Избранная пламенем

Глава 36

— Лина, что ты делаешь? — хрипло прозвучал его бархатный голос, когда я оказалась так близко, что смогла наконец-то в полной мере вдохнуть его аромат.

— Хочу освободиться, ведь ты не один кому необходимо отпустить всё, что давит на сердце, сжимает его, заставляя молчать, — прошептала я, положив руки на его грудь.

— Это будет правильно, — пристально глядя мне в глаза, сказал он. В его взгляде сгорала надежда, которая билась изнутри, как запертая за стеклом птица. Он меня не понял, и думает совершенно о другом.

— Просто закрой глаза. Я знаю что делать, — прошептала я, и шторки его чёрных ресниц плавно опустились, скрывая янтарный закат его радужки.

Мгновение я любовалась его мужской красотой. Его лицо напряглось в ожидании, густые брови слегка сдвинулись, явив между собой залом, который мне захотелось разгладить пальцем. Губы немного сжались, а подбородок напрягся.

— Прошу, забери это, потому что у меня нет сил бороться, — горько прозвучал его голос.

Неужели он думает, что я волшебным образом сниму с него чувства, что захватили его? Я могу лишь подлить масла, которого во мне хоть отбавляй.

Что же ты, Октябрь, так просто решил сдаться?

Неизвестно, зачем я делаю этот шаг, но когда мы остаёмся с Октябрём наедине, то внутри всё трепетно вибрирует. Я зарылась рукой в его взъерошенные волосы, прогулявшись пальцами по затылку, и мимика его лица смягчилась. Между нами назревала сочная энергия, она как спелый арбуз, вот-вот и лопнет. Она оглушительно звенела, затмевая все мысли. Не знаю, о чём я думала, но тепло в груди, что плавно переливалось нежной щекоткой в живот, заставило меня сделать то, что я буду помнить всегда. Выбор. Мой личный выбор, который я долго отодвигала в сторону, ссылаясь на правила.

— Никто не узнает, если мы не расскажем, — шепнула ему на ухо, прижавшись к нему всем телом.

Его руки плавно опустились ко мне на талию, и замерли в нерешительности. Октябрь горел, и этот жар опалял моё тело, заставляя плавиться от неведомой истомы. Она волнами проходила по телу, требуя продолжения. Меня потряхивало от волнения, но при этом движения казались плавными, как в замедленной съёмке. Между нами искрила дурманящая энергия, затягивающая в томный водоворот предвкушения грядущего.

Он распахнул глаза, в которых читалось намерение всё прекратить, но… в следующее мгновение, наши лица оказались так близко, что его горячее дыхание опаляло мои губы. Нас разделяли несколько миллиметров. Мгновение на решение, чтобы окунуться в запретный омут или пока не поздно, шагнуть назад. Без слов мы поняли друг друга, это читалось в его пылающем взгляде. Его руки жадно обняли меня, давая понять, что намерение сильнее правил. Моё сердце забилось так быстро, что ещё секунда, и я рухну в обморок от передозировки эмоций. Сознание затуманилось, глядя в его чарующие глаза.

Он нежно убрал прядь моих волос с лица, заправив за ушко, медленно спускаясь рукой по шее. По коже прошла волна блаженства от его ласковых касаний. Мгновение в его глазах творилась внутренняя борьба, что ещё больше распаляла моё внутреннее ожидание.

Он смело, но аккуратно подхватил мой подбородок, проведя большим пальцем по нижней губе. Его глаза загорелись нетерпеливым радостным огнём, а вместе с ними и я, сгорая в его объятиях.

— Целуй меня, — не в силах больше плавиться, выдохнула я, ощущая, как бурлит кровь, наполненная пьянящим томлением. Его близость будила во мне ощущения, о которых я раньше не знала, но испытывала острую необходимость заполнить звенящую пустоту, в которой отведено место именно для него.

— Я так ждал этого, — сказал он, глядя на меня как на самое редкое сокровище в мире.

Его пальцы зарылись в копну моих волос, приближая желанное мгновение. Плавно закрыв глаза, ощутила на губах сначала лёгкий поцелуй, наполненный трепетом и нежностью, который перерастал в глубокий и страстный.

Кажется, в этот момент, рухнули стены, потому что такой свободной я себя ещё не ощущала никогда. Я понимала, что делаю. Я хотела этого, хоть долго отговаривала себя от такого шага. Но, переступить границу было так хорошо, что кажется, у меня за спиной выросли крылья.

Наше волшебное соприкосновение прервал стук в дверь и голос Эйфирии за ней. Октябрь прижал меня к себе, шумно вдыхая в себя аромат моих волос. Сердце его бешено колотилось в груди, в унисон с моим.

— Не хочу тебя отпускать, — жарко прошептал он. — Хочу украсть тебя на край света.

— Аделина, прошу прощения, можно войти?! — громче постучав, спросила Эйфирия.

— Ну, почему в такие моменты кто-то появляется? — проскулил Октябрь.

— Закон подлости, — хихикнула я, до сих пор чувствуя на губах его вкус.

— Аделина, ты здесь? — не унималась Эйфирия.

— Одну минуту, мне нужно одеться! — крикнула я в ответ, глядя в смеющиеся глаза Октября. Они искрились счастьем.

— Ты подарила мне смысл, ради которого я готов горы свернуть, — взяв мои руки в свои, прошептал Октябрь и, поцеловав их по очереди, приложил к своим щекам.

— Увидимся, — подмигнула ему, всё ещё ощущая, как дрожат от волнения ноги, будто по телу проходит слабый разряд тока.

Его глаза светились солнечным мёдом, плавно рассеиваясь золотым свечением. Он исчез. Впервые вижу, чтобы он так плавно телепортировался.

Оставшись наедине, стояла как зачарованная, пока не вспомнила, что за дверью ждут моего разрешения. Поправив волосы, впустила Эйфирию, которая с изумлением смотрела на меня стоя на пороге. Я до сих пор чувствовала, как пульсируют мои губы и горят щёки. Рано я ей открыла дверь.

— К-х-м, я хотела обсудить с тобой приём, который очень просят игмеральдцы, — воодушевлённо сказала она.

— Но Гелиодор сказал, что никаких баллов проводить не стоит.

— Ох, да никто и не собирается шуметь. Мы тихо и спокойно проведём приём в комфортной обстановке. Ты такой долгожданный гость, и все хотят увидеть тебя, познакомиться. Это великая честь для жителей Игмеральда. Они очень ждут. Все разговоры только о тебе, моя дорогая, — упрашивала меня она.

— Ну, если тихо и спокойно, то почему бы и нет, — пожала я плечами.

— Как прекрасно! Сейчас же сообщу прислуге, чтобы несли из погребов лучшие вина и мёд, — радостно захлопала в ладоши она. На её лице был написан такой восторг, будто это её первая в жизни вечеринка без родителей.

— Мы же договорились, что будет тихо. Мёд и вино, явно не по этим целям.

— Не беспокойся, светоч. Всё будет в лучшем виде. Если хочешь, то я помогу подобрать тебе наряд для приёма, — она заинтригованно сложила руки вместе, играя пальцами, глядя на меня горящими от радости глазами.

— Благодарю, но я сама, — вежливо отказалась я, и Эйфирия не стала настаивать.

Перед уходом, я заметила, как она пыталась заглянуть через моё плечо в спальню. Она явно что-то подозревает. А ей-то, какая разница? Почему им так важно застукать нас? Да хоть кого угодно?! Почему-то меня это взбесило, потому что я почувствовала угрозу своему счастью.

Мне так хорошо с Октябрём. Это всего лишь начало, а я уже боюсь, что наступит конец. Я знаю, что не стоило начинать, тогда и переживать было бы не о чём. Но, я не могу. Я хотела этого, скрывала сама от себя палитру чувств, но она взорвалась красками.

Может, они все так следят за проявлениями чувств, чтобы тоже снять с себя оковы? Эта мысль застряла в моей голове на час, пока я собиралась на приём. Что, если узнав о том, что любовь это прекрасно, а не страшно, то все используют шанс быть счастливыми. Как они вообще живут в таких условиях? Как женятся, заводят потомство? В моей голове родилось столько вопросов и переживаний, что она вновь закружилась.

Проклятье, я же ничего толком не поела. Притянув к себе тележку, подхватила виноградную гроздь и упала в кресло. Не смотря на все волнения и испытания, я чувствовала себя счастливой. Наверное, со стороны я выгляжу глупо, но мне всё равно. Мои мысли заняты им. Впервые в жизни, я хочу быть рядом с кем-то так сильно, что всё остальное стирается и не пугает.

Мою идиллию вновь нарушил стук в дверь. Едва не поперхнувшись виноградиной, спросила кто там, и это оказался Гелиодор. Разрешив ему войти, заметила, что он как-то странно смотрит на меня.

— Что-то не так? — не выдержав, спросила его.

— Ты другая. Твоя аура сияет и искрится, как солнце на водной глади, — подметил он.

— Так это не мудрено. Кристалл во мне, а ещё источник прилично зарядил, — отмахнулась я, от его внимательного взгляда.

— Тут что-то ещё, — его губы изогнулись в широкой улыбке.

— Зачем ты пришёл? — чувствуя, как меня начинает потряхивать от его расспросов, я схватила со столика бокал с фруктовым киселём и выпила его до дна. Что они все слетелись на допросы?

— Х-м, у тебя точно всё в порядке? — сложив руки на груди, он вопросительно изогнул бровь.

— Лучше не бывает, — утираясь салфеткой, ответила я.

— Хорошо. Там горожане собрались в благоговейном ожидании, — сказал он, отломив виноградинку с грозди, и моргнул одним глазом.

— Я готова, — встав с кресла, поправила воздушную юбку небесно-голубого платья, украшенного серебристой вышивкой.

Наряд отражал моё состояние лёгкости, ведь сейчас я витала в облаках. Верх платья открывал плечи, подчёркивая нежные изгибы ключиц, при этом скрывая ложбинку груди. Не люблю вырезы, разве что за редким исключением, когда это не смотрится вульгарно. Наряд одновременно был простым и праздничным. Нижний слой юбки был слегка облегающим, подчеркивал фигуру и расходился клешем от колен. А над ним, воздушной вуалью, расшитый невесомым серебром, струился второй слой. Такой же тканью были украшены рукава, что спускались от плеч до уровня колен. Я выглядела как сказочная фея, нежная и лёгкая.

— Секунду, — сказал Гелиодор, окинув меня оценивающим взглядом, и подошёл к шкафчику с украшениями. Внимательно оценив его содержимое, выудил изящную диадему, украшенную тремя белыми опалами в форме удлиненного ромба. Они волшебно переливались радужным цветом изнутри, как тысячи брызг воды на солнце.

— Вот, — он подошёл ко мне и аккуратно надел её, поправив мои волосы.

— Зачем? — изумлённо спросила его, глядя на себя в большое круглое зеркало напротив. А ведь и вправду, с ней образ заиграл по-другому.

— Не смог удержаться, — улыбнулся он. — Ты искришь во все стороны, так пусть опал концентрирует твою энергию.

Неужели это так заметно? Я не вижу никакого сияния или искр. Он по-любому всё понял. Его глаза светятся хитрой зеленой в золотистых бликах, будто у меня на лбу написано, чем я занималась и в каких грёзах летаю.

— Не стоит переживать, моя дорогая. Я дам тебе маленькую подсказку, которую ты всегда можешь использовать. Помни, что ты гостья, и правила нашего мира можно соблюдать по желанию. Ты душа из другого измерения, — подмигнул он.

— А как же королевы? Они говорили…

— Они много любят говорить и сами эти правила выдумывают, — перебил меня Гелиодор, пристально посмотрев в глаза. — Ни при каких обстоятельствах не игнорируй зов сердца и голос души, — вкрадчиво произнёс он. — Ни-ко-гда.

— Хорошо, — ответила я, немного опешив от его напористого совета.

Вообще, Гелиодор вёл себя подозрительно странно. Он будто что-то знал, и пытался это донести до меня, до конца не раскрывая карт. Хоть он и заявляет о своей нейтральности, но я же вижу, как он опекает меня. Это, бесспорно мне льстит, но и настораживает одновременно.

Гелиодор галантно подал мне руку и сопроводил в праздничный зал. Он важно вышагивал, цокая по каменному полу каблуками начищенных до блеска чёрных туфлей и своей необычной тростью. С его лица не спадала загадочная улыбка. Приближаясь к первому этажу дворца, я слышала, как усиливается гул голосов и оттуда доносится приятная музыка. А ещё ароматы трав и цветов. Звуки смешивались с аурой запахов, обволакивая моё сознание чарующей дымкой. Заметила, как Гелиодор постукивает пальцем по камню на трости в такт музыке. Он в явном предвкушении чего-то приятного, и я тоже ощутила расслабление.

Когда мы подошли к главным ступеням, ведущим в праздничный зал, я охнула от удивления. Высокий потолок мерцал дивными огоньками, испуская волшебное свечение, подобное северному сиянию. Как же было неожиданно, то, что все присутствующие танцевали красивый танец, собравшись в хороводы. От них исходила сильная энергетика, что поднимаясь к нам, будоражила сознание. Мне нестерпимо захотелось присоединиться к ним, ноги желали танцевать. Магия какая-то…

Гелиодор повернулся ко мне с довольным видом. Он и сам не мог удержаться, его ноги, как и мои, просились в пляс, то и дело, постукивая туфлями в такт. Даже плечи его двигались пластично, подчиняясь мелодии. Музыкальные мотивы проникали в кровь, вибрируя в груди. До мурашек в волосах меня довёл хор поющих голосов, когда танцующие развернулись в нашу сторону. Они выстроились перед нами в живой коридор, плавно качаясь в ритме музыке. Это была песня-приглашение. Они звали нас.

— Наконец-то я дома, — довольно произнёс Гелиодор, уже совсем не стесняясь своих движений, что так и вырывались наружу.

Он повёл меня вниз, где к нам тянулись сотни рук, завлекая в танец, волнующий до радостного трепета. Какой-то ночной клуб волшебников, ей богу. Но это восхитительно! Они заряжают своим позитивом, влекут окунуться в чарующую атмосферу. Вот и рушится второй бастион моих принципов. Я всегда старалась вести себя сдержанно, даже на первом балу в городе Мира максимально держалась в рамках приличия. Но сейчас захотелось нырнуть с головой в это веселье. Кажется, даже в секундном ступоре на теле самопроизвольно мышцы пружинили и двигались в такт музыке. Тело подчинялось ритму и желало зажечь до упаду.

Гелиодор вальяжно двигался и я, не удержалась. Двигая плечами и бёдрами, отдалась во власть музыки. Всё присутствующие в зале стали единой энергией, в которой переливалась таинственная страсть и блаженство. Казалось, что я потерялась в этом потоке, наконец-то обретя долгожданную легкость, с которой не хотелось расставаться.

Я ожидала, какого угодно приёма, но только не такого. Чтобы вот так сразу меня окунули в самые приятные волны праздничного вечера, честно, не ждала. Игмеральдцы запели хором величественную песнь и Гелиодор, взяв меня за руки, закружил в танце. Мне хотелось смеяться и плакать от обуревающих эмоций. Это было как во сне, вокруг мерцали мягкие светящиеся огоньки с неоновым отливом.

— Это всё для тебя, — сквозь магию момента, до меня донёсся чёткий голос Гелиодора.

— У меня нет слов. Это волшебно, — задыхаясь от приятных эмоций, ответила я, и он широко улыбнулся.

Он плавно остановился и, подняв свою трость вверх, сверкнул глазами, что засветились огнем в темноте. Весь зал затих, что я услышала, как бьётся моё возбужденное сердце.

— Друзья! Вечер объявляется официально открытым! — провозгласил он, и три раза стукнул по мраморному полу тростью. Звонкое эхо ударилось об стены невидимой энергией, и вернулась рикошетом в центр яркой вспышкой, словно золотой салют.

— А говорил, что никакого бала, — не могла удержаться от подколки я.

— Я передумал. Вряд-ли мы сюда ещё вернёмся, поэтому… не теряй времени и живи, — последнее слово он сказал как-то особенно, и осторожно взяв меня за плечи, развернул в сторону, где виднелись знакомые лица.

Братья-месяцы стояли поодаль от центра зала, скромно наблюдая за происходящим. Найдя взглядом самого желанного из них, встретилась с его взглядом плавящегося золота. Он стоял, опершись об колону, сложив руки на груди. Обиделся что ли?

— Аха-ха-ха, дорогая. Кажется, кое-кто узрел во мне угрозу и чувствует жгучее ощущение ревности, — рассмеялся Гелиодор.

— Откуда ты знаешь?

— Не смеши меня, драгоценная. Вы как две горящие спички во тьме. Вас невозможно игнорировать, — подмигнул он. — Иди к нему, пока он колону не расплавил.

Странное дело, но я не стала упираться. Обернувшись, чтобы пойти, вздрогнула от неожиданности. Октябрь был так близко, что у меня перехватило дыхание.

— Гори ясно, чтобы не погасло, — легонько стукнув его по лбу тростью, сказал Гелиодор и шикарно улыбнувшись, развернулся на каблуках в другую сторону, оставил нас двоих в толпе.

— Что это было? — опешив от такого выпада, еле сдерживала смех, потому что лицо Октября было очень серьёзным.

— Хочет, чтобы я думал, что мне нужно его благословение.

— А оно надо?

— Оно уже здесь, — он взял мою руку и приложил к своей груди. Сердце его, билось громко.

— Здесь так необычно. Не ожидала, что приём будет таким… таким вот, чтобы сразу танцы, — пожала я плечами.

— Гелиодор не любит откладывать самое приятное на потом. В этом его специфичность, эксцентричность и эгоистичность, — на последнем слове он сделал особый акцент. Золотой цвет его глаз начал кипеть лавой, и мне стало от этого ещё смешнее.

Знаю, что веду себя как дурочка, и мне хочется смеяться в момент, когда парень не стесняется показывать истину своих чувств. Он действительно приревновал к Гелиодору. Это смешно и приятно.

— Я жадный, Лина. Они все хотят тебя, но я не отдам, — обняв меня, жарко прошептал над ухом Октябрь. — Этот вечер будет нашим.

Не успев ему ответить, в зале раздалась томная, волнующая мелодия. Она пленяла слух, буквально завладевала телами присутствующих, и они смиренно подчинялись ей, сбиваясь в пары. Плавные, чувственные вибрации окутывали пространство, заставляя бурлить кровь, высекая яркие искры из наших сердец, что бились в унисон.