Истребительница

ЭПИЛОГ

Гумдроп

Я изо всех сил стараюсь казаться самой яркой, блестящей, сверкающей частью жизни, но быть хромым единорогом примерно так же весело, как есть соленую сахарную вату.

Это полный пиздец.

Я перепробовал все, чтобы сохранить свой рог жестким. Натирал его грязью и давал пропечься на солнце. Я сделал скобу из веток и сплетенных трав. Даже отправился на волшебную гору, чтобы попросить ведьму вылечить меня. Это… прошло не очень хорошо. Проснулся на следующий день с противной головной болью и рогом, который все еще был таким же болтающимся, как в тот день, когда я ступил в вонючую, темную пещеру. А еще, она вроде как, забрала почку.

Я вздыхаю, глядя на свое отражение в озере, мой хромой рог свободно свисает с левой стороны лица, как закрученная в спираль косичка. Ни один из других единорогов не хочет возиться со мной, и не зря. Рога возбуждают. Чем больше и красочнее рог, тем лучше. К сожалению, я единственный с вялым, висячим рогом. Единороги — одни из самых добрых существ, каких только можно встретить, так что остальные ко мне не так уж жестоки, но жалость на их лицах все равно ранит.

Я закрываю глаза и мечтаю, что когда-нибудь с помощью святого пирожного исправлю то, что со мной не так. Во мне так много любви, так много радости. Если бы кто-то мог взглянуть на мою слабость, он бы увидел, насколько я добрый. Я бы отдал все, чтобы сделать свою половинку счастливой, даже если бы мой рог никогда не показывал того, что я чувствую в своем сердце. Моя благодарность затмит все. Моя верность, преданность и любовь будут сильнее и прочнее, чем любой рог. Вот бы только кто-нибудь рискнул и увидел меня…

Еще один глубокий вздох вырывается из моих ноздрей и будоражит мое отражение на поверхности озера, где я лежу на берегу. Мои глаза закрываются, и я уже почти засыпаю, когда слышу вдалеке женский, а затем мужской голос.

— …это самое подходящее место, — говорит женщина, и я смотрю туда, где пляж изгибается в форме полумесяца. Появляется потрясающая женщина, прекрасная, как ангел, ее длинные светлые волосы убраны назад, одна прядь свободно падает за ухо, когда она наклоняется, чтобы расстелить на пляже одеяло. Она ставит переносной холодильник на колени и начинает доставать из его него еду.

— Ты уверена, что мы будем здесь в безопасности? — спрашивает мужской голос. Я задыхаюсь, когда в поле зрения появляется человек-ящерица, его темная чешуя переливается золотым блеском в лучах солнца. Он кладет руку на плечо женщины, и она улыбается ему, стоя на коленях. Он смотрит на далекий берег озера, высовывает языу, и выражение его лица становится все более озадаченным.

Мое сердце бешено колотится. Я чувствую, как внутри меня что-то шевелится, как вибрация.

— Да, а что? Что-то не так? — спрашивает женщина. Человек-ящерица делает шаг в сторону пляжа, и движения женщины замедляются, пока она не замирает, следя за ним взглядом. — Кастро?…

— Я… я не уверен… — он глядит на озеро, снова высовывая язык.

Щелк-щелк.

Моя кровь бурлит.

— Пахнет… ванилью. Как ванильная глазурь.

Щелк-щелк.

Я делаю вдох, который задерживается в легких. Я даже не понимаю, что происходит, пока женщина не говорит.

— Ты слышишь это? Похоже на… музыкальную шкатулку.

Их глаза встречаются с моими, когда я приседаю на берегу по другую сторону, а моя внутренняя песня становится громче и льется по воде к ним.

Ох, святые пирожные.

Брачный зов словно подхватывает ветерок, когда я поднимаюсь на ноги, и звенящая музыка танцует между мной и этой парой незнакомцев.

Мой рог впервые зашевелился.

Может быть, желания единорогов все-таки сбываются…