Искажение: дар судьбы

Глава 3

Проснулась от холода. Хаято не оказалось рядом, приподнявшись, я огляделась. Кругом все окутал густой туман и даже на расстоянии вытянутой руки ни зги не видно. Мне как то стало не хорошо.

— Хаято, — позвала взволнованным голосом. Но в ответ не услышала, ни слова. Я снова выкрикнула его имя, но ответа так и не дождалась. «Он бросил меня здесь», — подумала в отчаяние, — «Вот и делай добро людям»

— Ты чего так вопишь на всю округу, — раздался из тумана раздраженный голос Хаято. А затем показался и он сам с мечом наперевес в одной руке и с большим узлом в другой.

— Я немного волновалась.

— Немного, — с иронией в голосе повторил он. Его, по-видимому, забавляла эта ситуация.

— Да немного, — проговорила сердитым голосом, — Я проснулась, тебя нет, что я должна делать и думать, по-твоему?

— Ты решила, что я сбежал? — ухмыляясь, спросил он, — я же сказал, что помогу. И от своих слов я никогда не отказываюсь.

— А почему я должна верить тому, кто хотел меня убить? — спросила, не сдержав язвительной улыбки.

— Не убил же!

На это я не нашла что ответить. А Хаято тем временем сел возле остатков вчерашнего костра. Положив меч рядом, а узел, бросив поодаль, он начал разжигать огонь. Я с любопытством стала разглядывать эту самодельную сумку. Она представляла собой кусок грубой ткани связанной в узел. И он выглядел достаточно объемным, но не настолько, чтоб привлечь внимание. И я покосилась на меч, его ножны обтянутые черной кожей стягивал красный шнур. Рукоять и гарду обвивал серебряный дракон. И так искусно его изобразили, что выглядел он как живой. Того и гляди расправит крылья и взмоет в небеса. А на вершине рукояти в пасти дракона мерцал мутно белым светом то ли кристалл, то ли драгоценный камень. В общем, по меркам моего мира меч являлся произведением искусства. Это наводило на размышления. Из задумчивости меня вывел голос Хаято, который требовал чего — то от меня.

— Ты меня слышишь? — громче обычного спрашивал он.

— Да.

— Что да? — раздраженно рявкнул он, — Я в третий раз тебе говорю, достань еду из клади. Позавтракаем и в путь или ты решила здесь остаться?

— Нет, конечно. Сейчас достану, — со злостью в голосе произнесла я.

Присев стала развязывать поклажу. Наверху лежал еще один не большой сверток, и я развернула его. В нем обнаружила два куска пирога и вяленое мясо, а так же здесь находились две глиняные кружки и бутыль. Я подняла удивленные глаза на Хаято.

— Откуда все это?

— Пока ты спала, я спустился в ближайшее поселение и раздобыл нам еду и одежду, — ответил он, грея руки у разгорающегося костра.

— Почему ты не разбудил меня? Мы спустились бы туда вместе.

— Ты так крепко спала, что я не стал тебя тревожить. К тому же сегодня нам предстоит сложный переход к месту следующей стоянки.

Я кивнула удовлетворенная ответом и передала ему кусок пирога и мясо. Взяв все это, он достал нож из-за пояса и, отрезав ломоть мяса, отдал мне. Я расположилась рядом с ним и вынула кружки. При этом из пакета извлекла бутылку молока и стала разливать по кружкам. Но подумав, решила спросить у Хаято.

— Будешь молоко?

— Да, — произнес он и, взяв из моих рук бутылку, стал ее внимательно рассматривать, — из чего сделан этот сосуд?

— Из пластика. В моем мире из него делают множество вещей. Но не спрашивай, из чего он изготавливается, — поспешила ответить на его немой вопрос, — я не знаю.

Любопытство его сразу поутихло, и он отдал бутылку мне. Я налила молоко в кружку и протянула ему. В следующие десять минут мы, молча, поглощали завтрак. Пирог оказался вкусным, хотя и холодным. А вот мясо было жестким и со специфическим вкусом. Я еле отгрызла кусок и с трудом прожевав, проглотила. Отложив мясо до лучших времен, залпом выпила кружку молока. Тем временем туман стал рассеиваться и сквозь него пробивались редкие лучи света, озаряя поляну. Мой спутник уже позавтракал и теперь вытаскивал из клади одежду. Из вытащенных вещей он отобрал несколько и кинул мне на колени.

— Переоденься в это и будем собираться, — сказал он тоном, не принимающим отказа.

Я решила не спорить и стала разглядывать одежду. Белая рубаха с запахом и коричневые штаны, сшитые из грубой, плотной ткани. А также темно зеленый шерстяной плащ с капюшоном отороченный мехом. Еще был черный пояс также из грубого материала.

— А вот еще, — с этими словами он бросил мне кожаные коричневые сапоги, — как переоденешься, сложишь свои вещи сюда. Мы завернем их вместе с продуктами.

— Угу, — кивнула я, — Тогда я спущусь к реке и приведу себя в порядок.

Он, молча, наклонил голову в знак согласия. А я сняла рубаху, в которую до сих пор куталась и отдала Хаято. Подхватив вещи, побежала наверх. К тому же мне срочно нужно уединиться. Потом я спустилась к реке.

Над водой еще стелился туман и нехотя понемногу растворялся в лучах света. Солнце стояло высоко и разливало кругом свое тепло. После промозглой ночи и дышащего холодной сыростью утра мое тело, наконец, немного, согрелось. Я присела на корточки и, набрав в ладони ледяной воды, ополоснула лицо. Содрогнувшись от холода, вытерлась краем футболки и начала переодеваться. Штаны оказались мне велики, но это поправимо. Я затянула их лямками на талии и, подвернув штанины, заправила в сапоги. К моему удивлению они подошли по размеру. Осталась только рубаха. Одев ее, я долго мучилась с завязками, но наконец, справилась и с ними. Подвернула рукава и подпоясалась. Затем кое — как расчесав пальцами непослушные длинные волосы, заплела их в косу. Сложив аккуратно свои вещи, я перекинула плащ через плечо. И, кинув последний взгляд на реку, поспешила обратно.

Спустившись на поляну, я увидела, что Хаято уже потушил костер и теперь сидит возле дерева с полузакрытыми глазами. Я подошла к куску полотна, на котором не так давно лежали вещи, и положила свои. А он даже не пошевелился. Затем переложила в один пакет продукты, которые купила вчера в магазине. «Надо будет съесть колбасу и масло, а то испортятся. И молоко допить в обед», — думала я, пока перекладывала все съестное. После настал черед лекарств, я их все сложила во второй пакет вместе с пачкой спичек и кошельком. И тут вспомнила, что надо бы сменить повязку. Взяв все необходимое, присела возле Хаято.

— Хаято, — позвала я, — дай мне перевязать рану.

— В этом нет необходимости, — уверенно произнес он и, открыв глаза, оглядел меня, — тебе подошли вещи?

— Да, — поспешно ответила я, — но как это нет необходимости? Когда я вчера обрабатывала рану, она была в ужасном состоянии. Я вообще удивляюсь, как ты с такой раной спокойно ходишь. И вчера ты мне не ответил. Тебя совсем она не беспокоит?

Он выслушал мою тираду с улыбкой на губах и спокойно сказал.

— Я в порядке. Не стоит волноваться из-за пустяка. У меня ранения бывали и пострашнее как видишь до сих пор жив и здоров.

— Тогда дай просто взглянуть, а то не отстану, — упрямо промолвила я.

Решив, по-видимому, что я сдержу угрозу, он скинул плащ и распахнул рубаху. Я отклеила повязку и не обнаружила там даже намека на рану. Только зеленая полоска служила доказательством о ее вчерашнем существовании. Я подняла ошарашенные глаза и, приподняв спадающие на лоб пряди волос, отклеила пластырь. От рассеченной раны тоже не осталось следа. Непонимающе уставилась на Хаято.

— Я же говорил, — усмехаясь, ответил он.

— А как!? Почему? Не могла же она исцелиться за одну ночь? Ты что какой нибудь маг или того хуже бессмертный? — выпалила я все вопросы которые пришли в голову.

— Так успокойся, — улыбнувшись, он взял меня за руку, — я все объясню по порядку. Я не маг и тем более не бессмертный, если меня, проткнут насквозь, или отрубят голову, я умру. У меня просто раны заживают намного быстрее, чем у обычного человека.

— И много в вашем мире, таких как ты? — скептически спросила я.

— Да но в основном такими способностями обладают туаты да еще полукровки, если посчастливится. Я из этих счастливчиков, — иронично добавил он.

— Так, — произнесла я, уже не задумываясь над всей этой фантастикой, — ты полукровка. А у тебя кроме регенерации есть еще способности? Я поэтому стала понимать тебя. Ведь так?

— Может быть и так, — хитро прищурив один глаз, произнес он. Я не обратила на это внимание и продолжила допрос.

— А кто такие эти полукровки?

— Они рождаются от союза человека и туата. И в большинстве случаев способности туатов передаются по материнской линии. Если отец ребенка туат то только единицы унаследуют его способности. А еще полукровку можно определить по внешности. У людей империи темные волосы и карие глаза, да и в соседней стране люди обладают такими же чертами. А вот туаты от рождения имеют красный цвет волос и зеленые глаза, а так же но реже встречаются серо — голубые. Так что дети, рожденные от таких союзов, наследуют не только способности, но и внешность родителя.

— Теперь мне все понятно. Можно я задам еще один вопрос? — пользуясь моментом, спросила я. Меня этот вопрос мучил еще с вечера. Он кивнул.

— Почему в народе туатов прозвали демонами? Как я поняла, с такими способностями их должны почитать как богов.

— Может, когда то давно так и было. В народе ходит легенда, что давным-давно к берегу пристал корабль, и сошла на землю дева неземной красоты. И обладала та дева божественными силами. Могла она видеть прошлое и будущее, как человека, так и целой страны. Не знала она ни хворей, ни старости. А еще умела читать человеческие души. Привели эту деву во дворец к императору, и так страстно полюбил он ее, что решил жениться. Они сыграли пышную свадьбу, и стала она императрицей. И много еще чего там рассказывается об их житье бытье. Но через какое — то время распространился по дворцу слух, а затем и по всей стране, что молодая императрица злой дух. Якобы она приворожила императора и теперь вертит им как хочет. Что император совсем исчах и из молодого человека превратился в дряхлого старика. И еще много злодеяний приписала народная молва императрице. С тех самых пор укрепилось мнение, что все туаты и отпрыски их даже если они от обычного человека демоны. Здесь сыграла человеческая зависть и не понимание способностей вызывающих страх. А также не последнюю роль сыграло нахождение туатов в местах, где происходили не объяснимые события. Будь то болезнь целого селения со смертельным исходом или мор скота или неурожай и голод. Это привело к тому, что безграмотный народ стал ненавидеть и бояться детей великой богини. Все, больше ни каких вопросов. Если ты готова нам пора.

В словах Хаято проскальзывала горечь и ненависть. И хотя любопытство так и съедало меня, я побоялась расспрашивать его дальше. Он поднялся и завязал рубаху. Затем подобрав меч, прикрепил с помощью шнуров к поясу и накинул плащ. Я последовала его примеру и, подняв с травы плащ, надела его. Затем подобрав лекарства, сложила их в пакет и вместе с продуктами положила на вещи. Завязав все это, я подняла узел. Но Хаято перехватил его и, повернувшись ко мне спиной, зашагал в сторону подъема.

— Иди за мной и не отставай, — на ходу скомандовал он, — и накинь капюшон.

Меня задел его командирский тон, я же не его подчиненная, но промолчала и пошла за ним. Выбирать не приходилось. Правда капюшон так и не надела. С поляны мы поднялись в лес и стали забираться выше на гору. Потом Хаято свернул на право, и мы очутились на узкой тропинке. Мне приходилось почти бежать за ним, чтобы не упустить из виду. Я то и дело цеплялась плащом за кустарники и спотыкалась о камни. Между тем мы все дальше и дальше удалялись от того места где я вчера очутилась. Сердце сжалось. «Надеюсь, я скоро вернусь домой», — подумала, оглянувшись назад. Из-за этой заминки мне пришлось бегом догонять мужчину скрывшегося за поворотом. А когда я со всего разбегу налетела на его спину, он даже не повернул головы. Лишь прибавив шаг, пошел вперед. «Он что ждал меня», — пронеслось в голове и я, потирая нос, поспешила вдогонку.

Так мы бежали по тропинке, где то час. Точнее бежала я, а Хаято спокойно шагал впереди. «Я сбросила наверно килограмм пять», — усмехнулась про себя. Правда последние полчаса я плелась далеко в хвосте. Ноги то и дело подгибались. Того и гляди плюхнусь посреди тропинки. Но на мое счастье на следующем повороте тропинку перегородила упавшая елка. И подойдя к ней, я уселась с блаженством, вытянув ноги. Моему спутнику пришлось перелезть обратно, и теперь он навис надо мной, прожигая взглядом. Я не пошевелилась и, прикрыв глаза рукой, облокотилась о корень. Прохладный ветер обдал лицо и растрепал волосы. Запахло хвоей и грибами. Я лениво потянулась и открыла глаза. Хаято уже сидел рядом и доставал бутыль с водой. А потом, приложив к губам, жадно отпил из нее. Положив ее обратно, он перевел на меня насмешливый взгляд.

— Отдохнула? — спокойно спросил мужчина, — осталось немного, потом будем спускаться. А внизу устроим привал на обед.

— Спасибо успокоил, — ответила с ехидной улыбкой.

Его «немного» оказалось еще часовой пробежкой. В течение, которой поняла, что для городской жительницы коей являюсь я, данный поход по горам оказался просто непосильной задачей. Да и в горы я никогда не ходила, только если в лес по ягоды. И это мы прошли всего ничего, а я уже устала, как будто шагала целый день. Если бы конечно не бежала, может и не чувствовала себя такой уставшей. Но Хаято как назло не собирался подстраиваться под мой черепаший шаг. Изредка поджидая меня за очередным поворотом. На одном из них я не удержалась и начала клянчить об отдыхе.

— Потерпи маленькая, за следующим поворотом будет спуск, — произнес он тоном, каким обычно уговаривают капризного ребенка. Я лишь злобно зыркнула на него. Он усмехнулся и пошел вперед.

Нагнала Хаято уже за поворотом. И передо мной как на ладони раскинулась широкая степь на горизонте обрамленная седыми грядами. Вершины, которых укутывали мглистые тучи. Они клубились и ползли по синему небосклону. А внизу по рыже — бурой степи извиваясь как змея, между зелеными островками леса, неспешно текла река. Она несла свои воды от подножия величественных старцев и, разделяя степь, уходила вправо от нас. Теряясь в узком пространстве между двумя горными хребтами. Параллельно ей пролегала белоснежной лентой дорога, уходящая до горизонта к горам. С нашей же стороны я так и не смогла разглядеть, куда уходит дорога дальше. Весь обзор закрывал скалистый выступ. Но, по словам Хаято дорога поворачивала к реке, через которую был, воздвигнут мост. А затем шла до самой границы с Химерийским ханством. И углублялась дальше в соседнюю страну. Эта дорога, связывавшая две державы, оказалась торговым трактом Аксур. Как пояснил Хаято название связано с рекой которая брала начало с горного хребта Имлис. А дальше несла свои воды через провинцию Динха. Аксу продолжала свой бег уже в соседнем государстве и заканчивала его, впадая в великий океан. Тракт практически везде шел параллельно реке. Отсюда и название. И он казался достаточно оживленным. Конечно, не так как в моем мире, где дороги были сплошь усеяны всевозможным автотранспортом. Но транспорт на нем тоже был разнообразный. Какой я смогла разглядеть с высоты так сказать птичьего полета. С нашей стороны медленно плыл в дребезжащем мареве торговый караван. Его возглавлял всадник на лошади, за ним следовало еще двое. А затем плавно вышагивали по цепочке семь верблюдов. Замыкали процессию четыре низкорослые лошади, тащившие за собой груженые повозки. Навстречу обозу неслись в облаке пыли шесть всадников. Вдалеке виднелись еще несколько разрозненных точек, которые при всем моем желании я не смогла разглядеть.

— Спуск будет крутым, — предупредил Хаято, — я пойду первым. Ты за мной постарайся не соскользнуть.

— Попробую, но не гарантирую, — серьезно произнесла я, — если что ты меня ведь поймаешь?

— Нет, лучше отойду на всякий случай. Или ты моей смерти хочешь?

— Кхм, — я закашлялась, — что ж придется прокатиться с ветерком.

Хаято улыбнулся и подошел к краю уступа, на котором рос единственный лысый кустарник. И отодвинув ветви, свернул куда-то влево вниз. Я последовала за ним. Отклонив ветви, увидела еле заметную тропу покрытую мелким гравием. Спуск в действительности оказался еще круче, чем ожидала. И уходил далеко вниз. Здесь практически не за что было ухватиться, если вдруг оступишься. При других обстоятельствах я не рискнула бы по нему спускаться. Но выбор у меня был не велик. К тому же спутник стоял, внизу дожидаясь меня.

— Я сейчас вернусь, — крикнула, разворачиваясь обратно.

И побежала назад к тропинке, с которой мы пришли. Стала искать крепкую палку для спуска. Наконец мои поиски увенчались успехом. Я, можно сказать, споткнулась об нее, когда хотела достать другую приглянувшуюся ветку. На ней имелось несколько сучков, но она оказалась достаточно толстой и удобной. Проверив ее на прочность, и удовлетворенная находкой я поспешила к спуску.

Начался непростой спуск особенно для меня. Для Хаято же, как мне показалось, он представлялся обычной прогулкой по прямой дороге. Так легко и не принужденно мужчина его преодолевал. Мне одолеть его оказалось намного сложнее. Я постоянно скользила, не помогала даже моя опора в виде палки. Она лишь спасала меня от падения. Но несколько раз я все-таки навернулась. И только благодаря палке окончательно не слетела кубарем вниз. Солнце слепило глаза и припекло так, словно хотело испепелить все живое. Кстати о живом. Мошкаре, которая мельтешила возле меня, это никак не мешало. Она то и дело норовила залезть в нос или в рот. А если я не успевала моргнуть, залетала в глаза. Мне приходилось не только смахивать пот струившийся градом, но и от мушек отбиваться. В общем, пока спускалась, вспомнила всуе всех родственников спутника. Не прошло и часа как я, сидя уже на четвертинках скатилась с этой треклятой горы.

Хаято ожидал меня, устроившись возле огромной гранитной глыбы. По-видимому, выглядела я весьма плачевно. Потому что когда подошла, он глядел на меня с нескрываемой жалостью. Я плюхнулась рядом. Растянув ноющие ноги и скинув плащ. Хотелось принять холодный душ или, в крайнем случае, поплескаться в речке. Но, ни одного из них поблизости не наблюдалось. Мужчина достал бутыль с водой и передал мне. Сначала я смочила руки и обтерла разгоряченное лицо. Облегчения это не принесло. Но хотя бы я смыла пыль и липкий пот. Затем жадно прильнув губами к горлышку, я отпила несколько глотков. И отдала ее Хаято. Он сделал пару глотков и, положив бутыль рядом, стал доставать остатки нашего завтрака. Я как то не особо хотела жевать резиновое мясо. Поэтому достала булку, масло, которое все размазалось по обертке, колбасу и молоко. Попросив нож, сделала несколько бутербродов и разлила оставшееся молоко. От мяса я категорически отказалась, а Хаято не стал настаивать и умял все сам вместе с предложенными бутербродами. Наевшись, и запив все это теплым немного скисшим молоком, мы прислонились к холодному камню.

— Куда пойдем дальше? К дороге? — спросила я.

— Нет. На дорогу соваться не будем. Обойдем ее стороной и подойдем к перевалу с другого пути, — ответил Хаято, прикрывая глаза.

— Почему нет? По дороге мы намного быстрее доберемся до перевала.

— Я сказал нет, значит, нет, — раздраженно проговорил он.

— Мне просто интересно, почему нет. Ты же можешь мне ответить на вопрос или это военная тайна? — злясь на его командирский тон, не унималась я.

— Ты не отстанешь? — я кивнула, — причина проста я не хочу лишний раз попадаться на глаза людям. К тому же сейчас на дороге промышляет банда разбойников. С ними я тоже не хочу сталкиваться. Удовлетворена?

— Не совсем. Может ты разбойник, и теперь прячешься от подельников, которые вчера тебя не добили, — окинув его подозрительным взглядом, не удержалась от иронии в голосе.

— Нет, — резко ответил он, изменившись в лице, — я к ним не имею никакого отношения.

— Тогда чем ты занимаешься? — не отставала я.

— Я наемник. Служил в приграничном городе стражником. Охраняю мирных граждан, — произнес мужчина, пристально глядя мне в глаза.

— Так это мирные граждане тебя ранили и сбросили в реку? Или сослуживцы, которым ты насолил? — предположила я язвительно, улыбаясь.

Хаято закатил глаза. И через несколько минут молчания спокойно и немного сухо сказал.

— Мои ранения и вообще моя частная жизнь никоим образом не относятся к делу. Ты спасла меня, и я в долгу не останусь. Провожу к человеку, который отправит тебя домой. Надеюсь теперь все понятно?

— Да-а. Извини, — промямлила я, не выдержав его пронзительного взгляда, — но все, же я должна знать хоть что нибудь о человеке, с которым буду путешествовать несколько дней.

— Еще успеем познакомиться за время пути. И наше путешествие продлится не несколько дней, а полтора месяца, — но подумав, добавил, — даже два месяца.

— Два месяца!?

— Да. Но это по минимальным расчетам.

— А как же мои родные? Они же с ума сойдут от переживания. И через две недели у меня начнутся занятия в университете, — произнесла я осипшим от волнения голосом.

— Успокойся. Через два месяца, если все сложится удачно. Тебя отправят назад в тот момент, когда ты вышла из дома.

— Такое возможно? — спросила с надеждой.

— Вероятнее всего да. В юности я слышал, что такое возможно, — не совсем уверено ответил он.

Его слова вселили в меня веру, что я обязательно вернусь домой. А близкие люди никогда не узнают о моем небольшом приключении. Радостно улыбнулась и плохое настроение тут же улетучилось. Хаято наблюдал за мной насмешливым взглядом. И тут вспомнила, что он вчера перед сном говорил о какой-то проблеме.

— А что за проблема может возникнуть с моим возвращением домой?

Мужчина помрачнел и ответил только через несколько минут.

— Понимаешь. Как бы это объяснить, — неуверенно начал он, — Домой тебя может отправить только тот туат чье «искажение» привело тебя в наш мир.

Смысл его слов не сразу дошел до меня. А когда я, наконец, поняла его. Мое лицо вытянулось и видимо приняло не здоровый оттенок, потому что Хаято поспешил добавить.

— Но есть еще два способа, — я облегченно выдохнула и радостно спросила, — Какие?

— Одним из них мы не сможем воспользоваться, — угрюмо произнес он, отводя глаза, — а во втором я не до конца уверен.

— И все же шанс есть, что все получится, — оптимистически уточнила я.

— Шанс есть, — и, посмотрев на мое счастливое лицо, язвительно добавил, — но не большой, так что радость оставь до возвращения домой.

— Я доверяю тебе, — сказала я и беззаботно улыбнулась.

— А не стоит, — пробурчал себе под нос Хаято.

— Почему? Ты же говорил, что всегда держишь свое слово, — спросила удивленная его словами.

Но мужчина закрыл глаза, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать разговор. Я не стала настаивать и, поднявшись на ноги начала осматривать местность. Особенно мое внимание привлек гранитный камень, возле которого мы расположились. Он снизу доверху был испещрен наскальной живописью и письменами на незнакомом мне языке. Если бы не вся эта кутерьма с параллельными мирами я как будущий историк осталась бы здесь. И как следует, исследовала этот камушек. Хороший материал вышел бы для курсовика. Но этот мир не являлся моим, и задерживаться я тут не собиралась. Поэтому бегло осмотрев сию историческую достопримечательность, решила, немного пройтись. Ознакомится так сказать с окрестностями, а заодно размять ноги.

— Далеко не забредай. Скоро тронемся в путь, — послышался за моей спиной голос Хаято.

Я лишь хмыкнула на это предупреждение и уверенным шагом направилась дальше. Вокруг простиралась бурая пожухлая трава. Она стелилась по земле мертвыми безжизненными стеблями. И хотя казалась таковой, стоило мне ступить на нее, как она ожила и зашуршала. От меня разбежались желто — коричневые ящерицы. А рядом на вершине холма из камней сидел зверек и с любопытством наблюдал за мной черными глазками бусинками. Он походил на кролика только меньше с короткими висящими ушами и грязно желтой окраской. Как только я шагнула в его направлении, зверек тут же шмыгнул в траву и скрылся. Я еще немного постояла, глазея на холмик. И тут меня привлекли две большие черные птицы. Они парили в воздухе, высматривая добычу. На первый взгляд птицы напоминали коршунов (не считая размеров), но что-то было в них не так. От них исходила угроза. По спине пополз холодный липкий страх. Я хотела развернуться и броситься назад, где остался спутник. Но ноги как будто стали деревянными и не двигались. А глаза заворожено следили за опасными хищниками. И тут одна из птиц стала падать камнем вниз. Через секунду осознала, что эта махина летит на меня.

Затем все произошло как в замедленной съемке. Меня оттолкнули и, пролетев приличное расстояние, я ударилась спиной о землю. Ее пронзила острая боль. А пока летела, услышала скрежет металла о металл. Потом послышалось глухое урчание и запахло паленой плотью. Я, морщась от боли, принимала сидячее положение. Когда над головой раздался угрожающий рев, и с неба на моего спасителя упала вторая тварь. Раздался тот же скрежет, а в нос ударил отвратный запах горелого и тухлого мяса. Меня скрутило, и весь мой обед чуть не оказался наружи. Закрыв рукой нос. Стала хватать воздух ртом и почувствовала себя чуть легче. Но подняв глаза, мне опять поплохело. Среди обезглавленных птиц возвышалась высокая фигура мужчины со светящимися серебряными зрачками. А в глазах плескалась ненависть, граничащая с безумием. Но больше всего меня поразил окровавленный меч в руках этого безумца. Серебристый дракон на эфесе меча расправил крылья, а в пасти зловеще горел кроваво-красный камень. Я зажмурилась от страха и, поджав ноги, хотела провалиться сквозь землю или оказаться на другой стороне земли. Лишь бы не видеть — зрелище похожее на низкосортный фильм ужасов.

Когда я все же решилась открыть глаза, ужасное видение исчезло. Птицы остались, но сгруженные в одну кучу. А Хаято это был он. Оказался все тем же. Со спокойными серо-голубыми глазами. И в них не отражалось ни тени безумия только страх и беспокойство. Скосилась на меч в руках мужчины. Дракон с камнем тоже не походили на тех из наваждения. Неужели мне из-за испуга и стресса все померещилось.

— Юля, — позвал ласково Хаято. Подняла глаза и встретилась с его глазами. Они смотрели на меня с нежностью или может мне опять все кажется. Не стала отводить взгляд. Почему то он приносил мне успокоение.

— С тобой все хорошо? — спросил он и мягко погладил по спине. Я сморщилась и вскрикнула от боли.

— Прости, — он замолчал и прикусил нижнюю губу. Через минуту совладав с эмоциями, произнес, — Я почувствовал этих тварей слишком поздно. И не рассчитал силу удара. Очень болит?

— Не стоит, — прохрипела я, едва поворачивая языком, — я тоже хороша. Глупо получилось.

— А это что за чудища? — взглядом указала на останки птиц.

— Моркрохи, — последовал краткий ответ, — А теперь повернись и сними рубашку.

От такой наглости с меня слетела вся усталость, и я резко подскочила. Но вот тело еще не пришло в норму, и голова закружилась. Во избежание падения оперлась на первое что подвернулось. А подвернулась мне грудь этого наглеца. Он не будь дураком, тут же прижал к себе, обвив талию рукой. Мои безнадежные попытки отстраниться не увенчались успехом.

— Глупая девчонка, — глухо прорычал он мне в макушку, — я осмотрю только твою спину. Так что делай, что я сказал. Или я сам сниму с тебя рубаху. А может ты, хочешь этого? Тогда только скажи. Для меня — твои желания закон.

Я отшатнулась от него и, взглянув в хитро прищуренные глаза, в которых прыгали насмешливые искорки, замотала головой. А он громко расхохотался. Вот же гад! Нравится ему, что ли издеваться надо мной. Пришибла бы! Но осознавая, что силы не равны лишь зло зыркнула на его хохочущее лицо. Да, и по правде говоря, излишнее внимание мужчины меня смущало. Я не считала себя дурнушкой, но и красавицей тоже. Вполне миловидная и вроде все при мне, но интереса у мужчин я не вызывала. И история трехлетней давности еще бередила душу. Мне и до нее с трудом давалось общение с противоположным полом. А после я совершенно замкнулась и с головой погрузилась в учебу. Поэтому подобные разговоры приводили меня в смятение. Я поспешила отвернуться, чтобы не выдать своих чувств. И присев стала развязывать трясущимися руками тесемки на рубахе. Наконец справившись, оголила спину. И тут же на спине ощутила легкие прикосновения прохладных пальцев. От неожиданности я вздрогнула.

— Не бойся. Я проверю, целы ли кости, — произнес Хаято и продолжил ощупывание спины, а через минуту сообщил, — все хорошо. Позвоночник и ребра целы. А вот кровоподтек синеет на всю спину. Посиди здесь я сейчас вернусь.

Пять минут его отсутствия тянулись для меня целую вечность. Но я боялась пошевелиться, а тем более оглянуться. Перед глазами все еще стояли чудовищные птицы и безумные серебристые зрачки. Я уткнулась лицом в коленки, и так и просидела, пока за спиной не появился спутник. А очнулась от обжигающего холода на спине.

— Что ты сделал? — вскрикнула я и резко обернулась.

— Я смазал спину лечебным бальзамом. Потерпи немного. Сейчас станет легче.

В руках он держал глиняную баночку, с какой-то жидкостью. Разглядев содержимое, меня передернуло. В ней находилась жижа болотного цвета.

— Что это за гадость? — Хаято удивленно приподнял бровь, — я же ответил.

— А я просила тебя обмазывать меня этой мерзостью? — зло прошипела.

— Я, конечно, мог оставить все, так как есть, — не обращая на мой тон никакого внимание, спокойно произнес мужчина, — но в пути это принесло бы некоторые неудобства. А с помощью этого бальзама я облегчил боль. Да и кровоподтек сойдет после его применения через два дня.

— И одевай рубаху. Я все же не каменный, — усмехаясь, добавил он.

Лицо вспыхнуло от стыда. И я, отвернувшись, накинула рубаху и быстро завязала тесемки. Как же я была зла. Нет не на мужчину, а на себя. Где сдержанность и благоразумие, столько раз приводившиеся в пример слишком эмоциональной сестре. Этот мир явно не лучшим образом отражался на моей психике. А может этот конкретный мужчина. Но все, же, как бы, не сойти с ума до окончания пути. Я слишком остро на все реагирую. Я жива и это самое главное, а все остальное мелочи жизни. Немного успокоившись, примирительно произнесла.

— Спасибо! А можно вопрос?

— Я по дороге отвечу на все вопросы маленькая. А сейчас нам лучше поторопиться. Идти сможешь? — я утвердительно кивнула, — Тогда иди обратно к камню и захвати узел с вещами. А дальше налево и держись постоянно под тенью горы. Я чуть позже догоню.

Я неуверенно ступила по направлению к нашей стоянке, но оглянулась и со страхом взглянула в глаза Хаято.

— Иди. Не бойся. Все будет хорошо. Я скоро присоединюсь к тебе, — мягко проговорил он и, схватив кончики моих пальцев, ободряюще пожал их.

После его прикосновения я, не сомневаясь уверенно пошла к камню. Сложив бутылки и остатки еды в узел, накинув плащ, я пошагала в указанном направлении. Не забывая при этом все время держаться ближе к горе. С ветром до меня донесся тошнотворный запах паленой плоти. Но я заставила себя не оглядываться и идти вперед. Через минут десять за спиной раздалось шуршание. Я обернулась и чуть носом не врезалась в грудь Хаято. Он успел обогнуть меня и, взяв узел, направился, вперед показывая дорогу. Мне пришлось нагонять его. Поравнявшись, я хотела уже задать интересующий вопрос. Но не успела.

— На все вопросы отвечу вечером, когда подойдем к озеру. Мы потеряли много времени. Нам нужно торопиться.

Говоря это, он нахмурился, всматриваясь куда-то вдаль, и прибавил шаг. Мне ни чего не оставалось делать, как плестись позади. Но в этот раз я знала, куда мы идем и, напрягая зрение, высматривала озеро. К великому моему разочарованию я так ни чего и не разглядела. А через полчаса спутник повернул и пошел в сторону находящихся на горизонте гор. Теперь наш путь лежал по открытой степи, где не было не единой возможности укрыться, если вдруг на нас нападут те чудовищные птицы. Поэтому я практически бежала, чтобы не отстать от Хаято. И постоянно озиралась и вздрагивала при каждом шорохе и крике. Приблизительно через час я заметила вдалеке светящуюся гладь воды. В лучах солнца пробивающихся сквозь тучи озеро переливалось разноцветными бликами. Но насладиться зрелищем помешала погода. К вечеру тучи покрыли все небо. Ветер усилился и резко похолодало. А когда мы подходили к озеру заморосил дождь.

На берегу чуть подальше от озера я заметила строение похожее на юрту или что-то подобное. Вот к нему мы и направлялись. И я с любопытством стала его разглядывать. Оно представляло собой круглое сооружение покрытое шкурами как оказалось при ближайшем рассмотрении. Подойдя к двум столбикам, Хаято откинул шкуру и зашел внутрь. Я за ним. И тут меня поразило, как по кругу один за другим начали светиться «солнышки». Да-да именно «солнышки»! Больше по-другому и не назовешь это чудо. Так они были похожи, на огромную звезду, что освещала и согревала землю. Правда, уступали размерами небесному светилу. Но, эта деталь, никоим образом не уменьшала их функции. Они также ярко и тепло освещали помещение. Шокированная такими техническими возможностями этого мира я, молча, продолжила изучать помещение. Насчитала семь светильников: два по бокам, по одному над входом и в конце комнаты и один в середине над столом. Тут же рядом располагался сложенный из камня очаг похожий больше на камин. К столу были придвинуты восемь стульев. На правой стене была развешана кухонная утварь. Тут же возле стены стояли ведра и огромная деревянная бочка. Хотя отдаленно она чем-то напоминала ванну. В дальнем конце комнаты я ничего не увидела кроме шкур. Но как, оказалось, позже там размещались поленница и продуктовый склад, занавешенный шкурами. Возле всей левой стены находились двухъярусные кровати. На полу возле них лежали шкуры с белым мехом. Из состояния ступора меня вывел Хаято.

— Юля ты, что там возле входа застыла. Проходи, садись и чувствуй себя как дома. Я сейчас разведу огонь.

Я все еще как зачарованная повиновалась и подошла к столу. Сев поближе к камину расстегнула плащ и повесила на спинку стула. А затем снова обвела восхищенным и не верящим взглядом комнату. Пока я созерцала, мужчина успел принести дрова и развести огонь. И теперь в камине приятно потрескивали дрова, а язычки пламени сначала разметавшись, весело устремились вверх. Когда мой взгляд остановился на Хаято. Он сидел на корточках спиной к камину и не сводил с меня внимательного взгляда. И как только мои глаза посмотрели в его, он улыбнулся, и стало так тепло и спокойно. А потом в глубине сердца возникло ощущение, что я дома. И я в ответ искренне ему улыбнулась. Но тут в его глазах появилось что-то пугающее, а зрачки увеличились и приобрели серебристый оттенок. Я отшатнулась. Хаято поспешно отвел взгляд и встал.

— Я схожу за водой, — сказал он спокойным голосом, как ни в чем, ни бывало, — а ты пока разберись с припасами.

Я удивленно на него посмотрела.

— В конце комнаты есть не большой склад с едой, там возьми все необходимое.

— Хорошо, — только и произнесла я.

Потом направилась к задней стене комнаты. Откинув шкуру, обнаружила с одной стороны поленницу с дровами, а с другой не большую кладовку. Здесь над головой висели несколько охапок сушеной травы. На полу возле стены стояло четыре мешка еще два небольших бочонка и множество глиняных бутылок, баночек и кувшинов. А еще к балке в стене была прибита полка. На ней лежало несколько бутылок.

— А что нужно брать? — крикнула я пока спутник не ушел.

— Несколько веточек травы для чая. Потом набери миску риса. Он в одном из мешков. Из бочонков возьми пару кусков соленого мяса. Справишься? — последние слова прозвучали насмешливо.

— Справлюсь, — не замечая иронии, как можно спокойнее ответила я.

А, затем, не услышав больше ни слова, стала собирать, то, что мне сказали. Еще нашла сушеные плоды шиповника и варенье из облепихи и, прихватив все с собой, поставила на стол. И все это время перед глазами стояли пугающие глаза Хаято. Неужели тогда тоже не показалось и что все это значит? Меня от страха начало колотить. Надо взять себя в руки и успокоиться. Если бы он хотел меня убить убил бы еще тогда. Так что этот вариант можно отмести. Да и слова Хаято о том, что он мне поможет, приносили успокоение. И еще где то внутри росла безоговорочная вера в него. Может это одна из особенностей туатов. Как представится возможность, выясню этот вопрос. За этими размышлениями я не заметила, как пришел Хаято. Он успел уже разлить воду в два котелка и поставить их на огонь. И теперь сидел напротив и смотрел на меня. В его взгляде читалось столько тепла и нежности, что я смутилась и опустила глаза. А когда подняла, в его глазах уже не отражалось ни чего кроме уверенности и силы.

— Я еще натаскаю воды. А ты всыпь крупу в котелок. И не забывай помешивать, — спокойно и почти буднично произнес мужчина, если не считать насмешливых ноток промелькнувших в голосе.

— Я умею готовить кашу, — как можно холоднее сказала я, но голос предательски дрогнул от ярости.

— Это обнадеживает, — и это было сказано с самой невинной улыбкой.

— И да забыл сказать. Пока будет готовиться ужин. Мы с тобой помоемся, — и он вышел.

— Что!? — возмущенно крикнула я вслед наглецу.

Вот же самоуверенный тип. Да он издевается. Чтоб он там поскользнулся и упал в озеро вместе с ведрами. Ладно, придет, все выскажу. А пока хотелось, есть и спать. Живот дал о себе знать глухим урчанием. День выдался тяжелым. Стресс начинал отходить и оставлял после себя смертельную усталость. Разморившись возле жаркого камина веки стали, тяжелеть и слипаться. Кое-как разлепив, их я всыпала рис в котелок и помешала. А когда уселась на стул, моя голова упала на стол так я, по-видимому, и заснула. И проснулась лишь тогда когда оказалась в горячей воде. Тут мой сон как рукой сняло.

— Да что вы себе позволяете? — мой гневный крик разнесся по всей комнате.

— Проснулась? Вовремя, а то я хотел тебя мыть, — спокойно уведомил мужчина.

В этот момент я пыталась безуспешно выбраться из бочки и тут обнаружила одну нелицеприятную вещь. На мне не было ничего кроме нижнего белья. Меня обдало жаром, а лицо стало нещадно гореть.

— Ты… как…, - от возмущения я начала заикаться, — извращенец!

Хаято на столь категоричное заявление лишь равнодушно пожал плечами.

Спокойствие только спокойствие. Буду считать, что я в купальнике. Хорошо, что белье на мне спортивного кроя, а не тот комплект кружевного белья, который подарила подруга. Да и вода приятно расслабляла ноющее тело. Успокоившись, я произнесла.

— Отвернись тогда.

— Все что необходимо найдешь рядом на стуле, там же на спинке весит простынь. Когда закончишь, скажи мне.

— Зачем?

— Нужно снова намазать бальзам.

После этих слов он отвернулся и сел возле камина, предварительно взяв со стола кубок. Так он и сидел, не проронив больше ни слова и не оглядываясь. А я тем временем быстро намылила волосы. Рядом с ванной стояло ведро с чистой водой и деревянной кружкой. Я кое-как сполоснула этой водой волосы. Затем постоянно кидая взгляды в сторону мужчины, стянула белье и помылась. И так стало легко и хорошо, что даже оставшаяся злость на Хаято отступила. И надо поблагодарить его. Он спас меня от этих кошмарных птиц. И бальзам оказал благотворное действие. Спина теперь при прикосновении не болела так сильно. С этими радостными помыслами я вылезла и, обернувшись простыней, позвала Хаято. Мужчина тут же повернулся.

— Быстро ты, — взяв с полки баночку, он подошел ко мне, — повернись и открой спину.

Я повиновалась, старательно прикрывая все те места, которые не положено видеть чужому мужчине. А за спиной услышала глухие смешки. Спокойно входим в транс и не поддаемся на провокации. И тут спину обдало холодом.

— Все. Иди. На кровати рубашка. Одень ее.

И опять же эти слова были произнесены командирским тоном. Точно служил командиром, а не простым стражем. Так что же с ним случилось. Любопытство так и разбирало, но вспомнив его тяжелый взгляд, расспрашивать расхотелось. Но от одного вопроса я не удержалась.

— А ты?

— Я мыться.

— Но там вода грязная.

— Сейчас будет чистая, — сказав это, Хаято взял с полки флакон из темного стекла и добавил несколько капель в воду.

На моих глазах начало происходить чудо. Вода забурлила, но не прошло и минуты, успокоилась и стала прозрачной. А у меня от удивления чуть глаза на лоб не полезли. Я даже поддалась вперед и опустила пальцы в воду. Убедившись, что это не иллюзия я повернулась к Хаято, и с языка сорвался вопрос.

— Как!? Разве такое возможно?

— В этом мире, возможно, все, — произнес с обворожительной улыбкой этот хитрец, — а теперь иди, одевайся и лучше не оборачивайся. Не хочу совращать ребенка.

И снова его слова заставили меня покраснеть и отвернуться. Пока я шла к кровати в душе бушевала буря. Да что этот мужлан о себе возомнил. Я не ребенок, а давно уже совершеннолетняя. Может, и реагирую на все эти чудеса с детской непосредственностью. Но кто бы на моем месте вел себя по-другому. Только застаревший прагматик. А я сохранила веру в чудеса даже в мире сплошь населенными материалистами и техногенными штучками. Мне даже в окружении говорили, что зря родилась в двадцать первом веке. За спиной послышался плеск воды. Но я уже подошла к кровати и, схватив рубашку, сбежала в кладовку. Там и переоделась. Рубашка оказалась мужской и доходила мне до середины икр. Еще обнаружила огромные вязаные носки. Надела и их. И в таком далеко не женственном виде пошлепала обратно.

Хаято за это время успел помыться и теперь сидел с обнаженным торсом и влажными волосами возле камина. Я аж поперхнулась. Первое впечатление о его худощавом телосложении разбилось вдребезги. И теперь к своему стыду я с восхищением созерцала красивое мужское тело, отлитое как будто с античной скульптуры. Нет, он не походил на бодибилдера с перекаченным торсом. Его фигура была подтянута. Широкая грудь, жилистые и сильные руки, узкие бедра и на животе ни намека на жир, а лишь накаченные мышцы. Да и от, куда там взяться жиру, поди, каждый день махает мечом. Мои размышления прервал Хаято.

— Нравлюсь, — произнося эти слова, он потянулся, словно большой кот и хитро прищурился.

— Да-а, — протянула я но, сообразив, что ляпнула, добавила, — чисто с эстетической точки зрения.

— Кто бы сомневался.

И этот наглец рассмеялся, а мне ни чего не оставалось, как обиженно сопеть. Я ни как не могла понять, что сказала такого смешного. А он, наконец, успокоившись с обаятельной улыбкой на губах, произнес:

— Не злись. Ты так забавно отреагировала, что я не удержался.

И состроил такие невинные глазки, что грех обижаться. Да с таким талантом ему в актеры надо было податься. Но коварный план по усмирению моей злости сработал. И я уже искренне улыбалась в ответ.

— Садись. Будем, есть, — он критическим взглядом окинул мое одеяние. Я все время одергивала край ворота, который так и норовил сползти и оголить плечо. — Прости. Подходящей одежды не нашел. Такие шатры предназначены для охотников и путников. И среди них никогда нет женщин.

— А женщины совсем не путешествуют?

— Путешествуют, но в сопровождении мужчин и по людным трактам. А останавливаются на постоялых дворах.

— Как все сложно, — сказав это, я принялась, есть рисовую кашу.

На удивление она оказалась очень вкусной, а соленые кусочки мяса придавали ей неповторимый аромат. А еще Хаято по-видимому добавил пряных травок. Запах шел фантастический. Я чуть слюнями не захлебнулась когда почувствовала его. И когда с первой порцией было покончено, я еще и вторую умяла. Наевшись, я почувствовала себя мячиком. Теперь можно и спать укладываться. Мой мозг уже отказывался работать, но нужно расспросить о птицах, а особенно, о глазах. И только в уставшей голове сформировался вопрос, как мой спутник нарушил тишину.

— Будешь вино?

— Нет. Спасибо.

— Составь компанию. Это в лечебных целях. Тебе необходимо расслабиться и спать будешь крепче. Завтра снова сложный переход.

— Хорошо. Только немного и в лечебных целях.

Кто бы принял мои слова в расчет. Хаято достал с полки еще один кубок и налил до краев. На вкус вино оказалось тягучим и с приятным терпким послевкусием. А еще пилось легко как компот. Правда, в отличие от последнего быстро ударяло в голову. Как итог все мысли, а вместе с ними и вопросы улетучились. Я даже пропустила момент, когда погасли «солнышки». Теперь мы сидели в полумраке, и лишь огонь освещал нас. Хаято сидел возле камина вполоборота. И в какой — то миг языки пламени вместо того чтоб устремляться вверх потянулись к мужчине и стали ластиться и окружать его на подобие ореола. А в моем пьяном мозгу пронеслось «вылитый бог войны». На этой жизнеутверждающей мысли я провалилась в темноту.

Всю ночь мне снились кошмары. Сначала моркрохи хотели мной пообедать. Затем появился серебряный дракон, а чудовищные птицы растворились в непроглядной тьме. И я опять бежала, бежала и никак не могла от него скрыться. А потом из мрака на меня пристально смотрели холодные серебристые глаза. Помню, металась во сне, и мне было жарко. Кто-то меня обнимал и тихо нашептывал что-то. А я как не пыталась никак не могла уловить смысла слов. Он ускользал как песок сквозь пальцы. Я же снова погрузилась в царство Морфея. Теперь без сновидений.