Из Парижа в Париж

Глава 8 Гренобль

Мы почти не спали, но выбрались из Лиона уже в девять часов утра — беспокойство за детей гнало нас в дорогу. Сидя рядом с Жераром в кабине старого «бьюика», я думала о том, что покидаемый нами город, как ни странно, оставил не худшие воспоминания. Жерар наклонился ко мне и поцеловал в уголок губ. Может быть, я размышляла вслух? Или он опять сумел прочитать мои мысли?

Мы решили добраться до Гренобля и поискать детей там. А вдруг на сей раз повезет больше, чем в Лионе? Я осторожно прикоснулась к белой нашлепке на лбу Жерара.

— Болит?

— Если у тебя болит голова, значит, она все еще на месте. Не правда ли, дорогая?

Это был явный намек на мою вчерашнюю выходку, но я уже разучилась злиться на Жерара.

Вообще же я испытывала сильное искушение заняться самокопанием, перебрать в уме все, что случилось со мною с момента выезда из Парижа. Жерар лишил меня подобной возможности, он все время «хохмил», стараясь развеять мое беспокойство. Пришлось махнуть рукой на всякую попытку сосредоточиться. В конечном счете я была даже благодарна Жерару: одному Богу известно, до чего бы я додумалась, подвергнув беспощадному анализу собственное, более чем странное, поведение.

Гренобльские «гастроли» Жерара проходили еще более успешно, чем лионские. Было приятно тешить себя надеждой на то, что я тоже имею некоторое отношение к его творческому подъему.

Соломенная шляпа — трофей Жерара, заработанный в балаганном тире и преподнесенный мне, лежала на асфальте у его ног. Выгребая оттуда очередной «гонорар», я не могла отказать себе в удовольствии объявить «маэстро», что мы можем сегодня рассчитывать и на приличный ужин, и на отдельные номера в отеле. Поцелуй на глазах у потрясенных зрителей, воспринятый ими в качестве последнего аккорда, стал мне ответом.

Мы жевали гамбургеры на открытой террасе кафе. Вдруг Жерар примолк и насторожился, потом вскочил и ринулся в сторону ратушной площади, таща меня за собою. Теперь уже и я слышала пиликанье настраиваемой скрипки. Мы добежали до угла, и я рванулась, чтобы выскочить на открытое пространство, оглашаемое знакомыми звуками. Жерар крепче стиснул мою руку, прижал голову к своему плечу и зажал мне рот ладонью. Я отчаянно пыталась освободиться, но он властно развернул меня к себе и заговорил, напомнив о том, что мы договаривались не вмешиваться в дела детей без особой надобности.

Я сникла. Мой взгляд был прикован к шапке огненно-рыжих волос, факелом мелькавшей за спинами зевак, окруживших импровизированный оркестрик. Ребята играли Моцарта. Мы рискнули подойти поближе.

За эти два дня Люси определенно похудела, рыжие кудряшки повисли вдоль осунувшегося лица и даже веснушки как-то поблекли. Она серьезно смотрела перед собой — взгляд Люси всегда становился отстраненным, когда она играла.

— Ля диез! — змеиное шипение Жерара заставило меня подскочить на месте. — Что, забыла, в какой ты тональности?

Еще немного, и теперь уже мне пришлось бы удерживать Жерара, проявлявшего колоссальную выдержку в роли отца, но не умевшего совладать со своими профессиональными чувствами. Я взяла его за руку и он улыбнулся, вероятно, сообразив, как выглядит со стороны.

— Подожди, я сейчас! — я глазом не успела моргнуть, а Жерар уже скрылся в дверях кондитерской.

Через полминуты он выскочил оттуда с двумя плитками шоколада в руках; обворожительно улыбаясь, подошел к пожилой даме, кормившей голубей на площади. Он вручил ей две шоколадки, что-то сказал и вернулся ко мне.

Все это время я наблюдала за его манипуляциями с полнейшим недоумением, но все стало ясно, когда дама подошла к ребятам и, с трудом нагнувшись, положила шоколад в соломенную шляпу, лежавшую у ног Люси (это была точная копия моей собственной соломенной шляпки). Жерар прыснул со смеху и, схватив меня за руку, мгновенно уволок за угол дома.

Я смотрела на него без тени улыбки. Встала на цыпочки, обхватила его шею руками и разревелась, как девчонка, у всех на виду.

Мы провели ночь в Гренобле, в маленьком частном пансионе. Я проснулась на рассвете оттого, что Жерар не просыпаясь слишком сильно прижал меня к себе. Я погладила его по щеке и он улыбнулся, расслабился и положил голову мне на грудь.

Я уже не смогла уснуть, но была даже рада этому обстоятельству. И ночью, и днем мы с Жераром оставались неразлучны, к тому же слишком заняты друг другом и поисками детей. Это не оставляло свободного времени, необходимого, чтобы разобраться в собственных чувствах. Я жила, как во сне, но меня не оставляло желание заглянуть в реальность: а вдруг она тоже окажется не так плоха? Сейчас, когда Жерар спал, мне впервые за последние дни представилась возможность оценить ситуацию.

Я не корила себя за то, что наши отношения развивались столь стремительно, хотя это все равно, что обвинять солнце, что оно светит так ярко. Дело в другом… До сих пор я в конечном счете всегда узнавала или просто догадывалась, зачем именно была нужна человеку, с которым делила постель. Мой муж Луиджи не мог обойтись без наивного поклонения его талантам — долгое время я буквально ловила на лету каждое его слово. Магнитофон, извлеченный из-под кровати, наглядно продемонстрировал, в чем состояла польза, приносимая Симону. Сознательно или нет, но меня постоянно использовали…

Неужели и Жерар не исключение? Но вот только зачем я ему могла понадобиться? Я была бесконечно далека от того, чтобы переоценивать себя в роли любовницы; честно говоря, близость никогда не приносила мне того удовольствия, которое обычно при этом подразумевается. Я воспринимала эти моменты как нечто само собой разумеющееся, в тайне надеясь, что когда-нибудь и мне доведется испытать ощущения, о которых знала только понаслышке, хотя и дожила до тридцати пяти лет.

И уж во всяком случае, не возникало сомнений в том, что Жерар вполне мог найти кого-нибудь помоложе и покрасивее — при его-то внешности! Может быть, он воспользовался мною просто потому, что в данный момент я оказалась под рукой? Но ведь ему постоянно приходится со мною возиться, я уже успела доставить ему кучу неприятностей! Любой нормальный человек давно послал бы меня к черту!

Был и еще один, весьма существенный для меня, момент… Две ночи, проведенные с Жераром, наконец-то позволили выяснить, с какой, собственно, целью женщины ложатся в постель с мужчиной. Ощущения оказались ошеломляющими… для меня… ну а как для него?

Я окончательно запуталась и была благодарна Жерару, когда он, улыбаясь, раскрыл глаза и провел рукой по моему бедру.