История сына

Глава 7

Когда часом позже показался предоставленный правительством особняк Мика Роудса, Клер подумала, а правильно ли она делает, даже вскользь втягивая своего друга?

В конце концов, она влетела на подъездную дорожку приятеля с вампиром-беглецом, обладающим тяжелым случаем законной агорафобии.[24] И которого, к тому же, тошнило от поездки в автомобиле.

Майкл выглядел больным, когда она припарковала Мерседес.

— Мы в безопасности.

Он с трудом сглотнул.

— И мы не двигается. Это хорошо.

На веранде зажегся свет, и на крыльцо вышел Мик.

Клер открыла свою дверцу и выбралась наружу, Майкл сделал то же самое.

— Мик — старый друг. Мы можем ему доверять.

Майкл втянул воздух.

— И он твой любовник, разве нет? — тихо сказал он. — Он вспоминает тебя с определенной… потребностью.

Господи.

— Это было давным-давно.

— Конечно. — Пропали страх и тошнота. Майкл был смертельно серьезен. И разглядывал Мика, как будто другой мужчина был его врагом.

Вампиры, очевидно, испытывали некоторые собственнические чувства к своим супругам.

Мик поднял руку в приветствии и окликнул:

— Рад, что ты добралась. А кто твой друг?

— Он собирается помочь нам, Майкл, — произнесла она, обходя машину вокруг к своему мужчине и беря его за руку. — Пойдем.

Глаза Майкла переместились на нее.

— Если он прикоснется к тебе неподобающе, я укушу его. Просто чтобы внести ясность. — Майкл бросил быстрый взгляд обратно на ее приятеля. — Я не животное и не буду так себя вести. Но ты моя, и для него же дела пойдут лучше, если он будет это уважать.

Вампиры, очевидно, испытывали весьма собственнические чувства к своим супругам.

— Он будет уважать, клянусь.

Мик с нетерпением двинулся.

— Вы двое входите или уходите?

— Входим, — пробормотала она, двинувшись вперед. Когда они подошли к дому, Клер представила:

— Это Майкл.

— Приятно с тобой познакомиться, Майкл.

Майкл бросил быстрый взгляд на предложенную руку. Когда он слегка поклонился вместо того, чтобы протянуть свою ладонь, Клер подумала, а что если он не доверяет себе до такой степени, что не желает прикоснуться к Мику даже в вежливой манере.

— Как поживаете? — произнес он.

— Неплохо, — Пожав плечами, Мик убрал руку обратно в карман, после чего нахмурился.

— Цепи… у тебя они на руке?

Клер сделала глубокий вдох.

— Я говорила тебе, что мне требуется большая услуга.

На мгновение возникла заминка. После чего Мик тряхнул головой и указал на открытую дверь.

— Проходите вы оба, и, пожалуй, начнем со снятия твоих железяк, дружище. Если ты, конечно, не носишь их как претензию на моду. У меня есть ножовка. — Он взглянул на Клер. — И, может быть, ты захочешь рассказать мне, что за чертовщина тут творится.

Часом позднее Клер попивала кофе в библиотеке, посматривая над краем чашки на Майкла, который был свободен от цепи и по внешнему виду совсем пришел в себя после того, как полностью исчезла тошнота от автомобильной поездки. Одетый в свой халат, он идеально соответствовал этому месту, подумала она. В официальной атмосфере старинной библиотеки, он, казалось, шагнул прямо из викторианского романа — может быть, именно того, который держал в своих руках. Он влюбился во все книги Мика, рассматривая их корешки, вытаскивая, пролистывая.

— Где ты нашла его? — тихо поинтересовался Мик сзади.

— Это долгая история.

— Он… необычен, не правда ли?

«Господи, ты даже не представляешь как», — подумала она, делая еще один глоток из чашки.

— Майкл не похож ни на одного мужчину, которого я встречала раньше.

— И из-за него ты оставляешь фирму, правда? — когда она не откликнулась, друг пробормотал: — Так что тебе требуется от меня?

— Где-нибудь переночевать для начала. — Она уставилась вниз на кофе. — И я хочу купить ему новую личность. Свидетельство о рождении, номер социального страхования, кредитную историю, налоговые выплаты, водительские права. Я знаю, что тебе известны люди, которые могут позаботиться об этом, Мик, и что за свои деньги я получила бы неуязвимость. Она должна выдержать суд. Потому что мы можем там оказаться.

Что совсем не было шуткой.

— Дерьмо… в какую неприятность ты влипла?

— Никаких неприятностей. — Это было намного, намного хуже, чем неприятность.

— Лгунья. Ты нарисовываешься здесь с парнем в кандалах… который разговаривает как человек викторианской эпохи, но смотрит так, как будто с удовольствием съел бы меня живьем… имеет волосы до задницы и одет в красный шелк «специальный выпуск для Хью Хефнера[25]». И который пахнет, как… ну пахнет он действительно и в самом деле неплохо. Что это за одеколон? Думаю, я не прочь приобрести такой.

— Ты не сможешь его купить. И, Мик, откровенно говоря, чем меньше ты знаешь, тем лучше. — Потому что она была готова стать преступником в белом воротничке.[26] — Я также хотела бы воспользоваться твоим компьютером. О, и мы должны спать в подвале.

Майкл обернулся, нахмурившись при виде этой пары, стоящей вместе так близко, пересек комнату, кладя руку ей на плечо. Мик благоразумно сделал шаг назад.

— Так ты поможешь нам? — спросила она Мика.

Мик потер лицо.

— Давай я куплю личность и для тебя. Парень, которого я знаю, крайне щепетилен, и он не примет плату ни от кого, кроме меня. Ты сможешь как-нибудь мне возместить. И ты серьезно? Хочешь спать в моем подвале? Я имею в виду, что у меня в этом ковчеге шесть гостевых комнат, а дом — старый. Там внизу не слишком приятно.

— Нет, нижний этаж лучше всего.

— Мы остановимся в приличной спальне. — Известил Майкл. — Мы останемся наверху.

Клер посмотрела на него через плечо.

— Но…

Его рука нежно сжалась.

— Я не позволю тебе спать в помещении, неподходящем для леди.

— Майкл…

— Может быть, вы покажете нам нашу комнату, любезный сэр? — Ладно, очевидно, что, раз ее мужчина что-либо решил, так и будет.

Мик нахмурился.

— А… да. Конечно, дружище.

Майкл резко обернулся к одному из окон. И явственно зарычал.

— Оставайся внутри, — бросил он. После чего неожиданно исчез.

Мик выплюнул проклятие, но она беспокоилась не за друга. Клер побежала к окну и увидела, как в лунном свете на краю газона принимает форму Майкл.

Дворецкий вернулся. Флетчер стоял там, как нечто выползшее из кошмара, светясь как призрак, хотя его тело было сплошным.

Ее первой мыслью было, что, возможно, он приладил к ее машине какой-то вид GPS-навигатора. Это было единственным объяснением, как он смог обнаружить их. Но затем она поняла, что он не был человеком. Так что, только Господь знал, какую дрянь он имел в своем распоряжении.

— Кто это? — просил Мик позади нее. — Или… Господи, Клер, правильно будет спросить «что это»?

Что случилось потом, было отвратительной и жуткой единственной альтернативой. Майкл и дворецкий сошлись в борьбе не на жизнь, а на смерть.

Флетчера.

Клер не смогла смотреть, но Мик следил, а она следила за его лицом, когда он был свидетелем кровавого побоища.

— Майкл…

— Он делает… — Мик вздрогнул. — Дааа, для похорон от другого парня останется не слишком много.

Она поняла, что все закончилось, когда Мик сделал глубокий вдох и потер лицо.

— Оставайся здесь. Я пойду, посмотрю на… твоего мужчину?

— Да, — ответила она. — Он мой.

Мик свалил к передней двери, и она услышала, как мужчины тихо переговариваются по другую сторону.

— Клер? — позвал Майкл, не заходя в комнату. — Я в порядке, но пойду, приведу себя в порядок, хорошо?

Это не было вопросом, даже, несмотря на то, что он сформулировал его так. Она понимала, что он остается снаружи, поскольку не хочет, чтобы она видела его, но пошло все это подальше.

Она прошла через библиотеку и…

Ну, там было море крови. Но, впечатления, что она принадлежала Майклу, не было, поскольку она покрывала его руки и… рот. Как будто бы он кусал Флетчера. Множество раз.

— Ох, Господи.

Противясь, она взглянула в его глаза. Они были жестокими, серьезными и решительными. Как если бы он сделал то, что должен был сделать. Но в них была и грусть, как если бы он боялся, что она решит, что он чудовище.

Она собралась и направилась к нему.

— Я помогу тебе вымыться.

Искупав Майкла, она принесла ему кое-какую одежду. Оказавшейся полным анекдотом. Хотя Мик был крупным парнем, единственной вещью, даже отдаленно подошедшей ее мужчине, была пара фланелевых пижамных штанов да застегивающаяся на пуговицы сорочка, но даже они были тесны и демонстрировали значительную часть лодыжек и запястий.

Но выглядел он хорошо, влажные волосы, высыхая, завивались на концах, возрождая свои красные и черные цвета.

Мик выделил им симпатичную спальню, в которой, по счастью, было только два окна и толстые портьеры. С надеждой, что они будут достаточной защитой.

Именно Мик задернул собранные занавески.

— Если вам что-нибудь потребуется, вы знаете, где я сплю, — предупредил он. Заколебавшись у двери, он оставил их одних.

Клер сделала глубокий вдох:

— Майкл…

Он перебил ее.

— Ты говорила, что можешь делать все что угодно, пока находишься в положении, верно?

Когда она кивнула, он взглянул на кровать, как будто воображая их там.

— Даже…

Она не сдержала улыбки.

— Да, даже это. Но сначала нам нужно поговорить…

Она оказался на ней в одно мгновение, прижимая ее спиной к двери, грубо водя руками по талии.

— Никаких разговоров, — прорычал он. — Сначала я возьму тебя.

Его рот сомкнулся на ее губах, проникая языком в глубину, после чего раздался звук рвущейся ткани — ее блузка была разодрана и распахнута. Ох, Господи, да… Он целовал Клер, пока у нее совершенно иной причине, нежели беременность, не закружилась голова, и где-то в середине стремительного нападения поднял и уложил ее на кровать. С гладкой пластикой, как будто репетировал свои движения, мужчина дернул свои пижамные штаны вниз, потащил ее сорочку вверх, перекусил боковой шов на ее трусиках, и после этого…

Он был внутри.

Ее тело выгнулось под ним дугой, она резко напряглась, задохнувшись. Она была очень тесной, поскольку была готова только отчасти, но в момент, в который он вошел в нее, она догнала его. Он вжимался сильно и глубоко, но при этом с осторожностью, старинная кровать стонала под усилиями его тела, когда он брал ее.

Его великолепный аромат овладел ее обонянием, и она понимала, о чем он свидетельствует. В дополнение к любви он закреплял свое право требования на нее. Обладание кого-то иного, нежели мужчина-человек, что полностью ее устраивало.

Майкл кончил с долгими содроганиями тела и рычанием, прорвавшим тишину дома. Громкость была такая, что его должен был услышать их хозяин, хотя этот факт обеспокоил Клер недостаточно, чтобы смущаться, когда на нее нахлынул собственный оргазм.

После того, как все закончилось, они остались связанными вместе, сплетенными, только их дыхание тяжело звучало в драгоценные мгновения.

Потом Майкл заговорил:

— Прости меня… моя любимая. — Он отпрянул назад и погладил ее по щеке, нежно целуя в губы. — Боюсь, я несколько… собственник, когда дело касается тебя.

Клер засмеялась.

— Будь таким собственником, каким хочешь. Мне нравится, когда это исходит от тебя.

— Клер… что нам делать с нашим будущим?

— У меня уже все запланировано. Я весьма хороша в стратегии. — Она пропустила пальцы сквозь его роскошные длинные волосы, чьи красные и черные пряди обвились вокруг ее руки и запястья. — Я собираюсь устроить так, будто твоя мать оставила тебе все.

— Как?

— Пока она была жива, практически каждые четыре месяца я переписывала ее завещание. И я собираюсь сделать это в последний раз завтра утром в кабинете Мика.

Да, она нарушила этику профессионального поведения, в которой присягала, когда приносила клятву поверенного. Да, она могла быть лишена права на адвокатскую практику, исключена из корпорации барристеров. Да, она пошла на компромисс со своими личными стандартами. Но, если без особых угрызений совести допущена огромная несправедливость, то порой, чтобы исправить хоть что-нибудь, ты должен замарать ручки. Лидсов больше не осталось, поэтому не было наследников, чтобы опротестовать завещание. Ничего не было оставлено и на благотворительные цели, поэтому предполагаемые миллионы вполне могли стать их миллионами.

Обман, который она совершит, является благим делом.

А тот факт, что Флетчер мертв? Просто облегчит все.

— Она в долгу перед тобой, — сказала Клер. — Твоя мать. Ей необходимо позаботиться о своем сыне, и я собираюсь убедиться, что она так и сделает.

— Ты — мой храбрый воин. — Любовь, сияющая в глазах Майкла, была благословением, непохожим ни на что другое, виденное ею раньше.

— А ты — мое солнышко, — отозвалась она.

Когда они снова поцеловались, у нее было сверхъестественное ощущение, что все получится, даже не смотря на то, что ничто этого не предполагало: женщина-человек, которая никогда не думала, что выйдет замуж и будет иметь семью, потому что слишком упряма для таких вещей. И мужчина-вампир, который одновременно был и покладистым, и жестоким, который к тому же не покидал подземную тюрьму пятьдесят лет.

Но это было правильно. Они были правильны друг для друга.

Хотя только Господь знает, что для них припасло будущее.