Измена. Не отпускай (СИ)

18 глава

Павел

Лена смотрела в упор и гипнотизировала. Будь моя воля и её полное ко мне доверие, рассказал бы всю правду сразу, без всяких прикрас. Встал бы на колени и молил о прощении. Но пока не мог.

– Что ты хочешь знать?

– Всё.

– Конкретнее.

– Хорошо, начать по порядку?

Чтобы потянуть время, принялся за ужин, намеренно растягивая время и не чувствуя вкуса. Безумно захотелось напиться, как тогда, почти два года назад, когда в течение месяца каждый день пил и приезжал под окна нашей старой квартиры. Сидел на лавочке под большим деревом и смотрел на окна, вспоминая как был счастлив и всё в один момент похерил. Правильно говорят – время лечит. В какой-то момент я понял, что алкоголь мне не друг. Он совсем не помогает излечиться, тогда я ударился в спорт и погрузился в работу.

– Желательно, – кивнул, упорно избегая смотреть на Капельку.

– Первое, как ты уговорил Петра Владимировича именно меня назначить в эту командировку. Второе – зачем? И, наконец, третье, что ты имеешь против Матвея?

Закат горел оранжевым цветом, окрашивая природу в золотистые тона. Скоро стемнеет, появятся первые звёзды, а я смотрю по сторонам и совершенно ничего не замечаю. Не хочу отвечать. Уверен – не поверит. Но выбора нет. Не скажу сейчас, загоню себя в ещё большую яму, а Лена сделает неправильные выводы. И тогда просто стреляйся.

– Хорошо. Но некоторые моменты тебе не понравятся.

– Переживу.

Капелька взяла вновь наполненный бокал с вином и откинулась на спинку стула, продолжая в упор смотреть на меня. Чтож, раз хочешь, тогда получай.

– Я всегда знал где ты, что делаешь и с кем общаешься, – встал и сделал по небольшой веранде несколько шагов, так мне было легче сконцентрироваться и можно было не смотреть в глаза любимой. Страшно было увидеть разочарование, презрение и боль, как тогда, два года назад.

– Интересно – как?

– Ты только не ругайся, но многие хотели и хотят, чтобы мы были вместе.

Лена выгнула брови, но промолчала, догадываясь о ком я.

– И твоя мама в том числе, – правду, так правду, – но больше всего помогает мне Зиновьев.

– Не удивил. Тома говорила, что вы по-прежнему в лучших друзьях.

– Да, дружили, дружим и будем дружить, – развёл руки в стороны. – Ты же помнишь где он работает?

– В органах.

– Да. Боря в начале упирался, не хотел помогать, пришлось хорошо поуговаривать.

– Соколов, ближе к теме!

Ух, люблю её такую – смелую, собранную, красивую и родную. И как не вовремя нахлынуло возбуждение, чёрт! Пришлось отвернутся, чтобы поправить возбуждённый орган в спортивных штанах так, чтобы не мешал и не привлекал её внимание.

– У меня на телефоне, с великой подачи друга, стоит программа слежки, – обернулся и выдал на одном дыхании.

– Ты охренел!

– Лен, подожди, – она подскочила ко мне и стала с размаху бить по груди и плечам, совершенно не понимая, что уже только этим заводит меня ещё больше. Со смехом ухватился за тонкие запястья в желании тут же её зацеловать. – Ну, да, пусть будет так, другого варианта быть с тобой рядом я не видел.

– Отпусти! И рассказывай дальше.

Разжал кисти и отпустил её руки, возвращаясь на своё место.

– Про работу ты уже поняла, – Лена кивнула, снова хватая свой бокал. – А дальше я ждал подходящего момента…

– Чтобы снова явиться и напомнить какую боль причинил?

– Наоборот. Думал, что время лечит, ты успокоишься, и мы сможем снова поговорить…

– Паша! Ты себя слышишь?

– Да.

– Как у тебя всё просто! Следил за мной, выжидал, явился и теперь нахрапом…чёрт, не так, – Лена топнула ногой, подыскивая нужные слова, – Соколов, ты кем себя считаешь?!

– Тем, кто должен быть рядом и оберегать тебя, – я встал за её спиной, молясь всем богам, чтобы Лена не послала меня в данную минуту куда подальше. Руки чесались её обнять и прижать к себе с такой силой, чтобы она полностью растворилась во мне.

– От чего оберегать?

– От мерзавца, который появился в твоей жизни, – прошептал у самого уха, сдерживаясь, чтобы не провести языком по её стройной шее.

– Ты о Матвее? Ты смешон! И твоя ревность тоже.

Неприятно. Но отступать я не собираюсь. Лена отошла на пару шагов и закрылась от меня, улыбаясь так, словно я сумасшедший. Но сумасшествие как раз конёк Червонова.

– Нет, ревность здесь совсем ни при чём, – врал, ведь жутко ревновал. – Я знаю о чём говорю.

– И что же ты говоришь? Матвей, в отличие от тебя, считается со мной, не врёт мне и…

Меня аж передёрнуло. Лена била по больному, нанося свежие раны и ведь заступиться за себя я не мог, только сжимал кулаки.

– Хватит, я тебя услышал. А теперь ты меня услышь, Червонов не тот, за кого себя выдаёт. Он грёбанный психопат!

– Очень мило оскорблять человека, который не может за себя постоять.

– Да, но только так, держа тебя подальше от него, я могу спасти любимую от его невменяемости.

Капелька покачала головой. Увы, но мои слова не имели должного эффекта.

– Родная, этот человек страдает расстройством психики с самого детства, – начал, осторожно подбирая слова, придвигаясь к жене ближе. – У него было сложное детство, смерть отца на его глазах, отчим-тиран, жестокость по отношению к слабым.

– В каком смысле?

– В тринадцать лет был первый звоночек. Он и ещё два подростка чуть ли не до смерти избили второклассника, при этом Червонов, кстати это не его фамилия, а девичья матери, сменил после последнего лечения в клинике, наносил самые жестокие удары, – я видел, как Лена замерла, как расширились её глаза и продолжил. – Лен, его отчим тогда постарался, дело замяли, а Червонова стали водить к психиатру. Второй инцидент случился на выпускном, было групповое изнасилование одноклассницы с отягчающими.

– Откуда?

– Это всё Боря. Продолжать? Ведь это всё ещё цветочки.

Пугать не хотел, только уберечь, правда рвалась из меня и пусть она и страшная, но всё это во благо, лишь бы моя Капелька была в безопасности. Лена кивнула, обхватив себя руками.

– В этот раз отчим не смог его отмазать, дали условное и обязательное прохождение лечения в закрытом учреждении, где он провёл несколько месяцев. Дальше наш герой удачно выучился, получил высшее образование и, опять с помощью своего отчима, а тот был не последний человек в Ставрополе, устроился на работу и даже женился.

– Он говорил, что в разводе.

– А он случайно не говорил, как чуть не отправил свою жену на тот свет?

– Нет.

– Жаль, облегчил бы мне задачу, – я уже стоял напротив Лены почти вплотную, всем телом чувствуя её состояние, но, увы, ничем не мог ей помочь – она должна сама пройти через тот ужас, о котором я знал. Безумно хотелось сейчас её обнять, прошептать, что всё хорошо, что я рядом, но я всё-таки спрятал руки в карманы. – Что там случилось я не знаю, только протокол задержания читал и справку из больницы. Он несколько дней держал свою ЖЕНУ как собаку на привязи возле батареи и, как грёбанный садист, методично наносил ей мелкие порезы и побои, ломал пальцы на руках.

– Кошмар.

– Кошмар в том, что его снова поместили в лечебницу и снова выпустили, рецидивы может и были, но никто не заявлял, кроме последнего случая.

Капелька закрыла лицо руками, качая головой, представляя весь этот ужас.

– Родная, я очень жалею, что не смог приехать раньше до появления этого ничтожества в твоей жизни. Но очень рад, что он не тронул тебя, иначе никто и ничто ему бы уже не помогло, – и я не врал. За Лену я бы убил.

– Продолжай.

– Не хочу. Последний случай был относительно недавно, практически та же картина, что с женой, но без тяжких последствий. Девушка смелая оказалась, написала заявление и дала подробные показания против него. Опять условное и лечение. Не понимаю, почему отчим его так выгораживает, хотя сам в детстве его презирал, – я пожал плечами, – но этот психопат продолжает вести нормальную жизнь в обществе, и никто не знает, какую опасность он несёт.

В горле пересохло, самому стало противно от пересказа личного дела Червонова. Обновил вино в наших бокалах и выпил залпом, снова не чувствуя вкус. Лена даже не двинулась. Она смотрела в одну точку перед собой, застывшая и шокированная.

– Это всё только твои слова…

– Лен! Ты прикалываешься? Нахрена мне надо такое сочинять?

Психанув, вошёл в дом и, порывшись в своих вещах, достал папку с копиями страшной жизни Червонова и вернулся к Лене.

– Читай и уже начни мне верить.

Дрожащей рукой Капелька взяла дело и опустилась на стул. Я же молча пил, смотрел как сумерки поглощают остатки света, а возле кустов роз начали летать светлячки.

– Это ужасно…

– Согласен.

– Паш, что сейчас с этими женщинами?

Тихий, слегка дрожащий голос Лены красноречиво говорил, что она верит мне и находится в полнейшем ужасе. Я лишь пожал плечами.

– Я не знаю. Мне они не интересны, – присел у ног Капельки, осторожно отбирая страшные бумаги из её рук.

– Паш… А, что он хотел…сделать со мной?

– Не могу знать, но он уже ничего не сделает. Капелька, посмотри на меня, – кинул папку на стол и взял её руки в свои, пытаясь прикосновением передать всё то светлое, что испытывал к этой невероятной женщине. – Я виноват перед тобой, очень виноват, а это всё последствия моей ошибки, за которую я буду всю жизнь у тебя вымаливать прощение.

Лена, замершая словно статуя, смотрела на звёздное небо, а в её глазах блестели слёзы. И как же мне было тошно это видеть. Сердце ныло в груди. Но кроме извинений и честных объяснений я, увы, пока ничего не мог сделать. Сейчас она была моим спасителем или палачом. Я замер, когда она резко вырвала руки и встала.

– Вы… Мужчины! Вы все, как один сволочи!

– Лен…

– Ненавижу! Как вы смеете играть со мной в свои игры? Я же живой человек!

Её настолько стало трясти от эмоций, что я реально испугался. Лена кричала на меня, махала руками и даже скинула со стола свой бокал с вином.

– Ты устроил за мной слежку! На каком основании ты посмел это делать? Где ещё я была под твоим колпаком?

– Прости, я никогда не мог тебя отпустить и не хотел…

– Соколов, ты опять думаешь только о себе!

– Это не так.

Лена всплеснула руками и презрительно посмотрела в глаза.

– Не так? А как по-твоему я должна всё это видеть? Понимать? Может опять сыграем в игру «поменяйся ролями»?

– Не стоит, хватило прошлого раза, – хмуро ответил, только сейчас на своей шкуре понимая, насколько моя жена права.

– Вот именно! – она плюнула мне в лицо и, отпихнув плечом, почти бегом, скрылась в доме.

Я дал Капельке ровно одну минуту и пошёл за ней. Лена сидела на корточках у двери своей комнаты, зажимала голову руками и в голос рыдала. Лучше тысячу раз умереть, лишь бы не видеть, как твой любимый человек не плачет, сделать всё что угодно, чтобы не плакал, тем более из-за тебя.

– Родная…

Лена вздрогнула и затихла, когда я её поднял на руки и отнёс в свою комнату.

– Прости меня, родная, – я не собирался отпускать, качал её на руках, крепко прижимая к сердцу, грохот которого пробивало грудину, чувствуя боль моей женщины.

– От..пусти…

– Не могу, никогда не мог.

Я гладил её по волосам, целовал в висок и молился, чтобы чудо случилось. Мечтал только об одном – чтобы моя Капелька дала мне возможность объяснить ей, что я без неё не смогу, сдохну.

Её запах, нежная кожа… Боже, с ума сойти можно! Лена перестала вздрагивать и всхлипывать, когда я положил её на кровать и стал осыпать поцелуями, лаская любимое тело, еле сдерживая своё дикое возбуждение. Знал, что снова поступаю не честно, но только так мог успокоить свою жену.

– Что… Что ты делаешь?

– Ласкаю свою любимую и единственную женщину, от которой, кстати, с ума схожу.

Внутренне улыбнулся, когда Капелька обняла одной рукой за шею и откинула голову, предоставляя мне доступ к стройной шее. Мои молитвы были услышаны. Мелкими и горячими поцелуями прошёлся от скул к ключицам, наблюдая за мурашками на нежной коже. Лена охнула, когда приподнял её футболку и стал по очереди всасывать набухшие соски, слегка прикусывая.

– Паш…

Одно слово, произнесённое хриплым голосом, и мой контроль полетел в бездну. Я сжимал в руках самую желанную женщину на свете, ласкал её так, как никогда в жизни, слушая такие долгожданные и такие родные стоны.

Моя Лена сдалась. Я понял это сразу, как только нарисовал влажную дорожку из поцелуев к джинсовым шортам. Она выгнулась, позволяя мне действовать дальше. Последняя преграда полетела в сторону, а я завис, с жадностью впитывая каждый изгиб и впадинку желанного тела.

– Родная.

Снова накинулся с поцелуями, мечтая только об одном – любить и не отпускать, дать всё, чтобы она забыла о всём плохом и снова, как раньше растворялась со мной в оргазме. Мелкими поцелуями обошёл каждое сочное полушарие, удостоив внимания каждый сосок, снова обласкал каждый миллиметр живота, спускаясь всё ниже. Одними подушечками пальцев гладил чувствительные стороны бёдер, языком и губами касаясь трепещущей плоти, обжигая дыханием самое сосредоточие моей жены. Лена выгнулась навстречу моему языку, требуя большего, и я с удовольствием ей это дал. Ласкал и упивался её страстью.

Но вскоре я понял, что моя Капелька улетает без меня. Она громко стонала и врезалась ноготками мне в плечи. Оторвался и снова вернулся к губам, целуя жарко и долго, смакуя, словно карамель.

– Люблю тебя…

Только и смог прошептать, в секунду сбрасывая с себя всё, что мне мешало обладать Леной. Одним толчком погрузился в жену и замер, прикрывая глаза от наслаждения. Моя. Такая родная и любимая.