Ищу тебя

16

Харви сидел на мягкой плюшевой банкетке в небольшом алькове с входом в виде арки. Подобные альковы располагались по периметру главного зала самого фешенебельного каирского ресторана «Лорд Астор».

Каждая минута ожидания увеличивала нервозность Харви. Если Оливия не придет сегодня вечером, он просто не представляет, что ему делать дальше.

Последние пять дней Харви не общался с женой. Он оставлял записки в «Хилтоне», но Оливия ни на одну не соизволила ответить. Харви подумывал даже перехватить Оливию в вестибюле гостиницы, когда она спустится из своего номера. Однако воспоминание о том, как она отпрянула от него, мешало Харви пойти на это. Он понимал: Оливия сама должна решить, когда ей с ним встретиться. Ничего хорошего не получится, если он попробует заставить ее делать то, чего она делать не желает или… к чему еще не готова.

Его душу жгли слова записки, оставленной Оливией: «Мне нужно некоторое время побыть одной. Пожалуйста, не мешай мне. Мне не следовало прилетать сюда. Это было ошибкой. Мне очень жаль…»

Особую боль причинило Харви то обстоятельство, что Оливия во всем винит себя. Это была его ошибка, а не ее! Он пытался сказать об этом в одном из своих посланий, но читала ли Оливия хотя бы одно из них? Знает ли она о том, что сейчас он сидит в этом ресторане, ожидая, надеясь, мечтая о ее приходе?

Харви снова взглянул на часы. Три минуты девятого. Может быть, она застряла в уличной пробке? Оливия помешана на пунктуальности. Она никогда не могла понять, как можно куда-либо опаздывать. Для нее опоздание равносильно нарушению долга.

Харви начал овладевать страх, который он тщетно старался перебороть. Чем дольше будет сохраняться трещина в их отношениях, тем труднее будет ее заделать. Не слишком радужная перспектива.

Предполагалось, что сегодня их последний день пребывания в Каире. Завтра им предстоит вернуться домой. Если Оливия не приедет сюда, то, может быть, подъедет сразу в аэропорт? А если нет, что же, черт возьми, тогда делать?

Харви нервно провел рукой по лбу, отчаянно стараясь что-нибудь придумать. Потирая усталые глаза, он молил Бога, чтобы прямо сейчас в дверях появилась Оливия, снова сделав его счастливым. Ну приди, приди, яви милость! – молил Харви.

– Мадам, пойдемте, пожалуйста, за мной.

Оливия кивнула, слегка смутившись при виде величественного, одетого в черный костюм с галстуком-бабочкой метрдотеля, который вызвался проводить ее к столику мужа. И одновременно почувствовала огромное облегчение: значит, Харви пришел раньше.

Перед тем как войти в ресторан, она некоторое время топталась у входа, решая – в который уже раз! – все тот же вопрос: нужна ей эта встреча или нет. И, в конце концов, все же вошла: им все равно придется встретиться – хотя бы для того, чтобы решить вопрос об обратной дороге домой.

Какой потрясающий зал! Куда ни посмотришь, везде дорогое полированное дерево. Бар, мимо которого они прошли, был просто великолепен. Красивые лампы отбрасывали теплый желтый свет. И чего только ни висело на стенах: рисунки, картины, портреты и карикатуры на знаменитых людей. Покрытые крахмальными белыми скатертями столы в окружении стульев с темно-красной обивкой сверкали серебром и хрусталем. Множество официантов неслышно скользили по залу.

Великолепно. По крайней мере, будет куда перевести взгляд, если не смогу смотреть на Харви, подумала Оливия.

Метрдотель подвел ее к алькову, в глубине которого Оливия увидела стол и около него обитую плюшем банкетку. На ней сидел мужчина, ради которого она пришла сюда, мужчина, за которого она вышла замуж по любви в надежде на счастливую семейную жизнь. Как же тяжело смотреть на него, зная, что все надежды развеялись как дым! – пронеслось в голове Оливии.

Харви неожиданно поднял голову, и взгляды их встретились. Ноги Оливии стали ватными. Какую сложную гамму чувств она прочла в его взгляде! И радостное удивление, и потрясение, и облегчение, и жадную страсть. Эти чувства обрушились на нее, пугая своей силой и заставляя сжиматься сердце.

У Харви был вид путника, увидевшего после многих дней скитания по пустыне зеленый оазис.

Он так стремительно поднялся с банкетки, что Оливия подумала: сейчас он бросится на меня, схватит в охапку и унесет отсюда.

Но Харви остался стоять у стола, вежливым жестом пригласив Оливию занять место напротив.

Под пристальным испытующим взглядом мужа она осторожно двинулась вперед. Харви не отрывал от нее глаз. Казалось, для него не осталось в мире никого, кроме нее одной. Оливия не могла припомнить, когда еще ощущала с его стороны такое внимание – разве что в самолете…

На ней была та же самая одежда, с помощью которой она пыталась однажды стать привлекательной и сексуальной – брючный костюм, состоявший из черных атласных брюк и полосатого желто-коричневого жакета из набивного шелка. То, что Харви буквально ел ее глазами, смущало Оливию, хотя, с другой стороны, – что греха таить! – льстило ее самолюбию и придавало уверенности.

Но все это слишком поздно, уныло подумала Оливия, глядя на мужа.

Харви выглядел великолепно. О таких, как он, говорят: настоящий мужчина. Пожалуй, мой муж самый красивый мужчина в ресторане, решила Оливия. Ей всегда льстило, что Харви неизменно притягивает всеобщие взгляды. Даже сейчас, несмотря на его предательство, она все-таки гордилась им. И более того – в ее душу закралось трусливое желание, чтобы вернулось прошлое, то далекое счастливое прошлое, когда он действительно ее любил.

– Спасибо, что пришла – в голосе Харви слышалась искренняя благодарность.

Оливия не могла вымолвить ни слова. Она кивнула и поспешно уселась на банкетку по другую сторону стола – ее не держали ноги. Не дай себя обмануть, сердито напомнила она себе. Конечно, Харви волнует то, что произошло между нами, как и то, что должно произойти сейчас. Он по-настоящему любит свою семью, но ни на минуту нельзя забывать, как он поступил со мной.

Харви сел. Официант наполнил фужер Оливии шампанским и удалился. Оливия медленно, не отрывая глаз от фужера, потягивала шипучее вино: ей требовалось время, чтобы прийти в себя. К тому же это позволяло не встречаться глазами с Харви, который находился теперь в опасной близости.

– Как прошла неделя? – светским тоном спросила Оливия, решив быть предельно вежливой.

– Ужасно, – ответил он, не скрывая волнения.

Она бросила на него нервный взгляд.

– Мне очень жаль, что я доставила тебе столько неприятностей. Я совсем не хотела этого. Просто пыталась найти выход из положения, – торопливо пояснила Оливия.

– Я знаю. Сожалею, что тебе пришлось все это пережить. Это было моей непростительной ошибкой. Я вел себя в высшей степени глупо и необдуманно.

Заранее отрепетированный текст, сказала себе Оливия, стараясь не поддаться искушению поверить. Никакие слова не могут ничего изменить. Исходя из этого мне и следует действовать дальше.

– Мне кажется, Харви, ты привык игнорировать меня и мои чувства, – спокойно сказала она, как бы извиняя мужа за нравственную слепоту. По ее губам скользнула насмешливая улыбка. – Жена, ставшая непременным атрибутом твоей семьи. Ее существование считалось само собой разумеющимся, пока она не взбунтовалась и не проявила характер.

– Это совсем не так! – резко ответил Харви.

Оливия пристально, с недоверием взглянула на мужа.

– Ты ведь не собираешься притворяться? Иначе наша встреча станет простой формальностью, напрасной тратой времени. Или это как раз и входит в твои планы? – неприязненно осведомилась Оливия.

Харви посмотрел на нее так, словно видел впервые, потом в замешательстве покачал головой.

– Ты прочла хотя бы одну из моих записок? – в полном отчаянии спросил он. – Я оставлял их тебе каждый день.

Нет, он определенно не хочет меня понять! Поэтому лучше снова отгородиться от него и его обычной самоуверенности.

– Я же просила тебя оставить меня в покое, – сказала Оливия, не желая продолжать спор. Ее глаза сверкнули гневом. – Мне показалось, что в создавшейся ситуации я требую немного.

– Но создавшаяся ситуация вовсе не такова, какой ты ее представляешь, – ответил Харви с болью в голосе.

Не веря своим ушам, Оливия укоризненно покачала головой и взмолилась:

– Пожалуйста, не начинай все сначала! Это ниже нашего достоинства.

– Ты и в самом деле не прочла ни одной моей записки, – печально констатировал Харви.

– Кроме сегодняшней, – поправила она, не желая быть незаслуженно обвиненной. – Именно поэтому я и здесь. Завтра мы должны ехать домой и…

– Ты поедешь со мной?

В душе Оливии поднялась волна возмущения, смешанного с презрением. Подумать только, он считает, что я после всего могу сесть с Аделайн в один самолет!

– Нет, не поеду, – холодно ответила она. – Я пришла сюда только потому, что подумала: нам следует все прояснить, попытаться понять друг друга.

– Попытаться понять друг друга… – насмешливо повторил Харви. – Именно этим нам и следует заниматься, когда существование нашего брака находится под угрозой! Особенно если жена неизменно отказывается вступать со мной в контакт.

Его слова уязвили Оливию, и она спросила:

– Так ты хочешь понять, в чем заключались твои ошибки?

– Я считаю, что подобные разъяснения мне не требуются, – с пафосом заявил Харви, не скрывая своего разочарования. – Вот чего я не понимаю, так это почему ты с такой легкостью спешишь разрушить наш брак.

– Я… разрушить?! – с возмущением воскликнула Оливия. Что за чудовищное обвинение! Вот уж чего она никак не ожидала. – Ты разве забыл, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды? Ты пытаешься совместить несовместимое. Думаешь, сошло раз, сойдет и в другой? Надеешься, что я закрою глаза на твою супружескую неверность? Пусть и дальше все продолжается, меня ведь это не касается, так?

– Оливия, о чем ты говоришь? О какой супружеской неверности? – безмерно удивился Харви.

У Оливии перехватило дыхание от столь наглого лицемерия. Харви явно лжет. От возмущения она едва смогла сформулировать свою мысль:

– И ты думаешь, я поверю тебе после того, что мне сказала Аделайн Биде? После того, как она вела себя со мной? Может быть, мне еще забыть и общий номер люкс в «Оберж де пирамид»? Не говоря уже о том ленче, с помощью которого ты продемонстрировал мне, какое место я занимаю в твоей жизни!

Голос Оливии едва не сорвался на крик, и, чтобы успокоиться, она поспешно схватила фужер с шампанским.

– Я знаю, что сам во всем виноват, – признал Харви.

– Потрясающе! Как благородно с твоей стороны! – с сарказмом воскликнула она, не скрывая обиды. – Бог ты мой! Тебе даже не захотелось дать нашему браку шанс! Ты решил, что как женщина я не в состоянии удовлетворить твои сексуальные аппетиты, поэтому стал прикидывать, не поискать ли кого-нибудь на стороне. Именно в этом и заключается суть нашего теперешнего конфликта, не так ли?

Харви тяжело вздохнул: видно, трудно ему вести этот разговор.

– Оливия, я ни разу не нарушил супружеской верности, – спокойно повторил он. – Да, такие мысли у меня были, но я не сделал этого.

– Почему же? Потому что я все узнала?! – взорвалась она.

Хотя Харви, по его словам, изменял ей только в мыслях, Оливия все равно не верила ему.

– Потому что не хотел этого, – последовал ответ.

Возможно, и так. В том эгоцентрическом мире, в котором он обитал, в конце концов имело значение только его желание.

– Но отнюдь не из-за меня, – насмешливо уточнила Оливия.

– Исключительно из-за тебя, – с нежностью в голосе заверил Харви, глядя Оливии прямо в глаза. – И заботясь об интересах нашей семьи.

– А мне так не кажется, – возразила Оливия, которая была уверена, что только она проявила заботу об их браке и интересах семьи и предприняла в связи с этим определенные практические шаги, а Харви всячески препятствовал ее усилиям, когда те шли вразрез с его планами. – Пожалуйста, помолчи. Я не хочу этого слышать!

К чему бессмысленное препарирование того, что случилось с их браком?..

– Оливия, если ты дашь мне шанс…

Его попытки найти приемлемый компромисс действовали ей на нервы. Оливии казалось, что теперь их браку уже ничего не поможет. К тому же, честно сказать, она не понимала Харви.

– Но это же бесполезно, совершенно бесполезно! – вскричала она. – Давай поговорим о чем-нибудь более существенном.

Он тяжело вздохнул.

– И о чем же?

– Например, как мы будем вести себя в присутствии детей, когда вернемся домой, – предложила Оливия, поскольку этот вопрос ее очень волновал. – Не знаю, звонил ли ты детям на этой неделе. Я говорила с ними только о своих туристских впечатлениях.

– Да, звонил. И у меня отлегло от сердца, когда я услышал, что они говорят со мной так же, как и всегда.

Оливия нахмурилась. Неужели Харви настолько плохо ее знает, что мог подумать, будто она будет восстанавливать против него детей? Они ведь так любят своего отца. Именно поэтому ей было трудно решиться на разрыв. Невозможно представить, как они останутся без отцовской помощи и заботы, в которой нуждаются постоянно.

– Не поступай так с нами, Оливия. – Тон, которым были сказаны эти слова, поразил ее до глубины души. Но все-таки она сочла их чистой воды лицемерием, попыткой переложить всю ответственность на нее, хотя ей не в чем было себя упрекнуть. Оливия сделала все, что было в ее силах: избавилась от многих комплексов, связанных с сексуальными отношениями, искренностью чувств постаралась компенсировать нехватку опыта в науке любви. И ни к кому не обращалась, чтобы получить то, чего не получала от своего мужа: понимания и участия.

Оливия крепко сжала ножку высокого хрустального фужера и, слегка покачивая его, любовалась блеском хрусталя. Хорошо бы швырнуть его в лицо Харви. Неужели так предопределено природой, что ради сохранения семьи мужчине должны прощаться все его грехи?

– Давай попытаемся еще раз, – настаивал Харви, протягивая через стол руку, чтобы коснуться ее руки. – Обещаю тебе…

– Где ты оставил Аделайн Биде, приехав; сюда? – выпалила Оливия, пронзая его взглядом, полным негодования. Всем твоим обещаниям грош цена, если ты решишь, что эти обещания мешают тебе, говорил этот взгляд.

Оливия поспешно поставила на стол фужер и убрала руку, ей не хотелось, чтобы Харви дотрагивался до нее. Она сжала пальцы в кулак и опустила его на колено. Харви поморщился.

– Понятия не имею, где сейчас находится Аделайн Биде. Она у меня больше не работает, я вычеркнул ее из своей жизни.

– И давно?.. – спросила Оливия, не скрывая удивления.

– Я понял, что она чем-то расстроила тебя, но не был до конца уверен, пока не поговорил с ней по душам вечером, когда прочел твою записку. Я был потрясен, узнав, что она собой представляет, и сразу решил отделаться от нее. На следующий день я рассчитал ее в соответствии с условиями контракта, и мы расстались.

– Рассчитал? – растерянно переспросила Оливия.

Ей не верилось, что Харви действовал так быстро и решительно. Почему, что им двигало? Неужели он уволил Аделайн только за тот утренний разговор? А может быть, он почувствовал, что его брак оказался под угрозой?

– Оливия, что бы Аделайн Биде ни наговорила тебе, я не имею к этому никакого отношения, – продолжал Харви. – У нее были свои планы и свои цели.

Аделайн, безусловно, хотела бы устранить меня с дороги, подумала Оливия, в то время как Харви не мог позволить себе, да к тому же и не хотел, потерять мать своих детей.

– В то утро, прежде чем отправиться по делам, я заказал корзину алых роз и попросил администратора поставить их в нашу спальню. В записке к цветам я написал, что люблю тебя и с нетерпением жду вечера. Ты можешь проверить это в «Оберж де пирамид». Ни о какой Аделайн Биде я и не думал. У меня, к ней никогда не было никаких чувств.

Корзину роз? Ту самую, которую выгрузили из фургончика, когда я уезжала? Что за ирония судьбы: точно так же, но чуть раньше я пыталась убедить Харви в своей любви, с горечью подумала Оливия. Впрочем, не исключено, что он в самом деле выбросил Аделайн Биде из головы и сердца, но та все-таки продолжала бороться за него.

– По-видимому, ты дал ей повод думать… – начала Оливия.

– Нет-нет! – с жаром прервал ее Харви. – Люди часто принимают желаемое за действительное. Я был с ней любезен. Но не более того.

Да, конечно, теперь он пытается оправдаться, что ему еще делать?

– Но «Оберж де пирамид»…

– Аделайн постаралась описать эту гостиницу как можно привлекательнее. И тут она не солгала: лучшего места для работы не найти. Но мне не следовало соглашаться на проживание с ней в одном номере. Это слишком приблизило ее ко мне, сделало меня уязвимым. У меня могло быть много неприятностей, если бы ты не полетела с нами.

– Неужели? – с некоторой долей иронии сказала Оливия.

– Она подготавливала почву для шантажа. Для начала занялась тобой, попыталась ограничить твое влияние на меня, убрать тебя с дороги.

Оливия не верила своим ушам.

– А зачем Аделайн шантажировать тебя? – с недоумением спросила она.

– Все дело во власти. Есть люди, которые буквально помешаны на ней. Аделайн из их числа, – с горечью признал Харви. – Я связался с ее бывшим работодателем и рассказал, насколько ненадежной она оказалась. Тогда он фактически признался, что Аделайн пыталась оказать нажим и на него. После этого разговора я позвонил в Лос-Анджелес и срожайше запретил пускать Аделайн в офис.

Оливия была озадачена. Услышанное никак не вязалось с тем, что Харви еще совсем недавно рассказывал о своей помощнице.

– Но ты же говорил, что у нее блестящие рекомендации, – растерянно сказала она.

Харви презрительно фыркнул.

– Я выяснил, как ей удалось их заполучить. Работник она, конечно, толковый, но и интриганка отпетая! Оливия, у этой женщины нет никаких сдерживающих центров. Главная ее цель – победить любой ценой. Ничто иное ее не волнует.

Должно быть, так оно и есть, подумала Оливия, вспоминая радостный блеск в серых глазах Аделайн, когда та вела с ней свой оскорбительный двусмысленный разговор.

– Она очень опасная женщина, – подытожил Харви.

Да, зло – питательная среда всех пороков, Оливия всегда это знала.

Она вздрогнула, представив, что Аделайн Биде и в самом деле могла бы манипулировать их жизнями, получи она такую возможность. Как ни горько это признавать, но интриганке все же удалось вогнать клин между ними. Правда, это свидетельствовало, что в их отношениях многое было не в порядке. От этой горькой истины не уйти.

А почему бы действительно не попытаться наладить свою семейную жизнь теперь, когда нам обоим хочется этого и никто не стоит поперек дороги? – размышляла Оливия. Но насколько искренно желает этого Харви?

Оливия вопросительно взглянула на мужа. Реакция Харви была мгновенной, будто все его существо было настроено на то, чтобы не пропустить первый, еще слабый росток надежды. Он наклонился вперед, положив руки на стол ладонями вверх и не сводя с Оливии горящего взгляда. Было видно, как ему хочется, чтобы Оливия поверила его взволнованным и страстным словам:

– Клянусь тебе, в мире существует лишь одна женщина, которая мне нужна. И эта женщина – ты.