Искорка для ледяного дракона

Глава 10

Ночью я ворочалась в постели, а, когда заснула, приснился Шаллерэн. Мы танцевали под чарующую музыку, кружась в облаках, и смеялись от счастья, не отрывая друг от друга восхищённых взглядов.

Проснулась я под впечатлением и весь день только и думала о нём. Очень уж его слова запали в душу. Вот только искренни ли они?

Прежде мне бы досталось за рассеянность, но Орельи покинула пансион. Большинство классных дам тоже ушли, поэтому уроков у нас пока что мало, и мы наслаждаемся свободой.

Девочки, собравшиеся в библиотеке после обеда, ликовали, радовались переменам и шёпотом секретничали о том, какой симпатичный Перт — личный секретарь его Сиятельства Дракона… Я вполуха слушала болтовню и думала о своём — о Шаллерэне, украдкой поглаживая пальцем восхитительную чешую.

Боясь потерять, я держала её в кармашке, не выпуская из рук. От одной мысли, что могу обронить своё сокровище, сжималось сердце.

Чтобы этого не случилось, собрала нитки, что остались после уроков рукоделия, и сплела миниатюрный цветной мешочек. Вложила в него драгоценность и, прикрепив шнурок, повесила на шею.

Теперь моя ненаглядная чешуйка не потеряется! С облегчением выдохнув, я вышла из библиотеки и, натолкнулась на мадам Унину.

— Эллария, тебе нездоровится? У тебя горит лицо, — она прикоснулась к моему лбу.

— Это румянец. Я бодра и полна сил, — с улыбкой заверила классную даму.

— Что ж, я рада. Тогда, если тебя не затруднит, составь список всего необходимого, что требуется ученицам в первое время. Сиятельный господин Шаллерэн взял на себя попечительство над пансионом и желает сделать жизнь учениц комфортнее.

— Конечно! — обрадовалась я, ликуя не от ожидания подарков, а оттого, что мы с ним ещё обязательно увидимся.

Перешагивая через ступеньки, я поднялась на второй этаж. Шагая по коридору к кабинету директрисы, глянула в окно на заснеженный сад и застыла, увидев, как Шаллерэн, красивый, статный, притягательный, стоит на дорожке в окружении разряженных городских дам.

Узнав, что столичный гость вернулся в Лардум, они поспешили представить своих дочерей. Окружили его и кокетничают.

Лава ревности жгучим смерчем пронеслась по венам. Задыхаясь от негодования, я прильнула лбом к холодному стеклу…

Будто почувствовав мою боль, Шаллерэн обернулся. Подняв голову, нашёл меня взглядом и, смотря мне в глаза, приложил ладонь к сердцу.

Неожиданно умиротворяющее тепло растеклось от моего сердца по груди и телу. Ревность прошла. И теперь я почему-то уверена: с ними он вежлив и не более.

Окрылённая, вошла в пустующий директорский кабинет, села за стол, взяла из папки несколько листов, макнула кончик перьевой ручки в чернильницу и стала записывать…

Новые одеяла, обувь, чулки, форма, посуда, книги в нашу скромную библиотеку… Старалась записывать только самое необходимое, но сколько же всего нам надо!

Потом сверяла список, обдумывала, уточняла количество необходимого, подчёркивала то, без чего просто невозможно пережить весну, особенно маленьким ученицам… Не удивительно, что засиделась.

Прозвучал звонок, созывавший к ужину. Я встала, потянулась и, прибрав за собой писчие принадлежности, спустилась в шумную столовую.

Сегодня подали нежные отбивные в сладкой подливе и вкусные кексы с цедрой.

Наслаждаясь сытной едой и непринуждённой атмосферой, мы с девочками смеялись, шутили, беззастенчиво сплетничали… Так с удивлением узнала, что пока я набиралась сил, Нилью исключили из пансиона.

— Надо же! — только и смогла выдохнуть я.

— Если будешь долго есть, прогулку пропустишь, — Каррина подкралась со спины, ляпнула меня по плечу и побежала по коридору к гардеробной… Я за ней.

Гурьбой мы вывалились во двор, где бегали, играли, катались на нашем катке, пока не стемнело.

День прошёл чудесно! Счастливая, я шла умываться. Заметив в приглушённом свете ламп, отражавшемся в окнах, своё отражение, остановилась.

Новое платье красило меня, придавая фигурке женственность. Волосы, уложенные Амелиной на затылке, на взрослый манер, растрепались, однако удачно подчёркивали овал лица и высокие скулы. Но больше всего меня поразили мои глаза, сиявшие от счастья, и губы… Неосознанно я покусывала их, и теперь они выделились на лице, привлекая внимание.

Прежде я считала себя обычной девушкой. Сейчас же невольно залюбовалась собой.

Вот так на меня влияет Дракон… С волнением сжала мешочек с чешуёй, но не почувствовала привычную жёсткость пластинки.

Не может быть! Стянула мешочек с шеи, открыла и… Не нашла!

Развернувшись на пятках, побежала в директорский кабинет, где в последний раз доставала чешуйку.

Влетела в него, зажгла настольную лампу, стала обыскивать лакированный стол.

Перевернула и перетряхнула все папки, журналы, обшарила каждую пядь столешницы, несколько раз передвинула фигурные чернильницы, готовальню со стальными перьями, счёты, пресс-папье… Но так и не нашла. Тогда с шумом отодвинула стул, опустилась на четвереньки и стала ползать по полу.

— Вот же я растяпа! — простонала, когда поняла, что безвозвратно потеряла своё сокровище. — Глупая гусыня!

— Кхм, кхм… — раздалось деликатное покашливание.

— Вы? — вздрогнула я, разглядев у двери, ведущей в личную спальню бывшей директрисы, Шаллерэна. Он стоял босой, в брюках и рубашке, опираясь плечом на дверной косяк, и смотрел на меня сияющими в темноте глазами.

— Ты, как всегда, прекрасна, Эллария. Так бы и любовался тобой.

— Вы здесь? Не в столице?

— Я там, где моя искорка, — улыбнулся он. — Но почему ты печалишься. Что стряслось?

Желая помочь подняться, подошёл и протянул руку.

Его голос наполняла искренняя забота, а тон такой сострадательный, что мне стало ещё горче.

— А потеряла её! — выпалила отчаянно. — И не могу найти!

— Кого? — Шаллерэн взял меня за руки.

Признаваться страшно, стыдно, но у меня не возникло даже мысли о том, чтобы солгать или утаить потерю.

— Ваш дар! Я хранила его тут, — прижала ладонь к груди, — чтобы не потерять! Не выпускала из рук. А теперь… — До боли закусила губу, заморгала, смахивая набежавшие слёзы.

— Ты не могла его потерять, — он заглянул в глаза, мягко, успокаивающе поглаживая большими пальцами мои запястья.

— Но потеряла! — Даже если он великодушно подарит мне ещё одну, никогда не забуду первую. Ту, от которой сладко замирало сердце. — Не сберегла!

— Эллария, — ласково и удивительно спокойно обратился Шаллерэн. — Ты не могла её потерять. Скорее всего, произошло вот что…

Он поднял руку, закатал рукав, показывая на запястье сияющую в сумраке искорку.

— Что это? — изумлённо прошептала я. Позабыв о приличиях, коснулась пальцем метки на его коже.

Меня словно молнией пронзило, окатило яркими искорками. Приятное тепло растеклось по руке. А когда он бережно отодвинул манжету платья, от изумления воскликнула, увидев на своём запястье миниатюрную фигурку дракона, которая тоже сияла.

— Смотри, Эллария…

Жар тела Шаллерэна ощущался даже сквозь расстояние и ткань.

Мы соединили наши ладони, сцепили пальцы замком. Метки ожили: мой дракон раскинул крылья, а искорка набрала яркость, обратившись в пламя.

Они пульсировали, двигались в унисон. И выходило, что дракон летит и дышит огнём, объединяя нас в целое…

Как заворожённые мы стояли в полумраке и любовались нашими метками.

— Ты приняла мой дар, Элллария. — Торжественно прошептал Шаллерэн, бездонно-чёрными глазами нежно вглядываясь в моё лицо.

— Наша связь крепнет? Станет сильной — сильной, чтобы остаться навсегда? — засы́пала я его вопросами.

Он ответил тихим счастливым смехом.

Обустройство пансиона проходило в сумасшедшем темпе.

Почти сразу же у нас появились новые наставницы. Некоторые даже из столицы, ведь наш попечитель решил, что этикет на должном уровне может преподавать только истинная аристократка из высшего общества.

Не знаю, как он уговорил графиню Наверди приехать в Лардум, но когда мы увидели её, худенькую, с идеальной осанкой, умным, живым взглядом и невероятно обаятельной улыбкой, восхитились искренне и захотели хотя бы немножечко стать похожей на неё.

— Я к вам ненадолго, ласточки мои, поэтому старайтесь запоминать всё, что услышите на уроках. Никто не знает, куда судьба занесет вас. А идеальные манеры и знание этикета помогут вам произвести необходимое впечатление… — наставляла она нас, то и дело поглядывая на меня из-под полуприкрытых век.

Графиня разыгрывала с нами невероятные сценки, мастерки изображала наши сутулые спины, но делала это так беззлобно, что вызывала лишь искреннее восхищение.

Её стараниями наши осанки и манеры заметили в городе. Теперь, когда мы прогуливались, горожане обращались к нам не иначе, как юные леди, а не босячки, попрошайки или невоспитанные нищенки.

Но сколько же из зависти появилось пересудов! И это ещё злопыхатели не знают, что среди воспитанниц нахожусь я — истинная Сиятельного Дракона!

Чтобы подготовить меня к представлению и приему столичным обществом, которое по словам Шаллерэна жестоко и надменно, он не жалел сил, прививая мне хорошие манеры, делясь необходимыми знаниями.

Я ценила его старания, но будь моя воля, так бы и осталась в провинции. Однако у него служба, и он должен быть при дворе.

Шаллерэн старался не выделять меня среди учениц пансиона, но я всегда чувствовала его заботу, присутствие. К тому же у нас появилась общая тайна…

Когда мы с девочками вечерами или в воскресные дни выходили в город, чтобы прогуляться или потратить выданные нам карманные деньги, мой любимый Дракон умудрялся каждый раз являться в самом невероятном образе. Видя его настоящего сквозь личину, я широко улыбалась, украдкой подмигивала и едва сдерживала рвущийся хохот. Зато так мы могли быть вместе у всех на виду, при этом не вызывая подозрений.

В этот раз мы с девочками, Карриной и Милией, шли по почти летнему, позеленевшему городу, болтали о том, как скоро поедем в столицу, посетим самые красивые места.

Щурясь от света, я любовалась первыми цветами и оступилась.

Меня тут же подхватила под локоть сильная мужская рука.

— Юная отроковица… — изображая старческий голос и держась за спину, как обычно делают пожилые люди со слабой поясницей, Шаллерэн покачал головой. — Осторожнее. Иначе будете страдать, как я. — Ох! — Изобразил приступ поясничной боли.

Я прикусила губу, чтобы скрыть широкую улыбку.

— Элла? — нахмурились подруги, которым уже порядком надоели мои странные знакомства на каждой прогулке. — Ты скоро?

— Идите, — я махнула рукой.

— Постоянно к тебе пристаёт кто-нибудь, — Каррина нахмурила брови и шутливо пригрозила пальцем: — Мы обо всем расскажем господину директору.

— Старичок спину сорвал, помогая мне, — я замедлила шаг, чтобы идти вровень с Шаллерэном, скрывающимся под личиной безобидного, неприметного старичка. Уже скоро мы отстали и могли говорить не таясь.

— Восхитительный морок, — похвалила я старания любимого Дракона.

— Знаешь ли, образ старушки Женевьевы мне уже поднадоел.

— Зато как девочки нахваливают её булочки, — я оглядела спутника, в надежде, что и в этот раз он принёс чудесную сдобу.

— Покупал у столичного кондитера, — подмигнул Шаллерэн, щуря синие глаза, в которых танцевали озорные, золотые искорки. От восторга и нежности сердце ёкнуло, и я остановилась, чтобы полюбоваться ими. — Но старичок Эдвин тоже имеет секреты. — Протянул мне мою любимую сдобу в виде сердца.

— Вы, Шаллерэн, мой самый большой и чудесный секрет!

— Правда? — просиял он, распрямляя спину. Спохватился, что ныне он старичок, хлопнул себя по лбу и снова сгорбился, возвращаясь в образ. — Как тебя зовут, деточка? — Прошамкал, изумительно подражая скрипучему старческому голосу.

— Эллария, дедушка, — разглядывая красавца Дракона, держащегося за поясницу, я едва сдерживала смех.

— Знаешь, Эллушка… — он огляделся по сторонам и, убедившись, что до нас никому нет дела, с нежностью провёл рукой по моей щеке. — Теперь и ты кажешься людям старушкой. Я могу держать тебя за руку, не привлекая внимания.

Перед нами и вправду стали расступаться горожане.

— И какая я старушка? — улыбнулась я, не сводя глаз с любимого Дракона.

— Прыткая, бойкая и очень милая, несмотря на года и седину.

— Из вас старичок тоже так себе.

— Тогда есть ещё вариант… — Мы свернули в пустынный переулок. — Закрой глаза…

Я ощутила дуновение ветра.

Распахнула глаза, и увидела, что мы стоим посреди огромного катка. Идеально подстриженные деревья, окружавшие его, украшали гирлянды и цветные иллюзии. Невероятно красиво.

— Ух ты! — восхитилась я. — Как будто попала в настоящую сказку!

— Это столичный императорский каток. Он поддерживается магией и действует даже летом, — Шаллерэн радовался, как мальчишка, что ему удалось впечатлить меня. — Сначала я хотел перенести тебя далеко на юг, где растут диковинные цветы, поют красивейшие птицы. Но потом подумал что…

— М? — я повернулась к нему, заглянула в глаза.

— В день нашего знакомства встреча на катке прошла совсем не так, как должна была пройти.

— Ой, я про неё уже забыла, — смутилась я, очень даже хорошо помня, как неуклюже уползала от статного незнакомца, испепелявшего меня внимательным взглядом.

— Эту оплошность надо исправить, — он отпустил мою руку, отступил на шаг и торжественно представился: — Лорд Шаллерэн Анрель ди Эрве VII.

— А я… Я просто Эллария, — я присела в реверансе, самом грациозном и изящном, какой только смогла сделать.

— Единственная и неповторимая!

— Для меня вы тоже единственный и неповторимый, господин Дракон.

— Знали бы вы, прекрасная Эллария, с каким нетерпением я жду наших встреч…

Зазвучала музыка. Наши ноги окутала дымка, и привычная обувь обратилась в фигурные коньки.

— Позвольте пригласить вас на танец?

Я приняла его руку, и мы закружились под нежную, протяжную мелодию…

Катаясь, мы совершали самые невообразимые фигуры. А когда Шаллерэн поднял меня, и я, раскинув руки, как будто полетела, засмеялась от восторга.

— Мне это снится, — призналась, хохоча от счастья, ощущения небывалой легкости. Когда оказалась на ногах, потянулась к Дракону и робко поцеловала его в щеку. — Спасибо за чудесный вечер.

— Знала бы ты, моя Искорка, как я хочу показать тебе весь мир! Но эти приличия! Невероятно тяжело соблюдать их, когда хочется усадить тебя на спину и унести далеко-далеко, где, кажется, что до звезд можно дотянуться рукой.

— Я согласна! — с жаром ответила я.

Заглядевшись на меня, изумленный Шаллерэн поскользнулся.

— Эллария, ты хорошо читала ту книгу, что я подарил тебе?

— Да я знаю её на зубок!

— Тогда знаешь, что это означает?

— Да! — отбросив смущение, я прильнула к горячо любимому Дракону, обняла его за талию и спрятала горящее от волнения лицо в его широкой груди. — Я согласна смотреть на звезды вечность, но только вместе с тобой, Шаллерэн.

— Эллария! Искорка моя… — он порывисто обнял меня. Приложил мою руку к своему гулко бьющемуся сердцу, накрыл ладонью мои пальцы, и я готова была поклясться, что не только наши сердца застучали в унисон, осененные истинностью драконьего огня, но и дыхание у нас стало одним на двоих. — Я хочу, чтобы ты была со мной каждый миг… Всегда!

— Навсегда твоя, — отозвалась эхом я и, принимая нерушимую клятву, ответила на поцелуй.

Огненный жар стремительно разнесся по венам, окутал нас, проникая через каждую частичку тела в самую душу, соединяя и благословляя.

Отныне мы навсегда принадлежим друг другу, слившись в едином пламени, которое никогда не погаснет.

Конец