История первой любви

Глава 11

Бифштекс был жестковат, картофельное пюре — слишком водянистым, а булочки — бледными сверху и подгорелыми снизу. Одним словом, приготовление пищи давалось Биллу с трудом, но, по крайней мере, как отметила про себя Стеф, он изо всех сил старался, и это делало ему честь. Вот почему она принялась, нахваливая, уписывать ужин за обе щеки, так, будто его приготовил шеф-повар французского ресторана.

— Да уж, папа у нас кулинар что надо, — несколько двусмысленно заметил Джефф, хитро постреливая глазами в ее сторону.

— Это совсем несложно, — важно заявил Билл. — Надо лишь сначала заморить всех голодом до полусмерти, а уж потом любое блюдо сойдет за шедевр.

Зачистив хлебом тарелку, Джефф отложил вилку в сторону и, обращаясь к Стеф, предался воспоминаниям:

— Как-то раз, когда папа взял меня к себе на уик-энд, у него в холодильнике не оказалось ничего, кроме упаковки хот-догов, и мы их с ним ели на завтрак, обед и ужин.

Стеф с сомнением посмотрела на Билла, но тот сначала расхохотался во все горло и лишь затем пояснил:

— Постой, Джефф. Ты же меня компрометируешь в глазах своей учительницы как нерадивого родителя. Ты забыл добавить, что у тебя была ветрянка. Ты тогда так ослабел от высокой температуры, что я не мог тебя оставить ни на минуту, чтобы сходить в супермаркет.

— А разве я об этом не упомянул? — с невинным видом удивился Джефф.

И оба принялись смеяться. Впервые Стеф видела, чтобы они вспоминали о проведенном вместе времени, причем с нескрываемым удовольствием. Оказалось, что, помимо стычек и борьбы характеров, у них в прошлом было и немало хорошего, о чем им теперь приятно ей поведать.

— Как-то пару лет назад, — начал Билл, — у Джеффа наступил такой период, что он, приезжая ко мне, не хотел ничего есть, кроме картофельных чипсов и гамбургеров. Чего только я не делал, чтобы сбалансировать его питание. Наконец врач сказал, чтобы я не беспокоился и кормил его тем, что он ест. С тех пор я и начал класть в гамбургеры помидоры, латук и сыр, чтобы дать ребенку хоть немного витаминов.

Джефф с изумлением взглянул на отца:

— Ты ходил к доктору, чтобы посоветоваться, чем меня кормить?

— Да, — посмеиваясь, признался Билл. — Я чувствовал себя довольно глупо, придя на прием без ребенка, но тебя тогда со мной не было.

Стеф заметила, как Джефф на мгновение задумался, видимо пытаясь вообразить себе эту сцену. Он увидел отца в новом свете, совсем иначе, чем представлял себе раньше после рассказов матери. Стеф отпила холодного чая и постаралась поддержать разговор. Она подозревала, что далеко не каждый день им удается общаться с такой откровенностью.

— Ну, наверное, все эти гамбургеры тебе совсем не повредили, ведь твоя мама наверняка кормила тебя чем-нибудь вкусненьким?

Джефф пожал плечами.

— Да вообще-то нет. Мама не особо любит возиться на кухне. Мне чаше приходилось готовить себе самому. — Он покосился на Билла, заколебавшись, стоит ли продолжать, но затем все-таки сказал: — Честно говоря, я хотел есть у папы только гамбургеры, потому что они у него здорово получаются.

Билл снова рассмеялся и обратился к Стеф:

— Вот незадача!.. Знал бы, приготовил их и сегодня. Ну да, впрочем, ты же знаешь мою философию риска…

Стеф совсем не обрадовало напоминание о его старой философии, в правильности которой он когда-то убеждал ее на протяжении нескольких недель и которая, когда Стеф решилась ей последовать, привела ее к душевному краху. Но прежде, чем она успела разобраться с чувствами, нахлынувшими под впечатлением от его слов, Джефф невольно подлил масла в огонь, пропищав:

— Стеф, у тебя есть дети?

Настроение у нее упало еще больше.

— Нет, Джефф.

Набив полный рот сандвичем, он, однако, продолжал светскую беседу:

— А ты хочешь их иметь?

Стеф почувствовала на себе обеспокоенный взгляд Билла. Он боялся, что своим вопросом Джефф коснулся ее самого больного места. Но она постаралась не подать виду, что эта тема ей неприятна. Улыбнувшись и пытаясь говорить как можно беззаботнее, Стеф ответила:

— Было время, когда я очень хотела их иметь. Но теперь думаю, мне лучше удается заниматься с чужими детьми в школе, чем растить своих…

Однако неожиданное вмешательство Билла не позволило ей закончить столь нелегкий для нее разговор.

— Я помню, как ты мне призналась, что иметь семью — главная цель твоей жизни. Когда ты занималась со мной и я сказал, что ты — хороший репетитор.

По мере того, как Билл это говорил, у нее росло раздражение. Зачем он ей это сейчас напоминает? Неужели для того, чтобы показать, что она и тут оказалась неудачницей?

Джефф не заметил возникшего между взрослыми напряжения и, болтая под столом ногами, с изумлением обратился к отцу:

— Занималась с тобой? Была и твоим репетитором?

Стеф молча уткнулась в тарелку, не в силах больше сделать ни одного глотка из-за стиснувшего горло спазма. Билл, не отрывая от нее глаз, кивнул.

— Да. Я отставал по английской литературе. Без нее я не смог бы закончить школу.

— Но ведь она моложе тебя? — не унимался Джефф.

— Да, — подтвердил Билл и, посмотрев на сына, улыбнулся. — Но училась она намного лучше.

Джефф забыл о еде и удивленно поглядел на Стеф, а затем на отца, так, будто впервые увидел его.

— Я и не знал, что у тебя были проблемы в школе. Всегда думал, что ты хорошо учился.

— Твой папа хорошо учился, — вмешалась Стеф. — К концу школы он знал Маргарет Митчелл лучше, чем я. Мне кажется, что, занимаясь с ним, я научилась от него больше, чем он от меня.

Билл внимательно посмотрел на нее, и Стеф вдруг поняла, что в ее словах оказалось истины даже больше, чем она предполагала. Стеф действительно многому научилась у него. Его взгляд напомнил ей об уроках, не имевших ничего общего с Маргарет Митчелл. Стеф даже хотелось, чтобы их было меньше. То, чему она научилась, приводило ее все эти годы к жестоким неудачам. Вряд ли она сможет пережить еще одну.

Джефф опять вывел их из состояния задумчивости:

— Наверное, у нас это — фамильная черта.

Билл удивленно вскинул брови:

— О чем ты?

— Да о плохих оценках и отставании в учебе:

— Плохие оценки нельзя унаследовать, сынок, — мягко сказал Билл. — Отставать в учебе — не преступление. Важно суметь догнать. Уж кто-то, а я-то знаю, что это такое.

Джефф сделал нарочито большие глаза и с невинным видом поинтересовался:

— А если отставать — не преступление, то, может, лучше и не корячиться, догоняя?

— Понимать проблему и смириться с ней — разные вещи, дорогой, — ответил Билл, погладив Джеффа по голове. — Подожди, после занятий со Стеф ты легко будешь шпарить Шекспира наизусть.

Джефф сморщился.

— Нет, уж лучше я еще положу себе твоего пюре.

Их непринужденный смех вновь наполнил сердце Стеф радостью.

Ужин почти закончился, когда в комнате зазвонил телефон.

— Это мне. Я возьму трубку! — крикнул Джефф и стремглав вылетел из кухни.

Стеф удивленно посмотрела на Билла. — Кто это?

— Том Маккиган, — усмехнулся тот. — Они с Джеффом близко сошлись за последнее время и обожают каждый вечер трепаться по телефону.

— А-а, — протянула Стеф, машинально собирая со стола грязные тарелки. — Держу пари, Джеффу не терпится рассказать приятелю о наших сегодняшних тестах.

Встав из-за стола, Билл забрал у нее тарелки и принялся собирать оставшуюся посуду.

— Ты здорово с ним управляешься. Не думаю, что ты сама до конца поняла, какой подвиг тебе удалось совершить.

Стеф улыбнулась.

— Мне кажется, я нашла к нему подход. Он замечательный ребенок. И мы сможем вернуть его на путь истинный.

Она начала собирать ножи и вилки, но Билл остановил ее. От его прикосновения внутри у нее что-то дрогнуло. Стеф подняла на него глаза.

— Я никогда не сомневался в твоих способностях, — серьезно произнес он. — Ведь ты со мной так замечательно занималась.

Старая боль вновь шевельнулась в ее сердце, напомнив, что их общение закончилось для нее трагедией.

— По крайней мере, заниматься с Джеффом не так рискованно. Он же не уйдет и не женится, едва я к нему привяжусь.

Билл отпустил ее руку и, широко раскрыв глаза, молча уставился на нее. Не в силах выдержать его прямой взгляд, Стеф отвернулась. Дура, ругнула она себя, зачем тебе нужно было это говорить?

Билл осторожно взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Я не знал, что ты тогда привязалась ко мне.

Стеф невесело усмехнулась.

— Перестань, Билл. Когда мы были вместе, я готова была идти за тобой хоть на край света. Не мог же ты быть настолько слеп, чтобы не заметить.

Стеф увидела, как судорожно дернулся кадык Билла. А когда подняла глаза, прочла в его взгляде, полном безысходной тоски, историю долгих лет одиночества, безнадежного ожидания и запоздалого раскаяния.

— Наверное, я был слишком поглощен своим горем, — тихо произнес Билл. — Когда я узнал о беременности Оттилии, то решил, что наши с тобой отношения — это еще одна потеря в моей жизни. Хотел позвонить, но узнал, что уже поползли сплетни. Я не смог бы вынести твоего отвращения.

Стеф положила ножи и вилки на стопку тарелок и понесла все к мойке.

— Билл, это были не сплетни, а правда. Он забрал у нее из рук посуду и сам поставил в мойку.

— Да оставь же ты эти тарелки. Просто стой и смотри на меня.

Стеф решила ни за что не плакать и ни в чем его не упрекать, как это она мысленно делала тысячи раз, когда ее голова не была занята воспоминаниями о божественной ночи, когда он обнимал и целовал ее. Она ведь уже не девочка, а взрослая женщина, и должна уметь переносить боль.

— Ничего, ничего, все нормально, — она старалась говорить как можно спокойней. — Я действительно больше не хотела возвращаться к этому, оно как-то само получилось.

Стеф попыталась отвернуться, но он удержал, положив руки ей на талию.

— Но все-таки ты это сделала, и я благодарен тебе. Я часто спрашивал себя, могло ли все быть иначе? И что было бы, если б мы продолжали…

Она повернулась к мойке и включила воду, но Билл тут же завернул кран.

— Постой, пожалуйста, на месте. И смотри на меня, — свистящим шепотом попросил он.

Зная, как сожмется ее сердце, если она его послушает, Стеф, тем не менее, посмотрела ему прямо в глаза. Большим пальцем правой руки Билл осторожно прикоснулся к ее губам.

— Когда мне было семнадцать лет, мы с одноклассниками в первый день учебного года стояли у раздевалки. Как всегда, мы рассматривали девочек, обсуждали новеньких и тех, кто за лето вырос и похорошел. Я тогда, помню, пялил глаза на какую-то пышную блондиночку с крупным бюстом, и вдруг вошла ты… — Он перевел дыхание и ласково погладил ее по щеке. — С этого мгновения я больше не видел вокруг себя никого. Словно оглушенный, я смотрел, как ты идешь через холл, и каждое твое движение казалось мне верхом совершенства. А потом ты улыбнулась… — Билл вздохнул так, будто это случилось только что. — И я больше не мог думать ни о ком. Весь тот учебным год и половину следующего я искал повод, чтобы видеть тебя чаще.

Стеф подавила тоскливый вздох. Ее глаза наполнились слезами.

— Должно быть, потом тебе пришлось во мне разочароваться. Ты поцеловал меня в один прекрасный вечер, а назавтра женился на другой.

Билл протестующе замотал головой.

— Нет, Стеф, нет!.. Поверь, мне этого совсем не хотелось. В тот вечер, когда я пришел от тебя, я был на седьмом небе от счастья. Но тут позвонила Оттилия и объявила, что ждет от меня ребенка. Я встречался с ней еще до того, как стал ходить к тебе.

Гримаса страдания исказила черты его лица. Билл поднял глаза к потолку, стараясь восстановить прошлое в деталях.

— Оттилия с подружками тайком ходили ко мне заниматься любовью. В школе они делали вид, что меня не замечают. Общение со мной могло повредить их репутации. Но после уроков они бежали ко мне со всех ног. Видимо, то, что они занимались сексом с самым отъявленным хулиганом школы, добавляло остроты их ощущениям. Я давал им то, что они хотели, потому что таким образом ставил себя на один уровень с этими богатыми гордячками. Я чувствовал, что ничем не хуже и даже лучше их дружков, всех этих прыщавых хлыщей, вроде Дориана Фитцпатрика. С ним Оттилия ходила на вечеринки, а отдаваться предпочитала мне. Пока Стеф слушала его исповедь, ей казалось, что сердце ее сейчас разорвется от боли. Раздражение и злость вновь наполнили душу.

— Билл, но ведь я же была другой, — выдавила она из себя, едва сдерживая рыдания.

Он грустно усмехнулся.

— Господи, конечно же, другой. Ты ничуть не походила на них и не побоялась бы показаться со мной на людях. Ты по-настоящему помогла мне почувствовать себя полноценным человеком. Я на всю жизнь благодарен тебе за это.

У Стеф перехватило дыхание, а в ее ответе невольно прозвучал горький сарказм:

— Перестань, Билл. Ты ведь женился на Оттилии.

— У нее должен был родиться мой сын. Но вообще-то я был дурак. Полный дурак. — Он яростно потер подбородок. — Наш брак был чистой формальностью. Но видит Бог, я старался, как мог, сохранить семью. А она… она не была тобой и по-прежнему воспринимала меня как человека низшего сорта.

Слеза, сорвавшись, сбежала вниз по ее щеке, оставляя за собой блестящую дорожку. Стеф подняла руку и прикоснулась к лицу Билла. Несмотря ни на что, она поняла, что уже простила его, простила за все те страдания, которые ему пришлось пережить за долгие годы, потерянные для них обоих. В конце концов, ему же пришлось тяжелее, чем ей.

— Для меня Билл Уиндхем всегда был достаточно хорош… — прошептала Стеф сквозь слезы.

Ее голос осекся, потому что Билл медленно наклонился к ней и припал губами к ее губам. Она почувствовала, как ослабли у нее колени и кровь застучала в висках. А в голове, не переставая, крутились проклятые вопросы, ответа на которые она не знала. Неужели нельзя было уклониться и от сегодняшнего ужина? — спрашивала себя Стеф. Почему она не отказалась? Почему так и не смогла забыть его за все эти годы?

И чем дольше длился этот поцелуй, тем больше она задавала себе вопросов. Почему он не смог сразу оценить себя по достоинству и отказаться от утех с богатенькими девчонками? Почему не встретил ее раньше и в тот вечер не остался у нее до утра? Почему все сложилось именно так, а не иначе? Она чувствовала, как к горлу подступают рыдания. Стеф положила ему руки на грудь, чтобы оттолкнуть от себя, но не смогла этого сделать.

Поцелуй закончился, но Билл не отпускал ее. Он обхватил голову Стеф обеими руками и прижался к ее лбу своим.

— Прости меня, прости!.. — шептал он. Стеф высвободила голову и положила ее к нему на грудь.

— За что? — еле слышно выдохнула она.

— За всю ту боль, которую я тебе причинил. Но ведь еще не поздно начать все сначала.

Стеф внимательно посмотрела на него, ощущая, как в груди растет смятение. Нет, это невозможно, говорил ее внутренний голос. После развода прошло еще слишком мало времени, и ей не хочется вновь зависеть от кого-нибудь. Надо сначала вновь научиться самой твердо стоять на ногах, не надеясь ни на кого.

— Я не знаю. — прошептала она. — Я пока ничего не знаю.

— Зато я знаю, — твердо произнес Билл. — Никогда еще в жизни я не был так уверен.

— А я никогда еще не была в такой растерянности, — призналась Стеф. — Прости, но мне пора.

— Не уходи, пожалуйста.

Стеф заставила себя направиться к двери.

— Я должна идти, — сказала она, обернувшись. — Мне надо подумать.

Билл пошел проводить ее.

— Ну, если ты будешь думать обо мне, тогда пожалуйста, — согласился он.

Стеф, выйдя из дома, поняла, что выбора у нее нет. Она его сделала тринадцать лет назад. Билл Уиндхем стал неотъемлемой частью ее души, и Стеф совсем не была уверена, что теперь у нее хватит сил вычеркнуть его из своей жизни.

— Он сам мне это сказал, — гордо произнес Джефф в телефонную трубку, которую прижимал к плечу головой, потому что в руках держал обложку нового альбома Тони Мэльюсибла. — Она и у папы была репетитором. Он тоже имел проблемы с успеваемостью.

— Ну, а кто их не имел? — философски заметил Том. — А как твои занятия? Она тебя не мучает до смерти?

— Нет, конечно. Мы не переутруждаемся. Просто играем в разные игры, да она задает всякие ерундовые вопросы. Сегодня осталась с нами ужинать…

— Ужинать?! — Том произнес это так, будто речь шла о какой-то особо изощренной пытке. — Почему?

— Они с папой старые друзья, вот он и попросил ее остаться.

— Остаться, говоришь? — переспросил Том. — Понятно…

— Что тебе понятно?

— Почему она интересуется тобой. Пытается через тебя подобраться к твоему папаше. Старые друзья, значит, хмм.

Джефф выронил из рук обложку альбома и переложил трубку на друтую сторону.

— Это совсем не то, что ты думаешь, Том. Отец совсем ей не интересуется. Он просто нанял ее, чтобы…

Джефф услышал, как щелкнула дверца автомобиля, и, приподняв штору, выглянул в окно. Стеф уже сидела в машине, а его отец, нагнувшись к самому окну, о чем-то с ней разговаривал. По спине у мальчика побежали мурашки. Похоже, на сей раз судьба от него отвернулась, и отец сейчас непременно ее поцелует.

— Джефф, ты куда пропал? Ты еще здесь?! — кричал в трубку Том.

— Да-да, я здесь, — тихо отозвался тот, не спуская глаз с отца и Стеф. — Она только что села в свою машину. Наверное, сейчас уедет.

— А отец твой проводил ее до автомобиля?

— Да.

— Охо-хо, я же говорю тебе, старик. Нельзя не замечать такие признаки.

Затаив дыхание, Джефф увидел, как отец отступил на шаг от машины. Значит, он не собирается ее целовать, радостно подумал мальчик. А она сейчас просто уедет.

Он видел, как машина выехала на дорогу и скрылась в ночи. Билл еще какое-то время оставался на месте, всматриваясь в темноту даже после того, как сигнальные огни уже исчезли из виду. И в его усталой позе, в том, как он безнадежно опустил плечи и задумчиво склонил голову, было нечто такое, отчего прежние опасения охватили Джеффа с новой силой. Я теряю его, мелькнуло в голове подростка. Мало-помалу он уходит от меня…

— Нет, у них ничего не было, — хрипло произнес Джефф в трубку. — Она уехала.

Она уехала, сказал себе Билл, заметив, что стоит один-одинешенек, как круглый дурак. Он повернулся и пошел в дом. На кухне мойка была полна посуды, собранной Стеф, и тут же в памяти вновь прозвучали ее слова: «Не мог же ты быть настолько слеп, чтобы не заметить?»

Его мысли опять вернулись к той последней ночи, когда они целовались в комнатке над гаражом и он удивлялся, как прежде мог находить что-то в других девчонках. О, как он ее тогда хотел!.. И как близко они подошли к той черте, которая отделяет обычные поцелуи от занятия любовью. Но она была не похожа на остальных старшеклассниц, похотливо искавших чувственных развлечений с самым отъявленным хулиганом школы. Стеф видела в нем не хулигана, а равного себе, Она заставила его поверить в то, что он действительно чего-то стоит.

В ту ночь он сохранил контроль над собой, а вернувшись домой, долго стоял под холодным душем, говоря себе, что будут еще и другие ночи, и у них со Стеф еще масса времени впереди. Нет никакой необходимости торопиться, потому что она не бросит его ради какого-нибудь разряженного хлыща из богатой семейки. Стеф хотела быть с ним.

Билл склонился над мойкой и принялся машинально мыть посуду, продолжая думать о том, что могло бы быть, но так и не случилось. Именно в ту ночь ему позвонила Оттилия, и начался его кошмар. С этого момента он был так поглощен своей душевной болью, вызванной невозможностью встречаться со Стеф, что даже не подумал о том, как может страдать она.

Но ведь еще не поздно начать все сначала, повторил он про себя те слова, которые сказал ей накануне. Пришло время поставить все на свои места. Пришло время заставить ее полюбить его, как и раньше.

Ранним утром первые лучи солнца сквозь тонкие занавески проникли в комнату Стеф. Она протерла глаза и взглянула на разбросанные по кровати листки с результатами тестов Джеффа. Она занималась ими до четырех часов утра, пока наконец не провалилась в недолгое треножное забытье.

С вечера она честно пыталась уснуть, как положено. Приняла горячую ванну, надела ночную рубашку и улеглась в постель. Но мысли о Билле и о том, что рассказал он прошлым вечером, так и не дали ей заснуть. А его поцелуй… Он не только не утолил переполнявшее ее нее эти дни желание, но, напротив, обострил его еще больше.

Не в силах уснуть. Стеф поднялась с постели и, чтобы заняться чем-нибудь таким, Что позволило бы ей не думать о Билле, принялась просматривать тесты Джеффа.

И вот теперь, едва открыв глаза, она лежала и смотрела на телефон возле кровати, гадая, проснулся ли уже Билл. Спал ли он, как убитый, или его терзали те же самые желания, которые мучили Стеф.

Она села, спустила ноги с кровати и потянулась за трубкой. Она обязана срочно сообщить результаты тестов, сказала себе Стеф. В любом случае ей придется это сделать, и сейчас она звонит вовсе не для того, чтобы услышать голос Билла и попытаться по нему угадать, какие он испытывает чувства.

Стеф набрала номер.

— Алло? — несколько резко, видно со сна, ответил Билл.

— Билл? — мягко спросила Стеф. — Надеюсь, я тебя не разбудила?

Она почувствовала, что он улыбнулся.

— Разбудила? Кто сказал, что я вообще спал этой ночью?

Стеф решила не признаваться, что у нее была та же проблема.

— Я проснулась рано и закончила обработку тестов Джеффа. Мне надо с тобой поговорить о них.

Она услышала шорох простыней и поняла, что Билл сел на кровати.

— Говори, я слушаю.

— Не по телефону, — ответила она. — Это — долгий разговор. Если я приеду, мы сможем спокойно поговорить?

Билл на мгновение задумался.

— Нет, у меня вряд ли, — наконец произнес он. — К Джеффу придет Том, и мальчишки будут весь день сновать по дому. Послушай, я обещал Эду и Вики заехать к ним после обеда, чтобы показать образцы обоев и ковровых покрытий. Почему бы нам не поехать вместе? Все дорогу мы будем с тобой одни и сможем поговорить.

Одни! От такой перспективы сердце Стеф учащенно забилось. Она представила, как будет сидеть в пикапе рядом с Биллом. Что, если он ее поцелует? А что, если нет?

— Думаю, это подойдет. Правда, сначала мне надо будет кое-что сделать. Что, если я просто заскочу за тобой и мы поедем на моей машине? Часа в три, хорошо?

— М-да, — лишь одним-единственным междометием Билл выдал свое разочарование. — Мне придется ждать тебя так долго?

Стеф почувствовала, как зарумянились ее щеки, и улыбнулась.

— Билл, это же деловой разговор.

— Да-да, конечно. Но помечтать-то я могу?

В этот миг Билл действительно мечтал о том, чтобы остаться с ней наедине и чтобы они наконец смогли закончить то, к чему сделали первый шаг тринадцать лет назад. Билл мечтал о том, чтобы и она хотела его так, как хочет се он. Они ведь уже взрослые, и отец больше не будет волноваться, ожидая се дома. Теперь они свободны, хотя, честно говоря, сам он совсем не чувствовал себя свободным.

Без четырех минут три Стеф подъехала к его дому и увидела, что Билл уже ждет ее на крыльце. Он поднялся, едва лишь автомобиль остановился, и, разминая затекшие ноги, направился к ней. Ветер шевелил его густые волосы, золотом отливавшие на солнце. Невольно Стеф залюбовалась его статной фигурой в обтягивающих синих джинсах и просторной белоснежной рубашке. В руках он держал большую сумку, повидимому, с образцами.

— Ты готов? — спросила она, выбираясь из кабины.

— Я уже весь день готов, — ответил Билл, открывая дверцу со своей стороны.

Стеф сделала вид, что не заметила в его ответе никакого подтекста.

— Надо ли предупредить Джеффа, что мы уезжаем?

Билл отрицательно качнул головой.

— Нет, я ему уже сказал. Они с Томом делают машину-карт у меня в мастерской.

Он поставил сумку на заднее сиденье и уже собирался занять место пассажира, когда Стеф протянула ему ключи.

— Веди ты, — сказала она. — Хочу еще раз просмотреть результаты тестов.

В действительности же она после бессонных ночей, после всех одолевавших ее мыслей просто не осмелилась сесть за руль и вести машину, постоянно ощущая рядом с собой Билла. Такое испытание не для нее, решила про себя Стеф. Но объяснить ему это она, естественно, не могла и сослалась на тесты.

Поменявшись местами, они уселись в машину и выехали на дорогу.

— А ты не боишься того, что Джефф будет ездить на карте? — поинтересовалась Стеф, направляя разговор в безопасное русло. — Это ведь может быть опасно'?

— Нет. Мальчишки знают правила и будут кататься лишь по пастбищу и песчаным пустошам, — Билл быстро взглянул на нее и перевел взгляд на дорогу. — Ты же знаешь, многие вещи на свете опасны. Важно лишь знать, что именно ты хочешь, и быть готовым ткнуться носом в землю, если не повезет.

Стеф отвернулась к окну, избегая его пристального взгляда.

— Мне кажется, что я почти вес время тычусь носом в землю, — вздохнула она.

— Честно говоря, я тоже. Но иногда оно стоит этого.

Стеф понимала, что оба они говорят совсем не о машинах-картах. Некоторое время они молчали. Наконец Билл осторожно спросил:

— Ты сказала, нам надо поговорить о Джеффе. Что за таинственность? Неужели дело обстоит так плохо?

Стеф почувствовала, что он взволнован, и поспешила рассеять его беспокойство.

— Нет, нет. Ничего страшного. Я просто хотела поговорить с глазу на глаз, чтобы Джефф не слышал. Иногда случается, что ребенок, видя первую реакцию родителей на информацию о его невосприимчивости к учебе, начинает стыдиться и чувствовать себя неполноценным. Я не хочу, чтобы это произошло.

— Невосприимчивость к учебе?! Реакция Билла оказалась весьма бурной, чего Стеф и опасалась.

— Да, — подтвердила она, стараясь говорить как можно спокойней. — Ты слышал термин дислексия?

— Слышал. Это когда дети пишут буквы наоборот. Например, «b» вместо «d» и еще что-то в этом роде.

— Это — лишь один из симптомов, но проблема гораздо сложнее.

Билл нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что у Джеффа дислексия?

— Я не люблю медицинских терминов, — ответила Стеф. — Просто у детей бывают различные степени затрудненного восприятия. Некоторые настолько незначительны, что ребенок легко может сам научиться их компенсировать. Но иногда проблема так сложна, что ребенок навсегда остается не умеющим читать.

— А в случае с Джеффом?

Стеф решила ничего не скрывать и не сглаживать.

— Трудности Джеффа относительно невелики, если сравнивать его с другими детьми, с которыми мне приходилось работать. При соответствующей тренировке его можно научить с ними справляться.

Билл с досадой стукнул ребром ладони по рулю.

— Справляться? Стеф, это звучит так, будто у него какая-нибудь болезнь.

— Да нет, Билл, — поспешила успокоить она. — Это не болезнь, а просто трудности в восприятии. Проблема в том, как его мозг интерпретирует поступающие извне сигналы и как тело откликается на импульсы, идущие из мозга.

Стеф повернулась к нему, пытаясь объяснить как можно доходчивей. Билл не отрывал глаз от дороги, но Стеф знала, что он думает только о сыне.

— Понимаешь, когда я показываю Джеффу картинку и прошу ее воспроизвести, он не может это сделать, по крайней мере, так, как надо. Он видит картинку, но мозг искажает восприятие. Еще сложнее дело обстоит с написанным словом, когда Джефф пытается его прочитать.

Лицо Билла помрачнело.

— Почему? В чем причина?

Стеф убрала бумаги в папку.

— Этого никто не знает, — вздохнула она. — Иногда все дело в наследственности.

— Так я и знал, — задумчиво произнес Билл.

— Что ты имеешь в» виду? Несколько секунд Билл молчал, а на его лице отражалась происходившая в душе борьба противоречивых чувств.

— Моя мать совсем не умела читать, — тихо, почти шепотом выдавил он из себя. — Да и я всегда был неважным чтецом. Я мог запомнить и понять самые навороченные теории, но, когда пытался их прочесть… Увы!.. — Он бросил испытующий взгляд на Стеф, проверяя се реакцию. — Мне до сих пор трудно читать проекты. В основном это для меня делает Брайен Маккиган.

Билл затормозил и снова повернулся к Стеф, похоже, ожидая увидеть на ее лице отвращение. Но, вопреки опасениям, она ничуть не была шокирована его словами, а, напротив, даже улыбнулась.

— Ну, ты же видишь, как сам к этому приспособился, — мягко сказала она. — Полагаю, ты — наилучший пример того, как можно с этим справляться.

Ее улыбка, шедшая от самого сердца, тронула Билла.

— Ты права, — с облегчением согласился он. — Мне это удалось не так уж плохо. Да?

— Да уж, совсем не плохо, — подтвердила Стеф.

Выражение его лица смягчилось.

— Теперь я понимаю: раньше у Джеффа не было с чтением сложностей, просто потому что он особо не усердствовал. В отличие от меня в мои школьные годы.

Он вздохнул и с облегчением засмеялся, потом, немного помолчав, спросил:

— Но это же не объясняет его проблем с поведением?

— Еще как объясняет, — возразила Стеф, снова заглядывая в документы Джеффа. — Иногда таких учеников, как Джефф, начинают считать «тупыми» и «ленивыми». И ребенок постоянно испытывает негативные эмоции. Тогда у него и возникает потребность в компенсации.

— Компенсации? — переспросил Билл. — Что ты имеешь в виду?

— Склонность к правонарушениям, агрессии, непослушанию…

— И вандализму, — закончил Билл с тяжелым вздохом.

Стеф закрыла папку и откинулась на спинку сиденья, внимательно глядя на Билла.

— Резать кожаную обшивку кресел в автомобиле — самое оно, компенсация что надо. Если бы я раньше жил вместе с ним, я бы давно уже заметил все эти симптомы, — тяжко вздохнув, произнес он. Стеф положила руку ему на плечо.

— Да как бы ты их заметил? Для этого надо быть специалистом. Не многие люди могут это увидеть. Ты ведь даже в себе ничего не замечал.

Билл перевел дыхание.

— Не знаю, не знаю. Если бы я только понял это раньше, быть может, я заставил бы Оттилию отдать ребенка мне. Не знаю.

— Даже родители, живущие со своими детьми, далеко не всегда замечают у них дисфункцию. Надо с Джеффом что-то делать теперь. Главное начать.

Он посмотрел на нее с благодарностью и надеждой.

— Значит, еще не поздно? Еще можно что-то изменить?

— Конечно, — в ее голосе звучала уверенность. — Для начала мы должны повысить его собственную самооценку. Надо, чтобы он чувствовал себя уверенно и знал, что все его проблемы вполне разрешимы.

Билл затормозил у домика Эда и выключил мотор. Повернувшись к Стеф, он спросил:

— А если у нас не получится объяснить все Джеффу так, чтобы он не решил, что он просто тупица?

— Получится, — мягко сказала Стеф.

Его губы растянулись в широкой улыбке, и легким движением руки он уже привычным жестом откинул прядь волос с ее щеки.

— Спасибо тебе. Что бы я без тебя делал? Стеф облизнула пересохшие губы.

— Ты нашел бы кого-нибудь другого, кто понимает в таких вещах.

Билл провел рукой по ее роскошным, густым волосам, а большим пальцем ласково погладил нежную кожу ее шеи чуть ниже уха.

— Нет, я так не думаю. Ты же знаешь, я пытался кого-нибудь найти, но безуспешно.

Двойной смысл его слов заставил ее сердце забиться сильнее.

— Я рада, что оказалась здесь и помогла тебе, — шепнула она, зная, что и он понимает иное значение ее слов.

— Правда? — воскликнул он, заглядывая ей в лицо. — Ты, правда, рада?

Она кивнула, понимая, что сказала и так уже слишком много, и чувствуя себя не в силах обманывать его.

— Вчера вечером ты не была так уверена, — жарко прошептал он, приблизившись к самому ее лицу. — Ты была в растерянности.

Словно зачарованная она смотрела, как его губы приближаются к ее губам.

— Сегодня… мне все стало… немного понятней.

Их губы соединились. Стеф почувствовала, как бьются в унисон их сердца. На сей раз его прикосновения были гораздо более смелыми, чем накануне. Билл обнял ее, крепко прижав к груди, и жадно пил ее дыхание. И лишь почти уже задохнувшись, Стеф решилась остановить томную негу этой сладкой муки. К тому же ей подспудно мешало ощущение того, что они здесь все-таки не в полном уединении и в любой момент их может застать кто-нибудь из посторонних.

Прервав поцелуй, она еле слышно шепнула:

— Вики…

Это слово напомнило Биллу, где они находятся.

— Ах ты, черт! Вики… — недовольно пробурчал он.

Билл еще раз, теперь уже совсем коротко, поцеловал ее и провел по своим губам пальцем, убирая следы поцелуя.

— Ты думаешь, твоя сестра не поймет, что я мог потерять от тебя голову прямо здесь, в автомобиле?

— Вики-то, может быть, и поймет, — усмехнулась Стеф, — да вот Эд вряд ли.

Билл вышел из машины и помог выбраться Стеф.

— Хорошо, буду держать себя в руках, — пообещал он. — Попробую выглядеть настоящим профессионалом, который думает только о работе.

Стеф засмеялась и, откинув назад волосы, пошла вслед за ним к домику Баргонов. Билл громко постучал. Открыла сама Вики.

— О, вот так сюрприз, — лукаво улыбнувшись, заметила она. — Привет обоим.

— Привет и тебе, — сказала Стеф, бросая на сестру умоляющий взгляд, которым просила ее хотя бы на время воздержаться от подначек. — Я поехала с Биллом, чтобы поговорить с ним о Джеффе.

— А-а, о Джеффе… — с сомнением протянула Вики. — Ну-ну…

Стеф недовольно скривилась. Иногда, как, например, сейчас, ей хотелось просто оторвать голову своей ехидной сестричке.

— Я теперь занимаюсь с ним как репетитор.

— Ах, да-да, знаю, знаю… — Вики прикусила губу, чтобы невольной усмешкой не прогневить сестру еще сильнее, и повернулась к Биллу. — Ты привез образцы? Умираю, как хочется взглянуть на них.

— Они в машине. Если ты готова, пойду принесу.

— Подожди чуток, — остановила его Вики. — Зайдите сначала в дом, выпейте чего-нибудь холодненького.

Они прошли внутрь. Стеф заметила многозначительные взгляды, которыми обменялись Вики с Эдом. После того как женщины выпили по стакану холодной пепси-колы, а мужчины — по бутылочке пива, Билл повернулся к Эду и положил ему руку на плечо.

— Ну что, пойдем, посмотрим образцы. Оба направились к машине, оставив женщин одних. Вики повернулась к Стеф и вопросительно посмотрела на нее, словно ожидая, что та сейчас сообщит ей нечто сенсационное.

— Вики, да что ты, в самом деле? У нас ничего нет. Просто я занимаюсь с сыном Билла. И все.

— Ну-ну, — повторила Вики. — Точно такое «и все», как и тогда, когда ты была репетитором у него самого?

— Господи, ну ты вспомнила. Многое изменилось с тех пор, — смутилась Стеф.

— А многое и не изменилось, — парировала Вики.

Она подошла к холодильнику, достала еще одну банку с пепси-колой и протянула ее Стеф. Та поспешно сделала большой глоток, радуясь возникшей паузе и лихорадочно думая о том, как бы сменить тему разговора. Взглянув на округлившийся живот Вики, Стеф наконец нашла подходящую тему.

— Кстати, об изменениях, — сказала она. — Как протекает твоя беременность? Ты себя нормально чувствуешь?

— О, да, — удовлетворенно произнесла Вики, поглаживая свой животик. — По утрам иногда бывает слабость, но доктор сказал, что это пройдет.

— А кого ты хочешь: мальчика или девочку?

Вики наполнила чайник водой и поставила его на конфорку.

— Даже не знаю. Иногда мне хочется иметь мальчика, и чтобы он был похож на Эда. Но иногда я думаю: а зачем нарушать семейную традицию? Ведь в нашей семье уже лет семьдесят мальчики не рождались.

Стеф слушала ее, задумчиво водя пальцем по ободку банки с пепси.

— Я и не думала об этом, — вздохнула она. — В самом деле, ведь папа был последним мужчиной в роду Гринуэй.

Вики перестала ходить по кухне и села за стол напротив Стеф.

— Иногда мне кажется немножко странным, — тихо сказала Вики, — что мы все четверо теперь имеем разные фамилии. А если и Айрин выйдет замуж, то Гринуэев и вовсе не останется.

Стеф натянуто улыбнулась.

— Может быть, и останется. Если уж дело дойдет до этого, то я, пожалуй, вновь возьму себе девичью фамилию.

Вики выдержала паузу, как бы размышляя над словами сестры, а потом выпалила:

— Скорее всего, ты снова выйдешь замуж.

Стеф попыталась засмеяться, но ей это не удалось.

— Ну, нет, с чего это ты взяла? Мне и одного раза хватит.

Невольно она бросила взгляд в окно, за которым Билл и Эд что-то оживленно обсуждали, стоя возле машины. Вики повела плечом и продолжила так, будто не слышала ее слов:

— Странные вещи происходят. Взять, например, вас с Биллом…

Стеф почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Она никогда не делилась с сестрами своими секретами, но они не переставали совать нос в ее дела.

— Что ты имеешь в виду? Нас с Биллом ничего не связывает, кроме его сына.

— Вот что… — Вики говорила громко и отчетливо, как адвокат в суде. — Ты же знаешь, что я всегда верила в судьбу. Если кому-то из людей суждено быть вместе, то, значит, так и случится.

Чайник на плите закипел, и Вики встала, чтобы снять его. Она взяла две чашки, бросила в каждую по пакетику чая и наполнила кипятком, после чего закончила свою мысль:

— Пусть даже пройдут годы, но все равно эти люди рано или поздно встретятся.

Стеф никогда не верила, что кто-то першит судьбы людей, а всегда думала, что те сами устраивают свою жизнь. Хотя после развода с Энди ей все чаще приходило в голову, что далеко не все на свете зависит от наших желаний и действий. И все же ей не понравилось направление, которое принял их разговор.

— Вот уж не знала, что беременность гак стимулирует склонность к философствованию, — язвительно заметила Стеф.

Вики попыталась было изобразить испепеляющий взгляд, но не выдержала и рассмеялась.

— Да ладно тебе, Стеф… Ну что ты, как маленькая. Думаешь, мы все слепые и ничего не видели, когда ты занималась с Биллом по два раза в неделю? Думаешь, мы не замечали, как ты по нему сходила с ума? Но поскольку ты никому из нас ничего не говорила, все делали вид, что не в курсе дела.

Стеф сникла и закрыла лицо руками.

— Значит, все об этом знали? — тихо сказала она. — А я-то думала, что мне удалось скрыть свои чувства.

— Но у тебя же все было написано на лице, хоть ты и хранила тайну. Ты же вообще была сплошная загадка, Стеф. Иногда я даже чувствовала, как ты отгораживаешься от меня, от нас всех. Ты ведь с нами никогда не откровенничала. Мы всегда делились с тобой своими любовными историями, но ты никогда не отвечала нам тем же. Чтобы узнать о тебе что-нибудь, мне приходилось либо шпионить за тобой, либо подслушивать, о чем ты говоришь во сне.

Стеф вскинулась, но, увидев смеющиеся глаза Вики, догадалась, что та просто дразнится. Сообразив, что ее раскусили, Вики расхохоталась.

— Если я ничего тебе не рассказывала, то лишь потому, что было не о чем, — искренне призналась Стеф.

Вики приблизила к ней свое лицо и заговорщицким тоном предложила:

— Тогда сделай это сейчас. Расскажи мне все, как на духу, ведь мы с тобой столько лет прожили в одной комнате. Что ты имеешь против того, чтобы двое людей, которые могли бы полюбить друг друга еще в юности, если бы у одного из них не появился ребенок, теперь снова бы встретились, благодаря тому же самому ребенку?

Стеф встала из-за стола и подошла к окну. Ей было не до смеха. Слова Вики всколыхнули в ней чувства, в которых она не решалась признаться даже самой себе. За окном она вновь увидела Билла. Он, смеясь и энергично жестикулируя, что-то рассказывал Эду, который тоже хохотал от всей души.

Что она имеет против того, чтобы снова полюбить Билла? — спросила себя Стеф. Она медленно повернулась к Вики. Быть может, настало наконец время немного открыться?

— Да, ты права, — произнесла она, обращаясь к сестре. — Странные вещи происходят…