Искусная ложь

«Я позвоню этому гребаному психоаналитику», - кричит он.

'Хорошо.'

Яростное бормотание Беккера становится громче, и я понимаю, что он собирается выскочить из офиса. Так что я побежал по коридору, Уинстон преследовал меня, и вошел в ближайшую дверь, к которой прихожу.

Которая оказывается уборной. У меня нет времени медлить. Я дотягиваюсь до ошейника Уинстона и втягиваю его внутрь, быстро хлопая дверью, прежде чем присесть, чтобы суетиться над ним, надеясь, что это заставит его замолчать.

Раздается несколько ударов, а затем отчетливый звук топания босых ног Беккера по каменным ступеням. Я задерживаю дыхание в темноте, потираю круги в ушах Уинстона, выжидая своего часа. Прошло несколько минут, но в конце концов я слышу, как мистер Х. ковыляет по коридору.

Уинстон хнычет рядом со мной, явно недоумевая, что, черт возьми, происходит. «Хорошо, мальчик», - шепчу я, слыша, как закрывается дверь на кухню. Я выдыхаю с облегчением и поднимаюсь с пола, открывая дверь осторожно и заглядывая в каждую сторону. 'Давай.' Я провожу Уинстона и быстро пытаюсь привести себя в порядок, и когда мне кажется, что я достигла максимального самообладания, я направляюсь на кухню, моя бедная голова кружится.

Я нахожу мистера Х. сидящим за столом, его серебристые волосы аккуратно зачесаны набок, а лицо уткнуто в газету. «Мистер Х.», - говорю я, побуждая его поднять глаза. Его очки лежат на кончике носа, и он наклоняет голову, чтобы посмотреть поверх них на меня.

'Элеонора.' Он кажется удивительно невозмутимым; нет никаких доказательств того, что он только что поссорился со своим внуком. Аккуратно сложив газету, он кладет ее на стол перед собой. 'Давай присоединяйся ко мне.'

Указываю на печь. «Я собирался заварить чай» .

Мистер Х тянется к центру стола и стучит по крышке чайника. «Свежеприготовленный Дороти».

Я улыбаюсь и брожу, стараясь казаться непринужденным. Это сложно. Разговор, который я слушал, повторяется. Так много вопросов, но ни один из которых я не могу задать, чтобы не прозвучало так, будто я любопытствую. «Она действительно заботится о тебе».

«Она знает», - соглашается он со смешком. «Сахар?»

«Нет, просто молоко, пожалуйста».

- Уже достаточно сладко? Он берет чистую чашку с блюдцем и начинает наливать мне чашку.

Я смеюсь. 'Возможно нет.'

«Ой, ты скромничаешь. Как твоя мать?'

«Она великолепна, спасибо».

«Прекрасно. Я уверен, что она скучает по тебе.

«Немного», - признаю я, хотя она никогда мне этого не говорила. «Я поеду домой через пару недель». Я совсем не жду этого и продолжаю тянуть время, чтобы забронировать билеты на поезд, но Эдвин Смит снова преследовал меня. Я не могу не убирать мусор в отцовском магазине так долго. И не только это, мой бывший находится в Хелстоне и, видимо, хочет загладить вину. Отличный шанс. Я знаю, что как только я выйду из поезда, известие о моем прибытии, вероятно, достигнет его до того, как я приеду в дом моей мамы. Мне не нужно слышать его извинения. Они означают дерьмо и ничего не меняют. Просто пустая трата моего время.

Мистер Х добавляет в мой чай молока. Я стараюсь не обращать внимания на звон фарфора, когда он протягивает его мне, но когда его губы выпрямляются, а лицо морщится от концентрации, это становится невозможным.

'Ты в порядке?' Я освобождаю его от чашки и блюдца и быстро ставлю на место, наблюдая, как он одновременно трясет руками и головой, явно разочарованный.

«Старение должно быть одним из худших вещей, которые случаются с человеком», - говорит он, заставляя улыбаться, когда его старые глаза находят меня. Я стараюсь не выглядеть сочувствующим, зная, что он, вероятно, не оценит этого. Кончик пальца постукивает по виску. - Здесь все здоровое, как фунт. Проблема во всем остальном ».

- Вы не против, чтобы я спросил, сколько вам лет, мистер Х.?

Он снова издает сладкий смешок, поднося чашку к губам. 'Девяносто три. Слишком стар для тебя, милая.

«Ну, черт». Я хлопаю по столу, разочарованно морщу лицо, заставляя мистера Х. запрокинуть голову назад от смеха. Я нежно улыбаюсь ему через стол, в голове у меня забегает сотня вопросов, которые я хотел бы задать, об истории Hunt Corporation и великолепных сокровищах, которые он, должно быть, видел в своей жизни. Я держу пари, миллионы фунтов, должны пройти сквозь его пальцы.

Мой луч остается неподвижным, пока старик утихает смех, вытирая стекла своих очков. Но затем его улыбка исчезает, унося с собой мою. Он превратился из истеричного в сверхсерьезного за наносекунду. «А моему очаровательному внуку может быть всего тридцать два, но он слишком непослушен для тебя».

Я поджимаю губы. «Это немного случайное утверждение», - говорю я, делая глоток чая, яростно борясь с румянцем, подкрашивающимся к моим бледным щекам. Легкий изгиб головы мистера Х. и понимающая улыбка говорят мне, что я потерпел неудачу в своих усилиях. Я не помогу своему делу, когда отворачиваюсь, чтобы избежать его пытливого взгляда.

- У тебя огонь в карих глазах, Элеонора.

Понятия не имею, что он имеет в виду. Я немного прогибаюсь и отбрасываю призрак. «Мистер Хант, простите меня, но ваш внук маленький…» Я закрываю рот, когда единственные слова, которые приходят в голову автоматически, являются оскорбительными. Мне нужно помнить, что этот милый старик - дедушка Беккера, а Беккер Хант, к сожалению, мой босс. «Испытание», - заканчиваю я, довольна собой, что нашла слово, заменяющее «тупица», «ублюдок», «придурок» или «засранец». Или соблазнительный, великолепный, греховно сексуальный и соблазнительный.

Его ухмылка становится шире. «Тебе не нужно сдерживаться со мной, Элеонора. Я люблю своего внука больше, чем саму жизнь, но я не заблуждаюсь. Этот человек индивидуалист ». Он наклоняется через стол, и я заинтригована медленно подхожу к нему. «Он современный Казанова».

Я импульсивно фыркаю, затем смущенно прошу прощения за это. 'Сожалею.'

«Не надо. Вы не согласны?

«Казанова? Разве он не был умным чародеем? Беккер не умеет говорить. Он бабник. Его дед сказал сам, не то чтобы я мог поднять этот вопрос, так как он совершенно не подозревает, что я подслушал этот разговор.

'Да. Известен своими любовными похождениями ».

Мои брови морщатся. - А много ли у него было?

- Казанова или Беккер? Он пытается скрыть подергивание, развивающееся в уголке рта, но я вижу это так же ясно, как он видит мои румяные щеки. Я задаю слишком много вопросов тем, кому наплевать.

« Беккер», - произношу я и задерживаю дыхание. Почему я не сказал Казанова? Потому что я точно не хочу знать тонкости личной жизни Беккера. Я могу еще раз проверить гугл, если захочу помучить себя.

Он вздыхает, сочувственно улыбаясь. «Боже мой, Элеонора».

Что? Что-то мне подсказывает, что я не хочу знать.

Я шучу, я действительно хочу знать. 'Что?'

'Только . . . ' Он встает, и мой взгляд поднимается вместе с ним, мои глаза требуют объяснений. Используя стол для поддержки, он слегка наклоняется ко мне. «О, милая, дорогая, моя».

Я вскакиваю и обхожу вокруг стола, чтобы помочь ему. - Что вы имеете в виду, мистер Х.?

'О, Боже.' Он качает головой в искреннем отчаянии, и это поражает меня.

«О нет, - говорю я. 'О, нет, нет, нет. На самом деле, никакого «о боже» вообще ».

«О боже, - говорит он еще раз. Я хочу кричать о своем разочаровании. «Казанова снова наносит удар», - шутит он. Его попытка юмора совсем не смешная. Под этим скрывается подлинное отчаяние.

«Но он этого не сделал». Я нервно смеюсь. «Честно говоря, у меня иммунитет». Я собираюсь сказать ему, насколько я невосприимчив к его внуку, но меня прерывает дверь кухни, не позволяя очередной бредовой лжи слететь с моих губ.

Миссис Поттс стоит в дверях, положив руки на бедра. Я чувствую облегчение, несмотря на то, что она выглядит довольно сердитой. - Элеонора, дорогая, не могли бы вы почистить мне морковку?

«Конечно», - быстро отвечаю я. Морковь, я могу сделать все, что угодно, чтобы избежать большего, о боже.

«Дональд, ты должен вздремнуть».

«Прекрати это, женщина», - ворчит он. 'У нас есть проблемы.'

'Проблемы?' - говорит она, игнорируя его приказ.

'Да.' Он снимает мою руку со своего локтя и нежно держит ее, нежно похлопывая свободной рукой по тыльной стороне. «Элеонора здесь думает, что у нее иммунитет к мальчику Беккеру».

Радостная улыбка, которая появляется на лице миссис Поттс, на самом деле заставляет меня чувствовать себя лучше. 'Это чудесно.' Она подбегает и берет мою руку у мистера Х., повторяя его движения и яростно потирая. 'Я так рада.'

«Я тоже», - соглашаюсь я, впитывая похвалу. Даже если я этого не заслуживаю. Потому что я лгунья.

«О, ради любви к Гераклу». Мистер Х отвлекает мое внимание от довольной миссис Поттс. «Нет, Дороти». Он закатывает глаза. «Она думает, что у нее иммунитет».

Мои брови встречаются посередине. «У меня иммунитет», - говорю я, стараясь успокоить их мысли. То, что я отрицаю, не имеет значения. Я понимаю важность отпугивания Беккера, и не только потому, что он игрок. Похоже, Беккеру не удалось уладить беспокойство дедушки, когда дело касалось меня, поэтому мне необходимо это сделать.

Мои глаза отливать между двумя старыми людьми, так как они медленно снова обращают свое внимание на меня. Они меня изучают. 'Что?' Я нервно ерзаю на каблуках. - Почему вы так на меня смотрите?

- О боже, - выдыхает миссис Поттс.

- Боже мой, - разочарованно говорю я. «В самом деле, нет« о, дорогая моя »». Я в отчаянии. Я в отчаянии. Я не пойду туда.

«Да, дорогая». Миссис Поттс кладет успокаивающую руку на мою голую руку и успокаивающе трет. - Все, что скажешь, дорогая.

'Видишь?' - бормочет мистер Хант, начиная тащить свои тяжелые ноги по плитке к кухонной двери. «Иммунитет», - усмехается он.

Если бы он не был таким нестабильным и старым, я бы оттащил его назад и заставил бы выслушать мое отрицание, пока он не убедится, но этот небольшой эпизод меня утомил. Мои плечи опускаются, и я сдаюсь, наблюдая, как миссис Поттс догоняет старика и берет его за руку. «Я боялась худшего», - тихо говорит она, как будто не хочет, чтобы я слышал. Но я слышу. Отлично.

«О, Дороти», - отвечает мистер Х., открывая дверь и жестом показывая ей, чтобы она пошла первой, безупречный джентльмен, хотя ему все равно приходится держаться за нее, пока она берет на себя инициативу. 'Худшее еще впереди.'

Дверь закрывается.

И я один.

«Нет, боже мой!» - кричу я, оглядывая кухню в поисках чего-нибудь, что могло бы развеять мое разочарование. Я усаживаюсь на стол и подхожу к нему, крепко шлепая его, воображая, что это лицо Беккера. Что это вообще значит? Меня уволят? Отправить мне вещи, пока не случилось худшее? И что они имели в виду, когда сказали, что худшее еще впереди?

Гав!

Я оборачиваюсь и вижу Уинстона у моих ног. Если бы я не был полностью вменяемым, я бы заподозрил, что его радостное недовольство сейчас - это его согласие с двумя стариками . «Не начинай, - предупреждаю я. Совершенно вменяемая? Я говорю с собакой.

Гав!

'Что?' Я спрашиваю, как будто он ответит. Как ни странно, он этого не делает, но он все же бегает по комнате и вытыкается носом в кожаный поводок, свисающий с задней стороны двери. - Хочешь прогуляться?

Он лает и тычет носом в снова вести, его хвост виляет хорошо и правильно. Я приседаю и чешу его за ухо. «Просто позволь мне почистить немного моркови для миссис Поттс», - говорю я ему. «Тогда пойдем гулять». Я мог бы справиться со свежим воздухом, это точно. Мне нужно прочистить голову и подготовить свою успокаивающую речь для миссис Поттс и мистера Х.

Стоя и поправляя платье, я отправляюсь на охоту за морковью. Я открываю шкаф за шкафом, но моркови не нахожу. « Кладовая», - понимаю я, направляясь к самому высокому шкафу и открывая дверь. Меня встречает проволочная стеллажная система, и я начинаю сканировать корзины, наклоняясь по мере продвижения на юг. «Бинго». Я замечаю море апельсина рядом с морем моркови и хватаю несколько, поднимая и закрывая дверь.

'О, Боже.' Мягкие слова приходят из ниоткуда, и мои ноги от страха отрываются от пола, морковь выпадает из моих рук.

Я уже в ярости, а я еще даже не взглянул на него. 'Ты напугал меня.' Я выдавливаю слова сквозь сжатые челюсти, медленно поворачиваясь к нему. Он прислонился к столешнице, выглядит очень вкусно, в очках. Он смотрит на меня, его карие глаза особенно зеленцей, когда он ест яблоко. Кажется, он собрался после нашего маленького. . . момента в библиотеке, и его небольшая. . . беседа с дедушкой. Человек, которого я слышал, выглядел так, словно был в эмоциональном потрясении. Этот человек выглядит далеким от этого. Он разговаривал со своим терапевтом? Может, у него было. . . его слова внезапно всплывают в моем пораженном уме.

О, Боже.

Вот дерьмо.

Слушал ли он этот небольшой эпизод между моим дедушкой, миссис Поттс и мной?

- Итак, у вас иммунитет? - говорит он, словно читая мои мысли.

Мои щеки горят, но я игнорирую его вопрос и увольняю один из своих. 'Чего ты хочешь?'

Он пожимает плечами и глубоко вздыхает, досадно глядя на свои босые ноги. Он начинает небрежно тереть ими о кухонный пол, как будто знает, что они меня восхищают. Я отрываю глаза и возвращаю их на его надутое лицо. Глупый. Когда я нахожусь в компании Беккера, это всегда проигрышная ситуация. Я не могу смотреть ни на что, что снижает его сексуальную привлекательность, поэтому мне приходится полагаться на его «обаяние», чтобы удержать меня. И я желаю этого прямо сейчас. Все это. Я возьму каждый бит. Я знаю, что это приближается, поэтому, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки, я поднимаю голову, чтобы побудить его сказать больше.

Он усмехается. Гребаный ублюдок. «Обожаю, когда твои щеки краснеют».

Я хмурюсь .

Его ухмылка растягивается. «Представь, какие они станут красными, когда я с тобой закончу». Он тактически откусывает яблоко. И вот оно. Громко и ясно. Ему следует немедленно найти нового терапевта.

- Разве вы не должны были быть где-нибудь сегодня утром? - спрашиваю я, имея в виду его предполагаемую встречу по поводу испанского гобелена, которая потребовала, чтобы я был на работе на час раньше. В полдень он все еще в поту. Я нагибаюсь и собираю разбросанную морковь.

«Перенесено на сегодня днем».

Я фыркаю про себя. Вполне вероятно, что так называемая встреча сегодня утром вообще не была организована. Я беру последнюю морковку и пытаюсь встать, но Беккер приседает передо мной, его рука лежит на моей на морковке. Тепло парализует каждый мускул в моем теле.

«Я бы хотел увидеть, как я могу сделать все твои щеки розовыми» .

Я поднимаю ошеломленные глаза. Его лицо невозмутимо. Красивая. Завораживающе. Все мои щеки? Я больше не могу этого делать. Это истощает. Я не хочу участвовать в этой игре, в которую он играет. Меня это начинает пугать только по одной причине, кроме того, чем это закончится. Что, по сути, буду безработной и униженой .

Я заставляю себя смотреть в его ангельские глаза, демонстрируя силу. «Вы неисправимы» .

- Значит, я тебе нравлюсь?

«Нет, это значит, что от тебя у меня заболела голова. Прекрати ».

'Прекрати что?'

'Знаешь что.'

'Тогда ладно. Ты тоже это прекратите ».

'Я?' Я смотрю на него.

'Да ты.'

Я сдаюсь. Я вырываю свою руку из-под его руки и встаю, убегая в другой конец кухни. Я открываю ящики, пока не нахожу овощечистку и нож, затем шлепаю морковь по столешнице и начинаю резню моркови. Моя рука злобно толкает овощечистку вниз, пока у меня не оказывается стопка лысой моркови. Затем я начни рубить их своим ножом, собирая гору частей сомнительной формы, которые миссис Поттс, несомненно, не одобрят.

Я знаю, что он позади меня, вероятно, осторожно наблюдает за мной. Или - учитывая нож, которым я размахиваю - он мог бы благоразумно окунуться, прежде чем я смогу добавить его к своей кучке моркови.

Я рублю и рублю, чувствуя, что все больше возбуждаюсь, а затем. . . - Ой, - шиплю я и роняю нож, глядя на свой палец. Кровь. 'Вот дерьмо.' Я беру кухонное полотенце и прижимаю его к пальцу. Кровь. Боже, от этого меня так тошнит. Я падаю на колени и несколько раз моргаю, чтобы прояснить зрение, когда оно становится расплывчатым, когда мне становится жарко, потно, холодно или плохо. «Черт возьми». Я сильнее сжимаю кухонное полотенце, когда у меня начинает пульсировать палец. Я не буду плакать. Я также не буду смотреть на ущерб, который я нанесла. Кровь. Я чувствую, как у меня переворачивается живот и сжимаю глаза, пытаясь дышать сквозь головокружение.

Затем я чувствую его прикосновение к своему запястью, и мои глаза открываются, и я вижу Беккера, стоящего на коленях передо мной. Его губы прямые, лицо серьезное. 'Ты в порядке?'

Моя нижняя губа начинает дрожать, меня подбирают глупые эмоции. Я ребенок. Это действительно не так больно. Утомили ли меня наши постоянные игры взад-вперед? Измотал меня и сделали меня девченкой? - Ой, - бормочу я, опуская голову, чувствуя себя глупо. Да у них есть. Я устал от борьбы. Измотанная всем этим.

«Вот, дай мне посмотреть». Он пытается подтянуть мою руку к себе, но я выхватываю ее.

«Я в порядке», - бормочу я, начиная разгибать тело, чтобы встать. «Перестань быть любезным и внимательным».

'Почему?'

«Это тебе не подходит».

Он закатывает глаза. 'Позвольте мне помочь.'

«Я лучше истеку кровью до смерти».

Он глубоко смеется, сладкий звук наполняет кухню. «Да, ну, я не хочу чтоб у меня были хлопоты по избавлению от тела мертвого сотрудника». Он смахивает меня с ног одним быстрым движением, заставляя меня взвизгнуть от шока, что он полностью игнорирует, и подходит к стойке, держа меня на руках. Я напрягаюсь в его хватке, мои губы сжимаются. «Как ваш босс, я приказываю вам повиноваться мне». Он садит меня на стол и усмехается, когда ловит на моем выражение отвращения. 'Поняла?'

Я нахмурилась, потянув за край платья, которое медленно доходило до моих бедер.

'Позвольте мне помочь.' Беккер берет край и поправляет моего платья, его рука скользит по моей голой ноге. Я напрягаюсь и знаю, что он заметил это, потому что ухмыляется. Боже мой, желание дать ему пощечину и целоваться с ним разрушает мою силу воли. Я представляю, каково было бы дать ему пощечину и целоваться с ним. Я не уверена, что мне понравится больше всего.

«Хорошо», - говорю я, отталкивая его. «Платье на месте».

Беккер хлопает мне руками. 'Не совсем.' Он берет свое время пытать меня стратегически забирает власть его плоти над моей, кивая свое одобрение и принимая глубокий вдох, как только он все сделал. Затем он упирается руками в столешницу по обе стороны от моих бедер. Я откидываюсь назад, когда он смотрит на меня. Я в клетке. В ловушке. Я чертова сидящая утка. - Ты позволишь мне взглянуть?

«На мой палец?»

Его грудь сжимается от слышимого дыхания, и его глаза сканируют мое лицо в поисках. . . Не знаю чего. Он выглядит немного смущенным, его глаза вопросительно. - На что еще я хотел бы посмотреть, принцесса?

Мои губы сжимаются, глаза сужаются, и я медленно поднимаю к нему обернутую полотенцем руку. «Будь осторожен», - предупреждаю я.

«Я люблю грубость и грязь», - бормочет он тихо, почти вопросительно, как будто напоминает себе. Говорит сам.

Я должен сказать на это только одно, только одно, что приходит само собой. «Не будь пиздой». Мое оскорбление слетает с моих губ, и он напряженно улыбается.

Затем он осторожно берет мою руку, сглатывая, медленно распутывая материал, а я напрягаюсь и шиплю. «Будь храброй девушкой», - поддразнивает он, глядя на меня каждые несколько секунд. Я не мог ответить. Я слишком занята, задерживая дыхание и потею, и не из-за травмы пальца. Он так близко. Касаясь меня. «Закрой глаза», - бормочет он. «Ты ничего не почувствуешь».

Я делаю, как мне говорят, счастлива, что не вижу его. Он так нежен со мной, каждое прикосновение и движение выполняются с особой осторожностью, делая весь процесс почти безболезненно. Но жар его кожи на моей. . .

Я несколько раз сглатываю, делая глубокий вдох и игнорируя воспоминания о его обнаженной груди. Но трудно что-то оттолкнуть, когда ваши глаза и ум получают такое удовольствие от того, что видят и думают об этом. Будь я проклят. Гребаная Алекса и, вероятно, Паула тоже. Он не добавит меня в свой список. Беккер Хант - мой начальник, и, прежде всего, я должен это помнить. Мне также нужно запомнить все, что сказали миссис Поттс и мистер Х. Податься на его безжалостную тактику было бы невероятно глупо. Для меня в Hunt Corporation это было бы началом конца. Я должен преодолеть эту глупую влюбленность.

Это все, что я могу. Мне нравится здесь. Я люблю всю историю. . . Мои мысли прерываются, когда моя кожа начинает покалывать, а мое обоняние бомбардируется знакомым запахом . Его запах . Мужественный. Чистый с оттенком цитрусовых. Это сильно. Он близко. А потом его горячее дыхание ударяется о мои щеки. Мои глаза распахиваются, я нахожу его так близко, насколько это возможно, не касаясь его, его идеальные карие глаза совершенно ясны за очками. Он наклоняется вперед, скрестив руки по обе стороны от меня. Наши глаза держатся.

«Это поверхностно», - шепчет он, бережно взяв меня за руку. «Ты будешь жить».

«Я ужасно боюсь крови ». Я не могу придумать, что еще сказать.

Он понимающе кивает, и по неизвестной причине это что-то значит. Он был нежным со мной, хотя мог быть улюдком и оставил меня страдать одну. Но он этого не сделал. Он меня вылечил .

«Какая-то конкретная причина?»

«Когда мне было три года, мой отец порезал палец лезвием, когда ремонтировал часы. Он прошел через восемьдесят процентов большого пальца ».

Он гримасничает. «Это мерзко» .

«Действительно мерзко. Я думала, он умрет. От вида крови меня одурманило ».

Беккер немного посмеивается. «Тогда это хорошая что, я был здесь, чтобы спасти тебя».

'Правда?' Я не совсем уверена. Мне не нравится милый Беккер. Я не знаю, что с ним делать.

«Да, но это не тот красный цвет, который я хотел видеть», - тихо говорит он, его лицо внезапно становится совершенно серьезным, когда он держит мою руку в воздухе. Мои щеки горят от этого заявления, несомненно, выдавая меня. Думаю, мои красные щеки не из тех, что он хотел видеть. По крайней мере, не щеки на моем лице.

Он слегка надавливает на мою руку, и я смотрю вниз и вижу небольшой пластырь на кончике пальца. Это оно? Я должен чувствовать себя глупо, но это не так. Я не чувствую ничего, кроме противоречивых мыслей, бушующих в моей голове. 'Спасибо.'

«Всегда пожалуйста». Его ответ такой мягкий. Утешительно мягкий, и я снова посмотрела на него. Меня немедленно утащили в их огненные глубины. Страсть, обещание и удовольствие льются из них. Мое тело поет. Живой. Он слегка подталкивает свое тело вперед, как будто испытывает меня, пытаясь определить, отступлю я или приму его. Я тоже. Я остаюсь статуей, не сводя глаз с его. Он подходит еще немного вперед, и я с трудом сглатываю, когда чувствую, что его передняя часть встречается с моими коленями. Его рука появляется перед моим периферийным зрением, его рука тянется к моим волосам.

Все мышцы моего тела сжаты. О Боже.

Мне нужно все, чтобы не двигаться, когда я чувствую, как его палец нежно скользит между прядями. Он смотрит на мои волосы, играя с ними. Я могу только сидеть перед ним и принять его ласку. Это не правильно. Это так запрещено. Мы оба это знаем, и не только потому, что он мой начальник. Прошлой ночью в его постели была еще одна женщина. Я знаю, что за человек Беккер Хант. Я знаю, что его нужно избегать. Я знаю -

«У нас ситуация», - бормочет он, и мои мысли начинают кружиться по кругу. Да. Но я могу это остановить. Я должен это остановить.

Я пытаюсь покачать головой. Ничего не произошло. Я пытаюсь говорить, но слова не складываются. Химия была постоянной с того момента, как я увидела Беккера Ханта. Я боролась с этим. Мне пришлось с этим бороться. Но боевые действия только добавили огня этой химии.

'Я хочу тебя.' Его ноздри раздуваются, как будто нужно все, чтобы это признать. Наверное, да. «Бля, я действительно хочу тебя». Его ладонь скользит по моей щеке, и мои глаза закрываются, мой разум погружается в полный хаос. Прекрати, Элеонора, дура. Почему ты попала в такую ​​ситуацию?

Легкое сжатие щеки побуждает меня открыть глаза и посмотреть в лицо своей ситуации. Беккер - моя ситуация.

'Ты хочешь меня?' Его грудь расширяется. Теперь он затаил дыхание, готовясь к тому, что я могу сказать. Это не поведение уверенного в себе человека, который всегда получает то, что хочет. Он не уверенный. Нервный.

«Мы не можем. Мы не должны ». Я выдыхаю слова из-за своего все более прерывистого дыхания.

«Можем», - быстро и уверенно отвечает он, и я немного отступаю на глоток.

'Зачем?' Он должен назвать мне одну вескую причину. Или, может быть, нет.

«Потому что я сойду с ума, если мы этого не сделаем. Я могу потерять его тоже. Кто знает? Но я медленно схожу с ума с тех пор, как ты ворвалась в мое убежище, и я больше не могу смотреть, как ты теряешься в моем сокровище, не зная, каково это - целовать тебя ». Его глаза прижимаются к моим губам, когда они расходятся, мое сердце бешено стучит «Скажи мне, что мы на одной волне, принцесса».

Бля. 'Ты победил.' Слова произносятся прежде, чем я могу определить свою силу воли и достоинство, и плотское выражение омывает его лицо, полное секса и власти.

Его рука движется к моему затылку и крепко сжимает мои волосы в кулаке. «Конечно, я выиграл», - рычит он, затем быстро движется вперед, прижимаясь к моим губам. Он буквально захватывает мое дыхание, когда его губы касаются моих. Его язык вонзается глубоко и требовательно, кружится и колет, пока его рука в моих волосах удерживает меня на месте. Все мое существо оживает, и я принимаю все, все - энергию, силу, глубокую боль между бедрами. Вскоре я начинаю выражать свое удовольствие, стонать, подбираясь под его силу, пожирая его.

- Заткнись, Элеонора, - резко требует он, дергая меня за волосы. Это должно меня беспокоить. Я должен был оттолкнуть его, сказав, чтобы он немедленно отвалил но его команды. . . они мне это нравится. Накопление разочарования утихает, когда он берет меня, потому что это именно то, что он делает. Он забирает меня - без извинений и как ему угодно. Грубый и грязный. Потому что я сказала да. Я сдалась. Я больше не могу ему сопротивляться.

Я стараюсь вести себя тихо, как было сказано, даже когда мои руки находят его плечи и крепко сжимают, наслаждаясь ощущением его сжатых мускулов под футболкой. Я видел эти плечи. Идеальные плечи.

- Беккер , - выдыхаю я ему в рот, снова зарабатывая на себе резкое вздрагивание волос. Я резко вдыхаю, когда он отпускает мои губы, мои глаза распахиваются. Он тяжело дышал, как он прожигает отверстия во мне с интенсивностью его взглядом, а затем грубо сбивает мои колени врозь, освобождая место для него, чтобы подойти ближе.

Что он делает.

Медленно.

Мое сердце бьется о грудину, а он продолжает стягивать мои волосы кулаком, другой рукой перебирая мою поясницу. Я втягиваюсь в него одним легким рывком, пока наши торсы не встретятся и все нервные окончания не взорвутся. «Черт», - шепчу я, ища в его глазах, видя в них жестокий голод. Я почти уверен, что у меня такой же голод. Я никогда не была так возбуждена.

Беккер начинает медленно кивать в знак согласия, его лицо приближается, его внимание падает на мои губы.

Это безумие. «Я не могу этого сделать».

'Ты можешь.'

«Нет».

- Тогда прекрати. Его губы в шепоте от моих. «Продолжай, Элеонора. Прекрати ».

'О Боже.'

'В яблочко.' Его голос - чистый секс, и мое тело дрожит. «Я собираюсь насиловать тебя самыми восхитительными способами, которые только можно представить, принцесса». Наши губы слегка соприкасаются, и я выдыхаю со вздохом подчинения, погружаясь в мягкие движения его поцелуя, когда он скользит языком между моими губами и нежно кружится.

Затем резкий лай заставляет нас обоих подпрыгнуть.

Нет, не сейчас, Уинстон.

Меня быстро отпускают, Беккер летит назад, выглядя немного ошеломленным и сбитым с толку. Из-за потери опоры я качаюсь на столешнице, хватаясь за края, чтобы стабилизироваться. Мысль продолжается, и я смотрю, как Беккер проводит рукой по своим спутанным волосам, дезориентированно оглядывая кухню.

Я соскальзываю с прилавка и изо всех сил стараюсь собраться, но это грандиозный провал. Я чувствую, что могу спонтанно воспламениться. Я очень разгоряченная. Взволнованная. Похотливая.

- Что за херня, Уинстон? - спрашивает Беккер, когда его глаза наконец находят собаку в нескольких футах от него.

Уинстон отвечает, упираясь задницей в пол, глядя на своего хозяина. У этой собаки действительно собачье выражение лица, и прямо сейчас он сердито смотрит на своего хозяина. Беккер смотрит в ответ, столь же обиженный. Это вопиющий тупик. 'Что?' Беккер поднимает руки вверх. - Ты хочешь ее? - серьезно спрашивает он. Уинстон рычит, заставляя Беккера осторожно отступить, с ошеломленным выражением лица. Это истерично, но я все еще слишком запуталась, чтобы по-настоящему оценить ценность комедии. Он в полном разгаре спора со своей собакой. . . из-за меня.

Я беру ситуацию в свои руки, прежде чем они начнут борьбу. - Вот, мальчик, - кричу я, приседая, дрожащим голосом. Уинстон моментально подходит ко мне, его зад покачивается, когда он разворачивается и плюхается к моим ногам, победно виляя хвостом. И суету, которую он требует, и осторожно смотрю на Беккера. Его рот приоткрыт в недоумении, и впервые я не так довольна явным фаворитизмом Уинстона. На самом деле мне неловко. 'Мне жаль. Я не уверена, в чем его проблема ».

Беккер смотрит на меня, какого черта? прежде чем ожить и сделать тщетную попытку взять себя в руки. Когда я сижу на корточках, я смотрю на него на уровне его бедер, и когда его рука скользит к его промежности, и он пытается незаметно перестроиться, мой взгляд немного поднимается вверх и ловит свидетельства его. . . состояния. Он отступает и убирает руку, когда понимает, на чем сосредоточены мои глаза. Этого нельзя спрятать, только не под мягкой тканью его спортивных штанов.

Он жесткий.

Моя нижняя губа проскальзывает между зубами и прикусывает, мой мозг игнорирует мое суровое требование отвести взгляд.

'Элеонора.' Мягкий зов моего имени Беккером привлекает мое внимание, и я нахожу на его лице болезненное выражение. Из-за его нынешней сложной проблемы? Или из-за того, что только что произошло? Его глаза закрываются, и он делает самый длинный вдох. «Этого не должно было случиться». Его заявление пронзает меня, как мачете, но я не слышу в его словах убедительности. Ничуть. «Я не могу. . . это просто не так. . . ' Его кулаки сжимаются в тугие шарики, его челюсть пульсирует. «Ты не хочешь меня, поверь мне».

Я действительно доверяю ему в этом. Он предупреждает меня, как миссис Поттс и мистера Х., я должна быть благодарена. Так почему повсюду боль от обиды и разочарования? И почему его внезапная перемена в сердце? Он вспомнил, что на него кричал дед? Он поцеловал меня, и ему это не понравилось? Моя уверенность берет на трепку, когда я считаю последним. Я видел женщин, к которым он привык. Боже, прямо передо мной он прилип к губам. Я совсем не похожа на них. Для начала, у меня есть задница. О, мои дни, я просто охотно приняла участие в очередном раунде его глупой игры. Идиотка.

Я оставляю Уинстона и встаю прямо, делая храброе лицо. Больше у меня ничего нет. «Прошу прощения, мистер Хант». Я автоматически включаю формальность, сразу возвращаюсь в режим защиты, теперь я твердо сосредоточен на том, чтобы сохранить свою работу. «Этого больше не повторится».

Его челюсти сжимаются, и на его лице появляется миллион выражений, но это сожаление я улавливаю особенно остро, и я сосредотачиваюсь на нем. Я тоже сожалею. Я не знаю, где бы мы были к этому моменту, если бы Уинстон не перешел в режим психологической собаки. На полу? Голый? Потея?

«Я собирался вывести его на прогулку». Я слепо указываю на место у своих ног, где, как я знаю, находится Уинстон. 'Вы не возражаете?'

«Конечно, нет, - без колебаний отвечает Беккер . «Ему, наверное, нужно выпустить пар. Может быть, поэтому он такой, - он хмурится, глядя на Уинстона, - обидчивый.

'Может быть.' Я отражаю Беккера, глядя на его собаку.

«Мне нужно позвонить». Беккер вытаскивает телефон из кармана и начинает играть с ним, почти неохотно. Что-то подсказывает мне, что ему нужно позвонить своему терапевту. Бьюсь об заклад, он или она на быстром наборе.

Я не теряю времени, оставляю его в одиночестве. Я хватаюсь за повадок и быстро выхожу оттуда, отчаянно пытаясь избежать неловких вибраций. Мне не нужно звать Уинстона. Он следует за мной, весь бодрый . А я хочу свернуться клубком позора и спрятаться. Я подвела себя.

Уинстону вообще не нужно было выпускать пар. Он просто идет рядом со мной, время от времени поглядывая на меня, как будто проверяет, все ли со мной в порядке. Я не в порядке. Мне стыдно. Что, черт возьми, я только что натворила?

'Элеонора!'

Я поворачиваюсь и вижу, как Люси в отчаянии машет рукой над головой, а в другой - тарелкой салата. Она была более чем заинтригована, когда я написал ей, чтобы узнать, не встретимся ли мы на обеденный перерыв в парке.

Я останавливаюсь и наклоняюсь, чтобы подцепить Уинстона к его поводку, и издавала сардонический взрыв смеха, когда он протестующе ворчал. «Ты вряд ли максимально использовал свою свободу», - говорю я. «Перестань жаловаться».

- Говоришь с собакой? - спрашивает Люси, подходя к нам и глядя на Уинстона.

Я выпрямляюсь, и мы медленно идем по тропинке.

"Кому принадлежит собака?"

Я устало смотрю на нее. 'Моему начальнику.'

- Он заставляет тебя выгуливать свою собаку? Ее отвращение очевидно, когда она поправляет сумку на плече. - Что ты, его прислуга?

Мои волосы встают дыбом. «Я не его прислуга. - сказала я, и Уинстон, кажется, меня развязал ».

«Хорошо», - медленно говорит Люси, изучая меня, поднося к губам полную вилку салата. Я отворачиваюсь, пытаясь скрыть раздражение. «Как прошло ваше свидание с Брентом Уилсоном?»

Я пожимаю плечами. 'Все в порядке.'

'Все в порядке? Так почему экстренное собрание?

«Просто потому, что», - резко говорю я.

- Господи, - выдыхает Люси. «Кто натянул твою цепь?»

«Никто», - пренебрежительно отвечаю я, одновременно задаваясь вопросом, почему я не говорю ей, когда я позвонил ей, чтобы выговориться. Чтобы все это выплеснуть. Чтобы найти причину в здравом уме, раз мой постоянно копается в опасных местах.

Люси не возвращается с каким-либо ответам, оставляя растянутую тишину, чтобы заполнить ее множеством безмолвных предположений. Мой любопытный разум начинает задаваться вопросом, на правильном ли она пути, и я выгляжу краем глаза, чтобы оценить ее выражение.

Она ухмыляется. «Разве нет мужчины высокого и худого с мышиными волосами?» она спрашивает.

Я отворачиваюсь.

«Разве никто не грешно красив, с красивым прямым носом и восхитительным телом?»

«Я никогда не говорил, что у него восхитительное тело».

- Но я уверен, что он это сделал, не так ли?

Я фыркаю, дергая Уинстона, когда он немного сворачивает с тропы. «Я бы не знала».

«Разве за очень горячими очками ни у кого нет восхитительных глаз, которые хочет спать с тобой?»

Меня атакуют мысленные образы никого. «Он поцеловал меня».

Люси смеется . 'Я знала это.'

'Это было невероятно. Тут Уинстон прервал нас, и стало неудобно. Я чувствую себя глупо, этого действительно не должно было случиться, и теперь я боюсь, что не смогу работать на него из-за неловкости, иначе мистер Х. может меня уволить, если узнает ».

'Ой.' Люси сочувственно смотрит на меня.

«Он на терапии», - говорю я после паузы.

'Для чего?'

'Я не знаю. Я полагаю, что я дура. Я вздрагиваю, думая о его родителях и о том, как он трагически потерял их обоих.

Люси слегка смеется . «Чего вы хочешь больше?»

'А?'

«Чего вы хочешь больше? Он или твоя работа?

Я смеюсь. Ответ на вопрос готов, потому что ответ очень прост. 'Работа.'

'Почему?'

«Потому что мне это нравится, и это может быть постоянным или привести к другим удивительным возможностям» , - без колебаний отвечаю я, звучала уверенно. Я чувствую себя даже лучше, когда Люси понимающе кивает. «Я не могу рисковать безопасным долгосрочным будущим ради ненадежной краткосрочной связи с Беккером Хантом».

«Ненадежной?» она спрашивает. 'Что делает это неопределенным?'

«Ты видела фотографии. Он бабник - современный Казанова с глазами, в которых хочется таять ».

«Ты можешь бы быть другой для него».

Ее невинное заявление бьет меня в живот, напоминая те же слова, которые Беккер сказал своему дедушке. Она могла быть другой. «Я так не думаю». Я нервно смеюсь и тянусь к своему затылку, чувствуя его хватку. Он опасен. Грубый и грязный. Это не ускользнуло от моего внимания, что мне было наплевать на это, когда меня поймали в данный момент, когда мне сказали заткнуться, когда я даже пробормотала. Горячий секс. Я был почти уверен, что перед нашим горячим поцелуем на кухне это будет потрясающе. Он бог. Женщины падают перед ним на колени. Теперь я знаю, вне всяких сомнений, что репутация Беккера опережает его. И хотя мне физически больно признавать это, я также осознаю с тревогой, что хочу его больше, чем когда-либо прежде. Услышав его уязвимую сторону, когда он спорил с дедом, тогда все изменилось. За пределами библиотеки, когда он мягко посоветовал мне перестать дрожать, а затем на кухне, где он был нежным и мягким со мной. Да, он резок и непреклонен, дерзок и высокомерен, но сегодня я обнаружила, что он еще и нежный. Это сделало его еще более неотразимым, и я бы никогда не подумала, что это возможно. Как он смотрел на меня. Выражение его лица было разорванным, как будто он боролся с непобедимым противником. Я могла быть другой?

Я смотрю на Люси, и она улыбается, бросая недоеденный салат в мусорное ведро. «Я буду в порядке», - неубедительно говорю я. Люси не идиотка, и хотя мы не знали друг друга давно, она понимает, что мне нужно забыть о более ранних событиях.

'Хорошо.' Она потирает руки. «Потому что сегодня вечером нас нет».

- Что ты имеешь в виду?

'Вроде вон, вон. Правильный выход. У меня есть VIP-вход в новый клуб на западе под названием Пайпер. Вы играешь?

'Да.' Я решительно киваю, не думая дважды. Вот что такое Лондон. Свобода, веселье и раскрепощение. «Я могу выпить».

Фуу. Она хватает меня за руку, заставляя остановиться, и я хмурись, когда ее нос морщится от отвращения. Гм. . . ' Она отступает. «Я думаю, ваш новый друг собирается на помойку».

'Что?' Я смотрю на Уинстона и вижу, что он сидит на корточках. 'О нет.'

- Ты же знаешь, что тебе придется это поднять, верно?

'Что с?' Я зажимаю рот рукой, когда Уинстон смотрит на меня, все его тело дрожит от напряжения.

- Только не говорите, что вы вышли гулять с собакой без мешка для какашек?

«У меня были другие мысли». Я оглядываю парк, отчаянно ища другого собачника. Нет никого. «Черт возьми,» Я проклинаю, поглядывая на Уинстон, который теперь закончил делать свое дело и сидит у моих ног с грудой дымящегося горячего дерьма рядом с ним. «Черт», - бормочу я. Он выглядит довольным собой.

«Я бы попросила повышения зарплаты», - хихикает Люси, и мои плечи опускаются, побежденная, когда я опускаюсь до невыносимого уровня, направляясь к мусорному ведру.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер. «Не могу поверить, что делаю это», - хнычу я про себя. На мне красивое черное платье, туфли на каблуках и макинтош, и я собираюсь порыться в общественной мусорной корзине - как бродяга - в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы вычерпать экскременты собаки моего грешного босса. Я действительно достигла рекордно низкого уровня.

Как только Уинстон устроился в своей корзине для собак на кухне, я вытираю руки до тех пор, пока они не заболели, и наблюдаю за тем, как реставраторы собирают Рембрандта , а затем на время оцениваю свое положение. Мне нужно быть взрослой. Мне нужно взять себя в руки и прекратить опасные игры. Мне нужно очистить воздух и избавиться от неловкости, пока она не зашла слишком далеко. Если это еще не так. «Да», - говорю я себе.

«Да что, дорогая?»

Я поворачиваюсь и вижу, как миссис Поттс сканирует кухню в поисках того, с кем я могу разговаривать.

'О ничего. Просто разговариваю сам с собой ». Я легкомысленно машу рукой в ​​воздухе, отмахиваясь от ее любопытства, но прежде чем я успеваю его остановить, вопрос, который беспокоит меня, выплывает наружу. «Почему Беккер проходит терапию?»

Миссис Поттс бросает на меня обеспокоенный взгляд, и я бросаюсь к выходу.

«Я слышал, как мистер Х. велел Беккеру позвонить своему терапевту».

Ее губы сжимаются, ее фиолетовые локоны шевелятся, когда она качает головой и идет к груде моркови, которую я оставил для нее, и начинает складывать их в большую кастрюлю. «Он борется».

'С чем?' Не знаю, почему спрашиваю. Я ясно и ясно слышал, как мистер Х. кричал на него, пока я прятался в шкафу. Думаю, я просто ищу подтверждения. Пытаясь поддержать сострадание, которое я начинаю испытывать к нему.

Она вздыхает. «Со смертью его родителей. Сначала в автокатастрофу попала его мама, а затем его отец. Для молодого человека это - трудная задача ».

Немного складываю все вместе с подтверждением. 'Мне жаль.'

«Ты не должен об этом говорить», - строго приказывает она, и я понимающе киваю. «У него нездоровый образ жизни, и Дональд надеется, что доктор Васс поможет ему с этим справиться ».

'Женщины?' Пробуждаю я предварительно.

«Среди прочего. Он боится привязанности. Не любит привязываться. Он делает вещи простыми, отсюда и быстрая смена женщин ». Она включает плиту, фактически заканчивая наш разговор.

Я любезно принимаю намек, но вздрагиваю, поворачиваясь и выхожу из комнаты. Быстрый оборот женщин. Я сам видел фотографии. «Я буду в библиотеке».

Я чувствую, как ее глаза следят за мной до самой двери, пока она не закрывается за мной. Она волнуется, и у нее есть на это полное право. Я не должен была подкалывать, но подозреваю, что она скармливала мне эту небольшую информацию как еще одно предупреждение, чтобы я туда не ходил. Это могло сработать. А могло и не быть. Я сочувствую своему трудному начальнику. Я могу понять уровень его горя на собственном опыте. Я потерял отца. Всего один родитель. Потеря обоих отправила бы меня глубже в черную яму с небольшой надеждой выбраться из нее.

Я расслабляюсь и прислоняюсь спиной к стене коридора, глядя в сторону его офиса. Меня пугает мысль снова увидеть его. Я уже изо всех сил пытаюсь стереть воспоминания - его вкус, ощущение его, прилив желания. Если я снова буду хлопать в ладоши, мне придется бороться еще сильнее, но мне нужно столкнуться с этим лицом к лицу. Если откладывать это, будет сложнее. Убейть это в зародыше.

С трудом сглотнув, я расчесываю платье и взъерошиваю волосы, затем иду к его офису, тихо говоря себе ободряющие слова. Когда я подхожу к огромным двойным дверям с замысловатой гравировкой, они выглядят угрожающе, и мой взгляд падает на ручку, когда мой мозг мягко подталкивает меня войти. Я начинаю упражнения, регулирующие дыхание, снова расчесываю платье, снова поправляю волосы и повторяю про себя ободряющие слова.

Затем я расправляю плечи и звоню в колокольчик, прежде чем взяться за ручку и протолкнуться в его кабинет. Мои глаза сразу же находят его, стоящего за столом. Он сменил спортивные штаны и футболку и теперь выглядит безупречно в сером костюме-тройке. Его волосы аккуратно зачесаны набок, и. . . ой ебать меня, его очки. Я раскачиваюсь на месте, и мои глаза изучают его высокое телосложение, мое сердце колотится при виде его. Теперь, когда у меня есть хорошее представление о том, на что он способен, я чувствую, что побеждена им, но совсем не победила. В конце концов, это был просто поцелуй.

Тлеющий поцелуй. Поцелуй, от которого у меня закружилась голова. Я уверена, что где-то там была привязанность - где-то среди тряски за волосы и требований заткнуться.

Он говорит по телефону, но одаривает меня легкой улыбкой, глядя на меня и внимательно слушая. 'Я был занят. Приношу извинения, - говорит он, не сводя с меня глаз. Я закрываю дверь, и он указывает на стул напротив своего стола, приглашая меня сесть и ободряюще кивая. «Я жду его здесь. Деньги обсудим на просмотре ». Он кладет ладонь на трубку и поднимает подбородок. 'Ты в порядке?' - шепчет он, внимательно глядя на меня. Он волнуется.

Моя голова начинает слишком сильно качаться, мои инстинкты говорят мне заверить его, что со мной все в порядке. 'Я могу идти.' Я указываю через плечо.

Он поднимает палец вверх и хмурится. «Никаких переговоров не будет. Sotheby's очень хочет провести продажу, и я не прочь отдать ее им. Не будем тратить время друг друга зря. Это стол Людовика четырнадцатого. Это массив ореха с маркетри, а ножки, как и следовало ожидать, позолочены. Бёрджесс , это редкий и красивый образец своей эпохи . Не будем возиться с оскорбительными предложениями ».

Я внутренне улыбаюсь. Блин, деловые разговоры делают его еще чертовски сексуальнее.

Он берет свой мобильный со стола, когда тот начинает пищать, продолжая разговор по стационарному телефону. Взглянув на экран, его глаза немного сузились, когда он задумчиво посмотрел на меня, прежде чем позвонить и передать его через стол.

Я осторожно беру его телефон и делаю то, что он сказал. - Телефон Беккера Ханта. Говорит Элеонора.

'О привет. Это Паула . Где Беккер ?

О, он этого не сделал. Как бы я ни боролся, я не могу остановить шипение раздражения, которое проникает глубоко в мой живот. Он знал, кто это был, когда вручил мне телефон. Почему он был таким придурком? «Занят», - твердо говорю я, наблюдая, как Беккер отходит на небольшое расстояние от своего стола, оставляя меня заниматься очередным текущим трахом. Ей лучше не просить меня записать свидание в его дневник.

Паула хихикает. Она почувствовала мой морозный прием. «Элеонора, я чувствую, что должна прояснить это», - начинает она ясно и уверенно. Между Беккером и мной никогда не было и не будет никаких физических отношений и я. Я могу только представить себе женщин, которых тебе придется терпеть ».

Ой? Моя необоснованная неприязнь к Пауле быстро превратилась в уважение. Он ее не трахает? Быстрая проверка говорит мне, что Беккер все еще занят разговором. «Мне очень жаль, это просто. . . ' Я не знаю, что еще сказать. В итоге, я завидую Алексе, и я бы тоже завидовал Пауле, если бы она оказалась одним из винтиков Беккера.

«На самом деле, в этом нет необходимости. Я сам сталкивался с некоторыми из них ».

«Тебе повезло», - говорю я, недоумевая, почему я расширяю разговор, подпитываю его, когда у нас даже не должно быть этого. Я не знаю, кто эта женщина.

«Не то чтобы для меня это, конечно, имеет значение, - тороплюсь объяснить я, съеживаясь при этом. Кто она?

Она смеется. 'Как обживаешься?'

«Отлично», - быстро отвечаю я, благодарный, что она взяла на себя инициативу переломить разговор. «Опустив голову».

'Лучший способ. И держишь этого очаровательного индивидуала под контролем?

Ее вопрос заставляет меня задуматься. «Пытаюсь», - бормочу я, глядя в спину очаровательной индивидуала.

- Заставь его позвонить мне. Мне нужно кое-что обсудить, - говорит Паула, затем кладет трубку, и я кладу телефон Беккера обратно на его стол.

«Хорошо», - говорит он, когда я позволяю глазам забраться на его спину. 'Я буду на связи.' Он медленно поворачивается и кладет трубку на подставку. А потом он смотрит на меня. И я забываю, какого черта я сюда пришел.

'Элеонора?' Он выводит меня из транса, и я быстро фиксирую сильное, уверенное выражение лица.

«Паула хочет забрать твой мозг».

Он слегка смеется. «О, я уверен, что она это зделает. Я позвоню ей.

Снова наступает тишина, но, прежде чем она становится слишком неловкой, я продолжаю, стремясь очистить воздух. «Я просто хотел прийти и очиститься…» Я закрываю рот, когда звонит звонок и дверь за мной распахивается. Оглядываясь через плечо, я замечаю, что миссис Поттс жестом приказывает кому-нибудь войти. И мои глаза быстро расширяются. «Брент». Его имя слетает с моих губ в потоке ошеломленного воздуха.

'Элеонора.' Он ярко улыбается, входя в офис, в то время как миссис Поттс быстро просматривает ситуацию, прежде чем закрыть дверь и посмотреть, что можно описать только как отчаяние. Понятно, поскольку я сказал ей, что буду в библиотеке, а я не там.

Я быстро вскакиваю на ноги, но они словно свинец не дают мне уйти. Я хочу уйти, мне нужно уйти, потому что я знаю, что будет дальше. Но мои мышцы отказываются играть в мяч.

«Так приятно видеть тебя». Брент подходит ко мне и берет меня за плечи, наклоняется и целует сначала одну щеку, потом другую. Мой взгляд автоматически переводится на Беккера, когда я вижу, что он застыл, как доска, за столом, а мускулы его челюсти бешено тикают.

Мне удается отойти от Брента, но дискомфорт, наполняющий комнату, остается. 'Я. . . Я. . . не знала, что у вас встреча с Беком. . . Мистер Хант, - заикаюсь я.

- Твой босс собирается поставить меня в знак одобрения, не так ли, Хант?

Мы оба смотрим на моего босса, у которого смертельный взгляд нацелен на Брента. Атмосфера режет. Мне надо идти.

«Я как раз уходила».

«Я надеялся увидеть тебя, пока я здесь». Брент задумчиво смотрит на меня, возможно, недоумевая, почему я не так восприимчив, как в прошлый раз, когда он был здесь. Я мог бы быть, если бы хотел, чтобы глупая битва величайшего эго между этими двумя мужчинами продолжалась. Но я этого не делаю, не только из-за того, что произошло на кухне пару часов назад. Но потому что я знаю, что Брент пригласил меня на свидание только для того, чтобы задеть Беккера .

Мой взгляд метается между ними, беспокойство меня парализует. Один мужчина выглядит довольным, увидев меня, улыбаясь, когда я стою перед ним, неловко и нервно, а другой смотрит на меня так, будто хочет оторвать мне голову.

Боже, вытащи меня отсюда. - Я могу вам что-нибудь нужно? - спрашиваю я Беккера, восстанавливая некоторое самообладание и полагаясь на свое профессиональное поведение. Я сосредоточиваю на нем свое внимание с прямым выражением лица. У меня нет никакого желания раздражать босса. Не сейчас.

В конце концов он отрывается от меня. «Нет», - бормочет он, беспорядочно теребя какие-то бумаги на краю стола.

Я киваю и делаю несколько шагов, которые приведут меня к двери, и слегка улыбаюсь Бренту, когда он вопросительно смотрит на меня. Я даже не могу собраться с силами, чтобы попрощаться.

'Элеонора?' он окликает меня когда я выхожу из комнаты, закрыв глаза, в надежде, что он не последует за мной. - Элеонора, - повторяет он, на этот раз более настойчиво.

Я увеличиваю темп, но добираюсь до библиотеки только на полпути, прежде чем слышу шаги, идущие за мной. Сделав глубокий вдох, придающий уверенности, я останавливаюсь и поворачиваюсь, изображая фальшивую улыбку на моем лице.

Брент резко останавливается, хмурясь. 'Ты в порядке?'

Я смотрю через его плечо, когда Беккер медленно выходит из своего офиса и смотрит на меня через коридор. Его руки в карманах брюк, его поза широко расставлена, когда он смотрит на меня испытующими глазами. Я прерываю наш зрительный контакт, прежде чем Брент замечает, что я отвлекся. «Да, я в порядке», - щебечу я, расправляя плечи. 'Просто занята.' Я не даю ему возможности продолжить разговор, разворачиваясь на каблуках и спеша в сторону библиотеки.

«Сегодня вечером», - кричит Брент. - Опять ужин?

Что на самом деле - нахрен? Нет, у меня уже голова кружится из-за игр моего грешного босса. Я не готов к новому раунду игры Брента, большое вам спасибо. «Спасибо, но нет, спасибо», - говорю я. «Гуляю с подругой». Я быстро смахиваю карту и бросаюсь в дверь, а потом закрываю ее так же быстро и падаю на заднюю часть.

Дерьмо.

Вот и все, чтобы очистить воздух.

Глава 13

Я попал в засаду очень возбудимой Люси, когда я поднимаюсь по лестнице в свою квартиру, мои ноги болят, а мой мозг слишком много размышляет. . . определенные вещи. У нее огромные бигуди в волосах и половина лица накрашена. «Сейчас шесть тридцать, - кричит она мне, торопясь и взяв меня за руку. «Что ты так долго?

«Гм, лондонский час пик», - отвечаю я, когда меня практически тащили по коридору к входной двери. 'Что за спешка?' Было бы глупо признаться ей в том, что я могу легко свернуться калачиком на диване в своей джинсовой одежде. Я знаю, что мне не позволят сделать это сегодня вечером. Она готова раскрасить город в красный цвет.

Снимая мою сумку с плеча, она начинает рыться в ней, пока я смотрю. «У тебя есть час», - говорит она мне, вытаскивая мои ключи и открывая мне дверь. Я принимаю свою сумку, когда она возвращает ее, а потом она толкает меня в дверь. «Для справки, сегодня вечером я пойду с сиськами».

Мои брови морщатся. 'Что?'

'Сиськи.' Она закатывает глаза. «Не ноги».

«Должно ли это что-то значить?»

Она провисает на месте, качая головой. - Сиськи или ножки, Элеонора. Никогда и то и другое ». Она захватывает ручку и тянет за собой дверь. «Час», - повторяет она, прежде чем дверь встает между нами, и я остаюсь одна.

Я иду в душ, но незадолго до этого слышу звон своего телефона. Я беру его, чтобы найти сообщение.

От моего бывшего.

Я проклинаю свой желудок за то, что он взбалтывается, и еще больше проклинаю себя за то, что его открыли.

«Твоя мама все еще отказывается сказать мне, где ты, и ты не отвечаешь на мои звонки или сообщения. Просто поговори со мной, пожалуйста.»

В какой части мы закончили, и я больше не хочу тебя видеть, разве он не понимает? Я фыркаю от отвращения и быстро звоню маме. Когда она отвечает, ее голос звучит бодро, и он не дрогнет, когда я прошу прощения за настойчивость Дэвида.

«Не беспокойся об этом», - весело говорит она. «Нетрудно сказать ему нет».

Я улыбаюсь и усаживаюсь на диван. Хотя я был в значительной степени бесстрастным, когда рассказал маме о Дэвиде и Эми, она видела это, но знала, что я не хочу сочувствия. Возможно, гнев. Сочувствие, нет. 'Все хорошо?'

'Как никогда лучше.' Она не сказала бы, если бы это было не так, но я знаю, что у нее все хорошо. Ей помогает внимательная близкая община нашего села, а меня она задушила. Мы болтаем какое-то время, она рассказывает мне о домашних сплетнях, а это немного, а я рассказываю ей о моей новой жизни в Лондоне. Ну, по большей части.

Судя по всему, Дэвид не единственный, кто обнюхивает. «Пришла Эми, - неуверенно говорит мама. «Спросила, как дела».

«Это мило», - бормочу я, отмахиваясь от упоминания моей матери о моем бывшей лучшей подруге. - Ты спросила ее, как поживает Дэвид?

Мама издает легкий смех. «Они оба настаивают, что это была глупая ошибка. Дэвид хочет, чтобы ты вернулась ».

«Дэвид может вертеться. Скажите ему это, если он снова придет вынюхиватьт.»

«Хорошо, дорогая», - отвечает она, и я знаю, что так и будет.

«Как бы то ни было, я сегодня вечером с Люси», - говорю я, двигая вещи вперед, разворачиваясь с дивана.

«Ты должны привести ее домой, чтобы встретится со меной.

Я не думаю, что Люси будет цените поездку в деревню после того, как она только что сбежала. - Возможно, скоро. Может, я привезу ее, когда приду домой, чтобы очистить магазин ». Господь знает, что я мог бы помочь.

«Дорогой, я же говорила тебе, что могу с этим разобраться», - говорит мама без особого энтузиазма. Я знаю, что она предпочла бы тыкать ногтями в глаза. Я бы не стал возлагать на нее это бремя. Последние несколько месяцев она говорила хорошо. Я боюсь, что если послать ее в магазин отца, чтобы убрать его, она вернется на несколько сотен шагов назад. Напоминания о нем, товары, которые он любил, даже знакомый запах старого магазина, который всегда оставался в его одежде, когда он возвращался домой. Или она будет в порядке? Она в порядке, и мои решения просто диктует моя совесть? Ведь когда-то этот магазин продадут, все, что построил папа, пусть и барахло, исчезнет. Что он подумает об этом? Я сглатываю и пытаюсь отогнать эти мысли, пока они не овладели мной и не погрузили меня в меланхолию.

«Все в порядке, мама. Он у меня в руках ». Это моя ответственность. Мне нужно вытащить палец, заказать домой билет на поезд и посмотреть в лицо тому, что меня там ждет. Кроме того, маме нужно избавиться от финансового бремени, которое ложится на нее с магазином, пока он сидит и пылится. Буквально. «Я позвоню тебе на следующей неделе».

'Хорошо, дорогая. Повеселиться ночью.'

'Я буду.' Я вешаю трубку и иду в душ.

«Ооо, ты пошла на ноги». Люси подходит, когда я запираю входную дверь. Она в паре подогнанных черных брюк и в колоритной блузке , глядя на мое в обтяжку черное платье. «Сексуально». Она останавливается передо мной, улыбаясь, и тянется к моим волосам. «У меня серьезная зависть к волосам».

«Не надо», - говорю я, похлопывая себя по гриве.

'Почему?' она спрашивает. «Блестящие, яркие, толстые, идеально ложатся. Мне нужно заморозить свою на месте, как только я сожгу ее до смерти нагретыми бигудями ». Мы вместе начинаем спускаться по лестнице.

«Да, но цвет серьезно ограничивает мой гардероб». Мои огненно-рыжие волосы не сочетаются с самыми красивыми цветами, оставляя меня с гардеробом, полным черного, синего и естественных тонов. В редких случаях я могу обойтись розовым и пастельным, в зависимости от оттенка. «Ну, я завидую заднице», - говорю я ей.

Она заглядывает через плечо, глядя на свою задницу. «У меня нет задницы».

«Нет, потому что Бог дал мне твою норму».

Она смеется . «У тебя потрясающая задница. Фигуристая. Женственная. Моя выглядит так, будто ее стащили на терке для сыра.

Я хихикаю, открываю дверь и жестикулирую Люси, чтобы она продолжала, что она и делает после того, как хихикает, кланяясь. - Ты уже выпили? - спрашиваю я, чувствуя запах вина.

«Просто стакан, пока я готовилась».

«Эй, не поднимайся слишком рано». Я с нетерпением жду ночи, чтобы утопить свои печали. Или вылить мои мысли. Если будет достаточно. Я видел, как Люси развезло. Она горстка.

«Ой, тише». Она заставляет меня остановиться, ее веселье улетучивается, и она держит меня на месте серьезными глазами.

'Что?' - нервно спрашиваю.

«Что бы ни случилось сегодня вечером», - начинает она, и я хмурюсь, гадая, что будет дальше. «Не отпускай меня домой с мужчиной».

'Это должно быть проблемой?'

Она принюхивается и достает свою сумку, вынимает кроваво-красную помаду и снова наносит. 'Ну ты знаешь. Мы обе выглядим сегодня довольно жарко. А моя сила воли - отстой, когда я зола ».

Я поднимаю брови на нее, ожидая, когда ее прямое выражение лица изменится. Это занимает примерно две целых пять десятых секунды. Мы обе хихикаем, неконтролируемо хихикая, когда я связываю свою руку с ее рукой, и мы несемся к главной дороге. «Хорошо», - согласен. «Но то же самое касается меня, не то чтобы это могло случиться».

'Знаменитые последние слова.' Люси хихикает.

Мы входим в клуб поднимаемся на старинном заводском лифте, оригинальный механизм которого виден через решетку, когда он поднимается на пару этажей. Швейцар на другой стороне открывает раздвижную дверь. «Добро пожаловать», - грохочет он, взмахнув рукой.

'Вау.' Я сглатываю, открывая рот, когда появляется пол клуба. Все белое, с розовым светом, освещающим безлюдное пространство. Огромный круговой бар держит сцену в центре комнаты, танцевальный пол вокруг него кайму трубчатого освещения, который миганиет от розового до белого постоянно.

- Довольно круто, да? Люси направляет нас к одному из четырех мостов, ведущих через танцпол к бару.

«Да», - соглашаюсь я, принимая во внимание атмосферу. Eurythmics «Sweet Dreams» потрясающе, танцпол битком набит, а планка - десять глубиной. Не то чтобы мое последнее наблюдение относилось к Люси. Она протискивается, таща меня за собой, и я следую ее указаниям, когда она показывает вверх и видит над нашими головами светящуюся табличку с надписью «VIP-ГОСТИ» .

«Что делает нас VIP-персонами?»

'Это.' Она мигает двумя розовыми карточками. «Марк дал их мне». Она усмехается. «Хотя я сказал ему, что сегодня занята».

- Выяснила, правдивы ли слухи о нем и девушке с восемнадцатого этажа типографии?

«К сожалению, да».

'Ой. Как?'

Она пожимает плечами. «Я спросил девушку с восемнадцатого этажа».

«Это было довольно смело с твоей стороны».

Она фыркает, как бармен приходит . "Что у нас есть?"

«Серый гусь» и тоник. Сделайте дубль, - говорю я, поворачиваясь спиной к стойке и глядя вверх, видя разбросанные по клубу подиумы с полуобнаженными женщинами, которые украшают их и многозначительно танцуют. 'Вау.'

" Девочки жевательной резинки?" Люси передает мне хайбол , и мои губы находят соломинку, не сводя глаз с одной из девушек на подиуме.

- Девочки из жевательной резинки?

«Да, он рассказал мне о них. Вероятно, у него было несколько.

'Он?' Я смотрю на Люси и замечаю, что она уже почти допила свой напиток.

«Парень из типографии». Она смотрит на меня. 'ДА.'

- А как выглядит Марк?

Она небрежно пожимает плечами. «Блондин, борода, милая родинка на щеке. Давай.' Она начинает оттаскивать меня от бара, прежде чем я успеваю надавить на Марка, но я делаю мысленную пометку сделать это, как только мы нашли базу в клубе.

- Ты сегодня на задании? Я спрашиваю.

'Да.' Мы подходим к загнутой в угол секции с кабинками вдоль изогнутой стены. Люси показывает свою розовую карточку швейцару, который охраняет, смотрит через ее плечо и подмигивает мне, когда он дает нам немедленный доступ.

«Выберите стол, девочки», - ворчит он, указывая на несколько пустых столиков в центре. «Он ваш до конца вечера».

Я смотрю на Люси широко раскрытыми глазами, и она хихикает, прежде чем перебросить их прямо посередине, откуда открывается прекрасный вид на танцпол . Мы устраиваемся поудобнее, и я смотрю вверх и вижу приближающуюся одну из Bubblegum Girls.

Она ставит бутылку шампанского посреди стола с двумя бокалами. «Я Эветт. Я буду обслуживать вас сегодня вечером. Она улыбается, опираясь всем телом на бедро. «Шампанское любезно предоставлено менеджером».

«Тогда продолжай течь», - говорит Люси, хватая бутылку и наливая. «Мы возьмем еще один минут через десять».

Bubblegum Girl убегает прочь, Люси открывает пробку и наливает. «Эй, успокойся», - предупреждаю я, когда она одним махом выпивает полный стакан. 'Что за спешка?'

«Без спешки», - говорит она, наполняя его. Я подозрительно смотрю на нее через стол, ее слова из бара все еще находятся в моей голове. Ее глаза бегают взад и вперед к столику с парнями не слишком далеко, и, понаблюдав за ней несколько мгновений, видя, как с каждой секундой сжимается ее челюсть, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что привлекло ее внимание. Парень. Довольно сексуальный парень, со светлыми волосами и хорошо подстриженной бородой. Я не могу увидеть симпатичную родинку, но я бы отдал свою жизнь на то, что она есть.

- Марк, - выпалила я, переводя взгляд на Люси. «Это Марк, не так ли? Парень из типографии.

'Это он.' Она отрывает глаза.

«Не собираешься поздороваться?»

'Неа.' Она откидывается на спинку сиденья, взбивая шампанское в своем бокале. - В любом случае, как прошел остаток дня?

Мой стакан останавливается на обратном пути к столу, когда я осторожно смотрю вверх и замечаю выжидающее выражение на ее лице. «Я намеревалась очистить воздух, но когда я пошел в его офис, чтобы сделать это, появился Брент Уилсон».

'О нет.'

«Я знаю», - говорю я. «Я никогда не был в такой неловкой ситуации. Он снова пригласил меня на свидание. Я забываю упомянуть тот факт, что вены на шее Беккера, похоже, вот-вот лопнут в этот момент. Она только догадывается, что это могло значить, и я беспокоюсь о том, что это могло быть.

- И ты сказали…?

«Нет».

'Зачем?'

Я сажусь, уклоняясь от ее взгляда. - Не хотела, - неубедительно бормочу я.

'Зачем?' Она не сдаётся.

'Только . . . так как.'

"Ни из-за кого?"

Мои губы сжимаются, и она улыбается мне, озорно впиваясь языком в ее щеку.

«Я знаю, что это плохая идея», - признаю я. «И у меня такое чувство, что я для них обоих просто игра. Меня это совершенно не интересует ».

'Игра?'

«Я не думаю, что они нравятся друг другу». Я пожимаю плечами.

Лицо Люси немного морщится с отвращением. «Угу, тестостерон играет. Мужчины. Они думают своим гребаным членом ». Она поднимает свой стакан к моему. «Чтобы не быть одним из многих, но, может быть, когда-нибудь стану ею».

«Я выпью за это».

'Хорошо. Нам нужно больше алкоголя ». Люси машет бутылкой над головой, и вскоре доставляется новая. Я бросил взгляд мимо нее, немного расслабляясь и думая, что сегодняшний вечер станет хорошим - отличный клуб, отличная музыка, бесплатное шампанское и моя лучшая подруга…Что за хрень? Я веся застываю, когда замечаю кого-то. Или никого. Моя шея изгибается, глаза немного прищуриваются, пока мой разум пытается решить, правильно ли я вижу. Я не знаю, кого пытаюсь обмануть. Я бы узнала его за милю. Кроме того, мое сердце делает то, что обычно делает, когда он рядом. Одичает. «Черт побери», - выдыхаю я, наливая в горло еще один бокал шампанского.

'Что?' - спрашивает Люси, поворачиваясь на стуле, чтобы посмотреть, куда я смотрю. 'Что происходит?'

«Ничего», - пискнула я, немного пригибаясь в кресле, прежде чем он заметил меня. 'Можем мы пойти?' Я не могу в это поверить!

'Ни за что.' Она поворачивается ко мне лицом, испытывая отвращение к моему предложению. «Бесплатное шампанское на всю ночь? Единственное место, куда я переезжаю, - это танцпол ». Она допивает свой напиток в демонстрации, затем снова доливает его, на этот раз стукнув бутылкой о бок. Она идет полным ходом, и я не отстаю. Плохое состояние, когда рядом Беккер Хант, а у нас нет рабочего времени.

Черт, я всего в футах от него, он выглядит эффектно. Он скинул пиджак своего костюма, оставив его в серых брюках и белой рубашке. У него расстегнут воротник, рукава закатаны, обнажая нежные предплечья, и на нем очки. Эти гребаные очки.

Мои глаза закрываются, я набираю воздух. Очень много. Он улыбался с бутылкой пива в руке, наслаждаясь вниманием, которое льется на него потоком женщин, стекающихся вокруг него.

О Боже.

Когда я наконец нахожу в себе силы открыть глаза, я сталкиваюсь с нахмуренным лицом Люси. «Серьезно, Элеонора, как дела?»

«Мой босс», - шепчу я. Она не могла слышать меня сквозь музыку, но она, должно быть, читала по моим губам, потому что она поворачивается, широко раскрыв глаза и разинув рот .

'Где?' она задыхается, ее голова качается из стороны в сторону. 'Который из?'

«Брюки, белая рубашка, очки». Надеюсь, Люси быстро заметит, заметит его и быстро отвернется.

«Ублюдок», - говорит она, протягивая руку в сторону Беккера. «Его фотографии не воздают ему должного».

«Я знаю, - говорю я. «Перестань указывать». Я хватаю ее за руку и отдергиваю.

Она сверкает мне возбужденными глазами. «Ты пропустила великолепный в этом своем списке».

Я надулся. В моем списке есть великолепное. Я просто не поделился этим с Люси, точно так же, как я не сказал ей, что он вмешался в мое свидание с Брентом, или о той огромной татуировке на его спине.

«Иди и поздоровайся».

'Ты ненормальная?' - шиплю я. «Я лучше надену розовые пушистые трусики и присоединюсь к Bubblegum Girl на одном из этих подиумов». Мой взгляд скользит в сторону Беккера, мое лицо морщится, когда на мои глаза нападает тонна женщин, которые борются за его внимание. Мое отвращение только усиливается, когда я замечаю, что одна из цепляющихся за нее - женщина из Убежища. Тигровая птица. Алекса. Я фыркаю от отвращения и бросаю себе в глотку еще один бокал шампанского. Он настоящий? Прошлой ночью в его постели лежала Алекса. Поцеловал меня сегодня днем. И теперь он снова с ней? О, мои дни, кто-то удерживает меня, прежде чем я начну буйствовать. Трахать. Грязный, развратный мерзавец.

«Кто-то обидчивый», - говорит Люси, внимательно наблюдая за мной, пока я ерзаю на стуле. Она получает от этого удовольствие. Я как раз собираюсь сказать ей, почему я обидчив, когда мое внимание привлекает другой мужчина, идущий к нам.

Ой? Интересно.

Я медленно перевела взгляд на Люси.

Затем я ухмыляюсь. «Кто-то идет». Я поднимаю голову и для эффекта расширяю глаза, теперь неторопливо глотая шампанского. «Блондин. Борода ».

Она садится прямо и берет стакан обеими руками. «Нет», - бормочет она, слегка качая головой.

«О, да», - возражаю я, глядя через ее плечо, когда Марк останавливается позади нее. Вот эта родинка. Это действительно мило. 'Здравствуй.' Мой голос так сильно преувеличен. «Я Элеонора».

Марк дает мне косую улыбка, явно позабавленная моим энтузиазмом. А может просто запутались. «Привет», - говорит он, огибая стол, пока не оказывается между нами, глядя на Люси. 'Люси?'

Я сжимаю губы, едва сдерживая ухмылку. Мой подруга говорит что-то, чего я не понимаю, что меня не беспокоит, потому что я предполагаю, что это было неприятно. Затем она улыбается с преувеличенной улыбкой. «О, привет, Марк».

- Значит, вы это сделали? он говорит. - Я думал, у тебя сегодня свидание?

Я кашляю над моим шампанское, зарабатывая на грязный взгляд от Люси. 'Сожалею.' Я слегка стучу кулаком по груди. «Пузыри».

«Смена плана». Люси расслабляется в кресле, подносит стакан к губам и, держа его там, медленно скользит им из стороны в сторону, бросая на Марка знойные глаза. Я хочу посмеяться над ее тактикой, но она слишком хорошо справляется с этим. «У Элеоноры проблемы с мужчинами», - говорит она ему. «Ей нужен был друг».

Я потрясенно смотрю на Люси. 'У меня?'

'Да.' Краем глаза она смотрит на меня. «Она влюбилась в своего босса».

Я чуть не давлюсь языком, когда резко вдыхаю. «Я не влюбилась в своего босса».

«И она отрицает это».

'Я нет.'

'Видишь?' Люси показывает на меня стаканом. «Отрицание, прямо здесь».

Марк сочувственно смотрит на меня, а я возмущенно бросаю взгляд на Люси. Я потеряла дар речи. За шестьдесят секунд она выставила меня грустной, безнадежной дуракой, когда именно она тактически затащила меня в этот клуб, чтобы она могла увидеть свою любовь с работы.

В ярости я встаю и смахиваю свой стакан. «Я иду к дамам». Мои волосы развеваются в воздухе, когда я разворачиваюсь, хлестая горячее лицо. «Она хотела быть девушкой в типографии с тобой, мальчик Марки», - кричу я через плечо, замечая, как глаза Марка расширились, а челюсть Люси упала в стакан. Я улыбаюсь про себя, мои бедра немного покачиваются, когда я медленно ухожу, самодовольный, насколько это возможно. Я делаю обход - чтобы не наткнуться на кого-то, от кого у меня наверняка потекут глаза, - а затем вышибала освобождает меня из VIP-зоны.

Я натыкаюсь и пробираюсь сквозь толпу к «Here for You» Кайго, замечаю знак выше, указывающий на дам. Я испытываю облегчение, когда падаю в дверь, не только из-за того, что я свободен от моря людей, но и потому, что мне нужно проверить свое лицо. Потому что мне жарко. И может потребоваться немного пудры, чтобы впитать пот. Я заглянуть в зеркало и обратите внимание, что нет пота. Но я все равно вытаскиваю пудру и быстро расчесываю, а затем поправляю помаду. И немного туши, на всякий случай. Затем немного румян, потому что этот участок обделен.

Через пять минут я снова нанесла все, включая брызги Issey Miyake за уши. Мои волосы были взъерошены, а платье разгладилось. «Я не влюбился в своего босса», - говорю я своему отражению. «Потому что он первоклассный придурок».

«Похоже на ловушку».

Я смотрю налево и нахожу совершенно незнакомую женщину, стирающую сумку. 'Сожалею. Думал, я была одна.

Она улыбается в зеркало . «Грязное дело, связываться с вашим боссом».

Я смеюсь, качаю головой и кладу помаду в сумочку. «Я не связываюсь с моим боссом».

«Конечно», - смеется она, пожимая руки и глядя на меня с головы до ног.

«Похоже, ты говоришь на собственном опыте», - осторожно говорю я, недоумевая, почему я завязываю такой разговор с незнакомой женщиной.

'Я.'

«И как это сработало?» - спрашиваю я, опасаясь, что точно знаю как.

Она наклоняет голову и поднимает брови, глядя на меня. «Я безработная», - сухо заявляет она с явной горечью, заставляя меня тут же сдуваться. Она бросает мне небольшую волну перед тем, как уйти, оставив меня снова одного в дамах.

Я смотрю на себя в зеркало с жалостью, мой свежий макияж идеален, но все, что я вижу, - это полный клоун. Это буду я, если я не буду осторожен. Огорченной, извращенной и безработный, если я продолжу участвовать в его глупой игре. Ради всего достоинства я лучше этого. У него может быть Алексас или какие красивые модельные женщины он хочет. Он просто мужчина - да, сексуальный, великолепный мужчина - но мужчина, которого следует избегать по многим причинам, и все из которых я должен перечислить, чтобы напомнить себе. Один: он с кем-то еще. Во-вторых, он обеспокоен, и даже дед его от меня предостерег. Третье: он пожалел, что поцеловал меня, а я заслуживаю лучшего, чем колеблющееся настроение Беккера Ханта. Я не для этого в Лондоне. Я контролирую свое будущее.

Да. Я разворачиваюсь и возвращаюсь в клуб. Я совсем не удивлен, когда прихожу в VIP-зону и обнаруживаю Люси на коленях у Марка. Оба смеются. У обоих блуждающие руки. И оба смотрят на меня возбужденными глазами, когда я подхожу к столу, но я знаю, что волнение не имеет ничего общего с моим возвращением и все связано с этими блуждающими руками.

'Что ты так долго?' - спрашивает Люси, шаркая с колен Марка и идя ко мне. «У нас есть еще шампанское».

Я смотрю мимо нее и вижу, как Марк с улыбкой размахивает свежей бутылкой. Я хлюпающий, но ясно, Люси слишком пьяна, чтобы принимать мудрые решения. 'Привет.' Я подхожу к ней так, чтобы Марк не мог слышать меня и читать по губам. «Почему бы нам не двинуться дальше?» - спрашиваю я, внося некоторый энтузиазм в свой тон, как будто пытаюсь убедить ребенка, что совершенно скучный план на самом деле супер-захватывающий. Это просто, тем более что уйти из клуба - наверное, лучшая идея, которая у меня была. Беккер Хант поглощен собой и явно получает удовольствие от своего гарема. Мне плевать, с кем он проводит свое личное время. Но это не значит, что я хочу торчать и смотреть, как он упивается обморочным вниманием.

«Никогда», - визжит Люси, явно испытывая отвращение к моему предложению. Я качаю головой. Я знаю, когда веду проигранную битву. Она никуда не денется, и я не собираюсь оставлять ее наедине с Марком. По крайней мере, я могу сделать так, чтобы она нашла дорогу домой, а не в кровать Марка. Так что уступая своей судьбе - которая заключается в том, чтобы оставаться в этом клубе дольше, чем я действительно хочу, - я прохожу на свое место и требую свой свежий бокал шампанского.

К тому времени, как я сделал свой первый глоток, Люси снова оказалась на коленях у Марка, и руки снова блуждали. Сказочно. Они хихикают, шепчутся, а я перед всей шебангой в первом ряду. Я мог бы отвести взгляд, осмотреть клуб и свое окружение, но тогда я рискую увидеть стервятников, гладящих Беккера. Я не должен позволять себе отвлекаться. Мне нужно сохранить достоинство, не говоря уже о вспыльчивости.

Мне нечего больше делать, и я быстро выпиваю еще одну бутылку шампанского.

Не делай этого. Не надо. Бля. Посмотри.

Я виню шампанское, потому что почти отчаянно хочу мельком увидеть его. С другой стороны, мой мозг говорит мне, что ничего хорошего из того, что я заглянуть, не выйдет. Помни, кто ты, Элеонора. Вспомни, кто он такой. Прошлой ночью она была в его постели. Он пожалел о твоем сегодняшнем поцелуе.

«Черт побери», - выдыхаю я, ловя глаза и бросая налево, замечая, как он поглощает внимание. Ревность поднимает свою уродливую и нежелательную голову, и моя кровь начинает опасно кипеть. Вот я, анализирую каждую деталь того, что произошло между нами, гоняюсь по кругу, зацикливаюсь на том поцелуе, бью себя. И вот он. Совершенно нормально. Я не стою его мысли, пока он привлекает внимание других женщин.

Я не могу этого вынести. Поднимаясь из- за стола, я хватаю сумочку, допивая остаток напитка. Я больше не буду этому подчиняться. «Я ухожу», - громко объявляю я в грохот музыки, не получая ответа от подруги. Я наклоняюсь и ударяю Люси по руке, прерывая ее небрежные поцелуи. Она смотрит на меня все выше, совершенно ошеломленная, помада размазана, и когда я быстро заглядывать на Марка, на нем спортивный красивый красный мазок до его щеки. Она пожалеет об этом утром. «Почему бы тебе не пойти со мной?» - предлагаю я, стараясь быть максимально дипломатичным. Ее лицо становится серьезным, и она медленно качает головой, заставляя мои плечи поникнуть в поражении. Я наклоняюсь и смотрю на нее, нежно улыбаясь, когда ее губы сжимаются. Меня не волнует, услышит ли меня Марк на этот раз. «Я не хочу, чтобы ты утром об этом пожалел».

Она улыбается и неуклюже падает ко мне, побуждая Марка обнять ее за талию, чтобы она не соскользнула с его колен. Несколько мгновений она задумывается. 'Мне он очень нравится.'

'Но ты стоишь больше, чем на одну ночь ».

«Кто сказал, что это будет одна ночь?» - спрашивает она обиженно.

- Обычно это алкоголь, Люси. Возьми его номер. Сходи на свидание.

«Я сделаю и это», - говорит она, радуясь, что, кажется, нашла решение моей проблемы. «Я буду в порядке, честно».

Я подозрительно смотрю на нее, покусывая внутреннюю часть рта. Затем я смотрю мимо нее на Марка. Он ловит мой взгляд и говорит, прежде чем я успеваю его предупредить. «Я позабочусь, чтобы она благополучно вернулась домой».

- Через твою постель? - язвительно спрашиваю, приподняв бровь.

'Может быть.' Он улыбается и немного тянет Люси назад. «С ней все будет в порядке, обещаю».

Я быстро чмокаю Люси в щеку и разгибаюсь, засовывая сумочку под мышку. «Убедитесь, что она в порядке», - предупреждаю я. «Я знаю, где ты работаешь».

Он смеется. «Эй, поговори с блондином у двери. Он вызовет тебе такси.

'Да.' Люси с энтузиазмом кивает. «И напиши мне, как только будешь дома».

'Хорошо.' Я оставляю Марка и Люси смеющимися, стремлюсь вырваться из клуба, и когда я добрался до края танцпола, я уверен, что уклонился от некоторых. . . ни одного. Никого. Но когда я так думаю, я смотрю налево. . . и впадать в панику.

О боже, становится еще хуже.

Голова Брента кружится вокруг нескольких человек, преграждающих ему путь. Он тоже здесь? И он меня заметил. Черт возьми. Я ныряю и пробиваюсь сквозь толпу, мои ноги стремительно двигаются, чтобы вытащить меня отсюда. Я не могу обещать, что не дам ему пощечину, если он снова меня пригласит. Я не могу обещать, что не буду -

Мое запястье схвачено, и я резко разворачиваюсь, сталкиваясь лицом к лицу. . .

Беккер ?

Меня охватывает забавное ощущение, и я разворачиваю плечи, чтобы стряхнуть колючки, которые только что прыгнули на мою кожу.

Он тяжело дышит, его ангельские глаза тяжелы. «Не уходи с ним домой», - настойчиво говорит он, а затем уходит, исчезая среди моря людей, как раз в тот момент, когда Брент вырывается из толпы по другую сторону от меня. Я выпускаю воздух в легкие, моя грудина катится волнами шока, замешательства и страха. Он задержал меня. Я мог бы выбраться отсюда до того, как Брент добрался до меня, так почему он просто не позволил мне? Я смотрю мимо улыбающегося лица Брента в поисках Беккера .

И моя способность дышать украдена у меня, как только я его найду.

Его взгляд больше не на мене, потому что он направлен на женщину в его руках. Что он делает? И почему он это со мной делает? В какую хреновую игру он играет?

'Элеонора?'

Я бросаю свои сухие глаза на Брента. Он хмуро смотрит на меня. Моя голова кружится, но когда я тупо смотрю на него, кажется, что ясность снижается.

Не ходи с ним домой.

Беккер мог бы меня вывести. Он мог бы забрать меня от Брента, и мы оба знаем, что я бы его не остановила. Но он этого не сделал, и причина внезапно стала очевидной. Он хочет, чтобы я отверг Брента. Он хочет, чтобы я отверг его после того, как он мне сказал. Зачем? Я должна дать себе пощечину за то, что задаю такой глупый вопрос. Потому что тогда я поклонюсь ему. Я сделала, как мне сказали, и, хотя все неразумное во мне кричит, чтобы я не делала этого, я все еще делаю. 'Я ухожу.' Я отступаю, игнорируя озадаченное лицо Брента.

'Оставайся. Выпить.' Он указывает на штангу.

«Нет». Я даю свой простой отказ без дальнейших объяснений. Просто нет. Что еще я могу сказать? Что я хочу дать ему пощечину за то, что он принял меня за дуру? Что я хочу ударить Беккера сильнее, и я могу сделать именно это, если останусь в этом клубе? Что я буду проводить все свое время, глядя на Беккера , работая над собой, пока не уговорю себя сделать что-нибудь глупое? Например, взять все, что Брент явно готов дать. Не потому, что я этого хочу, а потому, что Беккер не хочет, чтобы это было у меня. Потому что мой придирчивый босс сказал мне не идти с ним домой, а это значит, что я могу сделать именно это в приступе мести.

Нет, это просто нет.

Я поворачиваюсь и иду к выходу, но Брент меня не останавливает. Мое настроение должно быть очевидным. Я не пытаюсь скрыть свое уныние; У меня нет энергии.

Двери лифта открываются, и я вхожу внутрь, медленно поворачиваясь лицом к лицу с клубом. Брент наблюдает за мной, все еще немного сбитый с толку моим поведением. Я смотрю мимо него. Между мной и VIP-зоной миллион человек, но мой взгляд останавливается прямо на одном месте. Когда наши глаза встречаются, меня охватывает волна энергии. Мое окружение замолкает. Путь к Беккеру чист, и он зовет, почти освещает, как будто побуждает меня идти по нему.

Пойти к нему. Ударить его по лицу. Высказать ему свое мнение.

Он просто смотрит, и что-то подсказывает мне, что он ждет, когда я это сделаю. Как будто он этого хочет. Как будто он чувствует, что заслуживает этого. Затем его глаза медленно смотрят в сторону, и я слежу за взглядом Беккера, пока не нахожу Брента. Он смотрит на Беккера, и Беккер смотрит на него. Два волка в тупике. Голова Брента слегка трясется, когда он понимает, почему я ухожу.

Продолжайте, мальчики. Продолжайте играть друг с другом. Эта девушка уходит.

- Такси, милая? Отстраненный вопрос заставляет меня медленно переводить взгляд на швейцара, который берет дверную ручку. Я просто киваю и снова смотрю на Беккера. Он мягко улыбается и слегка кивает мне. Он подбадривает меня, хвалит. Он все еще говорит мне идти. Затем я теряю его из виду, когда дверь скользит.

Мои легкие напиваются резким порывом прохладного воздуха, когда лифт резко начинает опускаться, мои глаза метаются к моим ногам. Беккер не хочет меня. Значит, меня тоже никто не может забрать? Это то, что это? Эта идея возвращает меня к жизни. И я внезапно понимаю: я совсем не контролирую ситуацию. Он контролирует.

Гнев опасно шипит в моем животе, и моя рука вырывается и хватается за поручень, когда лифт содрогается и останавливается на первом этаже. Швейцар быстро распахивает дверь, но я остаюсь аккуратно спрятанной в углу лифта, мой разум кричит мне, чтобы я не ходил туда. Мне нужно покинуть этот клуб. Возвращаться туда бесполезно. Использование Брента не принесет никакой пользы, кроме как доказать Беккеру правоту. Он не может диктовать, кого я вижу. Он не может сказать мне, что делать. Он не может соблазнить меня, а затем оттолкнуть меня и ожидать моего согласия.

'Скучаете?'

Я смотрю на швейцара, который озабоченно смотрит на меня. Его выражение лица меня беспокоит, потому что оно говорит мне, что я выгляжу таким же неуравновешенным, как я себя чувствую. Я собираюсь сделать что-то невероятно глупое. Я открываю рот, намереваясь приказать ему закрыть дверь и отправить меня обратно в клуб, но с моих губ дует лишь легкий ветерок. Тот факт, что мой рот отказывается позволить требованию убежать, должен быть признаком. Но я игнорирую знак и заставляю слова материализоваться. - Не могли бы вы закрыть…

У меня нет возможности выполнить свой запрос. Беккер появляется из ниоткуда и поднимает мою руку с перил, вытаскивая меня из лифта. Я вскрикиваю, спотыкаясь за его спиной, моя кожа пылает от тепла его прикосновения, впитываясь в мою плоть. Его пальцы переплетены с моими, плотно сцеплены, что исключает любую возможность вырваться на свободу. Одно мгновение он был наверху, а в следующую - внизу. Как? Он не выказывает никаких признаков напряжения от того, что сбегает сюда, только признаки. . .

Какие?

Твердый рывок руки вытаскивает меня из ночного клуба, и еще одна серия агрессивных, но точным движений заставляет меня летать, пока я не упираюсь спиной в стену. Он прижимает меня передней частью к холодным кирпичам, но холод не чувствуется. Тепло его тела, прижатого к моему, слишком утомительно. И эти карие глаза горят с такой силой, что грозят расплавить его очки. Он отпускает мою руку и кладет ладони на кирпичи по обеим сторонам моей головы, делая длинные, глубокие вдохи мне в лицо. Он свехнулся.

И я понимаю.

Он зол. Из-за меня?

«Ты собиралась вернуться в клуб. Ты собирался вернуться к нему, - рычит он мне в лицо, сбивая меня на землю самым суровым образом. Он в ярости, и мне тоже следовало бы быть. Но я слишком ошеломлена, чтобы найти свой стержень и разорвать его в клочья. Так что я остаюсь там, где я, прибита к стене его телом, когда начинает вспыхивать шипящий от нашего комбинированного тепла. «Черт побери, Элеонора, - шипит Беккер. «Просто уходи, блять,».

Он не просто зол. Он в ярости.

И имея всего секунду, чтобы вразумить мой потрепанный разум, я тут с ним. Давно ушли искры удовольствия. Кислота течет по моим венам.

Как он смеет?

Мои руки поднимаются, мои ладони хлопают его по груди, и я бросаю свой вес, чтобы оттолкнуть его. - Ты пришли проверить, что я ухожу? Я кричу, мой гнев высвободился. «Это недостаточно жалко, что ты сказал мне, блядь, сделать? Ты должны были проверить? Кровь приливает к моей голове, вызывая головокружение. Жалкая. Вот кто я. Чертовски жалкая.

«Да, черт возьми, - ревет Беккер, заставляя меня физически отшатнуться. - А вы возвращалась в клуб. К нему.'

Черт возьми. Я дрожу от ярости. «Ты не имел права просить меня уйти».

'Я знаю!'

'Почему?' Я кричу.

Он отскакивает от меня и теребит свои волосы, взъерошивая их и глядя в ночное небо. Затем он кричит в темноте долгим ревом разочарования. «Ради бога». Он снова быстро поворачивается ко мне, тяжело дышит, его грудь пульсирует при каждом тяжелом вдохе. Я внезапно опасаюсь его взрывной реакции и понятия не имею, что с этим делать. Это не просто гнев. Этот Беккер вышел из-под контроля.

«Я скажу тебе почему». Он звучит враждебно, его глаза дикие. «Потому что ты пошли ужинать с Брентом Уилсоном только по одной причине». Он подходит ближе, и я снова прижимаюсь к стене. 'Чтобы меня разозлить. Он тебе не нужен. Ты хочешь меня.'

Когда мне следовало бы это отрицать, я ничего не говорю, усиливая его утверждение. Но он тоже это чувствует. Конфликт. Что, если она другая?

Он хочет меня, и это сводит его с ума. Злит его. Разочарованный. Зачем? Потому что он борется с любовью? Потому что я сопротивляюсь? Потому что все, что он знает, - это соблазнять женщин и заставлять их лизать его ноги, умолять его об этом? Потому что я не падаю полностью, чтобы доставить ему удовольствие?

Но я не озвучиваю свои вопросы, что оставляет долгое, трудное время без слов, только громкое дыхание.

Когда я больше не могу смотреть, как дрожит от ярости Беккер Хант передо мной, и мой мозг устал от попыток оценить эту ситуацию, я отталкиваю его, отрываю спину от стены и начинаю уходить от него на дрожащей дороге ноги.

«Да, иди домой», - кричит он мне вслед, в его словах есть фальшивая убежденность. Я слышу его дрожащий голос. Он не обманывает меня, но я игнорирую его очевидную неуверенность и продолжаю идти в ногу. «И не опаздывай на работу».

Я сжимаю глаза, решив не отступать и не мстить. Мне нужно запастись самообладанием, найти силу воли, которая мне нужна, чтобы оставаться сильной, независимо от того, являются ли его подстрекательства странно игривыми или смертельно серьезными. Прямо сейчас он смертельно серьезен. Мне тоже не нравится, но я скучаю по плутоватому придурку Беккеру, и я никогда не думала, что подумаю так. Парень позади меня кажется расстроенным. Как будто он заводит меня, соблазняет, а затем отталкивает, когда я подхожу слишком близко. Я вообще не могу его понять. Он подвижный, а не индивидуалист.

Никогда в жизни мой мобильный рингтон не был таким радостным. Мне все равно, кто это, но их время безупречно. Хватаю и подключаю звонок. 'Здравствуйте.' Мое приветствие явно натянуто, поскольку я продолжаю идти своим путем.

'Элеонора?'

Знакомый голос останавливает мой упорный марш. «Брент?» Я только выдыхаю удивленное хрипение его имени.

'Ты в порядке?' Он звучит искренне обеспокоенным, но потом я вспоминаю игру. 'Где ты?'

'По дороге домой.'

'Одна?'

«Да, сам по себе». И так и останется. «Просто беру такси».

- Ты этого не сделаешь. Оставайся на месте. Я приду и заберу тебя.

«Нет, Брент, - быстро возражаю я. Последнее, что мне нужно, - это Брент, добавляющий еще одно измерение к этой острой смеси. «Я могу заставить себя…» Я не могу закончить. Потому что у меня в руке внезапно отсутствует телефон. 'Какого черта?' - кричу я, быстро поворачиваясь и встречаясь лицом к лицу с Беккером. Он не выглядит менее рассерженным, что только усиливает мой гнев . 'Что ты делаешь?' Я хватаюсь за телефон, промахиваясь через милю, когда он уклоняется от моей проводящей руки. «Дай мне мой гребаный телефон, Беккер» .

'Мечтай, принцесса, - бросает он, прерывая звонок с самым грязным выражением лица.

«Не называй меня принцессой».

Он усмехается и высоко поднимает руку с угрожающим выражением лица. Его намерения ясны.

«Не смей».

О, он смеет. Его губа скручивается, и его рука быстро опускается, освобождая мой телефон и швыряя его об землю. Он разлетается вдребезги, и у моих ног пляшут куски моего мертвого мобильного. Что за хрень? Но, как будто он недостаточно счастлив, что он уничтожил мой телефон, он начинает пинать осколки повсюду, крича и ворча, как и он есть.

Я смотрю широко раскрытыми глазами и плотно закрытым ртом, в то время как Беккер получает физическую атаку с помощью моего беспомощного мобильного телефона. Блядь. Как мне выжить без телефона? В чертовом Лондоне. Беккер Хант хочет полностью разрушить мою жизнь?

Не знаю, как долго я стою, глядя на разбросанные осколки - может, минуту, может, десять - но когда он, кажется, закончил, пыхтит и задыхается от своих усилий, я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним. Его красивое лицо искажено гневом, хотя я заметил легкую морщину на его лбу, указывающую на замешательство. Он тоже шокирован своими действиями.

«Почему ты дал мне работу?» Я спрашиваю.

«Я наслаждался прелюдией, - без колебаний рычит он.

У меня нет слов.

Почти.

«Я ухожу», - кричу я, отбрасывая кусок пластика у своих ног, прежде чем развернуться на каблуках и броситься прочь.

«Хорошо», - кричит Беккер, и это слово врезается мне в спину, как валун. Мой бедный разум переполнен гневом, возбуждено слишком много эмоций, и, прежде чем я успеваю остановиться, я разворачиваюсь, чтобы напасть на него с некоторыми истинами и ненавистными словами. Мне теперь нечего терять. Насколько я понимаю, он больше не мой работодатель. Я просто ушла.

Тем не менее, когда я открываю рот, я не слышу резких слов, оскорбления застревают за комком в горле. Его растрепанное великолепие бьет меня по лбу, как пуля, и я остаюсь перед ним, как бесполезный кусок частей тела . Я . . . пуста.

Я приехал в Лондон, чтобы избежать постоянного чувства слабости, которое преследовало меня. Я хотел взять на себя ответственность, начать все заново, открыть для себя, себя сильную. Я отчаянно хотел преследовать свои мечты , жить той жизнью, которую я выбираю, а не той, которая продиктована моими дерьмовыми обстоятельствами . Я слишком долго боролась со своей совестью, чтобы дойти до этого момента в моей жизни. Этот человек, который сейчас смотрел на меня, глядя на меня со смесью отвращения и настороженности, был верным способом все испортить. И он это сделал. И что еще хуже, я позволил ему.

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, я немного качаю головой, отступая, так разочарованный в себе. Я охотно позволила ему втянуть меня в свои глупые интеллектуальные игры. Я охотно позволила этому случиться.

'Куда ты направляешься?' - рявкает он, но я игнорирую его, поворачиваюсь и без спешки ухожу. 'Элеонора.'

«Домой», - кричу я через плечо, спокойная и собраная.

Я слышу, как за моей спиной стучат его ботинки по тротуару. 'Как?'

'Такси.' Как только я произношу это слово, к обочине подъезжает черный Бентли, и окно медленно опускается.

Брент.

«Тебе не следует блуждать по улицам так поздно, Элеонора, - говорит он, наклоняясь к пассажирской двери и толкая ее. 'Залезай.'

Я останавливаюсь на мгновение и смотрю через плечо. Беккер остановился в нескольких шагах от меня, его лицо исказилось, ноздри опасно раздулись. Не хочу еще больше его раздражать, но сейчас мои возможности ограничены. Я могу сесть в машину с Брентом Уилсоном и рискнуть еще больше разозлить Беккера - если это возможно - или я могу отклонить предложение Брента, задержаться в такси без телефона и рискнуть попасть в очередную глупую ссору с моим боссом. Я поправляюсь. Бывший босс.

Это простое решение.

Я сажусь в машину.

Он не пытается меня остановить, и я ненавижу себя за то, что чувствую себя обиженной из-за невмешательства Беккера. Моя голова трахнута.

Я натягиваю пояс и сосредотачиваю свое внимание вперед, когда Брент отстраняется. Боковое зеркало бросается в глаза, и я вижу отражение человека, идущего на тяжелых ногах посреди дороги позади нас. Его стойка широкая, и он становится все меньше на расстоянии, пока мы не завернем за угол, и я упускаю из виду Беккера, наблюдающего, как я ухожу от него.

Глава 14

В по дороге домой атмосфера полна неловкой атмосферы. По крайней мере, для меня. Брент, кажется, ничего не замечает, когда бредит. . . Не знаю что. Кажется, все, на чем я могу сосредоточиться, - это на изображении Беккера, когда мы уезжали.

- Могу я зайти выпить кофе, или это прозвучит глупо?

Вопрос Брента заставляет каждый мускул моего тела напрягаться. Я должен был этого предвидеть, когда согласился на его поездку. Конечно, есть скрытый мотив . И почему, черт возьми, он так безразличен к тому факту, что просто увел меня, как рыцаря в сияющих доспехах, от человека, которого он знает, соперника? Они даже не узнали друг друга. Ничего. Я считаю, что Брент на один балл выше Беккера .

Я улыбаюсь, расстегивая ремень и открывая дверь. Я не собираюсь видеть его снова, как и не собираюсь видеть Беккера. Это не должно быть сложно. Я не могу связаться сейчас, после того, как Беккер надругался над моим телефоном. Кроме того, я был хитрым - или мудрым - и попросил Брента высадить меня за углом от моей квартиры, тем самым исключив вероятность того, что он появится, когда он не сможет связаться со мной по моему номеру.

Они оба ушли.

«Никакого кофе», - уверенно говорю я. Но я с радостью дам вам пощечину. «Спасибо что подвезли» .

Он улыбается и начинает дюйм вперед. Вот дерьмо. Он собирается поцеловать? Насколько толстая кожа у этого мужчины?

Срочно и неуклюже выхожу из машины. «Спокойной ночи», - пищу я, хлопая дверью с излишней силой.

Окно мгновенно опускается, Брент склоняется над машиной, почти смеясь. Да, вся эта ситуация довольно забавная, согласна. «У меня завтра встреча с Хантом. Я заглянуть и поздороваться?

Что он делает? Они просто полностью игнорировали друг друга. Без разницы. Меня там не будет, и мне все равно. Бренту не нужно знать, что я больше не работаю на Беккер Хант. Он скоро узнает. 'Может быть.' Я напряженно улыбаюсь, когда отступаю, и он сразу же уезжает. Я стону от изнеможения, гадая, как я попала в эту дьявольскую ситуацию.

Я смеюсь про себя, идя по улице. Потому что я тупая, вот как. Я думала, что смогу сразиться с Беккером Хантом и всем, что он мне бросил. Но я не могу. Я понятия не имею, как с ним справиться.

Я медленно иду по дороге с грузом мира на плечах, и когда я выхожу за угол на свою улицу, вид двери в мое здание наполняет меня утешением. Я уже представляю, как раздеваюсь и направляюсь в постель с чашкой чая. Эта мысль заставляет меня улыбаться, но вскоре стирается с моего лица, когда рев двигателя заставляет меня выпрыгивать из кожи, а затем почти нырнуть в изгородь, чтобы спрятаться, когда я отслеживаю, откуда исходит громкий звук .

Машина.

Автомобиль Брента. Он вернулся?

«Вот дерьмо», - шепчу я, прячась в тени. «Черт, дерьмо, дерьмо». Я останавливаюсь мертвенно и становлюсь неподвижной, пока смотрю на его автомобиль.

«Он уехал, принцесса». Ровный тон Беккера возвращает мне форму позвоночника, но я не оборачиваюсь от неожиданности. Я слишком занята, пытаясь понять, какого черта он здесь делает.

Несколько минут тишины; он ждал, что я отреагирую, и я постепенно все больше и больше волновалась. Это как естественная реакция на него, и в этот момент я понимаю, что это моя вина. Не Беккера. Большая часть вины лежит на мне, потому что я не могу контролировать себя, когда нахожусь рядом с ним. Мой нрав, мое раздражение. . . мое желание. Вот почему я в таком беспорядке.

Это похоже на прозрение. Мое тело гудит в ответ на его близость, и никакая сила воли и чувствительность, кажется, не могут его притупить. И это меня злит.

Мои ноги начинают действовать, и я начинаю уходить от него. Не оглядываясь назад. Нет вовлечения. Никаких проявлений эмоций - гнева или чего-то еще. Уходи. Даже не думай, зачем он здесь. Зачем он здесь? Чтобы продолжить наш ряд? Чтобы узнать, пригласил ли я Брента?

Мои кулаки крепко сжимаются, и я обнаруживаю, что возвращаю в них жизнь, когда беру ключи. Мне даже не нужно проверять, преследует ли он меня. Я чувствую его сзади, в ответ моя спина покалывает к его взгляду, пригвожденному ко мне. Или он пришел сюда, чтобы изнасиловать меня самым восхитительным способом, который только можно представить? Мои предыдущие вопросы внезапно забываются, когда мой последний вопрос постоянно возникает в моей голове, требуя ответа.

«Почему ты села с ним в машину?» - коротко спрашивает он. 'Чтобы меня разозлить? Потому что это сработало ».

Мои неуклюжие руки слегка дрожат, но вскоре снова начинают действовать, находят ключ и вставляют его в замок. Я не отвечаю ему не только потому, что я не обязан ему объяснений или мне нечего сказать - мне есть что сказать, например, спросить, какого хрена он уничтожил мой телефон и выставил эту женщину передо мной - но и потому что мне нужно выйти из этой ситуации. Мое время стоит больше, чем эта нелепая игра. Я стою большего.

«Элеонора, ответь мне». Голос Беккера приобрел оттенок нетерпеливости и строгости, что вызывает тревожные чувства внутри. Ключ поворачивается, и я попадаю в вестибюль своего дома. «Отвечай на мой долбанный вопрос, женщина», - рычит он, когда я закрываю дверь и вижу его лицо. Повсюду написано обострение. Женщина? О, он идет правильным путем, чтобы сбить меня с толку. Он всегда это делает, будь то край похоти или безумия. Я изо всех сил пытаюсь понять, что сейчас во мне наиболее безудержно. Но я точно знаю, что ни то, ни другое не безопасно.

Пространство между дверью и рамой сжимается, и его лицо исчезает, но как только я начинаю чувствовать себя в безопасности и с облегчением находиться вдали от него, какой-то груз давит на другую сторону двери. Инстинкт заставляет меня действовать, борясь с силой, исходящей с другой стороны. Он не говорит. Я не говорю. Нет ни звуков, ни даже тяжелого дыхания, когда мы боремся друг с другом, чтобы победить - я держу его подальше, Беккер, чтобы войти. Но хотя мои усилия велики, я понимаю, что его нет, и это всего лишь несколько мгновений прежде, чем я что-то понимаю: он сдерживается. Моя сила не могла сравниться с его. Он мог толкнуть эту дверь щелчком пальца, так почему, черт возьми, он не делает этого? Это потому, что он боится того, что может случиться, если он это сделает?

«Отвали, Беккер», - кричу я, тяжело дыша, пока мы продолжаем наш нелепый рестлинг.

«Нет». Его ответ краток и резок, поскольку он продолжает бороться со мной, но с его стороны все еще нет никаких усилий.

Он не пытается попасть внутрь.

В чем его игра?

Не знаю, но я продолжаю давить на него, теперь используя плечо, а не ладони. «Дай мне закрыть дверь».

«Нет».

«В какую игру ты играешь, Беккер ?» Я кричу. «Мы оба знаем, что ты можешь войти».

«Я не хочу». Он шипит слова сквозь стиснутые зубы, и я хмурюсь.

- Тогда какого черта ты со мной боретесь?

Он сильно толкает меня, заставляя меня приложить еще несколько усилий, чтобы удержать его. «Я не хочу врываться внутрь», - рычит он. «Я хочу, чтобы ты сдалась» .

«Ни единого шанса». Я фыркаю с отвращением. Ад замерзнет, ​​прежде чем я позволю ему пройти через эту дверь. Сдаться ? Никогда. Не в этот раз. Поток эмоций я претерпел, так как я прогнулась моя нужду будет невыносима. Я не позволю ему.

Еще одна банка дров заставляет мои пятки копаться дальше. Буквально.

«Пожалуйста, Элеонора».

Я подтягиваюсь, но удерживаю позицию, мольба в его голосе становится глубокой. Это полный переворот после шипения и плевков, случившихся минуту назад. 'Что?'

« Сдайся» .

'Зачем?' Одно слово вопрос прост и падает мимо моих губ, не задумываясь. Я хочу знать, каким бы опасным ни был ответ.

Дверь снова в гневе. «Потому что я, блядь, хочу тебя», - кричит он. - И как только ты откроешь дверь, я приму тебя, Элеонора. Каждый гребаный кусочек тебя. Я не врываюсь внутрь. Ты впустишь меня, потому что ты так же сильно хочешь меня.

Я сглатываю, мои мускулы хватаются за дверь. Я не врываюсь внутрь. Бля. . .

«Впусти меня», - выдыхает он.

Впусти меня. Мое тело оживает, моя кровь поет в моих жилах. Он хочет, чтобы я впустил его. Ясность заставляет меня отпустить дверь и отступить, приглашая его войти, впустив, но он не падает через порог, как я ожидала. Дверь остается закрытой, я стою с одной стороны, Беккер - с другой. Мое дыхание сейчас повсюду, мое кожа влажная от пота, мои щеки вспыхнули, когда я смотрел на двери. Затем он толкает дверь, и она медленно открывается, и вот он. Мистер Меркуриал.

Растрепанный, но великолепный.

Злой, но великолепный.

Опасный, но великолепно.

Наши глаза встречаются, и мое сердце застревает у меня в горле, когда Беккер протягивает руку и снимает очки, засовывая их в карман. «Пригласи меня войти», - бормочет он, медленно моргая, его глаза ленивы и ангельские.

Мои губы приоткрываются, и я отступаю на несколько шагов.

«Я хочу это услышать, Элеонора. Я хочу услышать, как ты говоришь, что хочешь этого.

Боже мой, что я делаю? 'Я хочу это.'

Он быстро, захлопывает за собой дверь и направляется ко мне, цель просачивается из каждой его восхитительной части. Я не двигаюсь, но позволяю ему схватить меня и прижать к стене. Он прижимается ко мне повсюду, смотрит на меня, его рука лежит на моем затылке, чтобы удерживать меня на месте.

Он просовывает колено между моими бедрами, побуждая меня раздвинуть их. Что я делаю - без раздумий, без колебаний. Он приближает свои губы к моим, и мой взгляд скользит между ними и его горящими карими глазами. «Скажи это еще раз», - требует он.

Я глубоко вдыхаю воздух и поднимаю глаза от его рта, поднимая его идеальный нос к его потрясающим глазам. «Я хочу это», - повторяю я с легким вожделением.

Улыбка, которая медленно расползается на его лице, злобна и победительна. 'Скажи пожалуйста.'

Я сошла с ума. «Пожалуйста, - шепчу я.

Он нападает на меня изо всех сил, его рот прижимается к моему и мгновенно поглощает меня. Мои волосы грубо спутаны в его хватке, его язык глубоко погружается. Он неистово приближается к нему, грубый и дикий, его свободная рука находит мое бедро и сильно сжимает. В моем пропитанном желаниями разуме нет места колебаниям или сомнению. Прямо сейчас, под его требовательным вниманием, я могу делать то, что ему заблагорассудится. Я заблудилась. Мой разум покинул меня. Его губы сливаются с моими, его язык исследует мой рот, все это напоминает мне о поцелуе, который мы разделили сегодня на кухне в Убежище, только на этот раз я знаю несомненно, ничто его не остановит. Всепоглощающее накопившееся разочарование будет удовлетворено наилучшим образом. Мои внутренние мышцы уже сжимаются в ожидании. Я собираюсь подвергнуться насилию самым восхитительным образом, который только можно представить, и у меня не осталось ни силы воли, ни силы, чтобы бороться с этим.

Легкое хныканье удовольствия соскальзывает с моих губ, когда его прикосновение скользит выше по моему бедру и обнимает мои трусики. «Заткнись, Элеонора, - рычит он мне в рот, снова напоминая мне о нашей встрече на кухне. Его потенциал заставляет меня помалкивать, то что должно произойти тяжело поражает меня , хотя я и не выразить свое беспокойство. Я все равно не могу, потому что его ладонь заменила его губы на моем рту, и серьезные глаза впились в меня. «Я только хочу услышать твое удовольствие, когда я так говорю. Поняла?'

Я не хочу соглашаться, но все равно киваю. Что, черт возьми, я только что позволил ему? Мы даже не голые, а я уже готова кричать от экстаза. Боже мой, это может быть мучительно. Затем его палец скользит по шву моих трусиков, и это может быть определенно захватывающе. Моя челюсть сжимается, я с трудом сглатываю, закрываю глаза и беззвучно молюсь Богу. Его горячее прикосновение дразнит мою плоть целую вечность, как будто он испытывает меня, пытаясь понять, смогу ли я выполнить свое обещание хранить молчание. Выглядит сомнительно, но я полон решимости попробовать.

«Хорошая девочка», - шепчет он, его дыхание щекочет мое ухо, когда он приближается к нему, его палец слегка болезненно медленно охватывает мой клитор. Мои руки болят из-за того, что я крепко сжимаю его плечи, от ощущения тощей мускулатуры под острыми воспоминаниями о его груди. «Тебе хорошо, принцесса. Так чертовски хорошо. Он вытаскивает палец из моих трусиков, его слова и действия заставляют меня открываться. До сих пор есть свидетельства той непристойной ухмылки, когда он поднимает палец и убирает ладонь с моего рта. 'Открой.'

Мои губы приоткрываются, и он скользит пальцем по моему рту, приподнимая брови в безмолвной инструкции, которую я сразу улавливаю. Но он все равно высказывает свое желание.

«Соси».

Я закрываю рот и делаю то, что мне приказывают, наслаждаясь чувственным желанием в его глазах, когда он концентрируется на моем языке, медленно прижимаясь к его пальцу. Его голова задумчиво наклоняется, затем он медленно переводит его взгляд на мои, лениво убирая палец. - По шкале от одного до десяти, - тихо и хрипло бормочет он, нежно покусывая и покусывая мою нижнюю губу, - как ты сейчас возбужден, принцесса?

Я упираюсь затылком в стену, удивляясь его вопросу, даже если на него очень легко ответить. '10.' Я не поглаживаю его эго. Я пульсирую повсюду, готова пожертвовать всем, чтобы сохранить это чувство экстаза. Я не ошеломлена своим признанием. Я знаю, что Беккер Хант - плохие новости, но сейчас он заставляет меня чувствовать себя слишком хорошо, чтобы сомневаться в том, во что я ввязываюсь.

Появляется дьявольская ухмылка, которая делает его мужскую внешность более мальчишеской, и его рука касается моей щеки, его голова слегка трясется. «Поверь мне, принцесса». Он целомудренно целует мои губы, потом кладет свой лоб на мой. «Ты еще даже не на шкале удовольствий».

Теперь я ошеломлен, и мои широко раскрытые глаза это показывают. 'Что?' Один? Шкала удовольствия? Нет, я в десятке. В этом он должен мне доверять.

«Я собираюсь доставить тебе удовольствие, как будто вы никогда раньше не получали удовольствия». Он отрывает меня от стены и поднимает вверх своим телом, мои ноги автоматически раздвигаются и обвиваются вокруг его талии. Он смотрит на меня, его карие глаза темнеют, когда он начинает нести меня по лестнице.

«Самоуверенный». Я должна удержаться от смеха над его высокомерием. Однако я не могу предотвратить сжимание бедер. Его тщеславие не должно быть привлекательным, но, поскольку я ожидаю, что его заявление будет на 100 процентов правдивым, трудно не быть полностью очарованной им.

«Но это правда», - добавляет он, останавливаясь у моей входной двери. 'Вниз.' Он отталкивает мои ноги от своего тела и забирает у меня сумочку, помогая себе взять ключи в моих руках. Я бросаю их охотно, замираю, когда он входит, толкаясь передо мной. Он открывает дверь через мое плечо, прикладывает рот к моему уху и мягко дует. 'Иди внутрь.' Каждое нервное окончание взрывается, и я качаюсь на пятках.

Я не могу пошевелиться. Моя ситуация только что сильно ударила по мне, и я не могу понять, почему я не останавливаюсь. Он современный Казанова - я видел доказательство, и это подтвердили его дорогой старый дедушка и миссис Поттс. Он сводит меня с ума, и не всегда лучшим образом. Он проходит терапию из-за того, что громко кричал, и, возможно, меня тоже направят на терапию. Он в истерике уничтожил мой гребаный телефон . У него нездоровые отношения с женщинами, нездоровые способы справиться со смертью родителей. Он собирается изнасиловать меня. Ничего более. Нет чувств. Никакой привязанности. Я собираюсь стать еще одним завоеванием, другой женщиной, которую он заколдовал в постели. Я потеряла чувство собственного достоинства. Так почему мои ноги двигаются, возвращаясь в мою крошечную квартирку, мне непонятно. Я сошла с ума.

Дверь закрывается, и Беккер расслабляется, прислонившись к дереву, оглядывая меня с ног до головы, тоже не торопясь. Мое состояние очевидно. Я переминаюсь с одной пятки на другую, мои руки подергиваются по бокам, а мой рот слегка приоткрыт, чтобы набрать ценный кислород. О, мои дни, он выглядит уравновешенным, готовым к атаке. «Снимай платье, Элеонора». Он роняет мои вещи на пол.