Измена в прошлом (СИ)

Глава 40

Я рассеянно бродила по квартире, по разом опустевшим комнатам. Водила кончиками пальцев по мебели, подоконникам и слушала оглушающую тишину.

Вроде ничего не изменилось в доме и в то же время изменилось всё. Разом стало пусто, неуютно, неприкаянно. Чего-то не хватало. Или кого-то. Живого. Близкого.

Я взяла в руки, брошенную в спешке сборов на кровать, Пашкину футболку. Она ещё хранила тепло его тела. Оставшиеся крохи жара его кожи, крови, литых мускул. Едва уловимый запах.

Отбросила её от себя обратно на покрывало. Не стану прижимать к себе, принюхиваться, как героини любовных романов, которых в прошлом я перечитала не одну сотню. И страдать тоже не буду. Ну если только совсем немного.

Оглянулась вокруг. За этот, почти год, мы обжились в квартире. Появилось много новых вещей, купленных вместе. Даже общие фотографии. И общие воспоминания.

Нужно уходить отсюда. К маме, к бабушке. Они точно будут рады мне. Я слишком редко приезжаю к ним. Преступно редко.

Мысли текли вяло, и я медленно, как в тягучем сне, ходила из комнаты в комнату, пока опять не вернулась в прихожую. С тайной надеждой посмотрела на входную дверь, даже заглянула в дверной глазок, но на лестничной площадке было пусто.

Может быть, позвонить кому-нибудь? Задумчиво провела пальцем по телефонной трубке и вдруг поняла — мне некому звонить.

В нашу с мамой квартиру телефонную связь ещё не провели. Мы стояли на очереди, но после развала девяностых никто этим не занимался. Только в двухтысячных, за немалые по тем временам деньги, нам проведут линию связи.

У подружек тоже пока нет. Да и их самих я растеряла. За время, которое провела здесь, я, занятая своими переживаниями и мыслями, даже не попыталась снова наладить с подругами отношения. Сама отвернулась от них, избегала встреч. Девчонки обиделись и отступили.

Всё отчётливее понимала, что слишком углубилась в свои переживания, ни о чём, кроме рождения Серёжки, не думала. А ведь впереди целая жизнь, и прожить её в одиночестве я не хочу. Мне нужны люди вокруг. Живые, близкие люди. Друзья. Кто-то кроме Пашки.

Наверное, он прав, я слишком зациклилась на своей цели. Одержимая? Так он меня назвал? Но ведь это неправда. В глубине души я уже начала смиряться с новой действительностью. С тем, что всё в этот раз идёт не так, и моё и Серёжино будущее непредсказуемо. И будет ли Серёжка? Родится ли?

Я даже уже была готова поверить в услышанную когда-то сказку том, что умершие люди снова рождаются в своём роду. Души ушедших приходят в этот мир в собственных потомках. Слабое утешение для потерявших своих самых близких людей.

Может быть, мне уже пора отпустить сына? За этот год я немного успокоилась, даже, наверное, совсем чуть-чуть, примирилась с его уходом. Что мне ещё оставалось?

Я испуганно оглянулась вокруг, словно кто-то мог услышать мои мысли. Мне было стыдно за них. И я чувствовала себя виноватой перед Серёжкой.

Я вернулась в комнату, села на диван и пододвинула ближе столик с печатной машинкой. Выплеснуть свои мысли на бумагу, как советовал Пашка? Написать, а потом перечитать всё с самого начала? С самого первого листка, напечатанного ещё осенью. Может быть, это поможет мне разобраться в себе?

Уставилась в одну точку на стене и, сама не замечая того, бездумно тренькала пальцем по западающей клавише с буквой "ф". О чём писать? Что разочарована? Опустошена? Не знаю на что мне надеяться?

Сколько времени я просидела так, глубоко задумавшись, принимая для себя решение жить. Просто жить. Налаживать отношения с друзьями. Работать, учиться. Пашка нашёл мне хороших репетиторов. Луис Альберто, в жизни Лев Альбертович, кстати, один из них. Преподаватель истории в Пашкином институте. Интересный, между прочим, молодой мужчина. Неженатый. Черноглазый, кудрявый, с умным, внимательным взглядом. Кажется, я ему нравлюсь.

Может, Пашка прав, и мне стоит попробовать строить отношения с другими мужчинами? Знакомиться, встречаться, ходить на свидания. Жить полной жизнью восемнадцатилетней девчонки. А как же Пашка? Я, кажется, не готова расставаться с мужем.

Очнуться меня заставил беспокойно и непрерывно заливающейся трелью дверной звонок в прихожей. Сшибая на ходу углы, я метнулась к входной двери, распахнула её, даже не посмотрев в глазок.

Пашка шагнул в прихожую, заставив меня отступить на шаг. Громко стукнула об пол, выпущенная из его руки, спортивная сумка и Пашка сгрёб меня в объятия.

— Ключи забыл. — пробурчал мне в макушку, стискивая в своих сильных руках.

Я обняла его в ответ, прижалась носом к холодной куртке и вдохнула запах сырого и студёного марта.