Интерлюдия

Глава 25

Большая страсть приносит радость и боль. Так мне всегда говорил отец. Теперь, когда я пережила всё это с Джулианом, смогу ли я жить без этого? По правде говоря, меня спасло то, что я недолго провела с ним это время. Несколько месяцев назад я едва жила.

Кажется, прошла целая жизнь с тех пор, как Джулиан вернулся в мою жизнь. И хотя мы не общались четырнадцать лет, ему было так легко завоевать моё сердце. Я думаю о последних нескольких месяцах, и меня всё ещё переполняет такая неуверенность.

Столько всего произошло с тех пор. Марсель продолжает восстанавливаться после сердечного приступа. На следующей неделе он будет в своём доме в Белгравии в Лондоне. Написание музыки для Darling Films продвигается. Козима вносит некоторые изменения, а это также означает изменения в партитуре. Подслушанный сегодня телефонный разговор Джулиана подтверждает, что он скоро уедет. Я останусь с разбитым сердцем и мечтами о том, что могло бы быть.

Я собираюсь двигаться дальше.

Последние несколько недель я каждую ночь проводила с ним в его дуплексе в Трайбеке, навещая его лишь раз в несколько дней. Я вхожу в свой лофт и замечаю автоответчик в прихожей. Красный мигающий огонек привлекает моё внимание. Как раз в тот момент, когда я думала, что Эндрю ушёл из моей жизни, появилось несколько голосовых сообщений от него.

Каждое сообщение похоже друг на друга. «Лина, это Эндрю. Пожалуйста, позвони мне». Нет никаких объяснений относительно того, что он хочет обсудить.

Несколько недель назад я бы немедленно связалась с Эндрю, чтобы услышать его голос. Потребность знать, что у него всё хорошо, и что, может быть, да, может быть, он признается, что отпустить меня было самой большой ошибкой в его жизни. Но после некоторого времени разлуки мне хватило бы просто услышать, что он здоров. Я хочу, чтобы он был здоров. Несмотря на то, что я испытывала так много разных эмоций, я всё ещё хотела знать, что с ним всё в порядке. В конце концов, он был первым мужчиной, признавшимся мне в любви. Я смотрю на часы, висящие у меня на кухне, и понимаю, что мой бывший, вероятно, на работе. Я набираю номер, и пока телефон продолжает звонить, моё сердце бешено колотится.

Что я ему скажу?

— Эндрю Нильсон слушает, — отвечает он, как всегда, монотонным профессиональным тоном.

— Это Лина.

— Ты в порядке? Я уже несколько дней пытаюсь до тебя дозвониться.

— Меня не было дома. И ты мог бы позвонить мне на мобильный. — Внезапно, перед глазами встаёт сообщение с его пожеланием удачи, и часть меня хочет повесить трубку. Вместо этого я вспоминаю, что он — человек, которого я так долго любила, и мне нужно отбросить воинственность. — Как ты? — спрашиваю я с беспокойством, но всё ещё обиженная тем, что он до сих пор не позвонил, чтобы спросить о моём самочувствии. Он ни разу не позвонил, чтобы поздравить меня с днём рождения. Как Эндрю мог забыть о шестнадцати годах, как будто я была случайной встречей?

— Я в порядке. На самом деле произошло нечто невероятное, и теперь мы можем двигаться вперёд в наших отношениях, — слова текут из его рта, как будто мы не были врозь в течение нескольких месяцев.

Неужели он забыл, что отпустил меня так легко, словно мы ничего не значили друг для друга?

— Эндрю, я не понимаю. О чём ты говоришь?

— Я сожалею о том, как ты ушла. Я был на полпути в написании своей книги и должен был уложиться в срок. Мои исследования и стресс от пребывания в должности просто взяли надо мной верх. Я знал, что тебе тоже нужно время. — Он делает короткую паузу, и вдруг на другом конце меня приветствует тон, которого я давно не слышала. Высокий тон показывает, что он взволнован. — Лина, моя новая книга «Мужчина и влюблённость» выйдет через несколько месяцев.

Смех срывается с моих губ при этом названии.

Он что, курил крэк?

— Почему ты смеёшься? – его голос стал на десятичную долю ниже, очевидно, он был удивлён моей реакцией.

— Это название твоей книги? — я стараюсь успокоить смех и стать серьёзной.

— Да, именно над этой книгой я работал последние два года.

До меня доходит, что я действительно мало знаю о человеке, с которым прожила много лет. Мужчина, с которым я была помолвлена. Мужчина, который подарил мне мой первый поцелуй шестнадцать лет назад. Мальчик, который провожал меня домой после школы, пока не уехал в колледж. Мужчина, которому я отдала свою девственность десять лет назад. Человек, который заставлял меня смеяться своими безумными шутками и историями. Человек, который часами слушал меня по ночам, когда я не могла уснуть. Человек, который сидел и слушал, как я играю на пианино. Человек, который писал мне самые дурацкие любовные стихи. Человек, который чуть не спалил свою квартиру, когда пёк мне кексы. Человек, который звонил мне в середине дня, чтобы сказать, что любит меня. Мужчина, который занимался со мной спонтанной любовью. Человек, которого я любила полтора десятка лет. Человек, который владел моим сердцем, пока я не отдала его Джулиану Кейну.

— Я очень рада за тебя, Эндрю. Я знаю, как тяжело ты работал последние несколько лет. — И я искренне рада за него. Раны зажили, но фрагменты разорванных отношений по-прежнему видны. Не так-то легко забыть, как он не боролся за меня… за нас. Всё это время он писал о любви, но забыл любить свою невесту.

— Теперь, когда всё готово, я навещу тебя после окончания летней сессии.

Я в растерянности. После того как его родители переехали в Глендейл, чтобы быть ближе к Эндрю, у него никогда не возникало желания посетить город, в котором он вырос. «Слишком холодно». «Он слишком грязный». «Он воняет». «Слишком дорого». Это были некоторые из причин, почему он никогда не хотел возвращаться. Каждый раз, когда я возвращалась домой, он оставался в Лос-Анджелесе.

Молчание позволяет мне осмыслить то, на что намекает Эндрю.

Нет.

— Я знаю, что ты хочешь пожениться, так что мы можем это сделать. Мы можем пойти в ювелирный магазин, который всегда рекламируют по телевизору, и выбрать кольцо. Любое кольцо, какое захочешь. — Я слышу, как он вздыхает на другом конце. — Я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Я знаю, что был худшим женихом, но теперь, когда у меня больше стабильности в карьере, я могу жениться на тебе. И мы можем усыновить ребёнка.

Я не могу вспомнить время, когда всё, чего я когда-либо хотела, это быть женой Эндрю Нильсона и матерью его детей до последних нескольких месяцев. Короткая вспышка с тех пор, как я видела его в последний раз, всплыла на поверхность. Образ Эндрю, роющегося в своём столе в поисках бумаг, пока я ждала, что он будет бороться за меня, за нас, поражает меня.

—Мы расстались, Эндрю. Ты… ты отпустил меня.

На мгновение над нами повисла тишина. Я смотрю на часы, наблюдая, как бегут секунды. Каждая из них — напоминание о том, как изменилась моя жизнь с тех пор, как я ушла от него. Мужество растёт во мне, хотя оно должно было появиться месяцы, если не годы назад. Я выдыхаю, прежде чем признать: — Если бы ты нашёл время, чтобы рассказать мне, что я делаю не так, возможно, какой ты меня хотел видеть, хоть что-то. Я месяцами ждала знака. Всё, что угодно, лишь бы почувствовать, что ты знаешь о моём существовании. Я так долго была призраком. Ты перестал смотреть на меня, Эндрю. Ты перестал хотеть меня, любить. Ты практически вытеснил меня из своей жизни. А когда я ушла, ты даже не потрудился меня догнать.

Я осматриваю свой дом и понимаю, что, хотя моё сердце колотится, я в порядке. Наконец я сказала то, что должна была сказать человеку на другом конце провода. Человеку, который заставлял меня чувствовать себя нежеланной в течение многих лет.

— Лина, я никогда не переставал хотеть тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Я… Я был ошеломлён и не знал, как справиться с твоим недовольством. И я никогда по-настоящему не отпускал тебя. Мы никогда раньше не ссорились. — Его голос дрожит, он далёк от того тона, который я слышала раньше.

— Эндрю, — говорю я, не зная, чем закончится этот разговор.

Он удивляет меня, когда говорит.

— Пожалуйста, Лина. Дай мне закончить. Я действительно думал, что ты вернёшься. Я совершил ошибку. Самую большую ошибку в своей жизни, — говорит он с оттенком сожаления.

Прочистив горло, я говорю:

— Мы закончили то, что у нас было несколько месяцев назад, и так много всего произошло. Я… Джулиан…

Прежде чем я успеваю раскрыть свои отношения, Эндрю признаётся:

— Твои отношения с Джулианом — это уже не имеет значения. Нет, я имею в виду, что это имеет значение. Но то, что у нас есть… мы есть друг у друга. Как ты можешь отпустить это?

Ты это сделал, Эндрю. Ты отпустил меня несколько месяцев назад.

— Лина, мы так долго были вместе. Я скучал по тебе, и мне хотелось бы верить, что ты тоже скучала по мне. Я люблю тебя. Я люблю тебя и хочу быть твоим мужем. Возвращайся домой, или я прилечу. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Пожалуйста, дай нам ещё один шанс. Ты единственная женщина для меня, — его отчаяние на другом конце линии поражает меня. Я никогда раньше не слышала, чтобы Эндрю был так настойчив.

Эндрю сказал, что любит меня. Эндрю хочет быть преданным мне. Я для него единственная женщина.

Дом… понятие дома было чужим в течение последних нескольких лет до тех пор, вплоть до нескольких недель назад. Коттедж в Санта-Монике всегда казался временным. Когда я думаю о доме, то не думаю об Эндрю.

Я думаю об одном англичанине, который легко завоевал моё сердце.

Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что чувствовать. Что, если Эндрю — мой последний шанс завести семью? У меня никогда не было настоящей семьи. Что, если Джулиан — это временная пауза, в которой мы с Эндрю нуждались, чтобы восстановить наши отношения?

— Мне нужно немного времени. Всё это так неожиданно. Я не могу забыть, что ты так легко меня отпустил.

— Мне очень жаль. Скажи мне, пожалуйста, скажи мне, что я могу сделать, чтобы всё исправить? — Эндрю замолкает на добрую минуту, пока я сама подыскиваю нужные слова. — Я… Я никогда… никогда не переставал… любить тебя, ни на одну минуту. — Его голос больше не отчаянный, а грубый. — Я так тебя люблю. На этот раз разлука заставила меня понять, что я не хочу быть без тебя. Здесь так одиноко. И я хочу дать тебе ту семью, о которой ты всегда мечтала. Но если тебе нужно время, я пойму. — Внезапно я слышу дрожь в его голосе. — Я… Я не могу представить свою жизнь без тебя. Я хочу, чтобы ты вернулась. Я буду ждать, — торжественно произносит он, прежде чем повесить трубку.

Я всё ещё слышу гудок на другом конце линии, продолжая держать свой домашний телефон. Наконец, положив его, я осматриваюсь вокруг и почему-то не знаю, что делать и куда идти. Неторопливо подойдя к окну, выходящему на площадь Ла Гуардиа, я замечаю пожилого мужчину, за которым наблюдаю уже много лет. Часы, висящие в моей гостиной, показывают, что сейчас 3:23 пополудни. Пожилой человек, вероятно, сидит там уже добрых двадцать минут. Я наблюдала и восхищалась пожилой парой в течение многих лет, и они всегда были вместе. Я не могу вспомнить время, когда они не были бы вместе. Закутанный в длинное тёмно-синее пальто, сгорбленный, с опущенной головой, у него, несомненно, разбито сердце.

О Боже, что случилось с его женщиной?