Измена. Мы больше не твои

Глава 13

Если Артем думает, что я буду “послушной девочкой”, то он очень ошибается. Да, я могу сыграть роль, молча сесть в машину и поехать с ним на злосчастный ужин, как, в принципе, и сделала. Вот только его угрозы здесь совсем не при чем.

Пока я сидела в ванной, кое-что поняла: Артем так бы не напрягался, чтобы затащить меня на ужин, на который я изо всех сил сопротивляюсь идти, если бы от него не зависело кое-что важное. И мне нужно понять, что именно происходит, прежде чем предпринимать дальнейшие действия.

— О чем задумалась? — Артем отрывает взгляд от дороги и коротко смотрит на меня.

Наши девочки уснули в детских креслах на задних сиденьях мерседеса мужа. Видимо, умаялись, пока носились по квартире бабушки. С мамой нормально поговорить мне так и не удалось. Она еще и обиделась на меня за то, что я сказала ей про усыновление Артема. Конечно, старалась этого не показывать, но ее короткие объятия на прощание сказали мне о многом.

— Думаю, ты догадываешься, — решаю не врать.

Какой в этом смысл? Артем, хоть кабель, но далеко не дурак.

— Саша, если ты сорвешь эту встречу… — муж не договаривает, но этого и не нужно.

Внутри все у меня напрягается, огонь ярости разливается по венам. Я сжимаю пальцы в кулаки с такой силой, что чувствую боль в суставах.

— Зачем мы тебе понадобились на этой встрече? — пытаюсь говорить спокойно, размеренно, но в голосе все равно слышится скрежет от сдерживаемых эмоций.

— Альберт Викторович, устраивает семейный ужин, — Артем выворачивает руль в сторону, заезжая в охраняемый поселок через сразу же поднявшейся шлагбаум.

Муж часто здесь бывает?

— Твой партнер? — щурюсь, смутно вспоминая седовласого, тучного, низкорослого мужчину.

Я виделась с ним всего пару раз, а разговаривала еще меньше. Мы с Артемом вообще нечасто выбирались куда-то вместе, а в последнее время вообще жили как соседи.

Видимо, поэтому он обращается со мной, как с чужим человеком. Хотя… даже хуже. Я чувствую себя мусорном под его ногами. Но Артем его не выбрасывает, а то и дело пинает в разные стороны.

Горечь оседает на языке, внутри все скручивается в тугой узел.

— Даже больше, чем партнер, — Артем уверенно проезжает мимо шикарных особняков.

— А почему ты заранее не предупредил о «семейном ужине»? — каждое слово удается выдавить из себя с трудом, заставить их звучать равнодушно удается еще сложнее.

— Если бы я сам о нем знал, то предупредил бы, — цедит муж.

Его взгляд острый, направленный прямо на дорогу. Плечи напряжены. Пальцы до побеления костяшек стискивают руль.

Я таким взвинченным мужа давно не видела. Обычно он больше напоминает несгибаемую стену, которую пробить может только самосвал. Всегда действует жестко, моментально принимает правильные решения, не задумывается, какие последствия могут быть у его поступков.

Видимо, непреклонность в бизнесе вышла за рамки и перенеслась на семью. Может, роль сыграло еще то, что Артем рос без матери. Отец старался привить ему мужские качества: усердие, волю к победе, возможность видеть только цель и не обращать внимания на препятствия, а вот про доброту и любовь совсем забыл. Не знаю, что стало с мамой мужа — это тайна за семью замками. Мне известно лишь то, что она жива, вот только Артем с ней не виделся много лет.

Но это не оправдание. Все мы травмированы нашими родителями. Разница лишь в том, как справляемся с пережитым. По крайней мере, боль прошлого не должна отражаться на семье. Разве я многого прошу?

За потоком размышлений не замечаю, как мы подъезжаем к огромному белому особняку, сделанному словно из несколько полукруглых домиков с арочными окнами, колоннами и серыми крышами, на которых возвели острые пики. В доме всего два этажа, но в ширину он огромный — мне приходится повернуть голову, чтобы охватить его полностью.

Артем останавливается напротив входа, рядом с маленькой розовой машинкой. Но вместо того, чтобы выйти на улицу, он сидит, не шелохнувшись, и не отпускает руль.

Муж прикрывает глаза, тяжело дышит. Напряжение в машине и без того можно было ножом резать, а сейчас воздух становится настолько плотным, что его даже силой в легкие протолкнуть не удается.

Мы сидим, не двигаясь, несколько мгновений, после чего Артем поворачивает голову ко мне.

Смотрит долго, пронзительно. Мне сразу становится не по себе. Но взгляда не от мужа отвожу. Кажется, что, если я прерву зрительный контакт, то уступлю ему, сдамся. Вот только слабости позволить себе не могу. Я должна оставаться сильной ради себя… ради девочек. Их мама не может просто сложить лапки, принять измены мужа, продолжать терпеть. Мне нужно показывать пример своим малышкам. И я сделаю все, чтобы они знали — мама боролась за себя и за них до последнего.

— Прости, — тихо произносит муж, а у меня желудок ухает вниз.

Смотрю на Артема во все глаза и не могу поверить в услышанное. Кажется, у меня слуховые галлюцинации. Я даже вспомнить не могу, когда слыша от мужа извинения.

— Я перегнул палку, — Артем тяжело вздыхает, отводит взгляд к лобовому стеклу, — в ванной.

Тяжело сглатываю. Все связные мысли покидают голову. Я могу всего лишь открывать-закрывать рот.

Пару мгновений ничего не происходит, а в следующее — осознание бьет меня по голове.

Артем пытается меня задобрить, чтобы я не взбрыкнула на ужине!

Шумно выдыхаю, собираюсь сказать ему, куда он может засунуть свои извинения, как до меня доносится детский, хрипловатый от сна, голосок:

— Мы приехали?

Оглядываюсь через плечо и вижу, что Леночка открыла глазки. Она быстро оглядывается по сторонам, потом тянется к сестре.

— Оля, мы приехали! — его голос звучит намного звонче.

Вторая малышка тоже открывает глаза, трет их и резко садится.

— Приехали? — с надеждой смотрит на меня.

Мои плечи поникают.

— Да, — выдавливаю из себя улыбку, но уже через секунду с презрением смотрю на мужа.

Артем ловит мой взгляд и качает головой.

— Пошли, — выходит на улицу.

Мне же требуется время, чтобы заставить себя выбраться из машины. Но прятаться в автомобиле — не вариант. Нужно разобраться со всем, что происходит, и понять, как это использовать в свою пользу.

Артем помогает выбраться Оленьке, я — Леночку. После чего, взяв девочек за ручки, мы поднимаемся по большой бетонной лестнице, останавливаемся у входа.

Вот только даже в дверь постучать не успеваем, как она распахивается, а на пороге появляется… Катенька.