14

Харви уставился на дверь ванной, понимая, что его туда не пустят. Между ним и Оливией явно намечалось взаимное отторжение, и закрытая дверь символизировала это весьма недвусмысленно. Харви понимал это, как и то, что Оливия что-то скрывает. Еще один защитный бастион, возведенный ею, чтобы удержать меня на расстоянии, подумал Харви, безмерно удивленный странным поведением жены.

Еще неделю назад он бы даже не заметил такого пустяка, как нервозность жены. Счел бы это посягательством на свой образ жизни и просто отмахнулся как от сиюминутного каприза, который пройдет, никак его не затрагивая. Он научился строить свою жизнь так, чтобы, по возможности, избегать всяческих волнений. Если нельзя изменить установившийся порядок вещей, то лучше к нему приспособиться.

Но в последнее время привычное, упорядоченное течение их семейного уклада изменилось. И ему стало очень важно, чтобы символическая дверь, долгие годы разгораживающая их жизни и только недавно приоткрывшаяся, вновь не закрылась.

Харви не на шутку встревожился. У него застучало в висках, неприятно свело желудок. Почему Оливия вдруг отшатнулась от него? Ни с того ни с сего, вдруг. Он почувствовал себя слизняком, к которому ей неприятно притронуться.

Он похолодел при одной лишь мысли, что новые чувства, новые ощущения, дарованные ему женой, уже иссякли, так и не позволив ему насладиться ими до конца. Все в Харви взбунтовалось против такой перспективы. Нужно остановить этот процесс, пока тот не стал необратимым.

Что бы ни говорила Оливия, все упирается в Аделайн, решил Харви. Ведь именно Аделайн и «Оберж де пирамид» дали толчок к началу благостных перемен. И вот мы в «Оберж де пирамид» вместе с Аделайн. Женщины оказались вдвоем в гостиной до того, как я успел войти. За столь короткое время настроение и отношение Оливии не могли резко измениться без какой-либо серьезной причины. Харви хорошо помнил, что именно Аделайн пробудила в Оливии инстинктивное ощущение угрозы, заставившее ее энергично вмешаться в жизнь мужа. Значит, сейчас что-то произошло.

Возможно, продолжал размышлять Харви, Оливия, дав волю чувствам, делает из мухи слона, но выяснить, что же все-таки произошло между дамами, необходимо.

Харви взглянул на часы, с нетерпением ожидая появления Аделайн, которая могла прояснить ситуацию. До завтрака оставалось всего пять минут, так что ждать осталось недолго.

Стакан с напитком, приготовленным Оливией, он поставил на стол, так как у него пропало всякое желание пить. Ведь Оливия оказала ему эту мелкую услугу с явным недоброжелательством. Воспоминание о том, как вела себя Оливия до злополучного разговора с Аделайн, сделало произошедшую в ней перемену еще более разительной. Всю дорогу из аэропорта в гостиницу Харви любовался Оливией, которая просто светилась счастьем. Какое было удовольствие держать ее руку и слушать, как она восторгается поездкой и строит планы на сегодняшний день! В этот момент их ничто не разделяло, его прикосновения не вызывали у Оливии желания отдернуть свою руку. Под влиянием нахлынувших на нее чувств ее пальцы переплелись с его пальцами, и время от времени Оливия машинально сжимала их…

Необходимо узнать, что же происходит с Оливией, и попытаться исправить положение, еще раз сказал себе Харви.

Он вспомнил, как вошел в гостиную, обдумывая детали предстоящей деловой встречи. Ничто в этот момент не насторожило его. Оливия и Аделайн были, по-видимому, заняты разговором.

Харви попытался восстановить в памяти этот эпизод. Оливия сидит на софе, перед ней тарелочка с персиком. Аделайн в сногсшибательном купальном халате стоит возле кресла. Кажется, Аделайн предлагала Оливии всяческое содействие в чем-то. Говорила она вполне миролюбивым тоном. Поэтому для Харви было полной неожиданностью то, что произошло, когда он попросил у Оливии стакан воды. А как она посмотрела на него!.. Так, будто вместо мужа увидела перед собой абсолютно чужого человека, которому не доверяла и с которым даже не хотела стоять рядом. Потому-то так поспешно укрылась в ванной.

Беспокойные размышления Харви были прерваны звонком в дверь – прибыл завтрак, второй за этот день. В первый раз они завтракали в самолете, но с того времени прошло уже более трех часов. Он бы с удовольствием съел рогалики, которые заказала Аделайн, если бы от нервного напряжения у него не заболел желудок.

Одновременно с официантом, открывавшим дверь в гостиную, через другую дверь вошла Аделайн и сразу стала играть роль хозяйки. Харви пристально посмотрел на помощницу – никаких признаков того, что между ней и Оливией мог произойти какой-то неприятный разговор.

Дверь в ванную комнату продолжала оставаться зловеще закрытой, из-за нее все еще слышался шум льющейся воды.

Официант снял с тележки тяжело нагруженный поднос и поставил его на стол. Аделайн внимательно наблюдала за его действиями. Харви постучал в дверь ванной.

– Оливия, завтрак принесли. Ты могла бы принять ванну попозже…

– Нет. Я не голодна. Спасибо.

Такой ответ не оставлял места для уговоров.

Харви хотелось спросить, все ли у нее в порядке, но он подозревал, что услышит примерно то же. Разговаривать через закрытую дверь не имело смысла.

Харви попытался повернуть ручку – дверь была не просто закрыта, она была заперта.

Пока он стоял, пытаясь понять, что это может означать, скорее всего ничего хорошего, Аделайн выпроводила официанта. Так как она была единственной, кто мог бы ответить на его вопросы, Харви направился в гостиную.

– Миссис Купер не присоединится к нам? – невинно осведомилась Аделайн.

– Нет. Она не голодна.

– Что ж, она сможет поесть в любое удобное для нее время.

В отличие от нас, загруженных работой, говорил ее взгляд.

Харви возмутила столь бесцеремонная демонстрация Аделайн некоего единения с ним, хотя в данной ситуации и небезосновательного. Однако в ее словах было столько самодовольства, что сразу становилось понятно: она хотела сказать, что присутствия Оливии вовсе и не требовалось. Более того, оно нежелательно – нечто вроде лишнего багажа, без которого вполне можно обойтись.

Харви отодвинул стул, помогая Аделайн сесть за стол.

Его охватило глубокое чувство вины. Вероятно, он сам задал тон всему этому недоразумению, категорически заявив Оливии, что эта поездка деловая, и не более того. А потом она неумышленно обострила ситуацию, отказавшись поменяться с Аделайн местами в самолете. Тем не менее, Харви очень не нравилось, что Аделайн почему-то решила, будто значит для него больше, чем его жена, хотя у него даже в мыслях не было ставить их на одну доску.

Когда Аделайн садилась, запах ее духов ударил Харви в нос. Это был тяжелый приторный запах. Слишком уж назойливый, подумал Харви. Ему захотелось открыть окно и вздохнуть полной грудью, чтобы избавиться от этого запаха. Такой же назойливый, как и их хозяйка, пришел он к выводу.

Харви тоже сел, выбрал баночку с английским мармеладом и разрезал рогалик. Занимаясь всем этим, он обдумывал свой следующий шаг.

– Могу я налить вам чаю?

Харви сделал усилие над собой, чтобы не ответить грубостью. Аделайн явно переигрывала, она ему не жена.

– Не надо. Я налью сам, чуть позже.

Возможно, я был слишком мягкосердечен, корил себя Харви. Если так, то больше я таким не буду. Я категорически не хочу, чтобы Аделайн играла роль какой-то псевдожены.

Теперь ему стало понятно, что он совершил ошибку, согласившись забронировать этот номер люкс. Принимая это решение, он думал, видимо, не головой, а совсем другим местом. Какой-то сексуальный идиотизм.

– Я еще раз обдумал ваше предложение относительно раздельных номеров, Аделайн, – медленно произнес Харви. – И решил прямо сейчас позвонить портье и выяснить, нет ли у них свободного номера для вас.

Что промелькнуло в ее глазах? Прежде чем снять трубку телефона, стоявшего на столике позади него, Харви успел заметить реакцию Аделайн. Удивление, удовольствие, триумф…

Впрочем, ему это совершенно безразлично. Харви уже понял, что Аделайн умелый игрок и на три хода вперед просчитала все его возможные действия.

На организацию переезда Аделайн ушло несколько минут. Харви крупно повезло. Во второй половине дня освобождался номер с одной спальней.

Аделайн казалась очень довольной. Впрочем, Харви это ничуть не интересовало, так же как и то, чем его помощница будет заниматься после работы. Аделайн заверила, что успеет уложить свои вещи еще до того, как они отправятся на деловую встречу, она едва распаковала свой чемодан. Будучи опытной путешественницей, она не взяла с собой ничего лишнего. В отличие от моей жены, подумал Харви, в громадном чемодане которой мог свободно уместиться платяной шкаф.

Ну и что в этом такого? – подумал Харви. У Оливии не было никаких причин ограничивать себя. И если ей нравится путешествовать в окружении любимых вещей, зачем ей от них отказываться? Второй медовый месяц не включал никаких ограничений. Ни в чем.

– Вы что-нибудь планировали утром с моей женой? – спросил Харви, надеясь выудить у Аделайн интересующие его сведения.

– Нет. Да и как я могла? Я же буду все время занята с вами, – ответила она с легким оттенком самодовольства.

– Мне кажется, я слышал, как вы предлагали ей какую-то помощь…

– Но только в общем плане. – Аделайн улыбнулась. – Это ведь ее первый приезд сюда.

– И это все, о чем вы говорили?

– Ну… – Аделайн взглянула игриво, – еще я сказала, что ванная освободилась. Ваша жена выглядела так, словно ей нелегко дался этот продолжительный перелет.

Нет, не то. Что-то еще повлияло на поведение Оливии. Харви понимал: усталость, даже после двадцатичасового пребывания в воздухе, отнюдь не главная причина.

Он взглянул на привлекательное личико Аделайн, на котором застыло выражение услужливости, и понял, что не доверяет ей.

Для него это было еще одним неприятным открытием.

В его голове мгновенно сработал защитный механизм. Харви стало ясно, что, доверив Аделайн столь ответственный пост, он, мягко говоря, оказался в весьма щекотливом положении, и теперь ему надо вести себя очень и очень осмотрительно. В противном случае Аделайн может причинить ему немало вреда. Пример тому – сегодняшнее утро. Один Бог знает, что она наговорила Оливии, хотя придраться к ее словам совершенно невозможно.

До конца завтрака Харви обсуждал с Аделайн детали предстоящих деловых встреч.

Когда она отправилась в свою комнату, чтобы собрать вещи, Харви снова подошел к двери ванной. Он не сомневался, что Аделайн заставила Оливию почувствовать себя посторонней, хотя Оливия и не собиралась ни во что вмешиваться. Именно Аделайн причина его неожиданных осложнений с женой.

Харви постучал в дверь ванной. Ему очень хотелось уладить отношения с Оливией до того, как на весь день уедет по делам.

– Оливия, у тебя все в порядке? – с тревогой спросил он.

– Да, наслаждаюсь ванной, – довольно резко ответила она после некоторой паузы.

– Можно мне зайти на минутку? Я должен уезжать.

Более длительная пауза.

– Я как раз мою голову и не хочу выходить. Ты лучше поезжай. Желаю удачного дня.

Дверь была добротной. Оливия не собиралась ее открывать и даже, пожелай Харви показать себя настоящим мужчиной и взломать проклятую дверь, ему это не удастся. Если же барабанить в нее, тоже ничего хорошего не получится. Шум привлечет внимание Аделайн, а Оливия скорее умрет, чем обнаружит свои чувства в ее присутствии.

Харви до смерти не хотелось оставлять жену в скверном настроении. У него даже мелькнула мысль, не отправить ли на переговоры одну Аделайн, но он тут же одернул себя: дело есть дело. Это во-первых. Во-вторых, время всегда расставляет все по своим местам и исправляет перекосы.

– Оливия, я переселил Аделайн в другой номер, – громко произнес Харви, надеясь, что это сообщение улучшит настроение жены. – В гостинице освобождается номер. Во второй половине дня портье пришлет боя за ее вещами. Я обо всем договорился. В этом номере мы остаемся вдвоем. Тебя это устраивает? Ты меня поняла?

Из ванной комнаты послышался какой-то приглушенный звук.

Может, Оливия и в самом деле моет голову, решил Харви. Ничего страшного, поговорю с ней позже. И непременно скажу, как она мне дорога. Семья – Оливия и дети – для меня все!

– Я напишу номера телефонов, по которым ты сможешь отыскать меня в течение дня, – громко сказал он. – В блокноте, который лежит около телефона в спальне. Не стесняйся, звони, если тебе что-нибудь понадобится. В любое время. Оливия? Я предупрежу, чтобы тебя немедленно соединили со мной, где бы я ни находился.

Никакого ответа.

– Оливия?

– Да? – неохотно отозвалась она.

Беспомощное положение, в котором он оказался, не только нервировало Харви, оно затрагивало его гордость. Смешно весь день торчать под запертой дверью!

– Обо всем поговорим вечером, – твердо сказал он, давая понять, что настроен решительно.

А он и в самом деле принял решение непременно поговорить с Оливией, выяснить, в чем дело. Они должны слышать друг друга, только так можно разрешить все проблемы. Переселение Аделайн тоже пойдет на пользу их отношениям. Это гарантия, что никто не станет вмешиваться в их личную жизнь. Оливия наверняка поймет, насколько муж ценит ее мнение, и все таким образом уладится.

Тем не менее, тишина, царившая по ту сторону двери, действовала Харви на нервы. Будем надеяться, подбодрил себя он, что вечером Оливия будет более благодушна.

Он прикинул, что еще можно сделать, чтобы поднять ей настроение, но в голову ничего не приходило. Только когда они с Аделайн вошли в лифт, его осенило.

В холле Харви подошел к дежурному администратору.

– Вы не могли бы заказать для меня цветы?

– Безусловно, могу, мистер Купер, – любезно ответила администратор.

– Корзину алых роз. Три дюжины. Пусть их доставят в мой люкс и поставят на туалетный столик в главной спальне.

– Непременно. Лично за всем прослежу, – с готовностью откликнулась администратор, делая пометку в блокноте.

– Я хотел бы, чтобы к корзине прикрепили записку.

– Вы сами ее напишите, сэр?

– Да.

Администратор открыла ящик стола, достала из него плотную карточку из веленевой бумаги и нарядный конверт и с улыбкой протянула Харви.

Он подумал секунду-другую и написал: «Жду не дождусь сегодняшнего вечера. Я люблю тебя. Харви».

Оливия вылезла из ванны, быстро вытерлась, оделась и, вернувшись в спальню, стала перебирать разложенную на кровати одежду, раздумывая, что бы надеть. Затем, поначалу чуть ли не машинально, она начала укладывать в свой громадный чемодан то, что успела из него вытащить. Вот сейчас она попросит вызвать такси, доедет до аэропорта и попробует вылететь домой первым же рейсом.

Но пока она упаковывала вещи, ее мысли прояснились и ясно представились все последствия этого демарша: недоуменные вопросы близких и детей, суды-пересуды знакомых…

Нет, на это пойти нельзя. По крайней мере, в настоящий момент. Прежде всего надо обдумать сложившуюся ситуацию и прикинуть, что делать дальше. Главное – не совершить опрометчивого шага.

Но оставаться здесь Оливия больше не могла. Этот номер, эта гостиница наглядно свидетельствовали о коварстве Харви. Прочь, прочь отсюда! И как можно скорее. Пока он не вернулся и ей ничего не надо объяснять: ее душевная рана еще слишком сильно кровоточила.

Оливия быстро прошла в гостиную и взяла со стола тяжелый справочник на английском языке. Отыскивая нужный раздел, она неожиданно вспомнила о «Хилтоне» – гостинице, в которой обычно останавливался Харви до того, как появилась Аделайн Биде и он окончательно махнул рукой на свой брак. По крайней мере, знакомое название, решила Оливия. Гостиница большая, пожалуй, найдется место и для меня.

Оливия разыскала в справочнике нужный номер телефона, позвонила в «Хилтон» и тут же забронировала один из свободных номеров.

Ну вот, теперь у нее есть убежище, пусть даже и временное.

Приободрившись, Оливия закончила укладывать вещи. Все, можно ехать. Она окинула спальню взглядом – не забыла ли чего-нибудь. Неожиданно ее глаза задержались на прикроватной тумбочке. На ней рядом с телефоном лежал блокнот, в котором Харви записал номера своих контактных телефонов.

Интересно, думает ли он обо мне? Пусть не сейчас, а вообще? Или его волнует только то, что происходит с его детьми?

Слезы застилали глаза Оливии. Лучше бы она отпустила его одного, ей не следовало сюда прилетать. Это была ужасная ошибка. И причина ее – слепая надежда, что их брак может обрести второе дыхание, стать иным. Настоящим, а возможно, даже каким-то особенным. Она понимала, что Харви постепенно отдалился от нее, но, оказывается, он все еще продолжает отдаляться.

До сих пор Оливия этого не понимала, но теперь до нее дошло. Потому-то он упрямо не хотел верить в то, что Оливия искренне пытается наладить их отношения. Даже как-то сказал, что она опоздала, что уже слишком поздно вносить какие-либо изменения в их брак. И то, что он уделял ей много внимания во время полета, было всего лишь попыткой сделать хорошую мину при плохой игре, замаскировать то, от чего не уйти.

Жалкая, доверчивая дура, охотно проглотившая предложенную ей приманку, сказала себе Оливия. И все, хватит больше со мной такого не случится. Я сыта по горло всем этим. Лучше бы мне ничего не знать, лучше бы я осталась дома, лучше бы… Но что сделано, то сделано, не воротишь.

До чего же Харви наивен, если думает, будто, переселив Аделайн Биде в другой номер, решил проблему, успокоил жену. Это не тот случай, когда «с глаз долой – из сердца вон». Совсем не тот. Боже, с негодованием думала Оливия, и он еще посмел обвинить меня в обмане и притворстве!

Она вытерла слезы, удивляясь тому, что они никак не хотели останавливаться: Оливия полагала, что все выплакала еще в ванной…

Что ж, она готова. Почти готова. Остается решить – извещать ли Харви о том, где она собирается остановиться, или нет. Пожалуй, лучше известить, исчезнуть без следа было бы слишком жестоко по отношению к нему. Ей вовсе не хотелось, чтобы он волновался за нее. Ей нужно, чтобы ее оставили в покое.

Боже, до чего же тяжело! Но откуда-то, из глубины подсознания, выплыла неожиданная мысль: а все-таки я молодец – не растерялась, смогла собраться с духом и принять правильное решение. Ну, может, и не совсем правильное, мысленно уточнила Оливия, но уж точно необходимое.

Блокнот с номерами телефонов Харви продолжал притягивать ее взгляд, хотя она по-прежнему не хотела разговаривать с мужем. Не могла. Пока не могла.

В конце концов, Оливия взяла со столика блокнот и, вырвав из него листок, написала короткую записку, не допускавшую, по ее мнению, никаких ложных толкований. Из бювара, лежавшего на столе, она вытащила конверт и вложила в него записку. Конверт оставлю у дежурного администратора, решила Оливия. Затем она вызвала коридорного. Внизу за стойкой регистрации сидела уже другая женщина-администратор. Заступила новая смена, поняла Оливия, очень довольная тем, что не придется давать никаких объяснений. Она отдала запечатанный конверт администратору, попросив вручить мистеру Куперу, а не его помощнице.

Коридорный поставил громадный чемодан Оливии на тротуар и остановил такси. Пока шофер укладывал вещи в багажник, к гостинице подъехал цветочный фургон и из него выбрался рассыльный с потрясающей корзиной роз. Алых роз любви.

При виде цветов на душе у Оливии стало еще тяжелее. Ей вспомнилась ее недавняя попытка – глупая и смешная – послать похожую корзину роз Харви в знак начала их новых отношений. Она торопливо села в такси.

Итак, любовь ушла. Мой брак приказал долго жить. Господи, когда же мое раненое сердце перестанет кровоточить!

Загрузка...