Искушение гувернантки

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Арлетту еще никогда не целовали.

Герцог все крепче сжимал ее в своих объятиях и, ощутив, как затрепетали ее губы, становился все более страстным и настойчивым.

Первый поцелуй стал для Арлетты восхитительным откровением. Она даже не предполагала, что может испытать столь сильное ощущение, так непохожее ни на что другое.

Когда их губы слились, ее тело пронзила сладкая волна, восходящая к чистому экстазу. Поднимаясь снизу, она затопила все ее существо, заполняя собой каждую клеточку ее тела.

Все самые сокровенные мечты, самые восхитительные сны соединились в этом долгом поцелуе. Герцог целовал ее до тех пор, пока Арлетта не забыла, где она находится.

Она позабыла обо всем на свете, растворившись в сиянии восхитительного чувства. Арлетта слилась с герцогом в единое целое, пульсирующее волнами блаженства.

Ей казалось, что они в раю, а вокруг поют ангелы и звучит музыка небесных сфер.

Когда Арлетта поняла, что больше не сможет вынести силы и глубины этого незнакомого чувства, герцог медленно отнял губы и, подняв голову, долго и нежно смотрел в ее огромные голубые глаза. На длинных ресницах еще не просохли прозрачные росинки слез, но глаза сияли так ярко, что казалось, вся комната озарилась светом.

Они стояли посреди классной комнаты и глядели друг на друга, наслаждаясь безмятежным ощущением счастья. Герцог не выдержал и снова приник к губам Арлетты, но она отстранилась и уткнулась ему в плечо.

Он прижал ее еще крепче и поцеловал душистые волосы.

— Тебе нужно спать, моя милая, — нежно сказал герцог. — А я пойду разберусь с этим дьяволом, который хотел погубить нас обоих.

— Как… он мог… так ужасно… с вами… поступить, — прошептала Арлетта прерывающимся голосом.

Ее переполняли разноречивые чувства, поэтому она не могла связно говорить, но герцог понял, что она беспокоится о нем.

— Ты думаешь обо мне?

— Я… Я должна была вас спасти…

Герцог заметил, что Арлетта вот-вот потеряет сознание и, быстро подхватив ее на руки, понес в спальню. Он на цыпочках прошел мимо спален Дэвида и Паулины и поднялся на верхний этаж, где находилась ее комната.

Подняв повыше пуховые подушки, он заботливо уложил Арлетту и укрыл ее одеялом. Она протянула ему руки и со страхом в голосе тихо попросила:

— Пожалуйста, не оставляйте… меня одну.

— Я должен, — ответил он. — С тобой все будет в порядке!

— Вы… вернетесь… сказать мне… если граф мертв?

Она всхлипнула и добавила дрожащим голосом:

— Если… он умер… меня отправят… в суд… и на… эшафот?

Герцог присел на краешек кровати и нежно взял ее ладони в свои.

— Никакого суда не будет! Жак живее нас с тобой вместе взятых, а жаль! Но я с ним разберусь. Он ответит за все зло, которое причинил моим близким.

Его голос стал жестким. Арлетта прижалась к герцогу и спросила:

— А вы уверены… что граф не причинит вам… вреда? Вдруг он снова захочет вас… убить?

— А ты огорчишься?

Она молча посмотрела на него, не понимая, что он сказал.

Тут смысл его слов дошел до нее, и она залилась краской. Герцог залюбовался Арлеттой. Он никогда не видел более невинной и чистой красоты, чем у этой смущенной белокурой девушки.

— Нет нужды отвечать на этот вопрос, милая, — нежно сказал герцог. — Очевидно, что мы оба любим друг друга. Мы еще успеем поговорить об этом.

Он наклонился над Арлеттой, и она подумала, что он снова ее поцелует, но он лишь коснулся губами того места, где светлые завитки волос ложились на ее чистый лоб.

Герцог на секунду задержался, любуясь ее огромными сияющими глазами и вышел из комнаты.

Арлетта подождала, пока его шаги не стихнут на лестнице и несколько раз закрыла и открыла глаза.

— Нет, это не сон! — решила она.

Конечно, это была самая настоящая явь!

Арлетта еще никогда не испытывала ничего столь же живого и трепетного, чем ощущение этого долгого восхитительного поцелуя.

Первые лучи утренней зари прорезали тьму за горизонтом, и прозрачные сумерки голубым сиянием наполнили комнату. Герцог осторожно постучался в спальню Арлетты.

Арлетта еще не спала, а полулежала в постели. Ее белокурые волосы разметались по подушке, нежным ореолом обрамляя ее бледное личико.

Спать было невозможно. Арлетта молилась и благодарила Бога за то, что он услышал ее просьбу, высказанную в старой церкви.

Граф создал в замке атмосферу недоверия, опутав его обитателей сетью лжи и паутиной сплетен. Он запугал детей и ввел в заблуждение взрослых, начиная от старой герцогини и кончая садовником и служанкой.

Теперь, когда граф был разоблачен, темная тень, нависшая над замком, рассеялась.

— Отныне здесь воцарится мир и любовь! — радостно подумала Арлетта. — И герцог наконец-то будет счастлив!

Но словно холодным лезвием ее пронзила страшная мысль:

— Что будет, когда Дэвид закончит готовиться и уедет в Итон? Тогда я уже не буду нужна герцогу, и он отошлет меня домой, в Англию!

Несомненно, он будет счастлив с какой-нибудь красавицей вроде маркизы. Или влюбится так же сильно, как в графиню, которую убил граф Жак. Он наверняка найдет себе подходящую пару.

— Он поцеловал меня только из благодарности, — с горечью думала Арлетта.

Для Арлетты этот поцелуй стал волшебным откровением, невероятным переживанием, тогда как для него она была лишь одной из длинной вереницы женщин.

— Я… люблю его… — призналась она самой себе. Невозможно было не влюбиться в этого притягательного и сильного мужчину.

Даже то, что он казался циничным и несчастным, лишь подталкивало ее к этому чувству. Ей хотелось разгадать его тайну, помочь ему или, в конце концов, просто познакомиться с ним поближе. Она не переставала думать о нем с тех самых пор, как они встретились на пороге бальной залы.

Она заранее была заинтригована его личностью. Рассказы Джейн, подозрения старой герцогини, страхи детей и сплетни прислуги: все это заставило ее слишком сильно сосредоточить на нем внимание.

— Теперь все тайны разгаданы, — подумала Арлетта, — его жизнь спасена. — Я больше ничего не могу для него сделать!

Мысли путались. Арлетта пыталась думать спокойно и логично, но ничего не получалось. Она снова вернулась в то мгновение, когда он ее поцеловал.

Снова ее подхватила волна экстатического блаженства. Арлетта знала, что никогда и ни с кем она уже не сможет испытать столь сильного и чистого чувства.

Когда герцог наконец-то показался на пороге ее спальни, он увидел Арлетту измученной и побледневшей.

Она смотрела на него, не отрывая глаз. Он выглядел так свежо, будто только что вернулся с приема. На нем был элегантный вечерний костюм: он так и не переоделся после обеда.

Герцог улыбался, и Арлетте показалось, что он сильно помолодел и выглядит счастливым.

— Ты все еще не спишь? — спросил он. — Я надеялся, что ты уснула.

Он подошел поближе и залюбовался ею. Арлетта не удержалась и, протянув ему руки, воскликнула:

— С вами все в порядке? Он… ничего не сделал… плохого?

Герцог с улыбкой присел на край кровати и нежно взял ее за руку. Он поцеловал каждый пальчик, каждую ложбинку на ее тонких ручках.

Арлетта снова затрепетала от невыразимого блаженства, похожего на вспышки света в каждой клеточке тела.

— Радость моя, мне столько нужно сказать тебе! Это намного важнее всего случившегося.

Арлетта вопросительно посмотрела на него своими большими голубыми глазами.

— Расскажите мне… как… он?

— Я спустился вниз вместе с мажордомом и Бьеном, — вздохнул герцог.

— Он… жив? — с надеждой в голосе просила Арлетта.

— Вполне, — улыбнулся герцог. — Но он так выл и ругался! Он действительно сумасшедший, как я и предполагал.

— Я тоже так думаю, — согласилась Арлетта.

— Это самое лучшее, что можно о нем сказать.

— Что вы… с ним сделали?

— Я отправил его к доктору, который следит за здоровьем обитателей замка. Он извлечет пулю, а завтра я постараюсь, чтобы граф навсегда исчез из этого дома.

— Вы… отдадите его под суд?

— Я не хочу вовлекать тебя в это дело, кроме того, никому не нужен скандал вокруг нашего имени. Я накажу Жака сам. Это будет намного сильнее, чем любой суд.

— Что вы имеете в виду? — спросила Арлетта дрожащим голосом.

— Я пошлю его в колониальную Африку. Там у меня есть несколько плантаций, где Жак будет работать до конца своих дней. Если он вздумает вернуться во Францию, придется его арестовать.

Его тон был непреклонным, но в голосе не было злости.

— Спасибо… что вы не лишите его жизни, — сказала она.

— Я действительно слишком мягок по отношению к этому чудовищу, — сказал герцог. — Намного мягче, чем он сам ожидал. Его вина гораздо сильнее.

— Он… был одержим идеей… занять ваше место, — сказала Арлетта.

— Мне даже в голову не приходило, что мою жену убил Жак! Хотя я знал, что именно он распускал слухи, что убийца — я, потому что мы с герцогиней часто ссорились.

Он замолчал, погрузившись в воспоминания. Арлетта стиснула его пальцы, зная, как много ему пришлось выстрадать из-за слухов и сплетен.

— Хотя я заподозрил неладное, когда от передозировки опия умерла моя подруга Мадлен Монсаррат, — задумчиво добавил герцог.

— Вы… ее сильно… любили? — тихо спросила Арлетта.

— Очень. Я любил ее так сильно, как только мог в то время… Я думал, что мы поженимся и у нас будут дети.

И снова Арлетта ощутила в самом сердце холодную сталь кинжала. Она ничего не ответила, и герцог продолжил:

— Когда я понял, что именно Жак был причиной того, что меня ненавидели не только близкие, но и дальние родные и знакомые, было уже слишком поздно. Я уже не смог бы остановить его.

— Вы… с ним даже не поговорили?

— Какой смысл? Он был всего лишь источником сплетен. К тому же я был слишком гордым, чтобы опуститься до разбирательств подобного рода с человеком, который мне неприятен.

— Я понимаю.

Арлетте стало понятно, почему герцог выглядел таким циничным. Его благородная гордость не давала ему покоя, и он не мог допустить, чтобы им манипулировал бесчестный кузен.

— Потом появилась ты, — тихо сказал герцог. — И я по-настоящему испугался.

— Испугался?

Арлетта даже не предполагала, что герцог мог чего-то бояться. Герцог улыбнулся.

— Я полюбил тебя с первого взгляда, моя очаровательная нежная учительница. Ты покорила меня с самой первой минуты, когда я увидел тебя танцующей среди свечей в бальной зале! А та одежда, которая была на тебе, не могла скрыть достоинств твоей изящной фигуры.

Арлетта вспыхнула. Она так смутилась, что не решалась поднять на него глаза.

— Вы… были… изумлены?

— Скорее заинтригован. И совершенно уверен, что наконец-то нашел ту, которую искал всю жизнь.

— Как вы узнали?

— Не только ты, моя милая, такая чувствительная, — с улыбкой ответил герцог.

— Я знаю… но я не думала, что по отношению… ко мне.

— Я очень, очень сильно чувствую тебя, — серьезно сказал герцог. — В то же время я знал, что за нами следит Жак. Я боялся, что он разрушит наше счастье и посмеет повредить тебе так, как он уже сделал это с двумя другими женщинами. Я по-настоящему испугался за тебя, дорогая.

Он вздохнул.

— Позже я проклинал себя за то, что не отослал тебя домой в Англию.

Арлетта вскрикнула.

— Я так боялась, что вы рассердитесь на меня… за недостойное учительницы поведение… Что мне придется уехать! Я так отчаянно хотела остаться!

— И ты осталась. Но если бы ты не спасла нас обоих, то здесь бы снова разыгралась трагедия. И никто и никогда не узнал бы правду.

— Обещайте… что граф не сбежит! Что он снова не захочет… навредить нам!

— Клянусь, что этого не произойдет, — успокоил ее герцог. — А теперь, дорогая, я свободен, и могу предложить тебе стать моей женой!

Арлетта уставилась на герцога.

— Вы… правда… предлагаете… выйти за вас… замуж?

— Я люблю тебя так, как еще никого не любил. И думаю, что ты тоже меня любишь.

— Не может быть… это, наверное… неправда, — бессвязно повторяла она.

— Это самая настоящая правда! Я больше не хочу рисковать и бояться потерять тебя, поэтому намерен жениться на тебе немедленно, Тогда я смогу по-настоящему позаботиться о тебе.

Арлетта просияла. Но она все еще не могла поверить своему счастью, поэтому, путаясь и запинаясь, сказала:

— Вы не можете… вам нельзя… вы же не знаете, кто я!

Герцог радостно рассмеялся.

— Мне неважно, кто ты. Имеет значение лишь то, что ты женщина, которую я ждал, что в тебе есть все, чего жаждала моя душа. Если, конечно, у меня есть душа, — шутливо добавил он.

— Но… я… я не Джейн Тернер!!!

— Я прекрасно знаю, моя дорогая.

— Вы знали? Но откуда?

— Когда леди Лэнгли навязывала мне свою гувернантку, она дала мне самое подробное описание ее внешности и характера. Вот что она сказала:

— Дорогой кузен, если вы опасаетесь, что мисс Тернер способна как-то повлиять на ваш домашний уклад, то вам не о чем беспокоиться! Она очень здравомыслящая особа. Ей двадцать восемь лет, она совершенно некрасива, скорее дурнушка, зато очень добрая и компетентная учительница.

Герцог снова засмеялся и сказал:

— Только два последних прилагательных относятся к вам, моя красавица.

— Так вы с самого начала знали, что я не Джейн!

— Начнем с того, что тебе даже с большой натяжкой не дашь двадцать восемь. Сколько тебе лет на самом деле?

— Двадцать.

— А как тебя зовут?

— Арлетта. Это правда! Я тогда проговорилась от неожиданности.

— Я так и подумал. Мне было все равно, кто ты на самом деле. Но теперь тебе придется сказать свое полное имя, потому что это необходимо для формальностей при венчании.

— Арлетта Черрингтон-Вэйр, — скромно ответила Арлетта. — Мой отец, который скончался несколько недель назад, был шестым графом Вэйр.

Она не стала дожидаться комментариев герцога и добавила:

— Больше всего мне хотелось сказать тебе, что моя бабушка по маминой линии была француженкой, родом из Нормандии. Ее звали графиня де Фалайс.

Она посмотрела на герцога.

— Не может быть! — воскликнул он. — Фалайс прямые родственники Сотеров. О, дорогая, мы с тобой одной крови, кроме того, что нас объединяет многое другое!

Арлетта так обрадовалась, что не смогла удержаться от восклицаний.

— Как это прекрасно! Моя любимая бабушка была бы так рада!

— Моя тоже, — добавил герцог.

— Знаешь, если бы я действительна была Джейн Тернер, она бы не так обрадовалась, — заметила Арлетта со смехом. — Она несколько раз вызывала меня к себе и пытала, не собираюсь ли я «заманить тебя в сети».

— Но ведь ты именно так и поступила, — весело рассмеялся герцог. — На самом деле бабушка так счастлива, так благодарна тебе за спасение моей жизни, что все остальное не имеет для нее значения. Хотя тот факт, что ты, моя радость, тоже дворянка, ее несомненно обрадует.

— Так я правда… стану твоей женой?

— Я бы умер, если бы ты мне отказала! Теперь, моя хорошенькая двадцатилетняя учительница, у тебя появился новый ученик. А у тебя — учитель!

Арлетта непонимающе посмотрела на герцога, и он пояснил:

— Ты уже дала мне несколько уроков. Теперь пришло время наполнить этот дом любовью, чтобы он стал таким же прекрасным внутри, как и снаружи.

Арлетта глубоко вздохнула, прежде чем сказать:

— Как ты можешь жениться на мне, если… ты так ненавидишь англичан?

Она сказала это не глядя на него, и даже испугалась, когда он внезапно отнял свою руку.

— Я ждал этих слов. У меня есть несколько причин, по которым я плохо относился к твоим соотечественникам. Но прежде не могла бы ты ответить на один вопрос?

— Конечно!

— Скажи мне, есть ли что-нибудь важнее любви, которую мы питаем друг к другу?

Арлетта молчала, и он продолжил:

— Религия, национальность, титулы, деньги. Разве можно что-то из этой мишуры поставить в один ряд с тем несравненным чувством, которое ты испытываешь сейчас? С тем непередаваемым блаженством, которое приходит с полным обожания поцелуем? Когда я целовал тебя, то испытал такие чувства, которые меня в этой жизни ни разу не посещали!

— Правда?

— Я говорю только правду, — с достоинством ответил герцог. — Запомни, Арлетта, я обожаю тебя. Я преклоняюсь перед тобой, потому что ты являешься цельным воплощением всех женских качеств, которые я искал в других и не находил.

Его слова проникли Арлетте в самое сердце, и она положила руки ему на плечи. Он наклонился над ней и смотрел на нее с такой любовью, с таким обожанием, что Арлетта поняла, почему он еще ни разу не целовал ее после возвращения.

Он не хотел испугать или обидеть ее, пока все не будет сказано, и она не согласится стать его женой.

Теперь он медленно приблизил к ней свое сияющее лицо и приник губами к ее устам.

И снова Арлетта испытала любовный экстаз, в котором они оба растаяли и, превратившись в сияющих ангелов, соединились с Богом.

Герцог с трудом оторвался от Арлетты.

— Не надо меня соблазнять, дорогая, — с улыбкой сказал он, — пока мы не обвенчаны. Я думаю, что твоя матушка была бы против, да и бабушка тебя бы не одобрила!

Арлетта невольно вспомнила графа.

— Ты… будешь заботиться обо мне…

— Конечно, дорогая. Разве ты думала иначе? — сказал герцог. — А теперь я хочу тебе рассказать, почему я ненавидел англичан. Но прежде позволь мне еще кое-что сказать.

— Что? — немного нервничая, спросила Арлетта.

До этого они говорили по-французски, а теперь герцог заговорил по-английски:

— Я люблю тебя! Я не так часто говорил эти слова, а теперь я сказал это на твоем родном языке.

Арлетта застыла от изумления.

— Ты… говоришь по-английски?

— Так же хорошо, как ты по-французски.

— Невероятно! Но… откуда ты знаешь…

— Сейчас объясню. Все очень просто. Моя мама умерла, когда мне было десять, и отец вскоре женился на англичанке.

— На англичанке?!

— Скорее, она женила его на себе, — пояснил герцог. — Отец был болен, как телесно, так и духовно. Он сильно сдал после смерти любимой жены и заболел от переживаний. Эта женщина вынудила его на ней жениться.

— О, мне очень жаль… — сказала Арлетта, понимая, как тяжело было герцогу.

— Она хотела не только стать герцогиней де Сотер, — продолжал герцог, — но и произвести на свет сына, который унаследовал бы замок. Но этого не случилось, потому что мой отец чувствовал себя плохо. Она срывала злость на мне, превратив мою жизнь в сущий ад. Она как могла издевалась над чувствительным мальчиком, которым я был в те годы. Я постепенно возненавидел ее. Она была отвратительна всем, кто жил в замке, и бабушка тоже не любила ее.

— Почему мне никто об этом не рассказывал?

— Когда мне исполнилось восемнадцать, умер отец. Я унаследовал титул, а вскоре мачеха погибла, упав с лошади. Это был несчастный случай. Ее смерть стала облегчением, и все негласно решили о ней не вспоминать, будто ее и не было.

Эта история вошла Арлетте глубоко в душу. Ей было невыносимо жаль чувствительного мальчика, над которым измывалась злая мачеха.

— Теперь ты понимаешь, откуда появилось предубеждение против англичан. Когда моя сестра против воли бабушки вышла за англичанина, я был вне себя от злости. К счастью, Геральд оказался очень непритязательным и спокойным джентльменом, но те глубокие раны, которые оставила в моей душе жестокая мачеха, не давали мне возможности понять и простить.

— Теперь… я понимаю…

— Я знал, что ты поймешь. Я признаюсь, что был абсолютно и непростительно неправ, когда старался настроить Дэвида против его соотечественников и школы, где учился его отец.

Он говорил искренне, а Арлетта понимала, как трудно дается любое признание.

— Могу ли я чем-нибудь помочь тебе… забыть все это… забыть страдания?

Она слегка смутилась и добавила:

— Не останется ли темное пятно… на нашей любви? Не придется ли нам годами… нести тяжкое бремя… а потом ты тоже станешь… ненавидеть… меня…

Герцог рассмеялся.

— Ты и вправду думаешь, милая, что я смогу тебя ненавидеть? — спросил он по-английски. — Я люблю тебя и знаю, что ты дашь мне самое лучшее, что есть в Англии, так же, как я сам постараюсь подарить тебе самую прекрасную часть Франции!

— Я тоже так думаю. Я сделаю все… чтобы ты был счастлив!

— Тебе ничего не нужно делать, дорогая. Только люби меня. Я так соскучился по любви с тех самых пор, как остался без матери. Любовь нужна мне и моим будущим детям.

— Я подарю тебе детей! Обещаю! — воскликнула Арлетта.

Она снова раскрыла объятья, и герцог нежно поцеловал ее. Она почувствовала в этом поцелуе что-то почти священное.

Когда он поднял лицо, в восточное окно хлынул ясный свет солнца. Наступил новый день.

— А теперь, любовь моя, ложись спать. Забудь все ужасы этой ночи, они уже в прошлом и не имеют никакого значения. Спокойных тебе снов!

— Ты не исчезнешь с утра?.. Вдруг я проснусь и окажется, что все это было лишь восхитительным сновидением…

— Я буду рядом. И не только завтра, но до тех пор, пока смерть не разлучит нас!

Он поцеловал ее руку, задул свечи, которые уже давно горели напрасно и направился к двери.

На пороге он обернулся.

— Сладких снов, моя обожаемая невеста! — сказал он по-английски. — Я люблю тебя!

Когда он уходил, по щекам Арлетты текли прозрачные слезы. Она плакала от счастья.

Маленькая церковь была украшена белыми лилиями.

Кроме жениха и невесты, при обряде венчания присутствовал только месье Бьен, самый близкий человек среди домашних герцога.

Деревенскому священнику помогали два монаха. Несмотря на то, что церковь казалась пустынной, Арлетта чувствовала, что духи предков, которые веками возносили там свои молитвы, радуются вместе с ней.

Она так же явственно ощущала их присутствие, как и в тот раз, когда молилась о том, чтобы в замке воцарились мир и покой.

Арлетта попросила герцога, чтобы обязательно зажгли побольше свечей возле изображения Жанны Д'Арк.

— Я поставила ей свечку, — объяснила Арлетта удивленному такой просьбой жениху, — и попросила помочь развеять тучи, нависшие над замком. Мне кажется, мои молитвы были услышаны!

— Да, мы должны поблагодарить ее, — улыбнулся герцог.

Из ближайшего города в замок приехал мэр. Герцог был важной персоной, поэтому им не пришлось ехать самим в город для формального бракосочетания, принятого по французским законам.

После того, как он уехал, герцог и Арлетта рука об руку пошли к алтарю в старой церкви.

Герцог объявил всем, что Арлетта в трауре, поэтому на свадьбе не будет гостей. Но он собирался устроить праздник в замке для его обитателей, поэтому повара и слуги готовились весь день и всю ночь, украшая комнаты и накрывая столы.

Дэвид и Паулина стояли возле входа в церковь в ожидании счастливой пары, чтобы осыпать их лепестками роз. Увидев, что собираются делать дети, все деревенские жители бросились обрывать цветочные лепестки откуда только можно. Они решили, что молодым будут приятны такие знаки внимания, и огромной толпой собрались у входа.

Когда двери церкви распахнулись и на пороге появились счастливые Арлетта и герцог, в воздух вознеслись тысячи лепестков.

Они разноцветными искрами взмывали в солнечных лучах и, кружась, опускались на их волосы и плечи, а потом падали и мягким благоухающим ковром стелились по дорожке.

Арлетта навсегда запомнила этот момент. Она назвала дорогу от церкви до замка «розовым путем», и это была правда.

— Вся наша жизнь станет таким путем, — с улыбкой сказал ей герцог, и Арлетте показалось, что она попала в самую настоящую сказку.

На следующий день после случившегося в подземелье Арлетта проспала до самого ленча.

Управляющий принес ей завтрак прямо в постель.

— Монсеньор герцог просил вас, мадемуазель, оставаться в постели до тех пор, пока вы полностью не отдохнете.

Услышав, что уже час пополудни, Арлетта пришла в ужас.

— Так поздно! Я не собиралась долго спать!

— Неудивительно, мадемуазель, — ответил управляющий. — Ведь вам пришлось столько пережить за ночь! Будьте благоразумны и отдыхайте. Вам было нелегко все это перенести.

Арлетта поняла, что о происшествии уже знал весь замок.

Это была одна из причин, по которой герцог просил ее оставаться в комнате. Ведь если она спустится вниз, то на нее неминуемо обрушится шквал вопросов.

Около пяти герцог прислал ей камердинера. Он просил ее, если она готова и не против, прийти к нему в кабинет.

Арлетта немного постояла перед дверью, прежде чем войти.

Увидев ее, он раскрыл ей свои объятия. Они стояли, обнявшись, посреди комнаты, и им не нужно было слов, чтобы говорить о том, что они одно целое и теперь неразлучны навеки.

Потом они долго разговаривали.

— А теперь, милая, — в конце беседы сказал герцог, — я снова собираюсь отправить тебя в спальню. Ты должна отдохнуть и поберечь себя до завтра. Тебе пришлось пройти через такое испытание, которое бы свалило с ног многих других женщин. Кроме того, мне нужно столько всего устроить, что я боюсь ничего не успеть, если ты будешь рядом!

— Ты не хочешь, чтобы я стала твоей? — задала Арлетта провокационный вопрос.

— Я отвечу тебе завтра, после того, как мы с тобой поженимся, — с веселой улыбкой ответил герцог.

— Завтра?

— Я же говорил тебе, сокровище мое, что не могу больше рисковать тобой. Поэтому мы поженимся как можно скорее.

Арлетта поняла каким тяжелым испытанием для герцога было это опасное происшествие в подземелье. Граф угрожал ее жизни, а он был абсолютно бессилен и не мог ее защитить.

В ее памяти отчетливо всплыли воспоминания о той ужасающей сцене. Герцог просил тогда графа пощадить ее.

Арлетта знала, как сильно ее любит герцог. Поднимаясь в свою комнату, она с улыбкой подумала, что он всегда будет ее наставником.

Невозможно даже представить, что с ним можно бороться, да она и не хотела этого. Ей нужна только любовь. Арлетта знала, что он всегда позволит ей делать все, что она захочет.

У Арлетты голова кружилась от тех восхитительных планов, которые строил на ближайшее будущее герцог.

— Завтра мы с тобой поженимся, — говорил он, — а на следующий день уедем вдвоем на мою виллу на юге Франции, и там проведем чудесный медовый месяц! Только ты и я, нас никто не потревожит. Там, родная моя, ты узнаешь, как сильно я люблю тебя.

— Ты… не забыл про Дэвида? — озабоченно спросила его Арлетта.

— О нем не беспокойся. Я уже нашел ему прекрасного учителя, он тоже англичанин. Он приедет на днях из Лиможского университета, где изучает французский, и они начнут заниматься. Если ты одобришь его, когда мы с тобой вернемся, то он и дальше будет учить Дэвида.

Арлетта радостно захлопала в ладоши, и герцог добавил:

— Кстати, он очень любит крикет. Я распорядился, чтобы здесь была создана целая команда. Так что Дэвиду скучать не придется.

Арлетта была на седьмом небе от счастья. Ее любимый оказался таким заботливым и предусмотрительным не только по отношению к ней, но и ко всем близким.

— Как чудесно, что ты позаботился обо всем! Как ты можешь думать обо всем сразу?

— Я думаю о тебе, — ответил герцог, и она знала, что это правда.

Когда она проснулась на утро свадьбы, то поняла, что он имел в виду под этими словами.

Управляющий проводил ее в будуар, где были приготовлены свадебные наряды. Изумительной красоты старинное белое платье с вырезом на груди и открытыми плечами было расшито французским кружевом и белым жемчугом. Пышный рукав был не длинным и зауженным, открывая руки, которые она украсила фамильными браслетами.

Фата из белого муара крепилась на усыпанной бриллиантами короне, которую из поколения в поколение надевали невесты из рода Сотер.

Арлетта знала, что теперь все эти благородные герцогини с улыбкой смотрят на свою преемницу, провожая ее к алтарю.

Сегодня она в последний раз спускалась из своей спальни в башне. Отныне она станет герцогиней де Сотер и будет спать в комнате, где веками спали ее предшественницы.

Она предстала перед женихом такая юная и прекрасная, с букетом розовых орхидей в руке, что казалось, это сказочная принцесса.

Герцог выглядел еще элегантней, чем всегда. Он был в изящном вечернем костюме и тончайшей шелковой рубашке. На его плече была орденская лента, а на груди несколько украшенных драгоценными камнями орденов.

Увидев невесту, он не смог сдержать возгласа изумления, настолько она была прекрасна.

Он склонился к ней и нежно поцеловал ей руку.

— Ты именно такая, какой мне хотелось, чтоб выглядела моя невеста, — с восхищением сказал он. — Или как ангел моей души.

После венчания они отправились к старой герцогине. На этот раз она выглядела еще более удивительно. Казалось, на ней надеты все украшения, которые только были в замке.

Арлетта поцеловала старую леди.

Герцогиня воскликнула:

— Ты видишь? Я была права! Ты приехала, чтобы выйти замуж за моего внука!

— Я счастлив, что это так, — с улыбкой сказал герцог.

Герцогиня засмеялась и обратилась к Арлетте:

— Я еще не успела поблагодарить тебя, моя дорогая, за то, что ты не только спасла жизнь моему внуку, но и избавила меня от неприятности видеть его ужасного кузена на его месте.

— Не надо об этом говорить! — перебил ее герцог.

— Подожди, Этьен, — строго сказала герцогиня, — я еще не закончила. Я хочу сказать Арлетте, что она самое прекрасное создание, которое когда-либо посещало этот замок. Мы все до одного любим ее!

Арлетта была так тронута, что слезы навернулись ей на глаза.

Герцогиня подняла за них бокал шампанского, и после того, как она выпила за их здоровье, жених и невеста попрощались и вышли.

В приемной их ждала старая горничная.

— Вы так осчастливили мадам, — сказала она. — Я еще никогда не видела ее такой радостной и взволнованной, как сегодня!

— Сейчас я и сам таков, — ответил ей герцог.

В замке был устроен праздник, на который были приглашены не только все слуги, но и соседи, и работники из деревни.

Огромный зал был украшен гирляндами из цветов. Вдоль стен длинными рядами стояли накрытые столы, которые буквально ломились от всевозможных яств. Повар и его помощники трудились всю ночь.

Они постарались на славу: там были и домашние сыры, и всевозможные деликатесы, а вина были самыми лучшими и выдержанными.

Дэвид был на седьмом небе от счастья, потому что герцог возложил на него обязанности хозяина приема. Они с Паулиной сидели во главе центрального стола, и выглядели такими взволнованными и счастливыми одновременно, что Арлетта от всей души порадовалась за своих любимых подопечных.

Герцог произнес речь, в которой поблагодарил всех присутствующих за их поздравления и пожелания. Он возвестил, что теперь в замке наступила эра любви и счастья и что темные тучи развеялись, и навсегда остались в прошлом.

Пока он говорил, Арлетта поклялась себе, что отныне будет всегда помогать людям избавляться от страданий.

Вскоре они покинули зал, где царило всеобщее веселье, и отправились в отдельную комнату, где их ждал ужин на двоих.

В этой комнате Арлетта прежде не бывала.

Она не помнила, что ела и пила. Им прислуживал официант, поэтому они беседовали на обычные темы, но их глаза сияли и говорили о другом.

Она ни о чем другом не могла думать, только о том, что герцог любит ее, и постоянно чувствовала трепет, рожденный его близостью.

Наконец они встали из-за стола, и Арлетта решила, что сейчас он поведет ее в свой кабинет. Но герцог повел ее по главной лестнице, и она подумала, что они идут в бальный зал, где он впервые увидел ее и влюбился.

Но Арлетта ошиблась и на этот раз. Они прошли по коридору дальше до самого конца. Там находилась собственная спальня герцога.

Рядом была еще одна дверь. Управляющий уже говорил Арлетте, что эти покои предназначены ей.

Дэвид никогда не показывал ей эту комнату, потому что ключи были спрятаны у герцогини. А спальню герцога и подавно, потому что он боялся своего дядю.

Арлетта была в восхищении. Ей еще никогда не приходилось видеть таких красивых комнат. Ее спальня была выдержана в нежно-голубых тонах и украшена букетами белых лилий, которые прекрасно контрастировали с картинами Фрагонара, на которых были изображены сцены любви античных божеств.

Под куполом потолка была изображена пеннорожденная Венера, а полог кровати поддерживали купидоны.

— В такой восхитительной комнате… я чувствую себя… словно во сне! — воскликнула Арлетта.

— Пойдем, взглянем на мою, — предложил герцог.

Он открыл дверь, соединявшую их комнаты, и Арлетта увидела, что его спальня была еще больше.

Она была отделана в том же стиле, но была более мужской по духу.

Полог у кровати был из красного бархата, а над высокой резной спинкой красовался герб Сотеров.

Арлетта сразу же обратила внимание, что его комната была украшена теми же цветами, что и ее. Это были белые лилии и орхидеи. Пока она разглядывала комнату, герцог закрыл дверь и теперь стоял совсем рядом. Она подумала, что он сейчас ее поцелует.

Но он осторожно снял с ее головы прекрасную корону и прижал к груди. Потом он снял фату, и вместе с короной положил на столик.

Арлетта ждала, что будет дальше. Она решила положиться на его волю, хотя страстно желала, чтобы он ее поцеловал.

Герцог, не торопясь, стал вынимать из ее волос шпильки, пока прекрасные белокурые волосы упали ей на плечи.

— Теперь, дорогая, ты выглядишь так же, как тогда, когда я впервые тебя увидел. Правда, сегодня на тебе намного больше одежды.

— Ты… смущаешь меня, — тихо проговорила Арлетта.

— Я обожаю, когда ты смущаешься, — ответил герцог.

Он взял ее за подбородок и приблизил к ней свои губы.

Арлетта ощутила, как волны блаженства разошлись от ее губ по всему телу. Она не заметила, как герцог расстегнул ее свадебное платье, и оно легко скользнуло на пол.

Он подхватил ее и отнес на кровать.

Арлетта не осознавала, что происходит. Ее поглотило восхитительное чувство, слившееся с биением ее сердца. Ее существо было переполнено любовью.

Она вся, и душой, и телом, принадлежала ему.

Он положил ее на прекрасные шелковые подушки и накрыл легким вышитым покрывалом.

Ее глаза сияли ярче солнца.

Герцог опустился на постель рядом с ней. Он обнял ее, и Арлетта затрепетала от счастья.

Ей казалось, что они как будто бы два ангела. Оторвавшись от земли, они парят в бескрайней лазури неба. Она знала, что герцог чувствует то же самое.

— Я люблю тебя, — сказал он по-французски. И добавил по-английски: — Я тебя люблю!

Их губы слились в долгом поцелуе, и сердца бились в унисон. Арлетта чувствовала, как руки герцога ласкают ее тело.

Она прошептала прерывающимся от счастья голосом.

— Научи… меня… любви.

Она понимала, что нет такого языка, на котором они могли бы высказать свою любовь.

Но слова были ни к чему.

Их любовь была самой жизнью. Жизнью, данной человеку от Бога, частью вечности.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.