Излеченные души

15. Лидия.

Родители Харидина всё-таки уехали. И мы остались вдвоём в его квартире. Я всё еще испытывала небольшую неловкость из-за близости с ним. И это еще учитывая, что прошлой ночью мы спали вместе. Я продолжала вспоминать об этом каждый раз, когда смотрела на него. И потом этот дурацкий поцелуй. Зачем мне нужно было его целовать, хоть и целомудренно, но всё равно это было не правильно. Его родители не требовали этого.

А еще тот факт, что моя рука продолжала находиться на его талии, а его на моём плече, тоже немного выводил из равновесия, поэтому я быстро отпрянула и от него и отошла на пару шагов, потому что нуждалась в дистанции. Мне нужно немного пространство от Хардина, потому что его близость меня дурманит.

— Ладно, всё вроде как прошло неплохо, — сказала я, когда немного восстановила порядок мыслей.

— Да, родители в восторге от тебя. Мне кажется, что теперь они мне голову оторвут или четвертуют, если я тебя брошу.

— Нет, они не сделают так, — рассмеялась я. — Ну, возможно, твоя мама, потому что я ей очень понравилась, — гордо продолжила я.

— Шутишь? Да она полюбила тебя даже сильнее, чем меня. Когда я позвоню им и скажу, что мы типа расстались, она отречётся от меня и решит удочерить тебя, — усмехнулся Хардин. — Папа навеки разочаруется во мне, а Элиот будет единственным, кто обрадуется, потому что у него появится шанс лично приударить за тобой. Только не разбивай мальчику сердце. Ты стала его первой детской влюблённостью, — тут я тоже не смогла удержаться от смеха.

— Он немного мелковат для меня. Но я обещаю, что как можно тактичнее постараюсь объяснить ему это.

— О, я успел понять, что ты мисс Чистоплотность, мисс Вежливость, мисс Правильность и, разумеется, мисс Тактичность. Так что кто-кто, а ты точно справишься.

— Тогда ты мистер Свинтус, мистер Воображала и мистер Заносчивость.

— Я лучший из лучших, — усмехнулся Хардин, и я поняла, что он еще мистер Сексуальная Ухмылка. — Спасибо. Буду иметь в виду.

Оторвать бы мне язык, да засунуть куда подальше за то, что никак не могу избавиться от этой глупой привычки.

— Мне интересно, как мы с тобой «расстанемся»., — спросила я.

— Ты заносчивая и в голове у тебя только твой дурацкий театр, — сказал Хардин и пошёл на кухню. Разумеется, я последовала за ним. Он достал из холодильника две бутылки пива и протянул одну мне, но я отказалась.

— И ты думаешь твои родители поверят в это? Сам же сказал, что они очарованы мною.

— Ладно, это я такой мерзкий козёл и не смог удержать тебя.

— Подлый изменщик! — крикнула я и сделала лицо ужаса и гнева. — Я убираю за тобой, готовлю и бегаю вокруг, как ужаленная, а ты мне изменяешь! Урод.

— Это больше похоже на правду, — сказал Хардин с усмешкой и отпил пиво из бутылки. — А если совместить?

— Что именно?

— Ты постоянно пропадала на репетициях в театре. Это меня бесило, и я изменил тебе. Ты один раз застукала меня, поэтому мы поссорились и разбежались, поняв, что совместная жизнь попросту не для нас.

— Мне нравится.

Звучало правдоподобно и неплохо. Виноваты оба, поэтому его родители не стали бы донимать его и сразу же разлюбили бы меня.

— Значит, решено, Лидия, — Твёрдо сказал Хардин. — Ты прекрасная девушка, но так больше не может продолжаться, — он отставил пиво и подошёл ко мне, а потом взял мои руки в свои. — Мы были так счастливы на протяжении четырёх месяцев. У нас был невероятный секс. Я всегда буду его вспоминать, ведь ты стала моей лучшей любовницей, но нам придётся расстаться. Но знай, что я всегда буду вспоминать тебя. Ну и дрочить одинокими ночами.

Я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться оттого, какое серьёзное выражения лица было у Хардина.

— Тебе нужно дать мне пару уроков актёрского мастерства, — смеясь, сказала я.

— А то. Я прекрасен во всём, — он стоял ко мне слишком близко. И эта близость выбивала весь кислород из моих лёгких. Он был очень красивым, и отрицать это было сложно.

— Мне нужно идти, — с трудом выговорила я и вырвала свои руки из рук Хардина. Мне нужно немного пространства от него.

— Ладно, — сказал он и провёл рукой по волосам. Мне кажется, он не знал куда теперь деть руки. — Возможно, еще встретимся.

— Обязательно, — улыбнулась я и пошла к выходу.

— Приходи как-нибудь на концерт группы, — он пошёл за мной. Я развернулась, стоя у открытой двери.

— Когда?

— Мы выступаем там почти каждый день.

— Хорошо, я думаю, как-нибудь выберусь. До встречи.

— Пока.

Я вышла из квартиры Хардина и быстро побежала в свою. Хорошо, что она была рядом, потому что мне нужно было где-то спрятаться. И спрятаться очень быстро.

Хардин был очень загадочной, противоречивой и интересной личностью. Он завораживал меня. И я ничего не могла с собой поделать. Когда он был рядом, что-то со мной происходило. Когда Хардин смотрел на меня и усмехался своей дьявольской усмешкой, когда он приобнимал меня, когда дотрагивался. Всё это сводило с ума.

Но больше всего мне нравилось, когда Хардин слушал меня. Порой возникало ощущение, что мы с ним на одной волне. Он понимал меня. Каждый из нас потерял кого-то. Кого-то значимого в этой жизни. И эта потеря очень сильно далась каждому. Поэтому он знал, что чувствую я. Я почувствовала, что между нами возникла какая-то связь. Природа этой связи меня немного пугала, поэтому мне нужно держаться от Хардина подальше. Не люблю вспоминать все эти эмоции и чувства, что пробуждаются во мне, когда я вспоминаю о том, что случилось с Софией и мамой.

Кстати о Софии. Мне нужно ей позвонить, чтобы узнать о том, приедет ли она ко мне на День Благодарения или нет. Я быстро переоделась и легла на диване с телефоном.

— Центральная больница Огайо, — быстро ответили мне.

— Это Лидия Таннер. Я хочу поговорить с Софией Таннер.

— Конечно, — некоторое время в трубке была тишина, какое-то шуршание и разговор на заднем фоне, а потом громкий и радостный крик Софии.

— Лиди-ди-ди! — я сразу улыбнулась, а на глаза проступили слёзы, потому что я ужасно по ней скучала.

— Привет. Как у тебя дела?

— Всё просто отлично! И у меня просто потрясающие новости. Мне всё-таки разрешили приехать к тебе на День Благодарения. Только тебе нужно поговорить с врачом и медсестрой, чтобы обо всё договориться. Ты рада?

— Ну, конечно. Соф, это замечательно. Я уже кое-что для нас запланировала.

— Это действительно так круто. У меня для тебя столько новостей и мне так хочется увидеть тебя.

— И мне, Соф, — тихо сказала я.

Мне так сильно не хватало Софии. Сколько себя помню, мы всегда были дружны в детстве и были не разлей вода. И понимали друг друга с двух слов. Мама часто повторяла, что мы иногда ближе, чем близнецы, хотя между нами разница в два года. Но мне нравилось это. Потерять Софию было очень трудно. Я привыкла, что её кровать в метре от меня, что она постоянно берёт у меня одежду, но я никогда не злилась, потому что ей она шла даже больше. Мы часто набирали в нашу комнату целую гору сладостей, а потом всю ночь смотрели сериалы. Было весело.

А потом всё исчезло. Однажды я пришла домой и половина комнаты, которая принадлежала Софии, была пустой. Я несколько недель не могла там находиться. Не могла вернуться туда, где когда-то мы были так счастливы и куда она больше не вернётся. А потом заболела мама. И её не стало. Для меня это было еще большим ударом. Единственный, кто у меня остался, был папа. Но он бросил меня одну. Одну в двенадцать лет, чтобы пережить весь этот кошмар и всю эту боль. Он не поддерживал. Просто оставил одну, а сам уже через пару месяцев начал жить дальше. С двадцативосьмилетней блондинкой на пятом месяце беременности.

Я никогда не могла простить ему это. Спустя два месяца. Всего два месяца после похорон мамы, он привёл ту курицу, что уже ждала от него двойню. И я ненавидела его за это. Пока София была в клинике, пока мама умирала, он трахал ту… до сих пор не могу смириться с этим.

И я так и не смогла рассказать об этом Софии. Я просто не могла сказать, ведь боялась, что она может разочароваться в отце, который теперь даже не хочет навещать её. Который просто запихнул её в клинику и бросил там, как сумасшедшую. А теперь у него семья с картинки. Большой дом, жена, что не работает и только ходит по дорогим салонам красоты. Две семилетние девочки с золотистыми косичками.

Я знала, что нужно всё-таки рассказать об этом Софии. Но уж точно не по телефону. Я попытаюсь как-нибудь подготовить её и, когда она будет у меня рассказать ей.

Сейчас мы продолжали говорить о пустяках. И так провели около часа. У неё настало время отбоя, поэтому нам пришлось попрощаться. И еще примерно полчаса мы с доктором договаривались обо всём по поводу её приезда. И мне строго настрого сказали, что не больше пяти дней, никаких стрессов, криков. И принимать все таблетки.

День был выматывающим, поэтому я приняла душ и легла в кровать, чтобы отдохнуть. Но у меня так и не получилось заснуть, поэтому я выпила пару таблеток снотворного. И уже через несколько минут заснула крепким сном.

***

С утра я немного проспала, но успела быстро собраться, поэтому не опоздала. Мне нравилось ходить на занятия в отличие от большинства студентов. Моё настроение немного повышалось от этого. Но она резко упало, когда на одной из перемен меня выловил Лукас.

— Ничего не хочешь рассказать? — спросил он и начал идти рядом со мной.

— Сегодня я чуть не проспала, немного волнуюсь по поводу прошедших проб, и мне нужно купить себе новые осенние туфли, — улыбнулась я.

— Ты знаешь, что я не об этом, — настойчиво сказал он, а я лишь вздохнула. — У тебя есть парень? И ты собираешься с ним съезжаться? Почему ты мне раньше ничего не рассказывала?

— Всё слишком сложно.

— Лидия, мы же друзья.

— Послушай, Хардин не мой парень. Он мой сосед сверху. Просто ему нужна была какая-нибудь приличная девушка, чтобы представить родителям. И всё.

— Я хочу, чтобы ты знала, что можешь доверить мне всё.

Это было не совсем так. Лукас был моим хорошим другом, и я любила его. Больше, чем просто друга. Но я всё еще не могла доверить ему историю про свою семью. И я не могла рассказать про то, что чувствовала по этому поводу. Я просто не могла доверить ему это.

— Я знаю это, Лукас, — вздохнула я. — И между мной и Хардином правда ничего нет. Если бы было, ты первый узнал об этом. Ну, первый после Макс. Просто построение моей личной жизни для неё играет важную роль, — улыбнулась я, надеясь как-то уйти от этой темы.

— А этот Хардин. Он тебе нравится?

— Лукас, если ты пытаешься спросить, будет ли что-то между нами, то ответ нет. Он бездарь, лентяй, пьяница и весь в наколках и пирсинге. Между нами ничего быть не может.

— Верю-верю, — рассмеялся он, а потом обнял меня рукой за плечи, и вместе мы пошли дольше по коридору. — Вечно ты во что-то влипаешь.

— Это мой особый талант, — смеясь, ответила я.