Избранница урха

Лето на Земле было чудесным временем года. Особенно мне нравились ночные часы, когда в небе яркими пятнами разгорались многочисленные пространственные переходы. Корабли медленно выплывали из светящихся кругов, яркими огнями световых двигателей освещая безвоздушное пространство. Ежедневно Землю посещали сотни звездолетов, часть из которых привозила новых гостей, а другая – увозила туристов.

Лежа в гамаке, я любовалась видом, открывающимся с высоты тридцать второго этажа. Отсюда звезды и корабли казались гораздо ближе, ярче и притягательнее. Космос всегда меня привлекал, поэтому свою жизнь и профессию я решила связать именно с ним. Сначала хотела стать пилотом, но тут обнаружились проблемы с координацией. Затем подалась в медицинский, но первое же близкое знакомство с чужим ранением закончилось глубоким обмороком. Готовить я не любила, командовать не умела, а оружие вызывало искренние опасения. Поэтому доступным оставался только путь в уфологию. Изучение внеземной жизни – что может быть интереснее? Хотя жизнь – очень неопределенный термин. Мы изучали уклад, устройство общества гуманоидов, взаимоотношения полов, сферы обитания и еще множество нюансов, связанных с инопланетными друзьями. Но главным в профессии уфолога было то, что я могла летать на другие планеты! И даже две уже посетила, когда проходила практику на втором и третьем курсах Галактического университета. А сейчас практиковалась в одном из научных центров и очень гордилась этим.

– О чем замечталась? – спросила Мэри, размахивая кистью, испачканной в белой краске.

– На днях должна прилететь делегация офинцев. Жду не дождусь встречи с ними!

– Это те, которые передвигаются в пузырях?

– Не в пузырях, а синтетических коконах, наполненных веществом с их родной планеты. Климат других миров является губительным для этих созданий, поэтому… Ой, да ну тебя! – отмахнулась я, увидев насмешку на лице младшей сестры.

– Нет-нет, я тебя внимательно слушаю. К тому же мне для вдохновения полезно узнавать про разных чудиков.

– Мэри! Что за неполиткорректность.

– Прости-и-и, но они действительно с причудами. Согласись, у них весьма странные обычаи.

– И что же тебе показалось странным?

– Например, переселяться в один «аквариум» после заключения брачного союза.

– А у людей не так? Мы тоже переезжаем в общую квартиру.

– Да, но при этом свободны в перемещениях по этой квартире, вольны в одиночестве ходить на разные встречи и вечеринки. А у них, если соединились аквариумами – все! Вместе везде и до гроба. Кста-а-ати, умирают они тоже в один день. И это – мерзко.

– Это чужая культура и чужой быт, которые складывались тысячелетиями. Поверь, некоторые особенности нашей культуры для них тоже дикость, однако им приходится мириться с ними. Как и нам. Без этого не было бы мира в нашей Галактике.

– Знаю, Эдель, знаю, – вздохнула младшая и отступила на пару шагов от холста.

– Закончила?

– Закончила, – кивнула Мэри.

Отставив коктейль, я подошла к сестренке и заглянула через плечо. На картине была Земля прошлого. Мир с картинок, сохранившихся в нейросети спустя двадцать веков. За это время он претерпел кардинальные изменения, начиная с климата и заканчивая расположением материков. Земля настоящего – это уже совсем другой мир, но он все еще оставался домом человечества, а также сотен других существ, прилетающих к нам в гости.

На полотне был старый город. Двухэтажные дома на просторной чистой улочке. Наземный транспорт и люди. Обычные люди, даже не подозревающие, во что превратится их мир столько веков спустя.

А ведь все начиналось с благого дела. Постепенное классовое разделение привело к революции, затронувшей весь мир, каждую страну. Начались восстания, которые в итоге переросли в войну. Недолгую, но кровопролитную. По ее окончании разделение на классы как таковое исчезло. Жизнь и быт наладились. Новые порядки привели к расцвету человечества. Но за любым рассветом неизменно наступает закат. Нашим закатом стало перенаселение планеты. Ресурсы Земли слишком быстро истощились, и она начала угасать. Не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы в один прекрасный день мы не узнали о существовании других миров. Даже не так – нам позволили узнать! Позволили заглянуть за завесу космической пустоты и увидеть в этом вакууме надежду. Так началась новая эра…

К сожалению, не такая радужная, как всем мечталось. В жизнь человечества снова вернулось классовое разделение, но только теперь не по богатству – по пользе, которую люди могли принести новому государству. Всех, кто был неугоден правительству, отправили на нижний уровень – в зону вечной темноты и удушающего смога. Рабочий класс жил ярусом выше. Каждый день они трудились на заводах и фабриках, обеспечивая население всем необходимым. Им приходилось работать наравне с роботами. Средний класс был обслуживающим персоналом, хотя во многих сферах им на смену пришли андроиды-слуги. Над средним классом стояли ученые – светила нашего мира, а с ними наравне были те, кто обеспечивал взаимосвязь с иномирными друзьями. Власть принадлежала тем, кто заправлял крупнейшими корпорациями нового мира. Мира, разделенного на Ярусы, но сумевшего выжить…

Вздохнув, я погладила младшую по рыжим кудряшкам, небрежно собранным в хвост, и пошла на кухню. Время кормить Агату. С тех пор, как мы вытащили ее из храма ларьев, прошло две недели. Целых две недели, в течение которых я не раз и не два была готова придушить собственную старшую сестру. Но заглядывая в ее потускневшие глаза, отступала, делала дыхательные упражнения и с новыми силами вступала в бой за ее жизнь. Да, мне приходилось сражаться с ней самой! Но я была готова на все, чтобы вернуть нам прежнюю Агату.

– Звездочка, я уже все приготовила! – обрадовала меня средняя сестра, пританцовывая возле плиты.

Хорн сидел здесь же, листая планшет и что-то недовольно бурча. Сунув свой любопытный нос в экран, я увидела сводку новостей и понятливо усмехнулась. Да, несмотря на развитые технологии, межгалактические связи и еще кучу бонусов, от наших инопланетных друзей было много проблем. Послушное им правительство тоже иной раз «радовало» попытками внедрения гениальных законов, часть из которых вызывала не то смех, не то слезы.

– Хочешь, пойду с тобой? – спросила Кэт, глядя на меня пронзительными зелеными глазами с вкраплениями рыжих пятен. Таких же, что покрывали светлую кожу девушки.

– Не стоит.

– Звездочка, я ценю твою опеку, но разница в три года вот вообще ни о чем!

– Дело не в возрасте, а в…

– В нашей с Мэри тонкой душевной организации, – закончила за меня сестра. – И все же, пока твоя душевная организация окончательно не сдала позиции, я настаиваю на равноправии. Хорн, скажи, что я права!

– Ты всегда права, – не отрываясь от своего дела, произнес измененный. Но прежде, чем Кэт победно улыбнулась, наш страж добавил: – но доводы Эдель разумнее.

– Хорн! – возмущенно протянула средняя, складывая руки на груди.

– Да, Солнышко?

– Ладно, пока ты будешь ругаться, я пойду к Агате, – произнесла тихо, надеясь улизнуть.

– Мы не ругаемся!

– Прости, поправочка: пока ты будешь ругать Хорна…

Взяв заготовленный поднос, я улыбнулась сестре и поспешила в спальню к Агате. К нашей Луне.

Луна, Звездочка, Солнышко и Метеор…

Детские прозвища, которые нам дали родители. Единственный кусочек от чудесного прошлого, наполненного счастьем. Эти прозвища приносили боль, но они же заставляли нас помнить и быть сильными. Они помогали держаться вместе вопреки всему и всем.

Солнышко, она же Кэт

– Почему ты всегда на стороне Эдель? – спросила обижено и отвернулась к плите, чтобы помешать овощное рагу.

– Я на стороне правды, – не согласился Хорн, все также глядя в планшет.

– И где тут правда? Эдель устает на работе, дома ей надо отдохнуть и расслабиться, а она в постоянном напряжении из-за Агаты.

– Хочешь, чтобы в напряжении была ты? – строго спросил измененный.

– Я хочу, чтобы Звездочке стало полегче. Но ты губишь все мои начинания на корню!

Не сдержавшись, я подкралась к Хорну со спины и дернула его за кончик чуть вытянутого уха.

– Ах, ты… – рыкнул парень и протянул руку, чтобы схватить меня, но я вовремя отбежала.

В желтых глазах загорелся азарт и Хорн приготовился к прыжку, но потом тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение, и вышел из кухни.

Вот так всегда. Только мне удавалось его растормошить, как измененный тут же сбегал. Я бы предположила, что Хорн меня избегает, но дома он всегда находился в поле моего зрения. Более того, с тех пор, как они привезли домой Агату, Хорн старался не покидать апартаменты. Мне показалось, он следил, чтобы я поменьше с ней общалась. Хотя куда уж меньше – она почти безвылазно сидела в своей комнате.

Но в глубине души я радовалась: куда бы ни пошла, стоило подумать о Хорне, и он сразу оказывался рядом. Я настолько к этому привыкла, что начинала беспричинно беспокоиться, если вдруг волчонок надолго отлучался по делам.

Хорн…

Я уже давно не называла его братом, даже мысленно, поскольку никогда не испытывала к нему сестринских чувств. Сначала он был просто еще одним пациентом отца, пока однажды за ужином родители не объявили, что решили усыновить волчонка. Парень нуждался в лечении, а дипломатические протоколы запрещали его проводить без согласия близких родственников или службы опеки. Служба опеки естественно не хотела брать на себя ответственность за то, что не утверждено сотней постановлений министерства. Им было безразлично, что измененный останется инвалидом (если вообще выживет). Тогда родители и приняли решение усыновить пациента несмотря на то, что у них уже было четверо детей.

Кажется, мне было тяжелее всех смириться с этим решением. Я прошла все стадии принятия неизбежного. Отрицание – он нам не родня и никогда не станет родственной душой. Гнев – первую истерику я устроила, когда Хорна транспортировали из больницы домой. Торг – в тот период полностью раскрылась моя тяга к дипломатии. Я пыталась выторговать возвращение к прежней жизни всеми доступными способами: у родителей, у высших сил, у сестер, у судьбы… Чего я только не придумывала и не изобретала, лишь бы этого мальчишку вернули туда, откуда взяли, и мне не пришлось больше караулить у его постели датчики жизнедеятельности.

Депрессия. Когда переговоры не увенчались успехом, я погрузилась в самокопание. Правда, преимущественно этот процесс проходил только в те часы, когда я должна была дежурить у кровати Хорна. Мне казалось, что я полностью разочаровала своих родителей, поэтому они и приняли в семью совершенно чуждое нам существо.

Я многое переосмыслила в тот период. Наблюдая за тщедушным болезненным тельцем на белых простынях, я осознала, что никогда не выберу профессию врача. Видеть, как кто-то страдает и не иметь возможности ему помочь… Или, наоборот, делать выбор между облегчением и принудительным болезненным лечением. Принять верное решение способно лишь очень сильное духом создание.

Но именно те часы, что я дежурила в комнате названного брата, изменили мое отношение к нему. Молча наблюдая за его борьбой со смертью, за его выздоровлением, я привязывалась всей душой. У меня на глазах из нескладного ребенка Хорн превращался в сильного юношу. Я много разговаривала с ним, играла и читала вслух любимые книги.

В тот день, когда отец впервые разрешил Хорну покинуть оборудованную медицинской аппаратурой комнату и спуститься на общий обед, нам официально представили измененного, как нашего брата. Именно тогда я впервые поняла, что не хочу от него братской любви.

–Ты закончила готовить? – голос Хорна за спиной заставил вздрогнуть, выдергивая из воспоминаний. – Там скоро твой любимый эфир начнется.

– Спасибо. Сейчас помою посуду и приду. Займешь мне местечко?

Мы записались на тестинг новой разработки одного из ведущих ТВ-каналов. При подключении к эфиру, за счет эффекта присутствия, провайдер предоставлял разные «места», как в зрительном зале театра. У кого-то партер, а кто-то на галерке. Я подключалась к сериалу про жизнь королевской семьи, предпочитая наблюдать за происходящим находясь в свите придворных.

В начале обкатки программы я пару раз оказывалась в неудобных местах и поняла, что такое развлечение не для меня. Отдыхать я предпочитала с комфортом. Вот Хорну как-то удавалось всех растолкать и занять лучший для просмотра слот.

Звездочка, она же Эдель

Нажав звонок, я выждала пару секунд, а затем разблокировала двери, чтобы зайти в комнату сестры. Систему контроля доступа в ее спальню нам пришлось установить после возвращения домой. Свет был выключен и единственным источником освещения служил голографический рекламный щит на соседнем здании. Поставив поднос на столик, я подкатила его к постели, глядя на безучастную сестру.

– Агата, время ужина, – прошептала я и нажала на кнопку пульта, чтобы привести спинку в вертикальное положение.

– Спасибо, но я не голодна, – сестра качнула головой, продолжая смотреть в окно.

– А вот я – очень. Но не поем, пока не накормлю тебя. – Я опустилась в соседнее кресло.

– Ты никогда не умела шантажировать.

– Потому что считаю, что два разумных существа всегда найдут общий язык и сумеют договориться. Так что, начнем переговоры?

– Эдель… – очень устало выдохнула Агата, а затем медленно перевела взгляд темных глаз на меня. – Я не хочу есть. Не хочу пить. И жить тоже не хочу. Будем откровенны, без меня вам всем будет лучше.

– Лучше? – тихо переспросила я, чувствуя постепенно разрастающуюся злость. – Думаешь, мне и мелким будет лучше снова пережить потерю? Считаешь, нам будет лучше снова наблюдать за кораблем, уносящим прах близкого человека в космос? Хватит думать только о себе, Агата! Хватит пестовать свою боль! Нам тоже больно, но мы не скатываемся на дно.

– Потому что вы чувствуете боль, а не вину! – неожиданно закричала старшая, отбрасывая в сторону поднос с едой. – Каждый день я просыпаюсь с мыслью о родителях! Каждый проклятый день смотрю на себя в зеркало и вижу там убийцу. Боль? Что ты знаешь о боли, Эдель?

– Уж побольше твоего, – скупо произнесла я, поднимаясь.

– Звездочка, я не то хотела сказать…

– Ты сказала то, что сказала. На сегодня довольно. Если передумаешь, ужин на кухне.

– Звездочка…

Но я уже не слушала, покидая комнату сестры. Действительно, что я могла знать о боли, потеряв родителей, друзей. Это было давно, кажется, еще в прошлой жизни, но до сих пор каждое воспоминание отдавалось тяжестью в груди, вызывая жгучее желание забыться. Но я держалась ради сестер, дозируя свое отчаяние редкими скупыми слезами.

– Эдель? – тихо позвала Мэри, наблюдая за моими сборами.

– У меня сегодня ночная смена, – улыбнувшись через силу, сказала я. – Так что остаешься за старшую.

– Не хочу, – качнула кудряшками Метеор, а затем состроила просительное выражение на лице. – Возьми меня с собой, а?

– Мэри, тебе завтра в школу!

– На завтра запланировано посещение научной станции «Ай-Би». Вот что я там не видела?

И вправду, на этой научной станции не осталось ни одного места, ни одного даже самого секретного уголка, в который бы не сунула свой хорошенький нос Мэри. Почти все ее детство прошло именно там, ведь это было место работы родителей…

– Хорошо, я тебя возьму. Но ты пообещаешь, что будешь вести себя прилично и не искать приключений на свой рыжий хвост!

– Обещаю! – радостно пискнула сестра и понеслась в комнату за рюкзаком.

Я же отправилась на поиски Кэт, чтобы предупредить о нашем уходе. Солнышко обнаружилась в зале. Обнимаясь с ведром попкорна, она активировала режим 7D и смотрела свой любимый фэнтези-сериал. Хорн был здесь же, погруженный в нейросеть. Видимо, собирал материал для нового проекта.

– Кэтрин, мы с Мэри в центр. Звони, если что.

– А Агата?

Вздохнув вместо ответа, я чмокнула сестру в щеку и отправилась на выход. Младшая уже ждала у двери, нетерпеливо пританцовывая на месте. Выбравшись на взлетную площадку, я быстро просканировала скат и, убедившись в исправности всех систем, села за пульт. Стоило Мэри пристегнуться, нас накрыл защитный купол, и летательный аппарат поднялся в воздух. Дождавшись зеленого сигнала, мы влились в поток скатов, стремительно направляясь к северной части мегаполиса.

Центр галактического исследования межпланетных видов находился в Алмазной долине, среди многочисленных институтов и лабораторий. Величественное здание на двести сорок этажей с огромной посадочной площадкой, занимало весьма выгодное положение с видом на море. Именно поэтому основная часть центра была выполнена из прозрачного синтетического материала высокой прочности. При этом в окна были вплавлены голографические частицы, позволяющие менять оттенок поверхности стекла и настраивать желаемую проекцию.

– Самый крутой центр! – любуясь на бескрайнее море, выдала сестренка. – Я даже иногда подумываю устроиться сюда на работу.

– С твоими талантами, любой институт будет рад такому сотруднику. Ты у нас умничка!

– А то, вся в родню, – усмехнулась Мэри, вызывая лифт.

Мой кабинет находился на сто пятнадцатом этаже. Всех, кто впервые его посещал, он удивлял минимализмом. Техника и мебель выдвигались с помощью звуковых команд в нужной части кабинета. Любой пользователь мог под себя настроить все параметры, организовав рабочее пространство максимально практично.

– Что сегодня на повестке ночи? – спросила Метеор, тут же заказывая нам приличную порцию тонизирующих коктейлей.

– Надо проверить отчеты инсхайцев, подготовить сценарий встречи с миосами и прикинуть, где разместить турсанцев.

– О-о-о, первый поток! – уважительно присвистнула Мэри. – Долго же они собирались.

– Знаешь, пятнадцать лет – это еще не много. Альвинцы мотали нервы почти сорок. Перестраховщики.

– Да-а-а, кажется, уфология все же не мое. Нейродизайн хотя бы позволяет самостоятельно устанавливать дедлайны.

– Мэри, у тебя есть еще целых десять месяцев, чтобы определиться с будущей профессией. Да и потом, не понравится одна, сможешь попробовать другую. Человек…

– … живет, лишь пока учится. Да-да, знаю.

– Вот и отлично. А теперь – цыц! Мне надо работать.

– Ладно, я пошла на разведку.

Махнув сестренке рукой, я погрузилась в чтение отчетов. К сожалению, большая часть обязанностей уфолога сводилась к работе с документацией. Фиксировалось все, вплоть до наклона головы и частоты дыхания инопланетного собеседника. Иногда это жутко раздражало. Если бы человечество до сих пор использовало бумажные носители, я бы уже давно сорвалась и разорвала в клочки какой-нибудь важный отчет. Нейро-цифровой документооборот спасал мои нервы, поэтому я смиренно приступила к работе. Я ведь сама выбрала эту профессию.

Увлекшись отчетом, я не сразу обратила внимание на странный шум. Зато услышав крик сестры, сорвалась с места в забег. Ну что могло случиться в полупустом здании в такое время? Оказывается – многое. В том числе побег из лабораторной клетки одного из существ, доставленных для исследований.

Это был армахон. Существо с Дальней Звезды, найденное на умирающей планете. Ростом он был с волка и имел схожее строение, вот только шерсть вырастала в несколько раз длиннее, белым каскадом спадая до самого пола. Под этой «шерстяной накидкой» скрывалось шесть птичьих лап с прочными когтями из неизвестного минерала. Немного жутковатой особенностью армахона был третий глаз, расположенный прямо по центру лобастой морды и светящийся голубоватым светом. Вжавшись в угол, дикий зверь тихо шипел на двух склонившихся над ним мужчин. В одном я узнала заместителя начальника службы безопасности, а вот второй…

Вторым оказался небезызвестный мне урх.

– Мэри, ты в порядке? – тихо спросила я.

Оценив обстановку, я постаралась встать так, чтобы отгородить сестру от зверя.

– Да, со мной все хорошо. Эдель, его ведь не обидят?

– Не обидят. Как только он уснет, его перенесут обратно в лабораторию.

– А потом? Потом его вернут домой?

– Боюсь, его некуда возвращать, госпожа Мэри, – ответил замначальника охраны.

Я заметила, как в его руке сверкнул и скрылся портативный транквилизатор. Армахон уже спал.

– Родная планета этого существа самоуничтожилась еще несколько месяцев назад. Нашей экспедиции удалось спасти всего сто особей.

– Это печально, господин Каин, – вздохнула сестренка и обратилась к урху: – А с вами мы незнакомы.

Зато с ночным гостем была знакома я. Не в силах произнести ни слова, я гнала от себя прочь яркие воспоминания о долгих поисках сестры, страх за ее жизнь и неожиданную встречу с этим урхом. Боль и дикое желание от воздействия наркотических веществ, чувство потрясающего удовлетворения от прикосновений господина ор Девона. Только бы он меня не узнал…

Облизав вмиг пересохшие губы, я невольно перевела взгляд со спящего армахона на урха. Он смотрел прямо на меня и улыбался. Без пошлости и издевки, а так, словно смаковал приятные воспоминания.

– Меня зовут Раксай Лай ор Девон, – представился урх, кивая моей сестре. – Вы не пострадали, юная госпожа?

– Только испугалась. Как этот зверь вырвался?

– Это нам еще предстоит узнать, – вздохнул Каин. – Госпожа Эдель, думаю сегодня вам с сестрой лучше вернуться домой. Через полчаса начнется проверка систем безопасности. Сами понимаете, нам придется обрубить всю сеть.

– Хорошо, – кивнула я знакомому еще по университету парню, который был старше всего на пару лет. Он обладал выдающимся аналитическим складом ума, быстротой реакции и прочими гибкими навыками, позволившими ему уже после двух лет работы в центре получить столь высокую должность.

– Раксай, проводишь их до парковки? – спросил заместитель начальника охраны.

– Не стоит, – попыталась отказаться я, но по строгому взгляду Каина поняла – бесполезно. – Ладно, уже уходим.

Попрощавшись, я поспешила в свой кабинет. Безопасность-безопасностью, но сценарий встречи с миосами нужен был уже завтра. Так что, закачав исходные данные из рабочей сети в планшет, я закрыла кабинет и направилась к выходу, спиной ощущая взгляд урха. И зачем только надела сегодня это облегающее платье? Строгое, темно-синее, очень удобное, но тонкое и обтягивающее. По сути, под формой-халатом было без разницы, что носить, но сейчас-то халата на мне не было. Было тонкое платье и осязаемый взгляд урха, от которого делалось жарко.

– Господин Раксай, у вас невероятная реакция! – произнесла сестра, когда мы уже были в лифте. – Вы так здорово его перехватили в прыжке!

– В прыжке? – переспросила я, несколько отвлекаясь от волнующего меня мужчины.

– Ну, да… Это существо на меня прыгнуло, а господин Раксай перехватил.

– Мэри, я сейчас отправлю тебя домой, а сама вернусь в лабораторию. Мне нужно кое-что проверить.

– Эдель, в чем дело?

– Армахоны, несмотря на свой хищный вид, являются мирными травоядными животными. В случае опасности они предпочитают бежать, а не нападать. Нападение возможно только в двух случаях: если самка защищает потомство или если армахону вкололи вещество, вызывающее агрессию. В обоих: требуется немедленная проверка.

– Эдель, может, я останусь?

– Не в этот раз, милая. Прости, что так получилось.

– Пустяки. Но завтра в школу я все равно не пойду!

– Уговорила, – улыбнувшись, я потрепала сестру по кудряшкам.

Активировав скат и введя нужные параметры, я запустила автопилот и отправила мелкую домой. Происходящее мне не нравилось. Категорически.

Задумавшись о случившемся, я на некоторое время забыла про существование урха. Зато он не забыл, напомнив о себе в кабине лифта. Неожиданно я поняла, какие они в нашем центре тесные.

– Как дела у вашей старшей сестры, госпожа Джером?

– Благодаря вашей помощи – хорошо, – стараясь подавить смущение, я смотрела сквозь стекло лифта.

– А как ваши дела? – задал явно провокационный вопрос урх, неожиданно оказавшись позади меня.

Как в ту ночь, когда мы были в храме…

– Здесь тоже стоит сказать спасибо вам.

– Всегда рад быть полезным, – весьма интимно прошептал мужчина мне на ухо.

К счастью, в этот момент мы прибыли на нужный этаж. Поспешно выскочив из кабинки, я стремительно направилась в лабораторию, где содержали животных с Дальней Звезды. Помимо армахонов исследовательским группам удалось спасти около тридцати неизученных видов, в том числе простейшие организмы. Благодаря синтезированным технологиям, в основу которых легли новейшие разработки ученых с разных планет, процесс изучения миров и населяющих их существ проходит в несколько раз быстрее и эффективнее. Искусственный интеллект, названный «МОЙРА», всего за несколько часов сканирования мог предоставить полнейшую информацию о подопытном, учитывая приемлемый рацион инопланетного происхождения, подходящий климат и условия существования, а также генетическую карту. Уже на основе этих данных начиналась работа по определению наилучшей планеты-зеркала для восстановления популяции вымирающих видов.

Стремясь как можно скорее попасть в лабораторию, я не смотрела по сторонам, за что чуть не поплатилась жизнью. Эравим напал неожиданно, спрыгнув с темного потолка прямо мне на голову. От встречи с острыми когтями птицеподобного существа спас Раксай. Оттолкнув меня в сторону, он резко схватил птицу за горло, не обращая внимания на огромные крылья, бьющие по плечам и лицу. И наверняка не видел гибкий хвост с острым наконечником. Зато его видела я, и на принятие решения оставались считанные секунды. Бросившись вперед, я в последний момент успела перехватить хвост с жалом, но немного не рассчитала длину. Неведомым образом кончик изогнулся, а затем нанес удар по моему бедру. Вскрикнув от боли, я лишь крепче сжала птичий хвост, прекрасно осознавая последствия. Стоит только ослабить хватку, и новый удар придется по урху. Однако, прежде чем я успела что-то сказать, птица неожиданно обмякла в мужских руках.

– Вы… Вы убили ее? – изумленно выдохнула я, так и не выпустив хвост из рук.

– Транквилизатор! – вместо Раксая ответил хмурый Каин, решительно шагая нам навстречу. – Эдель, почему ты не улетела?

– Нужно было провести срочное сканирование армахона. Потом все объясню.

Пока я отвлеклась на Каина, Раксай приблизился и резко выдернул жало из бедра, заставив меня выругаться сквозь зубы. Кровь тут же заструилась по ноге, пропитывая ткань платья.

– Есть еще сбежавшие животные? – прошипела я, покосившись на бессознательного эравима.

– Идет проверка. Осталась пара минут. Как ты? – Каин попытался шагнуть ко мне, но урх остановил его, буквально сунув в руки заместителя начальника СБ тушу птицы.

– Я отнесу госпожу Джером в медпункт, – произнес Раксай и очень осторожно подхватил меня на руки.

От такого поведения я даже растерялась. Во-первых, уже успела отвыкнуть от чужой заботы. Во-вторых, близость мужчины слишком волновала, а это было опасно для моей расшатанной нервной системы. Однако найти подходящих слов, чтобы убедить поставить меня на место, не удавалось. В результате, я позволила отнести себя в медицинский пункт, втайне наслаждаясь приятным ароматом урха. А еще косилась на лицо мужчины, рассматривая его волевой подбородок с легкой щетиной. Несколько морщинок, затаившихся в уголках глаз. И губы…

От последних мыслей я вздрогнула и поспешно перевела взгляд на свою ногу. Рана выглядела отвратительно, а любимое платье теперь годилось только для бала восставших мертвецов. Вот только я не любила посещать костюмированные мероприятия.

– Зачем вы это сделали? – прозвучал тихий голос господина ор Девона, и в нем отчетливо проскальзывали нотки тревоги.

– Это редкое животное. Мало кто знает о наличие гибкого опасного хвоста. Не хотела, чтобы эравим вам навредил, – призналась честно.

– Почему?

– Странный вопрос, господин ор Девон, – я растерялась и невольно посмотрела в глаза мужчины. Всполохи пламени на радужке неожиданно зачаровали. – Эравим довольно опасное существо и его главное оружие – жало. Если бы я не поймала хвост, он наверняка ударил вам в шею. Я не уверена, что после этого вы бы выжили.

– Госпожа Джером, открою вам маленький секрет – я был прекрасно осведомлен о жале эравима и мог спокойно его перехватить. В этом случае никто бы не пострадал. Теперь же вы истекаете кровью, а существо было буквально в одном шаге от сломанной шеи.

– Ну, простите, – пробурчала я. – Кто же знал, что вы в курсе. Ситуация не располагала к расспросам. Я испугалась и действовала на рефлексах.

С облегчением я увидела мягкий желтый свет медпункта – добрались, наконец-то. Урх на панели управления отключил стерильную обработку помещения, тем самым разблокировав дверь. Внутри он усадил меня в ближайшее кресло и, включив яркую лампу, принялся за осмотр. Платье тут же обзавелось новеньким разрезом, урх промыл рану с помощью акваспрея, а затем довольно профессионально сделал уколы и приложил к ноге регенератор. Начался процесс восстановления тканей.

– Значит, вы за меня испугались? – со странной интонацией спросил мужчина, нависая надо мной и заглядывая в глаза.

– Вас это удивляет?

– Да. Не каждая женщина решится броситься на защиту урха.

– В тот момент я не думала о вашем происхождении, – я облизнула пересохшие губы. – Меня волновала лишь ваша безопасность. Как работник центра и специалист по инопланетным существам, я была обязана помочь.

– Неужели? И ваше стремление продиктовано только обязанностями?

В этом вопросе определенно был какой-то подтекст, но я не могла его уловить. Слишком волнительной оказалась близость мужчины.

– Не только, – почти прошептала я. – Считайте, что это была ответная благодарность за вашу помощь.

Регенератор тихо пискнул, сообщая о завершении процесса восстановления. Отложив аппарат в сторону, урх бросил на меня взгляд, от которого по телу прошлась волна дрожи. Почувствовав его руки на бедрах, я опустила глаза и стала следить за пальцами мужчины. Он аккуратно скатывал испорченные чулки, ими же в итоге стерев подсохшую кровь. Остатки впитала в себя влажная салфетка, которой Раксай заскользил по ноге вверх, от колена и на внутреннюю сторону бедра. А затем неожиданно погас свет. Лаборатория погрузилась в абсолютную тьму.

– Ваш героический поступок по спасению моей жизни, – эти слова Раксай прошептал мне практически в губы, отчего я невольно вздрогнула и попыталась отстраниться, но урх не позволил, – не идет ни в какое сравнение с моей скромной помощью. И я чувствую себя обязанным…

– Вы ничего мне не должны, – ответила я хрипло, почувствовав, как рука мужчины с бедер поднялась к ряду пуговиц на платье.

– Напротив, госпожа Джером, очень должен. А я не люблю быть в должниках.

В темноте все ощущения обострились. Поцелуй, которым урх накрыл мои губы, показался особенно сладким. Я, невольно подстраивалась под его движения, приоткрыла рот, позволив мужскому языку проскользнуть внутрь. Раксай усилил напор, положив ладонь мне на затылок.

Голова кружилась от невероятных ощущений, настойчивых поцелуев, легких касаний. Мужчина успел расстегнуть платье и спустить кружево белья с груди. От прикосновения мозолистой ладони к упругому холмику, я застонала. Тогда Раксай мягко развел мои колени в стороны и устроился между ног.

Легкий толчок в плечо, и я откинулась на твердую поверхность кресла, а урх принялся покрывать горячими поцелуями шею и ключицы, спускаясь все ниже и ниже. Когда алчный рот накрыл сосок, с силой втягивая его и ударяя языком, я громко застонала и вцепилась пальцами в волосы урха. Старалась оттолкнуть или притягивала сильнее? К сожалению, я не могла ответить на этот вопрос. Все, что сейчас происходило в медпункте, было для меня в новинку. Немного пугало, но…

Руки не слушались. Любопытство оказалось намного сильнее. А еще я прекрасно помнила, как хорошо мне было в храме, и сейчас, приблизившись к этим ощущениям, я безумно захотела все повторить.

Девушка из высшей аристократии, желающая близости с почти незнакомым мужчиной. Что может быть постыднее и скандальнее?

– Раксай, я… ох… я не могу, – из последних сил прохрипела я, и сама же противореча своим словам, притянула голову урха к другому соску.

– Доверься мне…

Этот шепот прошил насквозь, вызывая невольный стон и желание подчиниться. Господин ор Девон очень четко уловил момент моей капитуляции, поскольку его действия стали гораздо бесстыднее. Положив руки мне на бедра, он некоторое время ласкал их, вырисовывая неведомые узоры, а затем потянул вниз кружево трусиков. Холодный воздух тут же коснулся разгоряченной плоти, вызывая у меня жалобный стон.

– Тише, моя госпожа. Не торопись…

Но я не могла. Мне снова почти физически было плохо. Внизу живота все болело, и я не могла думать ни о чем другом, кроме рук урха у себя между ног. Кроме его пальцев во мне.

– Раксай, пожалуйста… – взмолилась отчаянно, зарываясь пальцами в шелковистые волосы. Царапая его кожу и получая от этого извращенное удовольствие.

Пробурчав в ответ что-то неразборчивое, он двинулся вниз. Еще ниже груди, а затем и живота, заставляя резко распахнуть глаза и приоткрыть рот. Дыхания не хватало, но урха это мало заботило. Добравшись до лона, он заставил закинуть ноги ему на плечи, и коснулся языком самого чувствительного места. А затем еще раз, и еще, помогая себе длинными пальцами, от которых я медленно сходила с ума.

Резкие движения рук и ласковые касания языка… Неожиданные порывы горячего воздуха и бесстыдные поцелуи. Мужчина умело играл с моим телом, и я в этот момент была готова отдаться ему. Хотела умолять, чтобы он взял меня, и плевать на последствия…

Волна оргазма накрыла совершенно неожиданно, заставляя до крови кусать собственные губы, чтобы сдержать крик. Это было невероятно хорошо. Намного лучше, чем в первый раз и настолько же постыдно. Со случившимся меня примиряла лишь кромешная темнота.

– Надеюсь, я смог хотя бы немного покрыть свой долг, – хрипло пробормотал урх где-то в районе моей груди, задевая губами торчащий сосок.

– Более чем, – выдохнула я, лежа абсолютно без сил.

Не сопротивлялась, когда Раксай осторожно натянул бюстгальтер, нежно поправляя грудь в чашечках. Безропотно позволила надеть на себя белый халат и застегнуть его на все пуговицы. Заикнулась лишь один раз, когда во вновь загоревшемся свете увидела довольное лицо мужчины.

– А… трусики?

– Они останутся у меня, госпожа Джером. Как маленькое напоминание о не до конца выплаченном долге.

Вздрогнув от этих слов, я невольно опустила взгляд на внушительную выпуклость в области паха мужчины.

– А вы…

– Не сегодня, моя сладкая госпожа.

Вздрогнув то ли от послышавшейся угрозы, то ли от обещания, я опустила голову.

– Беги, Эдель, – произнес урх, касаясь губами моей щеки. – Прячься от меня, иначе можешь забыть о своей прежней жизни!

Восприняв эти слова как руководство к действию, я обошла урха и, не прощаясь, отправилась в лабораторию, где содержали армахонов. Несколько человек из службы безопасности работали у раздвижной двери в вольер, просматривая систему на наличие вирусов и скрытых протоколов. Я же прямиком отправилась в соседнюю комнату, где имелась возможность подключиться к нейросети для прямого контакта с МОЙРОЙ. Прежде чем войти в систему, я глубоко вдохнула, стараясь выкинуть из головы мысли о произошедшем.

– Приветствую, госпожа Джером! Жду команды.

– Здравствуй, МОЙРА. Запусти сканирование объекта номер 1233. Следом запусти сравнение с анализами трёхдневной давности. Меня интересуют любые отклонения в крови армахона.

– Сканирование запущено. Результаты будут получены через семь минут и сорок семь секунд.

Пока искусственный интеллект проверял инопланетное создание, я вошла в рабочую базу, чтобы просмотреть отчеты службы безопасности. Как выяснилось, помимо армахона из своих вольеров сбежали еще несколько животных. Все травоядные с проявлением несвойственной для них агрессии.

Запросив у МОЙРЫ сканирование и этих бегунов, я задумалась. Кому и для чего могли понадобиться вымирающие виды? А главное, как этому неизвестному удалось обойти систему безопасности и до сих пор остаться не пойманным?

– Сканирование завершено! – искусственный интеллект выдал отчет.

Общие показатели были в норме, если не считать наличия в крови транквилизатора. Вычленив его из остальных компонентов, я начала сверять результаты недельной давности, а затем подгрузила более ранние. Все было в норме и это настораживало. Ни одного постороннего компонента, ни одной примеси. Армахон был самцом, а как показывали наши исследования – они в принципе вели себя спокойнее самок. Я терялась в догадках, чем можно объяснить эту неожиданную вспышку агрессии?

Еще некоторое время я изучала все собранные отчеты, но была вынуждена сделать неутешительный вывод – мы где-то ошиблись. Конечно, судить по реакции одной особи было глупо, но оставлять данный факт без внимания – еще глупее.

– Удалось что-то выяснить? – спросил Каин, появившись в лаборатории.

– Ничего.

– Это хорошо или плохо?

– Плохо, Каин, поскольку в этом случае мы должны рассматривать две версии и обе неутешительные. А у тебя как дела?

– Предварительная проверка выявила сбой системы замков. Через десять минут будет запущен глубокий анализ.

– А что с визорами? Они ничего не зафиксировали?

– Открытие дверей и побег животных. Посторонних в лабораториях не было.

– Чудеса какие-то! – устало выдохнула я, потирая лицо руками.

– Начальство тоже так считает и очень негодует. Так что, если не хочешь столкнуться с Бонемом, лучше лети домой. Старик в весьма скверном настроении.

– Он уже здесь? – со стоном спросила я.

Энерест Бонем был главой нашего центра, одним из выдающихся исследователей, гениальным генетиком и весьма вредным стариком. За время практики я пересекалась с ним всего дважды, мельком, но и этого мне хватило, чтобы оценить правдивость слов работников центра – в личных контактах господин Бонем был невыносим!

– Скат подлетит через две минуты. У тебя еще есть время для побега. Я прикрою.

– Ты мой спаситель! – искренне поблагодарила я, подрываясь с места.

– Сочтемся, – усмехнулся Каин, подмигивая.

Выбежав из лаборатории, я поспешила к черному ходу. Урха нигде не было видно, но оно и к лучшему. Нам действительно не стоило больше встречаться.