Измена. Право на счастье

– Мне кажется, вы хотели поговорить с никчемным кондитером не об этом. Да и не разговаривать со мной собрались, а заставить съесть просроченный товар. Давайте вернемся к этому. Я готова выслушать ваши претензии.

Кладу руки на столик, сцепляя ладошки в замок, словно это может защитить меня от его давящего взгляда. И ежику понятно, что мой трюк – отвлечь провален, но мне нужно продержаться всего десять минут. Потом Хасана выставят, а мне хватит зарядки на несколько дней, а там, возможно, станет легче, и мне больше не понадобиться допинг.

Ну, да. Станет. Как же. Усмехаюсь собственным мыслям.

– Милана, я задал вопрос и жду ответ.

– Господин Хасанов…

– Дамир, – резко перебивает меня, и я, наконец-то, узнаю его имя.

Красивое, сильное, подходит такому медведю, но не хочу отходить от привычного обращения. Так проще держать дистанцию. Пускай рычит. Я выбрала путь, и тоже не отступлю.

– Я повторюсь, вас моя жизнь не касается. Что меня расстраивает или радует – только мое дело. Простите, что после клуба так вышло. Я ошиблась, согласившись пойти с вами. Мне очень жаль. Забудьте. У нас разные дорожки по жизни. Неужели вам доставляет удовольствие так унижаться передо мной, бегать, стелиться ковриком, подавляя истинную сущность? Поверьте, такие ужимки не стоят того, чтобы я одну ночь, а то и того меньше, грела вашу постель.

Вижу, как опасно блестят его глаза. Он словно готов броситься на меня, выбивая из головы подобные мысли, очередью сокрушительных аргументов, но пока дает закончить мысль. Как ребенку конфетку дал. «На, Милана, поговори пару минут, выдохни, потом поговорим серьезно».

– Ну, правда, господин Хасанов, – недовольно цокает, а мне все равно, надо оттолкнуть его, пока не поздно.

Мне не выжить после него. Сердце как взлетит ввысь, так и рухнет камнем вниз, разбившись на миллиард осколков, которые не склеить.

– Вокруг вас достаточно более интересных девушек. Зачем вам я? Любовница женатого человека. Так ведь вы меня восприняли в тот вечер? – не смогла сказать эту фразу спокойно, скривилась, что не осталось незамеченным.

– Продолжай.

– Нечего продолжать, – почему-то резко пропадает желание спорить и что-то доказывать. – Вы упертый, невозможный мужчина. Что вы хотите? Ночь со мной. Вам интересно играть со мной, выматывать мне нервы? Так поздравляю, вы уже запугали меня дальше некуда. Довольны собой? Неужели вам не жалко никого вокруг? Вы думаете только о своих «хочу». А может, иногда стоить подумать о других? Ах, да, это не про вас. Хорошо. Давайте. Сегодня, после смены. К вам поедем, или в гостиницу?

В голосе резко просыпается истерика, и я начинаю срываться на тихий крик, потому что мы не одни. Сложно сдерживаться. Хочется кричать, плакать, потому что душу в колья рвет от эмоций. Мне больно, страшно. Я совершенно одна. И мало того, что самые близкие растоптали, и продолжают дальше, так еще и появился каток в виде чужого мужчины.

Жалкая, слабая Милана, которую можно только использовать. У которой нет права голоса. Удобная. Вот какая я. Даже сейчас. Удобная в покорности перед самцом с большой буквы.

– Вы жалкий человек. Подавляете, давите статусом, энергетикой, не оставляете выбора, – путаюсь в собственных словах, несу какой-то бред на грани истерики. – Я ненавижу таких людей, как вы. Ничтожный манипулятор. Скольким людям вы готовы навредить, лишь бы получить желанный трофей? Скольких вы готовы запугать, чтобы я сдалась?

Тилиньк.

Резкий звук заставляет прерваться и отвлекает Дамира. Видела, он уже хотел прервать меня, заставить замолчать, но, вместо этого, смотрит в экран телефона, хмуря густые темные брови. И чем дольше он смотрит в телефон, тем быстрее тает моя решительность. А потом резко возвращает ко мне взгляд, отчего я вздрагиваю на месте.

– Я тебя услышал, Милана. Мы обязательно договорим. Сейчас мне некогда.

Достает пару купюр и бросает на стол. Это явно перебор по счету, но ему плевать. Он так оценил здешний сервис и еду. И пока он говорит, дисплей телефона загорается, а на нем имя «Ама».

Хасан шикает и сжимает гаджет в кулаке. Кажется, еще немного, и он треснет в его руках.

– Все было вкусно, не принимай близко к сердцу. Мне пора.

Говорит и уходит, а я тихо плачу, закрыв лицо руками. Он ведь женат. Что я творю. И вот, когда я готова была ко всему, она словно почувствовала, что кто-то угрожает ее счастью.

Какая же я… такая же, как Карина. Противно.

Глава 10

Милана

Растираю лицо руками, стараясь прийти в себя, но получается скверно. Господи, за что мне все это? Неужели тебе мало того, что итак случилось? Неужели еще не все плохое, что могло случиться, случилось?

Я осталась одна в этом мире. Только подруга хоть как-то удерживает. И все. Больше смыслов нет.

– Мил, поезжай домой, – голос подруги заставляет вздрогнуть, а теплые ладошки, что касаются плеч, почему-то не греют. – Тебе нужен отдых, срочный.

– Нет. Мне лучше среди людей.

– Уверена? – смахивая слезы с глаз, киваю, потому что не могу говорить, боюсь сорваться в истерику.

Меня выворачивает наизнанку. Такое ощущение, что все жилы выкручивают, так больно. Но еще больше болит душа. Муж, похоже, сошел с ума, незнакомец требует непонятно ничего.

– Ну, хорошо. Если что, можешь пару дней дома посидеть, снова киваю, после чего Летта уходит.

Чувствую себя очень неловко, получая столько помощи. Безвозмездной помощи. Живу в ее квартире, устроилась в ее ресторан, она меня защищает. А что я? Только новых проблем подкидываю. Хасан если захочет, растопчет ее. Да даже охранник, который приставлен к подруге, из его штата и явно пошел против хозяина. Мне остается только надеяться, что у мужчины не будет проблем.

Нет, не могу об этом думать. Я обязательно верну все с процентами. Не знаю как, но верну. Буду работать за троих, найду подработку, не знаю, что еще, но отблагодарю ее за доброту. А Дамир, надо просто забыть его, отвадить. Он помнит красотку, значит мне нужно стать тенью. Хотя, я итак на нее похожа…

Остаток дня для меня прошел как в тумане. В квартиру подруги вернулась выжатая как лимон и поплелась в ванну.

Ноги словно свинцом налились. Шаркаю босыми ногами по паркету, как старушка. Плевать. Больше не нужно держать маску. Не перед кем. Скидываю одежду и вступаю в душевую кабинку, подставляя лицо теплым струям. За окном невыносимая жара, но мне холодно.

Настраиваю воду, делая еще теплее, но кажется, что она становится холоднее. Все тело трясет, как будто в лихорадке. Обнимаю плечи руками, защищаясь от невидимой угрозы, только не получается. Перед глазами сообщение мужа.

Не вернусь, сломает бегалку. Уже сломал, только не ее. Не понимаю его, у него ведь есть сестра, что ему от меня нужно? Заявление на развод оформлено. Только имущество разделить, детей нет. Нас ничего не связывает. Ничего. И никто.

Даже сквозь удары воды по лицу, чувствую, как из глаз брызнули слезы. Мой малыш. Его больше нет. Нет. Нет.

– Почему? Почему ей все, а у меня все под откос? – кричу в никуда, потому что больно.

Грудь рвет на кусочки, кажется, словно там что-то взорвалось. Вместе с криком наружу прорвалось что-то темное и страшное, что копилось столько времени.

– Неужели я не заслужила счастья? – падаю на дно кабинки, и, прижав коленки к груди, начинаю шататься из стороны в сторону, обняв себя руками. – Почему? – уже не кричу, только шепчу, самой себе шепчу.

Жалкая Мила. Всегда такой была, и такой останусь. Девчонка, которая вышла замуж за того, кто первый позвал. Всю жизнь удобная, для родителей, сестры, одноклассников, друзей. Для всех. И только Кир ничего не просил, не ставил жестких условий.

Тогда он был для меня, как глоток свежего воздуха. Такой понимающий, подстраивающийся, идеальный. С кем мне было сравнивать? С одногрупниками, которые хотели всего и сразу, которым было удобно то время, когда я обязана была быть дома, хотя сестру не контролировали.

До сих пор помню тот скандал, когда Кирилл пришел к нам в гости, познакомиться, вернее, когда за парнем закрылась дверь. Карина устроила такую истерику, ужас просто. Родители назвали нахалкой, подлой гадюкой и много кем еще. В тот день я впервые позвонила мужу сама. Плакала, и он предложил жить вместе.

Знать бы, что из этого выйдет, бежала бы от него, как от огня. Сейчас бы было не так больно.

Не знаю сколько просидела под горячими струями, но вышла, когда тело стало неметь от одной позы. Как только встала, каждая клеточка претерпела микровзрыв. Неприятные колики прошлись от кончиков волос до кончиков пальцев. Б-р..

Нервно передернув плечами, быстро ополоснулась и, укутавшись в полотенце, вышла из ванной.

Вода стекает по мокрым волосам, капая на паркет, и впервые за много лет я не боюсь оставить на полу мокрые следы. Никто не будет отчитывать, что что-то не так блестит, или где-то скопилась пыль, потому что плохо и температура не сбивается несколько дней.

Дзынь-дзынь, дзынь-дзынь…

Телефон в коридоре настойчиво трезвонит, а на телефоне имя мужа. Понял, что не вернусь, теперь будет обрывать трубку. Проще ответить. Мне ведь тогда не придется с ним встречаться. Верно? Да, верно. Все, что захочет, выкричит сейчас.

Нервно провожу по экрану, включаю громкую связь.

– Ты где шатаешься, Милана?! Почему ко мне пришел какой-то мужик и сует заявление на развод и заявление о твоем увольнении? Совсем обнаглела уже? Я не дам тебе развод. Приползешь домой, и пожалеешь.

– Ты уже все подписал. Мне…

– Что? Да плевать на эти подписи. Я узнавал, так просто нас не разведут, а я сделаю все, чтобы ты вернулась домой. Ты моя жена. И так будет всегда, – кричит так, что, даже положив гаджет на столик, вздрагиваю от удара ладони о стол на том конце провода, что-то надламывая внутри, заставляя прорезаться голос.

– Не будет, Кирилл. Я ухожу. У тебя есть Карина, она ждет ребенка, вы живете вместе. Куда ты меня зовешь? Быть третьей в вашей идиллии?

– Мила, ты вообще что ли умом повредилась? Я улетал срочно по делам, у нас проблемы с поставщиками. Вернулся домой, а там пусто. Только полоумная сестрица твоя у порога появилась через пару часов после приезда. Ты что, так себя накрутила, что ушла из дома, потому что тебе что-то там показалось?

И столько насмешки в голос вложил, что я сама себе на мгновение показалась глупой девчонкой в период буйства гормонов. Но черт, мне ничего не показалось.

– Что-то? Показалось? Да ты изменил мне с сестрой! Я до сих пор, закрывая глаза, вижу картинку, как он из нашей спальни выходит. Мне в кошмарах снится тот вечер, когда жизнь пошла кувырком. Все рухнуло в тот день, Кирилл. Ничего не исправить, как ты не поймешь!

– Вернись домой. Немедленно. У нас сделка горит, слияние, проблемы с запчастями. Еще ты мне нервы не трепала. Ну, гульнул немного на стороне, ничего страшного. Ты даже не замечала, а мне нужно было как-то снимать стресс. Просто разрядиться, не думая, что в очередной раз все мимо и жена с дефектом. Вот и все. Все мужики ходят на сторону. Переживешь.

– С дефектом?

Больше ничего не слышу. Он что-то бубнит, а мне все равно. Вот какая я. Дефектная. Теперь да.

– Да, больше я никогда не смогу забеременеть. Доволен? Все из-за тебя и твоего похода на сторону. Не тебе меня обвинять, – кричу на него сквозь слезы, срывая голос. – Ненавижу тебя, слышишь? Забудь меня. Забудь! Не смей появляться на глаза, иначе клянусь, не знаю, что с тобой сделаю.

– Милана!

Не могу больше. Скидываю вызов и заваливаюсь на кожаный диван, прижимая подушку к груди.

Ничего страшного. Я с дефектом. Как же больно. Да что же это… и Карина. Как она могла снова обмануть? А я повелась.

Дурочка. Никчемная. И правда с дефектом. Как же мы стоим друг друга.

Хасан… как же хочется к нему. Но мне нельзя. Он женат, а я не сестра. Он оступился, но я не дам ему упасть в эту пропасть, не со мной уж точно. Не хочу быть причиной чьих-то слез. Но так хочется к нему. На минутку.

Тилиньк.

Тянусь к телефону, и боюсь читать, а надо. Вдруг это Летта. Но нет, номер неизвестный.

Неизвестный: «Мы недоговорили. Послезавтра в ресторане «Магнолия», в семь вечера. Нужно поговорить. Дамир»

– Ахах…

Смеюсь сама с собой. Вспомни, как говорится, он и явится.

Я: «Для вас я каждый вечер занята. Уделите это время семье…»

Набираю и стираю сообщение.

– Прости, так правильно, – шепчу в пустоту и чувствую, как дыра в груди становится все больше и больше.

Глава 11

Милана

– Добрый вечер! – со мной здоровается мужчина, которого я не знаю.

Внутренне напрягаюсь, хотя внешне сохраняю спокойствие, чего не могу сказать о том, кто сидит за столиком. Молодой мужчина, лет тридцати, приятной наружности, но излишне слащавый, на мой взгляд, явно переживает сильнее меня.

– Присаживайтесь. Олег Евгеньевич не смог приехать, попал в аварию. Я его помощник, – странный он какой-то.

Вспоминаю Берского, которого, мне кажется, даже новость, что на Землю летит метеорит не выбьет из равновесия, и не представляю в его команде трясущегося человека. И в тоже время понимаю, что видела этого блондина с модной стрижкой, пухлыми губами и голубыми глазами.

– Не понимаю. Он не предупреждал, что вместо него будет другой человек, – говорю и все же присаживаюсь напротив него.

– Олег Евгеньевич вчера вечером попал в аварию, сейчас находится в больнице.

– Ах, – дыхание спирает, а рука невольно тянется к сердцу. – Надеюсь, с ним все хорошо? – спрашиваю дрожащим голосом и вижу на лице парня некое облегчение.

– Да, с ним все в полном порядке, – широкая улыбка появляется на его лице, делая его каким-то излишне веселым, но, заметив мое удивление, спешит исправиться. – Разумеется, насколько это возможно в его ситуации. Отделался ушибами и синяками, но домой не отпустили. Легкое сотрясение, решили пару дней понаблюдать. Он все передал мне, поэтому давайте приступим. Надолго не задержу.

– Хоро…

Договорить не успеваю, начинает звонить телефон. Отвлекаюсь на экран и вижу имя, которое запрещала себе вспоминать все эти три дня. «Дамир Хасанов». Вот кто сейчас разрывает мой телефон. Сбрасываю вызов, но не успеваю вернуться к диалогу, как он звонит вновь.

Что за человек такой невозможный? Неужели не понял за эти дни, что я не хочу общаться. Мы не виделись эти три дня. Вся наша связь – это его сообщения на телефон или звонки, которые так и оставались без ответа. Так было первые два дня, сегодня это первый звонок. Только начала надеяться, что конец, а нет, поторопилась.

Я никогда не буду любовницей. Лучше сразу проигнорировать. Мы итак с ним заигрались. Нельзя было уезжать с ним из клуба. Нельзя. Отвлеклась на свою голову. Мало мне измены мужа с сестрой, со всеми вытекающими в виде разбитого сердца и развода, еще и он.

– Милана, продолжим? – с небольшой паузой между словами, осторожно интересуется мужчина, а я вздрагиваю от его голоса.

– Да, извините. И, простите, не знаю, как к вам обращаться.

Не улыбаюсь, не хочется, но общаться с обезличенным человеком мне неприятно. Вежливые люди сразу представляются. Меня он знал, это другое.

– Михаил, прошу прощения, забылся, – в глазах собеседника проскользнул испуг, или неловкость.

Ничего не понимаю. Все Хасан, выбил из колеи. Но где-то в глубине снова стало тепло. Я ведь успела поверить, что остыл, оставил в покое. Как бы не хотела, чтобы исчез, но ведь это обман. Обман, в первую очередь, перед самой собой. Я скучала по нему и боялась, что так быстро сдался.

Тилиньк.

Снова телефон, только на этот раз сообщение. Не обращаю внимание на помощника, наплевав на все правила приличия. Мне нужно прочитать его сообщение. Срочно. От голоса сорвусь, а текст –, это ведь только буквы. Верно? К ним не привязываешься. Ведь так?

Тилиньк.

Тилиньк.

Дамир Хасанов: «Милана, почти полчаса прошло. Ты в дороге?»

Дамир Хасанов: «Ответь»

Дамир Хасанов: «Прекрати эти детские выходки. Не собираюсь я к тебе приставать. Скажи, где ты, подъеду. Нам нужно поговорить. Срочно!»

Читаю и усмехаюсь. Детские, какое он слово подобрал. А я не знаю, что это значит, не знаю даже как это, по-детски.

– Милана?

– Ох, простите, – снова вздрагиваю, и, выключив звук, обращаю внимание на собеседника. – О чем вы хотели поговорить?

– Ваш муж отказывается от раздела имущества. Его адвокат предоставил документы, что квартира куплена за его деньги и претендовать на такую долю вы не можете. Собрал все ваши расчетные листки, которые я показываю, из чего можно сделать вывод, что подобную сумму вы не могли вложить в недвижимость.

– Что? Это не правда! У меня хорошая зарплата, которую я полностью отдавала на погашение ипотеки.

Меня начало трусить от подобной лжи. За что он начал такую грязную игру? Когда он успел стать таким мелочным? Или из-за Карины решил не тратиться на новое жилье? А может… Точно, это все она. Хочет насолить мне. Подбила его на подлость, и все, лишь бы доказать мне, что все всегда идет по ее правилам.

Но я не отдам ей свое жилье. Пускай ищут себе другой уютный уголок, а в нашей квартире все сделано под меня. Абсолютно все. Пусть или оставляют жилье мне, или отдают половину стоимости. Я не позволю им забрать все. Я не воровка, мне просто нужна моя доля. Не собираюсь ничего им дарить.

Да, я жестока. Ведь в тех метрах будет жить мой племянник или племянница. Но почему обо мне никто не думает, а я должна? Почему? Почему? Почему?!

– Возьмите, – перед лицом появляется протянутый платок из нагрудного кармана пиджака Михаила.

– Спасибо, не стоит, – отвожу его руку в сторону, и, откинувшись на спинку стула, вытираю лицо от слез руками.

Даже не заметила, как начала плакать. Так привыкла к слезам, что уже не реагирую, когда они застилают глаза. Боль стала моим привычным состоянием.

Экран телефона загорается от оповещения, и я невольно смотрю, что там написано.

Дамир Хасанов: «Милана, это не прихоть. Где ты?»

Как чувствует, всегда рядом, когда плохо. Почему? Нет, нельзя думать. Нельзя привыкать. Когда он все узнает, уйдет, и тогда мое и без того кровоточащее сердце разорвется.

– Что мы можем сделать? – растерев лицо, вновь подаюсь вперед и продолжаю разговор. – Должен же быть хоть какой-то способ? Не верю.

Внимательно смотрю в лицо блондину, который явно припрятал козырь в рукаве, но почему-то не спешит. Не нравится мне это. Склизкий. Но ведь его послал Берский.

– Простите, вы весь разговор ведете себя странно. Что-то не так? – все же рискую задать мучающий меня вопрос.

– Не люблю бракоразводные процессы. Когда пришёл к Олегу Евгеньевичу, он сказал, что это не его профиль и такие дела мне не светят. А тут.

Ах, вот в чем дело. Но могу осудить, сама бы не хотела принимать участие в разрушении семьи. Только это жизнь. В ней не всегда все идет по плану.

– Простите. Не волнуйтесь, это никак не отразиться на работе, – спешит успокоить меня, на что я лишь киваю, не хочу лишних разговоров. – Берский попросил вас встретиться с мужем и поговорить. Подобные конфликты лучше не доводить до зала суда. С нами он поговорит как с официальными лицами, вы же можете с ним прийти к какому-то соглашению. Все же столько лет вместе. Встретьтесь с ним в ближайшие дни, и потом мы все обсудим. Надеюсь, Олег Евгеньевич к тому моменту вернется в строй.

Встретиться? Один на один? Это сумасшествие. Только если где-то. Но я не хочу. Не смогу увидеть его. Он начнет говорить, что развода не будет, еще и истеричкой на людях выставит. Кир умеет создавать видимость идеального человека. Уж я-то знаю об этом, как никто другой.

Да и Михаилу не верю. Лучше пару дней подожду, и сама позвоню Олегу, если он убедит, тогда встречусь. Наверное.

– Я подумаю. На этом все? Я устала и хочу домой.

– Да, мне нужно было передать вам лишь это. Пожалуй, можем расходиться. Счет оплачен, не волнуйтесь.

И только после этих слов замечаю на столике две чашки кофе. Одно выпито, второе мое, не тронутое. Даже не заметила. С ума сойти.

Киваю мужчине и ухожу через пару минут после него, все же делая пару глотков черного кофе. Без сахара. Ужасно. Не понимаю, как такое можно пить. Все же чай предпочитаю больше. Иду к машине, замечаю, как отъезжает Михаил, машу ему рукой и снимаю свою красавицу с сигнализации.

Только открываю дверь, как сбоку звучит громогласный рев.

– Это что за парнишку ты себе завела за эти дни? Со мной встретиться значит некогда, а как кому-то другому глазки строить, так пожалуйста?

От страха перед большим и злым мужчиной хочу юркнуть в салон, вот только не выходит. Хасан успевает перехватить дверь.

– Стоять, – секунда, и я оказываюсь прямо перед ним, а машина захлопнута.

Я в капкане. Мамочки. Что сейчас будет?

– Дамир…

– Что, Дамир? Хвост распушить вздумала? – рычит так, словно я его собственность, но ведь это не так!

У него есть другая, так почему он таскается за мной? Почему ревнует и злится? Мы никто друг другу. Стоп. Мы ведь и правда чужие. Случайные прохожие, так почему я чувствую себя так, словно он мой муж, а пошла во все тяжкие? Загипнотизировал, окружил мощной энергетикой, в которой я растворилась.

Нет, так нельзя. Нужно защищаться.

– Даже если и так, то что? – резкий крик, который больше похож на писк, все же срывается с губ, и так резко, что мы оба вздрагиваем от удивления.

Только я подскакиваю на месте, и даже почти прикрываю рот ладошками, то он иронично выгибает густую бровь.

– Мы чужие друг другу, – набрав побольше воздуха, спешу продолжить, пока Хасан не опомнился и не начал гнуть свою линию. – Я свободный человек. Почему ты не оставишь меня в покое? Что вам всем от меня надо? Что я вам сделала? Отстаньте от меня, я хочу просто жить. Ясно? Одна, свободно, чтобы никто не смел…

– Ну, тихо, чего ты так разошлась? – его ладони обнимают лицо, стирая слезы большими пальцами.

Да что же это такое, опять плачу. Так нельзя. Особенно перед тем, кто объявил на тебя охоту. Дамир ведь сейчас узнал мое слабое место и будет на него давить. Позаботится, приласкает, добьется своего. А что потом?

– Успокаивайся. Ну, же. Не люблю, когда женщина плачет, – старается говорить тихо, окутывая сознание.

– Отпусти меня. Неужели не понимаешь, я не хочу, – не смотрю в его глаза, боюсь. Не гнева или еще чего-то. Мне страшно утонуть в них, поверить.

– Хочешь, но боишься. Придумала себе что-то, а теперь у нас проблемы. Спрячь колючки, ежик. Я не обижу, – Хасан все же заставляет посмотреть в его глаза, в которых нет фальши.

Хочу ее увидеть, но не могу. Так виртуозно притворяется, или и ему на все плевать? А может… Да нет, не могла я ошибиться. Малышка к нему слишком тянулась. Так тянуться к папе. Даже если он в разводе и холост, он уже не свободен. Я не смогу его с кем-то делить. Не смогу.

– Это все неважно. Ты просто в азарте. Как же, кто-то отказал. Ты забудешь меня, как только наиграешься. Не надо. Отпусти меня. Так будет лучше. Прошу, – голос предательски сел, и с губ срывается шепот.

– Кому лучше?

– Мне, – выворачиваюсь из его хватки, которая хоть и была сильной, но все же осторожной и отхожу на пару шагов, обнимая себя руками за плечи.

Почему он не давит, почему пока спокоен? Разве горячая кровь не должна была мгновенно закипеть и принести мне проблем, которых я ожидала?

– Мне будет легче. Я ведь надеялась, что ты все понял и отступил, но нет. Ты выследил меня, приехал, пытаешься обмануть, заманить в капкан…

– Прекрати истерику и поехали. Нам нужно нормально поговорить, улица не место для этого, – подходит, хочет схватить за руку, но я пячусь назад, сжимаясь в комочек как внешне, так и внутренне.

Мне страшно, что сейчас утащит, и ему плевать, что это похищение. Я помню, какой у него бизнес. И это тоже вводит в ступор. Неужели не знает, что я замужем, или это такое развлечение? Да нет, не похож он на такого человека. Но ведь и не выяснить не могу. Я запуталась.

С ним слишком сложно, и он сложный. С ним нельзя напрямую. Только хитростью.

– Мила, я не собираюсь тобой играть, не собираюсь обманывать. Но и обещать чего-то не хочу. Поехали. Полчаса, и я отвезу тебя домой. Клянусь, что не трону.

– Дамир, я не оставлю здесь машину, – киваю на свою красавицу, а он хмурится. – Мне нужно на работу. А вставать ни свет ни заря, вызывать такси, чтобы забрать ее, тоже не очень перспектива. Давай поговорим здесь, или поехали на своих машинах. А лучше всего давай потом, я очень устала.

– Тогда садись, – говорит, и, обходя машину, садится на пассажирское сиденье.

Удивленно моргаю, но, закинув сумочку на заднее сиденье, сажусь на свое место. Мой седан для такого мужчины мал, но что есть. В его машине я точно разговаривать не буду.

– Поехали, – кивает на руль, а я удивленно моргаю.

– К-куда?

– К тебе.

– Но как ты? Я к себе не позову. Ты понимаешь это? – кивает, и почему-то верю, что настаивать не будет.

Не тот взгляд, поэтому завожу мотор, и мы едем в нужном направлении. Минут пять, я все ждала, что Дамир начнет меня поправлять, делать какие-то замечания, но он молчал. Даже не давил недовольной энергетикой. Он просто присматривал за мной, за дорогой, и молчал.

Тишина не угнетала. Наоборот, успокаивала. Муж часто говорил, что я, словно обезьяна с гранатой, то ползу, то летаю, то руль не так держу, да много что делаю не так. Не верится, что кто-то может ехать со мной так спокойно.

В итоге приехали довольно быстро. Минут через двадцать я уже пристроила красавицу рядом с подъездом и заглушила мотор. Хасанов быстро оживился и повернулся ко мне, включая свет в салоне, чтобы видеть меня.

– Не буду ходить вокруг да около. Ты сегодня странная и потерянная. Мне надо, чтобы ты пару дней посидела дома, – хочу возмутиться, но не успеваю.

На приоткрытые губы ложатся его пальцы, останавливая. И тут мы оба замираем. Слишком интимный жест. Слишком. Еще немного, и он точно меня поцелует, и тогда… нет, нельзя. Сама отстраняюсь.

– Мы поговорить хотели, – прочистив горло, возвращаю нас к реальности. – Почему ты мной командовать начал? У меня работа.

– С твоей подругой я договорюсь. Ее тоже не будет какое-то время в городе. И тоже в целях безопасности.

Что? Ничего не понимаю. Что у них происходит, куда все вляпались? Нет, ну, ладно Хасан, еще могу представить, но у Мишки рекламное агентство. Ничего не понимаю.

– Только ей не говори ничего, все же она беременна, ее нужно беречь, как и ребенка. Порой, неведенье – лучший вариант.

От того, как он нежно сказал про беременность, сердце предательски сжалось. Я ведь могла быть тоже… Но судьба распорядилась иначе. Маленький мой. Не уберегла.

Отвернула от него лицо, чтобы не успел увидеть, как заблестели мои глаза. Мне нужно срочно успокоиться. Пожалуйста, только не плакать. Хватит. Молю.

– Ты просто должна быть дома. Я скажу, когда все утрясется и можно возвращаться к привычной жизни. Это просто перестраховка, Мил. Не более.

Продолжает тихо говорить, но мне все равно, хочу выбраться из плена автомобиля и сбежать. А что, собственно, мне мешает? Ничего.

Резко выпрыгиваю из машины, нервно захлопывая дверь. Не хочу ничего отвечать, не хочу посвящать его в свои проблемы. Не хочу. Нам нужно это прекратить. Вот и все. Ни к чему эти откровения.

– Мила! – выскакивает за мной, тоже хлопая дверью. – Да стой ты. Что случилось? – схватив за руку, резко разворачивает к себе, удерживая за плечи.

– Нормально все. Тебе пора, и мне. Ты сказал, я все услышала. Разговор закончен. Я посижу дома пару дней, но ты взамен исчезаешь из моей жизни навсегда. Бартер. Только так выполню твою просьбу, – говорю, а у самой губы и голос дрожат от непролитых слез.

– Значит, охрана. Хорошо. Я тебя тоже услышал. А теперь иди, раз так торопишься, только сначала вот это.

– Что э…

Договорить не успеваю, его губы накрывают мои в жарком поцелуе. Он словно подчиняет, привязывает к себе, а я упираюсь. Пытаюсь отвернуться, но он одной рукой крепко прижимает к поджарому телу, давая ощутить все свое желание, а второй рукой держит голову. Бью ладошками куда придется, брыкаюсь и даже пытаюсь пинаться. На последнем меня нагло подняли за талию.

Поцелуй слишком взрослый, многообещающий. Бабочки в животе порхают от непревзойденного удовольствия. С мужем такого не было, но должно было быть. Это ведь нормально, когда даже от поцелуя, пускай и того, душа улетает куда-то высоко к небесам? Верно?

Не выдерживаю, зарываюсь в короткий ежик его волос и начинаю отвечать, от чего он рычит прямо в губы, заставляя что-то внутри взрываться от удовольствия.

– Что же ты творишь, девочка? Я же так сорвусь, – разорвав поцелуй, рычит, упираясь в мой лоб своим.

И правда, что же я творю. Сама же сказала, что надо все заканчивать.

– Это было прощание, Дамир. Ты обещал, что не тронешь. Пусти. Я хочу домой.

Не помогает. Он борется с собой. Сейчас только от меня зависит, будет это конец, или у нас есть шанс. Но ведь шанса нет, и нужно срочно обрубать концы. И в голову приходит один вариант. Жестокий, но такой правдивый. Вот только язык не поворачивается сказать, что я замужем, ведь мы уже чужие люди и разводимся. Не хочу, чтобы считал меня черти кем, ведь о разводе нельзя говорить, иначе нет смысла от моих слов.

Но это нужно сказать. Я паду в его глазах, и тогда он отступит. Так правильно. Уже открываю рот, чтобы выдать мерзкий факт своей биографии, как хватка на талии усиливается, а мужчина напротив начинает дышать тяжелее. Злится. А потом резко отпускает.

Даже холодно становится и хочется обнять себя руками, чтобы хоть немного согреться. Пытаюсь заглянуть ему в глаза, но не могу. Его лицо в тени в то время как мое хорошо освещено фонарями. Нечестно, хотя, так лучше.

– Иди. Не держу, – отвечает ровным голосом.

Помедлив несколько секунд, все же захожу в подъезд, задержавшись на мгновение на ступеньках, и рассматривая его, потому что уверена, это все. Я добилась чего хотела, даже не опорочила себя, так почему не рада? Да потому что не хотела, чтобы отпустил. Хотела, чтобы забрал, несмотря ни на что. Но он отпустил.

Не могу в это поверить. Столько сил потратил, столько времени и просто ушел. Поднимаюсь на лифте, погруженная в собственные мысли. Запираюсь в квартире, кидаю сумку на пуфик у входа и, разувшись, иду к окну.

У меня всего несколько минут, чтобы в последний раз посмотреть на него, пока не приехало такси, и не забрало его у меня навсегда. Дамир не Кирилл, если уйдет, то навсегда. Стоит, смотрит куда-то в звездное небо, явно пытаясь совладать с собой, ведь кулаки сжаты, и уверена, что на шее вены вздулись от напряжения. Большой и сильный, настоящий мужчина.

– Я буду скучать, – шепчу, а сама касаюсь до сих пор горящих губ, которые все так же покалывают, как и во время поцелуя.

И он словно слышит меня. Резко поворачивается, сталкивается со мной взглядом, и идет в сторону подъезда.

Глава 12

Милана

Михаил: «Олег действительно в больнице, но выйдет он не скоро. Там и перелом, и сотрясение. Михаил у него есть, но что за человек не знаю. Решать тебе, Мил, но в идеале надо бы и правда с бывшим встретится, понять, чего хочет. Но только не на его территории, в людном месте, и, если вдруг перейдет границы, молча встаешь и уходишь. Договорись с ним, а я на сегодня выдерну все же охранника Виты, пусть с тобой рядом будет. Он парень надежный. Маякни потом, как время выберешь».

Получаю голосовое от Морсовского и поражаюсь, что так спокойно отнесся к просьбе. Все же у него проблемы, а тут я решилась отвлечь. Еще и охранника даст. Да, с ним спокойнее будет. Миша прав, врага надо знать в лицо, так сказать. Но все же я помню глаза этого помощника. Странные они были.

Выбираю в списке контактов имя мужа, и только хочу нажать на кнопку вызова, как прилетает сообщение от подруги. Ничего же страшного не случится, если я ему минут через пять позвоню?

Летта: «Мил, слышала, что тебе наговорил Мишка, я против. Мое мнение – сиди дома. Я могу тебе даже официально выходные дать. Не на месте у меня сердце, подруга».

Прилетает очередное голосовое сообщение, от которого становится тепло на душе.

Летта: «Мне вообще кажется, что у Мишки проблемы. Он хоть и старается быть собой, но я-то его знаю».

Да, скрывай не скрывай, жена все чувствует, если любит искренне. Набираю подруге сообщение, что пойду на работу и подумаю на счет встречи. Сама же уже все решила. Пора разрубить нашу с Киром связь раз и навсегда. Хочу быть свободной.

Возвращаюсь к списку контактов и уверенно нажимаю «вызов». Всего три гудка, и на том конце провода слышится до боли родной голос, и в тоже время чужой.

– Ты решила вернуться? – довольным голосом говорит муж.

– Нам нужно встретиться и поговорить. Это на счет твоих требований по квартире, – так же, как и он, не здороваюсь.

– Милана! Никакого развода не будет. Ты не поняла? Я буду разговаривать с тобой только дома. Возвращайся и прекращай заниматься ерундой. Ну, ошибся, с кем не бывает.

Господи, не могу поверить, что он это сказал. Ошибся. Это не ошибся, это подлость.

– Нет. Я не вернусь. Кирилл, давай разойдемся как взрослые люди. У тебя есть Карина, она беременна. Не устраивай из этого плохую комедию.

– Я смотрю, у тебя голосок прорезался? – как-то не добро понизил голос муж, и у меня холодок по коже пробежал. – Ладно. Приезжай на работу. Здесь поговорим. В отличие от тебя, у меня нет столько свободного времени. К четырем часам, до этого я занят.

И сбросил вызов. Ничего не поняла, что это сейчас было? Как-то странно это. Начал возмущаться, потом резко согласился. Пожалуй, охрана мне точно не помешает. Очень мутная ситуация. Берский в больнице, его помощник нервничает, у мужа раздвоение личности началось.

Ладно. Выплывем. Написала Михаилу сообщение, где и когда встреча, и получила ответ практически мгновенно. Самир будет ждать меня около сервиса. Отлично. Сейчас нужно на работу.

Руки тянутся к бежевому сарафану на пуговицах. Широкие лямки, облегающий верх, и расклешенная юбка, на талии широкий пояс из той же ткани. Красиво. Хочу быть красивой, пусть Кирилл видит, что я не закрылась, не страдаю без него и да, у меня прорезался голос. Пускай это бравада, и то, только потому, что рядом есть друзья, которые помогут. Его не касается.

Весь день провожу как на иголках. Хорошо, что руки успели вспомнить, как замешивать тесто, как делать красивые кремовые шапочки, а то было бы мне весело. Девочки в кафе заметили мое немного нервное состояние, но комментировать не стали. Оно и к лучшему. Администратор отпустила меня спокойно, видимо, Летта все же дала распоряжение.

В три часа поехала на встречу с бывшим. Всю дорогу думала, как лучше начать разговор, каким образом убедить его играть честно, чтобы он остался с сестрой. Как бы больно мне не было, какой бы Карина не была, их ребенок ни в чем не виноват. Понимаю, почему муж хочет удержать рядом. Во всех социальных сетях на снимках он со мной. Только сейчас до меня дошел банальный факт, который уже известен партнерам. Последнее фото вообще выложили за неделю до…

А тут другая девушка на уже приличном сроке. Партнер не надежен. Киру нужно быть чистеньким, и, возможно, это лишь со мной под боком. И вот это самое страшное. Когда корсаков видит цель, он ничем не гнушается для ее достижения.

Просто меня не будет. Это факт.

Паркуюсь на уличной стоянке, как можно дальше от основного входа, где припаркован большой черный автомобиль. Увидев меня, мужчина вышел из авто. Да, это охранник Летты. Едва глушу мотор, на телефон падает сообщение. Беру телефон в руки и замираю в удивлении.

Дамир.

Я ведь ждала его вчера, но в дверь так и не позвонили. Как дурочка, сорвалась с места вместе с ним. Была готова впустить и все рассказать, и будь, что будет. Но минуты тянулись, а телефон молчал. Я видела, как он вышел из лифта, как стоял напротив двери. А потом ушел. Хотела кинуться за ним, остановить, только зачем? Он опомнился. И это правильно.

Только зачем он тогда пишет сейчас?

Дамир Хасанов: «Я ведь тебя просил, почему ты не послушалась?»

Не поняла, откуда он мог узнать, где я? Я еще утром отключила геолокацию, чтобы он не смог. Перевожу взгляд на Самира, тот спокоен. Значит, не он сдал. Мише не надо. Приставил своего человека? Возможно. И черт с ним. Два человека, которые играют за меня, сейчас даже лучше.

Ничего не отвечаю, выхожу из машины.

– Добрый вечер! – здороваюсь первой, протягивая руку.

– Добрый. Милана Анатольевна, не подумайте, что я вас подгоняю, но мне хотелось бы поскорее разделаться с вашей проблемой. Не приемлю подобных поступков ни с одной стороны, и боюсь, что могу немного подпортить товарный вид вашему супругу в случае чего.

Ого, вот это откровение. Даже немного страшно стало. И немножко обидно, все же Михаил мог не обрисовывать ситуацию постороннему человеку.

– Бывшего, – поправляю его, на что получаю кивок. – Самир, я хотела бы попросить вас остаться здесь. Если через полчаса не приду, тогда вызволяйте.

Идея пришла спонтанно, и показалась максимально разумной. При постороннем мы точно не поговорим спокойно.

– Так не пойдет, слишком долго. Он может вам навредить с первой минуты, – верно, тогда как? Подвисаю, потому что больше нет вариантов. – Милана Анатольевна, давайте так, – начинает он, видя, что со мной спорить бесполезно, все равно не отступлю. – Каждые пять минут я буду вам звонить. Если вы сбрасываете вызов с причиной отклонения, значит все нормально, если простой сброс или не отвечаете, захожу, и не обессудьте.

– Хорошо, я тогда пошла. Когда зайду в кабинет, сброшу сообщение, чтобы вели отсчет. Спасибо вам.

– Пока не за что. Удачи вам.

Киваю и иду в родные стены. Как давно меня здесь не было, и не верится, но даже не тянет. Там, в «сладколетте» началась моя новая жизнь, и старому в ней нет места.

Решительно захожу в мастерскую, прохожу через бокс, здороваясь с мужчинами, и иду в административную часть. Мельком замечаю, что все стали более дергаными, злыми, а, увидев меня, словно выдохнули. Неужели муж на них свою злобу срывает? Не удивлюсь.

Поднявшись на второй этаж, сердце бешено забилось в груди, едва не пробивая ребра. Ладошки вспотели, все тело покрылось испариной. Клянусь, у меня и температура подскочила, настолько мне страшно пересекать коридор, и оставаться с ним один на один. Пожалуй, оставлю открытой дверь, пусть лучше Леся будет свидетелем разговора и разнесет сплетни, чем мы будем один на один.

Пишу сообщение Самиру и решительно захожу в мини-приемную. Пусто. Вещей нигде нет, хотя Леся всегда бросает сумочку на подоконнике. Вот же, хитрый лис. Отпустил ее раньше, а она, сверкая пятками, убежала. Плохое предчувствие усиливается, ладошки покалывают, но я все же прохожу внутрь.

– Кирилл? – приоткрыв дверь, зову мужа, но его нет.

– Ну, здравствуй, – подскакиваю на месте, услышав хлопок за спиной, и голос, который стал чужим. – Проходи, разговор будет долгим.

С хищным оскалом подталкивает внутрь, а я заплетаюсь в ногах и едва не падаю, настолько мне страшно становится от его взгляда.

– Пусти, я хочу уйти, – пытаюсь вырваться из его крепкой хватки, бесполезно, он закидывает меня в кабинет и приземляет прямо на диванчик в углу.

– Сиди. Сначала поговорим, – захлопнув дверь, садится на стул прямо передо мной. – Что, получила мои требования? – с усмешкой произносит, пытаясь показать свое превосходство в силе. – Ты ничего не получишь, в том числе и развод. Возвращайся домой, пока я не пошел дальше. Например, не обвинил тебя в финансовых махинациях.

– Что? Кирилл, ты с ума сошел? Мы разводимся, и ты не посмеешь этому препятствовать. Я возьму подтверждения переводов в банке. Да, кредит на твое имя, но я переводила тебе нужную сумму, плюс первоначальный взнос, он с моего счета был списан. Квартира в большей степени моя.

– Как ты заговорила. Совсем уже страх потеряла? Машина, на которой ты ездишь, моя, и ее цена не меньше вложенных средств в квартиру. Уверена, что хочешь бодаться?

Ах, он, негодяй. Все просчитал, а я забыла. Да пусть он подавится этими колесами, заработаю, общественный транспорт никто не отменял. Все так живут, и я смогу, не сахарная, не растаю.

– Могу переоформить ее на тебя хоть сейчас. Мне она не нужна, – телефон начинает звонить.

Первые пять минут прошли. Надо же как быстро. Неужели от страха все притупилось, в том числе и ощущение времени? Копошусь в сумочке и сбрасываю вызов, как договаривались. Еще пять минут у меня точно есть. Кир опасен, не спорю, но и не все сказал еще. Мы только начали.

– Да мне тоже это корыто бабское не упало. Мне нужно, чтобы моя жена вернулась домой, а Карина, вопрос решается очень просто, и я ей сказал, что мне выродок от приблуды не нужен. Завтра, а может уже и сегодня, проблема будет решена. Сколько раз мне еще тебе повторить, что она для меня ничего не значит?

– Ты с ума сошел? Это твой ребенок! Так нельзя!

– Нельзя жене от мужа уходить! Эта дура слишком много о себе возомнила, раз решила меня подтолкнуть беременностью. Она уже получила за своевольство, и за то, что посмела тебя выставить. А ты, если сейчас же не вернешься домой, узнаешь меня с другой стороны, которая совсем тебе не понравится. Даю тебе последний шанс, Милана.

– Что с тобой случилось. Ты ведь никогда таким не был, – с ужасом шепчу, вжимаясь в спинку дивана. – Ты одержим этим слиянием. Это ненормально, Кирилл, ты сходишь с ума уже. Они примут другую рядом с тобой. Люди ошибаются, это нормально. Мы все живые. Остановись. Не делай глупостей. Я даже квартиру вам отдам, и машину тоже. Только остановись. Прошу тебя.

Смотрит волком. Хищный взгляд пробирается внутрь, заставляя все органы сжиматься от страха. Господи, он же готов кинуться на меня, если не подчинюсь. Не знаю, как описать его взгляд, но так смотрят люди, которым нечего терять, и они пойдут до конца.

Новый звонок, телефон в руке вибрирует, и я малодушно думаю не ответить. Мне страшно, хочется сбежать прямо сейчас. Только я ничего не узнала. Что скажу адвокату? Нет, нужно продержаться еще немного.

– Выключи его. Кто тебе названивает?

– Это с работы, сейчас, – все же сбрасываю с сообщением. Пять минут и все, потом не отвечаю.

– С работы? Так это не фикция была? – опасно прищуривается и встает со стула, нависая надо мной. – Возомнила себя героиней? Да ты одна ничего из себя не представляешь. Что, пошла по рукам, поэтому и устроилась? Ты же тупая, как пробка. Только борщи готовить и пироги печь умеешь. Дрянь!

– Кирилл, успокойся, прошу тебя, – отползая на диване в угол, шепчу, руки соскальзывают по кожаной обивке, лишая хрупкого равновесия, причем не только физического, еще и душевного.

– Сейчас успокоюсь. Объясню тебе сначала, что жене положено, а что нет, и успокоюсь, – резко хватает меня за волосы на затылке и заставляет смотреть на него. – Что, страшно? Так ты не бойся, если вернешься домой, наказания не будет, так уж и быть. Что выберешь?

Не могу ничего ответить. Горло сдавило от страха. Хочу закричать, но не получается, только воздух хватаю, не более. Мамочки, неужели все это сейчас со мной?

– Ну? – отрицательно качаю головой, не могу и звука издать.

Как бы страшно не было, он не успеет навредить. Самир рядом. Он спасет. Надеюсь. А я, я не буду сидеть сложа руки. Мне нужно вырваться. Только не знаю, как. Нервно смотрю по сторонам, ничего подходящего нет под рукой. Да будь проклят этот минимализм!

Точно! Каблуки! Начинаю брыкаться, пинаться, стараясь задеть его по ноге. Ему станет больно, и у меня появится фора.

– Не дергайся! – пихнув, валит спиной на диван, лишая возможности к сопротивлению. – Вообще что ли, охамела? Я с тобой и так, и эдак. Столько лет и сил в тебя вложил. И это благодарность? Так решила мужа кинуть? Неблагодарная стерва. Сначала отработаешь все, потом подумаю, отпускать или нет.

– М-ммм, – мычу, уворачиваясь от его поцелуев, мерзких, таких противных.

И тут раздается третий звонок. Господи, спасибо! Ну, же, переставай звонить. Молю. Назойливая мелодия все же раздражает мужа, и он встает с меня, подбирая с пола упавший телефон, а я тем временем резко подскакиваю к двери.

– Куда собралась? – схватив гаджет, рычит в мою сторону, успевая перехватить за талию. – Самир? У тебя другой появился? Я смотрю, ты не долго думала и ноги раздвинула уже. Молодец. Поэтому осмелела? Да уж. Не думал, что ты такая… даже слов нет.

Обессиленно висну на его руке и понимаю, сейчас грянет буря.

– Да тебя трогать противно после другого. А может, и не одного, – презрительно фыркает и ставит меня на землю.

Только начинаю бежать, несмотря на колики в ногах, как в дверь летит мой телефон, разлетаясь на кусочки. Застываю от неожиданности, а потом сильные руки резко разворачивают меня к мужчине, от чего я вскрикиваю.

– Сколько уже раз по другим постелям скакала? А? Отвечай!

– Ни ско…

– Не ври мне, дрянь! – и бьет по лицу наотмашь.

– А-ааа, – уже кричу, падая на пол, и больно ударяюсь о пол.

Кирилл подходит, явно готовясь ударить еще раз. Мамочки. Где же помощь? Уже ведь так много времени прошло, а я одна. Спасите, кто-нибудь. Прошу. Отползаю назад, пока он идет на меня. Господи, прошу, помоги мне.

– А знаешь, думаю роль вдовца подойдет мне больше, – как-то опасно произносит эту фразу и разворачивается ко мне спиной.

Не знаю, как, но мне удается встать и кинуться в сторону двери, и даже открыть дверь, как в спину раздается его крик.

– Куда пошла, изменщица, стоять! – и тут в дверь, которую я начала открывать, прилетает стул, рассыпаясь на кусочки, один из которых больно отлетает мне в плечо.

– А-ааа, помогите, кто-ниб…

Кричу, но не успеваю даже договорить. Муж перехватывает меня, закрывая рот рукой, и, вволакивая обратно, захлопывает дверь.

Глава 13

Дамир Хасанов

– Да, Амир, – раздраженно рычу в трубку.

– Ого, а где же приветствие, – подшучивая, начинает старый друг, а мне не до его шуток.

Как она могла уехать из дома? Почему охранник так поздно об этом сообщил? Еще и оправдывается, что упустил ее, так как на его пути возникла мусоровозка. Аш. Самое глупое оправдание. Он должен был сделать все, чтобы она не дошла до машины. А в итоге она ему сверкнула фарами.

И позвонил уже сейчас, когда прошло несколько часов и найти я ее сам не смог. Хорошо, что вспомнил о том, с кем дружит Мила, и догадался позвонить охраннику Морсовской. Сейчас должен сбросить данные, куда чертовка собралась, ведь как выяснилось на период отсутствия жены, Михаил попросил ее охранника присмотреть за подругой.

Нет, однозначно надо срочно перетрясти кадры. Вообще расслабились.

– Не до приветствий. Что случилось, когда ты веселый, значит есть дело. Говори, – грубовато отвечаю, но сейчас не могу иначе.

– Дамир, помнишь я тебе говорил, что собираюсь сервис принять в свою группу? – угукаю, и он продолжает. – Так вот. Меня и моих ребят там видели. У меня к тебе просьба, съезди туда, посмотри со стороны клиента, что и как. Что-то у меня есть нехорошее предчувствие. Не нравятся мне их документы, боюсь клиентов разводят, с такими людьми сотрудничать не хочется.

– А что, до предложения о слиянии сам не проверил? – включив поворотник, резко перестраиваюсь в другую полосу, готовясь разворачиваться.

– Так не я на этого мужика вышел. Сам пришел, предложил свою фирму. Долгая история. Проверь, брат, прошу. Очень надо. Сегодня надо, мне завтра с ним встречаться.

– Мне, – приходит сообщение, и я отвлекаюсь.

Красный светофор мне на руку.

Савож: «В 16:00 в сервис на набережной приедет. Самир больше ничего не сказал, только что важная встреча у госпожи»

– Дамир, ты здесь?

– Что? Да, здесь, – прихожу в себя от сигналов машин и срываюсь с места, ведь уже горит зеленый. – Где твой сервис, говоришь?

– На набережной. Там хороший район, заправка, сервис, автомойка, и даже пара салонов есть. Выручишь? Должен буду и век не забуду.

И что же Мила забыла в таком районе? Машина сломалась? Не верю, вчера все было нормально. Девочка водит хорошо, и машина у нее в идеальном состоянии. Ничего не понимаю. Ладно, мне ехать туда час, час на диагностику машины и разговоры со специалистами, и Милана уже будет минут двадцать, как на месте.

Отлично. Совмещу два дела.

– Да, Амир, я помогу. И не должен ты мне ничего. У меня там дело свое, и твое решу.

– Спасибо, отключаюсь. Об остальном поговорим позже. Дела не дела, а долг надо возвращать.

– Давай, – и сам завершаю разговор.

Похоже, зря я этой стрекозе дал спокойно провести ночь. Надо было не играть в благородного мужчину и позвонить в дверь, но так не вовремя вспомнил про обещание и ее слова, что не позовет. Надеялся ведь, что умная, послушная, а нет, такая же, как моя мать, своевольная. Намучаюсь с ней, но отпустить сил нет, как и причины.

Вот что мне с ней делать, когда увижу? В охапку и под замок, или дать еще один шанс?

Аш, не принять решение, не видя ее глаз. Ладно, на месте решу.

Припарковавшись у обочины, выставляю нужный адрес в навигаторе и еду на встречу с будущими партнерами друга, возможными партнерами, и с той, что украла мой покой. Ни одна девушка еще не забиралась так глубоко в душу, а эта наизнанку выворачивает, только знать ей об этом пока рано.

Как и предполагал, через час оказываюсь на месте, и, включив глуповатого водителя, завез тачку в бокс. Увидев потенциально жирного клиента, ко мне подлетело сразу трое механиков. Начал говорить, что машинка не так летает, но что с ней – не понимаю. Троица начала галдеть, и мне на помощь пришла администратор, женщина, что для меня странно, и прогнала двоих.

А я обратил внимание на одного мужчину в возрасте, что стоял в стороне. Он недовольно покачал головой. Это стало уже вторым тревожным звоночком.

Минут через сорок, после того, как парнишка облазил машину вдоль и поперек, мне выдали целый список того, что у меня якобы сломано. И ладно рекомендации по замене фильтров и масла, меня убил конец.

– Машинку желательно оставить здесь на ночь. Мне нужно больше времени на диагностику. Боюсь, что у вас проблемы с двигателем, сами понимаете, такие поломки обходятся в копеечку, – улыбается еще, стервец.

Да тут очень любят разводить людей, когда видят, что они ничего не понимают. Я может, и не специалист, но вот своему сервису доверяю. Но я же должен доиграть до конца.

– Хорошо, я оставлю. Но вы не против, если осмотрюсь немного?

– Да, конечно. Если что, я вон там. Оформим с вами договор и договоримся, когда заберете своего жеребца, – оскалив все тридцать два зуба, начала девчонка.

Парень явно остался собой доволен и пошел дальше осматривать тачку, явно выискивая, что можно с нее снять и заменить аналогами, чтобы я не заметил. Давай, я не против. Ох, и счет выставлю за моральный ущерб. Только для начала поговорю с тем мужчиной, что осуждает здешние делишки.

Но дойти до него не успеваю, цепляюсь за его разговор с помощником, явно студентом.

– Видели, Милана Анатольевна приехала. Неужели террор закончится? – знакомое имя режет слух, а уважительный тон заставляет напрячься каждую мышцу.

– Дура она, бежать отсюда надо, а она в лапы лезет. Молодой ты еще, о себе только думаешь. Жалко ее, пропадет ведь.

– Вы о чем? – вмешиваюсь в разговор, чем пугаю обоих, у парня даже ключ на пол падает. – Прошу простить, что подслушал, но все же осмелюсь спросить. Куда та девушка пошла, и почему пропадет?

Старик смотрит с прищуром, словно решает, достоин я знать или нет. Достойное поведение. Надо будет вытащить его из этого болота. Сгноят ведь.

– А вы кто таков будете? – вместо ответа, он задает вопрос.

– Друг, – обтекаемо отвечаю, на что получаю лишь ухмылку.

– Ну, раз друг… К директору она пошла. Остальное сам у нее узнаешь, коли не соврал. А теперь иди, не до тебя, работы много, – отмахивается от меня, как от назойливой мухи, и если бы не разбирался в людях, подумал, что не уважает.

Нет, здесь скорее торопит. И это подстегивает к действиям. Он чувствует мою силу, поэтому доверился.

– Отец, – окликаю его, на что тот лишь недовольно поворачивается. – Куда идти?

– наверх. Вон там лестница и проход в административку.

Благодарно киваю, получив отмашку в ответ. Ладно, все позже. Не время. Милана, что ты забыла в том кабинете? У тебя ведь есть работа, девочка. Пересекаю бокс очень быстро, не обращая внимания на голос администратора. Осекаю ее чем-то, и она отстает. Поднимаюсь на второй этаж и понимаю, как-то здесь подозрительно пустынно. Даже если клиенты не частые гости здешних мест, работники должны создавать легкий шум.

А здесь его нет. Ступаю по коридору, параллельно набирая номер Миланы.

«Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети…»

Что за черт?

И тут раздается ненормальный грохот, словно что-то в стену прилетело, а затем женский крик.

- А-ааа, помогите, кто-ниб…

И голос очень знакомый.

Милана.

Милана

– Ау, – вскрикиваю, приземляясь на диван спиной, а Кирилл нависает сверху.

– Сейчас ты у меня получишь, – дергая платье на груди, вырывая пуговицы с корнем, рычит прямо в лицо.

Господи, что же я натворила. Когда научусь слушаться интуицию и друзей? Тихо ведь было, странно, нет, пошла. Ну, почему я такая наивная?

– За все ответишь у меня. Столько времени мне нервы мотала, сколько я вокруг тебя плясал? А в итоге что? Чем ты мне отплатила за сытую жизнь? Такой пустяк совершил, а устроила целую трагедию.

Пояс платья не поддается, и он рвет пуговицы снизу. Глухой звук бьет по оголенным нервам, но не дает сил, наоборот, сковывает. Деревенею в ожидании неминуемого.

– Не трогай меня, прошу, – с трудом нахожу силы, чтобы попытаться оттолкнуть.

Не получается, захлебываюсь собственными словами, трясусь под ним, как листик на ветру.

– Рот закрой, – очередная пощечина летит в лицо, разрезая воздух звуком удара.

– Отпусти! – кричу, за что получаю еще удар.

– Заткнись дрянь! Забыла, как вытащил тебя из болота? Да где бы ты была, если бы не я? Где?

Очередной замах, успеваю прикрыть лицо ладошками, потому что не выдержу еще одной пощечины. Страшно, господи, как же страшно. Все тело холодеет, в ожидании новой порции боли.

Но ее нет. Только всхлип, не мой, а потом облегчение. Ноши нет, я свободна. Успел, Самир успел!

– Слышь, мужик, иди отсюда! – слышу голос мужа и сжимаюсь.

– Ты, кажется, не понял, я там, где нужно, а вот ты не на ту женщину руку поднял.

Нет, это не охранник. Это же голос… Дамира. Нет, нет, нет! Почему он?

– И, кажется, у тебя лишняя рука.

Такого низкого и угрожающего голоса никогда не слышала. Даже в кино говорят добрее. Мамочки, что же сейчас будет?

– Ай, больно. Отпусти. Я сам разберусь, как мне с собственной женой разговаривать! Пусти, чтоб тебя!

Ну, нет! Не так, только не так! Резко убираю ладошки с лица и подскакиваю на диване. Мне нужно ему все объяснить. Мы разводимся. Я не плохая. Не плохая. Нет. Но Дамиру уже все равно. Холодный серый взгляд, похожий на грозовые тучи, впивается в меня, ожидая хоть какой-то реакции.

– Жена? – всего одно слово.

Одно. Но оно бьет не меньше, чем пощечина мужа. Хасану противно. От меня противно. Почему же так больно? Он ведь сам не без греха, так почему смотрит так, словно я совершила самый страшный грех?

– Почти, – голос тухнет в конце, и отвожу взгляд.

Мне самой от себя противно. Только не потому, что такая плохая. Противно, что молчала, что так долго тянула. У нас не было шансов, но я не заслужила такого презрения.

– А это как? – с усмешкой уточняет, хотя в голосе явно слышится боль.

Только ему от чего больно? Я ничего не обещала. Да, ввела в заблуждение, но я не изменила. Просила оставить меня в покое. Но нет, он не слушал. А теперь… презирает.

– Твою, мужик отпусти!

– Молчи, – сильнее выворачивая руку мужу, вновь смотрит на меня. Чувствую. – Милана, я жду ответа.

– Слушай, уйди, мне жену надо на путь истинный напрааааа, – снова вопль мужа, – ааавить. Хорош. Погоди, мужик. Милка, а это не из-за этого бабуина ты так развестись хочешь? С вот этим вот решила мне отомстить за Карину?

Что он сказал? Нервно смотрю в сторону клубка мужчин и понимаю, что сейчас грянет буря.

В глазах цвета шторма начали искриться молнии.

– Руку пусти, говорю!

– Рот закрой, – видимо, устав держать мужа, Дамир отпускает его с таким легким ускорением, идет ко мне, стараясь не опускать глаза ниже губ.

Смотрю на себя и резко стараюсь собрать платье на груди, прикрыть голые коленки, но дрожащими руками получается плохо. Хасан все ближе и мне страшно, какой может быть его реакция. Не хочу смотреть ему в глаза. Вдруг теперь еще больше ненавидит?

– Милана, посмотри на меня, – Дамир пытается говорить спокойно, но нотки раздражения все равно слышны. – Ну, же, не бойся, – так ласково это произносит, что во мне что-то екает, отзываясь на его тепло.

Поднимаю глаза и чувствую, что смотрю на него, как затравленный зверек. Нахожу его глаза, вижу, как ему больно от того, что он видит. Но не чувствую презрения к себе. В нем тревога за глупую девчонку, что, надеясь на лучшее, самолично угодила в ловушку.

– Тогда, ты уже от него ушла? Всего один вопрос. Просто да или нет, Мил, – киваю, потому что боюсь напугать его охрипшим от страха голосом. – Ясно.

Что ему ясно? Вот мне ничего не ясно. Как реагировать, что делать? Бежать от него, от мужа, спрятаться где-то, или наоборот, довериться такому суровому мужчине, и будь что будет.

Не мог Дамир изменить жене. А девочка, кто знает, может быть он вдовец, или еще что-то, а я себе напридумала? Ну, не может с таким омерзением человек смотреть на изменщика, если сам изменяет. Вон, Кирилл живое тому доказательство.

Кстати, Кирилл. Почему он…

– Нет! Сзади, – кричу что есть силы, заметив, как над головой Дамира появился кусок сломанного стула, сжимаюсь в комочек, боясь увидеть, что будет дальше.

– Ах, ты.

Слышится возня и глухие удары. Скулеж будущего бывшего и шипения Хасана.

– Со спины напасть решил, шакал? Никогда не смей так делать. Я подобное не прощаю!

Хрусь, шмяк. Звуки режут тишину, как и стук моего сердца, которое вот-вот проломит грудь и вырвется наружу. Стук слышен даже в ушах, сквозь него, как сквозь вату доносятся звуки реальности. Чувствую себя, как в дешевом кино, где все закончилось дракой, и все живут долго и счастливо. Но мы не в кино, а муж не столь благороден, чтобы потом промолчать. Он ведь его посадит.

Посадит. О нет, нет, нет.

Нельзя!

Подрываюсь с места и застываю. Дамир бьет мужа, а тот пытается защищаться, лежа на полу. Силы не равны, бывший проиграет, так ему и надо. Но нельзя. Он же снимет побои. Я должна их остановить, пока не стало слишком поздно.

– Нет, Дамир, прошу тебя, – подбегаю к ним, пытаюсь хоть как-то ухватиться за него, но не получается, страшно самой попасть под раздачу.

– Не лезь. Иди отсюда, иди сказал, – рычит, пытаясь добраться до мужа побольнее. – Или что, жалко стало его, вернуться захотелось? Вы же любите с обиженными оставаться! – слишком горячо ответил, схлестнувшись со мной глазами, в которых я увидела неподдельную боль.

Его уже предавали?

– Нет. Конечно, нет, но, пожалуйста, остановись. Дамир, я не хочу, чтобы ты пострадал, не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Оставь его, он итак наказан. Прошу тебя, давай уйдем. Умоляю, – последние слова уже шепчу дрожащими губами, надеясь на чудо.

Глава 14

Милана

– Милана Анатольевна, куда вы лезете? Отойдите!

Сильные руки перехватывают за талию и оттаскивают назад. Брыкаюсь, упираюсь как могу. Куда меня тащат? Нужно остановить Дамира. Срочно! Пока он не покалечил Кира. Не хочу, чтобы у него из-за меня были проблемы.

– Да прекратите вы! – немного грубо меня все же ставят на землю.

Пытаюсь бежать обратно, к тому, рискуя всем, защищает меня, но передо мной выросла глыба. Злой Самир с разбитой губой. Он где подрался? На парковке же оставался. Нет, некогда думать, позже спрошу. Не до того сейчас.

– Самир, отойдите, прошу, – надрывно прошу, но он непреклонен.

– Госпожа. Стойте здесь. Не лезьте. Я разберусь, – киваю и удивляюсь собственной глупости.

Зачем бегу, когда рядом бугай? Глупышка. Отчаянная девчонка, желающая защитить того, кто за короткое время успел стать дорогим человеком.

Убедившись, что я не ломанусь на защиту, охранник срывается с места. Смотрю на Хасана, что готов порвать за меня любого, и не понимаю, чем заслужила подобное. Скрывала правду, обманула, а он борется за меня, как за свою женщину. Не понимаю его.

Самир ловко подлезает за спину Дамира, умудряется его скрутить. Не знаю, как ему это удается, но поддевает под руки и фиксирует так, что у Хасана нет шансов вырваться. Поднимает его на ноги, отводит чуть в сторону. Муж поворачивается на бок и сплевывает кровь на светлый ламинат.

Фу, никогда не любила вид избитых мужчин, а бывшего супруга с разукрашенной физиономией видеть вообще нонсенс. Ненавижу насилие, кулаки — это последнее дело, но сейчас не знаю, как реагировать. Просто не знаю.

– Пусти, Самир. Сейчас же.

– Нет, господин. Вы только хуже сделаете. Посмотрите на госпожу, она напугана, за вас боится.

На этих словах наши взгляды пересекаются. Мы оба перестаем смотреть на мужа. В его глазах чистейшая ярость. Он готов продолжать. Но что-то в нем теплеет, когда он видит меня, обхватившую плечи руками, смотрящую затравленным зверьком.

Шепот сам срывается с губ.

– Не надо. Он отомстит, – мне страшно.

Правда страшно, что бывший напишет заявление. Какой бы властью Дамир не обладал, закон не будет разбираться, за что досталось Кириллу. Всем все равно. Кто в синяках, тот и пострадавший. Даже если это…

– Пусти. В норме, – не отрывая взгляда, чуть повернув голову в бок, говорит охраннику.

Тот отпускает, и я срываюсь с места, как ненормальная, подбегая к Дамиру, и крепко прижимаясь к его груди. Господи, спасибо. Не простила бы себе никогда, случись что.

– Тихо, успокойся, – горячие руки гладят спину, подарив блаженное тепло.

Только сейчас понимаю, что меня трусит. В прямом смысле трусит. Но не от холода. От страха. От страха за дорогого сердцу человека.

– Ну-ка, прекрати. Кому говорю? – вроде и приказывает, но как-то очень ласково.

– Я за тебя испугалась, – утыкаюсь носом в его грудь, вдыхая аромат.

– Так вот под кого легла. Что ж. Посмотрим еще…

Муж рискует вякнуть, и я чувствую, как напрягается крепкое тело под моими ладошками. Нет, давайте без повторений. Прошу.

– Не надо, – резко вскидываю голову, пытаясь поймать взгляд Хасана, но он уже принял вызов Кирилла и не отступит. – Прошу.

– Самир, прибери здесь. Только так, чисто. Нам пора. Завтра подойди в офис к двенадцати часам, есть разговор.

– Хорошо, господин.

Дамир резко переводит взгляд на меня, и, подняв на руки, несет на выход. Муж кричит что-то нам в след, но я не слышу. Обнимаю крепкую шею руками и растворяюсь в силе защитника. Нельзя привыкать, нельзя доверяться. Но не могу. Поддаюсь желанию, немного подтягиваясь, целую мужчину в заросшую щеку.

– Спасибо тебе.

Он лишь кивает. Даже мельком не смотрит. Это значит? Непонятно что это значит. Отвожу взгляд в сторону и даже не хочу анализировать, делать выводы. Боюсь. Он сам все скажет. Точно скажет. Слишком много вопросов было в его глазах, и на каждый мне предстоит ответить.

Быстро доходим до парковки, где уже маячит еще один «шкаф». Нервный весь. Это я всех так довела?

– Господин Хасанов, – мужчина спешно открывает переднюю дверь, и меня усаживают на сиденье.

Дверь закрывается, и я оказываюсь отрезанной от мира. Второй раз на этом сиденье. Только в этот раз все по-другому. Хочу услышать, о чем спорят мужчины, но не выходит. Мотор не заведен, а машина со звукоизоляцией. Надо же, в прошлый раз не обратила на это внимание. Да и сейчас не особо осматриваюсь.

Хочу понять, что происходит снаружи. Скверно получается. Могу разобрать лишь то, что парень оправдывается, как мальчишка. И он тоже избит. Ничего не понимаю. Сегодня день бойцовских кроликов? Почему у всех лица с ссадинами? Неизвестный размахивает руками, кивает в мою сторону, а потом недовольно взмахивает руками, в то время как Хасанов спокоен, как удав.

Мужчина уходит к соседней машине, и Дамир, выждав минуту, садится на водительское место, звучно хлопнув дверью. Даже вздрагиваю немного. Мне неловко здесь и сейчас. Не знаю, что говорить. Все слова кажутся не к месту.

Несколько секунд тишины давят сильнее громкой ссоры. Что же сказать? Как оправдаться? Не знаю. Смотрю на него, смотрящего вдаль, и сцепившего руки в замок на руле, и не могу налюбоваться. Красивый, сильный, добрый, отчаянный. Костяшки на руках сбиты, от чего невольно передергивает. Их нужно обработать. Точно. Как можно скорее. Нужно ехать. Но для этого надо что-то сказать.

– Спасибо, и прости, что ты пострадал.

– Так значит, замужем?

Слова срываются с наших губ одновременно, и он снова смотрит мне в глаза.

Только теперь иначе.

Дамир никуда не спешит. Ему важен ответ на заданный вопрос. Как бы я не хотела обсудить это в более спокойной обстановке, ничего не получится. Именно сейчас он решает, что делать дальше. Даже мотор не завел.

Отворачиваю голову, потому что сложно выдержать этот взгляд, когда в душе все обмирает, и начинает мелко потряхивать от пережитого. Ведь если бы Хасан не успел, то муж…

Нет, нельзя думать. Перетерпеть, отвлечься, а завтра станет легче. Всегда ведь срабатывала эта схема. Вот только сейчас кажется, что предел пройден, и еще немного, сорвусь в истерику.

Держу платье на груди, нервно стягивая края, думая, как ответить Дамиру. Стыдно признаваться в том, что муж загулял и теперь семья разрушена. Даже себе стыдно, не то что другому. Раз развожусь, муж загулял, значит сама виновата, была плохой женой: не ласковой, подурневшей, потерявшей огонек в глазах, и многое другое. Такие фразы я слышала от других женщин, и была уверена, что сама никогда в подобной ситуации не окажусь.

Да и сама бы так сказала, если бы не Летта, не голодный взгляд Хасана. Я молодая и интересная, веселая, просто в последнее время нет поводов для улыбки. Муж загулял, потому что это его натура, а не моя вина. И все же, разведенка. Как клеймо. Кому буду нужна? Никто ведь не спросит почему, сразу открестятся.

– Милана, я жду, – голос Дамира вырывает из мыслей.

Резко поворачиваюсь к нему, и не знаю, как сказать. Открываю и закрываю рот. Не могу подобрать нужных слов.

– Мил, – с нажимом начинает требовать. – Всего одно слово: да или нет.

– Почти, – шепот срывается с губ, отвожу глаза в сторону, потому что так проще.

Сложно говорить что-то, когда в тебе вот-вот дыру прожгут взглядом. Его можно понять, бегал за девушкой, кольца не носила, и тут такой факт. Будь я на его месте, тоже возмутилась бы. И вроде слово «Развод» уже звучало в кабинете, повторить сложно.

– Мы разводимся, но он против. У него слияние на носу, а там партнеры за семейные ценности, не поймут, если он разведется ни с того ни с сего. Да еще и…

Оправдываюсь, как школьница, хотя не за что, и в конце все же осекаюсь. Если продолжу, точно сорвусь. В конце концов, я же не собиралась оставаться с Киром, когда пошла в клуб. Есть вещи, которые невозможно простить. Измена – одна из них.

– Это я уже частично понял. Мне нужны подробности, – говорит, сжимая руль до побелевших костяшек, а во мне тут же просыпается протест, который я пытаюсь победить.

Мужчина ни в чем не виноват. Не могу на нем сорваться, он не заслужил.

– Я не хочу об этом говорить, Дамир. Не здесь, не сейчас. Отвези меня домой, пожалуйста.

– Нет, здесь и сейчас, Милана. Я столько времени думал, что с тобой не так. Почему тебя штормит. А тут, оказывается, все просто. Штамп в паспорте. Надо было дураку, сразу тебя пробить, а я все по старинке думал, познакомимся нормально, узнаем друг друга. Дурак. Полный. Ты хоть понимаешь, что могло там сейчас случится, не подойди я?

– Понимаю! – резко выкрикиваю, и первые слезы все же срываются с ресниц. – А ты понимаешь, что мне плохо сейчас и не до откровений? Мне хочется свернуться калачиком и плакать, чтобы никто меня не трогал. Понимаешь?

Смотрю на него, кричу, как сумасшедшая, но боль прорвалась наружу. Теперь сложно остановиться. Корю себя, ругаю, чтобы замолчала, ведь человек напротив друг, спаситель. Мне благодарить его надо, а я скандалю. Но не могу иначе.

– Для меня развод – вопрос решеный. Чтобы ни случилось, но я с ним не останусь. Да, я пошла с тобой, но только потому что все, с прошлым для меня вопрос был закрыт, а развод – формальность, которую надо добиться. Доволен? А, нет. Подожди. Еще причина интересует. Точно. Кир изменил мне с сестрой. Не знаю сколько времени они спали, но она уже беременная. Вот теперь все. Теперь мне можно домой?

Не успеваю ничего сказать, как Дамир наклоняется и целует меня. Упираюсь, хочу остановить, но он не дает отстраниться. Ему тоже больно, ему тоже плохо, это чувствуется в его жадных поцелуях. Он кусает губы, пьет меня, стараясь забрать хоть часть боли, чтобы облегчить мне жизнь.

Сдаюсь его напору, и сама тянусь к нему, обвивая шею руками. Мужчина рычит от простых касаний, и даже дышать начинает тяжелее. Мы оба на грани. Только каждый на своей. Я на грани истерики, он на грани, чтобы не сорваться с места и не закончить начатое с мужем.

И все же первым останавливается он. Я даже, как глупенькая, тянусь за ним, не желая прерывать такой спасительный поцелуй. Все мысли вылетели из головы, пока его губы сминали мои.

– Можно, – упираясь в мой лоб своим, отвечает, тяжело дыша, впрочем, как и я. – Поехали.

Отстраняется и заводит мотор. Он не спрашивает к кому ехать, все решил сам. Только бы понять, куда мы поедем, ведь пока он свернул в сторону моего нового дома.

Машина мерно шуршит по асфальту. Город начинает оживать, ведь у людей заканчивается рабочий день. Успеть бы проскочить до пробок. Не люблю их. Особенно сейчас, когда Дамир все для себя решил. Скидываю туфли и поджимаю коленки к груди, поворачиваясь в сторону окна.

Он хотел свободную Милу, загадочную и запретную в своих отказах, а не замужнюю, с кучей проблем. А поцелуй… Просто стресс. Все же у него был выброс адреналина и хочется его сбросить. Как бы то ни было, он живой человек, а физически нас друг к другу тянет, нет смысла отрицать.

Даже к Кириллу меня никогда так не тянуло. От простого касания Дамира сердце разгоняется от нуля до ста за доли секунды, внутри все скручивается от сладостного предвкушения, что же будет дальше. И если еще утром я думала, что как только получу развод, дам нам с Хасаном шанс, то теперь нет.

После того, что чуть не сделал муж прямо на его глазах, он исчезнет из моей жизни, уверена. Эмоции только поутихнут, и поймёт, ему не нужна такая Мила. Хорошо, что еще не успела открыться ему полностью, иначе было бы больно. Намного больнее, чем от поступка мужа сегодня.

Кирилл словно с ума сошел. Не понимаю, почему он так одержим. Зачем надо было опускаться до на… Господи, даже думать об этом противно. Тело до сих пор сотрясает мелкая дрожь. Даже зубы постукивают, стоит свести челюсти. С кем я жила столько лет? С мерзавцем, наглым манипулятором и тираном.

Монстр просто спал в нем до тех пор, пока я была удобной. Не хочу представлять, что со мной могло бы быть, возражай я ему все время, идя до победного в отстаивании своих желаний. Я просто могла однажды оказаться в реанимации. Глаза мужа горели одержимостью и желанием крушить. Кто знает в какой момент и за что, стул мог полететь не в дверь, а в меня? Хотя… сегодня он и летел в меня.

Судорожный вздох вырывается из груди. Буквально доли секунды, и все закончилось бы иначе, не заклинь дверь.

Как же это ужасно. Больше никогда не буду с ним встречаться. Не знаю, что с Берским, но без него я больше не буду ничего делать. Подпишу любые доверенности, доверюсь профессионалам, но сама ни за что не буду больше встречаться с мерзавцем. Хватит!

– Ты проехал поворот, – хриплым голосом говорю, когда замечаю, что мы поехали вперед, но Хасан молчит. – Дамир.

– Я слышу, но с чего ты взяла, что я его проехал?

– Но ты же сказал…

«Поехали». А я снова додумала. Почему я каждый раз строю маршрут, где Дамир от меня отказывается? Страх на фоне предательства?

– Я не отступлюсь, Милана. Есть вещи, которые прощать нельзя, и измена – одна из них. Теперь мне многое понятно, и, если думаешь, что разочаровала меня, ошибаешься. Нам нужно о многом поговорить откровенно. Сегодня, – хочу возразить, и он как чувствует это. – Надо все уже расставить по местам.

Не отвечаю, только киваю. Он прав. Завтра я снова закроюсь. Для него это на руку, для меня не знаю, но уверена, не станет разрушать меня окончательно. Никогда этого не делал. Даже в первую нашу встречу, мог ведь не отпустить, догнать, сделать своей. И не стал.

Теперь дорога кажется не такой давящей. Минуты пролетают незаметно. Раз, поворот, два, три, и вот все та же парковка, лифт и дверь. Только соседа не хватает. А нет, на мне порванное платье и растрепанные волосы, вместо укладки и красоты. Но ведь он принял меня такой.

Да, страшно будет говорить обо всем, ведь и о малыше придется рассказать, и о… нет. Я не смогу от него это скрыть. Это ведь важно, если вдруг он захочет семью. Со мной. Да, мысль на грани фантастики, но все же ведь возможна.

– Дамир? – нервно спрашиваю, когда мы уже заходим в квартиру.

– Да, – закрыв за нами дверь, приглашает внутрь, но я стою у порога.

Смысл идти дальше, если он меня отвергнет?

– Чего ты застыла? Пошли, – берет за руку, которой не держу порванное платье на груди, и ведет за собой, но я упираюсь. – Мил, что не так?

– Ты хочешь детей? – не могу спросить в полный голос, слишком больно, поэтому с губ срывается хриплый шепот.

– Разумеется. Хотя бы двоих.

– Мне лучше уехать, – вырываю свою ладошку, и сразу дыра в груди возвращается, та, которая поселилась в тот день, когда я потеряла ребенка.

– Мил, не начинай. Прошу тебя. Мы поговорим и все решим. Не бойся. Я не такой, как сама поняла кто. Если ты пока не готова, подождем.

Да, Господи, нет! Отрицательно качаю головой, и он недовольно поджимает губы.

– В чем дело? – чуть порыкивает в мою сторону.

– Нам лучше все закончить. Не мучь меня. Отпусти.

– Мила, пока ты не объяснишься, не уйдешь. Хочешь свободы, я ее дам, но сначала назови хоть одну причину, почему я должен это сделать. Нас тянет друг к другу, мы повернуты друг на друге. Почему ты упрямишься?

– Я не смогу дать тебе то, что хочешь.

– Бред. Ты можешь дать мне все. Любовь, заботу, тепло, вдохновение, большую семью. Все! Этого достаточно.

– Я не дам тебе семью, – пячусь назад, не могу сказать это. Не могу. Страшно.

– Да почему? Ты просто трусишь. Признайся в этом. Но я вытравлю из тебя этот страх, хочешь ты того или нет. Поняла меня? Я не отступаю и беру то, что хочу. И ты…

– Я не смогу родить! – осекаю его резким криком на полуслове, от чего он теряется.

– Повтори, – с неверием переспрашивает, а из меня словно жизнь выбивают, ведь так страшно признаваться в этом тому, с кем хочешь быть.

– У меня никогда больше не может быть детей, – говорю, и соленые дорожки вновь бегут по лицу.

Глава 15

Милана

Дамир смотрит на меня и не моргает. Такого напряжения в его взгляде я еще никогда не видела. В нем не было злости, в нем было отчаянье человека, который чего-то хочет, но это что-то с изъяном. Лучше все сказать сейчас, чем потом. Так будет легче и мне, и ему.

Но так хочется, чтобы остановил, не дал уйти. Только в глазах цвета грозового неба муки выбора, а я не хочу, чтобы он мучился. Слишком дорог стал.

– Мне лучше уйти, – шепчу пересохшими губами, и Хасан отмирает.

– Да, – всего одно слово, от которого внутри все обрывается.

Так грузно сказано, но так правильно. Хоть у кого-то из нас хватило сил не погружаться туда, где будет царить отчаяние и боль.

– В ванну. Дверь вон, сейчас принесу что-то из своих вещей, – показав на нужную дверь, он разворачивается и начинает уходить. – Можешь пока душ принять, я положу вещи на подставку, – уже на ходу договаривает, а я не верю в услышанное.

Мне точно не показалось, и он отправил меня принять душ, а не на выход? Хлопаю глазами и, кажется, дышу через раз. Он не мог это сказать.

– Дамир? – зову его, мне нужно убедиться, что не ослышалась.

– Что? – не оборачиваясь, говорит.

– Ты разве не слышал, что я сказала? – Хасанов тяжело вздыхает, и, развернувшись на пятках, быстро подходит, прижимая за талию к себе.

– Слышал, маленькая моя, – целует в макушку, и я невольно прижимаюсь к его груди. – Но это ничего не меняет. Мы обо всем поговорим, и ты все расскажешь. Не бывает безвыходных ситуаций. Ничего не бойся. Просто тебе нужно успокоится, да и мне взять себя в руки, чтобы не сорваться прямо сейчас и не добить твоего бывшего.

Последние слова сказал со всей серьезностью, отчего даже страшно стало. Не за Кирилла, нет, за Дамира. Он ведь и правда может это сделать, а мне не хотелось бы, чтобы у него были проблемы. Стоим так несколько минут, согреваясь теплом друга, и немного успокаиваясь. Только почему-то мне кажется, что Дамир делает лишь видимость, и после сегодняшнего разговора расслабится он не скоро.

– Беги, я пока дела улажу, и весь твой, – подталкивая в спину, отправляет меня в ванну.

Не сопротивляюсь. Мне и правда хочется смыть с себя прикосновения бывшего мужа, а вместе с ними и воспоминания сегодняшнего дня. Кир ведь никогда таким не был. Столько одержимости, желания подчинить, отчаяния ни разу не видела.

Не могу поверить, что Кир мне сказал правду о том, что отправил сестру избавляться от ребенка. Хочется верить, что все же хоть капелька человеческого в нем есть. Да и Карина, какой бы ни была, не заслуживает подобного. Жизнь итак ее накажет, уже наказала, связав с мерзавцем. Надеюсь, все обойдется, и она сохранит маленького.

Смотрю на себя в зеркало, и становится противно. Растрепанные волосы, на щеке проступает синяк, да, похоже, работу прогулять все же придется, не могу же я такой «красивой» прийти. Про разорванное белье и синяки на запястьях вообще молчу.

Теперь понятно почему Дамиру нужно успокоиться. Будь я на его месте, тоже дралась бы до последнего, защищая свое. Если бы мне кто-то много лет назад сказал, что столкнусь с подобным – не поверила бы ни за что в жизни. Но вот она, суровая реальность.

Нет, не могу больше смотреть на отражение. Отворачиваюсь, и, скинув одежду, прохожу в матовую кабинку. Нежусь под теплыми струями. В голове пустота. Обо всем подумаю позже, когда откроюсь тому, кто никогда не обидит. Хасанов другой, и это подкупает.

Взяв ароматный гель, взбиваю пушистую пену и получаю непередаваемое удовольствие от запаха моря. Я буду пахнуть, как Дамир. И пусть. В этом нет ничего такого.

Быстро искупавшись и подсушив волосы, смотрю на оставленную одежду. Зашел и не попытался присоединиться, с ума сойти. Сделал так, как пообещал. Человек слова. Вот кто он. Высушив постиранное на скорую руку белье надеваю его, а сверху огромные шорты и футболку. Неужели даже приставать не будет, раз экипировал по полной программе?

Пока не выберусь, не узнаю.

Выхожу из ванной, как мышка, на носочках. Заглядываю в просторную гостиную и даже челюсть ловлю на лету. Здесь же квадратов пятьдесят точно, а то и шестьдесят. Чистая гостиная, с камином, панорамными окнами, черными диванчиками и стеклянным столиком. У окна софа, несколько горшков с цветами. По-холостяцки холодно, но очень красиво.

Хасанов сидит ко мне спиной, уже переодетый в домашнюю футболку, возможно, даже, как и я, уже побывавший в душе. Подхожу максимально бесшумно, но все же в звенящей тишине звук шагов звучит достаточно громко. Мужчина не шевелится, он замер и ждет, когда подойду, а я не заставляю его долго ждать. Встаю прямо перед ним, и он проходится собственническим взглядом по оголенным ногам, мешку из одежды и останавливается на лице.

– Чего застыла, как оловянный солдатик? Иди сюда, – и протягивает мне руку.

Вижу, как ему больно смотреть на мои синяки, но сделать ничего не может. Вкладываю в его большую ладонь свою маленькую, и тут же оказываюсь на мужских коленях, прижатая бочком к крепкому телу. Мужчина жадно вдыхает запах моих волос и словно урчит, как сытый кот. Так забавно, не знала, что большим и сильным такое можно делать.

– Мне, конечно, нравится свой запах на тебе, но от твоего я кайфую больше, – шепчет на ушко, чем заставляет смущаться. – Хочешь что-то покушать? У меня только сыр, творог и овощи в холодильнике. Можем что-то заказать.

– Я ничего не хочу, а если что, до завтра проживу на яблочках.

Понимаю, что ему сложно начать, как и мне. Поэтому одной рукой держит меня за талию, давая удобнее устроиться на его плече, а второй поглаживает бедро, вызывая приятное томление во всем организме. Страшно даже самой себе признаваться, но за столько лет брака я никогда так не пригревалась у мужчины на коленях, чтобы побыть маленькой, слабой и такой защищенной.

Как, оказывается, мало для счастья нужно. Всего лишь больной и сильный мужчина рядом.

– Мил, я понимаю, что тебе не хочется сейчас об этом говорить, но я прошу, расскажи мне все. С самого начала. Да, я могу выяснить по своим каналам, но все же в отношениях не хочу так поступать.

– А у нас отношения? – вскидываю голову, заглядывая в его глаза.

– Не говори ерунды. Если бы я не хотел, то точно бы не стал вмешиваться.

– Врешь, ты не такой. Ты благородный, помог бы все равно, – ухмыляется так, что у меня у самой появляется улыбка на лице.

– Не уходи от темы. Потом это обсудим. Как ты за него замуж вышла можно опустить, возможно, как-нибудь потом расскажешь. Меня интересует, что послужило причиной расставания.

Расставания. Как он мягко сказал. Я бы назвала это разрывом, но не самым простым и удачным.

– Измена, – Дамир вопросительно изогнул бровь и посмотрел на меня, как на дурочку.

– Он изменил? Я сейчас скажу банальные вещи, и это скорее факт, чем комплимент, не обижайся, но у тебя красивые серо-голубые глаза, губки бантиком, мягкие черты лица, формы вообще идеальные, где надо есть за что подержаться, и без излишков. Ты очень красивая женщина. Уверен, и хозяйка идеальная. Любишь готовить, что не может не радовать, не сидишь на диетах. Находка. Не понимаю.

– Если бы я сама знала. Он просто не любил. Почему позвал замуж, не знаю. Но я была домашней девочкой, неприметной, парни ко мне не подходили. Все вышло случайно, он позвал, я согласилась. Правда поступила подло, когда сказала «да».

На последних словах запинаюсь, потому что не знаю, как правильно ему все рассказать. Хасанов не торопит, чувствует, как мне сложно.

– Младшая сестра хотела быть с ним, но она влюблялась каждую неделю в нового парня. Кирилл уверял, что их ничего не связывает и не связывало никогда. Я в тот день сказала, что замуж выхожу. Был жуткий скандал, ушла из дома и так началась моя взрослая жизнь.

– Я так понимаю, сестра все же добилась своего? – киваю ему, потому что слезы начали душить.

Вздохнуть сложно, не то что хоть слово сказать. Меня словно сковало. Руки и ноги свело непонятной судорогой, и даже колики прошлись по пальцам, вызывая острое желание вскочить на ноги, дабы прогнать гадкое чувство. Мамочки, это ведь уже в прошлом, так почему больно, как в первый раз? Даже тогда не было так.

В руках непонятно откуда появилась бутылка с водой, но я не смогла ее обхватить. Пальцы не гнулись, стало очень страшно. Что со мной? Мужчина почувствовал мое состояние, и сам поднес горлышко к моим губам, заставляя сделать пару глотков. Жадно втянула воду, и, немного закашлявшись, все же почувствовала, как общее напряжение начало спадать.

– Тихо, все это в прошлом, – горячая ладонь поглаживала меня по спине, и судорога, сковавшая меня, отошла, отзываясь лишь легкими покалываниями. – Если не хочешь, потом продолжим. Не могу тебя так мучать.

– Нет, сейчас. Я хочу покончить с этим, – выхватив бутылку из его рук, сжала ее, как спасательный круг.

Мало ли, вдруг еще придется срочно пригубить. Да и руки чем-то заняты.

– Да, Карина добилась своего. Я в тот день узнала, что, наконец, забеременела. Шла домой окрыленная, думала устроить сюрприз, а сюрприз ждал меня, – не могу говорить без слез, они сами текут по щекам. – Завязалась ссора, меня толкнули, упала, сильно ударилась. Как итог, выкидыш. Прости, – утирая слезы одной рукой, пытаюсь восстановить дыхание, чтобы голос так не дрожал.

– Я не тороплю, малыш. Приходи в себя, – снова поглаживает меня, давая понять, что здесь, никуда не уйдет, и это придало силы.

Беру минутную паузу. Оказывается, это больно, говорить вслух о произошедшем. Слишком долго держала все в себе. Теперь каждое слово скручивает все внутри в тугой узел. Кажется, что еще пара фраз, и узел лопнет, а вместе с ним и я. Только теплые руки не дают этому случится.

– Кирилл обвинил меня, что я потеряла ребенка. Это было страшно. Врач выставил его из клиники за то, что он устроил скандал в клинике. Тогда же я встретила Леттку. Она вытащила меня из передряги, протянула руку помощи. В тот день, когда мы встретились, я хотела сбежать от проблем, просто почувствовать себя живой, а не выпотрошенной рыбой без души.

– А я устроил тебе качели, – не в упрек продолжил, но тут же остановился, дав мне закончить.

Не знаю сколько времени рассказывала ему все. Порог молчания преодолен, и я выложила все в мелочах. Пока рассказывала, он то рычал, как дикий зверь, то сжимал кулаки.

А когда дошло до сегодняшнего дня, вообще чуть с места не подорвался. Одно дело, когда он предполагал, а другое дело – услышал напрямую, да еще и с подробностью, как именно стул разлетелся на кусочки. Мне даже показалось, в глазах Дамира четко виднелось, как стул ломается о моего бывшего, ни один раз причем, и главное – совершенно случайно.

Когда с рассказом было покончено, Хасанов только сильнее прижал меня к себе, и я расплакалась, только уже от облегчения, и почему-то уверена, это мои последние слезы. Самое страшное позади. Он не оттолкнул.

– Они за все ответят, малыш. Но почему ты решила, что не сможешь иметь детей?

Сердце снова сжимается. Самый больной вопрос, но самый важный.

– У меня отрицательный резус крови. Организм может вступить в конфликт с малышом и тогда наступит выкидыш. Я не смогу такое пережить второй раз, Дамир. Это страшно. Ты представить не можешь, как это страшно, лежать в больнице и знать, что все, внутри пустота. Больше там никто не живет, а ты уже успела придумать имя, в какой цвет покрасишь стены в детской, какого цвета будет пеленальный столик, и так далее.

– Не думай о плохом. Тем более, у меня тоже отрицательный, – что?

Не верю собственным ушам, а Дамир, пользуясь моим замешательством, поднял лицо к своему и жадно поцеловал.

В жадных касаниях губ был коктейль из эмоций. Нежность, забота, желание защитить и забрать всю боль, что разрывает меня изнутри. Он делит ее со мной, старается забрать все себе. Горячие поцелуи сводят с ума, заставляя почувствовать себя счастливой, несмотря ни на что, и такой нужной.

Большие ладони пробираются под футболку, гладят нежную кожу, заставляя ее гореть от желания большего. Он дразнит, играет мной, моими чувствами, отвлекая от случившегося.

Я прижимаюсь к нему, зарываясь пальчиками в его волосы, вызывая утробный рык.

– Скажи, что только моя, – в перерывах между поцелуями рвано выдыхает, а я не могу найти в себе сил ответить.

Задыхаюсь от нахлынувшей нежности. Киваю, но ему мало. Даже останавливается, заставляя меня изнывать от желания.

– Твоя, только твоя.

– Умница, – подхватив на руки, несет в спальню.

Футболка исчезает с тела очень быстро, как и шорты. Остаюсь перед голодным мужчиной почти обнаженной телом, душа уже обнажена до предела. Стянув свою футболку через голову, накрывает собой и начинает дразнить легкими поцелуями.

Кожа покрывается мурашками. Комкаю пальцами шелковые простыни, так приятно холодящие кожу.

– Дамир, – хрипло выдыхаю имя мужчины, когда он начинает дразнить меня не только поцелуями вдоль шеи.

Ловкие пальцы рисуют узоры по телу, заставляя вздрагивать ни то от щекотки, ни то от обостренного желания. Не отвечает, только сильнее дразнит, заставляя извиваться на кровати. Чувствую себя сплошным оголенным нервом. Хочу отвечать на его поцелуи, сама поцеловать, но он не дает. Я вся в его власти, инициатива исходит только от него.

Понимаю, ему это нужно, чтобы успокоиться, сделать своей, но верю, так не будет всего. Ему нравится, как прохожусь коготками по широкой спине, как ласкаю кожу головы пальцами. Его рыки удовольствия – высшая награда для меня и откровение для самой себя.

Так у меня впервые. Так остро, так душевно, и так трепетно.

Когда губы Дамира в очередной раз начинают играть на моей шее, невольно поворачиваю голову в сторону и улавливаю затуманенным взглядом силуэт девочки в рамке на прикроватной тумбе. Той самой малышки, с которой он приходил в кафе.

Все сходит на нет, резко. Разом. Бегаю глазами по другим фотографиям, и на них он с пожилой парой, с молодой женщиной и все той же малышкой. Господи, что я творю?

– Нет, Дамир, нельзя. Остановись, – упираюсь в его грудь руками, и он нехотя возвышается надо мной на вытянутых руках.

Вы пытались остановить поезд, идущий на полном ходу? Нет? А вот я, похоже, только что это сделала. Слишком красноречивы грозовые глаза напротив.

– Мил, мне плевать на прошлое. Главное то, что ждет нас в будущем. Что не так? – так спокойно говорит, а меня снова рвет на части.

Что меня ждет? Роль любовницы? Я так не смогу. Где-то без мужа плачет эта женщина, пока он со мной, такой родной и заботливый. Как я могла поверить, что он свободен? Так обнимать может только тот, кто искренне любит. Но ведь и со мной он честен.

– Я не буду любовницей, Дамир. Не делай этого со мной. Прошу. Я ведь не смогу потом сказать нет. Не приручай. Отпусти. Умоляю. Я сойду с ума. Прошу…

Он бегает озадаченным взглядом по моему лицу, словно не понимает, о чем речь, а я просто закрываю глаза. Боюсь поверить всему, что скажет. Я уже доверилась его глазам, уже верю всему. Но не видя, проще держаться. Наверное.

Глава 16

Милана

– Милан, он тебя бил головой? – вопрос вводит в ступор. – Может стоит отвести тебя в больницу?

Что он хочет этим сказать? Или просто уходит от темы? Не получится. Перед глазами если не его глаза, то той малышки из кафе, девушки, которую он крепко обнимает и гладит по большому животу. Глупая Милана, поверила, а он принес туда, где все пропитано его семьей. Как ему не стыдно?

– Нет, у меня все в порядке с головой, – машу головой из стороны в сторону, подтверждая свои слова.

– Что случилось, малыш? Я не понимаю тебя. Открой глазки, поговори со мной, не закрывайся, – не давит, не умоляет, ровно говорит, и я не могу противиться.

Хасанов словно опытный факир, одним голосом заклинает меня, как зверушку. А может, я не хочу сопротивляться, ведь душа тянется к нему, кричит, что не мог он обмануть, он другой, и лишь разум ведет себя настороженно. Меня столько раз обижали, предавали, что просто страшно поверить кому-то еще. Тем более, тому, кто проник в самое сердце, завоевал его полностью, а не какой-то кусочек.

– Мил, – открываю глаза и пропадаю в его обеспокоенном взгляде. – Ответь мне.

– Почему ты не сказал, что женат?

Замираю в ожидании ответа и ловлю малейшие изменения на его лице. Дамир то удивляется, то хмурится, потом ищет шутку в моих словах, во всяком случае мне так показалось.

– С чего ты это взяла? Я никогда не был женат. Официально, я свободен, – так искренне говорит, что хочется верить, но слух режет «официально».

– Но девочка, и она, – поворачиваю голову к прикроватным тумбам, потому не могу больше.

Проходит несколько секунд, но он молчит. Нервно возвращаю свое внимание к его лицу и замираю. Скулы стиснуты так, словно он терпит огромную боль и не хочет кричать, выпуская ее наружу, на висках и шее проступили вены. Злится. На меня? Так не за что. Это у меня есть повод для обиды.

Его молчание красноречивее слов. Значит, не ошиблась. Господи, спасибо, что уберег. Я бы сошла с ума, став причиной слез несчастной женщины. Неужели он…

– Ты из-за этого бегала от меня? Еще тогда, когда в кафе пересеклись? – в его тоне было столько удивления, словно я говорила о какой-то мелочи.

Он не свободен! Разве этого мало? Пытаюсь выбраться из-под него, но как это сделать, когда вокруг он? Никак. Только ерзаю по прохладному шелку, который уже неприятно холодит разгоряченную кожу, а морозит, вызывая мурашки.

– Дамир, это серьезно. Я не буду лезть в семью. Даже если вы в конфликте, это не повод разрушать семью. У вас чудесная дочь, хотя бы ради этой маленькой принцесски стоит найти общий язык, – подтягиваюсь на локтях вверх, но оказываюсь пригвожденной к кровати его крепкой рукой.

– Лежи и не смей вставать, – держа вес тела на одной руке, второй грозит мне, как маленькому неразумному ребенку.

Хочу возразить, но не успеваю. Хасанов слезает с меня и выходит из комнаты, что-то бормочет себе под нос.

– Женат. Чтоб тебя. До чего же бабы… Аш. Ага, сто раз я на ней женат. Байка для семейных вечеров. Давно ведь собирался убрать эти снимки. До откладывался. Полный…

Едва мощная фигура скрывается за дверьми спальни, подскакиваю с кровати и собираю вещи по полу, судорожно натягивая их на себя. Так безопаснее, так меньше соблазнов. Да, он многое видел, прошелся по многим местам губами, но все же не дошел до главного.

Не хочу быть такой открытой и беззащитной перед ним. Только натянула на себя футболку, как за спиной раздался грозный рык.

– Я, кажется, просил оставаться в постели. Почему ты меня не слушаешь? – а потом отмахивается, протягивая документы. – Внимательно по страницам пройдись.

Зачем он показывает мне свой паспорт? Но делать нечего, не возьму сама, Дамир будет, как ребенку, показывать, а этого совершенно не хочется. Немного дрожащими руками принимаю документ и судорожно листаю страницы, но в нужном месте пусто. Абсолютно.

Поднимаю на него вопросительный и одновременно с этим удивленный взгляд. В нем легкий укор за то, что, вместо разговора, снова испугалась и сделала очередной шаг назад.

– Я не понимаю. Но вы ведь на фото, как, – договорить не успеваю, он перебивает.

– Как семья. Верно. Потому что мы семья, Милана, но не муж и жена. Ты столько всего мне рассказала, от многих вещей у меня вообще руки чешутся свернуть чьи-то шеи. Ты душу передо мной обнажила, но почему не спросила то, что так тебя волновало столько времени? Я бы ответил. Мне скрывать нечего, – все же немного срывается на крик, отчего я вжимаю голову в плечи и падаю попой на кровать, спрятав лицо в ладонях.

Он во всем прав. Да, я открылась ему, доверилась, но банально забыла, что были тормоза на пути к счастью. Если они не женаты, то кто друг другу? Они ведь даже не похожи, чтобы связать родством.

– Мил, – горячие ладони обхватывают коленки, и я невольно выползаю на свет, как улитка, и смотрю на него.

– Я не знаю, Дамир. Я просто забылась, а потом эти фото. Не понимаю ничего. Просто скажи мне.

– Малыш, Ама, – договорить ему не дает телефон.

Чертыхнувшись, встает с места и идет за телефоном, а на экране фото той самой женщины. Дамир не боится показать его мне, и это немного подкупает.

– Может, так даже лучше будет. Сама сейчас все услышишь и поймешь.

Проводит пальцем по экрану и на всю комнату раздается звонкий девичий голос.

– Дамирушка, привет, – по комнате раздается приятный женский голос, от которого сердце сдавливает от ревности.

– Да, Ама, что случилось?

– Снова буку включил. Вы с Ратом договорились что ли, бурчать на меня? Ну, ладно он муж, могу понять, не ласковая я с ним в последнее время, но ты-то за что? Я маме пожалуюсь! – почему-то мне кажется, что она сейчас дует губки, но удивляет не это.

Муж, мама?

– Дамир, у меня на тебя одна надежда. Скажи ты ему уже, что нам с Аликой нужно общество, что у малышки кружки, друзья и так далее. Сколько дней нам еще просидеть взаперти надо?

– Ама, я ничего ему говорить не буду, кроме того, что уже сказал. Попробуешь опять улизнуть, вашей охраной займусь я, – жестко, глядя мне в глаза, Дамир говорит с ней, и до меня смутно начинает доходить, что здесь происходит, и кто они друг другу.

– Ну, братик! Вы мне ничего не говорите, только заперли с дочкой, словно в клетке. И это бы ладно, но вы ведь и между собой переругались. Рат молчит на какой почве, я пилю его за то, что не идет на уступки тебе и отцу. Мы ссоримся из-за этого. Я хочу все знать. В конце концов, вы все моя семья, – в последних словах слышу знакомые рычащие нотки.

– Ама, если на этом все, то иди лучше к Баграту и будь ласковой женой. Все твой муж правильно делает. Вы с Аликой – его забота и ответственность. Вопрос лишь в том, что он не умеет уступать там, где явно слабее. Не провоцируй его, ласковая жена легче направит в нужное ей русло, помни об этом. А он тебя любит, это главное. Поцелуй малышку перед сном за меня.

– Ну, Дамир.

– Завтра поговорим, я сейчас занят, – не дожидаясь ответа, сбрасывает вызов, не разрывая зрительного контакта со мной.

Сестра. Какая же я глупенькая. Просто племянница его любит, вот почему так тянулась к нему, а я… столько времени отталкивала его от себя по надуманной причине. И обидела его. Сильно. Недоверие губит любые отношения. Какой кошмар. Сама все перечеркнула.

Или нет? Столько всего позади, откровения, этот звонок. Не просто так ведь показал паспорт, включил громкую связь. Если бы хотел, начал оправдываться, но он не стал. Выдал сухие факты, и сейчас не гонит.

– Но ты сказал «официально свободен», – тихо вспоминаю его же слова.

– Потому что паспорт чист, а в сердце проникла одна пугливая малышка, которую еще приходится выманивать из норки.

Подхожу к нему, и, обняв за талию, прижимаюсь к такому большому и сильному. За что он встретился на моем пути. Даже страшно представить, что случилось бы, не встреться мы тогда в клубе, останься я на ночь. Но все кажется уже неважным, главное – здесь и сейчас, вдыхаю его аромат и кутаюсь в его объятия, как в одеяло.

Дамир не долго думает, обнимает своими лапищами, показывая контраст между нами. За его спиной меня действительно не будет видно. Все как положено. Большой и маленькая. Сильный и слабая.

– Почему ты не оставил меня, такую проблемную, недоверчивую, глупую? – спрашиваю, а сама утыкаюсь носом в его грудь.

– Ты запуталась, тебя предали, и я могу понять твою настороженность. Просто зная, я не отступлюсь. Ты забралась туда, куда еще никто не смог, и почему-то мне кажется, что уже никто и не сможет. Малыш, я рядом, просто помни это. Чтобы между нами не происходило, я всегда буду на твоей стороне. Любого порву за тебя, даже если и ты на косячишь, между собой потом разберемся, приятным способом, – и кивает в сторону кровати, от чего кончики ушей краснеют.

Самые лучшие слова, которые я когда-либо слышала. Да, это непризнание в любви, это даже лучше. Смотрю в его глаза, и сама тянусь за поцелуем, на который он с радостью отвечает. Пора стирать границу.

Глава 17

Милана

– Вкусно пахнет, – со спины прижимается большой и сильный, а во мне все моментально скручивается от желания.

Мгновенно вспыхиваю, вспомнив, что творили ночью. Дамир словно с цепи сорвался и устроил нам такие эмоциональные качели, что думала сердце остановится от удовольствия. Дорвался до желанной женщины. Я предполагала, что он очень темпераментный, но не до такой степени. Про себя вообще молчу.

Так стыдно мне никогда не было, настолько я отвечала темпераменту мужчины. Он разбудил во мне то, что давно спало. Не знаю, как, но в какой-то момент, перестала смущаться своих чувств и желаний, открылась, отдалась в полную власть мужчины. Вот тогда-то Хасанов устроил мне концерт по заявкам.

Правда к утру его удивила и я, когда проявила инициативу, пусть и маленькую.

– Оладушки. Будешь? – прижимаясь к мужчине, спрашиваю, а сама думаю, что тесто придется отложить, уж слишком явно его желание в другом вопросе.

– Буду, и не только их, – вдыхая запах волос, мурлычет на ушко, как сытый кот. – Ты как? Я не перестарался? – поглаживая по животу ладонями, аккуратно уточняет.

Прислушиваюсь к себе и понимаю, что все же перекур мне нужен. Не привыкла я к таким марафонам, тем более Дамир другой.

– Хочу передышку. Маленькую, – переворачивая оладушки, смущаюсь своему ответу.

Понимаю, что Дамир хочет еще, но почему-то мне кажется, он будет учитывать и мои желания. Не просто так ведь спрашивает? А раз так, надо говорить. Мне хочется заботы, а ее не бывает без диалога. Открытого, на равных.

– Понял, тогда буду целовать. Но сначала завтрак. Зверски голоден, – и резко отстраняется, доставая белые тарелки с верхней полки.

Стою немного в шоке. Хасанов помогает накрыть на стол? Да Кирилл бы меня покусал, попроси я его о подобном, а тут. Не могу поверить, что это реально. Если он еще и при температуре тридцать семь и пять не пишет завещание, меня можно в реанимацию вести. Ущипните меня, не верю, что такие мужчины существуют.

Где-то перевернулся фургон с золотыми мужчинами?

– Мил, у тебя не подгорит? – отвлекает мужчина, и я даже вздрагиваю.

Похоже, у меня сейчас был очень глупый взгляд. Встрепенувшись, возвращаюсь к готовке, и через десять минут уже ставлю две тарелки с кучей оладушек. Не знаю, что едят такие бугаи, но мне кажется, если что-то было бы не так, то Дамир мне сказал бы.

Завариваю чай с фруктовыми нотками себе и крепкое кофе ему, напевая нелепую песенку под нос, даже попкой подмахиваю в ритм. А что, можно, Хасанов в душ ушел, я хозяйка временно одинокой кухни. На секундочку, для холостяка у него хорошо продумано, все расставлено. Явно дизайнер постарался на славу.

Я даже присмотрела, куда кондитерские штучки пристрою. Уверена, сестра Хасанова будет оставлять у нас дочку, а малышка любит сладкое. А это значит, мне нужны приспособления и дома. Плюс праздники. Однозначно, оживлю гарнитур.

– Провоцируешь? Ты знаешь хоть, как соблазнительно смотришься в моей футболке? – резко поднимаю голову, и смотрю на мужчину в одном полотенце на бедрах, и стекающими капельками воды по поджарому телу.

– Ты спортсмен? – вопрос неожиданно срывается с губ, и понимаю, как глупо звучит в сложившейся ситуации.

– Ахах, в прошлом. Смешанные единоборства. Хотя и сейчас со старым другом встречаемся в октагоне.

Оттолкнувшись от косяка, Дамир идет вперед, как настоящий хищник, грациозный, сильный, большой. Уверена, мне сейчас повезло, что он остановился с другой стороны стола, и, взяв кружку с кофе, делает пару больших глотков.

– Очень вкусно получилось. Сделаешь еще? – киваю, но не перестаю смотреть немного голодным взглядом.

Вот этот мужчина и правда мой? Красивый, уверенный в себе, немного наглый и смелый, да еще и борец. Как не покалечил Кирилла, не понимаю. У человека самоконтроль на уровне.

– Если не перестанешь так на меня смотреть, я не сдержусь, – спрятав улыбку за кружкой кофе, подтрунивает.

– Не верю. Ты человек слова, – знаете, я что-то не против, чтобы он не сдержался.

– Ах, ты, про…

Он уже начинает обходить стол, как раздается звонок в дверь, а потом и стук.

– Кто это? – испугавшись такому агрессивному напору, нервно сжимаю столешницу.

Вдруг это полиция, и сейчас Дамира заберут из-за того, что защитил меня? Нет. Не позволю этому случиться. Всех прогоню, но не отдам его.

– Да есть у меня дятел один. Посиди здесь, сейчас «пока» ему скажу и будем кушать, – подойдя ко мне, поцеловал в макушку. – Успокойся, это свои. Просто голодные. Ты зря открыла окно.

Ничего не понимаю и переспросить не успеваю, как он скрывается в коридоре и слышится, как открывается входная дверь. Сердце пропускает удар и едва голос Дамира разрезает тишину, спешу выглянуть, кто же там пришел.

Дамир

Вот какого лешего он пришел? Сейчас вытолкаю взашей и вернусь к своей девочке. Во всех смыслах моей. Больше нет границ, все стерли этой ночью. Даже скованность перед самой собой. Как же ее запугали в жизни. Уверен, так быстро Мила не изменится, но самый главный шаг сделан, остальное – мелочи.

– Я не понял, у тебя тут такие запахи, а я от голода пухнуть должен? – даже дверь не успеваю до конца открыть, как моя головная боль начинает наезжать.

– А что, твоя кухарка не справляется? – ехидно спрашиваю сверкающим пяткам друга.

Когда дело доходит до еды, Амир имеет такое свойство: несется к еде с космической скоростью. Ладно, черт с ним, Милана и правда испекла ароматную выпечку, даже я, равнодушный к этому, облизывался по пути в кухню. Ох, чтоб вас, она же там в одной футболке.

– Амир!

– У нас гости? Доброе утро, кулинарная волшебница, – не успел.

Захожу в кухне и застаю смешную картину. Милка вжалась в гарнитур, старясь прикрыть голые коленки столешницей, вечно голодный Умаров уже жует первый оладушек, запивая его мои кофе. Паразит, вечно кормящий солитеров, как порой кажется.

Взяв с дивана декоративный плед, подхожу к девушке и укутываю её в него. Благодарно кивнув, она оборачивает его вокруг бедер, имитируя юбку. Надо будет ее по магазинам свозить, я-то заказал ей современный сарафан с учетом того, что мы по-разному смотрим на грани дозволенного. Ломать ее точно не собираюсь. В конце концов, моя мать не придерживается нашей культуры и ничего.

– Хоть бы представился. Милан, это Амир, мой лучший друг. На еду он летит хлеще, чем мухи, сама понимаешь на все.

– Эй, что за оскорбительное представление. Не слушайте его, милая девушка. Амир Умаров, бизнесмен, любящий домашнюю стряпню, красавчик, покоритель женских сердец, и немного гений.

– Позер, – прижимая к боку немного дрожащую Милу, усмехаюсь, целуя красавицу в макушку.

– Милана, – подает голос мой мышонок. – Не хочу показаться не гостеприимной, но вы от шестого оладушка не лопните? Или лишних кило не наберете? У меня еда калорийная, а вам пару сердец еще покорить надо, – фыркает, как недовольная ежиха, и идет варить еще одну кружку кофе.

Да моя же умничка. С Умаровым нельзя иначе, иначе обнаглеет.

– И вы кофе не допивали бы, а то я со страху, что незваные гости нагрянули, слабительное в него налила, – зачет.

Таких огромных от шока глаз я еще не видел. Вот так вот, это тебе не с нашими женщинами разговаривать. Давно он к нам в гости не заходил в родительский дом, позабыл, как моя мама любит шутить. Уверен, главные женщины в моей жизни подружатся.

– Ты ведь пошутила? – с подозрением косясь на отставленную чашку, спрашивает у нее, а я думаю, как бы не засмеяться в голос.

– Зачем мне шутить? Мы не ждали гостей, решила перестраховаться, – выливая ароматный напиток из турки, несет мне чашку.

– Спасибо, – целую ее в щеку, отчего она немного расслабляется. – Ты по делу заглянул? У нас немного другие планы на день, и ты в них явно не вписываешься. Уж прости, на вежливость сегодня не настроен.

Да я вообще ни на что не настроен, кроме как взять одну красавицу и отнести в спальню и, хотя бы целоваться, как глупые подростки. Понимаю, ей может быть сейчас не до этого, поэтому подожду. Уверен, такие марафоны для нее – открытие.

Притягиваю тарелку с тремя оставшимися оладушками и своей вилкой откидываю вилку друга.

– Эй, ну, ладно девушка вся в твою мать, я это уже понял, и шутница, и боевая, но ты-то куда гостя голодным оставляешь? – хочу ответить, но не успеваю.

Почувствовав мою негласную поддержку, она смелеет, и сама ведет разговор. Да, хотел тихую жену, а получил огонечек с перчинкой. Ладно, буду значит приспосабливаться.

– Гости должны быть по плану, чтобы кормить их досыта, Амир.

– Да я уже понял, что вы оба буки. Ладно, уйду голодным. Но сначала пошли переговорим, Дамир. Это не займет много времени.

Вздыхаю, забрав тарелку и кофе, веду друга в кабинет. Замечаю, как облегченно выдыхает малышка. Могу понять ее, все же она не в том виде, чтобы чувствовать себя уверенно. Через час должна приехать доставка, и поедем с ней в город. Думаю, сегодня день наш, и никто нам не помешает.

Открыв дверь, пропускаю Умарова вперед и прикрываю дверь. Все же не стоит ей слышать, что творится в этой комнате. Не для ее ушей разговоры.

– Мог бы дождаться, когда сам приду или позвоню, – звучно поставив посуду на стол, говорю ему уже без улыбки.

– Я не пришел вчера. Мне нужно срочно принимать решение. Сам знаешь, что такое предчувствие.

Ох, понравится и не понравится ему мой ответ. Не люблю я так обламывать планы, если это близкий человек. А с другой стороны, он просил чистую информацию, и даже если закрыть глаза, кто владелец мастерской, мастера там не чисты на руку.

– Контракта не будет. Он мою женщину тронул. Такое не прощают. Да и на руку не чист, - вспоминаю, а у самого кофе поперек горла становится.

Синяки на теле Милы еще ни один день будут напоминать мне о том, что произошло вчера. Да и не смогу я забыть ничего, ведь она каждый день будет рядом. Не защитил, не уберег, не внушил уверенность в себе. Оба хороши, конечно, но я старше и сильнее, должен был почувствовать и предотвратить.

– Подожди. Корсаков знаком с Милой?

– Он ее муж.

– Она замужем? – второй раз за день его глаза становятся, как блюдца. – Это запрещено, Дамир!

– Плевать. Она моя женщина. И если ты сейчас продолжишь в том же тоне, то мы разойдемся навсегда.

Смотрю на него, и вижу в глазах сомнение. Неужели окажется против?

Глава 18

Дамир

– Ты мне как брат, я не хочу ссор между нами и недопонимания, но сам понимаешь, как это выглядит со стороны.

– Ты синяки на ее теле видел? – друг кивает. – Это она вчера ходила встретиться с мужем и поговорить о разделе имущества. Что-то пошло не так. Если бы ты меня случайно не отправил туда, то твой будущий партнер взял бы ее силой и забил до полусмерти в назидание.

Умаров на миг подвисает. Не привык он к тому, что женщину так наказывают и она желает уйти из семьи. Наши семьи давно ушли от договорных браков, да и все в нашем окружении. Да, традиции никто не отменял, но все же мнение молодоженов учитывают.

– Подожди. Мой будущий партнер это с ней сделал?

– Именно. У них не простая история, которую я бы не хотел распространять даже тебе. Это ее тайна, и она ее мне только вчера рассказала. Просто прошу поверить на слово. Ее сердце было свободно, когда мы встретились, и в тоже время разбито вдребезги.

– Я тебя услышал, Дамир. Когда придет время, расскажешь то, что посчитаешь нужным. Мне достаточно видеть, как у вас светятся глаза, когда вы рядом. Прости меня, просто подумал о дурном, – прикладывая ладонь к сердцу.

Понимаю к чему клонит. Побоялся, что охотница она, просто решила выбрать более удачного кандидата в мужья, вот и распушила хвост. Она ведь мой типаж: хрупкая, фигуристая, миловидная с большими глазами. Правда, и безрассудства за собой не помню, чтобы бежал за юбкой.

– С Миланой все пошло не по плану. С первой секунды. Я, как в капкан, попал, Амир. Я ведь думал, что она одна из гулящих девок, раз пришла в клуб, но захотел ее. Впервые. Меня закоротило тогда, на все принципы было плевать. А оно вон как закрутилось. Понимаю, что ты подумал, и не держу зла. Но все же, неужели подумал, что могу ударить малышку?

Умаров начинает тихо посмеиваться, от чего я начинаю смотреть на него весьма странно.

– Ты себя и ее рядом видел? Мне кажется, ты ее переломишь своими лапищами, если чуть сильнее обнимешь. Плюс, есть люди, у которых даже от нежного шлепка синяки выступают. Была у меня одна такая. Я утром чуть в трусы не наложил, когда увидел. Там вся за… ну, ты понял, один синяк. Так что, все возможно.