Инструктор по любви

Глава 5. «Яд»

– Эль… – Маэль два раза стучит по дверному косяку, а я наконец замечаю висящую на двери табличку: «Мед. кабинет». Стоп… А мне-то сюда зачем? – Похоже, нет её, – задумчиво бубнит мистер Мартен, опустив ручку двери вниз.

Заходим внутрь кабинета, ибо медсестра, по всей видимости, оставила его открытым. Прохожу дальше, рассматривая интерьер комнаты.

Ничего необычного, всё очень тривиально и просто. Боюсь даже притрагиваться к инструментам или бинтам, они их здесь вообще дезинфицируют или так, как пойдёт, используют?

– Мистер Мартен, неужели вы верите Милли и решили проверить, всё ли у меня в порядке с головой? – иронично произношу, всё-таки дотронувшись до баночки с перекисью водорода. Ну, помолитесь там за меня, что ли.

– Нет. Я привык доверять своим глазам, – Маэль подходит ближе и опускает руку вниз, коснувшись моей. – И своим ощущениям, – едва слышно добавляет, проскользнув ладонью по тыльной стороне моей ладони, и я замираю, вобрав воздух в грудь. – У тебя царапина. Её нужно обработать.

Мистер Мартен быстро выхватывает баночку из моих рук, развернувшись ко мне спиной. Прожигаю его спину взглядом, наблюдая за тем, как приподнимаются его плечи. Невольно представляю себе, как он мог бы резко схватить меня и, например, усадить на этот стол, чтобы потом прижаться ко мне вплотную и…

– Не двигайся, – шёпотом произносит, развернувшись, и медленно опускает ладонь на мою шею.

Закидываю голову назад, разомкнув губы, и вглядываюсь в голубые глаза, отдающие серебристым переливом. Моё дыхание учащается, когда я чувствую едва покалывающие ощущения на коже щеки, немного ближе к скуле. Прикрываю глаза, поджав губы, но не произношу ни слова и не издаю ни звука. Маэль прикладывает к ране намоченную спиртовым раствором ватку чуть сильнее, прижав её вплотную к моей коже.

– Мистер Мартен… – сквозь выдох проговариваю, и Маэль убирает ватный диск на стол, проследив за своими движениями взглядом. Убирает ватку, но не убирает ладонь с моей шеи. Спасибо.

– Что, Беннетт? – безучастно кидает и продолжает что-то увлечённо рассматривать на столе, как будто читает статью под названием «Тысяча и один способ не встречаться взглядом с девушкой, которая только этого и ждёт».

– Вы невероятно нежны…

Маэль медленно поворачивает голову, найдя меня взглядом, и я сильно закусываю губу, продолжая смотреть ему в глаза.

– Я не… Обычно я не такой, – мистер Мартен нахмуривается.

Чувствую, что он хочет сказать что-то ещё, но по какой-то причине бессовестно перебиваю его:

– Маэль, почему вы меня избегаете? – делаю мягкий вздох.

– Я тебя не избегаю, – быстро выпаливает, тут же поджав губы. Мистер Мартен отстраняется, убрав руку с моей шеи, и, кинув на меня холодный взгляд, бесстрастно произносит: – Всё, Беннетт, иди. Жить будешь. Директору я не сообщу об этом неприятном инциденте. Разберётесь сами, – он резко шагает в сторону, а я хватаю его за руку. – Леона, что ты…

– Мистер Мартен, я так не могу, – сжимаю запястье Маэля и тяну его на себя. Он по инерции делает широкий шаг вперёд, случайно придавливая меня к столу. – Я так больше не могу, – шёпотом повторяю, а моя ладонь скользит по крепкому предплечью вверх.

– Не можешь не признаться в том, что ты чуть не убила свою соседку? – так же тихо, перейдя на шёпот, спрашивает мистер Мартен, как будто не хочет, чтобы мой секрет узнал весь мир.

Его губы разъезжаются в стороны, образуя довольную мягкую полуулыбку, и я окончательно теряю голову.

– Не могу больше притворяться, что не думаю о вас.

Резко опускаю ладони на шею Маэля, притянув его к себе. Он секунду мешкает, как будто загружается или выбирает из двух вариантов, что ему сделать дальше: оттолкнуть меня и наругать за неподобающее поведение или взять меня прямо на этом столе.

Мистер Мартен делает один широкий шаг вперёд и, грубо подхватив меня за бёдра, усаживает на стол, тут же прижавшись ко мне вплотную. С моих губ срывается рваный стон, и Маэль сразу отстраняется, будто звуки, вылетающие из моего рта, являются для него фактором, определяющим мою неготовность к близкому общению.

– Это… это неправильно, – Маэль запинается, опустив голову вниз, но я не даю ему отстраниться полностью.

– Мистер Мартен, я уже поняла, что у вас проблемы в семье, – мои ладони скользят по его шее, зарываясь в тёмные волосы. – Могу себе представить, наверное, это тяжело…

– Ты ни черта не можешь себе представить, Леона! Ты меня совсем не знаешь! – агрессивно выдаёт Маэль, вскинув голову, и грубо смахивает мои руки со своего тела.

– Я не хоте… простите, – усаживаюсь глубже на стол, обхватив себя руками, ибо вмиг начинаю чувствовать себя незащищённо.

Слышу тяжёлый, шумный вздох мистера Мартена, но не смотрю на него, утыкая взгляд в пол. Поджимаю губы и понимаю, что, кажется, сболтнула лишнего или опять завела эту больную для Маэля тему, но я ведь хотела как лучше…

– Извини, что накричал на тебя, – мягко произносит мистер Мартен и присаживается рядом на край стола. – Я просто…

Аккуратно поворачиваю голову, кинув броский взгляд на его руки. Маэль нервозно теребит пальцы, задевая кольцо на безымянном. Моё дыхание учащается, и я отвожу взгляд в сторону, сжавшись ещё сильнее.

– Я просто… не знаю, – мистер Мартен мягко усмехается, наконец приподняв голову. – Не привязывайся ко мне. – Встречаюсь с ним глазами и закусываю губу. – Я не тот, кто может быть рядом с тобой. Даже в дружеском плане.

– Почему? – не узнаю свой собственный голос, дрожащий, тихий и невероятно робкий.

– Потому что… – Маэль вглядывается в мои глаза, и я начинаю дышать чаще. – Потому что я уже сам не знаю, сколько ещё смогу сдерживаться, – едва слышно добавляет, продолжая внимательно рассматривать мои глаза.

– А, может быть, не надо? – шёпотом спрашиваю, слегка вскинув брови.

– Как это не надо? – мистер Мартен растягивает губы в мягкой полуулыбке. – Это неправильно.

– Чего вы заладили – «правильно», «неправильно»? – немного смелею, пересев чуть-чуть ближе. – Я была неправа, – опускаю голову вниз, найдя глазами его ладонь, которой он опёрся о стол, и начинаю рассматривать обручальное кольцо. – Я понятия не имею, что у вас происходит и какие отношения связывают вас и вашу жену, но… – поднимаю взгляд к лицу Маэля и вижу, как он сжимает челюсть из-за услышанных им слов. – Но вы бы не стали заботиться обо мне, если бы были счастливы с ней. Верно? – добавляю вполголоса.

– Я о тебе не заботился. Я не смог бы… не смог бы уснуть спокойно, зная, что ты осталась голодная, – лицо мистера Мартена остаётся невозмутимым, но грудь начинает едва заметно покачиваться.

– Для меня это и есть забота, – придвигаюсь к Маэлю ещё ближе, опустив взгляд на его губы.

– Беннетт, ты же понимаешь, что в лагере есть десятки свободных мальчиков, с которыми ты можешь начать дружить? – улыбается по-доброму, и я резко выдыхаю. – Зачем тебе я? Ты сама говорила, что я старый, – его губы расплываются в лёгкой ухмылке.

– Мне не нужны эти мальчики, мистер Мартен, – понимаю, что уже сильно вытягиваюсь, чтобы дотянуться до Маэля, поэтому поза у меня больно уж неприличная. Но мне это только на руку. – Я хочу мужчину.

– Мужчину, значит? – Маэль не двигается, лишь выгибает бровь. – А как ты думаешь, мужчина, который изменяет своей жене, может вообще считаться мужчиной? – его голос тускнеет, понизившись.

– Это только вам решать, – перемещаю взгляд к его глазам, медленно прикусив нижнюю губу.

На самом деле не только ему. Я не понимаю, почему Маэль тянется ко мне, какая именно у него жена, возможно, она не даёт ему того, чего он хотел бы, и он пытается найти это на стороне, но… В любом случае, он ведь может с ней развестись. Что держит мистера Мартена в браке, в котором он несчастлив?

Он прав. Я ни черта не знаю, но он молчит как рыба. Что я должна сделать? Залезть к нему в голову? Прочитать мысли с помощью волшебной палочки? Это уже не моя вселенная. Я так не умею. Умею только слушать то, что мне говорят. Словами. Ртом. Жестами. Да чем угодно, главное – говорят. А не молчат, словно на допросе у детектива.

У меня слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы о Маэле. Неужели он этого не понимает? Или… или когда дело касается измен, здесь всё кристально очевидно, и он вправду… Нет… Не хочу в это верить.

– Не только мне, к сожалению, Леона, – голос Маэля вырывает меня из раздумий. – Но мне достаточно и своего мнения, – мистер Мартен осторожно разворачивается ко мне корпусом, переплетает пальцы и опускает руки на свои бёдра.

– И какое мнение у вас?

– У меня… – задумчиво произносит, а его взгляд опускается по моему лицу ниже. Он глубоко вздыхает, продолжив: – Я считаю, что так не поступают настоящие мужчины. Это низко, – голубые глаза вновь встречаются с моими, вынуждая мои губы раскрыться в мягком вздохе.

– Маэль, а чего бы вы хотели сейчас? – игнорирую его откровения, которыми он, кажется, впервые поделился со мной, ибо начинаю в мыслях с ним соглашаться.

Хватит, Беннетт. Никаких игр с совестью. Выполняешь условия спора – не выполняешь идиотское желание Милли, которое сто процентов будет идиотским, ведь я знаю, как сильно она меня не любит. По крайней мере, теперь знаю.

– Я бы хотел поцеловать тебя.

Нахмуриваюсь, непонимающе начиная рассматривать мистера Мартена, который последние две недели только и делал, что избегал любых разговоров о возможных чувствах, а при любом моём вопросе, хоть как-то намекающем на наши «отношения», уходил в отрицание, но теперь так открыто и так просто говорит о том, что хотел бы… поцеловать меня?! Что за чёрт?!

– Я не понимаю… – неуверенно произношу, выдохнув. – Вы хотите…

– Хочу. Но не буду, – твёрдо отвечает, и я вздыхаю снова, но на этот раз от отчаяния. Неужели я и правда хочу, чтобы он поцеловал меня… не ради спора?

– Мистер Мартен… – наклоняю голову вбок, и теперь вздыхает он. – Я тоже очень хочу, чтобы вы меня поцеловали, – едва слышно добавляю.

– Беннетт, прекрати…

Наблюдаю за тем, как двигаются его губы, с которых слетают слова, и вспоминаю наш поцелуй – неожиданный, нежный, но такой невероятно страстный… В моей голове на секунду мелькает мысль о том, чтобы вновь проявить инициативу с этим нерешительным мужчиной, но я по какой-то причине останавливаю себя, замерев в одном положении. Молчу, внезапно выполнив его просьбу (по-моему, вообще впервые за всё время нашего общения, не считая наших занятий), и Маэль, сделав глубокий вздох, приподнимается на ноги.

– Будет лучше, если ты перейдёшь на остаток занятий на канатной дороге к другому инструктору, – мистер Мартен поворачивается ко мне спиной, просунув руки в карманы брюк.

– Серьёзно?! – злобно выдаю, и он разворачивается, взглянув на меня вопросительно. – Я думала, у нас в лагере не хватает персонала.

– У меня на примете есть один парень из старшего отряда, он довольно опытный, поручу тебя лично ему, – мистер Мартен слегка прищуривается. – Тебе как раз нравятся те, кто постарше, – Маэль отводит взгляд в сторону. – Но он хотя бы в твоей возрастной категории.

– Маэль, я вас прошу… – соскакиваю со стола, приблизившись к нему, а он делает шаг назад. – Мне не нужен никто другой. – Слышу тяжёлый вздох, а выражение лица моего собеседника тут же сменяется с невозмутимого на суровое. Ладно. Не совсем правильно слова подобрала, но с кем не бывает. – Я имею в виду… занятия на канатной дороге. Я к вам привыкла. Обещаю, не буду вас больше провоцировать, – закусываю губу, опустив взгляд вниз.

– Обещаешь?

Поднимаю голову, вновь найдя глазами мистера Мартена, и наконец-то вижу привычную для меня добрую улыбку на его лице. Облегчённо выдохнув, отвечаю:

– Обещаю, – легко улыбаюсь.

– Ладно, Беннетт, – небрежно произносит Маэль, как будто отмахивается от меня. – Приходи послезавтра. Позанимаемся.

Подарив мне короткую официальную улыбку, мистер Мартен медленно разворачивается и покидает пределы медицинского кабинета.

***

Возвращаюсь к любимым соседкам, благополучно добравшись до своей камеры комнаты в этом в один миг ставшем ещё более отстойным лагере. А в какой именно миг он стал ещё более отстойным? Хм, дайте мне время подумать. Может быть, в миг, когда я решила поспорить с Милли о том, что пересплю с нашим женатым инструктором, может быть, в миг, когда она чуть не растрепала об этом практически всему лагерю, или, может быть, в тот миг, когда я поняла, что действительно имею чувства к этому невыносимому, но такому загадочному мистеру Мартену?

Грустно. Очень-очень грустно. Но что ещё я могу поделать? Я буду и дальше делать вид, что мне интересно это чёртово хождение по канату, лишь бы Маэль не думал, что я больная на голову. Возможно, когда-нибудь он откроет мне душу, а, возможно, я всё же доживу до того самого момента, когда свалю из этой дыры раз и навсегда.

– Как прошла беседа? Не покусала там никого?

Сразу же с порога слышу саркастичный голос Милли и уже хочу ей втащить, но на этот раз не раздумывая. Поднимаю голову, взглянув на неё с жалостью, и встречаюсь с поблескивающими завистливым огнём карими глазами.

– Нет. Никакой беседы не было. Маэль… – замолкаю, закусив губу, а Стоун заинтересованно вскидывает брови. – Сказал, что на этот раз простит. Но тебя это тоже касается, – устало договариваю, опустив подробности о том, что он обрабатывал мои раны. Я ей больше не доверяю.

– Я-то что. Я ни на кого не накидывалась. Я не страдаю от внезапных приступов неадекватности, – надменно кидает Милли, и я резко разворачиваюсь к ней лицом.

– Тебе не хватило, серьёзно? Зачем ты меня провоцируешь? – говорю без раздражения в голосе, ибо уже правда начинаю интересоваться, для чего она продолжает весь этот цирк.

– Хочу показать тебе, что не ты одна здесь такая умная, – Стоун с шумом закрывает зеркальце, в которое напыщенно смотрелась последние пять минут, и поднимает надменный взгляд к моему лицу. – А то приехала, видите ли, такая вся важная, – она встаёт на ноги, а я прожигаю её злобным взглядом. – «Девочки, я всё знаю, я всё умею, а вы все здесь неудачницы», – манерно продолжает, закатив глаза. – Теперь будешь знать, что такое поведение здесь не ценится.

– Думаешь, мне не плевать? – небрежно усмехаюсь. – Думаешь, я ценю нашу с тобой «дружбу»? – выделяю интонацией последнее слово, показав в воздухе кавычки, обращая её внимание на то, что это лишь мнимая, фальшивая дружба. И всегда была такой.

– У тебя никого нет, – Стоун растягивает губы в злорадной улыбке, а я на мгновение задерживаю дыхание. – Да, ты, может, можешь обмануть других, но я уже это заметила, – Милли прищуривается. – Тебе никто не звонит, к тебе никто не приезжает. Что, даже мамочка и папочка видят, какая ты не настоящая и совершенно не интересная никому особа?

Да, Милли не понимает, во что она влезает. Точно так же, как и я не понимала, во что я влезаю, когда согласилась на этот идиотский спор. Но я не позволю ей насладиться победой или моими слезами, хоть мне очень сильно хочется в данную секунду разрыдаться прямо тут, в этом французском захолустье.

А она ведь права. Тётушка и правда ни разу не позвонила мне за эти три недели, а к некоторым ребятам даже уже приезжали родители, чтобы… Не знаю, зачем это всё нужно, но, видимо, они любят своих детей и скучают по ним. Однако мне такое чуждо. Агнес как будто отрицает любое проявление чувств и привязанностей, что, похоже, не смогло не отразиться на мне. Но я вроде жила себе нормально до тех пор, пока в мою жизнь не ворвалась Милли Стоун со своим дьявольским, но, должна признать, всё же действенным способом привести меня в чувство и открыть мне глаза на происходящее вокруг.

– Сегодня же пойду и попрошу другую комнату. Ни минуты больше не хочу находиться рядом с тобой.

Холодно произношу, взяв телефон со своей кровати, который я успела кинуть перед тем, как начать гангстерские разборки с соседкой. Хочу уже с достоинством покинуть свою бывшую комнату, оставив в ней свою бывшую подружку, но прямо около двери я внезапно замираю, развернувшись наполовину.

– И ещё кое-что, – замечаю, что Стоун притихла, и поднимаю взгляд к её глупому растерянному лицу. – Я аннулирую наш спор. Готовь своё желание. Я больше не хочу принимать участие в этом цирке.

Хлопнув дверью, выхожу в коридор, тут же прислонившись к стене. Сердце бьётся в бешеном ритме, а ритм его слышен в ушах сквозь вязкую пелену. Почему-то слышу не только ритм своего сердца, но и отдалённые голоса и звуки тоже через такую же непроницаемую мглу. Постепенно ноги становятся ватными, а картинка перед глазами тускнеет, как будто я медленно прикрываю глаза, хоть я и пытаюсь держать их широко раскрытыми. Теряюсь в пространстве, изо всех сил стараясь сохранять разум чистым и думать рационально, но не справляюсь, сползая вниз по стене. Обхватываю ноги руками, сильно прижав их к своей груди, дышу размеренно, глубоко.

Последнее, что я слышу, – звук мужского голоса и то, как мужчина окликает меня, но я уже пребываю не в состоянии, чтобы ему ответить. Кто-то хаотично подбегает ко мне, и я чувствую, как меня пытаются поднять, и сразу же после этого бесповоротно теряю сознание.

***

Аккуратно открываю глаза. Двигаю пальцами, заметив на указательном пульсоксиметр. Голова раскалывается, и я, слегка зажмурившись, приподнимаюсь на кровати, окинув взглядом небольшую палату, в которой, оказывается, нахожусь прямо сейчас. Вот же запарились эти владельцы лагеря. У них, что, тут даже своё отделение есть?

– Проснулась?

Слышу тот же самый божественный голос, который пытался достучаться до меня, когда я решила немного отдохнуть в холле нашего коттеджа, и с превеликим трудом поднимаю взгляд выше.

– Мистер Мартен… – мой голос срывается в сиплый шёпот, и я прокашливаюсь.

– Тише, – Маэль делает шаг вперёд и опускает ладонь на моё плечо. – Побереги силы, – мистер Мартен убирает спавшую прядку волос, едва касаясь пальцами кожи моего лица. – У тебя случился обморок. Что произошло? – он резко отрывает руку от меня, отведя взгляд в сторону, и присаживается на кресло рядом с кроватью.

– Я… – продолжаю на него пялиться, хоть он уже несколько мгновений смотрит в стену, как будто увидел около неё привидение. – Я не знаю. Я говорила с Милли в нашей комнате, а потом…

– С Милли? – Маэль наконец находит меня взглядом, вглядевшись в мои глаза. – С той девушкой, с кем у тебя был конфликт?

– Да, – ёрзаю, чувствуя себя как на допросе у следователя. – А потом я вышла и… и…

– И что потом?

– А потом всё, как в тумане, – устало выдаю.

– Леона, у тебя определили низкий уровень глюкозы в крови, – настороженно произносит Маэль, заставляя меня сжать челюсть от волнения. – Скажи, ты сегодня что-нибудь ела? – он расставляет ноги шире, усевшись в кресле удобнее.

– Я не помню, – опускаю взгляд вниз, начиная теребить пальцами покрывало.

– В смысле не помнишь? Ты ходила на завтрак?

– Да.

– Что ты ела? Называй по порядку, – слышу, как голос мистера Мартена черствеет, хотя буквально секунду назад он был даже немного нежным. Почему вы такой непостоянный, Маэль?

– Мистер Мартен, я не назову, – начинаю хаотично кусать губу. – Я… мне не нравится то, что дают в столовой. Я не могу это есть, – сгибаю ноги в коленях, облокотившись на спинку кровати, и продолжаю прожигать взглядом белую ткань одеяла.

– Значит, ты не ела сегодня? Совсем ничего?

Наконец поднимаю голову, взглянув на Маэля, а он как-то странно меня рассматривает, как будто хочет наказать, но в то же время жалеет. Что я сделала-то?!

– Да. Совсем ничего, – поджимаю губы.

Маэль молчит, на секунду отведя взгляд вниз. Он приподнимается, придвинув стул поближе к кровати, и вновь поднимает глаза к моим.

– Леона, местный врач поставил тебе диагноз. Ты знаешь, что такое РПП?

– Нет, – тихо произношу, и мистер Мартен глубоко вздыхает, слегка нахмурившись.

– Это… – Маэль вглядывается в мои глаза, и я впервые замечаю в его взгляде подлинную взволнованность. – Это расстройство пищевого поведения. Может проявляться в совершенно различных формах, – он продолжает обследовать меня глазами, как будто мне осталось жить несколько секунд, а он придумывает способ сказать мне об этом.

– Да всё у меня нормально, – едва слышно произношу и опускаю взгляд вниз. – Я просто… мне правда не нравится то, что здесь дают.

– А дома… – Маэль продолжает расспрашивать меня, и я поднимаю усталый взгляд к его лицу. Когда он превратился из папочки в отца? – Дома ты как питаешься?

– Мистер Мартен, я устала, можно… – отвожу глаза в сторону. – Можно я немного отдохну?

– Конечно.

Маэль встаёт на ноги, а я невольно бросаю взгляд на его подбородок, ибо не могу (или не хочу) смотреть ему в глаза. Вижу, как он с силой сжимает челюсть, и слышу его тяжёлый вздох.

Мистер Мартен огибает мою кровать, направляясь к выходу, и я уже думаю о том, что нудные лекции на сегодня закончились, но он внезапно останавливается, прямо около двери в палату.

– Леона, это не какой-то страшный диагноз, не надо этого бояться. – Не смотрю на него, продолжая прожигать взглядом белую простыню. – Если бы ты признала, что действительно имеешь проблему, тебе самой было бы проще.

– У меня нет никаких проблем, – слишком быстро выдаю, кинув на него броский взгляд.

– Хорошо, – Маэль касается ручки двери. – Отдыхай. А насчёт нашего занятия… – он прищуривается. – Можешь не приходить.

– Я приду, – раздражённо кидаю, отвернувшись от мистера Мартена, который в тот же момент опускает ручку двери вниз, неторопливо выйдя в коридор.

– Проблема? Серьёзно? – небрежно усмехаюсь своим мыслям и закатываю глаза, сложив руки на груди. – Серьёзно?.. – едва слышно добавляю уже вслух.

Я прикрываю глаза, а в мыслях всплывает один светский вечер, на котором я была прямо перед моим отъездом во Францию.

Воспоминания Леоны

– Леона, выпрями спину, – Агнес хлопнула меня по спине, и я выгнулась сильнее. – Статные девушки держат осанку, – равнодушно добавила тётушка, тут же убрав руку с моей поясницы.

– Тётушка, я и так её держу, – я повернула голову влево, взглянув на Агнес, стоящую за мной.

– Т-с, идут.

Она жестом показала, чтобы я замолчала, в уже привычной для меня манере не давая мне доказать ей, чего я на самом деле стóю. Поджав губы, я развернулась, всматриваясь в морщинистые лица незнакомых мне людей, очередных бизнес-партнёров тётушки.

– Агнес, вы как обычно прекрасны! Великолепны!

Я отошла в сторону, освобождая пространство для этих лицемерных мужланов.

– Бросьте, я не великолепна. Если только прекрасна, – Агнес надменно улыбнулась, одарив одного из лицемерных мужланов двойным поцелуем в обе щёки. – А вот моя племянница, Леона… – она небрежно взмахнула рукой, притянув меня к себе. – Просто прелесть. Занимается фехтованием, знает пять языков и любит ездить верхом, – горделиво добавила тётушка, и мужланы начали одобрительно кивать.

– Вот же цирк, – пронеслось в моих мыслях, но озвучила я лишь: – Мы неимоверно рады видеть вас в нашем особняке. Чувствуйте себя как дома, – я коротко поклонилась, хоть Агнес и не давала мне указаний это делать.

Я издевалась, пытаясь показать тётушке, как нелепо она выглядит, когда почти что выставляет меня здесь как дорогое полотно на аукционе, но она, похоже, вовсе не замечала или не хотела замечать мой высокий юмор.

– Прошу вас, проходите в главный холл, – любезно кинула Агнес, проводя гостей в комнату, и вернулась ко мне. – Леона, позови прислугу. Скажи им, чтобы начинали носить аперитивы. Нужно их разогреть, – азартно произнесла тётушка, кинув мимолётный взгляд в залу.

– Хорошо, тётушка, – устало выдавила я, ибо каблуки стали для меня веским поводом для совершения жестокого само… расслабления.

Когда я уже собралась пойти на кухню, с походкой великого энтузиаста, Агнес меня окликнула:

– Девочка моя, ты поправилась? – Я вопросительно подняла брови, пока она окидывала меня оценивающим взглядом, недовольно поджав губы. – Ладно, разберёмся с этим позже. Больше не надевай это платье, оно тебя полнит.

Тётушка развернулась и медленно пошла в залу. Я стояла несколько секунд, прожигая взглядом проход. Агнес подошла ближе к гостям, тут же натянув на губы официальную улыбку, и начала общаться с ними так, как будто они являлись для неё лучшими друзьями на всём белом свете.

Я повернулась и со злостью сделала шаг вперёд. И ещё один. И ещё. Когда дошла до кухни, передала распоряжения Агнес, и, загрузив людей работой, осталась совершенно одна.

Я коснулась своего живота, опустив на него ладони, и провела по нему руками. Кожу заласкала приятная ткань элитного бархата. Но я знала: то, что находилось под этим самым бархатом, – отвратительно. Я сама видела, как начинала по какой-то причине полнеть, может, из-за гормонов, может, ещё из-за чего, и тот факт, что я ничего не могла с этим поделать, сводил меня с ума. Теперь ещё и тётушка это заметила, значит, я точно должна была стать меньше. И худее. Красивее. Может, тогда она увидела бы во мне что-то по-настоящему прекрасное?

Я направилась в ванную и закрыла за собой дверь, повернув защёлку в два оборота. Мне показалось, что, если я закрою дверь надёжнее, никто не услышит то, чем я собираюсь здесь заняться.

Мне очень хотелось найти способ доказать тётушке, чего я на самом деле стóю.

Чувствую, как мои глаза наполняются слезами, и продолжаю держать их плотно закрытыми.

– Нет, Маэль неправ. Это не болезнь. И не проблема. Единственная проблема – этот идиотский лагерь и такая же идиотская Милли, – до сих пор убеждаю себя в мыслях.

Но если я так сильно уверена в том, что дело только в лагере и в Милли, то почему я рыдаю прямо здесь, в этой неказистой палате?

– Потому что ты слабая, – слышу ответ в голове голосом тётушки и сильно поджимаю губы, чтобы не заплакать вновь. – Статные девушки должны держать себя в руках. В том числе всегда выглядеть на все сто процентов. Со своим умением влезать в неприятности и халатно относиться к своему будущему, ты никогда ничего не добьёшься, – она продолжает давить на меня, и я, встряхнувшись, закрываю лицо ладонями, пытаясь прогнать её из головы.

Сползаю вниз, скользя по подушке спиной, и, натянув одеяло на своё тело сильнее, пытаюсь уснуть, чтобы больше не слышать самый родной, но в то же время самый отравляющий голос в своей жизни.