Измена. Давай останемся никем

ГЛАВА 15

Кирилл

Пока отец говорит по телефону с этой сукой, а перед этим с ее отцом, я многое успеваю, скажем так, намотать на ус. Интересно, а Мирон вообще не участвует во всем этом? Удобно делать все чужими руками, видимо.

Мы еще не говорили на эту тему, но могу точно сказать, что отец это дело не оставит, но, вот в какую сторону он его повернет, уже, думаю, отрегулировать можно.

Мой отец — человек старой закалки и всегда и во всем топит за справедливость. Тут даже дружба роли не играет. Просто судя по тому, что я слышал, они очень перевернули факты и сделали из Алисы монстра, которого терпели много лет только из чувства уважения, а она сука неблагодарная.

Как только разговор завершается, я пристально наблюдаю за отцом. Он что-то пишет в своем ежедневнике, который по-хорошему стоит поменять, но там столько всего, что это клад в прямом смысле слова. И это не мои слова.

— Так, теперь с тобой, сын, — поднимает на меня взгляд. Смотрит поверх очков, снимает их и, откинувшись в кресле, прикрывает глаза на пару секунд. — У тебя срочное, или просто заскочил старика проведать? Как твое дело по разделу имущества между теми психованными?

Ой, да. Тут он в точку. Там семья на самом деле неуравновешенных людей, но дело простое, мне так вообще.

— Мы на финишной, они вроде как готовы все мирно обсудить, на завтра назначена встреча с адвокатами. Все решим.

— Так, а тут ты чего сидел все время? Мог мне это и потом сказать.

Мой отец очень тонко чувствует перемены во мне, на то он и мой родитель. Единственный, между прочим.

Мама умерла много лет назад, и мы остались одни. Папа погрузился в работу, но меня на второй план не отодвинул и не тонул в своем горе. Мы держались друг за друга и смогли выплыть с того дна. Сейчас он все еще верен ее памяти и не нашел никого вместо мамы, за это я его уважаю еще больше. Но не протестую, если что вдруг.

— Это дело, — начинаю осторожно, — оно для меня носит личный характер.

— Так… — Заинтересованно на меня смотрит. — И кто же тут наша заинтересованность? Екатерина? — морщится отец.

— Упаси боже, отец. Я что, на помойке… — Замолкаю, вовремя себя затормозив.

— Я понял, понял, — улыбается и руки поднимает вверх. — Тогда вариантов больше нет, только эта бедная девочка, которая Алиса, так?

Я киваю.

— Мы были знакомы с ней в прошлом и учились вместе, только курсы разные, теперь я вернулся и узнал, что у нее такая задница. Иначе все это не назвать.

— Ну, я тебе скажу, что отец Катерины — мой товарищ, и то, что у него выросла такая ужасная дочь, для меня новость. Отказать ему я не могу, но могу поговорить, может, удастся через него решить вопрос. Вот только дело в том, что ты должен мне рассказать, что и как там на самом деле. Точнее, как это все есть с ее колокольни, сын.

— Да, тут все просто. Ее использовали, пап. После смерти ее родителей Алиса осталась одна. У нее были квартира, которая ей принадлежала, и машина отца. Короче, познакомилась с этим уродом, у него малая была уже тогда, жена умерла от инсульта. Ему нянька нужна была, и Алиска согласилась, все завертелось, и вот он уже делает предложение, и она соглашается. Привязывается к ребенку и своей считает. Также удачно у него в это время проблемы с бизнесом, а Алиса соглашается помочь мужу и продает квартиру и машину. Все ему отдает. Его бизнес идет в гору, но поставлен на ноги он за ее деньги от и до.

— А вот этого я не знал, что еще?

— Но есть в их жизни еще и крестная этой самой девочки, Екатерина, которая все время старалась окрутить Мирона, вот только папочка денег не давал, пока замуж не выйдет и ребенка не родит, наследника. А ему деньги нужны были, а тут Алиса, добрая душа, которая влюбилась в него и в ребенка тоже, ведь своих детей у нее нет.

— То есть Екатерина не по доброте хочет помочь? А потому что изменял Мирон с ней Алисе?

— Естественно, — отвечаю тут же, — он ее спонсировал постоянно, укатывал по всем фронтам за счет бюджета семьи, а теперь они хотят выставить Алису невменяемой, определить в психушку. Имидж будет неиспорчен, ведь он столько лет мучался, живя с наркоманкой и больной на голову. Девку эту, что дочь его, тоже накрутили уже, она Алису ни во что не ставит и ноги об нее вытирает, хотя все девять лет Алиса в нее душу вкладывала и воспитывала, пока ее отец свою карьеру и личную жизнь строил с другой.

— Он все девять лет изменяет?

— Нет, Екатерина пару лет назад сделала себе операцию на внешности и не одну, вот тогда-то Мирон и обратил на нее внимание.

— Это уже приобретает немного другие формы. Мне нужно поговорить с ее отцом лично и все обсудить.

Отец встает, и я тоже.

— Ты этой девушке веришь? Не будет так, что она нас окрутила вокруг пальца, и я идиотом себя выставлю?

— Как себе, отец, — говорю уверенно. — Она одна, и помочь ей некому. Отец умер, когда она на первом курсе была, а мама через несколько лет тоже умерла. Родных больше нет, детей тоже. А те, кого она читала семьей, использовали ее и хотят выбросить, как использованную вещь.

— Хорошо, у меня встреча сейчас по другому делу, а потом я поеду и встречусь с отцом Екатерины. Нужно кое-что прояснить.

Я киваю и пожимаю отцу руку, а он, взяв свои ежедневник и телефон, выходит из кабинета.

Сажусь обратно и, прикрыв глаза, вспоминаю наше прошлое.

Возможно, будь мы оба смелее и я настойчивее тогда, все сложилось бы иначе. У нас мог быть ребенок. Мы могли бы стать семьей.

Получается, через пару месяцев после той новости об аборте ее отец погиб. Меня не было рядом, чтобы поддержать ее.

Нет смысла мучить себя воспоминаниями о прошлом, его не изменить.

Но такое чувство, что на душе висит огромный камень и дышать полной грудью не дает.