Итальянская элегия

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Следующие два дня прошли в сборах.

Анна не собиралась перевозить все их имущество в дом Лючио, понимая, что вскоре им опять придется вернуться к себе домой.

Она ему не нужна. Ему нужен реванш.

Они подъехали к зданию, больше похожему на дворец.

– Какой большой дом, мамочка! – восхитился Сэмми, таща за собой своего медвежонка. – А у моего папы есть бассейн?

– Не знаю, дорогой, но мы скоро это выясним.

Дверь дома распахнулась, и пожилая женщина, одетая во все черное, приветствовала их на английском языке, но с сильным акцентом.

– Мисс Стоктон, я – Роза, домоправительница семьи Вентресси. – Она наклонилась, чтобы взглянуть на мальчика. – А это, наверное, Сэмми. Ну разве ты не копия своего папы?

– Это моя сестра Джинни, – поспешно сказала Анна, подталкивая Джинни вперед.

– Очень приятно познакомиться, – улыбнулась Роза. – Мистер Вентресси наказал мне встретить вас. Он придет поздно вечером.

Роза привела Джинни в просторную нарядную комнату в розовых тонах. Нежные занавески на громадных окнах делали эту комнату еще более женственной.

Комната Сэмми была по соседству. Там господствовали голубой и белый цвета. Все вокруг было завалено игрушками, о которых мог только мечтать любой трехлетний ребенок.

– Это все мое? – спросил Сэмми, окидывая округлившимися глазенками огромный грузовик и многочисленные сверкающие машинки последних моделей.

– Да. – Роза просияла. – Твой папа хочет, чтобы ты чувствовал себя здесь как дома.

Анну охватила ярость. Ей не нравилось, что ее сына подкупают изобилием дорогих игрушек.

– Ваша спальня там. – Роза повела Анну по коридору. – Устраивайтесь. Обед будет через час.

– Спасибо, Роза. – Анна постаралась улыбнуться домоправительнице как можно искреннее, хотя внутри у нее все кипело.

Как только Роза ушла, она критическим взглядом окинула спальню хозяина дома.

Это была огромная комната. Одну ее сторону занимал шкаф-купе, с другой стороны был вход в роскошную ванную.

Огромные окна задрапированы черно-белым шелком с кистями. В тех же тонах было покрывало на широченной кровати. Но поистине царским украшением комнаты служили величественное кресло с подушечкой для головы и диван.

Вздохнув, Анна повернулась и поймала свое отражение в высоком зеркале на ножках.

Она выглядела измученной. Синие глаза потускнели, щеки ввалились, а лицо было таким бледным, словно она долгие месяцы не видела солнца.

– Смотри, Анна! – восторженно воскликнула Джинни, врываясь в комнату. – Посмотри, что Лючио купил мне!

Анна уставилась на огромный ворох роскошной одежды в руках сестры.

– Я не в состоянии оплатить это.

– Но это же подарок, – сказала Джинни. – Тебе не надо платить за подарки.

– Ты так считаешь? – насмешливо произнесла Анна.

Зеленое шелковое платье выскользнуло из рук Джинни и упало к ее ногам.

– Что-то случилось, Анна?

– Нет, – солгала та, ненавидя себя. – Но мы не должны привыкать ко всей этой… – она обвела рукой окружающие их изысканные предметы, – этой роскоши, потому что все это ненадолго.

– Что значит ненадолго? – оторопев, спросила Джинни. – Лючио – очень богатый человек. Он может позволить себе быть щедрым.

– Джинни… – начала Анна, помогая себе пальцами, чтобы ее слова стали понятнее, – мне неловко принимать такие дорогие подарки. Если что-то случится…

– А что может случиться? – спросила Джинни. – Лючио вернулся в твою жизнь, и у Сэмми все будет в порядке.

О, благословенное неведение юности, подумала Анна. Джинни так наивна в свои девятнадцать лет, так полна романтических мечтаний о том, что все в жизни заканчивается счастливо. Но она не знает всей истории.

– Ты права. – Анна вздохнула. – Я веду себя глупо.

– Просто ты очень устала, – сказала Джинни. – Тебе так тяжело с Сэмми. Я постараюсь помогать тебе больше.

Анна благодарно улыбнулась ей.

– Ты и так мне помогаешь. Что бы я делала без тебя.

– Но у меня сейчас каникулы, так что ты сможешь больше времени проводить с Лючио.

Когда Джинни ушла, Анна вгляделась в свое жалкое отражение в зеркале.

Меньше всего ей хотелось проводить время с Лючио.

Сэмми заснул еще до того, как Анна успела дочитать ему сказку. Она укрыла его и осторожно поцеловала в щечку.

Лючио предложил помощь, ради которой она была вынуждена пойти на компромисс. Ради сына ей придется перенести еще большие страдания. Ведь это она разрушила их с Лючио счастье. Она провела ночь с его братом, и от этого факта никуда не деться.

Анна ходила из угла в угол гостиной в ожидании Лючио.

Вскоре она услышала его твердые шаги по мощеной гравием дорожке… Вот он у дома… вставляет ключ в замок… тяжелая входная дверь закрывается за ним…

Лючио возник на пороге гостиной.

– Ты не имел права подкупать их! – набросилась на него Анна.

Лючио закрыл за собой дверь так спокойно, словно она просто что-то сказала о погоде. Затем бросил пиджак на спинку дивана.

– Добрый вечер, cara. Как вы все разместились? – спросил он, развязывая узел галстука.

Анна пристально смотрела на него.

– Что-то не так?

– Конечно, не так! – выпалила она. – Все не так! Неужели ты и в самом деле считаешь, что заваленная игрушками комната для Сэмми и шкаф, забитый одеждой для моей сестры, – все, что мне нужно для того, чтобы я делила с тобой постель?

Глазами, похожими на темные льдинки, он взглянул в ее возмущенное лицо.

– Нет, но не забывай, что я собираюсь потратить значительную сумму на лечение твоего сына.

Ей нечего было ответить ему.

Лючио сел на один из диванов, положил ноги на стоящий перед ним кофейный столик и заложил руки за голову.

– Ты передумала относительно нашего уговора?

– Все это выглядит так ужасно. Я нужна тебе только из ненависти.

– А почему бы мне не испытывать к тебе ненависти? – спросил он.

Она старательно избегала его настойчивого взгляда.

– Не бывает идеальных людей. Все делают ошибки.

– За некоторые ошибки надо расплачиваться.

– А как же твой братец? Какую цену должен платить он?

Лючио напрягся, выдерживая ее горячий взгляд.

– Карло понятия не имеет, что у него есть сын. Я не могу придумать наказания более сурового, чем это.

Анна почувствовала, что ей не хватает воздуха.

– Выходит, виновата одна я.

– Да. – Лючио сбросил ноги с кофейного столика и встал во весь свой огромный рост, отчего комната сразу как бы уменьшилась в размере. – Ты давала клятву мне и нарушила эту клятву. Карло – нормальный здоровый мужчина. Перед искушением, которому ты его подвергла, ему было трудно устоять. Он извинился за свои непредумышленные действия.

Анна уже не один год была подавлена тем, что почти ничего не помнила о той судьбоносной ночи.

– Непредумышленные? Он напоил меня шампанским!

Сжав губы, Лючио смерил ее взглядом.

– Ты не должна была пить.

– А он не должен был… не должен… – Слезы брызнули у нее из глаз, и она сердито смахнула их ладонью.

– Как ты сказала, что сделано, то сделано, и этого уже не исправишь. Нам следует думать о том, что происходит здесь и сейчас.

– То, что происходит здесь и сейчас – это шантаж и подкуп!

– Пусть так. – Лючио равнодушно дернул плечом. – Однако благодаря этому будут исправлены ошибки прошлого.

– Ты рассуждаешь как настоящий феодал! Мы живем в современном мире, Лючио. Люди не живут больше по принципу «око за око».

– Я не успокоюсь до тех пор, пока не почувствую, что ты сполна заплатила за ту боль, которую причинила мне.

Анна сжала кулаки от гнева.

– Ладно. Тогда делай то, что считаешь нужным, и хватит.

Он не шелохнулся. Его лицо превратилось в непроницаемую маску.

– Чего же ты ждешь? – Анна скинула туфли и потянулась к пуговицам блузки. – Разве ты не этого хотел, Лючио? – Она бросила блузку на пол. – Почему бы нам не покончить с этим раз и навсегда, чтобы я перестала без конца мучиться в ожидании того, когда ты, наконец, набросишься на меня.

Она вылезла из джинсов и встала перед ним в одном нижнем белье.

Он так и не пошевелился.

– Что тебя останавливает, Лючио? – отважно выпалила Анна. – Только не говори, будто твой брат более темпераментный, чем…

Лючио бросился к ней так внезапно, что она не успела договорить, и запечатал ей рот поцелуем.

Он хотел взять реванш. Анна понимала, что должна понести наказание за его уязвленную гордость. И все-таки ей очень хотелось, чтобы это был поцелуй любви, а не возмездия. Чтобы им двигала страсть, а не жажда мщения.

Лючио с силой разомкнул сжатые губы Анны, и ее сопротивление было окончательно сломлено. Бороться больше не было сил…

– Это я тебе нужен, – проговорил он. – И это со мной ты будешь снова и снова, до тех пор, пока я не почувствую полное удовлетворение.

Анна вздрогнула. Он замер и взглянул ей в глаза.

– Что случилось, Анна? Ты думаешь о Карло?

– Нет… – Она впилась пальцами ему в плечи.

– Я не перенесу, если ты будешь вспоминать о нем в момент нашей близости, – прорычал Лючио. – Ты должна быть поглощена мной настолько, чтобы ни для кого другого не оставалось места. Я хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя. Хочу, чтобы ты умоляла меня о близости.

Анна закусила губу, чтобы не разрыдаться. Гордость не позволяла ей даже сейчас признаться в том, какие чувства он у нее вызывает.

– Не сопротивляйся, – выдохнул он. – Расслабься.

– Нет, я ненавижу тебя.

– Но ты же хочешь.

– Я не хочу…

– Нет, хочешь, cara.

Лючио наконец оторвался от нее, и Анна почувствовала себя пристыженной и униженной.

– Насколько я понимаю, Роза показала тебе твою спальню? – бросил он через плечо, направившись к столику, чтобы налить себе чего-нибудь.

– Да…

– Отлично. – Он повернулся и приветственно поднял стакан. – За наш союз. За многие предстоящие нам дни и ночи.

– Ты изменился, Лючио…

Анна увидела, как заходил его кадык, и прерывисто вздохнула.

– Если я изменился, то в этом ты должна винить только себя, – горько сказал он и поставил стакан на место.

– Я не собиралась причинять тебе боль…

– Да что ты?

– Конечно, не собиралась. Я даже не помню той ночи.

– А тебе и не надо помнить, – презрительно бросил он. – Карло предусмотрительно подтвердил все документально.

Проглотив подступивший к горлу ком, Анна спросила:

– А ты не задумывался над тем, зачем он это сделал?

Лючио помолчал.

– Время от времени я задавался этим вопросом, но на него всегда находился один и тот же ответ – тот ответ, который дал мне Карло. Я никогда бы не поверил тому, что ты сделала, если бы не эти проклятые снимки. Твоя сладострастная улыбка терзала меня все эти четыре долгих года. Я не могу отделаться от картины того, как ты лежишь на постели после удовлетворенной страсти.

Анна почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Ты хотя бы представляешь, насколько трудно мне теперь общаться с братом? – произнес он.

Она вздохнула: фотоснимки представили всю историю, хотя ее память не сохранила ту ночь. Анна натянула джинсы и накинула блузку.

– Не знаю, что и сказать…

– А ты ничего не говори, – огрызнулся Лючио. – Неужели ты можешь сказать что-то такое, что может стереть прошлое? – Он рубанул воздух рукой. – Ты – искусительница в ангельском обличье. Я поддался этому, и мой брат тоже, но теперь наши отношения будут строиться на моих условиях!

– Пожалуйста, Лючио, – умоляюще сказала Анна. – Я не могу этого вынести…

– Ты вынесешь все, что я буду говорить, – процедил он сквозь зубы. – А теперь убирайся с моих глаз.

– Лючио… Пожалуйста, я…

– Вон отсюда!

Ее словно ударили ножом.

– Я не потерплю твоих оскорблений.

Раздув ноздри, Лючио уставился на ее возмущенное лицо.

– Если я захочу оскорблять тебя, то буду это делать. Разве ты могла нанести мне большее оскорбление, чем…

– Я не помню, чтобы спала с ним! – закричала она. – Я вообще ничего не помню!

Хмыкнув, Лючио достал что-то из ящика небольшого столика и протянул ей. Анна с ужасом посмотрела на конверт.

– Может, ты и забыла о том, что произошло той ночью, но вот это поможет тебе все вспомнить.

Онемевшими пальцами Анна открыла конверт и вытащила первую фотографию.