Ищите женщину

Глава двадцать шестая

Черный Эльф

— Зо-ло-тин! Зо-ло-тин! — надрываются благодарные зрители, гогочут и свистят, а у меня в голове туман. Золотин, надо же! Прожить века, не особо заморачиваясь по поводу того, где живешь, и внезапно обнаружить, что и мир зовется иначе, и Покровители — неизвестно кто, и сам ты — тоже непонятное существо. Даже лучший друг поглядывает не то с сомнением, не то с опаской.

— Трен-дель! Трен-дель! — сквозь свист и вопли прорываются звонкие женские голоса, и я вижу, как пестрая стайка несется к смущенному орку, размахивая разноцветными лентами. Минута — и мой друг облеплен девушками и лентами как эльфийская слива — цветами и бабочками. Орк смущен. Смущен, но не растерян — могучие лапы бережно подхватывают то одну, то другую, помогая добраться до своих щек.

— Победитель, — бурчу я, понимая, что злюсь сам на себя, но ничего не могу с этим поделать. Потому что, распихав девиц, к Тренделю приближается Лерыч.

Когда они успели так почувствовать друг друга?! Потому что без тренировки это невозможно: согнутая в колене нога Тренделя, протянутые вперед руки, легкий разбег мальчишки, прыжок, кульбит в воздухе и точное приземление на колене.

— Молодец, Трендель, я в тебе не сомневался!

Звонкий голос, звонкий чмок, крики восторга….

А у меня сбоит сердце и темнеет в глазах. Что ж ты делаешь со мной, малыш?!

— Что, Черный, плохо тебе? — участливо спрашивает незаметно подкравшийся Фаншин. — Да не дергайся ты! Я ж душевед, мне твои метания — открытая книга. И вот что я скажу тебе, Эльф: не все так просто с этим мальчишкой.

— Ты еще скажи, что и Лерыч — не Лерыч вовсе, раз уж и наш мир вовсе не Нариен, — через силу хмыкаю я, жадно всматриваясь, как Трендель усаживает Лерыча на свое плечо и что-то орет в ответ на поздравления.

— Все может быть, все может быть, друг мой Черный. Ты ведь тоже далеко не черный, граф Эльнар Светлолесский. Да и наш Властелин совсем не темный.

— Тебе почем знать? — бурчу я, внутренне замирая от неожиданной догадки. Да ну! Не может такого быть! Не мог я так ошибиться, не мог. Я же не желторотый юнец!

— Покровитель! Мне срочно нужен Покровитель!

Фаншин удивленно-насмешливо поднимает брови.

— С каких это пор доблестный воин нуждается в покровителе?

Я лишь отмахиваюсь, взглядом отыскивая Прародителя Арониэдиэла. Он стоит чуть в стороне от толпы, широко расставив ноги, и скрестив на груди руки. Выражение лица…. Нет, я не рискну сейчас к нему подходить. Видно, сильно шокировало Покровителя и Прародителя появление истинных богов этого мира. Даже жаль его.

— Уважаемые зрители и болельщики! — разносится над ристалищем усиленный странным приспособлением голос Прошки. Гул и гомон постепенно стихают. Лерыч соскальзывает с плеча Тренделя, и мне становится легче дышать.

— Дорогие участники Первых Рыцарских Игр! Вы хорошо потрудились, почти без потерь дошли до нашей башни, и получили право продолжить завтра состязание. А сейчас вас ждет пир в честь победителей первого дня турнира! Просим занять места в колясках!

— А наши дамы? — гудит кто-то из орков, бережно придерживая за подол одну из девушек. Она не вырывается, с интересом рассматривая претендента на свое сердце.

— Если дамы определились в своих симпатиях — они могут сесть рядом.

Через пару ударов сердца двадцать участников разместилась в открытых колясках. Однако дамы предпочли ехать отдельно. Умные девочки. Коляски делают круг по ристалищу, и отбывают в замок. Зрители, вскочив на коней, несутся следом.

— Фу-у! Первый раунд выстояли! — слышу я голос Прошки. — Лерыч, ты как?

— А что я? Я в порядке. Дамы себя соблюли, зрители были на высоте, ты, как всегда — гениален и неотразим. День клонится к закату, и я бы съел чего-нибудь, кстати. Как насчет костра?

— Лерыч, а мне с вами можно?

Рядом с мальчишкой подпрыгивает в нетерпении Рус.

— Дед Алексич вам рыбки прислал с оказией. Лерыч, ну можно?

— Да можно, можно, Русик, — смеется мальчишка, подхватывая на руки Микоша. — У нас же есть Прошка. А уха в его исполнении — это м-м-м! Пальчики оближешь!

— Я даже не сомневался, что мне с ужином возиться, — ухмыляется Прошка. — Мальцы, а ну — брысь! Ник, на тебе вода, Мик — сидишь тихо и не суешься в огонь. Рус, рыба где?

И вот уже на берегу озера тихо потрескивает костерок, на котором сногсшибательно благоухает нечто совершенно невообразимое. Окружающие давятся слюной, и даже Золотой Барс заинтересованно втягивает носом воздух.

— Отдыхайте, дети, — мягко говорит Злотинка, а в глазах ее вспыхивают и гаснут огоньки. — Отдыхайте, а нам пора заняться своими делами.

И она оборачивается к понурой троице, все так же сидящей на трибуне.

— А с нами поужинать? — оборачивается к ней Лерыч.

Злотинка только улыбается и взмахивает рукой. У костра тут же появляется длинный низкий стол и лавки вокруг. И яства, достойные королевских желудков.

— Отдыхайте, — повторяет она, и исчезает, прихватив с собой всех Покровителей.

Стемнело окончательно, и мы осоловело сидели у костра, лениво переговариваясь, когда к нам на полном скаку примчался Трендель.

— Вот, Лерыч, это тебе! — сказал он, спыгнув с коня и протянув мальчишке странный музыкальный инструмент. Широкий полый корпус, длинный гриф и семь струн.

— В твоих покоях лежала, — ответил на удивленное восклицание. — Тетка Мари сказала, мол, из воздуха появилась. И голос был. Мол, Лерыч давно такую просил.

— Гм. А еще что голос сообщил? — ухмыльнулся вдруг Прошка. Трендель развел руками

— Просил не использовать в качестве ударного инструмента.

— Хм….

Тонкие длинные пальцы бережно перебирают струны, крутят колки, что-то наигрывают. Незнакомое.

— Сыграй, Лерыч, — устало говорит Прошка, опускаясь рядом с приятелем на травку.

— Уверен? — хмыкает мальчишка. Прошка кивает. — Ну, вся вина на тебе.

Вновь перебирает струны, прижимая поочередно на ладах.

— Поговри хоть ты со мной, гитара семиструнная,

Вся душа полна тобой, а ночь такая лунная…

И обрывает резко.

— Нет, Прошка, давай лучше ты! Душа танца просит.

— Цыганочка с выходом, блин, — ворчит Прошка, перехватывая инструмент. На мгновение будто прислушивается к чему-то, и ударяет по струнам.

— Есть колечко у меня,

Шаровары красные,

Полюбил цыганку я,

Ох, огнеопасную….

— Ага, с выходом, — хмыкает Лерыч. — Из-за печки.

И без перехода:

— Ай, да ну, да ну данай, дра да ну данай…

Заложив руки за спину, взглядом зацепившись за любопытную звезду, мальчишка выделывает ногами такое, что у меня обрывается сердце и становится нечем дышать. Яростно звенит гитара, все ускоряя и ускоряя темп, и вот уже вместо мальчишки крутится бешеный вихрь.

— А ну, давай, давай наяривай,

Гитара семиструнная

Чего сидеть, да горевать

Ведь ночь такая лунная.

А ну налей-лей, не жалей,

Похмелье — штука тонкая

А ну давай, давай, давай,

Играй гитара звонкая.

Краем глаза замечаю, как Трендель откуда-то выдергивает барабан, и вот уже его рокот вплетается в звон струн и щелканье каблуков мальчишеских сапог. А следом в круг влетают Вегий, Елисиэль, Арион, но где им угнаться за вихрем по имени Лерыч!

— А ну, давай, давай, давай,

Играй гитара звонкая!

Разудалая пляска захватила всех, но я вижу только мальчишку. Его рассыпавшиеся по плечам волосы, его остановившийся, отрешенный взгляд в никуда, его тонкую гибкую фигурку. И не выдерживаю. Срываюсь следом. Ритм, звон, грохот барабанов подхватывает меня и несет куда-то по пням и кочкам, не давая ни надежды, ни пощады.

— Цыганочка ока, ока,

Цыганочка черноока,

Цыганочка черная, погадай….

Слова приходят сами — откуда бы?!

— Куда тебе за мной, Черный Эльф! Не догонишь, не поймаешь, не найдешь….

Затухающее эхо мелодичного женского голоса. Смутно знакомого и в то же время неизвестного. Кто она?! Кто она, эта женщина?!

Бом-м-м-м!

И на полянку падает оглушающая тишина, а я…

Я держу на руках Лерыча.

…не удержал.

Мальчишка дернулся, выгнулся неимоверным образом, изогнулся, и будто взлетел, кувыркнувшись в воздухе.

— Вор-рона!

Узнаю, кто кричал — голову откручу.

— А я говорил тебе — не трожь не свое, — неожиданно мирно сказал Прошка, откладывая в сторону гитару. Подул на подушечки пальцев. — Больно-то как! Давненько я не отрывался…. И знаешь, Черный…. Мне тебя даже жаль стало. Знал бы ты, скольких в моем мире ломало от такого…. Ладно, присядь, что ли. Дух переведи, а я пойду. Лерычу сейчас тоже не весело. А завтра не менее жаркий день.

И он ушел, насвистывая какую-то вовсе уж незнакомую мелодию.

Турнир, день второй.

Прошка

— Вставай, Лерыч. Вставай, лодырь! В конце концов, это была твоя идея! Лера!

— Да встаю я, встаю, изверг рода человеческого.

Сонная мордашка Лерыча выныривает из-под одеяла, тонкая рука тянется к одинокому стакану с водой.

— Ох, как мне хочется добраться до этого, который нам развлечение подсуропил, — бурчит подруга, в три глотка осушая стакан. — Прош, скажи честно: ты знал? И не делай наивные глазки.

Я молчу. И не потому что не понимаю вопроса. Понимаю. Еще как понимаю. Ответить только не могу. Нет у меня такого права.

— Ладно, друг мой Прошка. Дай только до дома добраться. Там я из тебя масло-то повыжму, никуда ты не денешься.

— Ага. Никуда не денешься, влюбишься и женишься, — одними губами говорю я, надеясь, что Лера не услышит. Не услышит и не поймет. Для меня она не девушка. Сестренка. Маленькая и упрямая сестренка.

— Обломись, кучерявый! — не оправдывает моих надежд Лера, уже натянувшая на себя любимый комбез. Изрядно потрепанный, но не побежденный.

— Ой, как же ноги горят! Давненько я так не отрывалась. Черный этот, опять же! Кой бес его в мою дурь занес?!

Я молчу — а что тут скажешь. То, что Черный конкретно с резьбы съехал — уже не секрет даже для нашей Ляльки. И для его верных соратников и друзей тоже. Слышал я пару-тройку высказываний. И слава здешним богам, что на наших посиделках вчера не было посторонних.

— Ладно, Прош, дай мне пять секунд на вдох-выдох, и пошли народ будить. Что там по плану?

— А по плану у нас башня. Ага. Та же самая. Но уже в разрезе.

— Не пойдет! Балкончики, Прош.

— Рус двери-то открыл, — хмыкаю я. — А ты — балкончики.

— Двери — это ерунда, друг ты мой кучерявый, — покровительственно треплет меня по этим самым кудрям тонкая рука. — Открыл — и открыл. А пройти может только …. Стоп! Серенады будут потом! Прошка, за мной!

Вот ведь! Шило в одном месте.

Темный Властелин

— О, Пресветлый Предок! Какой мгырь выпустил коней в мой сад?! Какой бдрыщ безмозглый, этель терриане ле, посмел оборвать мои цветы? Ведь только-только привел в порядок клочок земли — и на тебе! Нет, это никуда не годится! Госпожа Мари! Мне срочно нужно увидеть Его Темнейшество!

— Его Темнейшество еще почивать изволит. Ты бы не орал так, Орчик, разбудишь.

— Они мой сад ископытили, а я не ори?!

— Вот и не ори. Пойди к Тренделю, пожалься.

— Где его найти, Тренделя, — пробурчал поименованный Орчиком. Мне даже интересно стало — кого это в садовники определили, если учесть, что я требовал на эту должность эльфа. Вставать лень только. Утомился я за вчерашний день. Нет, Прошка и Лерыч молодцы. Все зрелищно, интересно, необычно. И народу понравилось. Да так, что даже явление Богов не сильно удивило и напугало. Скорее, зрители сочли это элементом праздника.

Им праздник, а меня еще полночи потряхивало. Не сказать, что я такой уж верующий, был бы верующим, не затеялся бы с завоеванием мира. Так — побузил бы чуть-чуть, и успокоился. Ну, может, пару княжеств к общему знаменателю привел бы. А тут раззадорился. Сейчас и вспоминать не хочется, с чего меня на подвиги понесло. Давно это было.

О чем, бишь, я? Ах, да. Струсил я знатно вчера. Будто и впрямь родительница моя вернулась из-за Грани. И батюшка с ней вместе. А я вроде нашкодил, и теперь мне ответ перед ними держать…. Всю ночь во сне оправдывался. Объяснял, что по-другому никак было. Что невозможно стало на свете жить. И не только мне. Тогда мне казалось, что все зло от предыдущего темного властелина шло. Люди гибли. Эльфийские леса вымирать стали. В гномьих Пределах обвал за обвалом, Степи оркские на корню сохнут. В смысле — травы на корню сохнут. А Покровители будто в бездну провалились — за многие века ни разу не откликнулись. Ни людям, ни эльфам, ни оркам. Никому. М-да.

Жуткое ощущение — я говорю, говорю, доводы привожу, оправдание своим поступкам документально подтвержденное, на стол выкладываю. Факты, аргументы, домыслы и вымыслы…. А Золотой Барс смотрит на меня ярко-синими глазами. Да так, будто в самой глубине души моей читает. Будто все потайные чуланы вскрыл, все из них выгреб, и теперь сортирует: оставить, выбросить, в печке сжечь, в стирку отправить…. И Злотинка тут же. На каждый фырк Барса согласно кивает, да душу мою горячим щелоком поливает, мылит, наждачкой дерет и в семи водах полощет. Мне от этого и больно, и тошно, и в то же время так легко становится. Как мальчишке, который в самой большой вине своей родителям сознался, трепку стерпел, в углу отстоял, а потом и мать поцеловала, и отец по макушке потрепал. Мол, урок ты усвоил, ошибки понял. Теперь исправляй. А мы тебя все равно любим, и любить будем.

Потом боги ушли, и я в сон без сновидений провалился. А тут Орчик с воплями о загубленном саде.

Доплелся до окна, выглянул. А там….

Как Лерыч говорит? Картина маслом? Вот-вот, именно она. Громадный орк, лишь на полголовы ниже Тренделя, стоял перед низенькой пухленькой домоправительницей, и едва ли не плакал, тыча грязным пальцем в сторону сада.

Вместо сада было истоптанное поле.

Пришлось спускаться вниз и в буквальном смысле вытирать слезы садовнику.

— Орч, а как ты в садовниках-то оказался? — спросил я, когда мужик успокоился. И даже пригрелся в объятиях тетки Мари. — Ты ж орк, вам такое несвойственно.

— Да что вы такое говорите, Ваше Темнейшество! — тут же возмутилась тетка Мари. — Если орк — так и в красоте ничего не смыслит? Уж вы моего Орча не обижайте. Вы бы видели, какую красоту он придумал!

Видел. И мне даже понравилось. Правда, мне сказали, что это проект кого-то из эльфов.

— А можно узнать, что здесь произошло?

Лерыч. Вынырнул откуда-то из кустов, таща за собой приятеля. Прошка шел посмеиваясь.

— Лерыч, привет, — утер одинокую слезинку Орч. — Вот, видишь, что натворили…. И как это исправлять?

— Да молча! Орч, ты просто гений! Мне как раз идеи не хватало! Ваше Темнейшество, вам сад очень нужен?

Я призадумался. Не сказать, что я так уж люблю цветы, но и пыль глотать не хочется. Наглотался за свою боевую жизнь по самые ноздри.

— Да что ты такое говоришь, Лерыч, — возмутилась тетка Мари. — Да какой же дворец без сада?! Обязательно сад должен быть.

— Должен — значит, будет, — хмыкнул мальчишка. — Елисей! Играй побудку!

И понеслось…. Елисей вынырнул откуда-то из дальних кустов, вскочил на какой-то постамент. Уж не знаю, что там раньше стояло. Вскочил, и над садом разнесся сигнал побудки.

— Ай, молодцы! — с изрядной долей ехидства похлопал в ладоши противный мальчишка. — Ай, умники! Энто что же, вашу мать, ухитрились вы сожрать? Чай, навскидку, бочку виски вы смекнули распочать?

М-да, недосмотрел вчера. Гвардия все еще была пьяна. Ну, или с похмелья.

— Ну, Лерыч! — виновато протянул кто-то из избранных. Тех, кто вчера командную честь берегли и преумножали. — Мы нечаянно….

— А сад в пустыню превратили тоже нечаянно?!

Мужики виновато переглядывались, пихали друг друга локтями и отвечать не торопились.

— Значит, так! Будете сегодня вину заглаживать. Рус! Организуй-ка нашим соревнующимся душ похолоднее. Орч! У тебя как — лопаты, тяпки, мотыги, грабли в хозяйстве есть?

Орч ошарашенно кивнул.

— Отлично! Пока наши страждущие душик принимают, пойдем. Разметку сделаем. Ваше Темнейшество, айда с нами.

С вами — так с вами. Пошли. В сад. А там….

— Так-так-так! Угу! Ага! Орч, что ты планировал в этом месте?

Мальчишка легко разбежался, перепрыгнул полуразрушенный каменный бортик. Когда-то здесь был фонтан. Теперь осталась лишь чаша.

— Дык, фонтан и планировал, — утер лицо громадный орк. — А чего? — Тут все трубы сохранились, я проверял. Только бортики обновить, да дно поправить. Про фигуры только не знаю. Вроде все обыскал, и не нашел. Кто-то говорил, они золотые были.

— А фигуры какие? Небось, мальчики писающие? — прищурился Лерыч. Орк помотал головой.

— Не, Лерыч, не мальчики. Рыбы по краю. А в центре водяная лилия.

— Откуда знаешь? — выгнул бровь я.

— Планы в библиотеке нашел. А чего?

— Во! Первой команде задание готово! — радостно потер руки мальчишка. — Прош, зови Тренделя, где он там?!

— А второй команде? — обернулся Прошка. — Лерыч, задания должны быть идентичны.

— А кошка нам на что?! — ухмыльнулся мальчишка, указывая на странные металлические круги, закрепленные на разной высоте. — Пусть покажут девушкам силу своей любви. Ваше Темнейшество, вы нам магией не пособите?

— М-м?

— Надо так растения зачаровать, чтобы они принимались. Но только если претендент действительно испытывает чувства к девушке.

— А первой команде что?

— А что первой команде?

— Лерыч, ты сказал, что второй команде нужно посадить растения. Если они примутся — значит, претендент испытывает настоящие чувства к девушке. А первой? Рыб к стенкам приклеивать? Приклеилась — есть любовь. Не приклеилась — отвали, моя черешня?

Лерыч фыркнул.

— Орч, дорогой, а у тебя тут только кошка? — мило улыбнулся орку. Орч молча показал еще на один изломанный макет.

— Я так понимаю, это когда-то было павлином? Отлично! Прош, зови сюда команды. И девиц заодно. Орч, Мари — за вами рассада. Я видел — во-он в том домике ящики стоят.

В этот раз все было по-другому. Девушки высыпали в сад, наряженные в простенькие платья. Быстро выбрали себе по два мужика. И пошли превращать проволочные макеты в садовые скульптуры.

Мне пришлось основательно порыться в памяти, чтобы отыскать подходящее заклинание. Все же, я больше по разрухам специалист, а созидание — вовсе не мой конек. Но пришлось. И так это забавно вышло! Громадные орки, бережно пестующие крошечные зеленые ростки — такое мне и в страшном сне не приснилось бы! Изящные эльфы лопатами орудуют — ямки копают. А рядом с ними миниатюрные девушки с леечками — рассаду поливают. И ведь принимается!

К вечеру Лерыч оторвался от реставрации мраморной чаши фонтана и пошел смотреть — что получилось. И мы вместе с ним.

— М-да! — выразил общее мнение Трендель, рассматривая голубую кошку, которая склонилась к будущему фонтану.

— Как я понимаю — она должна была стать зеленой?

— У меня… э-э… Мы это….

Десять мужиков смущенно переминаются с ноги на ногу, и отводят глаза. Пять девушек удивленно разглядывают получившийся результат.

— Ага! Прош, смотри — на левой передней лапе проплешина.

— Может, забыли? — морщит нос Прошка.

— Да не! Вот же росток.

Они еще какое-то время спорят — выживет ли растение, или можно кого другого сюда отправить. А я смотрю, как мои храбрые воины топчутся возле куцехвостого павлина. Он тоже местами в проплешинах.

— Что ж, дорогие мои! — громко вещает Лерыч, расхаживая перед участниками и зрителями. — Можно сказать, мы проверили истинность ваших намерений. И те, чьи цветы не принялись — переходят в команду зрителей. Все остальные идут отдыхать. Ужинать, но без алкоголя. Девушки, вам предстоит выбрать наряды на завтра. Мужчины, вам предстоит задачка потрудней: придумать за вечер и ночь такие слова, которые смогут убедить вашу избранницу.

— В чем убедить-то? — бурчит один из проигравших. Их трое. Два эльфа и орк. Я думал — будет хуже.

— Открыть двери, естественно, — широко ухмыляется Лерыч. — А вам, мальчики, предстоит задачка попроще. Всего лишь сделать так, чтобы фонтан заработал. Чашу мы починили, почистили, бортики восстановили — осталось наполнить ее водой.