Искупление

Глава 16

Пол

Будет странным сказать, что большую часть ночи я провел с самым сильным стояком за всю свою жизнь? Конечно, я никогда не придерживался целибата, и всегда следовал здоровой логике: любой хреновый день может стать гораздо лучше после хорошего минета, так что да, я просто брал это от жизни, благодарный за передышку в гонке выживания. Но с тех пор, как я вытащил голову из задницы и наконец-то признался в своем нездоровом влечении к одной блондинистой принцессе, я перестал пользоваться своим членом. Это не означает, что у нас не было регулярных встреч с моей чертовой рукой, но это не то, чего он просил, ебаный ублюдок. Он красочно транслировал образы теплого рта, поглощающего его до самого основания, розового языка, слизывающего сперму с моего кончика, и я блять взрывался в своей руке, пачкая собственный живот и простыни. Я не мог перестать фантазировать о ней, представляя ее на коленях перед собой, хотя и понимал, что этого может никогда не произойти. Но все же проблема лежала куда глубже, потому что на других мой член больше не реагировал. Он смирно сидел в моих штанах, оставаясь бездушным наблюдателем чужих сисек. Мне становилось страшно при мысли о том, что я становлюсь гребаным импотентом. Когда такое, блять, было?

Ночь в доме Элизы расставила все по своим чертовым местам. Мой член просто стал слишком избирательным, желая одну конкретную женщину, и не соглашаясь ни на кого другого. Этот факт однозначно затруднит мое существование, потому что я не знал, как Элиза отреагирует на моего стоячего друга, который тыкался в мою ширинку все чертово время, что я провел в ее квартире. И я планировал серьезный разговор с ублюдком, но планы пришлось пересмотреть, когда Кристофер ввалился в дом с белым лицом и пустым взглядом. Я всегда остро воспринимал все, что касается моего брата, так что теперь внутренне напрягся, готовый к масштабной войне. Но все оказалось куда прозаичней, мать твою. Кэтрин возвращается в Главный центр, оставляя моего брата сгорать от любви к ее симпатичной заднице.

Конечно, я не удержался и наговорил ей дерьма, буквально кипя от злости. Ее глаза наполнились слезами, которые она старалась удержать в себе, но я просто развернулся, оставляя ее за своей спиной, как она оставила моего брата.

Кристофер медленно сходил с ума, заваливая себя работой, а это означало, что и я был по уши занят, сопровождая его на каждом шагу. Ему было плохо, и он не скрывал этого, сутками пропадая за стеной. Мне хотелось своими руками задушить Кэтрин хотя бы за то, что она подтолкнула Кристофера к краю.

— Так не пойдет, — произнес я, когда мы ввалились в дом, едва передвигая ноги от усталости. Моя форма была вся в пыли, а чертов песок ощущался в тех местах, в которых я бы не хотел его чувствовать, — никогда бы не признался в таком, но, блять, ты угробишь нас, Кристофер. Это надо решать.

— Я в норме, — буркнул он, скидывая оружие с тяжелым грохотом.

— Я вижу, как ты в норме, мужик, — я захлопнул входную дверь, расстегивая кобуру на своей груди, — и это, блять, не так.

Из-за того, что мой брат сутками гонял команду по пустыне, у меня не было возможности провести время с Элизой, потому что стоило нам вернуться вечером домой, как утром, с первыми лучами солнца, мы снова неслись по пустоши, громя и уничтожая все вокруг. И я чувствовал, что начинаю слетать с чертовых катушек.

— С Кэтрин надо что-то делать. Идем в Центр или я найду тебе другую киску, которая отвлечет твой воспаленный мозг от ее задницы.

— Нахуй Кэтрин, — буркнул Кристофер, — я вычеркнул ее из своей жизни. Все.

И уже через пару дней мы трусили рядом с Гектором, быстро двигаясь в сторону Четвертого Центра.

Потому что там состоится прием в честь мужа Кэтрин.

И, конечно, она там тоже будет.

Что сказать, мой брат железный человек: сказал, как отрезал.

Смешно, сука.

Но это момент вынудил меня задуматься, насколько далеко я готов зайти, чтобы обладать Элизой? Мне мало было стать ее другом, мало было находиться рядом, мне хотелось забраться к ней под кожу, чтобы впитать в себя ее чертово ДНК. И я не видел ее уже некоторое время, так что мое раздражение начинало переходить на новый уровень.

Банкетный зал был украшен цветами и лентами, как ебаное торжество. Мне пришлось напялить костюм, чтобы слиться с толпой, наблюдая, как Кристофер становится полным идиотом, трахая Кэтрин глазами, пока ее муж цеплялся за ее талию. Я не уверен, сколько бы выдержал этот фарс, но Кэтрин внезапно вышла из зала, и конечно, этот идиот, который выглядит, как моя точная копия, ломанулся за ней, снося все на своем пути.

— Ебаный ты ж в рот, — выругался Гектор и торопливо шагнул к ее мужу, для того, чтобы отвлечь, пока Кэтрин будет трахаться с его сыном. Пиздец.

А то, что они будут трахаться, не вызывало ни единого блядского сомнения.

Я выскользнул из зала и шагнул по коридору, чтобы прикрыть его спину, если дойдет до драки.

Длинный коридор выходил на террасу, и я обогнул ее, чтобы выйти на небольшую площадку. Я видел, как Кристофер зажал Кэтрин в углу, чтобы войти в ее киску. Но еще я видел с какой тоской она смотрит на моего брата. Гребаная сука.

Она не признается в том, что так же зависима от Кристофера, как и он зависим от нее. Она готова мучиться сама, и мучить его из-за ебаной гордыни. Может показаться, что я просто ревную своего близнеца к женщине, которая украла его сердце. Похеру. Сейчас он трахал ее на моих глазах, и я видел, каким одержимым он становился, когда ее тело находилось в его руках.

Кэтрин подняла голову и наши взгляды пересеклись.

Шок, удивление и ебаная похоть — вот, что я успел разглядеть в ее глазах, пока она не кончила, запрокинув голову вверх. Я шагнул назад, скрываясь в тени. Что сказать, она удивила меня.

Мы вернулись на границу и уже два дня Кристофер носился по дому, вызывая боль в моей многострадальной голове, пока на нашем пороге не появилась Аврора с весьма грозными обвинениями, которые полностью разорвали мою черепную коробку. Конечно, я был зол на Кэтрин за все это дерьмо, но, блять, слышать, что она пострадала от рук своего ебаного мужа, было очень и очень хреново. Что, блять, не так с этими людьми? Если мой брат не положит конец этой херне, я сам выпотрошу ублюдка. Однако, до этого не дошло. Я уже упоминал, что Кэтрин умеет удивлять? Так вот, она в очередной раз смогла впечатлить мой испорченный мозг, а это, скажу я вам, совсем не так просто.

Я предоставил Кристоферу разбираться со своей девушкой, поскольку мне нужно было обратить внимание на свою, пока она не стала чужой. Каламбур, блять.

События последних недель едва не выбили почву у меня из-под ног. Мне нужен был якорь, за который я мог ухватиться и не дать темноте затащить меня в кровавую бездну. Кошмары в моей голове немного стихли, но я бы не расслаблялся, уже готовый к тому, что они вернутся с новой силой.

Как и каждый чертов раз.

Присутствие Элизы успокаивало меня, делало почти нормальным. Я не уверен, почему так, но подсознательно искал утешение рядом с ее телом, впитывая в себя мягкий нежный голос.

Я знал, что ублюдки изнасиловали ее, хотя никто не произносил это вслух. Знал, блять, что ее психика сломана и уничтожена. Но я готов вытащить ее из пропасти, готов быть рядом столько, сколько она позволит мне. Потому что не видел смысла дальше существовать на этой планете, ежедневно наказывая себя за смерть Китти.

Я больше не мог погружаться в ебаный кошмар моего подсознания, просыпаясь в холодном липком поту.

Часть моего проклятого сердца всегда будет принадлежать им, но Гектор прав, мне стоит попытаться двигаться дальше.

И я чертовски готов на эту сумасшедшую поездку, если рядом будет Элиза.

Шагнув в центр, я пробежался глазами по корпусу, в надежде разглядеть ее фигуру, но она снова пряталась, не готовая столкнуться с сотней взглядов и бесконечных перешептываний.

Мне хотелось впечатать свой кулак в каждую чертову глотку тому, кто заставлял ее нервничать.

Солнце припекало макушку, пока я добирался до своего дома, шагая мимо зданий, надежно укрытых высокой стеной. Квартира Элизы была всего в паре шагов от моего дома, так что я свернул с улицы, направляясь в ее сторону. Можно сказать, что я пришел проверить новую дверь или чертов замок, не знаю.

В любом случае, мне нужно было ее увидеть.

Я чертовски скучал по ее лицу и тихому голосу, успокаивающий монстров в моей голове.

Она была дома, открыв мне дверь в пижамных штанах и майке на тонких бретельках. Блять, ее сиськи практически выпрыгивали через низкий вырез, и мне пришлось подавить тяжелых вздох. Элиза даже не осознавала, насколько сексуальна в простой домашней одежде, вообще не прилагая никаких усилий.

— Привет, — она слегка улыбнулась, придерживая дверь.

— Ты всем открываешь дверь в таком виде?

Я не хотел, чтобы мой голос прозвучал грубо, но очевидно, попытка с треском провалилась, судя по ее хмурому взгляду.

— Не поняла, — брови Элизы вызывающе поползли вверх.

Я уставился в ее вырез, наблюдая, как соски превращаются в тугие горошины, черт меня возьми, и тонкая ткань майки никак этого не скрывала. Она кашлянула и скрестила руки на груди, пряча от меня свои сокровища.

Член в моих штанах напрягся, подталкивая ворваться в эту сокровищницу и опустошить ее до самого основания.

Блять.

— Я говорю, что любой желающий может оценить размер твоих сисек даже не раздевая тебя.

Она хмуро смотрела на мое лицо, после чего покачала головой и тяжело вздохнула.

— Ты что-то хотел?

Тебя, черт возьми.

Я хочу тебя.

Я хочу поглощать тебя, как гребаное животное, купаясь в твоих стонах и криках.

Я хочу видеть, как ты корчишься от удовольствия, пока мой член и мои пальцы будут внутри твоего теплого тела.

Я хочу видеть, как ты разваливаешься на части, кончая на мой гребаный язык. И я хочу, мать твою, слышать, как ты кричишь мое ебаное имя своими пухлыми губами, пока мой член будет глубоко в твоем горле. И я должен чувствовать себя конченным ублюдком за то, что позволяю себе фантазировать об этом, поскольку одному богу известно, что пришлось пережить этой женщине. Однако, мой моральный компас давно дал сбой, так что глупо надеяться на человечность с моей стороны. Элиза остается в моих глазах самой сексуальной и привлекательной богиней, на алтаре которой я готов поклоняться, пока мои чертовы колени не сотрутся в кровь.

Я готов вырвать свое черное сердце, чтобы положить к ее ногам. Конечно, ничего из этого не вышло из моего блядского рта, так что я просто подвинул ее в сторону и шагнул через порог.

— Как мило, что ты пригласила меня войти.

— Вообще-то я не приглашала, — она развернулась ко мне лицом, все еще скрещивая руки на своей груди.

— Да? А мне показалось, что ты проявила гостеприимство.

Элиза покачала головой и захлопнула дверь, направляясь в сторону кухни. Очевидно, она что-то готовила до моего прихода, судя по испачканной посуде и чудесному аромату, который распространялся по всему дому.

— Ты готовишь?

— Почему в твоем голосе столько удивления?

— Это восхищение, — я уселся на высокий стул, и огляделся по сторонам. На плите что-то аппетитно шкварчало, и мой рот наполнился слюной.

— С замком проблем нет?

— Нет, спасибо.

— Ты благодаришь меня за то, что я сначала выбил твою дверь, сломав замок, а затем просто исправил все это?

— Не знаю, — Элиза смущенно улыбнулась, — видимо, да.

Я усмехнулся, откидываясь на спинку стула.

Улыбка на ее лице делала меня зависимым.

И я точно стал чертовым наркоманом, которого тянет за очередной дозой. Было в ней что-то особенное, что-то, что цепляло меня за живое, вызывая чертовы мурашки на коже.

У меня никогда не бывает мурашек.

Хотя бы этот факт уже должен насторожить.

Элиза налила стакан сока и поставила передо мной, слегка склонившись над столом. Вырез ее майки опустился еще ниже, открывая ложбинку между упругими сиськами. Черт возьми. Мне предстояло провести вечер с очередным стояком в своих штанах.

— Что-то мне подсказывает, что ты не уйдешь в ближайшее время, так что, придется тебя накормить, если ты голоден.

— Я голоден, — мой голос звучал хрипло даже для моих ушей, и мне пришлось слегка откашляться. Щеки Элизы покраснели, и она торопливо отошла к плите.

— Конечно, я не идеальный повар, но должно быть съедобно.

Она наполнила две тарелки и поставила их на стол, подвинув одну в мою сторону. Я подхватил вилку и шумно вздохнул, наслаждаясь божественным ароматом. Макароны с грибами, беконом, тертым сыром и сливками — я попал в гребаный рай.

— Это очень вкусно, — пробормотал я с набитым ртом, готовый вылизать тарелку или женщину перед собой. Мне без разницы.

Элиза смущенно отвела глаза, медленно пережевывая.

Я справился со своей порцией в рекордные сроки, и теперь зазывно посматривал на большую сковороду на плите.

— Дай угадаю, ты хочешь добавки?

— Ну, если ты предлагаешь, — хмыкнул я, поднимаясь на ноги. Положив себе еще одну порцию, я вернулся за стол и стал уплетать макароны за обе щеки. Элиза отставила тарелку в сторону, но съела она только половину от того, что положила себе.

— Ты не доела.

— Мне пока хватит.

— Тебе надо есть больше.

— Я не могу больше, мой живот лопнет от переедания.

— Не лопнет, — я кивнул на ее тарелку, — доешь то, что уже положила.

Она недовольно покосилась на меня, но послушно подвинула тарелку и съела еще несколько ложек, запив еду соком.

— Где ты был? Я не видела тебя несколько недель.

— Ты скучала по мне, принцесса? — улыбнулся я, потирая наполненный живот.

— В твоих мечтах, — она забавно фыркнула носом.

— У Кристофера возникли некоторые проблемы, так что мне пришлось немного присматривать за его задницей.

— О, — она удивленно приподняла брови, — надеюсь, с ним все в порядке.

— Я тоже надеюсь, — я тяжело вздохнул, почесав затылок. Но тут одна мысль оформилась в моей голове, и я удивился, что не догадался спросить раньше, — кстати, Кэтрин вернулась в Главный центр, и как теперь быть с твоей терапией? — Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос.

Элиза вышла из-за стола, начиная собирать посуду. Я перехватил тарелки, укоризненно покачав головой.

— Иди отдохни, — я отнес тарелки в раковину, включая воду. Не то, чтобы мне нравилось мыть посуду, или убирать за собой, но я не хотел, чтобы это делала Элиза. Сполоснув тарелки, я разложил их на кухонном полотенце и вытер руки.

— Так что с сеансами? Тебе нужен новый врач?

— Я не хочу нового врача, — отозвалась Элиза, которая устроилась на диване, прикрыв ноги пледом, — но и в Главный центр я тоже не могу ходить. Видимо, мне придется справляться в одиночку.

— Хрена там, — я поморщился, усаживаясь на диван. Элиза подтянула ноги выше и села, подтолкнув за спину толстую подушку, — если надо, я могу сопровождать тебя в Главный.

— Ты готов ходить со мной в Главный центр только для того, чтобы я поговорила с Кэтрин?

— Если тебе это помогает, тогда я буду ходить с тобой.

На лице Элизы отразилась нежность, и мне хотелось навсегда впечатать этот образ в свое сознание. Она продолжала оставаться светлым лучиком в моем мире, несмотря ни на что.

— Спасибо, — она склонила голову на бок, рассматривая меня серыми глазами, в которых отражались сотни эмоций.

Я протянул руку, касаясь ее колена, подсознательно ожидая реакции. Но Элиза даже не дернулась, напряженно наблюдая за тем, как моя ладонь легла поверх пледа, который был накинут на ее ноги.

— Не благодари меня, Элиза. Я не сделал ничего, чтобы заслужить твоей благодарности.

— Тебе так кажется.

Ее дыхание слегка участилось, а румянец пополз ниже, заливая шею и грудь. Мне казалось, что я хожу по тонкому льду, и все может рухнуть от любого неосторожного движения с моей стороны. Поэтому я убрал руку с ее колена и осмотрелся по сторонам, заметив новый холст в углу комнаты, на котором бессистемно пересекались красные линии. Не знаю, что они означают, но красный — это хорошо. Верно? Ну, для меня он хорош, потому что символизирует кровь и насилие. Не уверен, что для нее это имеет такое же значение, как и для меня.

— Новая работа? — я кивнул головой в сторону полотна.

— Нет, это просто мысли, — Элиза дернула плечами, пристально рассматривая работу, затем откинула плед и села ровнее. Она казалась взвинченной.

— Все в порядке?

— Да, — она рассеянно кивнула головой. Бретелька на ее плече поползла вниз, и я подхватил ее пальцами, натягивая обратно. Дыхание Элизы замерло, пока она пристально наблюдала за моей рукой на своем хрупком плече.

Я опустил руку вниз, едва дотрагиваясь до холодной ладони. Они всегда казались ледяными на ощупь, несмотря на высокую температуру на улице. Элиза напряженно сглотнула, ее плечи взволнованно приподнимались от той силы, с которой она втягивала воздух в свои легкие.

Я осторожно провел по ее мягким пальцам своими, более грубыми и мозолистыми, наслаждаясь тем, как ее лицо вспыхнуло, а рот слегка приоткрылся.

Она была прекрасной.

Как гребаная богиня, которая спустилась с неба, чтобы заставить меня поклоняться у своих ног.

Высунув язык, я облизал кончик ее пальца, затем обхватил губами и слегка прикусил. Дыхание Элизы стало прерывистым, ее глаза лихорадочно заблестели, оставаясь прикованными к моему лицу. Я видел, как желание медленно затапливает ее тело, разливаясь по венам и просачиваясь под кожей. Румянец со щек перешел на шею, и мне хотелось провести своим языком, чтобы прочертить ему дорожку, но я одернул себя, призывая к сдержанности, несмотря на то, что ублюдок в моих штанах буквально всеми силами упирался в ширинку. Не сейчас, господи, ты хочешь спугнуть ее или что? Хоть раз прояви чертово терпение, гребаный ты мудак.

Я выпустил указательный палец со своего рта и перешел к среднему, уделяя ему не меньшее внимание. Ладонь Элизы начала дрожать в моей руке, а мурашки поползли вверх, превращая ее соски в тугие горошины.

Мурашки, блять.

Я хочу вцепиться зубами ей в кожу, и поглотить ее мурашки, впитать их в свою кровь, чтобы они разлились внутри моего тела.

Ее реакция на простые касания ставила меня на чертовы колени, и я чувствовал, что начинаю терять свой гребаный рассудок. Слегка прикусив палец, я уловил тихий стон, который вырвался из ее полуоткрытых губ.

Я замер, словно хищник, почуяв добычу.

Мне было мало.

Мало ее стонов, мало ее запаха, мало ее прикосновений. Мне хотелось вытащить из нее все звуки, которые она может издавать, и впечатать их в свой испорченный мозг. Они должны принадлежать мне.

Все, до единого.

Я знал, что скорее всего напугаю Элизу, но то, как она дрожала, широко раскрыв свои глаза, лишило меня остатков гребаного рассудка. Выпустив ладонь, я прижался своим ртом к ее раскрытым губам. Я облизывал, кусал и поглощал ее, как чертов монстр, которым, очевидно, и являюсь. И я не мог, блять, насытиться ее вкусом, ее запахом, и ее чертовски сладким стоном, который служил наградой для меня, когда она наклонила голову, отвечая на мой поцелуй.

Я больше не готов ее отпустить. Я стал зависим от принцессы с двойным именем.

Возможно мне стоило сбавить обороты и проявить немного нежности и такта, но я словно обезумел от ее вкуса. Я пожирал ее губы, наслаждаясь каждым стоном, каждой капелькой дрожи, которая пробегала по ее телу, каждым судорожным вдохом, который она делала, пытаясь глотнуть воздуха.

Я поглощал ее выдохи, проглатывая их, продолжая облизывать ее губы снова и снова и снова.

Это, блять, безумие.

Мне полностью снесло голову только от того, как ее теплый рот прижимался к моему. Приятным бонусом было то, что Элиза не пыталась оттолкнуть меня. Она отвечала на мой поцелуй с таким же отчаянием, которое исходило от моего напряженного тела.

Ублюдок в моих штанах практически заплакал, настойчиво упираясь в ширинку, требуя к себе внимания. Но я мысленно отмахнулся от него. Сегодня я готов к синим яйцам и напряженной встрече с собственной рукой. Как бы мне не хотелось влезть внутрь теплого тела Элизы, я осознавал, что еще слишком рано для того, чтобы подталкивать ее к этому.

Оставив последний влажный поцелуй на ее губах, я отстранился в сторону, наблюдая, как ее губы распухли и покраснели. Блять. Мой самоконтроль висел практически на волоске.

— Ты в порядке? — выдавил я из себя, едва касаясь ее лица своими дрожащими пальцами. Это какой-то пиздец. Дыхание со свистом покидало мои легкие, а живот начинало сводить от нервов.

Ее глаза выглядели шокированными, а зрачок — расширенным, практически полностью поглотив радужку глаза. Она подняла ладонь и прижала к свои распухшим губам. Мне меньше всего хотелось, чтобы она ушла в свои кошмары, поэтому сейчас я реально нервничал, надеясь, что не сделал хуже.

— Это странно, но да, я в порядке, — тихо прошептала она, рассматривая мое лицо. Я облегченно выдохнул, широко улыбаясь.

— Ты даже не представляешь, как я рад это слышать.

Ее тихий смех наполнил комнату. Я чувствовал, как тревога и нервозность покидают мое тело, уступив место покою. И мне хотелось верить, что Элиза ощущает нечто похожее, иначе это игра в одни ворота, а я не самый терпеливый человек.

— Я хотела попросить тебя, — неожиданно заговорила Элиза, отводя глаза в сторону, — я все еще никак не могу решиться отправиться в зал, чтобы немного попрактиковаться в рукопашном бою, а ты как-то говорил, что мог бы потренировать меня, поэтому я подумала…

— Тебе даже не нужно меня просить. Мы можем начать в любое время.

— Отлично, — она облегченно выдохнула, все с той же мягкой улыбкой на лице, — но должна предупредить, что я не совсем в этом хороша. Уилл вообще считает, что я смогла подкупить инструктора, который поставил мне зачет автоматом.

— Уилл уже тренировал тебя?

— Ну, мы пытались, но я не очень хорошо реагирую на чужие касания, так что ничего хорошего из этого не вышло.

Я ведь не должен так радоваться, верно? Но удовлетворение медленно просачивалось по моим венам, разжижая кровь, которая стала быстрее растекаться по моему телу.

— Ты уже пытался с ним говорить?

— С Уиллом? — я прокачал головой. — Нет, мы больше не пересекались.

— Я чувствую себя плохо, от того, что он страдает.

Конечно, блять, на мои страдания всем плевать. Уилл построил в своей голове какую-то иллюзию, в которую продолжает верить, упорно отрицая свою тягу к противоположному полу. И если раньше я всегда был готов залезть ему в голову и хорошенько встряхнуть, то сейчас это создавало неудобства.

Элиза — гребаная мать Тереза, которую беспокоит благополучие всех, кроме самой себя. Уверен, она уже обдумывала идею, как прекратить наши отношения, какими бы они не были, чтобы не ранить чувства, которые придумал в своей ебаной голове, Уильям.

— Не думай о нем, Элиза. Он сможет справиться с тем, что сидит в его испорченном разуме.

— Ты так думаешь?

— Я уверен. Может, не так быстро, как бы ему хотелось, но он выберется из ямы, в которую себя загнал. Скажи мне лучше вот что. Ты готова к тому, что мои руки будут на твоем теле? Я постараюсь научить тебя всему, что могу сам, но для этого мне придется касаться тебя, принцесса. И мне бы не хотелось, чтобы наши тренировки были дополнительным стрессом для тебя.

На лице Элизы отразилась решительность, смешанная с нервозностью. Она уверенно кивнула головой, стиснув ладони в кулаки.

— Я просто хочу быть готовой. Я не могу позволить этому повториться.

— Тогда я подготовлю тебя.