Инкуб (СИ)

Эпилог

— Он жив?

Никто не потрудился ответить, и ей пришлось открыть глаза.

Взгляд Венеры уперся в просторный потолок, украшенный пестрыми одеялами, цветными резными балками с охранительными мотивами драконов, растительности, призванной защитить дацан от злых духов. Она обозрела собравшиеся вокруг знакомые, незнакомые и довольные лица лам.

— Лежи, пока рано вставать, — голос Батыра Хазановича она узнала бы, где угодно, отчего на лице Венеры проявилась тень слабой улыбки.

От нахлынувшей радости не осталось сил, и Венера послушно закрыла глаза, чувствуя, как увлажнилось под веками. Слезы собирались во внутренних уголках.

Она больше года не была дома. Так отчаянно скучала, ждала долгожданного возвращения. Ей столько хотелось поведать отцу, что не верилось. Никак. Радость на время перекрыла все остальное.

Лавиной обрушились воспоминания об операциях на сердце Марса. Его коме. Поисках донора. О долгих часах допросов, и разбора состава преступления в поместье Джефри Смита, в отделении Скотланд-Ярда и в судах. Столько всего произошло. Марс не выходил из комы. И она вызвала Курумканского, чтобы помог. Он настоял на перевозке его в Бурятию. Бумажная волокита заняла несколько месяцев. Но все-таки они это сделали. А также привезли два гроба, Алисы и Андрея. Венера решила похоронить их рядом. Снова были операции, и танцы с бубнами и шаманские обряды. Сердце его зажило, но он не приходил в себя.

Ее руки инстинктивно потянулись к груди в попытке нащупать отсутствующий кулон. Ламы разошлись. Стало тихо. Она снова открыла глаза, посмотрела по сторонам. Внутри дацана остались отец и Курумканский. Раз он приехал, случилось что-то. Оба отошли в сторону и негромко переговаривались о чем-то своем.

Может быть, о Марсе? Непрошенный страх заскреб внутренности Венеры. Жизненно необходимо узнать, как он. Собрав силы в кулак, не чувствуя мышц, она поднялась с лежака.

— Мне нужно знать.

— Жив, — ответил Дордже.

— И даже пришел в себя, — заметил Батыр Хазанович, поправляя халат, как нечто обыкновенное.

— Где он?

— Скоро увидишь, — пообещал Курумканский. — Но сначала чай и мантры. А ты как хотела? Нечего закатывать глаза. Вот все выполнишь, тогда и вопросы задавай. И не пустословь.

Венера хотела заупираться и возмутиться. Есть у нее силы! Много. И ей больше всего нужно узнать о Марсе. Открыла и закрыла рот. Курумканский вышел из помещения.

От того, что Марс пришел в себя, разом все внутри у нее отпустило. Отец вошел внутрь, сел на скамью, налил две чашки чая, одну из них протянул ей.

— Долго я спала? — спросила она, полагая, что шаманские и ламские обряды тяжело даются всем.

— Двое суток, басалган.

Ее взгляд выхватил кулон, который вновь висел на шее, только литфер потемнел и потерял золотые прожилки. Отпила чаю. Горячая жидкость разлилась по внутренностям, возвращая энергетические каналы к жизни. Только отец умел варить такой особенный, живительный чай.

Пили молча, наслаждаясь покоем, светлеющим утром. Затем Дордже прочитал мантры, и пока он читал, она буквально ощущала, как возвращаются силы. Венера никогда прежде не слышала такой странной молитвы. Язык, звуки, вибрации были абсолютно незнакомые. Как будто кто держал шланг с Ци, наполняя силой изнутри. Насыщая жизнью.

Отец закончил час спустя, замолчал. Затем встряхнулся. Выдохнул совсем не по-старчески, очень мощно.

— Прогуляться не хочешь? Снег сошел.

Она, чувствуя, как энергия плещет через край, с радостью согласилась.

В дацане стояла тишина, утренняя пустынность завораживала покоем. Все разъехались по деревням до следующего хурала. И они с отцом медленно шли гороо, неспешно, настраиваясь, вдыхая энергию места. Прошли круг.

— Тебе многое выпало, басалган, — наконец произнес он.

Венера держала его под руку, согреваясь его горячей морщинистой ладонью.

— Спрашивай.

— Ты был в их мирах? — спросила Венера, полагая, что отец может многое рассказать.

Они сделали с десяток шагов прежде, чем он кивнул. Давая время обдумать следующий вопрос.

— Я никогда тебя об этом не спрашивала, но теперь хочу, — наконец, решилась она, веря, что готова узнать правду. — Я хочу знать, кто мои настоящие родители? Кто я?

И снова тишина, снова десяток шагов и обдумываний. Внезапно Дордже остановился и повернулся к ней.

— Ты не пришла в дацан, басалган. Ты родилась в мире асуров. В семье моего учителя. Я забрал тебя, когда это стало возможным. Дал лучшую жизнь, чем ждала там.

У нее самой кажется сердце остановилось от услышанного. Асур! Она асур? Как такое возможно?! Асур!

— Мои чакры стоят так же, как у всех людей. У тебя, у других…

Дордже кивнул, вздохнул.

— Чтобы тебя принял мир, и ты никому не причинила вреда, я переставил их в нашей последовательности.

Не верилось, что такое вообще возможно. Один? Сам?

— Какой силой нужно обладать, чтобы творить такое?! Как ты смог?

— Пришлось прибегнуть к помощи нашего Учения.

У нее не было слов.

— Я что, умирала?

Он кивнул. Она вздохнула, не в силах поверить в услышанное.

— И кто я теперь?

— Человек, Венера. В мире Самсары все возможно. Не забывай, все есть иллюзия.

Ну, да, а тот сур пытался убить ее, потому что почуял в ней асура. Все оказалась до смешного просто. И по этой же причине не могла она стать безумной от насилия Мэдса. Вообще от любого секса с асуром. Если бы не это, она убила бы Марса. Убила бы не моргнув глазом.

Венера сглотнула образовавшийся вмиг щемящий ком в горле. Она свела руки вместе в молитвенном жесте, поднесла к лбу, шее, солнечному сплетению и склонилась перед Дордже, как перед великим Ламой. Чувствуя, как слезы признательности скатываются по щекам.

— Благодарю тебя за этот Дар жизни, Великий Учитель.

Отец кивнул, взял ее за подбородок, поднял.

— Ты моя дочь, и, несмотря на непривязанность, я горжусь тобой. И тем, кем ты выросла.

Он обнял ее. Нежданно. Венера не смогла вспомнить, когда приемный отец за один раз проявлял столько эмоций. Она заплакала, разрыдалась, как маленькая, от невыносимого избытка чувств.

— Папа, — выдавила, хлюпая носом, ощущая себя невероятно счастливой в жилистых, родных руках, утешающе хлопающих ее по спине.

Немного успокоившись, они продолжили прогулку, любуясь соснами и горами с шапками белоснежного снега. Спокойно, тихо, блаженно. Она любила это место.

— Твой парень теперь такой же, как и ты, — сообщил он, видя, как у Венеры в очередной раз округлились глаза от удивления.

— Ты это сделал? Ты переставил его чакры?

Невероятный кармический подарок, с какой стороны ни посмотри. Настолько великий, что казался невозможным. Щедрым.

— Думаю, раз проблема различных несовместимостей биологических видов решена, наш род продолжится. Нужно же кому-то продолжить традицию учения.

Венера совсем застопорилась, переваривая услышанное, не в состоянии сделать хотя бы еще один шаг вперед, обалдев окончательно. Продолжить род?

— Подожди. Я не могла забеременеть, потому что для этого нужен асур?

— Почти, — отозвался он, и уголок рта чуть приподнялся вверх.

У нее слезы текли по щекам, одновременно со смехом от счастья.

— Пап, а где сейчас этот недобитый асур?

— Под надзором Курумканского. Знаешь же, он только пришел в себя.

— Уверяю тебя, он здоров как конь, — возмутилась Венера. — А мне срочно нужно в город. Вот очень. Здесь нет никого, кто мог бы подбросить до города?

Дордже вынул вторую руку и подбросил вверх ключи. Она рефлекторно поймала их, встретив хитрый взгляд отца. Душевно, порывисто обняла его, благодаря всех Будд разом за все радости жизни.

— Машина у ворот, — пояснил он. — Не забудь по дороге позавтракать, а то еще хлопнешься в обморок.

***

Всю дорогу Венера прокручивала в голове разговор с отцом.

Она никогда бы не догадалось о своем происхождении. Теперь многие вещи становились объяснимыми. Откуда она пришла. Почему никто не искал. Она столько лет таскала внутри себя огромный сплав гнева на родителей, вину, не зная, что сделала не так. Чем она провинилась? За что с ней так жестоко обошлись? Не подозревая, что все в точности до наоборот, ее не только горячо любили, но и оберегали так сильно, что отдали в мир, где ей не была уготована роль жертвы.

От этих мыслей по щекам катились слезы. Судьба одарила ее родителями вдвойне, подарив в лице отца еще и покровителя. И Венера смахивала соленые дорожки на щеках, не в силах перестать улыбаться.

Понятно, откуда заживляющие способности. Асур асура лечил лучше, чем человек асура. Энергии подходили друг другу. Ложились гармонично. И даже с переставленными чакрами, принятая этим миром, она не потеряла первоначальную суть.

Самым чудесным и потрясающим оказалась другая новость. Они могла забеременеть. Ее вело от счастья от одной только мысли. У нее могут быть дети. Мысль об этом вызывала внутри бурю, невесомо колыхаясь в районе живота миллиардом бабочек. Ее дети. Они точно будут, потому что, по словам отца, будет продолжатель традиции учения. Значит, будет, как минимум, один мальчик.

В какой-то момент эмоции так сильно захлестнули ее, что она резко дала по тормозам, съехав на обочину. Выйдя из машины, оперлась на капот, ничего не делая, хватая сырой воздух ртом, рыдая и смеясь одновременно в ладони. Не в силах унять переживания, выплескивающиеся наружу.

Успокоившись, некоторое время разглядывала речку, деревья, дачные домики вдали. Это место, Байкал и его заповедники, походило на рай. Край, где возможно все. Где сбывались мечты. Если бы она выбирала, где жить, то осталась бы здесь навсегда. Наслаждаясь каждый выходной бесконечными уголками природы.

Она доехала до Улан-Удэ за три часа, выжимая педаль в пол, так, словно за машиной гналась ватага голодных абасов, притормаживая только чтобы поклониться хозяевам края и сделать подношения в нужных местах.

Нашла Курумканского и выяснила, где Марс. Батыр Хазанович заставил надеть ее тапки, сетуя, что, чай, не в Лондоне, в реанимацию идет.

Перед палатой она остановилась, приглаживая волосы, одежду, наброшенный на плечи халат. Чувствуя как страшно волнуется, она открыла дверь, сходу налетев на пронзительный взгляд синих глаз Марса.

Замерла, не в силах вымолвить ни слова. Наблюдая, как уголки его губ ползут вверх, а в глазах вспыхивает радость.

— Так и будешь стоять? Или поцелуешь меня? — спросил он, не сводя глаз с лица.

Взвизгнула и, бросив тапки, она побежала к нему, оказавшись буквально верхом на Марсе. Целуя его, обнимая, прижимая, сколько есть сил.

— Я думала, тебе конец.

— Так и было. Твой отец помог, — сообщил он, нежно гладя по спине, по волосам, трогая руки, плечи. — Как вы живете с такой бурей эмоций, люди?

— Ты научишься. Мне одна птичка на хвосте принесла, у нас могут быть дети, — сообщила она, шаловливо. — И нам все, абсолютно все можно. Включая твои широкие стандарты.

— Намереваешься сейчас начать их делать?

Она кивнула, чувствуя, что жуть, как хочется приступить к реализации планов. Тем более то, что толкало ее в копчик, абсолютно точно подтверждало, что Марс совершенно, ну вот ни капли не против.

Венера наклонилась вперед, буквально бахнувшись в его ждущие губы, отдаваясь поцелую.

— Э-э-э, вы тут что устроили, молодежь?! — гаркнул Курумканский, наблюдая картину маслом. — Венера, отлепись от моего пациента! Доктор Баргузинская, держите себя в руках.

Пришлось взять себя в руки и терпеть, пока Марса не выпишут из больницы. Курумканский «садист» не выписывал долго.

Спустя полгода они закрыли дом в Лондоне, продали компанию «Сафино» и затеяли стройку новой больницы в Улан-Удэ. Марс согласился, что жена, пусть и полуасур, привлечет внимание других асуров, а после того, как у них родится ребенок, появятся вопросы и к нему, так что стоило затаиться и соблюдать осторожность.

Ей легко давалась первая беременность, и перед выходом в декретный, Венера ходила по клинике, вся искрясь от счастья, иногда плача от этого и списывая эмоциональность на гормоны. Они знали, будет девочка, но никак не могли выбрать имя. Пока однажды Марсу не пришло в голову назвать ее Дара. Так как сама жизнь, их новая жизнь и была настоящим для них даром.

Конец.