл в тёмный отросток коридора, хотя она и старалась изо всех сил его обогнать. Только в десятке шагов от них горел свет - и то, тонкая полоска, вырывающаяся из-под двери. Начальник охраны пошарил рукой по стене и щёлкнул выключателем. Маша, не теряя времени даром, тут же скользнула к лаборатории и не без трепета повернула ручку. Она почувствовала тонкий запах уксусной кислоты, и не смогла понять, есть ли он на самом деле или это игра воображения.

Посреди комнаты стояла Руфь и, напевая себе под нос, крутила перед глазами колбу с мутно-коричневой жидкостью.

- Здра... вствуйте, - совершенно обалдев от такого внимания к собственной персоне, выдала она.

- Всё в порядке? - для проформы поинтересовался начальник смены. Он заложил руки в карманы и прошёлся по лаборатории.

- Да, а что? - ничего не понимая, округлила глаза Руфь.

- Да мы... - собиралась было объяснить Маша, но вовремя поняла, что это бесполезно. Поэтому она добралась до стула, рухнула на него и уже тогда поинтересовалась: - А ты ничего не заметила?

- Нет. А что такое? - она даже свою колбу в покое оставила, на столько шокирующим оказалось для неё появление Маши в сопровождении человека в тёмно-синей форме.

- Заперли тебя тут, - не особо вдаваясь в подробности, махнула рукой Маша. - Еле отперли.

- Да? - Руфь даже сначала не удивилась, потому что смысл слов никак не хотел укладываться в её голове. - А я думаю, что ты так долго ходишь...

Начальник смены рассмеялся, глядя в её круглые глаза.

- Если всё в порядке, то я пойду, - уже у дверей он оглянулся, - не задерживайтесь тут долго.

- Спасибо большое, - выдала наконец Мша. Вот чего ей сейчас хотелось меньше всего, так это задерживаться.

- Пожалуйста! - раздалось ей в ответ уже из коридора.

Руфь всё ещё стояла посреди лаборатории, хлопая ресницами.

- Ты всё? Замечаельно. Собирайся, - вздохнула Маша, глядя в пол. Судя по её тону, принимать возражения она явно не собиралась.

Руфь потянулась за полотенцем и, всё ещё не сводя глаз с подруги, потребовала подробностей.

- Как это, заперли?

- Ту дверь, общую, - Маша не горела желанием пересказывать эту историю ещё раз.

- А кто? - любопытство Руфи не знало границ, хотя на этот вопрос И.М. и сама была бы не против узнать ответ.

- Наверное, кто-то из соседней лаборатории. Сидел там, а потом решил уйти и закрыл за собой всё, а нас не заметил.

- Странно, - пожала плечами девушка, - мы же ещё днём заходили к ним и просили, чтобы они двери не закрывали. Потому что мы здесь будем.

- Видимо, они забыли, - с очередным вздохом выдала Маша. Что она ещё могла сказать?

Утро ворвалось в его сознание неожиданно и беспардонно рассерженным звонком будильника. Луксор накрыл его рукой, ленясь даже открыть глаза. Солнечные лучи в лицо - пусть и не слишком яркие, но всё ещё тёплые и нежные. Он улыбнулся. Теперь в его жизни был кусочек сказки.

Он открыл глаза и повернулся на бок. Соседняя половина кровати оказалась пустой. Белые простыни были смяты, а подушка всё ещё хранила запах ночных цветов. С чувством лёгкого сожаления, но по-прежнему блаженно улыбаясь, он прошёл на кухню. Там, придавленная зелёной чашкой лежала записка.

Конечно, сегодня ему к третьей лекции. А ей пришлось подниматься с утра. Луксор решил следующий раз сказать Маше, чтобы она будила его. Так не хотелось терять утренний поцелуй.

...В университете жизнь катилась своим чередом: гул шагов на лестницах, голоса, шорох страниц. Луксор взял на вахте ключи от аудитории и уже собирался шагнуть за турникеты, как вдруг краем глаза заметил в холле знакомый силуэт.

Секундное раздумье сменилось решительностью. Ну и что, если вчера на лестнице она сказала, что не знакома с ним. Ночью всё изменилось, она простила его выпад про "не встречаться больше" и призналась, что скучала. Маша стояла возле стеклянного изваяния музы науки, которая испокон веков украшала главный холл университета, и то и дело поглядывала на входные двери. Она явно кого-то ждала.

...Руфь безбожно опаздывала, и Маша уже начинала нервничать. До лекции - от силы минут десять, разве можно быть такой медлительной! Но даже не это волновало сейчас девушку. Конечно, Галактус заверил её, что все передвижения Руфи учтены до мельчайших деталей: и в общежитии, и по дороге к университету её охраняют. Но в то, что эта девушка может опоздать на занятия по собственной воле, верилось с большим трудом.

Маша нетерпеливо переступала с ноги на ногу и поправляла сумку, то и дело сползающую с плеча. События вчерашнего вечера заставили её понервничать. К тому же после них осталось щемящее чувство преследования - когда не видишь врага, но чувствуешь его цепкий взгляд у себя на спине. По-хорошему, стоило бы остаться вчера в университете, вызвать подкрепление из Центра и прочесать всё здание. Это очистило бы её совесть. Но было бы страшной ошибкой. Во-первых, потенциального убийцу они могли и не найти. А во-вторых, даже если бы нашли, вряд ли это был бы пресловутый Тёмный Патрик. Он не станет пачкать руки, запирая дверь в лаборатории, не станет дожидаться поздней ночи, чтобы совершить своё кровавое дело. Не его почерк. Скорее всего, сюда подослали какую-нибудь очередную шестёрку.

Когда на её плечо легла рука, Маша едва не вздрогнула от неожиданности. Это точно была не Руфь: та имела ужасную привычку хлопать Машу по спине ладонью, да и то на бегу, но перед этим она всегда выкрикивала приветствие, чтобы не довести подругу до обморока. Так что это прикосновение было совсем нежным по сравнению с рукоприкладством Руфи. Маша обернулась, и все слова застряли у неё в горле. Возмущение нахлынуло одной палящей, огненной волной. Сзади неё, улыбаясь самой милой и преданной улыбкой, стоял один небезызвестный маг.

Кривая улыбка всё же пронзила её лицо. Что означала эта гримаса, не могла бы объяснить даже сама Маша, но со стороны она, должно быть, выглядела пугающе, потому что Луксор вдруг отшатнулся.

- С добрым утром, - выдавила из себя девушка, хотя время неумолимо ползло к полудню.

- Маша... - кажется, он удивился бы меньше, если бы она вдруг набросилась на него и попросила прибить себя гвоздями к полу.

- Ну вообще-то, да, я Маша. А ещё вчера мы договорились. Мы не знакомы. Ты не помнишь? А ещё раньше ты сказал, что мы больше не увидимся. У тебя свадьба с Виолой, забыл? - она склонила голову на бок и заговорила самым сладким тоном, на который только была способна. Но фраза прозвучала жутким оскорблением.

С каждым её словом улыбка спадала с лица мага. Повисла тишина, и ещё минуту Луксор мерил девушку безумными глазами. Потом он сделал шаг назад, но тут же развернулся и уже через секунду скрылся за потоком студентов, высыпающих в холл после лекций. Маше только и оставалось, что пожать плечами и постараться выкинуть этот эпизод из головы поскорее. Тем более что из-за тяжелых входных дверей ей уже махала ярко-красным пакетом с учебниками Руфь.

- Трамвай стоял в пробке на улице Серебряных Пегасов! - она бросила это на бегу к турникету. - Пришлось идти пешком, я уже думала, что опоздаю! По дороге я ещё заскочила в библиотеку, там дают методички по геоинформационным системам!

- Замечательно, - только и смогла выдать на бегу Маша.

По ступенькам на шестой этаж они буквально взлетели. К великому облегчению для Руфи, преподаватель ещё не пришёл, так что девушки с радостью рухнули на свободную первую парту и хором зашуршали тетрадями.

"Ещё один безумный день", - лениво подумала Маша, раскапывая в своей сумке расписание. - "Какая интересно сейчас лекция? О, здорово, люблю химию окружающей среды. Хотя кажется, я на ней первый раз. А что дальше?"

Продолжение дня не предвещало ей никаких возможностей для расслабления: после этой лекции предстояла информатика на пятнадцатом этаже, а потом и того лучше - практика по почвоведению. Маша решила немного поспать и уронила голову на скрещенные на парте руки.

Руфь толкнула её локтем в бок. По всей аудитории послушалось шуршание: это вставали со своих мест студенты, приветствуя преподавателя. Маша тоже поднялась, попутно отбрасывая назад упавшие на лицо волосы. Она думала о том, что неплохо бы этому служителю науки не прийти, так ведь нет же. Впрочем, когда она подняла на него глаза, думать о чём-либо ей вообще расхотелось.

Скользнув по девушке невидящим взглядом, к кафедре прошёл Луксор. Маша покрутила головой в надежде узнать, какую реакцию вызвало появление этого мага у её одногруппников. Никакой. Они открывали тетради, проверяли на пишущую способность ручки, тихо переговаривались. Руфь же сжимала ручку в полной готовности ловить каждое его слово. Значит, так и было нужно.

- Тема сегодняшней лекции...

Почему именно эта фраза навевает на неё желание стукнуться головой о парту? Вместо того чтобы внять своей прихоти, Маша тоже решила немного поконспектировать. Пусть не думает, что она его специально игнорирует, потому что он такой особенный. Она всех одинаково игнорирует.

Записывая в тетрадь фразы, смысла которых она совершенно не понимала, Маша пыталась ещё раз прокрутить в голове события вчерашнего вечера. Должна быть хотя бы самая маленькая зацепка. Символ, который поможет ей предотвратить следующую попытку покушения и, возможно, выйти на Патрика.

Странно, а с чего бы вдруг "Белый ветер" стал так осторожничать? С них бы не сталось взорвать всё главное здание университета, даже если убить им надо всего-навсего одну Руфь. А тут хитрости с лабораториями, ключами... Маша поймала себя на том, что скоро и сама назовёт эпизод в лаборатории случайностью. Мало ли кто мог по ошибке закрыть дверь. Правда, тогда, меряя шагами тёмный коридор, она почему-то так не думала.

Она потёрла пальцами уголки глаз. К тому же, им нужно было убедиться в отсутствии подходящих ключей у всяких там уборщиц - это же могло разрушить всю операцию. И разрушило. Глупость, с которой была обставлена эта ситуация, не давала Маше покоя. Вскоре она пришла к выводу, что это не более чем обманный манёвр. Иного объяснение подобной небрежности просто не было.

Руфь опять толкнула Машу локтем в бок.

- Ну что такое? - обиженно зашипела та.

- Он на тебя смотрит!... - почти беззвучно выпалила Руфь.

Девушка подняла глаза и только тут поняла, что смутило её в окружающей обстановке. Лектор замолчал. С непроницаемым выражением лица он мерил Машу взглядом. Она вопросительно округлила глаза, отчего сразу же превратилась в оскорблённую невинность.

- И долго вы ещё собираетесь спать на моей лекции? - похоже эта самая невинность не произвела на Луксора никакого впечатления. На фоне спроэцированных на стену формул он выглядел особенно серьёзным.

- Я слушала, - возмутилась такой несправедливости Маша, потому что поспать и вправду не мешало бы, но ради их знакомства она решительно не поддавалась этому желанию.

- Отлично, вы всё-таки слушали. В таком случае, повторите, о чём я сейчас говорил.

- В нижней части металимниона имеется так называемый второй слой жизни, - без запинки выдала девушка и сама себе удивилась. В тетради Руфи всё было написано очень чётко.

"Плохая месть получилась. Мелочная", - говорили её глаза.

- Всё верно. Как вы считаете, и почему же нам так важно рассмотреть этот второй слой жизни? - маска бесчувственности никак не хотела спадать с его лица.

- Его хотят убить? - пожала плечами Маша, чем окончательно добила Руфь вместе со всей группой.

Её соседка скорчилась на парте в приступе беззвучного смеха. Секунду Луксор думал, стоит ли принимать последнюю фразу Маши как личное оскорбление, но продолжать диалог не стал. Видимо решил, что приняться за лекцию будет для него гораздо перспективнее.

- Ну ты и выдала, - продолжала хихикать Руфь, когда преподаватель удалился из аудитории. - И чего это он к тебе прицепился? Ты ему понравилась!

Вынеся такой неожиданный вердикт, девушка вылетела из кабинета, чтобы поскорее занять очередь к лифту. Маша в бешенстве затолкала тетрадь в сумку и подивилась тому, насколько же Руфь оказалась права. Нужно найти Луксора и поговорить по-человечески. Конечно, она некрасиво обошлась с ним сегодня утром в холле. Но он тоже хорош - мало ему один раз повторить, что отношений между ними быть не может. Она сказала ему об этом ещё в имении графа Вороновского, а потом - вчера вечером. А сегодня он снова подошёл к ней! Неужели считает, что она таким образом пытается набить себе цену? Это, по меньшей мере, унизительно.

Маша выскочила в коридор вслед за Руфью и сразу же заметила её в пёстрой толпе студентов возле лифта. Как всегда между занятиями там собиралась приличная орава: никому не хотелось топать на самый верх по лестнице. Краем глаза Маша заметила и другую знакомую фигуру - Луксор скрылся за одной из дверей, кажется, это была лаборатория. Она колебалась всего секунду. За десять минут перерыва в кишащем свидетелями университете ничего не случится, а откладывать неприятное объяснение с Луксором ей не хотелось.

Девушка подошла к двери и постучалась. Шум в коридоре был грандиозный, поэтому разрешения войти Маше услышать не пришлось, но она, не дожидаясь приглашений, скользнула в комнату и прикрыла дверь за своей спиной. Её глазам открылось бесцветное помещение, непропорционально вытянутое в длину. По правую и левую руки от Маши находились длинные столы с колбами и приборами. Возле письменного стола, как раз напротив неё, стоял и сам Луксор. Он оглянулся на Машу с удивлением. Впрочем, девушка не дала ему произнести ни слова.

- Мне надо поговорить с тобой, - она быстрыми шагами подошла к магу. - Извини за сегодняшнюю сцену в холле. Но мне сейчас никак не играет на руку знакомство с преподавателем. В общем, я бы не хотела...

- Ты меня тоже извини, - перебил её Луксор. Он произнёс это и неожиданно тепло улыбнулся. От этой улыбки Маше снова стало не по себе. - Я должен был понять, что это твоя работа и не срывать на тебе обиду. Просто я никак не могу привыкнуть к тому, что ты... другая. Эта перемена так сбивает меня с толку. И вчера я не успел сказать. Прости, что мы так плохо расстались в имении.

Его слова и были мало понятны для Маши, но она решила, что конфликт улажен.

- Я рада, что мы договорились, - она отступила к выходу. - И что ты всё понял. Тогда до встречи.

"На следующей лекции", - собиралась добавить она, но Луксор закончил фразу за неё.

- До вечера, солнышко.

Её пальцы скользнули по золотистой дверной ручке, так и не повернув её. Перед глазами на мгновение встала дрожащая пелена. Маша одним рывком обернулась к нему и почувствовала, как кровь отхлынула от её лица.

- Что?!...

"Скажи, что мне послышалось. Ну скажи же", - бессильно билась в висках кровь.

- Что? - удивлённо поднял брови Луксор.

"Да он же просто издевается!" - Пару секунд Маша не могла произнести ни слова. Задыхаясь от негодования, она только смотрела на его улыбку, которую, кажется, не брали никакие уговоры и объяснения. Видит Вселенский Разум, она хотела по-хорошему. Но этот маг откровенно не понимает слова "нет".

- Знаешь что... - уже не особо подбирая слова, выпалила девушка. - Просто чтобы между нами было всё ясно. Ты симпатичен мне, но я не могу просто взять и перешагнуть через твою невесту. Поэтому забудь.

Ни тени раскаяния в его взгляде, он продолжает ласково улыбаться ей, словно маленькому ребёнку, вообразившему себя грозным воином. Не в состоянии больше вести полемику, Маша бросилась вон. Сердце колотилось как ненормальное. Вырвавшись из комнаты, она бросилась в противоположный конец коридора и там, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу, досчитала до десяти.

Не помогло. Разноцветные искры всё ещё прыгали перед глазами, а кровь в висках стучала громче, чем шумели возле лифта студенты. Пришлось считать до ста, прерываясь только на клятвенные заверения самой себе, что он поплатится за это издевательство. А за окном привычно шумел Нью-Питер, окутанный золотым облаком осени.

Она решилась шагнуть к лифтам, только когда перестали дрожать руки. Нечего и удивляться, что Руфи там уже не было. Когда Маша заглянула в положенную аудиторию, молодая преподавательница раскладывала на столе свои бумаги, подготавливаясь к занятию. Маша опустилась на своё место рядом с Руфью и включила компьютер. Впереди был целый рабочий день.

Хватит.

Виола подставила лицо холодному осеннему ветру. Хватит слёз. Что тебе нужно, глупая душа? Он был твоим всю эту ночь, его губы не отпускали тебя, его голос заставлял замирать в томительном наслаждении твоё тело. Он сходил с ума от тебя, и сходила с ума ты. Ты знала, что почти умерла в ту ночь, ведь нельзя остаться жить после прыжка в бездну.

И ты знала, что расплата наступит. Не сегодня, не завтра, но это случится, и в голосе ветра тебе вечно будет слышаться укор.

Он был твоим всю ночь.

Нет, не твоим.

Не твоё имя он шептал, словно в бреду, не находя больше слов. И вдыхал аромат не твоих волос. Не твои пальцы сжимал, точно боялся, что ты исчезнешь. Не тебя целовал, просыпаясь посреди ночи.

И ты знала, что так и будет, но всё равно пошла на это. Что же теперь, расплачивайся за свою смелость, за ложь, за то, что хотела быть счастливой. Горячими слезами на холодном, пахнущем кострами ветру.

У тебя было два выхода. Ты могла бы уйти, просто уйти, не прощаясь, и далеко-далеко от этого места начать жить заново. А могла бы сыграть свою роль до конца. Ты не знаешь, что из этого сложнее, видишь только, что и в том, и в другом случае вести борьбу придётся не на жизнь, а на смерть.

Внезапная ярость схватила её, сжала мертвой хваткой, заставила забиться в судорогах. Она не уйдёт. Если уж ей суждено прожить не свою жизнь, если всё сложилось именно так, она не отступит. Хватит прятаться в тени высотных зданий, пора выйти на арену борьбы и раздавить противника. Это её шанс.

Да, сейчас тебе всё ещё нужно прятаться за образ, созданный другим человеком. Вести себя так, как ведёшь не ты. Слышать другое имя, срывающееся с его губ. Выбирать не свои духи, а тот аромат, который почувствовала от неё. Расстёгивать верхнюю пуговицу на блузке так, как это сделала бы она.

Всего лишь испытание. Ты пройдёшь его и станешь полноправной владелицей этой роли. Для этого нужна такая малость.

Ветер играл в её волосах, высекая бриллианты слезинок из глаз. Осенний ветер. Она улыбнулась ему в лицо.

- Он будет со мной. А ты уйдёшь...

- Ты меня напугала, - Руфь расчесывала волосы перед зеркалом на первом этаже. - Я уже подумала, что мы пропустили занятие.

Маша за её спиной упёрла руки в бока, и зеркало услужливо подсунуло этот жест Руфи.

- И не надо на меня так смотреть. Я же тебе ещё утром сказала, что у нашей подгруппы геоинформационные системы отменяются, - покачала головой та. Светлые волосы тут же рассыпались по плечам, и девушка с остервенением принялась собирать их в пучок. Она обернулась к Маше, - смотри, так нормально?

- Замечательно, - хмыкнула та, смерив её оценивающим взглядом.

- Слушай, а ты-то чего такая взъерошенная, как будто на тебя маньяк напал? - она хохотнула, подхватила с подоконника сумку и поспешила к дверям. - Пойдём, есть хочется.

Они пошли через дорогу. Маша на ходу заматывала вокруг шеи красный шарф, прихваченный сегодня утром на всякий случай. К вечеру резко похолодало. Дожидаться автобуса на остановке было неуютно, а уж идти по тёмным улицам... Руфь порывалась, но Маша сделала всё возможное, чтобы отговорить её.

Долго мёрзнуть под пронизывающим ветром не пришлось: автобус приветливо подмигнул им и гостеприимно раскрыл двери.

- До завтра! - Руфь махнула рукой Маше, уже прыгнув в тёплое, озарённое жёлтым светом, нутро машины. - Если что, я тебе позвоню!

- Пока! - отозвалась она. Краем глаза она увидела, как в этот же автобус, только в задние двери зашёл Рауль. Руфь устроилась на свободном сидении, а он остался стоять у поручня, недалеко от входа.

Всё прошло даже слишком гладко. Маша проводила взглядом автобус и медленно пошла по улице, залитой белым светом фонарей. Прохожих уже почти не было, ночь гнала зазевавшихся путников домой, а на пустых площадях протяжно вздыхал ветер. Маша любила город именно таким - беззащитным и одиноким, с шуршащими под ногами жёлтыми листьями и эхом шагов. Она оглянулась на здание университета: горела только подсветка у колонн главного входа. Там дальше, за ним, вероятно, светились окна в Центре.

А перед ней - бескрайнее море огоньков в окнах, огоньков-отражений в лужах, оставшихся после короткого дождя и ночная свежесть - как хорошо, что она взяла с собой шарф. Долго идти по хорошо освещённому проспекту не пришлось: она свернула в парк, в надежде срезать угол. И снова ей в лицо пахнуло ветром с полей. Здесь было куда темнее: разросшиеся липы и клёны почти скрывали от города заброшенные аллеи, на которых редко убирали опавшую листву, и даже днём было мало прохожих. Старый, давно не действующий фонтан в центре парка, казался призраком, на его краях сидели птицы. И когда Маша приблизилась к ним, они с криками взлетели и тут же скрылись в тёмном небе, оставив за собой лишь далёкий шорох листьев. Сквозь переплетение почти голых ветвей были видны редкие звёзды.

Фонари в парке не горели, его освещали лишь огни соседних улиц, но они едва пробивались сквозь строй деревьев и плотное переплетение кустарника вдоль аллей. Там, где деревья расступились, пропуская её к старой лестнице со сбитыми ступеньками, вел неравную борьбу с сумраком единственный фонарь. Он был у самого конца спуска, и по ступеням плясали причудливые тени.

Лестница выходила на пустынную дорогу, по другую сторону от которой возвышалось недостроенное здание. Маше почудились шаги за спиной, и она оглянулась: на тёмных аллеях гулял лишь ветер. Зашелестел под её ногой сухой лист.

Маша ускорила шаг, когда услышала сзади негромкое шуршание шин. Она быстро огляделась: справа высокая ограда парка, слева - не менее высокий забор стройки. И машина подъехала уже совсем близко - чёрный спортивный автомобиль - он словно бы крался вслед за Машей. Стараясь вести себя как можно более спокойнее, она оглянулась. Тут боковое стекло опустилось, и в окне появилась голова молодого человека. Несмотря на царящий полумрак, он был в тёмных очках.

- Девушка! - начал он приветливо улыбаясь. - Девушка, уделите минутку.

- Да? - Маша не останавливаясь, кивнула ему.

- Вы не подскажете, где здесь улица Конфетти?

- Вам прямо до первого поворота, а потом налево, это и будет как раз улица Конфетти, - любезно объяснила она, стараясь меж тем отдалиться от дверцы.

- Это мне сейчас прямо? А поворот скоро будет?

- Метров через пятьсот, - мило улыбнулась Маша.

- И там налево?

- Точно, - подтвердила она.

- Спасибо вам огромное, - с чувством произнёс незнакомец, втянул голову обратно, и машина рванула с места.

Маше осталось только удивиться. Оказывается не каждый мужчина, который подъезжает к тебе сзади в тёмном переулке и при этом двусмысленно улыбается, является бандитом. И не каждый хочет затащить тебя в свою чёрную спортивную машину, чтобы использовать потом для своих эгоистических целей. Некоторые просто спрашивают дорогу к улице Конфетти. Бывает же в жизни!...

Но она всё-таки пошла быстрее: Маше не терпелось оказаться дома, выпить горячего чаю и хотя бы десять минут посидеть в обнимку с компьютером. Тёмный переулок, наконец, оказался позади, и она вышла на хорошо освещённую площадку перед магазином. И тут было пусто, Маша вскользь заметила, что нет привычного поста милиции. Опять перестали контролировать улицы Нью-Питера.

Вынырнувший из-за угла парень не вызвал у неё никаких эмоций, Маша только посторонилась, чтобы не столкнуться с ним на широкой пустой улице. Однако он всё же задел её плечом, больно, но связываться с ним Маша не пожелала - много чести.

- А почему такая молодая и красивая одна? - услышала она насмешливый голос за спиной.

И, кажется, у этой фразы был только один смысл. Маша не оглянулась, надеясь, что случайный прохожий окажется не очень настырным. Но когда перед ней возникли ещё два силуэта, обманывать себя было уже бессмысленно. Она остановилась, размышляя, кого ударит первым. Того, что справа - он уже на расстоянии пары шагов. Он подбрасывает в руке что-то звенящее, кажется, связку ключей. Они окружали её так плотно, что пространства для манёвра не осталось. Маша сделала шаг назад, но тут же наткнулась на подступившего сзади человека.

- Уже уходите? - придерживаясь лучший традиций подворотни, хохотнул он.

Кстати о подворотне, из темноты на другой стороне улицы появились ещё два типа. Итого пять. С пятью она может и не справиться. Конечно, не очень хочется затевать драку, но что поделать. Не похоже, что эти парни собираются предложить ей донести сумку до дома. Маша перехватила эту самую сумку поудобнее и приготовилась к нападению. Если оно будет молниеносным, ни один из этих уверенных в своих силах увальней даже не поймёт, в чём дело. Правильно, как они могли предположить, что девушка, застигнутая врасплох на ночной улице, окажет сопротивление.

Вон как нагло ухмыляются! А звон ключей продолжает действовать на нервы. Что за противная привычка... Маша бросила на него беглый взгляд. Вот уж никогда она не видела такого победоносного выражения на лице. Сейчас она устроит им победу!

Свет фонаря скользил по мокрому асфальту, неровные блики прыгали по лицам. Луч чуть тронул руку одного из нападающих. На его запястье сгустившейся темной проступила татуировка - спираль. Он не поймал мимолётного взгляда девушки, очевидно приняв его за затравленный поиск путей отступлений. Но путей не было. Была только эта спираль.

Решили поймать, - с тихой злостью подумала Маша, - не выйдет.

Бойцы "Белого ветра", в этом нет сомнений. Они просто проверяют её. И если она начнёт драку, она может и выиграть эту битву. Но проиграть войну. Если она начнёт драку, они поймут, что она из Центра. И тогда к демонам всю операцию - Патрик заляжет на дно и его следующее нападение будет отследить куда труднее.

И значит, она не ответит на угрозы. Не вступит с ними в сражение, чтобы там ни случилось. Пусть смеются дальше.

- Девушка не хочет с нами разговаривать, - обиделся прежний голос у неё за спиной. - Стесняется?

Теперь они были так близко, что Маша даже почувствовала запах сигарет, исходящий от говорившего.

Он толкнул Машу в спину так, что она на секунду задохнулась и чуть не упала на одного из его товарищей. Она охнула от неожиданности, но не ответила на удар, хотя ей было очень тяжело удержаться. Хотелось просто ударить один раз по ухмыляющемуся лицу и будь, что будет. Но нельзя поддаваться искушению. Расчет Тёмного Патрика гениален до безумия. Он вычислит шавку Галактуса, способную ему помешать, и избавится от неё.

Нельзя дать ему ни единого шанса. Ни единого повода для подозрений.

Тот, что поигрывал ключами, сунул их в карман и наотмашь ударил её по лицу. Маша почти успела увернуться, и удар пришёлся по виску, но она закрыла лицо руками и всхлипнула.

- Отпустите меня, что вам нужно?!...

Её голос потух, затерялся в темноте закоулков уставших улиц. Её слова только насмешили воителей "Белого ветра". Один из них снова толкнул её, Маша упала на колени, асфальт бросил ей в лицо запах сырости. Над собой она слышала хохот и насмешки, но смысл слов не доходил до её сознания. Как давно она не чувствовала себя такой беспомощной и слабой. Надежда, что они оставят её, если Маша не начнёт защищаться, быстро истаяла. Похоже, эти вояки восприняли её как развлечение, которых было так мало в их жизни.

Кто-то резко дёрнул Машу за руку, восстанавливая в вертикальное положение, швырнул к своему товарищу. А тот под смешки рывком расстегнул на ней куртку. Следующий принялся вытряхивать Машу из неё. Она больше не кричала - только дёргалась в их руках, с глухим ожесточением и нежеланием сдаваться вот так, без боя. Жёсткие руки уже держали её сзади за локти, едва не выворачивая их. Удар, призванный утихомирить её, последовал всего один, но после него потемнело в глазах и на миг оборвалось дыхание.

Маша не заметила тишины, неожиданно воцарившейся вокруг неё. Она почувствовала только резкий, обжигающий холод, запах смерти и, вслед за ними - её отпустили, и девушка упала на колени. Всё ещё судорожно пытаясь отдышаться, она схватилась за шею. Кровь колоколом билась в ушах, и её запах - мерещился или существовал на самом деле? Поэтому голос, раскроивший тишину, не мог пробиться к ней и в первые секунды. Потом, почувствовав чьи-то руки у себя на плечах, она отчаянно, но уже почти автоматически дёрнулась...

- Маша! Ты слышишь? - в голосе проступило отчаяние и страх.

Она подняла глаза, и не увидела перед собой бойцов "Белого ветра". Возле неё на коленях, на мокром асфальте стоял всего один человек. Луксор коснулся пальцами её щеки, повернул лицо к свету.

- Маша?

- Я нормально... ты их прогнал? Как? - в горле встал ком, он не пускал слова. Кажется, она сейчас разревётся, как первоклассница, какой позор...

- Думаешь, магия существует только для красивых фокусов? - он осторожно обнял её за плечи. - Ты можешь подняться?

- Да, - но ноги предательски дрожали. - Куда мы?

- Не волнуйся, сейчас всё будет хорошо, - Луксор уговаривал её как маленького ребёнка, который разбил коленку и теперь капризничает. - Только не переживай.

Он отвёл её к машине, стоящей за углом, и аккуратно усадил на заднее сиденье.

- Куда мы? - повторила Маша просто за тем, что молчать не могла. Сопротивляться она сейчас тоже была не в силах.

- Я тебя не съем, - он вымученно улыбнулся ей. - Всё будет в порядке.

Всю дорогу она просидела, закрыв лицо руками. Навстречу бросались только яркие всплески фонарей, разбавленные чёрным небом и пеленой подло выступивших на глазах слёз.

- Пойдём.

Ощущение, что машина остановилась, пришло с опозданием, в реальность вернул только голос Луксора, который, казалось, вынырнул из пустоты. Во дворе дома было темно, и Маша понадеялась, что он не заметит слёз на её лице.

Он не выпустил её руки до самой квартиры, а в прихожей ярко вспыхнул свет. Маша закрыла глаза от неожиданности. Теперь она просто не знала, сопротивляться ей или не стоит. Пока она размышляла, Луксор снял с неё куртку и шарф, провёл в комнату и усадил на диван.

- Не стоит, со мной всё нормально, - слабо сопротивляясь его рукам, проговорила Маша. Она не различала цветов и запахов, всё вокруг кружилось в жутком хороводе.

- Подожди, - мягкое тепло исцеляющей магии коснулось её виска. Тупая боль отпустила, оставив за собой только боль уязвлённого самолюбия.

- Луксор, как ты оказался там? - вопрос сам собой сорвался с губ, хотя слышать ответ ей и не хотелось: Маша его уже знала.

- Ну, если я скажу, что просто проходил мимо, ты мне, конечно, не поверишь? - с грустной усмешкой вздохнул он.

- Конечно, не поверю, - вздохнула она.

- Я следовал за тобой, и я...

- Стой. Я не хочу слышать, зачем ты это делал. Что бы там ни было, ты меня спас. Я не знаю, как благодарить тебя, - кажется, последнюю фразу она произнесла уже почти шёпотом.

- Не благодари. Если хочешь, я сделал это лишь для себя. Думаешь, я смог бы пройти мимо?

Чувствуя, что сейчас не выдержит, Маша вскочила на ноги и, не оборачиваясь к нему, выдохнула:

- Мне нужно домой. У меня там ребёнок один... - оправдания оказались неуместными, и она тряхнула головой.

- Я отвезу тебя. И можешь даже не сопротивляться...

...Она попросила остановить машину за квартал до своего дома. И, кажется, он всё понял.

- Ты не хочешь, чтобы нас видели вместе? - грустно вздохнул Луксор.

- Не в этом дело, - покачала головой Маша, понимая, что дело-то как раз в этом.

- Не оправдывайся.

Маша выскользнула из автомобиля, захлопнула дверцу и, отойдя на тротуар, махнула ему оттуда рукой. Она подождала, когда машина скроется вдали, и только потом пошла домой. Притихшие улицы города больше не играли со звуком её шагов. Она шла по квадратам света из чужих окон, а оказавшись у кованой ограды, поняла: в её доме горит одно единственное окно. Маша представила, что о произошедшем придётся рассказывать Сабрине, и у неё немедленно разболелась голова.

Осторожно прикрыв дверь за спиной, она шагнула в комнату. Было тихо, только часы на стене мерно отсчитывали тягучие отрезки времени. В светящемся проёме двери, прислонившись к косяку, стояла Сабрина.

- Маша, разве можно так, - она шагнула к подруге и взяла из её рук сумку. - Я уже собиралась искать тебя. Что-то случилось?

Маша подняла на неё глаза, и, кажется, только по одному этому взгляду Сабрина всё поняла. Она помогла ей снять куртку и мягко произнесла:

- Пойдём на кухню, я сделаю тебе чай.

Каким образом Сабрина постоянно умудрялась угадывать, что нужно Маше именно в этот момент, она не представляла. Она поплелась вслед за подругой и, едва дойдя до стула, рухнула на него. Голова по-прежнему гудела, да ко всему прочему напомнили о себе царапина от ножа Виолы. Маша потёрла кончиками пальцев ноющий бок, и ранки словно обожгло огнём. Она поморщилась - только этого ещё и не хватало для полного и абсолютного счастья.

Сабрина опустилась на стул рядом с Машей и поставила перед ней чашку с горячим чаем, пахнущем ромашкой и ещё чем-то, совсем летним и нежным. Маша немедля обхватила горячие бока чашки замёрзшими руками. Она почувствовала на себе пристальный взгляд Сабрины и обернулась к ней.

- Слушай, не пугай меня. С тобой всё в порядке? Почему ты дрожишь? - Сабрина тронула её за руку и заглянула в лицо. - Не молчи.

- На меня напали, - выдала Маша, прерывисто вздохнула и нервно отбросила с лица надоевшую чёлку. - Я даже не смогла защититься. Я уже отвыкла...

Она коротко рассмеялась, потом закрыла руками лицо и повторила:

- Я отвыкла быть жертвой.

- Кто на тебя напал? Что произошло? - в голосе Сабрины отчётливо зазвенел испуг.

- Как я поняла, бойцы "Белого ветра", решили проверить меня на способность постоять за себя. Проверили. Надеюсь, они остались недовольны, потому что я не защищалась.

- Маша, объясни, почему...

- Как ты не понимаешь! - вскрикнула она, но тут же сбавила тон. - Если бы я раскрылась, они бы всё узнали. Узнали, что мы охраняем Руфь...

Сабрина тяжёло вздохнула и, сложив руки на груди, чуть наклонилась к столу.

- А теперь мне не понятно, кого из вас нужно охранять, - хмуро произнесла она.

- Сабрина, только не надо...

- Надо! А если бы они что-нибудь сделали с тобой?

- Они бы со мной ничего не сделали, потому что...

"Потому что что? Потому что тебя спас маг, совершенно случайно проходящий мимо?!..."

Маша отвела руки от лица и посмотрела на Сабрину.

- Почему не напали ни на кого другого? Руфь охраняешь не ты одна, - медленно произнесла Сабрина. Её черные глаза блестели в свете лампы.

- Я не знаю, - растерялась Маша, - видно, я засветилась сильнее... Все остальные не вступают в контакт с самой Руфью.

- Патрик мог проверить все базы данных университета, - покачала головой её собеседница, - но здесь проблем не возникнет, ты есть во всех списках. И я уверена, эпизод с дверью - тоже проверка. Но ты её прошла, раз уж они устроили вторую. В любом случае, это дело нельзя оставлять так. Нужно рассказать обо всём Галактусу.

Идея Маше не нравилась и она даже не могла объяснить, почему. Галактус не сможет отстранить её от задания - это вызовет очередную серию подозрений со стороны Тёмного Патрика. К тому же, кем её можно заменить? Сабриной или Шредером? Но они слишком приметные фигуры и, скорее всего, уже давно известны "Белому ветру".

- Что он сможет сделать? - пожала плечами Маша.

- Всё, что угодно. Например, сделать так, чтобы тебя встречали.

- Сабрина, это уже перебор...

- Даже не думай мне возражать. Я не хочу, чтобы эти подонки что-нибудь сделали с тобой...

Глава 23. Убийца с твоим лицом

...Залаяла соседская собака, её разбудил шум полуночной машины. Строчка света от фонаря пробивалась сквозь шторы и ложилась на ковре, рядом с кроватью. Ветер за окном качал ветви клёна, и они отбрасывали причудливые тени на белый потолок. Маша закрывала глаза, но тени продолжали плясать в её сознании, переходя из яви в сон, от которого она просыпалась, словно от толчка. Она садилась на кровати и, обнимая колени руками, старалась выгнать их из мыслей - уродливые скачущие тени...

Не знаю, почему они тогда привязались ко мне. Девочек они вообще-то не трогали, предпочитая растрачивать усилие только на тех, кто послабее, но мужского пола. Может, потому, что я и девочкой-то им никогда не казалась. Не помню, когда бы в детстве я запросто общалась со сверстниками. Между мной и ними словно стояла стена - или железная решётка с подведённым током. Они сторонились меня, а я думала, что так и должно быть.

Скорее всег, именно это раздражало ту компанию малолетних преступников. Помню, первый раз я столкнулась с ними в школе, в одном из не слишком шумных коридоров. Кажется, у того парня было прозвище Малый. Он толкнул меня к стенке, выдав нечто вроде:

- Подвинься, места мало.

Следующий раз мы встретились с ним вечером, во дворе. Я возвращалась домой, а эта компания страдала от безделья на лавочке. Ради смеха Малый отобрал у меня сумку и зашвырнул на крышу над дверью подъезда. Злость и беспомощность, одновременно наполнившие меня до краёв, заставили забыть о здравом смысле. Перед глазами на секунду встала дрожащая пелена, и я ударила его - сильно, насколько вообще смогла бы тогда ударить человека, который был выше меня на голову и раза в два шире. Не знаю, от боли или просто от нанесённого оскорбления, однако смеяться он перестал. Выругался грязными словами, но связываться с малолеткой посчитал ниже своего достоинства. И только понукания его товарищей - "Врежь ей", "Пусть знает своё место", "На тебя всякая шушера руку поднимает!" - заставили его ударить. Помню жестокую боль в голове, помню солёный вкус крови. Это было далеко не самое страшное ранение в моей жизни, но самое обидное.

Спасибо Малому. Наверное, если бы не он, я бы никогда не стала такой, какой стала.

Я помню, как воевала с этой бандой - в одиночку, никогда не призывая на свою сторону родителей и учителей. Я воевала - не так звучит. Они воевали со мной. Старались уничтожить, если не морально, то хотя бы физически. Не стеснённые моральными нормами, эти парни с одинаковой лёгкостью могли ударить и старика, и девушку.

Вот только беззащитной я перестала быть гораздо скорее, чем им удалось растоптать мою волю. И я прекрасно осознавала, что меня не спасёт никто, кроме меня самой. И уж если им удавалось поймать меня на тёмной улице, я пеняла только на себя. И боролась со своим бессилием. Сейчас это может казаться придуманным, странным и страшным, но я выиграла войну. Да, у меня были хорошие учителя.

Но ни один даже самый лучший сенсей никогда бы не сделал из меня воина. Никогда, если бы не та сумка, заброшенная на козырёк подъезда.

...Утро ворвалось так больно, разбив полузабытье, в которое Маша впала, прижавшись щекой к холодному окну автобуса. К окну, за котором пробегали серые от покрывающего их тумана пейзажи. Она с трудом подняла голову и открыла сумку, чтобы достать гудящий телефон.

На экране высветился номер Галактуса. Сон сняло как рукой. Она нажала кнопку ответа.

- Да?

- Маша, доброе утро. Срочно приезжай в Центр. Возникла проблема.

- Я сейчас буду, - моментально отреагировала она, сунула телефон в сумку и на проспекте Рождественского выпрыгнула из автобуса. Но вопреки уже сложившейся привычке, прошла мимо университета. По дороге набрала номер Руфи.

- Я не приду сегодня. Поболею немного...

- А... жалко, - протянула та, - ну, выздоравливай.

Казалось, в Центре она не была целую вечность, только Моцарт приветливо кивнул. По дороге она столкнулась с Ренатой, которая пробегала мимо с пачкой бумаг. Секретарша Галактуса странно покосилась на Машу, но всё-таки решила предупредить:

- Тебя уже ждут там...

Её тон Маше не понравился. Кто ещё ждёт? Галактус? Почему во множественном числе? Она тряхнула головой. Этакая мнительность ни к чему хорошему не приведёт. Но за дверью кабинета Галактуса и вправду послышался незнакомый голос. Слов Маша разобрать не успела, когда она подошла ближе, уже говорил её начальник.

- Нет, я хотел бы поговорить с ней наедине. Да, вас я позову потом. Не могли бы вы подождать в приёмной? Это конфиденциальное дело. Я понимаю. Но всё же настаиваю на личном разговоре с ней.

Маша едва успела отскочить от двери, когда та распахнулась прямо перед её носом. Из кабинета вышел высокий человек в форме. Он скользнул по Маше ничего не значащим взглядом и ушёл в противоположный угол комнаты, чтобы там опуститься на кресло и взять с газетного столика какой-то журнал. Маша проскользнула в приоткрытую дверь...

...которая тут же захлопнулась за её спиной.

Сидящий за столом Галактус внимательно изучал бумаги, лежащие перед ним, и лишь через пару секунд поднял на неё глаза.

- Проходи.

Тут Маша стало не по себе. Никогда - а она знала Галактуса очень долго - никогда не слетали с его уст слова, настолько пропитанные усталостью. Маше захотелось стать невидимой или безгрешной. И поскольку последнее у неё точно бы не получилось, она бесшумно прошла и опустилась на стул.

Он снова взглянул на бумаги, словно бы пытаясь найти в них подвох, но не нашёл и, вздохнув, посмотрел на Машу.

- Перейду сразу к делу, ты знаешь, я не люблю лирических вступлений. Не могла бы ты мне сказать, что, собственно, делала вчера между девятью и десятью часами вечера?

- Я... - Маша поёжилась. Кажется, Сабрина уже рассказала про нападение, и теперь пойдёт откровенный разбор полётов. И ещё возможно, что Галактус всё же решил отстранить её от этого дела. - В это время я возвращалась из университета домой.

- Так поздно? - он расправил смятый уголок белого листа бумаги.

- Ну да, Руфь остаётся по вечерам работать в лаборатории, - пожала плечами Маша.

- Но Рауль сказал мне, что встретил Руфь на остановке около половины девятого, - Галактус качнул головой и посмотрел на неё неожиданно пронзительно. И Маша сдалась.

- Да, я долго шла домой. Просто... кое-что случилось, - она поморщилась и не смогла сделать никаких уточнений.

Он тяжело вздохнул, как будто услышал то, чего больше всего опасался.

- И что же произошло?

- Произошло то, что на меня напали, - выдала она на одном дыхании и отвернулась к окну. Зачем он её допрашивает? Неужели ему и так всё не ясно?...

- Ладно, опустим вопросы "кто?", "где?" и "зачем?".

Только Маша успела с облегчением вздохнуть, на неё обрушилась очередная порция неприятных сюрпризов.

- Может ли кто-нибудь подтвердить, что... на тебя напали в это время?

Несколько секунд стояла абсолютная тишина, в которой Маша судорожно пыталась сообразить, что от неё требуют.

- То есть? - она вопросительно вскинула брови.

- Я спрашиваю, есть ли у тебя алиби.

Маша только открыла рот, чтобы выразить своё удивление по этому поводу, а так же прилагающуюся к нему бурю эмоций, как его тут же пришлось закрыть. Галактусу надоели игры в детективов, и он протянул Маше одну из своих бумаг. Она увидела, что это фоторобот.

- Собственно, вчера вечером на остановке убили девушку. И у преступления было слишком много свидетелей. Вот и портрет убийцы по их показаниям составили. Посмотри, - последнее слово он произнёс совсем мягко, будто уговаривая её выпить горькое лекарство.

Маша перевела взгляд на бумагу, которую до сих пор яростно сжимала в руках, но не удостоила вниманием.

- Кто это? - её руки сами собой задрожали, поэтому пришлось опустить белый лист с фотороботом на колени. Ладони за мгновение стали влажными.

- Об этом я хотел посоветоваться с тобой, - он говорил так, словно ничего не произошло. Словно на этом снимке ужасного качества с жуткой ясностью не проступало её лицо.

- Это не я, - проговорила Маша растерянно, сознание изо всех сил боролось с возмущающей несправедливостью. - Разве я?

Галактус молча смотрел на неё, то ли ожидая оправданий, то ли выдерживая театральную паузу.

- Замечательно. Где это произошло? - упрямо спросила она.

- На автобусной остановке, улица Лебедя. Там стояли несколько человек, как вдруг одна девушка набросилась на свою соседку. Она ударила ножом жертву и сбежала. Когда свидетели отошли от шока, жертва была уже мертва, а преступница - далеко от места преступления, - он постучал ручкой по столу и пожал плечами. - Всё это длилось не меньше минуты. Так что её успели рассмотреть.

- Они успели её рассмотреть и не поймали? - не поняла Маша.

- Им даже в голову не пришло ловить её. Это были обыкновенные люди, и они пребывали в ужасе. Не каждый день видишь на улице такое, - Галактус подошёл к окну и захлопнул форточку, через которую комната наполнялась запахом костров.

Реальность всё-таки пробилась через вычурную белизну официальных фраз. Маша сжала руки в замок на коленях.

- И вы хотите сказать, что я - убийца? - слова прозвучали абсурдно. Она открыла рот, чтобы продолжить, но лишь покачала головой.

- Я так не думаю. Если бы это сделала ты, я бы знал об этом, поверь. Надеюсь, тебя в последние дни никто не кусал? - он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, и, конечно, он Галактуса не ускользнуло то, как вздрогнула Маша от его слов.

- Не кусал... - словно не веря своим словам, откликнулась она.

- Тогда ты понимаешь, что речь не об этом. Дело серьёзное, но в нашем мире внешность - это далеко не всё. Её можно элементарно подделать. Как? Да как угодно. Это, собственно, нам и предстоит выяснить. Но есть ещё одна проблема - твоё алиби. Тот человек, - Галактус выразительно кивнул на дверь, - его можно выпроводить на этот раз. И доказать твою непричастность. Но если нападения повторятся...

- Ну, вообще-то есть один человек, который может подтвердить, что в это время я находилась в другом месте... то есть с ним, - произнесла Маша не слишком уверенно. Впутывать Луксора ей совершенно не хотелось, но если уж всё зашло так далеко... Кажется, без его помощи ей опять не выпутаться.

Галактус внимательно посмотрел на неё, словно бы увидел в её словах нехороший подтекст. Он понял, что связь с тем человеком Маша совсем не собиралась афишировать.

- Ты можешь рассказать мне.

- Он спас меня от бойцов "Белого ветра" вчера вечером, а потом отвёз к себе. Правда вскоре я вернулась домой. Это маг.

- Что же, я всё понял. Я вызову его. Или ты сама хочешь сначала поговорить с ним?... - его слова прозвучали приговором, хотя Маша понимала, что без этого не обойтись.

- Нет, лучше вы, - малодушно согласилась она.

- Ещё одна небольшая формальность. Не покидай Центр, пока всё не будет улажено. Ты же понимаешь, если ты уйдёшь, это будет расцениваться как доказательство против тебя.

- Замечательно. Разрешите идти?

- Да, я вызову тебя.

Не говоря больше ни слова, Маша поднялась и пошла к выходу. Только у самых дверей вспомнила и обернулась.

- А Руфь?

- Не волнуйся, её охраняют.

В приёмной она, не поднимая глаз, проскользнула мимо человека в военной форме.

Тёмный Патрик, - металась в голове единственная мысль, - какой же ловкий ход с его стороны... Выходит, я всё-таки прокололась, но когда, когда? Что я сделала не так?

- Если это его расчет, то нападение на Руфь должно состояться как раз сегодня, - с тревогой думала Маша. Она сидела на подоконнике и, прижавшись лбом к стеклу, смотрела на снующие внизу машины. - Смогут ли его предотвратить? Где же я прокололась?...

Она просила Вселенский разум только о том, чтобы в комнату сейчас никто не вошёл и не начал приставать к ней с расспросами. О большем она просить боялась. Маша снова и снова прокручивала в памяти каждый день, проведённый с Руфью, ставила под сомнение каждую секунду. Ошибок не находилось - то ли в провале не было её вины, то ли дело заключалось вовсе не в Патрике...

Внезапная резкая боль в боку выдернула её из мыслей. Эта царапина! Вчера она едва смогла заснуть, бок жгло огнём всю ночь. Под утро рана успокоилась, а теперь всё началось сначала.

Сколько же можно! С того дня, как Виола её поцарапала, прошло не меньше двух недель, пора бы уже и забыть об этом досадном происшествии. Но не тут-то было.

Маша потянулась за сумкой, в которой, кажется, завалялась пара таблеток. И тут одна мысль обожгла её сильнее любой боли. Что если с этим ударом Виола передала ей своё проклятье?...

Цепочка несопоставимых на первый взгляд событий сложилась на удивление удачно. Вот она возвращается домой после вечерних приключений. Машину Луксор остановил за квартал от её дома - по её же просьбе. Как раз неподалёку от этого места и пролегает улица Лебедя. Выходит, ей нужно было не так уж и много времени, чтобы в приступе ярости, в жажде чужих эмоций бросится на жертву. А потом вернуться домой как ни в чём не бывало.

Почему же как ни в чём не бывало? Она чувствовала непосильную усталость и опустошение, которые, конечно, можно связать с испугом от нападения. Нет, не складывается. Если бы она бросилась на ту девушку и ударила бы её ножом, она запачкалась бы в её крови, было бы много крови...

Маша тряхнула головой. Вот, она уже рассуждает так, как будто действительно убила. Но этого же не могло быть. Не могло, от царапин не становятся энергетическими вампирами. Думать надо совсем о другом. Как Тёмный Патрик смог всё это организовать? Где он нашёл человека, настолько похожего на неё?

Его тонкие пальцы равнодушно скользнули по светлым волосам девушки. Она вздрогнула и поёжилась под шёлковым покрывалом. Алый камень в перстне чуть царапнул её нежную кожу на виске. Патрик поморщился - он не любил крови.

Он выбрался из постели и прошёл к окну. Он не любил кровь и поэтому предпочитал несколько другие методы. А за окном день был в самом разгаре, хотя и в особняке на окраине города это было не слишком заметно. Отсюда не слышался бесконечный шум машин, не было видно толп обывателей. Солнце скрылось за рыхлыми тучами, его лучи едва-едва пробивались к бренной земле. Патрик отдёрнул шторы, неспеша оделся и, выйдя из комнаты, приказал подавать завтрак. В зеркальных панелях коридора отразилась его высокий, гибкий силуэт, растрёпанные в художественном беспорядке тёмные волосы.

В гостиной, неторопливо попивая ароматный кофе, он мысленно вернулся к делам.

А результат обещал быть неплохим, очень неплохим. Убить эту девчонку - дочь мага - проще простого, её никто не охраняет. Как это неосмотрительно со стороны лорда главы природных магов!... Патрик усмехнулся и протянул руку за свежей газетой, которая уже лежала подле него, на журнальном столике. На первой же странице огромные буквы - кровавая драма на улице Лебедя! Разгул вампиров в безлунную ночь!...

"Что за очередная ерунда?" - досадливо скривился мужчина. - "Чего только не сочинят эти газетные шавки".

Ничего особенно интересного в мире не произошло, всё, о чём напечатали в газете, показалось Патрику или очевидной выдумкой, или же незначительной мелочью. Он отбросил газету обратно на столик.

И всё же это была замечательная идея убить дочь мага. Безукоризненная. И ведь даже Центр ни о чём не догадался со всей его хвалёной шпионской сетью! Нет, что ни говори, а дело удаётся на славу!...

Правда была у него парочка подозрений, но развеять их не составило такого уж большого труда. Две операции, и клиент готов. Патрик задумчиво улыбнулся. Последний план был просто гениален. Разве шавке Галактуса не захочется отбиться от бандитов, напавших на неё посреди тёмной улицы? Разве она не попытается навести порядок?... Ах, ну да, ну да, она испугалась до полусмерти и предпочла просить пощады. Значит, была самой обыкновенной девчонкой. И все препятствия исчезли у него пути сами собой.

Конечно, оставался ещё эпизод с дверью, но этот план не очень нравился Патрику, было тут что-то детское, сродни проказам школьников. С нападением всё вышло гораздо солиднее. Хотя, что уж тут говорить, и с дверью всё прошло как нельзя гладко. Теперь ему абсолютно точно известно, что Руфь не охраняют.

О да, план просто прекрасен. Он улыбнулся - только уголками губ - когда представил, как убьёт дочь главы магов природы.

Он опять сидел в темноте, вглядываясь в переплетение улиц засыпающего города. Там, за окном, звёздочками светились фонари. В приоткрытое окно холодно дышал ветер. Но Луксор не чувствовал холода. В его пульсе колоколом билась только одна мысль: придёт - не придёт... Да, пусть при свете солнца он клятвенно обещал себе, что больше никогда не будет думать о ней, никогда не вспомнит её имени, запаха её волос. Но стоило только небу скрыться за чёрной пеленой, её образ сам собой возникал в пустых комнатах. Появлялся её голос - и Луксор не мог не разговаривать с ней мысленно, когда думал, что сходит с ума, но уже не в силах остановиться, он снова и снова звал её.

Он не понимал, что произошло между ними, почему она прогнала его, а потом вернулась сама. Почему ничего не объяснила, не дала понять, что всё кончено. Маша оставила после себя тоненькую нитку надежды, которая не рвалась и нестерпимо больно резала руки. И сейчас он был готов ей всё простить - и не простить ничего. Луксор в тысячный раз обещал сам себе, что как только они встретятся, он потребует от неё окончательного решения, и в тысячный раз забывал о своём обещании, когда слышал её голос - уже не мысленно, а вполне реально, когда брал её за плечи и почти чувствовал, как бьётся её сердце.

Нет никакой надежды, эти отношения уже пора рвать, рвать их нужно было давным-давно. Не стоило даже надеяться, что из гусеницы получится прекрасная бабочка. Это от любви до ненависти один шаг, а от игры до любви их неисчислимое множество.

Каждый раз, когда тишину пустой квартиры нарушали шаги за дверью, Луксор внутренне вздрагивал и прислушивался. Но провидение ничем не стремилось нарушить его одиночество.

Сегодня Маша не пришла на занятия, хотя лекция была именно у этой группы, он всё помнил. А потом его вызвали в Центр, где попросили написать подробный отчёт о том, как он провёл вечер. В смысле, как провёл вечер с ней. Всё это про тех бандитов, которых пришлось отпугивать магией, о том, как он отвёз её домой. Объяснений как таковых Луксор не получил. Ему правда сказали что-то про алиби, но он и спрашивать не стал: слишком сильно был уверен, что поговорит с Машей. И вот тогда-то всё и выяснит. Но встретиться с ней не пришлось.

Слушая голос ветра, Луксор каждую секунду боролся с желанием бросится вон из этой опостылевшей комнаты, уйти в переплетение тёмных улиц, потеряться... Но он не знал, где её дом, не знал, как найти её в этом подёрнутом холодом городе.

В дверь робко постучались. Он медленно, словно в тумане, прошёл по коридору. Щёлкнул замком.

- Маша? Проходи... - он был так обрадован её внезапным появлением, что сердце замерло на секунду.

Девушка вошла в тёмну прихожую. Сегодня она была в классических чёрных брюках и своей не по погоде лёгкой куртке. Впрочем, под курткой конечно оказалась соблазнительная полупрозрачная блузка, вышитая золотистыми бусинами. Она взглянула на него снизу вверх и улыбнулась.

Улыбка вышла странной. Всего на мгновение Луксору показалось, что это не Маша, а другой человек за её обличьем. Он тут же выкинул из головы глупые мысли. Ерунда какая-то.

- Привет, не прогонишь? - она уже сбросила куртку и, не дожидаясь приглашения, прошла вглубь комнаты.

- Нет, - Луксор вдруг обнаружил, что как столб стоит посреди прихожей, не в состоянии произнести даже пару слов. - Я...

Он потянулся к выключателю, чтобы зажечь свет, но девушка перехватила его руку.

- Так лучше.

Она протянула к нему руки, почти коснулась плеч... Это было очень сложно, но Луксор жестом остановил её.

- Маша, послушай. Мне нужно поговорить с тобой на счёт всего того, что произошло. Понимаешь, я хотел бы знать...

"Не то, не то", - резко одёрнул он себя.

- Я бы хотел понять, что значат для тебя наши отношения.

По тому, как сжалась девушка, как она отступила на шаг назад, Луксор понял, что сказал очередной вздор.

- А ты сам не понимаешь? - тихо спросила она.

- Понимаю... не понимаю другого. Твоих бегств и возвращений. Я должен гадать, придёшь ты или нет. Думаешь, это легко? И скажи, что с тобой случилось? Кто эти вчерашние бандиты? Почему меня сегодня вызывали в Центр? Я надеялся встретить тебя там.

Она спрятала глаза. В полутёмной комнате это оказалось очень легко - просто опустить ресницы.

- Луксор, я не могу так, я не могу рассказать тебе всего. Сейчас. Может быть, потом... Я не хочу, чтобы тебя это задело.

- А я не хочу, чтобы на тёмных улицах тебя ловили бандиты! Маша!... Подожди, - он шагнул к ней, взял её за подбородок и осторожно повернул её голову, чтобы посмотреть на левый висок. Зажила ли вчерашняя ссадина.

Девушка резко дёрнула головой, но в свете уличных фонарей Луксор понял, что никакой ссадины там нет.

- Я не могу, и закроем тему на этом, - она отступила к окну и, скрестив руки на груди, посмотрела на улицу. Там было уже совсем темно.

- Прости, если я тебя обидел, - сдавленно произнёс её собеседник, - я не хотел этого. Просто пообещай мне...

Девушка едва заметно вздрогнула и оглянулась. Луксор взял её за плечи и снова чуть не сошёл с ума, почувствовав запах её духов.

- Пообещай мне, что больше не исчезнешь. Я не хочу тебя потерять, - он уткнулся лицом в её волосы. - Ты же скажешь мне, когда придёшь в следующий раз?

С её губ сорвался прерывистый вздох.

- Знаешь, давай я позвоню тебе и сообщу, когда смогу прийти, - она просительно заглянула ему в глаза. - Сейчас я не могу сказать ничего определённого.

Девушка ласково провела рукой по его щеке.

Луксор не поймал её руку и не поцеловал в ладонь, как делал обычно. Он продолжал настойчиво мерить её взглядом.

- Пожалуйста, - тихо попросила она, - пожалуйста, не надо смотреть на тебя так. Я боюсь, когда ты так смотришь.

Девушка снова скользнула кончиками пальцев по его щеке, волосам. Он будет просто наслаждаться каждым мгновением и не думать, что будет завтра. Он не смог не ответить на её поцелуй, просто не посмел сопротивляться, хотя ещё многое хотел сказать.

...Догорающий за окнами свет фонарей бликами танцевал в его зрачках. Ночь долго не спешила снять своё тёмное покрывало. До самых последних секунд она пыталась продлить своё счастье, было так страшно выскальзывать из-под одеяла и уходить в мир, где любой неосторожный шаг станет решающим. Но уйти пришлось. Слишком опасно сейчас оставаться. Ей ни за что нельзя столкнуться со своим двойником.

Как только первые лучи восходящего солнца метнулись сквозь оконное стекло, Виола уже осторожно закрывала за собой входную дверь.

- Маша, ты что? - ладонь Сабрины скользнула по её волосам.

Маша вздрогнула и подняла голову от сложенных на столе рук. Точнее, не на столе, а на книге - на развороте книги с фотографиями человекоподобных существ. Яркое пятно настольной лампы, и больше не единого лучика света во всей комнате.

- Ой, - сонно пробормотала она, - уже поздно?

- Скоро будет рано, - усмехнулась Сабрина и подошла к окну, чтобы задёрнуть шторы.

Щурясь от света, Маша захлопнула книжку и отправила её в самый дальний угол письменного стола. Чёрный кожаный переплёт обиженно заскрипел. Маша покрутила онемевшей шеей и потянулась к кровати за покрывалом.

- Вы поговорили с Галактусом на счёт нападения? - поинтересовалась её подруга.

- Ага. Меня Шредер встречать будет. Мы на счёт сегодняшнего не договорились. Что делать с тем двойником, ума не приложу. Что это вообще за наваждение? Противно даже думать... - она накинула на плечи покрывало и под ним передёрнула плечами. - И встречаться не хочу.

Сабрина подошла к ней сзади и положила руки на плечи.

- Не думай. Галактус сам с этим делом прекрасно разберётся.

- У меня голова идёт кругом, - пожаловалась Маша и, откинув голову назад, посмотрела ей в лицо, - я уже начала грешить на демонов. Знаешь, есть такая разновидность у них. Допельгагнеры...

- О, я думала, они уже давно вымерли все, - сделала большие глаза Сабрина.

- Я тоже. Пренеприятнейшие личности. На сколько я знаю, это единственное магическое существо, способное принять чью угодно внешность.

- Маша, а что если всё гораздо проще? - Сабрина взяла со стола книгу и пролистала её, ни на чем не задержавшись. - Сама подумай, ну какого описания можно ожидать от до смерти напуганных людей? Довольно легко найти девушку, отдалённо напоминающую тебя. Сделать так, чтобы они запомнили только пару-другу основных примет. Логично? Откуда здесь взяться демонам?

- Понимаешь, - устало покачала головой Маша, - я бы и сама не против поверить во всё это. Только "Белый ветер" ни к чему не причастен. А если не они, то кому тогда понадобилось меня подставлять?

- Демонам? - недоверчиво проговорила её собеседница, возвращая книгу в шкаф. - Вот им-то точно до тебя дела нет. А с чего ты вдруг взяла, что "Ветер" тут ни при чём?

- Если бы они хотели просто избавиться от меня, чтобы убить Руфь, они бы сегодня её убили, - Маша бессильно взмахнула руками, - но покушения не было! Как это объяснить? Они решили подождать, когда меня посадят? Не слишком ли много предосторожностей для террористов? Не вяжется, не вяжется всё это. Им ведь нужно только одно: чтобы никто не помешал. Проверять каждого встречного - полный маразм.

- Тем более не в правилах Патрика убивать таким вот... грязным способом, - сама того не желая, подтвердила её мысли Сабрина. Она вздохнула и, отбросив волосы назад, легонько потрясла Машу за плечи, - ну всё, хватит забивать себе голову. Давно пора спать.

Она случайно коснулась ладонью её щеки. И едва не отдёрнула руку.

- Маша, да у тебя температура! Почему ты молчишь! Немедленно ложись в постель! Я вызываю скорую, - она резко повернулась, чтобы броситься к двери, но Маша поймала её за руку.

- Не надо скорую, пожалуйста. - Она умоляюще посмотрела на подругу.

Та сузила глаза, и словно в подтверждение её тревоги на улице протяжно взвыла сирена.

- Маша, что такое? Рассказывай немедленно, - этот жалобный взгляд Сабрине нравился меньше всего. Она вернулась к ней и, опустившись рядом на корточки, заглянула ей в лицо. - Ну что с тобой? Маша, не молчи!

- Я... я не знаю, как сказать. - Она отвела глаза. Свет лампы страшно раздражал её, и девушка потянула руку к выключателю.

- Всё равно, как ты скажешь. Что произошло? - она взяла Машу за руку, сжала её холодные пальцы.

- Сабрина... меня поцарапал энергетический вампир. И я боюсь... в общем, я боюсь, что меня справедливо во всём обвиняют... Что я убила, понимаешь...

Сабрина поднялась на ноги, обняла Машу за плечи и почувствовала, как она дрожит. Сирена за окном замолчала, уступив место протяжной, тяжёлой тишине.

- Подожди, давай не будем торопиться с выводами. С чего ты вообще взяла такие глупости? От царапин в вампиров не превращаются, - уговаривала она Машу. - Ложись. Я позвоню Провизору.

Маша кивнула, она и сама не знала, от чего ей так не по себе: от жара или всё-таки от страха? Голос Сабрины она слышала уже словно сквозь сон. Пришлось подняться на ноги и дойти до кровати. Что было дальше, Маша не помнила. Сознание возвращалось урывками, и мир напоминал ей теперь фонари, что мелькают за окном несущегося поезда. В такие моменты ей было страшно забыться снова, потому что помнились ещё уродливые скачущие тени, которые теперь наполнили её рассудок до краёв. Чёрные тени, она пыталась отбиться от них, закрыться руками, но они вонзались - нестерпимо больно. Вонзались, как звери, теряющие последнюю добычу...

- Тебе лучше идти, я побуду с ней. Кто знает, что это такое вообще, - проговорил Провизор.

Они стояли возле окна, за которым загорался робкий осенний рассвет. Красные листья - словно капли этого рассвета - падали под ноги редким прохожим.

- Хорошо, я приеду вечером, - кажется, только бессонная ночь и переживания заставили Сабрину согласиться. - Но если что-то изменится, ты позвонишь мне.

- Конечно, позвоню, - он перестал хмуриться, наблюдая за тем, как за окном по мокрому асфальту проносятся машины, и повернулся к собеседнице, - не сомневайся.

- Тогда до встречи.

Провизор ещё несколько секунд смотрел, как силуэт Сабрины, выскользнувший из дверей дома, скрывается за стеной клёнов. Потом он ушёл в комнату к Маше.

...Чёрные тени плясали вокруг меня, и ветер забирался своими холодными пальцами под не по погоде лёгкую куртку. Я ничего не чувствовала, кроме этого холода. Он пронизывал меня насквозь, не давал сбежать. Не давал уйти, а уходить было нужно, немедленно, уходить из этого страшного места, от теней, от скользких щупалец страха.

Я подняла глаза и увидела людей. Они стояли рядом, и в то же время непреодолимо далеко, отрезанные от меня оболочкой своих счастливых жизней. Я подошла ближе и поняла, что мы все стоим теперь на остановке. На обыкновенной остановке - под навесом из металла и стекла, ждём позднего автобуса. Но ветер дул всё сильнее, и дрожь не проходила. Я оглянулась на них - непривычно умиротворённых - и поняла, что не существую. Они смотрели бессмысленными как пуговицы глазами за чёрную кромку догори, но ничего не видели. Куклы... это не люди, это бездушные манекены. Они открывали рты, перебрасываясь ничего не значащими фразами, а внутри них была чёрная пустота.

Волна ярости накрыла меня с головой. Почему они меня не видели? Почему не чувствовали жестокого пронизывающего ветра? Почему, почему? Куклы...

Перед глазами встала пелена, и я с внезапной точностью поняла, что не могу больше дышать. Тогда я шагнула ещё ближе к ним. Тёплая человеческая плоть под моими руками. Кажется, она кричит. Меня это не пугает, её крик остаётся снаружи, внутрь меня проникает только её теплая жизнь.

Через минуту она перестаёт трепыхаться в моих руках, кровь бьёт фонтаном из разорванной ножом груди. Я пачкаюсь в её крови - чёрные пятна на моей куртке, черные пятна на асфальте, солёный запах, привкус железа... Я отбрасываю от себя безжизненное тело, и оно тряпкой падает на дорогу. Чёрные пятна на руках... я с брезгливостью отряхиваю их и поднимаю глаза.

Куклы смотрят на меня. Пустота внутри них идёт серыми помехами, как в сломанном телевизоре. Они смотрят на меня, и в их бессмысленных глазах сейчас суеверный ужас. Ни один из них не посмеет подойти на шаг ближе, и я смеюсь в их лишенные смысла глаза, в чёрные от страха зрачки. Нет, сегодня я не трону ни одного из них.

Это будет потом, потом, когда возвратится жестокий ветер и уродливые тени, они будут плясать вокруг меня, а холод заберётся под одежду...

Маша очнулась резко, свет пробился сквозь закрытые веки, а пустота наполнилась негромкими голосами.

- Сабрина, ну где ты такое видела? В энергетического вампира нельзя превратиться вот так, ни с того ни с сего. Им можно только родиться. Это знает каждый, кто живёт на свете больше, чем секунду.

- Хватит повторять, это я сама понимаю. Но тогда объясни...

Маша открыла глаза и села на кровати. Голова вдруг оказалась невероятно тяжёлой. Она увидела, что сквозь оконное стекло в комнату пробираются багровые лучи заката. Уже вечер.

- Как Руфь? - произнесла Маша и испугалась своего голоса: слишком слабого.

- Жива твоя Руфь, - Сабрина опустилась на край её кровати и коснулась рукой лба. - Кажется, температура спала. Ты как себя чувствуешь?

- Как будто неплохо, - голова кружилась, но уже меньше. Во рту стоял солёный привкус, и Маша не могла понять, что это: фантом слишком реального сна?

Провизор остановился за спиной Сабрины, сложив руки на груди. Он без своей обычной, немного снисходительной улыбки, смотрел на Машу, и ей стало не по себе от такого взгляда.

- Что? - она тронула непослушной рукой свои губы, словно пытаясь стереть с них остатки крови.

- Дорогая, не забивай себе голову глупостями, - чуть громче, чем обычно, произнёс Провизор, и Маша почувствовала в его голосе неладное. - Вампирами не становятся от царапин. Но букет неприятностей собрать можно запросто. Чего ты дожидалась? Почему сразу всё не рассказала мне?

Его слова не доходили до её сознания. Она судорожно сглотнула и, уставившись в белую стену, снова и снова пережила события сна. Ощущала кровь на своих руках, испытывала, как опять ломает отчаянное сопротивление жертвы...

- Что ты молчишь? - Сабрина тронула её за плечо.

- Замечательно. Это я, - её голос затухал, едва срываясь с губ, - это я убила.

- Когда-когда приезжает господин-великий-лорд? О! О, да. Он приезжает ровно через три дня. Официальный визит, ваше великолепие? О, да. А не хочешь ли посмотреть на то, как у тебя на глазах убьют твою дочь? Не хочешь? Какая жалость. А ведь придется.

Тёмный Патрик чуть приподнял тонкие брови и усмехнулся. Стоя перед большим зеркалом у себя в гардеробной, он ещё раз окинул взглядом своё отражение. Неплохо, но нужно ещё лучше. Конечно, эти классические чёрные брюки и шёлковая рубашка прекрасно сидят на его фигуре. Но это слишком просто для такого знаменательного события, как показательное убийство высокопоставленной магички. Возможно лучше надеть вот этот камзол из тёмно-зелёного бархата в стиле ампир? И запах жасмина. Сюда очень подходит запах жасмина, к этой смерти.

Или лучше оставить как есть - запах костров в степях?

Он чуть поморщился и отбросил в сторону ещё несколько рубашек. Как же всё-таки утомительна эта подготовка к убийству! Пожалуй, он займётся этим позже, а сейчас...

Патрик ушёл в свой кабинет, достал ручку и чистый лист бумаги и аккуратным почерком вывел на нем:

"Время и место: девятнадцатое октября, храм Вселенского Разума"

Вечер. И огни большого города почти не видны из окна.

Окно выходило в сад, там чёрнели под дождём уже почти голые деревья. Пока не село солнце, было видно, как по асфальтовой дороге между домами гуляла молодая женщина с маленьким ребёнком. Ребёнок тянулся к лужам, а мама строго одёргивала его.

Ветер бил по стёклам. А Маша не могла найти себе места. Она металась по комнате, как по клетке - от окна к двери и снова к окну. Когда начинала кружиться голова, она ложилась на кровать и закрывала глаза, прижимая колени к груди. Но вместе с тьмой и тишиной возвращались страшные картинки, солёный запах. Чёрные капли невозможно стряхнуть с рук, невозможно отмыть родниковой водой, они въедаются под тонкую кожу...

- Дорогая, ты спишь?

Она вздрогнула и поднялась на локте: в дверях стоял Провизор. В комнате не горела ни одна лампа, поэтому клок света, ворвавшийся из коридора, на мгновение ослепил её.

- Не сплю. Что-то случилось?

- Не совсем. Меня вызывают в Центр, у них там очередное происшествие, нужно ехать.

- Конечно, - Маша пожала плечами.

- Маша... ты же не сбежишь за время моего отсутствия?

Она болезненно поморщилась. Да, да, да. Она сбежит, она так хочет этого. Ей нечем дышать в этой комнате, ей страшно оставаться совсем одной среди сумрака собственных мыслей. Невыносимо смотреть на чёрные скелеты деревьев за окном, на острые капли дождя.

- Конечно, ты что... никуда я не сбегу, - она спрятала лицо в подушку. Вот бы прямо сейчас под дождь, чтобы он смысл капли крови из истерзанного сознания.

Маша почувствовала его лёгкую руку у себя на плече, а потом совсем близко услышала голос.

- Ну что ты переживаешь. Ты совсем меня не слушаешь? Ты не станешь вампиром. Даже если очень-очень захочешь.

Маша открыла глаза: он смотрел на неё поверх очков таким знакомым проницательным взглядом. И ей пришлось улыбнуться. А Провизор улыбнулся ей в ответ.

- Ничего страшного не случится. Я скоро вернусь.

- Я буду ждать, - пообещала она.

Как только он ушёл, опять накатила пустота, и Маша уронила голову на сложенные руки. Единственным спасением сейчас казалось забыться, только бы без снов, без видений. Не думать, не думать...

Некоторое время перед её мысленным взором ещё метались неясные силуэты, но скоро их растворила темнота. Голоса не давали ей забыться сном, не давали сознанию скользнуть в темноту. Пара мгновений - и Маша села на кровати. Голоса всё ещё звучали в затуманенном сознании, но она уже ясно видела, что в комнате никого нет. Она тряхнула головой, и потусторонние звуки превратились в шорох дождя. Оказывается, было совсем тихо.

Маша подошла к выходящему в вечер окну, пригладила волосы и вышла в коридор. Свет нигде не горел: Сабрина уехала в Центр, а Яна отправилась на дополнительные занятия по истории. Только ночные огни города, которые пробивались через окна в гостиной, отбрасывали на пол неровные блики. Окна выходило на улицу, и это было к лучшему - черные скелеты деревьев порядком надоели ей за время метаний по комнате. Она дёрнула вниз ручку на окне и, распахнув форточку, с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Протянула туда руку, и на ладонь упали несколько капель. Дождь.

В дверь позвонили, Маша вздрогнула и пригляделась: за воротами, в лужице фонарного света она заметила знакомый силуэт. Она сняла с вешалки куртку.

В саду шумели клёны и яблони, из дома этого шума не было слышно, а дождь отбивал дробь по дорожке из камней. Луксор улыбнулся ей из-за изгороди. Его волосы, собранные в хвост, намокли от дождя.

- Руфь сказала, что ты заболела, - как будто извиняясь, произнёс он. - И дала твой телефон. Но на звонки ты не отвечала, а потом ответила Яна. Твоя сестра? Она сказала мне этот адрес. Не сердись на неё.

- Моя племянница, - произнесла Маша, пряча глаза. Она щёлкнула засовом и впустила его в сад. - А Руфь на тебя, наверное, очень странно смотрела, да? Чувствую, без провокационных вопросов я не останусь.

Он подошёл ближе, взял её за руку, как будто хотел рассмотреть и запомнить каждую линию на её ладони.

- Не прогоняй меня.

Холодные капли затекали за воротник куртки.

- Пошли в дом, - Маша потянула его за рукав.

- Нет, - Луксор не двинулся с места. - Можно я тебя украду?

Она поддалась, не потому что бросила свои моральные принципы и забыла про обещания, просто дождливым серым вечером захотелось тепла. В машине Маша пристегнула ремень и поинтересовалась:

- Куда поедем?

- Тебе это не обязательно знать, - Луксор поймал и поцеловал её руку. - Я же тебя похищаю.

...А потом пошёл дождь. Острые капли больно падали на её лицо, путался в волосах ветер. Вечером на этих улицах оставалось мало прохожих, но ноги принесли её именно сюда. Да, впрочем, не всё ли равно, кого убивать. Огромная гнетущая тоска не отпускала из своих цепких пальцев рассудок Виолы. Ощущение вседозволенности быстро прошло, оставляя за собой лишь пустоту и страх. Вчера Луксор почувствовал обман. Она не сомневалась - ещё немного, и он всё поймёт. И за это время ей нужно успеть избавиться от соперницы. Значит, у неё осталось совсем мало времени.

Что будет, если он узнает всё? Он прогонит её? Разве согласиться он на чучело, сделанное из убитой любви? Эта мысль заставляла болезненно ёкать её сердце. Сейчас ей хотелось только забиться в самый дальний угол и просидеть там до конца света.

Виола натянула перчатки на замёрзшие руки и ускорила шаг. Поймать её не должны. Этим вечером она снова решилась на преступление.

Она шла мимо какой-то больницы, и навстречу ей попалась парочка - парень с девушкой. Они негромко переговаривались, а у девушки в руках была роза на длинном стебле. Ох уж эти шипы... Виола посторонилась, чтобы пропустить парочку, и вдруг почувствовала запах. Острый и сладкий аромат цветка - на столько, что на мгновение у неё перехватило дыхание.

Один бросок - молодого человека она легко оттолкнула - и тёплая, бьющаяся под тонкой кожей, сила чувства оказалась так близко. И она опьянела от одного только запаха, но держать себя в руках теперь было совсем не обязательно. Разве её накажут за это убийство?

Кровь била из раны на груди, рукоять ножа Виола по-прежнему сжимала в руках. Почувствовав недалеко движение, Виола подняла голову. Молодой человек чуть отполз в строну и теперь пытался сбежать самым позорным образом. Она поймала его взгляд и негромко, но угрожающе зашипела. Его мгновенно пригвоздило к асфальту. Тогда Виола рассмеялась и отбросила от себя тело, в котором ещё теплилась жизнь.

И, не оглядываясь, ушла. Всего пару минут она ощущала лёгкость и удовлетворение. Уже на одной из первых нот смех её сорвался. Капли дождя со злобой ударили ей в лицо. Серая тоска болотной тиной заползала в душу.

Виола стянула с рук тонкие кожаные перчатки и швырнула их на асфальт.

Маша смотрела на него в панике.

- Я выгляжу демоны знают как, и вообще, у меня в планы не входило такое...

Придерживая открытой дверцу машины, Луксор протянул девушке руку. Она всё-таки сдалась: выбралась под нарядный свет белых фонарей, одернула куртку.

- Поверь, там нет совершенно ничего страшного.

Несмотря на противный дождь на площади Безмолвия было людно. За светящимися окнами кинотеатра выстроилась очередь в кассу. Часы на башне показывали семь - самое время для свиданий. Луксор обнял Машу за плечо и пропустил перед собой, открыв дверь.

Ресторан встретил их теплом - мигом отогрелись замёрзшие без перчаток пальцы - и тихой музыкой. Метрдотель проводил их к свободному столику. Маша как будто слегка расслабилась и даже сказала, что пить будет гранатовый сок. Когда официант ушёл, Луксор накрыл руку девушки своей.

- Ты непривычно чувствуешь себя в такой обстановке?

Маша оглядела соседей - семейную пару с двумя детьми за столом в центре зала и двух подруг в самом углу.

- Да, - откликнулась она и словно попыталась вся вжаться в высокий ворот свитера. - Просто я впервые...

- Ясно, прости. Мне уже стыдно, что потащил тебя, - признался Луксор.

Подошедший официант зажёг на их столе две тонкие длинные свечи. Больше освещения не было - только свечи на каждом столе и приглушённое сияние, которое шло от стен, полностью покрытых причудливыми серебристыми узорами.

- Ну что ты, мне очень приятно, - совершенно искренне улыбнулась она, и в груди что-то сжалось.

- Хочу, чтобы ты знала, - Луксор коснулся её пальцев. - Мы с Виолой расстались.

Маша сдавлено охнула и высвободила руку.

- Это из-за меня?

- Ты не виновата, - он понаблюдал за официантом, который опускал на серый шёлк скатерти два бокала с гранатовым соком - рубиновая жидкость походила на вино. - Наши с ней отношения... Ну, если ты захочешь, я расскажу тебе потом.

Маша даже не притронулась к своему бокалу. Она посмотрела на Луксора, как на призрака, восставшего на кладбище, и одними губами произнесла:

- Замечательно, тогда рассказывай.

- Всё в порядке. Просто так вышло, что я её не люблю.

Она молчала: ждала продолжения и крутила в пальцах пятиугольную ножку бокала.

- Виола переждала три моих романа, два из которых закончились плохо, а третий - очень плохо. Потом она сказала, что любит меня и, хотя я не могу ответить ей тем же, она готова терпеть, потому что её любви хватит на двоих. К тому времени я и сам думал, что лучше быть любимым, чем любить.

Официант принёс им тирамису на тонких фарфоровых тарелочках, беззвучно поправил сервировку стола и так же беззвучно удалился.

- А сейчас ты, выходит, передумал? - чуть печально произнесла Маша.

- Выходит. Проще повеситься, чем жить так дальше, - вкус граната был под стать его рассказу, терпким, горьковатым. - Теперь ты считаешь меня сволочью?

Маша улыбнулась, как улитка выбралась из своего укрытия в вороте свитера, словно готовая довериться. Поймала его руку.

- Ты поступил честно.

...Когда они вышли из ресторана, Маша сама поцеловала его - неловко ткнулась губам и испугалась. Он прижал девушку к себе и продолжил. Её губы имели терпкий, чуть горьковатый вкус.

Она едва успела. Только стащила с себя в ванной промокший от дождя свитер и подмигнула Яне, чтобы не выдавала её, как в гостиной послышался звук хлопнувшей двери и знакомые голоса. В кухню вошли Провизор и Сабрина. От них пахло дождём и горьким дымом.

- Дорогая, хорошо, что тебе лучше, - тон Провизора звучал очень по-деловому.

- А что? - пожала плечами Маша. Пока он опускался на стул и принимал из рук Яны чашку с горячим чаем, она пыталась уловить, что же в этом тоне так насторожило её.

Провизор сделал рукой неопределённый жест и отхлебнул чая. Сабрина, замершая в дверном проёме, испытывающее посмотрела на них и удалилась в свою комнату. Маша едва не передёрнула плечами, ей показалось, что Сабрина узнала - угадала с одного взгляда - про её вечернюю отлучку.

- Произошло что-то нехорошее? - тревожно повторила свой вопрос Маша.

Яна соскользнула со своего стула и, прихватив учебник истории, вежливо скрылась в темноте коридора.

- Сейчас расскажу, - Провизор отставил чашку в сторону. - Понимаешь, какое дело. Опять произошло нападение.

"Нападение, нападение..." - колоколом забилось в висках. Как это слово может касаться её? В наступившей тишине были слышны мерные удары дождевых капель в оконное стекло. Из-за не задёрнутых штор в комнату скользнул луч света от ближайшего фонаря. Он растерянно запрыгал по пустой поверхности стола, словно не зная, за что уцепиться в этом ограниченном пространстве.

- Нападение? - глухо повторила Маша, она положила руку на стол, как будто стараясь поймать неверный блик света, но тут же судорожно сжала пальцы в кулак.

- Да. Возле больницы. Энергетический вампир напал на девушку, но не убил её, только ранил. Не выпил всю жизнь до конца, видимо, спугнули. Сейчас она без сознания, однако, с ней был молодой человек, который запомнил убийцу.

Маша вдохнула. Там, за окном, поднялся ветер, он взбудоражил ветки деревьев, а из-за них луч фонаря в отчаянии заметался по комнате, запрыгал, чуть играя в её зрачках.

- Замечательно. Все думают, что это я? - негромко спросила она, пряча глаза за скользящей по её лицу тенью.

- Нет. Не думают, - он покачал головой. Маша не подняла голову и не взглянула в лицо Провизору, но она знала, что сейчас между его бровями залегла хмурая морщина.

- Почему нападение произошло, когда я осталась здесь одна и к тому же... не помню. Мне казалось, я спала. Только образы сна были скверными, - она с отвращением тряхнула головой, от чего блик света снова сполз на поверхность стола, - как через мутную дымку. Провизор, мне кажется, я схожу с ума. Я не могу вспомнить!

Маша дёрнулась, освобождая руку, и поднесла ладони к лицу, внимательно рассматривая, словно пытаясь найти на них следы крови.

- Знаешь, что, хватит, - неожиданно твёрдо произнёс Провизор. - Неужели ты никогда не поймёшь, что сама себя загоняешь в это состояние? Ты же только и делаешь, что твердишь о собственной виновности! Если ты не возьмёшь себя в руки, ты действительно поверишь в это, а в это время человек, который тебя подставил, будет спокойно разгуливать по городу и убивать, сколько ему вздумается. Маша, да очнись ты, в конце концов. Я тебя просто не узнаю.

Она молчала, потому что чувств уже не было, даже страха.

- Расскажи мне. Были же ещё какие-то мелочи, - мертвенно спокойным голосом попросила Маша.

- Да. Именно из-за них я и собирался всё рассказать тебе. На руках убийцы были перчатки. После нападения она сняла их и бросила тут же. Маша. Ты бы так сделала?

Единственное, что она могла предположить - это болезнь вампиризма, которой заразилась в особняке графа Вороновского. Болезнь - бред, жар, скачущие по стене уродливые тени ветвей дерева. Но перчатки - это холодный расчет, он никак не вязался с тем чувством ярости, пришедшем к ней в бреду.

- Почему она была в перчатках? - дрожащим от волнения голосом произнесла Маша. И поймала себя на том, что впервые за этот безумный день назвала убийцей не себя.

- Я не знаю. Может, пыталась скрыть отпечатки пальцев? - он посмотрел на её удивлённо выгнутые брови. - Или что? Не понимаю. Объясни.

- Я бы не сделала этого... - произнесла девушка, едва заставляя двигаться онемевшие от неожиданной уверенности губы. - Но я же видела, видела всё, я помню, как всё происходило...

- Подожди, стой! - совсем не вежливо перебил её Провизор. - Ты рассказывала, как произошло первое убийство. Расскажи тогда, как произошло это.

Маша посмотрела на него, потом отвернулась к окну. Чайник возмущённо шипел в другом углу кухни, но вдруг его терпение лопнуло, щелкнула кнопка, и наступила тишина. Провизор продолжал наблюдать за ней, чуть щурясь, словно от яркого света. Маша порывисто обернулась к нему, её губы дрожали.

- Не могу вспомнить! - она вскочила на ноги, но одновременно с ней вскочил Провизор. Он успел поймать руки девушки прежде, чем они истерически, в жутком жесте отчаяния взлетели к потолку.

- Маша.

- Я знаю. Ты скажешь, меня там не было. Это отвратительное чувство! Эти образы такие неповоротливые, я не хочу даже закрывать глаза, они опять выберутся наружу. Я вспомню, я вспомню, хоть сейчас и не могу, вот увидишь!...

- Успокойся. Ты не вспомнишь ничего. Сядь.

Маша подчинилась, но даже уперевшись взглядом в бледную поверхность, стола она не смогла найти успокоения. Комната плыла перед её глазами, забывая, что должна стоять на месте и ни во что не ставя своих обитателей.

Провизор отошёл в сторону, хлопнул дверкой шкафчика и принялся доливать себе в чашку вскипевшую воду. По комнате разнёсся запах жасмина.

- Ну? - чуть охрипшим голосом окликнула его Маша. Она сложила руки на груди и поежилась.

- Что? - недовольно откликнулся судмедэксперт.

- Что дальше будем делать? - она нервно дернулась и подняла на собеседника глаза.

- Есть. И разбираться с твоими вампирами.

Прохладный воздух и гулкое эхо шагов на пустых улицах отрезвили её. В замершем городе вольно гуляли по улицам отблески фонарей, они плавали в лужах, играли с витринами и забирались в стёкла спящих машин. Эти кусочки света скользили по её лицу и заставляли улыбаться свободе, свежему ветру с осенним запахом и уходящей в темноту слабости и страху.

- Ну, версия про демона вообще не терпит никакой критики, - задумчиво покачал головой Провизор, когда они поднимались по безлюдному проспекту Рождественского к Центру. - В свите Патрика никак не может быть мага. Он же вообще магию на дух не переносит. А как по-твоему ещё можно вызвать демона?

- Хорошо, вторая попытка, - согласилась Маша. - Может, это была девушка просто отдалённо похожая на меня?

- Тоже исключается. Описание очень точное. Вплоть до родинки на щеке.

- Замечательно. Тот парень так хорошо разглядел убийцу? - Маша недоверчиво поморщилась. - Пока его подруге конечности отрывали...

- Не отрывали. Прикусили немного и всё. Даже интересно, почему на этот раз не добили... Хочешь секрет? - он оглянулся на спутницу и, хитро прищурив глаза, протянул ей пропуск.

- Если он меня касается. Да кого я обманываю! Конечно выкладывай.

- А ведь я именно поэтому и уверен в твоей невиновности. Ты бы её точно порвала, - он хмыкнул, быстро провёл своим пропуском по щели замка на двери лаборатории и нырнул в тёмную комнату.

- Ах ты! - Маша бросилась за ним следом, но споткнулась в темноте о стул и чуть не растянулась на полу.

- Отошла от своего уныния? - раздался из мрака голос Провизора.

В ответ Маша угрожающе зарычала.

- Отошла, отошла... - удовлетворённо произнёс он, и в ту же секунду в комнате вспыхнул яркий белый свет.

Она недовольно поморщилась и потёрла глаза рукой.

- Тогда кто убийца? Если не демон и не посланник Патрика?

- Слушай, кто из нас вообще следователь? Ты на меня всю работу хочешь переложить, да? Не знаю я, кто там у вас убийца. Разбирайся. Моё дело маленькое...

...Яркий свет заливал всю лабораторию.

- Ты будешь смеяться, но между двумя укушенными не было ничего общего! - Маша откинулась на спинку стула и потянулась. - По двум судить вообще сложно... впрочем, обе были девушки, но одна из них замужем и с ребёнком, а другая жила с родителями, и у неё был кавалер. А, ещё кое-что. Обе в момент нападения находились недалеко от меня. Обеих укусили недалеко от моего дома. Может, подставить хотели меня, а кусали просто первых попавшихся людей.

- Ты что-то сказала? - Провизор вынырнул из соседней комнаты. Его белый халат развевался на манер плаща.

Он держал в руках колбу с мутной жидкостью и ещё одну - со светло-красной.

- Нет, ничего, - Маша оттолкнулась от стола и на стуле поехала к Провизору. - А это что?

- Это, красота моя, я расскажу тебе через десять минут, - он принялся настраивать свой микроскоп.

Когда он с характерным звуком выдернул пробку из одной колбы, Маша щелкнула в воздухе пальцами.

- Вампиры боятся солнечного света? - решила уточнить она на всякий случай.

- Не очень. То есть, книжные вампиры боятся, конечно. А вот энергетические - нет.

- Слушай, - вдохновенно перебила его Маша. - Так дело же не в ночи. Просто вампир не хотел, чтобы у меня было алиби. Понимаешь? Всё было просчитано. Только я не понимаю, зачем такие сложности? Ведь даже то, что меня посадят, не факт.

- Но разборку всё равно устроят порядочную, - хмыкнул Провизор. - А эти инциденты случайно не связаны с твоей царапиной?

Маша замолчала и нахмурилась. Только что она усиленно пыталась вспомнить, чем так сильно могла насолить вампирам. И благополучно упустила из вида эпизод в поместье графа Вороновского. Она улыбнулась.

- Провизор, существует магия для изменения внешности?

- Существует, - задумчиво протянул он, - наложение личины, например. Пятый уровень.

- Пятый... - Маша покрутилась на стуле. - Высокий, но по нашему миру таких магов ходит много. А можно определить, что на убийце была личина?

- Легко. Если фоторобот на одного человека, а генетический материал другого. Личина не изменяет суть.

- То есть можно доказать? - Радостно заключила Маша и, перебирая ногами, ещё ближе подъехала к Провизору. - А сейчас? Есть различия?

- Да. Нет, - он слегка оттолкнул её в сторону.

- Ну! - она нетерпеливо поймала руку судмедэксперта.

- Я говорю, да - доказать можно. Нет - различий нет. То есть, фактически нападала твоя абсолютная копия.

- Этому должно быть объяснение, - упрямо заявила Маша. - А существует такая магия, чтобы...

- Нет, не существует. Абсолютного двойника тяжело создать даже высшему магу. Да ему и незачем, - Провизор открыл вторую колбу. Мгновенно комната наполнилась терпким ароматом.

- Замечательно, - Маша поднялась со стула и ушла в другой угол комнаты. Там она вынула из шкафчика банку с кофе, понюхала и поставила на место. Поспешила объяснить: - Духи какие-то дурацкие. Кто у тебя здесь был, признавайся?

- Кто был... ты. А ещё образец воздуха с места преступления, правда пришлось сильно сконцентрировать... Это между прочим духи убийцы, а не жертвы, - Провизор довольно улыбнулся, оглядываясь на Машу. - А что, узнала?

- Нет, - она снова открыла банку и понюхала кофе. - Я вообще такие духи не люблю.

- Не любишь... а я вот узнал. У тебя были такие же, когда ты шла на задание в поместье Вороновского.

- Чего? - Маша даже поперхнулась. - Вот неправда! Неужели такие?

- Да, сам выбирал... шучу. Должна же ты была походить на светскую львицу. А ещё, если хочешь, скажу тебе. Убийца разгуливала на десятисантиметровых шпильках и в шёлковой юбочке...

- Она ноги не сломала? - хмыкнула Маша. - Я полчаса походила, и то чуть не скончалась.

- А ей некуда было деваться, она тебя копировала. Тебя такую, какую увидела в поместье.

Она оглянулась на него со странным выражением на лице.

- Энергетический вампир, который видел меня в поместье... круг подозреваемых как-то очень уж резко сужается.

- Это точно, - он оторвался от микроскопа и взглянул на часы. - А ещё вот что. На руке у последней жертвы было кольцо с огромным таким искусственным камнем. Убийца поцарапалась об этот камень, так вот... кровь на нём точно была твоя. Сначала.

- Сначала? - зацепилась за слово И.М.. - А потом?

- А потом она изменилась, - Провизор махнул Маше рукой и снова прильнул к микроскопу.

- Как это изменилась? Я что-то не понимаю, свернулась что ли? - Маша нетерпеливо тряхнула руками.

- Дорогая, она стала не твоей.

- А чьей? - совершенно запутавшись, спросила девушка.

- Не твоей, - для большей убедительности повторил Провизор. - А чьей - ещё проверить надо. Сейчас.

- Всё, - Маша с размаху опустилась на стул. - Достаточно. Но я всё равно не понимаю, как! Ну как она смогла стать моей копией?

- Я... знаю одну теорию, - осторожно проговорил её собеседник. - Правда на практике ни разу не проверял её. И никто не мог проверить, только очень давно... не важно. В общем, существует теория, по которой в одном случае из десяти миллионов энергетический вампир, выпивший жертву, становится ею. Не навсегда, на месяц или пару месяцев. Со временем сходство теряется. Возможно, что ты стала именно этим случаем.

- А... вампир потом становится самим собой? - осторожно спросила Маша, напуганная таким количеством информации.

- Этого я не знаю. Но вот сейчас... она пила твои эмоции?

- Нет... - Маша ошарашено потрясла головой. - Я не знаю. Я вроде бы ничего не почувствовала, ну разве что немного.

- Здесь вообще ничего неизвестно. Но иных объяснений я просто не вижу. Только так. Понимаешь? Если не ты, то только так. А я не верю в то, что это сделала ты. Просто ты не вампир, - он улыбнулся и повторил слова Галактуса. - Если бы ты была вампиром, я бы это знал, уж поверь.

- Ты умеешь успокоить, - поморщилась Маша. - Хорошо, закроем тему о переливании эмоций. Лучше подумаем о том, что делать с Патриком.

- А что с ним делать? Брать его надо, и все дела. Ну я не боевик и советовать не буду.

- Ты уже насоветовал. Так, - Маша сложила руки под подбородком. - Завтра будет последняя препоследняя возможность, глава природных магов приезжает, и у меня такое чувство, что Патрик ждёт именно этого. Красивый способ убить дочь мага прямо у него на глазах...

Глава 24. Птица-демон

- Как здорово, что ты уже выздоровела, - с нехорошей улыбкой пропела Руфь и радостно вручила Маше потрёпанную книжицу.

Смерив подругу, а затем и шедевр издательской деятельности испытывающим взглядом, Маша решила всё-таки уточнить:

- Замечательно. А это что?

- Что-что! - искренне возмутилась та. - Методичка по химии окружающей среды!

- И...

- И читай, - Руфь красноречиво постучала костяшками пальцев по парте. - Ты что, забыла, что у нас сегодня лабораторная работа!

С трудом Маша всё же вспомнила, что говорили про эти лабораторные. Что преподаватель беспощадно гоняет по теории и только после этого допускает до практики. Ещё после минуты раздумий Маша вспомнила, кто именно ведёт у них этот предмет. Она искоса посмотрела на Руфь, которая увлечённо изучала свои записи. Нет, отделаться от методички явно не удастся. Этот вундеркинд твёрдо настроился на окончательную и бесповоротную победу. А поскольку вундеркинда поставили в пару с Машей, то учить придется обеим, иначе не пройдёт ни один. Пропустив тоскливый вздох, Маша открыла первую страницу.

- Ну и что, что от первой фразы меня бросило в дрожь, - ворчала себе под нос она, листая одну страницу за другой. - Слушай, ты сегодня идёшь в лабораторию?

Руфь на секунду отвернулась от конспектов и, едва сообразив, с чего бы это Маше посреди изучения методички спрашивать о лаборатории, кивнула:

- Собиралась после занятий. Правда, мы сегодня поздно заканчиваем.

- Ура, я как раз хотела туда сходить, - обрадовано замахала руками она.

Руфь посмотрела на неё с выражением сдержанного любопытства и застенчиво улыбнулась.

...Перед занятием по химии всех охватила жажда знаний, поэтому уткнувшись в методичку сидела не одна Маша. Руфь нетерпеливо ёрзала на месте и каждые полминуты сообщала Маше, что отвечать они пойдут первыми. Та в ответ не очень весело соглашалась, поскольку особых надежд на лёгкую жизнь не питала. Она взглянула на часы: ну что поделать, надо просто пережить эти два с половиной часа.

Впрочем, возможно, преподаватель бы и оценил её усилие, поскольку, зачитавшись, Маша даже не заметила, что занятие уже началось. Руфь не переставала шипеть что-то рассерженное из положения стоя. И, казалось, Луксор ждал именно Машу. Когда она наконец изволила подняться, он махнул рукой, позволяя всем сесть.

- Не будем терять времени, - качнул головой он и сделал приглашающий жест, - прошу за первую парту.

Руфь радостно и немного нервно вскочила на ноги. Маша с сожалением захлопнула книжицу и поплелась вслед за ней. Эта аудитория находилась ниже первого этажа, поэтому в половинки окон под потолком свет просачивался не особенно охотно. К тому же солнце уже садилось, и было плохо видно, как на стекле ставит запятые серый дождь.

- Итак, - Луксор окинул их заинтересованным взглядом и, кажется, едва улыбнулся Маше. - Что вы можете рассказать мне об особенностях почвенного поглощающего комплекса?

Что они могли сказать по этому поводу, сказала Руфь. Дальнейший разговор свёлся к диалогу о практичности предлагаемого метода исследования, и всё, на что решилась Маша - переводить взгляд то на преподавателя, то на подругу. Кажется, пообщались они плодотворно, потому что вскоре Луксор кивнул и предложил им приступить непосредственно к практике. По аудитории прошёлся шумок: первый раз за всё время прохождения практик студенты увидели, что "пронесло" и "на халяву". Маша, и сама толком не соображая, как такое могло произойти, прошла к приборам. И лишь уже знакомый запах реагентов привёл её в себя.

В перерывах между измерением электролитического потенциала и приливанием кислоты в пробу она наблюдала за дальнейшим ходом опроса. Остальным так тотально везти не собиралось, Луксор отправлял переучивать всех, кто рискнул усесться на первую парту. Маша ловила на себе его быстрые взгляды, и ей становилось немного не по себе. В конце концов, она всё же перепутала два вещества и поймала ещё один взгляд, но уже укоризненный и принадлежал он Руфи. Пытаясь сосредоточится на работе, Маша всё сильнее сжимала зубы.

- Получилось, конечно, не ахти как, - самокритично выдала, наконец, Руфь. - Но сойдёт.

Наклонившись к Маше, она шёпотом уточнила:

- Если что, подправим результаты.

Маша оживленно кивнула, ведь переделывать это всё ей не хотелось точно. Свет за половинками окон совсем догорел, а одногруппники принялись собирать свои пожитки со столов. Повинуясь общему ажиотажу, Маша тоже засунула пару тетрадок в сумку.

- Что, теперь в лабораторию? - жизнерадостно спросила она.

- До свидания! - выдала Руфь в след удаляющемуся Луксору и обернулась к Маше. - Да, пойдём. Только я возьму ключ на вахте.

- Замечательно, а я пока решу одну проблему... с переписыванием контрольной, - Маша многозначительно кивнула на закрывшуюся за преподавателем дверь. Идея возникла неожиданно, и девушка не захотела ей противиться, ведь лучше винить себя в содеянном, чем наоборот.

Руфь понимающе кивнула и умчалась по гулкому кафельному коридору. А Маша - в противоположном направлении.

Она почти догнала Луксора, когда он зашёл в свой кабинет. Решив, что так гораздо меньше шансов быть подслушанными, Маша скользнула вслед за ним.

- Тук-тук, - она на секунду замерла на пороге, - это я.

Маг обернулся на неё. Лучи искусственного света сыграли с его глазами злую шутку: они вдруг стали тёмными, словно от гнева. Маша даже пожалела о своей прямолинейности.

- Да? - вдохнул он и, отбросив свои конспекты для лекции в сторону, сделал шаг к девушке.

- Я хотела поговорить с тобой на счёт контрольной... фу ты, на счёт вызова в Центр. Конечно, я должна была рассказать тебе обо всём сразу, но тогда я была в неподходящем состоянии.

- Маша, - он приблизился к ней, и теперь Маша могла различить даже горькие морщинки возле уголков его губ. - Это так важно?

- А что важно? - растерялась от такого холодного приёма она.

- Важно то, что я не могу тебя понять, хотя и очень стараюсь. Что значат наши отношения и твоё поведение? - тряхнул головой он, и Маша отступила ещё на шаг и прижалась спиной к стене.

- А что не так в наших отношениях? - поморщилась она. - Кажется, ты сам сказал, что расстался с Виолой.

- Сказал. И скажу ещё раз. Только почему когда ты ночами приходишь ко мне, тебя это не интересует, а потом ты готова меня оттолкнуть? - он в бессилье взмахнул руками, от чего Маша вздрогнула, словно ожидая удара.

Она посмотрела на мага, пытаясь понять, сошёл ли он с ума или так мастерски играет, но зачем, зачем... Она молчала и смотрела в его лицо, горько закусив губу.

- Почему? - прошипел Луксор, не в силах крикнуть или стукнуть кулаком по столу, чтобы выплеснуть свою боль и отчаянье, которые накопились за все бессонные ночи, за дни, заполненные дёгтем ожидания - по капле в секунду. С каждой секундой страх потерять её - даже те хрупкие мгновения, которые скупо выделяла ему судьба - с каждой каплей страх становился всё сильнее. - Меня пугают эти перемены. Всё это как будто не ты.

Маша сползла по стене и опустилась на корточки на кафельный пол, пол стал так близко, что от него внезапно пахнуло холодом больницы. Она обхватила колени руками и как будто сквозь туман подумала, что надо подниматься и идти искать Руфь, есть гораздо более важные дела, чем выяснение отношений с сумасшедшим магом хаоса. Но встать и уйти права не было.

- Маша! - он упал на колени рядом и обхватил её плечи руками, каждый раз пугаясь её слабости и опрометчиво прощая то, что секунду назад простить бы не смог.

- Не трогай меня, - попыталась сопротивляться она. - Пусти.

Луксор не отпустил её, и тогда Маша стала смотреть мимо него, в окно, а окно выходило в небо. Диск луны мерк от ослепляющих лучей самого ближнего фонаря.

- Я не приходила к тебе по ночам, - просто сказала она, понимая, что звук её голоса замирает, едва сорвавшись в чёрный вакуум между ними.

Когда Маша опять перевела взгляд на мага, она вздрогнула, окунувшись в черноту его глаз. Куда до них было городской ночи!

- Я не приходила, - снова покачала головой она. - И я не знаю, зачем ты сам себя обманываешь.

- Обманываю? - чуть дрогнувшим голосом переспросил он и, отпустив её плечи, поднялся на ноги.

Глядя на силуэт Луксора на фоне платинового от переливов фонаря окна, Маша больно кусала губы и думала о холодном кафеле пола. Она не помнила, сколько пробыла в мыслях, но затекли ноги, и пришлось вставать.

"Уйти", - колоколом билось в голове, но Маша сделала шаг в противоположном от двери направлении. Она слизнула с губ солёную капельку крови. Две части одного целого упорно не стыковались в её голове.

- Знаешь, - произнесла девушка, и вдруг ей захотелось взять его за руку и сильно сжать, словно бы удерживая в этой комнате, в этом мире. Но это было запрещено. - Луксор, нас обманули. И тебя, и меня!

Она сделала ещё один шаг и поймала его руку - всего одно мгновенное движение.

- Ты слышишь меня? Это не шутка. И не игра словами! Пойми...

Луксор сжал её руку - неожиданно нежно - и коснулся губами пальцев, как тогда, впервые, в родовом имении графа Вороновского. И Маша не отдёрнула руку, неосмотрительно давая ему ещё одну тонкую ниточку надежды.

- Маша, не оставляй меня.

- Это запрещённый ход, не надо, - попросила она, чувствуя всем существом, как тонет, уходит всё глубже и глубже, и сил выплыть уже нет.

- Останови меня, - проговорил он полушёпотом, притягивая её ближе и уже чувствуя запах её волос.

- Тише, - Маша прижала ладонь к его губам. - Это серьёзно. Та, которая приходила к тебе в образе меня... значит, она никак не связана с Патриком... значит, это третья сторона, и "Белый ветер" ничего не знает.

Маша подняла глаза и поймала взгляд Луксора. Он поцеловал её в ладонь и тут же отпустил руку. Его глаза снова стали тёмными пропастями на побледневшем лице. Маша почувствовала - он смог поверить. Понять, как всё сложно, что она не шутит и не бросается словами ради собственного удовольствия.

- Маша, что такое, кто это был? - он взял её за плечи и повернул к свету фонаря.

Она поморщилась от яркого света.

- Я понятия не имею! - она вздрогнула от того, как Луксор провёл кончиками пальцев по её щеке. - Это мой двойник. Она уже пару раз подставила меня...

- А от бандитов я тебя настоящую спасал? - упавшим голосом спросил он.

- Да, кажется, - Маша поёжилась. - Хотя я уже сама толком не понимаю. Постой, который час? Меня Руфь ждёт.

- Почему ты волнуешься? - от его прямого взгляда Маше уйти не удалось. - Ты дрожишь.

- Я дрожу? - она дёрнулась, но чересчур слабо для того, чтобы сбросить его руки. Собственный голос прозвучал театрально.

- Ты. Я чувствую.

- Ты... - чуть испуганно выдохнула Маша.

- Нет, подожди, - он притянул её к себе и посмотрел в глаза. - Я помогу тебе.

...- Ну ты даёшь, ты что, прямо там контрольную писала? - Руфь даже оставила в раковине недомытые колбы, наполнившие всё вокруг тонким запахом липового цвета, и обернулась к Маше. - Я уже собиралась идти за тобой.

- Ага, представляешь! - Маша рухнула на ближайший стул и тяжело вздохнула.

- Попей чаю, он закипел недавно, - сочувственно произнесла девушка. - Я уже всё закончила, скоро домой пойдём.

Она грустно посмотрела на тёмное окно.

- Хотела ведь пораньше.

Пока Маша гремела чашками в противоположном углу комнаты, а Руфь домывала свои колбы, в здании университета погасли почти все окна. В коридорах уже не были слышны шаги и голоса, когда они наслаждались горячим напитком. Сахар пришёлся очень кстати, а ещё более кстати - несколько шоколадных конфет, найденных в шкафчике рядом с чашками.

Они молчали, размышляя каждая о своём. Маша задумчиво наблюдала за бликами света в чае. Сегодня ей предстояло выиграть ещё один бой.

Остановка с той стороне улицы совсем опустела, когда они всё-таки собрались домой.

- Как обычно, на автобус? - поинтересовалась Маша.

Руфь кивнула. Лениво переговариваясь, они спустились к дороге. За колоннами университета взгляд выхватил шевельнувшуюся тень. Маша только тряхнула волосами и взяла подругу под руку. Их шаги гулко отскакивали от стен зданий.

Автобуса долго не было, Маша продрогла под промозглым ветром. Успел начаться мелкий дождь, а запах множества чужих жизней растворился в ночном воздухе, когда на повороте дороги зажглись белые огни, и Руфь начала подпрыгивать от нетерпения, разглядывая номер.

- Мой, - радостно сообщила она. - Я пойду.

- Пока! - Маша махнула ей рукой. Светящийся изнутри и, кажется, такой тёплый салон, был почти пуст. Он поглотил Руфь и унёсся прочь, а Маша, перебросив красный шарф через плечо, пошла обратно к университету.

Она успела вовремя: серая тень уже почти скрылась в арке между двумя зданиями. Маша бросилась следом - её не волновало, что её могут заметить. Впрочем, человек, который следил за ними из-за колонн, тоже не заволновался. Его сгорбленная спина несколько секунд маячила впереди, а руки были безразлично заложены в карманы. Руки. Маша могла поклясться, что на одной из них - чёрная спираль.

Она вложила все силы в один удар - её противник рухнул на асфальт. Он уж точно не ожидал такого напора и наглости. Девушка придавила его к земле и одной рукой сжала две болевые точки на шее.

- Что, я шавка Центра, да?! - зашипела она ему на ухо. - Поймать хотели?!

Парень под её рукой что-то булькнул, но слушать Маша была не намерена. Она ещё пару раз приложила приспешника "Белого ветра" носом к асфальту. В лицо ударил запах сырости.

- Пошурши ещё тут мне...

Он всё хорошо понял и не попытался преследовать её. Маша отряхнула руки - одну об другую - и её каблуки застучали по пустым улицам, к переулку, где её уже давно дожидался чёрный джип.

- Пустите погреться, - улыбнулась Маша, побарабанив пальцами в лобовое стекло.

Она повернула ручку дверцы и забралась в тёплый салон.

- Ну наконец-то всё закончилось, - она поплотнее завернулась в куртку и протянула руки к Шредеру. - Как я давно тебя не видела.

Шредер увернулся от её рук и повернул ключ зажигания.

- Давно, - хмуро прокомментировал он.

- Что-то случилось? - чуть приподняла брови Маша. Ей не понравился тон и безразличие, с которым он смог отстраниться от неё.

- Нет. За те полтора часа, которые я тебя ждал, ничего не случилось.

- Прости, работа, - пожала плечами она.

- Работа... - наигранно вздохнул он. - У тебя нет времени позвонить мне. И о том, что с тобой происходит, я узнаю от чужих людей.

Маша недовольно сложила руки на груди и дёрнула плечом.

- Замечательно. А где ты ходил всё это время? И даже поинтересовался, почему я была в больнице...

- Почему ты была в больнице, - хмыкнул он и надолго замолчал.

Пока за окном пролетали тёмные кварталы, Маша из-под полуприкрытых век наблюдала за мельтешением огней. Искать слова и оправдания хотелось меньше всего. Она уже почти заснула, когда вдруг из обманчивого тепла её выдернул голос Шредера.

- Маша.

Она мгновенно села прямо и вдруг поняла, что они уже никуда не едут. Девушка потёрла глаза кончиками пальцев и повернулась к молодому человеку.

- Что?

- Ну извини меня, Маш... - он нахмурился. - Слышишь?

- Слышу, - кивнула она.

Пока она думала, что можно ответить на такой неожиданный выпад, Шредер взял её за руку.

- Ты чего расстроилась? Я, если хочешь знать, к тебе в больницу приезжал. Но меня твой Провизор не пустил.

- Ну, ты не обязан, - вздохнула она.

Шредер вздохнул, побарабанил пальцами по рулю.

- Маша, я же извинился. Что у тебя произошло, выкладывай.

- Всё в порядке, - сказала она. - Просто день сегодня дурацкий. Я пойду тогда?

- Иди, - с едва заметным недовольством произнёс он, глядя на то, как Маша выскальзывает из машины. - Звони, если опять влипнешь в историю.

- Хорошо, - крикнула она на ходу, тут же испугавшись, что забудет. Зато она уже сейчас знала, что спать этой ночью ей не придётся. Она будет бродить по пустым комнатам, мучаясь своей несостоявшейся виной, умываться холодной водой, а потом не выдержит и позвонит Луксору.

Она не знала, что когда часы на кухне протикают полночь, Луксор сам напишет ей сообщение.

А ему это ведь нравилось... даже нравилось... как глупо.

Патрик с раздражением сорвал с шеи шёлковый платок цвета серебра и швырнул его на пол. Багровая птица витала в воздухе.

- Прочь! - он махнул на неё рукой, но птица и не подумала улетать, она даже не двинулась с места, а внимательные чёрные глазки продолжали наблюдать за ним.

- Пошла прочь! - он оглушительно хлопнул дверью, и пробежал по коридору.

Попавшийся под ноги стул отлетел к стене. Впрочем, багровая птица была и тут. Она висела над самым потолком и только раскачивалась в лучах яркой лампы. Патрик поднял со стола тяжёлую статуэтку девушки с головой змеи и швырнул в птицу. Раздался оглушительный звон бьющегося стекла, и света в комнате вдруг совсем не стало. А птица висела на прежнем месте, он знал, и всё так же, чуть укоризненно, смотрела на него.

Тогда он бросился на пол, лицом вниз и, закрыв голову руками, стал шептать - долго, до бесконечности долго:

- Убирайся, убирайся, убирайся...

Когда он засыпал в детстве, он часто играл с ней. Закрывал глаза - и она появлялась, её можно было двигать. Птица почти не умела летать, она просто зависала перед его глазами. Если долго смотреть ей в глаза, птица могла увеличится, но тогда Патрик пугался, прогонял её. Потом птица забылась за яркими всплесками снов.

Когда она выплыла из чёрного небытия снова, Патрик уже не помнил. Кажется, был серый асфальт - сильно раскаленный солнцем асфальт, и багровая лужа натекла из-под неподвижного тела. Человек лежал лицом вниз, а Патрик протянул к нему руки. Очень надо было увидеть лицо. Очень надо...

- Кто-нибудь, заберите ребёнка! - послышался истеричный выкрик снаружи.

Его попытались оттащить, но птица уже была тут. Она висела в тягучем от жары воздухе и смотрела на него блестящими глазками. Патрик протянул руки к человеку на асфальте. Очень надо посмотреть на его лицо. Но для этого надо птицу - он смотрел ей в глаза - и вот она становилась просто огромной, больше не было сил смотреть в эти блестящие глазки. Он испугался.

Люди вокруг молчат и больше не стремятся увести его. Они все так поглощены созерцанием того, как оживает человек на асфальте.

- Это магия...

- А говорили - не жилец...

- Он же вдребезги...

- Чей это ребёнок?...

Он очень устал и испугался огромной птицы. Патрик посмотрел вверх. Она улетела.

...А потом птица появлялась ему несколько раз - когда рядом резали палец, сгибались от приступов боли, хворали гриппом.

- Ему надо быть врачом, - сказал пожилой мужчина с дипломатом в руке, когда птица прилетела посмотреть на лицо его дочери, сломавшей ногу в темном подземном переходе.

Патрик сбежал с первого же практического занятия. Он просто не переносил вида крови, её запаха, его мутило от одних только воспоминаний. Тогда он прямо и твёрдо заявил это родителям, им пришлось принять, потому что ничего больше они поделать не могли.

Но и без диплома люди использовали его дар, не стесняясь. Он помогал им - вовсе не из-за того, что так сильно хотел помочь. Птица требовала их лиц, она являлась слишком часто и иногда начинала просто душить его. Она рвалась на свободу, зависала под потолком - теперь уже не только ночью, а круглые сутки. Она не оставляла его ни на секунду. И только напившись чужой болью, немного успокаивалась.

А потом она окончательно прорвала тонкую оболочку его сознания и вырвалась. Тогда к ним в дом постучали. Патрик сам толком ничего понять не успел, расслышал только слова: дочь мэра, рак, полгода. Потом его привели в белую палату, совсем холодную, хотя и заваленную всем тем, что только может пожелать маленькая девочка. Но она лежала - хрупкая и совсем бледная - безучастная ко всему этому великолепию, отвернувшись к окну. Патрик присел на край кровати рядом с ней. Люди, которые привели его сюда, настороженно ждали в дверном проёме. Птица пару раз взмахнула тяжёлыми крыльями и повисла над девочкой.

Не произнося ни слова, он взял ребёнка за подбородок и повернул лицом к себе. Мёртвая тишина стояла всего пару секунд. Чёрные зрачки девочки смотрели на него без интереса. Она даже не испугалась чужака, не спросила, что ему надо. Он успел заметить только как у самого потолка багровая птица сложила крылья и камнем рухнула вниз.

Крик, наполнивший комнату через мгновение, заставил Патрика отшатнуться, он упал на пол, закрыл голову руками. Резкая боль во всём теле не давала разогнуться и открыть глаза. Но и звенящая тишина, которая наступила вскоре, тоже не принесла облегчения. С большим трудом он поднялся на ноги и подошёл к кровати.

Тронул рукой её плечо и тут же отшатнулся. Голова девочки безвольно мотнулась в строну, и в её распахнутых мёртвых глазах он увидел отражение багровой птицы.

Больше никто и никогда не просил его помочь и не звал. А птица продолжала душить, она являлась даже слишком часто. Она требовала лиц, она хотела смотреть в глаза умирающим. Но теперь она не собиралась лечить, птица стала такой сильной, что хотела сама забирать души. Она рассказала это ему однажды ночью, говорила с ним без слов. Не обещала несметных богатств и вечного счастья, птица поставила его перед фактом - он приводит её к отлетающим душам, до тех пор, пока она не сможет убивать сама.

С тех пор начались бесконечные серые дни поисков. Он бродил по городу - в дождь, метель и под жарким солнцем, и неизменно, рано или поздно попадал к умирающему. Он кормил душами птицу. За его спиной шептались:

- Да, туда, где он бывает, обязательно приходит смерть!

- Он убивает людей!

Он не убивал. Но зачем это объяснять? Как это объяснить? Кому?

Патрик никогда не видел магов и уже подумывал, а вдруг он и правда такой? Вдруг существуют те, кто смог бы ему помочь? Эта мысль захватывала его всё сильнее. Он устал от птицы, устал так сильно, что готов был душу продать за избавление. Уродливым горбом она висела за его плечами. Патрику нужен был счастливый случай.

И случай не заставил себя ждать. Патрик узнал о каком-то официальном визите высокопоставленных магов в Нью-Питер и бросился туда. А там его ждало поражение. К магам его даже не подпустили, не дали объясниться, просто выкинули вон, как собаку. И все его попытки были тщетными. Там он узнал, что существуют люди, выступающие против слияния миров. В мире людей магам нет места - думали они.

Нет места, нет места... он долго думал над этой фразой, блуждая под холодным дождём, и всё понял. Конечно, во всём были виноваты именно маги - и даже в птице, которая продолжала висеть над ним, требуя очередных смертей. Они создали эту птицу и подсунули ему. Просто чтобы посмотреть, как он будет барахтаться, как попытается выжить... Кто ещё, как не они могли придумать эту мерзкую шутку. Багровая птица - их жуткий эксперимент. Спасать его маги не будут, ведь им доставляет удовольствие смотреть на то, как люди убивают друг друга.

И тогда Патрик остановился и посмотрел вверх, на небо, затянутое тучами. Нью-Питерское небо. А не будет этого! Не даст он больше магам наслаждаться зрелищем собственной слабости!

С тех пор утекло много времени, в мире людей сменялись правители и злодеи, пророки и шуты. Но он знал только одно - он должен выполнить своё дело, избавить людей от магов. Никто за него этого не сделает.

И у него был очень сильный помощник.

"Маша, спасибо за то, что провела со мной время. Ты хорошая, поэтому нужно перестать тебя обманывать. Понимаешь, на самом деле я люблю Виолу. Мы с ней слегка поссорились, и я отомстил, таким глупым образом. Прости. Лучше нам больше не видеться".

Она села на кровати. Из-за штор просачивался свет осеннего солнца, в комнате стояла тишина. Она открыла сообщение ещё раз, посмотрела на время отправления: полночь. Ночью они помирились, и Луксор решил извиниться перед Машей.

Какая гадость. Ночь - самое время для выяснения отношений между двумя влюблёнными. А вечером в лаборатории он целовал её, и Маша ещё помнила, как сильно билось её сердце.

По коридору, напевая, протопала Яна. Сейчас она привычно зайдёт к ней в комнату, чтобы открыть шторы и забраться под одеяло, пощекотаться - чтобы уж точно проснулась. Маша легла обратно в постель, сунула телефон под подушку.

Свет за окном - сырая Нью-Питерская осень, холодный туман на улицах, горький запах дыма и тусклое солнце. Вчера ночью они помирились. Маша достала из-под подушки телефон и набрала номер Луксора. Она не расслышала, что он там пытался сказать ей вместо приветствия.

-Знаешь, что, иди ты к демонам, - рыкнула она. - И Виолу свою туда же забери.

Маша бросила телефон на постель и поспешила выйти из комнаты.

Лучи солнца пронизывали комнату насквозь. В этот непривычно ясный осенний день ветер снова нёс с полей запах костров, как и тогда, в поместье покойного графа Вороновского. Звонка Луксора она не ожидала, поэтому подняла трубку.

- Доброе утро.

- Утро? - рассеянно проговорила Виола, прижимая телефон к уху.

- Да... - его голос на той стороне провода оборвался тяжёлым вздохом. Он словно бы сам сомневался, утро сейчас или вечер.

- Почему ты звонишь? - кровь пульсировала в её висках, заглушая все остальные звуки. Нет, не все, среди колокольных ударов сердца проступал голос Луксора. Город снаружи стих - его не было слышно через открытую форточку - он словно умер. Умер вечно протекающий кран, умер голос радио.

Вчера ночью они снова были вместе, и снова она слышала от него ненавистное имя соперницы. Боль давно уже пересилила счастье от того, что он рядом. Ночью, когда Луксор заснул, Виола взяла его телефон и нашла там её номер.

- Я не буду тебя спрашивать, как ты это сделала, - Луксор рассмеялся кажущейся непосредственности её фраз. Смех прозвучал невесело. - Звоню, просто чтобы оправдаться перед самим собой, - он замолчал на полуслове и через секунду продолжил уже спокойным голосом: - Я так глупо перепутал. Теперь вот понимаю, что вы совсем разные, даже с одинаковой внешностью.

Виола слушала его молча, не имея сил ни перебить, ни положить трубку, ни найти слов для оправдания.

- Я замечал это, но не хотел верить. Я только сейчас понял, когда была именно ты, а когда она.

Минуту оба молчали.

- Значит, действительно ты, - горько заключил Луксор. - А я как идиот надеялся, что ошибаюсь. Что ты не могла так поступить. Играть мной было легко, правда?

- Да, я обманула тебя, - бесцветным голосом ответила ему Виола и вдруг закричала: - Но ты не нужен ей, она тебя бросит, как все до этого. Никому ты не нужен. А я могу быть с тобой. И если тебе так больше нравится, с этой внешностью!

- Как ты не можешь понять, что дело совсем не во внешности, - перебил её Луксор. - Хорошо. Представь, что вместо настоящего яблока на десерт тебе подсунули парафиновое. Каково?

- Парафиновое не сгниёт, - с тихим ожесточением произнесла она.

- Я не хочу с тобой спорить. Одной любви на двоих не хватает. И, пожалуйста, не надо меня больше обманывать. Я этого не потерплю.

Картинно законченный разговор отозвался в сердце Виолы короткими гудками. Она аккуратно опустила трубку на стол, села и закрыла глаза. В тишине квартиры прорезался звук падающих капель. Она машинально поднялась и попробовала закрутить кухонный кран, забыв, что это невозможно. Потерпев поражение и в этом, Виола ушла в другую комнату и стала одеваться.

Потом необычайно тщательно наложила макияж перед зеркалом. Отражение скривилось в презрительной улыбке.

- Я ненавижу тебя, - сказала Виола той, чьё лицо услужливо подсунуло ей зеркало.

Не чувствуя свежего ветра, бьющего в лицо, не слыша несущихся рядом машин, она пошла в университет. Чтобы поговорить с Луксором, или убить разлучницу, или погибнуть самой под колёсами одного из этих автомобилей.

Но ни первое, ни второе, ни третье совершить ей так и не удалось.

Она стояла на ступеньках, ведущих к главному зданию университета. Девушка была одета в шёлковую юбку до колен и лёгкую курточку - совсем не по погоде - она то и дело ёжилась под порывами осеннего ветра. Он трепал её волосы, и один непослушный локон она то и дело сбрасывала с лица. Цвет её волос не казался таким уж необычным, сейчас кто угодно может выкрасить волосы в медный. Она затравлено оглядывалась, словно искала кого-то. Ей было очень неуютно стоять здесь. Здесь шла другая жизнь, не её, жизнь со своими цветами и запахами.

Чёрная машина, что остановилась неподалёку, не привлекла ничьего внимания - разве только пара студенток заинтересованно оглянулась на представительного мужчину, лицо которого показалось из-за опущенного стекла.

Девушка на ступеньках всё ещё затравлено оглядывалась по сторонам, когда чёрная машина сдвинулась с места. Медленно подкатив к университету, водитель остановился как раз напротив девушки. Всё, что произошло потом - произошло в доли секунды. Так, что ни один случайный прохожий, ни тем более служба безопасности, не смоги понять, в чём дело. А когда смогли отреагировать, было уже слишком поздно.

Из чёрной машины, деловито поправляя галстук, выскочил мужчина. Он, видимо, очень торопился, потому что, перепрыгивая через две ступеньки, бросился к зданию университета. Правда до дверей так и не дошёл - резкое движение, и запястье девушки оказалось у него в руке. Она не успела даже вскрикнуть, от неожиданности горло сжало железным обручем, как её толкнули в машину, которая тут же рванула с места.

Маша опустилась на корточки и закрыла глаза, прижавшись спиной к стене. Даже свежий ветер не мог рассеять застоявшийся запах сырости, царящий здесь. Вместе они создавали один из самых сильных ароматов на земле - аромат страха. Из-за облаков иногда показывалось солнце, и его лучи прыгали по грязному кирпичному полу, тревожили серую пыль. Времени оставалось не так уж и много.

Заброшенная стройка на окраине Нью-Питера - не самое приглядное место в городе. Никто толком не мог объяснить, почему эту громаду из красного кирпича бросили на произвол судьбы. Каких только легенд не ходило о заброшенной стройке. Но в одну из легенд Маша верила абсолютно, потому что сама неоднократно наталкивалась на её доказательства. "Белый ветер" облюбовал это место для убийства не угодных Патрику людей. Для магов же он выбирал пейзажи поинтереснее.

Глубокие ямы, на дне которых возлежал строительный мусор, запутанные коридоры, дух сырости и смерти и ни единого свидетеля на сотни метров вокруг - чем не идеальное место преступления? Обыскать это здание всё равно, что пытаться вычерпать море, занятие бессмысленное и опасное. Никто с уверенностью не может сказать - кто, кроме почти безобидных молодёжных группировок решил устроить себе здесь штаб-квартиру.

Хотя слышала Маша в определённых кругах, что сатанисты носа сюда больше не суют. Значит, нашлись силы и грознее. В прошлый раз, когда для расследования одного дела сюда привезли Лайли, девушка-экстрасенс отказалась даже приближаться к зданию. Она страшно побледнела и только и твердила, что здание во тьме.

Как бы там ни было, но "Белый ветер" появляться здесь не боялся. Более того, появится минут через десять. Убивать Руфь. Почему именно здесь? Маша могла бы предположить, что своё "ритуальное" убийство Тёмный Патрик как обычно захочет провести в храме Вселенского разума. Но не проведёт, потому что не может не узнать о готовящейся там засаде. Неплохо так готовящейся - с большей частью боевого состава Центра. А он не откажется от идеи убить Руфь. Маша могла судить.

А по соседним улицам ходит энергетический вампир, у которого её лицо.

Маша тряхнула головой. Липкая нереальность происходящего не давала ей покоя. Странно тяжёлое ощущение сна, когда хочется ущипнуть себя, чтобы скорее проснуться.

- К зданию приближается человек, - прозвучал в наушнике голос Ника. Маша вздрогнула и открыла глаза.

- Один? - настороженно спросила она.

- Да... кажется, за ним никого нет. Задержать?

- Подожди. Где он? - Маша сжала зубы, когда совершенно точно поняла, кто это.

- На лестнице. Идёт по направлению к Раулю, - голос Ника звучал спокойно, но в нём была чуть слышна нотка досады. Маша прекрасно понимала - случайные прохожие не забредают сюда.

- Я поговорю с ним, - она вскочила на ноги и выбежала к лестничному проёму. Маша взяла пришельца за локоть и потащила к своему прежнему месту.

- Замечательно, - сказала она. - Это свой.

- Свои в такую погоду не ходят, - чуть рассмеялся ей в ответ Рауль. Появление здесь Луксора могло один махом завалить всю операцию.

- Ты что, с ума сошёл? - прошептала ему Маша в безудержном порыве покрутить пальцем у виска. - Минутой позже, и тебя бы просто пристрелили. С Виолой опять поругался?

- Маша, я должен быть рядом с тобой.

Ну как можно опровергнуть такой аргумент! Маша скрестила руки на груди и нервно побарабанила пальцами.

- Ты не понимаешь, - повторил он. - Я должен быть рядом с тобой или не быть вообще.

- Никогда больше не делай так, - выпроваживать его рискованно - а ну как Луксор нос к носу столкнётся с Патриком? Вот так веселье начнётся... - Ты мог мне всё сорвать!

Маг молчал и только смотрел на неё - мягко и с покорностью, как смотрят на топающую ножкой богиню.

- Обещай, что будешь тихо сидеть и ни за что не вмешаешься, - потребовала она. Сердце по-прежнему сильно колотилось, и кончики пальцев холодели.

- Обещаю, - произнёс Луксор, потом шагнул ближе и обнял за плечи.

Маша не сделала попытки вырваться, но и не ответила на объятие. Она настороженно смотрела в его лицо. Только сейчас поняла, что так поменялось с тех пор, как она увидела его в имении графа Вороновского.

Она хотела этого сама. Вполне осознанно, не из жалости, не используя его в своих целях. Теперь она просто понимала, что хочет быть с ним.

- Патрик уже возле здания. Две машины... нет, три, - Ник был задумчив и спокоен.

- Отлично. Всем приготовиться.

Маша прижала палец к губам, напоминая Луксору про его обещание, и взялась за пистолет. Её мысли текли ровно и размеренно. Сейчас она шагнёт в соседнюю комнату и спрячется за выступом в стене. Потом ещё шаг - и вот она уже пересекла коридор. До залы Патрика - два поворота. Через полминуты она преодолеет один из них. И услышит шаги, множество шагов со стороны лестницы. Вскрик. Кажется, кричит девушка. От её голоса кругом идёт голова. Но это не голос Руфи, потому что... это голос Маши.

Она вдруг ужасающе отчётливо поняла, что сейчас предстанет перед её глазами, но всё ещё не верила в это. Она не видела, что происходит в зале, только слышала сдавленные рыдания, чей-то грубый возглас. Она ждала. Немели пальцы. В болезненной пустоте груди замирало сердце.

"Скорее", - мысленно умоляла она.

И вот в наушнике прозвучал долгожданный голос Ника:

- Готова? Патрик на девять часов. Она возле ямы.

И волнение немедленно пропало, всё, что делает Маша - просто игра в шпионов. Она играла сотни раз, что стоит сыграть снова? Она повернулась и сделала всего один бесшумный шаг. В двёрном проёме, откуда безжалостно бил солнечный свет, возникла её фигура с пистолетом, нацеленным влево, туда, где располагалась бы девятка на часах. Туда - прямо в голову мужчины в тёмно-синем плаще и чёрных очках. Его руки были беззаботно сунуты в карманы, он только что готовился посмотреть представление.

Он медленно обернулся к Маше.

- Не двигайся, - с кривой улыбкой на губах произносла она, - или я выстрелю.

Зала Патрика - это помещение недалеко от лестничного пролёта. С одной стороны - дыра в стене вместо окна, с другой - одна из бездонных ям стройки. На её краю (Маша не видела, но точно ясно ощущала) стояла девушка. Она хотела оглянуться на неё. И не могла: если она отвлечётся хотя бы на мгновение, вражеская пуля ждать себя не заставит.

Замешательство Патрика видно даже сквозь солнцезащитные очки. В него собиралась выстрелить та, которую он почти убил.

Впрочем, не она одна. В одной из комнат противоположного крыла здания ждал сигнала Мартимер. Зря Патрик встал возле этой дыры в стене...

Щелкнули затворы.

- Оружие на пол, и толкните его в яму, - железным голосом скомандовала Маша, не сводя глаз с предводителя "Белого ветра", - или останетесь без главаря.

Ни шага в сторону. Руки немели от напряжения. Маша молила Вселенский разум об одном - только бы не дрогнули. Ветер со стороны дыры в стене нёс к ней запах жасмина.

- На пол, - подтвердил её приказ Патрик. Ему совсем не хотелось умирать.

Его послушались - и вскоре его немногочисленные в этот раз сообщники остались безоружными.

- Руки за голову и на колени, - голос звучит отдельно от неё. Маша чувствовала на себе взгляд той, другой, и сильнее сжимает зубы. Нельзя, нельзя отвлечься ни на мгновение. Нельзя поддаться минутной слабости.

Он медленно, словно нехотя вынул руки из карманов. Он не сделал попыток сопротивляться, и это настораживало Машу больше всего. Она готова удариться в крайность - всего-то дать сигнал Мартимеру. Нельзя. Патрик нужен ей живым.

Только останься со мной один на один, - мысленно клялась Маша. - Я из тебя вытащу всё, что ты знаешь о взрыве в день приезда императора.

Руки Патрика были за головой, и он молча, снизу вверх смотрел на ту, которую почти убил, ту, которая взяла его в плен.

- Не стреляй, - попросил он неожиданно просто и доверчиво. - Я всё сделаю. Что тебе надо?

- Если хоть кто-нибудь в этой комнате шевельнётся, я выстрелю, - холодно повторила Маша и сделала первый шаг. Ей нужно всего ничего - отойти на пять часов, чтобы через провал в потолке соседней комнаты мог выстрелить Рауль, не зацепив её.

Девушка оттолкнула одного из приспешников Патрика - тот отступил на шаг в сторону. Теперь зала как на ладони, но Маша не спешила.

- Давай поговорим, - попросил её Патрик.

- Замечательно, поговорим, - чувствуя, как всё сильнее немеют пальцы, произнесла Маша.

Пустые коридоры ловили в свой сачок эхо. Оно билось в её голове, не находя выхода. Всё или нет?

- Ребята, - тихо произнесла Маша, - всё готово.

- Да, - услышала она подтверждение Ника, - держись. Пять секунд.

И только тут Маша поняла, что забыла. Холодок пробежал по её спине. Вся операция была просчитана до шага, до вздоха, и всё же она забыла. Удары сердца гулко отсчитывали несущиеся навстречу секунды. Одна. Две. Три.

Четыре...

И выстрел. Маша тоже нажала на спусковой крючок, но пуля полетела мимо: так банально дрогнула рука. Она успела оглянуться - и увидеть в лестничном проёме снайпера Патрика.

Успевая лишь закрыть глаза навстречу летящей к ней смерти, Маша внезапно почувствовала удар. Её отбросило в сторону, метра на два влево. Стараясь не замечать боли, она вскочила на ноги и, не долго целясь, снова выстрелила в Патрика. Поздно: его успевает закрыть собой один из свиты. Человек упал на грязный пол, Патрик стоял за ним и, сложив руки на груди, усмехался.

Он смеялся над ней, и Маша вдруг поняла, почему. На том месте, где секунду назад стояла она, лежал Луксор.

Неслышные выстрелы один за другим пронизывают пространство залы. Операция пошла не так, и группа захвата, конечно, заметила это. Боевики один за другим валятся на пол. Ни одной осечки - и как в тумане перед девушкой силуэт Патрика. Он словно знал, что его не убьют, и поэтому совсем не боится.

- Маша? - прозвучал в наушнике встревоженный голос Ника.

- Я в порядке, не стреляйте, - попросила она.

Патрик нужен ей живым, живым... Она опустилась на колени возле Луксора и услышала, как к ней приближается Патрик, и запах восточного цветка стал ещё нестерпимее. Маша поморщилась.

Луксор открыл глаза ей навстречу, она провела рукой по его лицу и на краткий миг осознала, что произошло здесь минуту назад. Он оттолкнул её и сам попал под пулю.

"Я же просила тебя не вмешиваться!" - но если бы не Луксор, тогда бы тут, на грязном полу, лежала бы Маша.

- Ты будешь меня вспоминать? - чуть слышно произнёс он и улыбнулся - одними уголками губ. Всё, на что хватает сил.

От невыносимого запаха жасмина кружилась голова.

- Не говори так, всё будет хорошо, - непослушными от страха губами произнесла Маша. Всё, что ей нужно - дать команду Мартимеру стрелять. Тогда есть ещё шанс спасти Луксора. Почему же она медлит... почему?

- Нет, скажи, - попросил он.

- Конечно, обещаю, - сердце отчаянно колотилось, и ей было сложно заставить себя дышать. - Не умирай...

Ей казалось, что неосязаемая материя - душа - ускользает, и нет никакой возможности остановить, задержать хоть на секунду её полёт.

Вдруг она поняла, какая гробовая тишина стоит вокруг. Кажется, Патрик прислушивался к их разговору и не смел прервать его. Он чуть улыбнулся и снял черные очки. В его глазах проступил дикий блеск. А выше - под самым потолком - парила багровая птица. Её крылья не шевелились, и лишь настойчивый запах серы дал понять - птица существует на самом деле. Патрик сделал шаг к Маше, и уже не выстрелить в него через дыру в стене. Но остался Рауль: снять главаря "Белого ветра" через дверной проём проще простого.

Но она медлила. Шаг - и теперь Патрик был совсем близко к дверному проёму. Маша смотрела на него снизу вверх, не шевелясь и не разжимая губ. Нет, не на него. Она смотрела выше - на багровую птицу, зависшую под самым потолком. Ещё секунда, и птица камнем бросилась вниз.

Пришло лишь одно чувство, чувство того, что она всё делает правильно. Маша дёрнулась вперёд - и успела закрыть глаза Луксора ладонью. Птица зашипела на неё, зависнув теперь перед самым лицом девушки, и маленькие птичьи глазки сияли ненавистью. Но Маша не в силах отступить, чувствуя, как под злобным взглядом, начинает дрожать всем телом, только сильнее сжала зубы. Запах серы сменился жаром пламени, пламя обожгло Маше лицо.

- Рауль, - тихо произнесла она, и собственный голос показался чужим - почти призрачным.

Он не отозвался, и в ту же секунду комнату проколол приглушённый хлопок.

Мгновенное чувство освобождения настигло её. Вместе с тем, как Патрик повалился на колени, исчезла и его птица, жар преисподней и запах серы. Дрожь все ещё сводила тело, но Маша убрала ладонь с лица Луксора.

Она прикоснулась к его щеке, ещё не до конца поверив, что всё кончилось. И залетевший в залу холодный ветер трепал его волосы. Словно сквозь слой ваты девушка услышала, как врывается в залу группа захвата. Они приблизились к Патрику - с простреленной ногой он далеко не убежит.

Маша обернулась. Туда, откуда всё ещё чувствует на спине тяжёлый взгляд. Свой собственный взгляд.

Девушка на краю ямы не шевелилась, словно искусно сделанная кукла, и отсюда казалось - не дышала. Её безвольно опустившиеся руки и солнечные блики, играющие в волосах, болью отзываются в голове Маши. Она видела своё отражение, просто отражение. Отвратительное чувство, комом стоящее в горле секунду назад, рассеялось. И рука сама собой потянулась к пистолету, чтобы раз и навсегда уничтожить это наваждение.

Но стрелять не было сил. Разве можно выстрелить в саму себя - стоящую в десятке метров, и в шаге от края пропасти?

- Я знаю, кто ты, - прошептала Маша одними губами, - но... уходи. Я не хочу тебя видеть. И не могу тебя убить.

Незнакомка сделала шаг в сторону, всё ещё глядя на Машу, но вот она кинулась к лестнице, и её силуэт уже не исчез за стенами из красного кирпича. Исчез запах её духов, возможно, и приятный, но излишне настойчивый.

Рауль сжал её руку и не произнёс ни слова. Маша не обернулась, она смотрела на скользящие за окном машины силуэты зданий. Она была благодарна ребятам за то, что они ничего не спросили - и всё поняли без слов.

Маша откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Она потёрла переносицу и заставила себя не думать. Но в сознании болезненно-ярким светом вспыхнула одна и та же мысль.

Луксор забрал себе её смерть.

Я не защитила тебя. Прости. Прости.

- Ты видел птицу? - Чтобы немного отвлечься, Маша повернулась к Раулю.

- Какую? - Он пристально посмотрел в окно, на голубую полоску неба. Потом вопросительно - на Машу. Он был готов разговаривать про какую угодно птицу.

- Нет, - она покачала головой. - Птицу Патрика. Она висела под потолком в зале. Ты видел?

Рауль нахмурился в ответ на слова девушки. Никакой птицы он там не наблюдал, да и какая может быть птица в здании!

- Правда. Жалко, что не видел. Это была Элиот, - Маша немного помолчала, вдумываясь в это имя. - Птица-демон. Она питается людскими душами... по легенде. Я видела её в первый раз, хотя очень часто слышала. Чтобы забрать душу умирающего, она должна посмотреть ему в глаза.

Девушка опустила глаза, снова и снова прокручивая в памяти события, произошедшие совсем недавно.

- Сначала она очень привязана к своему хозяину, потому что заставляет его искать для неё души. А потом, говорят, может вырасти до невероятных размеров и убивать сама.

Маша судорожно вздохнула и закрыла лицо руками. Рауль положил руку ей на плечо. Он не знал, чем утешить её, но Маша не плакала. Она снова потёрла пальцами переносицу и вдруг вспомнила - визит лорда главы природных магов сегодня. И Руфь жива и, наверное, никогда не узнает, что творилось сегодня утром на окраине города ради спасения её жизни. Как же всё-таки удачно получилось, что вместо Руфи Патрик решил схватить Виолу... нет, Машу.

Как тяжело было ей возвращаться в Центр, хотелось домой, закрыться в комнате и забыть.

...В кабинете запищало переговорное устройство.

- Галактус просит тебя зайти к нему, - милый голосок Ренаты не убить даже её официальным тоном.

Маша тяжело поднялась со стула. Сейчас её силы были на исходе, и она даже не представляла, как объяснит начальнику то, что отпустила своего двойника. Это жуткая, непростительная ошибка.

Но думать не было сил. Маша прошла по коридору, краем глаза замечая, как на неё все оборачиваются, потом пересекла приёмную. Там постучалась в дверь кабинета Галактуса и, не особо дожидаясь ответа, вошла.

Комната была залита ярким солнечным светом, кажется, даже сам Галактус радостно щурился. Кроме него здесь были ещё два человека: девушка и мужчина. Она - скромно спрятала глаза и теребила пуговицу на блузке. Он - держался спокойно и уверенно, чуть улыбался Маше.

Она сделала шаг по направлению к столу Галактуса и остановилась, ожидая вопросов.

- Маша, здравствуй, собственно, хочу тебя познакомить с лордом главой природных магов, - произнёс Богдан Сергеевич и кивнул мужчине, сидящему подле него, - лорд Эрвин, это наша сотрудница, которая вела дело "Белого ветра".

- Очень приятно, - вежливо улыбается Маша. Сколько сил нужно на одну единственную улыбку.

Он поднялся со своего места и, шагнув к Маше, протянул ей руку.

- Мы уже знакомы, капитан. Спасибо вам, - тепло произнёс он, чуть сжимая холодные пальцы девушки, - вы спасли мою дочь.

Маша подняла голову и поймала взгляд Руфи, в лицо которой не всмотрелась вначале, и поэтому не узнала. В её глазах светилась улыбка. Маша перевела взгляд на Эрвина, солнечный свет золотил пряди его волос.

- Что вы сделали Ордену? - спросила Маша.

Он не разжал пальцев, Маша приложила усилие, чтобы закончить рукопожатие. На лице мага больше не было улыбки, а взгляд стал пронзительным.

- Что? - повторила Маша почти шёпотом.

- Я решил выйти из его игры.

Блики света плясали по её рукам. Маша стояла, уперевшись грудью на ограду набережной. Отражения фонарей плескались в тёмной воде. Сегодня Сова была неспокойна, и тяжёлые волны то и дело ударяли о бетонный берег. Маша наклонилась ниже и увидела в воде своё отражение - размытое чёрное пятно.

Дело не закончено. Нужно поговорить с Патриком. Немедленно. И я уже знала - это будет непросто. Даже не из-за того, что глава "Белого ветра" будет молчать и не выдаст своих покровителей. Рано или поздно выдаст - я была уверена.

И тогда я начну всё сначала - поиск, погоню, схватку. Рано или поздно я узнаю, кто на самом деле стоит за взрывом в день приезда императора. И тогда... а что будет тогда?

Тогда он горько пожалеет об этом.

Звонок, и в трубке телефона голос Рауля.

- Маша... тебя Галактус, - его тон заставляет меня нервничать.

- Что произошло?

- Патрик... покончил с собой... - он сказал об этом с таким сожалением, словно только что лично убил главного подозреваемого и свидетеля.

- Покончил?! - я только потом осознала, что стояла посреди коридора и кричала, как умалишённая на телефонную трубку. - Замечательно! Как ему позволили?

Секунда - и я понеслась в кабинет начальника. Там уже собрались все участники недавней операции, не преминул собранием ещё и Провизор. На мой вопросительно-взбешённый взгляд ответил именно он.

- Это воздействие. И мы не засекли, откуда оно было. Скорее всего, его убрали, чтобы не сказал лишнего.

Итак, все ниточки оказались оборваны. Но даже не это было страшнее всего. Что же за человек стоял за взрывом, и на что способен этот человек? Итак, скорее всего, тот, кто на самом деле организовал взрыв, понял, что Маша знает про его существование. И не просто знает. Однажды они столкнуться на узкой тропинке, и тогда в живых останется лишь один.

Всё сходилось на Ордене, и это было хуже всего. Маг такой силы - очень опасный противник. Он убил Азира Ёна, убрал с дороги Мифа. Он решил напугать Эрвина, убив его дочь, чтобы тот не путался под ногами. Именно он ищет пропавшую дочь императора

Чтобы все поняли, кто тут истинный Император. "Белый ветер" - а что, очень удобная организация для мага, решившего убрать своих идейных противников. Руфь бы убили люди-террористы, причём тут вообще брат императора?

- Однажды мы столкнёмся, - шепчет своему отражению Маша. - И тогда в живых...

Она вглядывалась в блики света на воде - до боли в глазах, и на глаза наворачивались слёзы. Разве не она виновата во всём? Разве не она?...