Измена. Вне зоны действия любви

Глава 15

– Клавдия Михайловна, вызывали? – заглянула Маша в кабинет директора.

– Входи, дело есть, – пригласила ее женщина пенсионного возраста со строгим пучком волос на голове.

Клавдия Михайловна сняла очки, и те повисли на толстой цепочке. Пока Маша шла к столу и садилась на стул, директрисса дома малютки внимательно ее разглядывала. Хотелось бы еще хоть примерно угадать, о чем она при этом думала.

– Как настроение, Мария? Как тебе у нас работается? – оперлась Клавдия Михайловна на стол и удобно устроила на сложенных руках свой пышный бюст. Менее внимательно смотреть на Машу не стала, и под ее взглядом та уже чувствовала себя неуютно.

Вот уже пошел второй месяц, как Маша работала в доме малютки по протекции Матвеевны – главной по дому, в котором жила с дочкой и внучкой знакомая Маши – Вера Андреевна. Случайная встреча хмурым ноябрьским вечером стала судьбоносной для Маши. Совершенно посторонний человек протянул ей руку помощи и приютил на ночь. А на следующий день жизнь Маши в очередной раз изменилась. Матвеевна договорилась о встрече Маши и директора дома малютки. Состоялась встреча в тот же день, несмотря на выходные. И уже с понедельника Маша приступила к работе.

– У меня всё хорошо, Клавдия Михайловна, – осторожно отозвалась Маша, ломая голову, чем вызван такой вопрос.

Может, она проштрафилась где? Плохо работает? Ну тогда бы директрисса сделала ей выговор, а не интересовалась ее делами.

– И работаешь ты хорошо, – кивнула женщина, чем немного успокоила Машу. – Младенцы тебя любят, сразу успокаиваются у тебя на руках, – подарили ей скупую улыбку. Скупую, потому что на эмоции эта женщина была ох как скупа. Вернее, распекала она кого-то за что-то часто, а вот похвалы от нее дождаться было трудно.

А малюток Маша полюбила всем сердцем. Сама от себя такого не ожидала. Раньше она понятия не имела, как относится к детям. Да и не думала об этом практически никогда, за исключением тех случаев, когда задумывалась о собственном ребенке. Вот его она одно время очень хотела родить, пока не поняла, что в этом вопросе Витя с ней не согласен.

Когда первый раз вошла в спальню, уставленную детскими кроватками, то первое, что ощутила, был особенный запах – топленого молока, хозяйственного мыла, наглаженного белья… Так пахло младенчество – нежно и очень приятно, до умильных слёз на глазах.

Была ночь, и малыши спали, причмокивая сосками. Один «кулечек», как прозвала туго спелёнутых младенцев Маша, выронил соску и горько расплакался. И тогда она не удержалась – взяла его на руки, принялась укачивать и баюкать. И новое чувство ворвалось в её жизнь – желание защитить таких вот крошечных и беспомощных, но уже человечков. Тогда еще вошла ночная воспитательница и выговорила Маше:

– Не стоит их брать на руки. Успокоить можно и просто пустышкой. Всех не перекачаешь, а привыкают к рукам они очень быстро.

Да как же так? А как же тепло, забота, любовь, в конце концов? Про любовь Маша тоже вскоре узнала, что её в доме малютки не существует. От любви тут все словно открещивались, боясь подарить её хоть кому-то. С самого рождения этих малюток никто не любил. Их кормили, перепеленывали, купали… но не любили. За ними следили, но не дорожили ими. И таковы были суровые реалии этого места.

– Мама как? – задала Клавдия Михайловна новый вопрос, который Машу удивил.

Конечно же, едва устроившись сюда на работу, Маша рассказала про свою маму. Что проживает она в специальном заведении для душевно больных людей. И что кроме Маши, позаботиться о ней больше некому. Можно было бы утаить этот факт, наверное. Но Маше как-то нужно было объяснить просьбу о подработке. Узнав, что есть свободные полставки ночного воспитателя, она уговорила отдать ей эту работу. На одну только зарплату нянечки она не смогла бы содержать еще и маму. А так… Крыша над головой у нее была – жить ей разрешили в крохотной подсобке, тут же, в доме малютки. Ну и в конце ноября она смогла оплатить еще один месяц проживания мамы. У самой из денег практически ничего не осталось, но и этого хватило на мелкие нужды. А питалась она при приюте, и даже с вещами ей помогли – сотрудники кое-что подарили из своих вещей.

– Мама здорова, – если можно так сказать про таких, как она, – додумала Маша про себя. Но физически мама, действительно, чувствовала себя хорошо, а духовно… Ну так она уже давно жила в каком-то своем мире, где не было горя и тоски.

– Это хорошо, – снова кивнула Клавдия Михайловна.

У Маши сложилось впечатление, что начальница хочет ей что-то сказать, но никак не может подобрать нужные слова. И интрига невольно росла.

– Вот что! – решительно посмотрела на нее женщина. – Собирай-ка ты вещи…

– Как? Почему? – испугалась Маша. – Вас не устраивает моя работа?

– Нет, конечно, – с досадой отозвалась Клавдия Михайловна. – Ты меня неправильно поняла. Хватит тебе жить в каморке папы Карло. Тут такое дело… – кажется, она смущена, и такой её Маша тоже видела впервые. – Моя приятельница с мужем уехали к дочери за границу. Пожить годик, может, два… Квартиру свою (тут – совсем рядышком, к слову) сдавать не захотели. Бояться, что жильцы могут загадить. Попросили меня присмотреть… В общем, присматривать за квартирой будешь теперь ты, как и жить в ней.

– Клавдия Михайловна, не думаю, что могу себе это позволить…

– А я тебе разве что-то говорила о деньгах? – правильно поняла ее мысль директрисса и строго перебила. – Платить нужно только за коммуналку. За аренду с тебя никто ничего брать не будет. Ну и содержать квартиру в чистоте, как ты понимаешь. Ну что ты молчишь? Язык проглотила от радости? – с новой улыбкой смотрела на нее Клавдия Михайловна, тогда как Маша окончательно растерялась.

– Я… не знаю, что и сказать.

– Просто, скажи спасибо. Этого будет достаточно. Переехать можешь уже сегодня. Вот ключ, – положила Клавдия Михайловна на стол связку. От квартиры, домофона и почтового ящика, – как машинально определила Маша.

– Спасибо! – взяла Маша со стола ключи, всё еще пребывая в некоторой прострации. – Я пойду?

– Нет! – в очередной раз удивила ее начальница. И выглядела она теперь еще более загадочной. Такой её Маша еще не видела. Женщина даже поерзала на стуле, словно ей вдруг стало очень неудобно на нем сидеть. – Вместо оклада нянечки ты теперь будешь получать оклад воспитателя. И полную ставку за ночную работу…

– Но…

– Не перебивай меня, пожалуйста, – строго прикрикнула на нее директрисса. – Ставка освободилась, но без специального образования перевести тебя на нее я не могу, как ты понимаешь. Работы ты и так выполняешь больше, чем требуется по должностной инструкции. Ну а так хоть получать будешь больше. Вот теперь я всё сказала, – выдохнула Клавдия Михайловна с видимым облегчением. – Можешь идти, собирать вещи и перебираться в новое жилье. От работы на сегодня я тебя освобождаю. В ночь выйдешь по графику…

Маша была так рада, что боролась с желанием расцеловать Клавдию Михайловну. Но подобного порыва та бы точно не оценила. Неужели, и в её жизни всё потихоньку начинает налаживаться?