Измена. Давай останемся никем

ГЛАВА 12

Алиса

Тогда…

— Все правильно, — звучит задумчиво, — вы беременны. Поздравляю, мамочка, у вас будет малыш, — довольно говорит женщина, смотря результаты всех моих анализов.

У меня темнеет перед глазами. В горле пересохло, словно песка проглотила стакан, на глаза слёзы наворачиваются.

Это не слезы радости, я в полнейшем шоке, ужасе и я потеряна.

Мы с Кириллом не в отношениях и сразу на берегу об этом договорились. Я только поступила учиться и, видя всю жизнь, как пашет отец на нескольких работах, как устает мама, хотела выучиться и помочь им достичь лучшей жизни.

Мама родила меня рано, их родители были против, но папа женился на ней и увез сюда. Вскоре дед с бабушкой умерли, у папы давно не было никого, поэтому мы остались только втроем, так как с остальными родными дальними или ближайшими мы не общались никогда и помощи не просили.

И вот теперь, когда я только встала на свой путь, получаю вот такую новость.

Кирилл тоже имеет свои планы на жизнь, и я рада, что у него есть такие возможности, чтобы стать тем, кем он себя видит в будущем. У него практика за границей, и ребенок точно не то, что нам нужно.

Мы как только начали наши «отношения с привилегиями», можно так сказать, я сразу сказала, что не ищу парня и не планирую детей и выходить замуж, тем более из-за ребенка. Такого не будет. Я хочу по любви, хотя что-то в итоге я все же начала чувствовать к Кириллу, но глушила это учебой, помощью маме по дому и периодически подрабатывала в интернете, продавая свои рисунки. Получалось неплохо, но рисовала я все реже и реже. Иногда бралась помогать своим одногруппникам с рефератами или докладами, естественно, за деньги.

Кирилл не раз предлагал мне помочь, но я отказывалась, не привыкла принимать помощь со стороны. Всю жизнь были только папа, мама и я.

— Вы уверенны? — все же удается мне спросить.

Она встает и наливает мне воды, передает, а я дрожащими руками хватаюсь за стакан и выпиваю его содержимое несколькими жадными глотками.

— Да, тут ошибки нет, милая, — говорит она и обходит стол, садится на свое место. — У тебя шесть полных недель, Алиса.

Я сглатываю и понимаю, что это конец.

Конец моей учебе, конец практике Кирилла, которая еще даже не началась, а еще это просто кошмарно, потому как я не могу стать мамой.

Может, это и неправильно, но я считаю, что ребенок должен жить в достатке, а не перебиваться крошками и жить на шее у бабушки и дедушки.

Нет, если я скажу Кириллу, то не думаю, что он оставит своего ребенка с голой попой. Но… всегда есть какое-то но. Я не могу с ним так поступить. Ни с Кириллом, ни с ребенком. Я не могу с родными своими так поступить, не могу, и все тут.

Может, и правильно что у нас с ним отношений нет, я могу принимать решения сама.

Кирилл из тех парней, кто еще долго гулять будет, прежде чем обзаведется семьей, и это, скорее всего, вообще будет с девушкой из его круга общения, социального положения. Точно не с такой, как я.

Обхватываю руками голову и склоняю ее вниз, что мне делать теперь?

— Отец есть? — спрашивает врач.

— Нет, — отвечаю не сразу. — Я хочу сделать аборт, — эти слова даются мне с невероятным трудом, внутри словно умираю, но понимаю, что так будет лучше для всех.

— Это нельзя сделать так просто, Алиса. Ты должна поговорить с родными, хорошенько все обдумать. Этот поступок может лишить тебя возможности к зачатию в будущем, ты понимаешь это?

Я не отвечаю.

Тем временем она что-то пишет на листочке и передает мне его.

— Я написала тебе мой номер и дату следующего приема, если все же решишь сделать то, о чем говоришь. А сейчас ты должна посетить кабинет номер четырнадцать, я позвоню, и тебя примут.

— Что? Зачем это?

— Там принимает психолог, ты должна поговорить с ней, и, может быть, твое решение изменится. Обычно это делается уже перед самим абортом, но я настаиваю, что тебе лучше сделать это сейчас.

Я просто киваю, хотя сама понимаю, что не смогу его изменить.

Через минут десять я сижу в кабинете психолога.

— Алиса, я хочу тебе сразу сказать, что никто никого тут уговаривать не станет. Это решение твое, я просто хочу немного расширить твой кругозор, и всего-то.

Ольга Сергеевна, женщина лет сорока с лишним, встает из своего кресла и достает из шкафа макет. У меня сердце замирает, потому как я понимаю, что это.

— В моем кабинете, Алиса, практически все чувствуют неловкость, опускают глаза и начинают плакать. Кто-то сразу с порога начинает плакать, кто-то в течение беседы, когда осознают всю серьезность процедуры. Я просто хочу показать тебе, как выглядит малыш на этом сроке. — Она ставит макет на стол. — Ребенок на этом этапе похож на головастика, у него сформированы ручки и ножки, есть ямочки под глазками. Это уже маленький человечек. Человек, которого ты готова лишить жизни. Просто подумай над этим, Алиса.

Я моргаю несколько раз, прогоняя слезы.

Она рассказывает о том, каким он может быть, какой может быть его жизнь, и что-то внутри меня щелкает. Я не могу. Просто не могу.

Выпиваю стакан воды и встаю со своего кресла, женщина подходит ко мне и кладет руку на плечо.

— Ты не одна, Алиса, и твое решение, каким бы оно ни было, будет правильным, — успокаивает меня.

Киваю и не могу сдержаться, обнимаю ее.

— Спасибо вам.

Кабинет покидаю с четким пониманием того, что мой малыш будет жить, я не смогу его убить.