Искренне Ваша

Глава 2

Джек вздохнул – ему казалось, что свернувший за угол экипаж увез его сердце. В этой юной женщине есть какая-то изюминка, но какая? Кто она? С другой стороны, какое ему дело до нее – в такое время?

– Чтоб ей провалиться, – буркнул он, возобновляя путь по улице.

– Верно, сэр, не вовремя нам подвернулась эта лужа, – согласился Хардинг.

– Лужа тут ни при чем, Хардинг. Вы видели ее?

– Такую громадную шляпу трудно не заметить.

Джек испустил раздраженный вздох.

– А я на эту чертову шляпу даже не взглянул! Вы заметили, как она красива?

– А, вот вы о чем!.. Само собой.

– И в вас не забурлила кровь?

– Прямо-таки забила ключом, сэр.

– Отлично. Значит, я не одинок.

– Да, но даме нужны только вы. Это видно за милю.

– Но почему ее лицо показалось мне знакомым? Думай, Джек, думай… – забормотал он, хлопая ладонью по лбу. – Ага, вспомнил! Ее зовут Лайза… Лайза… а как дальше? Есть! Неприступная Лайза! – Джек покачал головой и рассмеялся. – Так прозвали ее поклонники – потому, что она ни за кого не пыталась выскочить замуж, как бы знатен и богат он ни был.

– Почему?

Джек пожал плечами.

– Понятия не имею. Помню только чудесный танец с ней. Чертовски жаль, что я не вспомнил о нем раньше.

– Сказывается возраст, сэр.

В ответ на ехидную реплику несносного секретаря Джек поморщил римский нос.

– Придержите язык, Хардинг! Я ведь могу и уволить вас.

– Сделайте одолжение, сэр! Тогда я смогу вернуться в Лондон.

– Есть в ней нечто неуловимое. Слишком уж она отчаянная для юной красавицы, разъезжающей в дорогом экипаже. Она словно бросает вызов всему миру и строит свои планы, какими бы они ни были. Возможно, Сама она этого не сознает, но она ни на кого не похожа.

– Господи, сэр, как вам удалось сделать столько удивительных выводов из единственного разговора?

– Легко, Хардинг, – я знаю женщин. Ей нужен я.

– Этого не может быть, сэр – она еще слишком молода. Если ее прозвали «неприступной», значит, она до сих пор не замужем, а женщины узнают, чего они хотят, только после замужества, когда уже слишком поздно. Следовательно, у вас нет причин для беспокойства:

И они зашагали дальше, возобновив давний спор о том, стоит ли оказывать помощь представительницам прекрасного пола. Под помощью понималось гораздо более благодарное занятие. До места назначения, дома номер два по Хенли-стрит, путники добрались незаметно. Перед домом уже стоял экипаж.

Окинув взглядом обычное с виду здание адвокатской конторы, Джек достал ключ из-под поросшего мхом крыльца, как объяснил старый мистер Педигрю, и отпер красную дверь. Навстречу ему вылетел столб пыли. Пылинки затанцевали в солнечных лучах, как развеселая толпа гостей на балу.

Джек закашлялся и заморгал, входя в старомодно обставленную комнату. Темно-зеленые бархатные портьеры скрывали из виду оба окна, обращенных на улицу. От пыльных сводов законов в темных переплетах, плотно вбитых в книжные шкафы, несло плесенью. Стены украшали лепнина и обои с пасторальными сценами, мебель была расставлена в явной, но тщетной попытке создать подобие уюта. На шератоновском диване дремал юноша, подозрительно похожий на того самого «усердного молодого клерка», которого бывший хозяин конторы рекомендовал Джеку. От измятой одежды юноши пахло даже на расстоянии, словно он неделями носил ее, не снимая.

– Хм! – прокашлялся Джек, пока Хардинг ошеломленно оглядывался по сторонам. – Мы, случайно, не помешали вам, дружище?

Долговязый неряшливый юноша лениво приподнял веки и без стеснения зевнул.

– Что вы сказали?

– Я спросил, не помешали ли мы вам, – многозначительно повторил Джек. – Кстати, я Джон Калхоун Фэрчайлд, новый хозяин этой конторы. А вы, я полагаю, мой клерк.

– Верно. – Юноша сладко потянулся. – Меня зовут Джайлс Ханикат. Можете звать меня просто Джайлсом.

– Благодарю, мистер Ханикат, – сухо отозвался Джек. – А меня можете называть мистером Фэрчайлдом. Это мой секретарь Клейтон Хардинг.

– Для вас – мистер Хардинг. Ну и ну, молодой человек! – попенял Хардинг. – Вы всегда являетесь на службу в таком виде?

Джайлс почесал в затылке, провел пятерней по рыжеватым нечесаным вихрам и ухмыльнулся.

– Признаться, почти каждый раз.

– В таком случае, – вмешался Джек, – ваши услуги нам больше не понадобятся. Благодарю вас, мистер Ханикат, вы свободны.

С этими словаки Джек направился в дальние помещения конторы.

– Я же сказал – зовите меня Джайлсом! – крикнул ему вслед ничуть не обескураженный юноша. Он встал и одернул штаны. – Прошу прощения, сэр. Да, кстати, мистер Фэрчайлд!

Джек остановился и обернулся с холодной улыбкой.

– Да, мистер Ханикат?

– Если вы меня гоните, я уйду, но имейте в виду – без меня вам тут не справиться.

Джек усмехнулся:

– Вы настолько уверены в своих способностях, мистер Ханикат?

– Джайлс! Пожалуйста, зовите меня Джайлсом… Уверен? Можно сказать и так, сэр. Я же вырос здесь и знаю, что к чему. К примеру, знаю, что мясник не прочь изменить условия купчей, а старая вдова Фарнсуорт – переписать завещание, вычеркнув из него непутевого сынка. А арендатор Плоурайт грозит подать в суд на землевладельца.

– Ясно. – Джек подпер, одну руку другой и провел ладонью по своим чисто выбритым щекам. – Значит, вы убеждаете меня не увольнять вас? Если да, выразимся точнее: Джайлс, вы меня шантажируете?

Клерк сразу растерял половину азарта.

– Нет, сэр, что вы! Даже не думал! Просто хочу, чтобы вы поняли: такие работники, как я, на дороге не валяются.

– Вижу. Да, ваши достоинства очевидны. Но если уж говорить начистоту, Джайлс, я мог бы разузнать о своих клиентах сам, как и намерен поступить.

– Могли бы, сэр, но у меня это выйдет лучше.

– Почему это? – нетерпеливо выпалил Хардинг.

– Видите ли, мясник – мой кузен, вдова Фарнсуорт – тетка, а фермер Плоурайт приходится дядей двоюродному брату моей бабки. Он вспоминает обо мне каждое Рождество.

С невинной улыбкой Джайлс закончил объяснения, и Джек многозначительно переглянулся с секретарем:

– Хардинг, по-моему, мы в тупике.

– Похоже на то, сэр, – согласился секретарь сквозь зубы. Он всячески оберегал хозяина и не допускал даже мысли о появлении рядом с ним мошенника. – Но иметь дело с этим неряхой я не стану. Ступайте-ка домой, и приведите себя в порядок, молодой человек. Вы позорите свою профессию!

Джайлс невозмутимо пожал плечами.

– Не возражаете, если на обратном пути я загляну в таверну и пропущу пинту-другую?

– Возражаю! – отрезал Джек. – Но если вы вернетесь не на бровях, мы обсудим условия вашей службы. Я буду платить вам; столько же, сколько платил мистер Педигрю. А если вы найдете мне клиентов из числа своих тетушек или кузенов, вас ждет вознаграждение.

– Найти-то я их найду, да только платить по счетам они не станут.

– Не станут платить? – переспросил Хардинг, почесывая лысину. – Ну и зачем тогда они нужны мистеру Фэрчайлду?

– Надо же человеку чем-то заниматься, верно? Мистер Фэрчайлд не станет сидеть без дела. Я слышал, в Лондоне барристеры напускают на себя деловой вид, чтобы поверенные думали, что они важные птицы, и обращались к ним. А вам, сэр, недурно было бы заполучить мистера Крэншоу, – продолжал Джайлс, не обращая внимания на разинутый рот и побагровевшие щеки секретаря. – О таком клиенте можно только мечтать.

Изящно очерченные губы Джека изогнулись в невеселой усмешке.

– Еще один ваш родственник?

– Нет, а жаль!

Джек издал беззвучный смешок и подбоченился.

– Сдается, надо мной издевается мой собственный клерк, Хардинг.

Лысый секретарь согласно кивнул и принялся разбирать кипы бумаг, возвышающиеся на письменном столе. Он нашел себе это занятие, боясь в приступе ярости задушить молодого клерка.

– Попомните мое слово, мистер Фэрчайлд, – продолжал Джайлс, – мистер Крэншоу – тот человек, который вам нужен.

– Кажется, мой дед когда-то упоминал эту фамилию. Не тот ли это Крэншоу, который сколотил огромное состояние, торгуя шерстью?

– И не только шерстью. Вы еще поблагодарите меня, когда дело дойдет до знакомства!

– И как же мне с ним познакомиться?

– Через вашего кузена, мистера Пейли.

С улыбкой неподдельного восхищения Джек скрестил руки па груди.

– Вы шпионите за каждым жителем города, Джайлс?

– Ваш кузен поставляет мистеру Крэншоу перчатки, – объяснил Джайлс, мало-помалу пятясь к двери. – Для жены и дочерей мистер Крэншоу покупает лучшие перчатки в Англии. Сегодня мистер Пейли пригласил вас на ужин.

На лице Хардинга отразились чувства закоренелого собственника.

– Молодой человек, всеми делами мистера Фэрчайлда ведаю я. Найдите себе другого хозяина.

– Приглашение вон там, на столе, – кивнул. Джайлс. – Посмотрите сами. Но на вашем месте, мистер Фэрчайлд, я получил бы от мистера Пейли рекомендательное письмо, для мистера Крэншоу.

– И насколько богат этот мистер Крэншоу?

Джайлс подмигнул:

– Богаче самого Бога, сэр! Настоящий джентльмен с двумя дочерьми – чистыми, как первый снег.

– Они замужем? – полюбопытствовал Джек, стараясь не выдать живой интерес.

Джайлс покачал головой:

– Нет, но я слышал, что одна из них вот-вот объявит о помолвке. У старика Крэншоу по всей стране мельницы и стада овец. Он живет на вершине холма.

Джайлс открыл дверь, впустив в комнату солнечный свет, и указал на величественный особняк, возвышающийся, подобно стражу города, на самой вершине холма. Джек пристально уставился на него. При виде огромного дома, напоминающего замок, у него учащенно забилось сердце. Пение птиц вдруг показалось ему хором предвестников удачи. Джек с улыбкой повернулся к Хардингу:

– Да, Хардинг, мы приехали сюда не напрасно. Оставьте дверь открытой, Джайлс, нам нужен свежий воздух. Свежий деревенский воздух!

– Ладно, сэр, а я пойду. – И Джайлс удалился уверенной походкой человека, довольного своей судьбой.

Джек недовольно нахмурился, глядя ему вслед, а потом понял, что напрасно ждет от деревенского парня учтивых манер и расторопности, к которым он привык в Лондоне. Здесь жизнь движется медленно, с работой незачем спешить. И если родственники Джайлса не в состоянии платить поверенному, то уж мистер Крэншоу наверняка заплатит, притом щедро.

И все-таки заваленный бумагами стол клерка вызвал недовольство Джека, особенно кипа писем почти в фут высотой.

– Да чем же он здесь занимается, черт возьми?.. Джайлс! – позвал он, вышел на порог и гаркнул во весь голос: – Джайлс! А это что за письма?

Клерк, который уже взялся за ручку двери таверны, нехотя вернулся.

– А что такое, сэр?

– Мистеру Педигрю никто не пишет. Что же это за почта? – Он указал на ворох нераспечатанных писем на полу у стола.

– А ее сюда привозят, – объяснил Джайлс. – Дженкинс из Уэверли доставляет ее. Он здесь вроде почтальона. Тот еще пьянчуга. Почтовые-то дилижансы в Миддлдейл не ходят. Вот Генри и возит письма из Уэверли и обратно и получает чаевые от благодарных горожан. А ваша работа, сэр, получать почтовые сборы за каждое приходящее письмо и следить, чтобы Генри доставлял почту и деньги к дилижансу. Случалось, что Генри удирал с деньгами и надирался до беспамятства. Тогда вам придется платить почтовый сбор из своего кармана.

– Только через мой труп! – заявил Хардинг, водрузив кипу писем обратно на стол. – Мистер Фэрчайлд не собирается таким способом прикрывать чужую безответственность!

Джайлс пожал плечами.

– Да такое не часто бывает, сэр, а вообще Генри здесь ценится на вес золота. Мистер Педигрю даже разрешил хранить здесь почту, а заодно и сам отправлял письма в Лондон. До Уэверли путь неблизкий, и если бы не Генри, ему самому пришлось бы ездить туда-сюда с каждым письмом. Заработанного Дженкинсу хватает только на то, чтобы утолять жажду да кормить свою клячу. – Заметив негодующий взгляд Хардинга, клерк пояснил: – Его старая кобыла еле держится на ногах, сэр.

Джек словно невзначай положил ладонь на костлявое плечо Джайлса.

– Если Дженкинс привозит почту сюда, значит, здесь бывает весь город.

– Все, кроме мистера Крэншоу – он посылает слуг в Уэверли. Не любит, когда суют нос в его дела.

Джек хитро усмехнулся:

– Значит, скоро я буду знать всех горожан до единого. Делу это лишь на пользу. Спасибо, Джайлс.

Джайлс торопливо удалился. Хардинг разворчался, а Джек направился в соседнюю комнату, где намеревался устроить свой кабинет. К его облегчению, комната оказалась и просторной, и в то же время уютной. Свет из окон; обращенных во двор, озарял ряд пустых книжных шкафов, элегантный стол красного дерева и несколько прекрасных стульев чиппендейл, которые было бы не стыдно предложить даже самым состоятельным клиентам; Пока Джек разглядывал стол, дверь конторы с грохотом распахнулась.

– А вот и почта! – объявил кто-то слегка заплетающимся языком. – Свеженькая, только что из Уэверли, с дилижанса. Я возьму денежки с вас, сэр, а вы – с тех, кто придет за письмами, А вот это я должен вернуть обратно. Да не забудьте про мою долю!

Выглянув из кабинета; Джек обнаружил, что почтальон, о котором говорил Джайлс, крупный, похожий на медведя детина с мясистыми щеками, обросшими трехдневной щетиной. В контору он принес с собой отчетливый запах кожи и перегара.

– Вы должны мне шиллинг и шесть пенсов. – Детина икнул и провел заскорузлой ладонью под носом.

Хардинг присмотрелся и нахмурился.

– Да ведь это письмо отправлено в Филдинг. Возьмите почтовый сбор с того; кому оно адресовано.

Дженкинс поскреб квадратной лапищей подбородок и перевел затуманенный взгляд на Хардинга.

– Слушайте, старина, давайте сразу все проясним, идет? Доставить это письмо по адресу нельзя – на нем нет фамилии.

Хардинг прищурился.

– Потому, что кто-то уронил его в лужу. – Он выхватил у Дженкинса письмо и всмотрелся в расплывающиеся чернильные строчки. – Вот здесь значились и фамилия, и адрес в Филдинге, но их не прочесть. Неудивительно, что доставить письмо по адресу нельзя. Напрасно письмо везли под дождем.

– Точно! Потому я и верну его обратно. Наблюдающий за ними Джек решил, что самое время вмешаться.

– Добрый день, – дружелюбно произнес он и представился, обращаясь к Дженкинсу, как к джентльмену. Сочетание уважения и обаяния мгновенно растопило лед в сердце почтальона.

– Слушайте, мистер Фэрчайлд, – принялся втолковывать он, – сбор я должен получить, хоть тресни. А не то мне не заплатят. Это же моя работа. За доставку писем положено платить. Кто получает их, тот и платит почте за работу. Это дорогое удовольствие – только первые пятнадцать миль стоят четыре пенса. А за письмо, отправленное за семьсот миль, придется заплатить целых семнадцать! А за письмо на двух страницах – вдвое больше! Если пройдет слух, что королевская почта не берет денег, все начнут посылать письма, куда им вздумается! Кучер почтового дилижанса говорит, что письмо возили в Филдинг, но адресата так и не нашли. Обратного адреса тоже нет, только указано, что письмо отправили из Миддлдейла, вот мне и приходится брать сбор с вас.

– При всем уважении к вам, мистер Дженкинс, откуда мне знать, что это письмо возили в Уэверли, а тем более в Филдинг? А если вы случайно уронили его в лужу на пути в Уэверли и решили наказать за это нового городского поверенного, пока он не разобрался, что к чему?

– О, сэр! – На круглом лице Дженкинса отразился ужас. – Я ни за что не позволил бы себе так обойтись с джентльменом! Поверьте, сэр, если такое повторится, я сам заплачу за письмо. Я заплатил бы и на этот раз, да Милисент давно пора перековать. Старушка совсем охромела.

Его глаза наполнились слезами, он мотнул головой в сторону открытой двери, где у крыльца понуро стояла изможденная кляча со слезящимися глазами и запавшими боками.

– Ваша кобыла? – осведомился Джек.

Дженкинс важно кивнул.

– Понимаю, дружище. – Джек сцепил пальцы рук за спиной и сочувственно закивал, потом переглянулся с Хардингом, взял его под руку, отвел в сторонку и негромко заговорил: – Хардинг, я знаю, о чем вы думаете. Мы не можем позволить себе такой расход, но и бедняга Дженкинс его не потянет. Ведь он честно пытался доставить письмо адресату.

– Скорее всего, он уронил его в лужу, отойдя на двадцать шагов от окраины города, а потом напрочь забыл, что с ним стало, – зашептал Хардинг. – Если Дженкинс поймет, что вас легко обвести вокруг пальца, он начнет привозить сюда одно письмо за другим, даже не пытаясь доставить их к дилижансу. Вы забыли, что говорил Джайлс о том, что Дженкинсу уже случалось пропивать почтовые сборы?

Джек оглянулся на встревоженного Дженкинса и пробормотал:

– У этого Дженкинса лицо честного человека. Попробуем хотя бы раз поверить ему на слово. – Он сунул руку в карман и повысил голос: – Хорошо, мистер Дженкинс, я заплачу за это письмо, хотя вряд ли сумею возместить этот расход. Но я надеюсь, больше ничего подобного не повторится.

– Что вы, сэр! – Генри дохнул перегаром и широко улыбнулся.

– Но вам же ни за что не узнать, кто отправил это письмо, – разворчался Хардинг. – Деньги пропадут даром!

– Будем считать, что я великодушно подарил их Миддлдейлу – верно, мистер Дженкинс? Всю жизнь мечтал жить в таком чудесном месте.

– А как же, сэр! – Дженкинс выглядел таким признательным, что Джек чуть не ударился в слезы. – Славный вы человек, мистер Фэрчайлд. Уж я позабочусь, чтобы об этом узнал весь город.

Джек довольно усмехнулся и покосился на секретаря, всем видом давая ему понять, что добился своего. Когда Генри ушел, Джек объявил:

– А ведь могло быть гораздо хуже, Хардинг! Будем надеяться, что весть о моем подвиге затмит мою репутацию повесы.

– Надежда умирает последней, сэр, – стоически отозвался Хардинг.