Изменчивая судьба

— Что настроило вас против наших господствующих правителей? — спросил Лиам.

Мишель посмотрела в его суровое лицо и даже не дрогнула.

— Они убивают девочек-оборотней.

Я остановилась так резко, что Рейчел врезалась ходунками в мою ногу.

— Вы знаете?

— Конечно, я знаю, — сказала Рейчел, принимаясь ковылять вокруг меня. — Почему, как думаешь, я уехала оттуда?

— Вы знаете, но ничего не делаете?

На сей раз уже Рейчел резко остановилась.

— Мне семьдесят девять, у меня протезы в обоих коленях и больное бедро. Что же я должна сделать, мисс Донован?

— Не знаю, ну что-нибудь. Не сидеть же здесь, пока это происходит, — я чувствовала, как Волчица Скаут рвется на поверхность, и моя злость усиливается. Как, черт возьми, можно закрывать на такое глаза? Как Рейчел могла так поступать? Николь была ее племянницей.

Рейчел выпрямила спину, насколько это возможно.

— Кое-что я сделала. Когда противникам Альфа-Стаи нужно было укрытие, я дала им такое место. Я храню записи о вещах, которые они предпочли бы скрыть. И я ждала ее возвращения, того дня… — на меня накатил прилив Видения такой силы, что это едва не сбило меня с ног. — Я ждала тебя. А теперь вопрос в том, что сделаешь ты, Лилит?

***

Поверить не могу, что мы снова принялись за старое.

— Слушайте, я очень ценю ваше мнение и все такое, но я не первая Провидица или кем там вы меня считаете, — я сидела за изящным столом, пока Мишель накладывала мне на тарелку огромную гору спагетти, которые пахли вкуснее всего, что я нюхала в этой жизни. Хлеб, испекшийся как раз в тот момент, когда Рейчел упомянула имя на букву Л, пах еще лучше.

— То, во что я верю — это правда, — сказала Рейчел, и от ее британского акцента все прозвучало еще высокомернее. — Это все, во что мне дозволено верить.

Поскольку мой рот был забит макаронами и мясным соусом, я приподняла брови и посмотрела на Лиама, прося перевести это.

— Тетя Рейчел Видит правду, — объяснил он с набитым хлебом ртом.

Провидица Правды. Я так и думала, что такие существуют.

Конечно, это не означало, что она не была сумасшедшей. Именно это я и начала подозревать.

— И правда, которую я Вижу, такова: Ты, Харпер Ли «Скаут» Донован — Лилит, первая из Оборотней.

Разве она не хотела сказать «Первая Провидица»?

— Дочь Создателя. Артемида. Луна, посланная присматривать за ночью, — я начала протестовать, но она перебила меня взглядом, который предупреждал, что если я открою рот, меня ждут последствия. — Ты хочешь услышать правду о своей истории?

Я хотела, чтобы она призналась, что просто пошутила.

— Скаут — луна, — тон Лиама говорил о том, что он тоже сомневается в психической стабильности Рейчел.

— И дочь Бога, — услужливо добавила я.

Мой сарказм не смутил Рейчел.

— Его называют многими именами. Бог — просто самое популярное.

— Я баптистка и южанка. Давайте будем называть его Богом.

— Что ж, тогда когда Бог создал Землю, он оставил ее на попечение своих детей. Его сын обитал там днем, неся свет и тепло всем, кто жил внизу. Позднее этот сын принял свои решения, которые привели к появлению Тауматургов и Бессмертных, но в ранние дни он был лишь светом для своих людей. Его сестра, напротив, защищала созданий ночи, присматривала за каждым из них с теплом и состраданием.

— Вы имеете в виду волков, — сказала я, поняв, что именно так ее история совпадала с тем, что я уже знала.

— Да, — сказала Рейчел. — Каждые тридцать дней она покидала свой небесный дом и ходила среди ее людей по земле. Волк, первый из своего рода и самый свирепый из созданий ночи, ходил с ней во время каждого визита. С годами их привязанность друг к другу крепла, и вскоре они уже не могли разлучаться на те двадцать девять дней. Тогда они попросили Создателя, твоего Бога, быть вместе вечно.

— О, погодите. Я знаю эту историю, — Мари взмахнула венчиком, которым взбивала какое-то тесто. — Создатель сказал, что они могут быть вместе, но придется заплатить цену. Лилит никогда не сможет вернуться на небеса, отдав заботу о ночи своему брату. Они оба стали людьми, за исключением одной ночи, когда ее брату дозволялось отдохнуть. В ту ночь они обращались в волков, чтобы присматривать за землей, — Мари сунула в рот ложку теста и широко улыбнулась, явно довольная и своими познаниями, и тем, что она готовила.

— Ты забыла, что они оба стали смертными, — добавила Мишель. — Но их дух должен жить дальше. Они будут снова и снова перерождаться, становясь вечными лидерами новой расы людей.

Это совсем не та история, которую мне рассказала Талли.

— Это все здорово, но я не Лилит. И вообще, я думала, она первая Провидица. Что еще за история про первую из оборотней?

— А разве есть смысл называть женщину первым Оборотнем, если женщин-оборотней не существовало? — то, как она задала этот вопрос, вызвало у меня впечатление, будто меня допрашивает суровая британская директриса, твердо верящая в пользу физического наказания.

— Они переделали историю? Назвали первого Оборотня первой Провидицей, чтобы сохранить баланс силы в пользу Альфа-Самки?

— А ты как думаешь?

Я думала, что изменить историю, передававшуюся из уст в уста, весьма сложно.

— Если Лилит была первым оборотнем, откуда взялись Провидицы? Они воплощения заката и рассвета?

— Слуги ночи, сиявшие в небесах с Луной, были посланы на Землю, чтобы составить ей компанию и защищать ее.

Слуги ночи, сиявшие на небесах…

— То есть, вы звезда?

Рейчел улыбнулась.

— Да, хотя, полагаю, ты и твои коллеги южные баптисты можете назвать нас падшими ангелами.

Серые глаза посмотрели на меня с другой стороны стола. Я ожидала увидеть там что-то в духе «да эта старушка чокнулась», но вместо этого там проступила задумчивость и…

Черт.

— Ты же на самом деле не веришь в это, нет?

— Это логично.

— В каком чокнутом мире вверх тормашками это логично? В мире шизанутых оборотней?

— В том мире, где живет девочка, которая не должна быть оборотнем, но является им. В чокнутом мире, где эта девочка-оборотень может обращаться по своему желанию и неограниченно долго оставаться в волчьем обличье.

Мне хотелось побиться головой о стол. Почему только я понимала, насколько бредово это звучит? Я никакая не реинкарнация, и тем более не дочь Бога. Ну типа, у Бога вообще не было дочери.

— Я так понимаю, нет смысла напоминать, что ты тоже можешь обращаться по своему желанию и и неограниченно долго оставаться в волчьем обличье?

— Ну естественно, — ответила Рейчел. — Он Волк. Он носит метку на своем бедре.

— На его бедре есть лишь та дурацкая татуировка следа лапы.

Лицо Рейчел сделалось самодовольным.

— Это не татуировка.

— Да, татуировка, — я посмотрела на Лиама. — Скажи ей.

Его отсутствие ответа было красноречивым.

— Ты сказал мне, что это татуировка.

Лиам положил вилку и оперся на локти. Большинство людей в такой позе выглядело бы комфортно и покладисто, но не Лиам. Может, дело в его мышцах, которые всегда были массивными, но за зиму сделались еще более выраженными, поскольку он вырубил половину леса и тренировался с неустанной сосредоточенностью. Может, дело в его стиснутых челюстях и поджатых губах. А может, дело в интенсивности его взгляда. Что бы там ни было, Лиам выглядел совершенно не комфортно и не покладисто.

— Я этого не говорил. Ты предположила, а я тебя не поправил.

— То есть… что? Ты всегда знал, что однажды вырастешь и станешь Альфа-Самцом?

— Я всегда знал, что моя жизнь мне не принадлежит, — он отмахнулся от меня и миллиона моих вопросов, повернувшись к своей пожилой тетушке. — Вы знаете, что мы собираемся сделать? — спросил он у нее.

Старушка, когда-то сама могла стать Альфой, не выражала никаких опасений.

— Вы исправите то, что так давно было неправильным.

Это прозвучало намного лучше, чем «убьете их».

Лиам кивнул.

— В следующие недели могут приехать и другие. Вы можете обещать, что их личности и местоположение не будут известны Стае?

— Как и раньше, я продолжу предоставлять убежище и укрытие для тех, кто этого ищет.

Что-то в моей груди сжалось от понимания, что вот и все. Вот где мы сделаем последнюю остановку и сразимся против невероятных обстоятельств за будущее оборотней и Провидиц мира.

Вот где я пожертвую жизнью, чтобы больше никому не приходилось погибать бессмысленной смертью.

Должно быть, мысли Лиама шли в том же направлении.

— Мы победим?

— Судьба на вашей стороне, — сказала Рейчел. — Разве может быть иначе?

Глава 25

В Канаде не было зеркал. Ну, в стране-то, конечно, имелись зеркала, но в нашей крохотной хижине их не было. Может, если бы они там имелись, если бы я постепенно видела изменения, я бы не испугалась так при виде той, кто смотрела на меня из отражения над раковиной.

Основные черты Скаут были на месте — серебристые волосы, отросшие весьма кошмарной неровной массой, бледная кожа (хотя после сорока пяти минут в душе к щекам немного прилил румянец) и глаза ледяного цвета, налившиеся кровью. Но в остальном я стала другой. Нехватка питания сделала мое тело резким и угловатым. Постоянные тренировки нарастили жилистые мышцы на руках и ногах. Я никогда прежде не считала себя мягкой и женственной, но школьница Скаут казалась диснеевской принцессой в сравнении с жесткой и голодной воительницей в зеркале.

Я наклонилась поближе, завороженная темными кругами под глазами. Откуда они взялись? Что это за темная штука? Кожа поменяла цвет? Синяки? Темные части моей натуры проступили на поверхность?

Я продолжала тянуться вперед, пока мой лоб не наткнулся на зеркало, и закрыла глаза. Я подумывала навсегда остаться в такой позе, но пошла искать Лиама вопреки желанию плюхнуться на линолеум и вздремнуть. И снова я ощутила отголосок эмоции, который ощущался не как я, а как Лиам, и говорил, что он хочет побыть один. Это заставило меня поколебаться, но ненадолго. Нам слишком многое надо обсудить перед тем, как я лягу спать. Я шла по его запаху до второго этажа. Когда я постучала, он не ответил, и дверь оказалась заперта.

— Он спит, — произнес женский голос слева. Я резко развернулась, уже слегка присев для атаки. — Воу. Извини, — Мишель подняла руки в классическом жесте капитуляции. — Я думала, ты меня заметила.

Я провела рукой по своим очень мокрым и уродливым волосам.

— Должна была заметить, — черт. Я так сосредоточилась на Лиаме и на происходящем в моей голове, что не обращала внимания на окружение. Глупая ошибка. Конечно, это место должно быть убежищем или типа того, но за последние полтора года я поняла, что ничего нельзя принимать как должное. Сюрпризы вечно поджидали на пути. Что-то всегда шло не по плану.

Люди, которым я доверяла, вечно запирали дверь и не пускали меня.

Я сердито посмотрела на дверь, подумывая сорвать эту чертову штуку с петель.

— Я думала, ты пошла обратно в библиотеку, — лучше пока что оставить дверь в покое. Мишель явно доложит о случившемся Рейчел. Не то чтобы я боялась маленькой старушки…

Ладно. Хорошо. Я немножко боялась этой старушки.

— Уже сходила и вернулась, — она подняла ремень сумки, висевшей на ее плече. — У меня для тебя кое-что есть.

Я приняла от нее сумку, нагруженную книгами и бумагами.

— Что это?

— Исследование, — Мишель кивнула в сторону сиденья на подоконнике в конце коридора. Я думала, это может быть уловкой, чтобы увести меня от Лиама, но несколько метров не сыграют никакой разницы. С такого расстояния ему даже не придется прикладывать усилия, чтобы подслушать наш разговор, но я не потрудилась говорить об этом Мишель. Однако я приняла приглашение сесть. Вообще-то я совсем не против поговорить, устроившись на гигантской мягкой подушке, даже если усну после первых двух предложений.

Лиам, наверное, вымотался не меньше меня. И наверняка знал, что кто-то из них может вернуться. Поэтому и запер дверь. Не пытался же он избегать меня или типа того.

И я собиралась повторять это себе, пока не поверю.

— Я так понимаю, это не новая книга Дж. Р. Уорд, — сказала я, достав большую книгу в старом тканевом переплете. — «Родословная Армстронга» — это название не в ее духе. Может, она бы озаглавила ее «Любовник с сильными руками», но и это не совсем то.

Мишель прищурилась, стоя рядом со мной.

— Разве ты не мала, чтобы читать Дж. Р. Уорд?

— Разве я не мала, чтобы пытаться свергнуть правительство, руководившее несколько сотен лет?

— Туше, — Мишель не расслабилась на подушках, как я. Нет, она примостилась на краешке, держа спину прямой, а плечи расправленными. Я подумала, может, она посещала католическую школу. Мне всегда казалось, что монашки заставляют детей сидеть вот так. — На самом деле, за этим я и пришла. Ты знаешь, кто такой Реджинальд Армстронг?

— А должна знать?

Мишель забрала книгу из моих рук и полистала страницы, пока не дошла до самого конца.

— Вот, — сказала она, протягивая книгу обратно. Страницы были организованы по типу учетного журнала и велись от руки. Она показала на верх страницы, где красными чернилами было написано имя «Реджинальд Армстронг».

— Таааак…

— Имена, написанные ниже — это его дети.

Я просмотрела список. Луис. Эвелин. Глэдис.

Подождите.

— Глэдис Армстронг. Мне знакомо это имя.

Откуда оно мне знакомо?

— Информация об ее семье… — она сверилась с указателем возле имени, — на странице 173.

Я перелистнула на нужную страниц и сразу поняла, где слышала это имя.

— Глэдис Армстронг потом стала Глэдис Минтер. Она была моей прабабушкой, — я вспомнила, что видела это имя на генеалогическом древе, которое бабушка Хэйган в прошлом году подарила мне на день рождения. Я не ушла дальше уровня прабабушек и прадедушек, но это имя запомнилось, потому что я втайне порадовалась, что моя мама не придерживалась традиции Лейк Каунти и не назвала меня в честь своей бабушки. Глэдис Донован. Жуть какая. — Откуда у тебя книга с именем моей прабабушки?

— У нас есть книги с родословными всех оборотней. А это твоя книга.

Родословные всех оборотней…

Я листала страницы, замечая, что некоторые имена написаны красными чернилами, и рядом со многими есть пометка ЛС. Все эти имена были мужскими.

— Мой прапрадед был оборотнем?

Мишель кивнула.

Охренеть. Вот это новости. Хотелось бы мне знать об этом год назад.

— Тогда я из-за этого стала оборотнем? Я настоящий оборотень, а не какая-то сумасшедшая реинкарнировавшая луна, прикидывающаяся оборотнем.

Взгляд Мишель скользнул по коридору в сторону комнаты Лиама. Заговорив, она понизила голос.

— Я знала, что ты не повелась на все эти россказни о магии и волшебстве, так что я вернулась и поискала другую информацию по нашим базам. Мне повезло, правда. Кое-кто буквально прошлым летом обновил данные о родословной Армстронгов.

Прошлым летом я получила свою копию генеалогического древа. Совпадение? Сомнительно. Бабуля Хэйган всегда была умной леди.

— Моя теория сводится к тому, — продолжала Мишель, — что прошлой весной что-то подтолкнуло тебя обратиться. Может, травма из-за несчастного случая, близость к другим оборотнем или…

— Переливание крови от оборотня?

Наконец-то что-то нарушило ее идеальную собранность.

— Тебе сделали переливание крови от оборотня?

— Ты знаешь о несчастном случае?

— Ты про то, когда на тебя напал «дикий койот», и ты едва не умерла? — она показала пальцами кавычки на словах «дикий койот».

— Да, после этого мне требовалось много крови. У нас маленький госпиталь, где не так много запасов крови, так что мой приемный брат Джэйс стал донором.

— Джэйс Донован из стаи Хэйганов? Оборотень-койот?

Да, я видела изъяны в своей логике, и видит Бог, Джэйс бы уже докопался, если бы был здесь.

— Но оборотень и есть оборотень, верно? — рассуждала я вслух. — Типа, всех нас заставляет оборачиваться одно и то же, разница лишь в том, в какое животное мы обращаемся.

— И то, что заставляет оборачиваться, может быть одинаковым для волков и койотов.

— И может пробудить спящие склонности к оборотничеству в праправнучке оборотня.

Улыбка Мишель была широкой и щеголяла теми же вездесущими ямочками.

— Я так и знала! Я знала, что существует научное объяснение!

Эта девочка реально начинала мне нравиться.

— То есть, ты тоже не веришь в россказни о волшебстве?

Мишель показалась мне одной из тех вечно серьезных и чрезвычайно собранных девушек, которые придерживались настолько строго правильного пути, что даже черно-белая палитра казалась слишком разнообразной. Так что когда она фыркнула и сопроводила свое «нет» весьма запретным крепким словцом, я едва не свалилась с подушки на подоконнике.

— Если ты пропустила, мои способности скрыты.

Как будто кто-то пропустил несколько грубое заявление ее бабушки.

— Какое это имеет отношение?

Мишель вздохнула и прислонилась к стене. Мне казалось, что это настоящая Мишель, которую мало кто видел. Мы сроднились? Мы теперь друзья? У меня всегда было мало друзей, и те, что имелись, появлялись по умолчанию или случайно. Я не знала, как это работает, но может, как-то так и получилось.

— Представь, что всю жизнь живешь в окружении необъяснимых вещей и слышишь, что это магия, но тебе самой не доводилось испытать эту магию на себе.

— Наверное, это может немного раздражать…

— Нет, не раздражать, — огрызнулась она. Я приподняла брови. — Ладно, может, немного и раздражает, но самое главное, что ты начинаешь думать о причинах, настоящих причинах, по которым это работает у других людей, но не у тебя.

— Ты ищешь науку и логику, — я определенно понимала, чем это манит. — Вот что в этих бумагах? Наука, скрывающаяся за тем, кто мы такие?

— Если бы. К сожалению, всех, кроме нас с тобой, устраивает магическое объяснение. Я стараюсь как можно больше узнать о генетике и прочем, но обычно я так занята работой в библиотеке… — она пожала плечами, словно тут ничего страшного, но я видела раздражение на ее лице. — На прошлой неделе Мари сказала, что нам надо начать изучать историю Альфа-Самки. Поскольку она может Видеть то, что нужно, но не обладает навыками исследования, я не сразу сумела найти то, к чему ее тянуло, но в итоге мы пришли к этому. Я подумала, это может помочь.

— Спасибо, — я пролистала первые страницы, и мое внимание уже привлекло кое-что. — Серьезно, я очень благодарна.

— Обрати особенное внимание на то, что в конверте. Достать это было очень сложно, а значит, никто наверняка не должен это видеть.

Когда я наконец-то сумела оторвать глаза от своих новых сокровищ, Мишель стояла на лестнице.

— Я ничего не знаю о магии или судьбе, но я знаю людей, — сказала она. — И я знаю, что ты хорошая. Может, я не умею Видеть или обращаться, но мой папа позаботился о том, чтобы я научилась стрелять из ружья. Если я тебе понадоблюсь, просто скажи.

***

Я сомневалась, что когда-нибудь позову Мишель в сражение, но я поставила ее на вершину списка «людей, у которых можно получить информацию». То, что она собрала на Альфа-Самок, просто поражало. Я так устала, что едва держала глаза открытыми, но сидела в постели и долго читала. Я начала с того, что лежало в конверте. Сначала я не поняла, что там такого важного — это перевод каких-то записей, сделанных две тысячи лет назад. Затем я наконец-то увидела. Там значилась одна Альфа-Самка за другой, и все они были оборотнями. Их дочери были оборотнями. Две тысячи лет назад женщины-оборотни жили и процветали. Конечно, нынешний режим скрывал такую информацию. Иначе кто тогда поверит в пропаганду о том, что «девочки слишком слабы для обращения»?

Перевод был неполным, и наверное, это связано с тем, что изначальный манускрипт был написан на свитках пергамента или типа того, но что-то случилось примерно в то время, когда они прибили сына Бога (или Солнце, в зависимости от верований) гвоздями к кресту. В записях ужасно не хватало деталей, но оба Альфы внезапно умерли в юном возрасте, не оставив детей. Насколько я поняла, в то время умерло много оборотней, и в Альфа-Стае осталось лишь несколько мужчин-оборотней и Провидица. После этой смены руководства около пяти лет длился период, когда очень юная девочка-оборотень занимала должность Альфы, но потом дочь Провидицы, изначально занимавшей эту роль, указывалась как Альфа. С тех пор там постоянно значились Провидицы, а количество женщин-оборотней резко сократилось.

Две тысячи лет. Я не могла уложить в голове такой долгий период. Многие ли знали о происходящем? Многие ли закрывали глаза? Многие ли добровольно участвовали в этом?

Мне хотелось верить, что таких было мало. Мне надо верить. Я, может, и не была фонтаном счастливых мыслей, как Талли, но мне надо хотя бы немного верить в человечество и считать, что большинство людей не позволило бы подобному твориться так долго.

Я схватила телефон, который Мишель оставила в сумке, и пролистала сохраненные контакты.

— Алло?

— Миссис Рейчел, это Скаут.

Я услышала шаги, затем закрывающуюся дверь.

— Что такое? Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось. Я в порядке. Просто… — как бы это спросить? — Я хотела поинтересоваться, как вы узнали, что происходит с женщинами-оборотнями.

— Понятно, — раздался шаркающий звук — возможно, она выдвинула стул. — Тебе интересно, как это так долго сходило им с рук. Насколько глубоко коррупция пустила корни.

— Да.

— Все не так плохо, как ты думаешь, — я не потрудилась говорить, что она не знает, о чем я думаю. — Нельзя сказать, что все знают происходящем. Я считаю, что большинство Альфа-Самцов, а то и все Альфа-Самцы пребывают в неверии.

— То есть, Стефан реально может быть невиновен?

— Стефан убил мою племянницу и ее мужа, затем приложил немало усилий, чтобы выследить моих племянников и сделать то же самое с ними. И, если я не ошибаюсь, он пытался отрезать тебе голову.

— Ладно, может, с «невиновным» я погорячилась.

— Ты хотела сказать, что он не причастен к геноциду женщин-оборотней, и я думаю, что это может быть как правдой, так и неправдой. Я знаю лишь то, что на момент моего отъезда из Логова он не был в курсе.

— А кто был в курсе?

— Альфа-Самка и та девушка, которую она готовила себе на замену. Александрия.

Подождите. Мама Алекса и Лиама должна была стать Альфой?

— Я думала, это вы были потенциальной Альфой.

Мягкая усмешка.

— Это было много, много лет назад. Меня уже пропустили и начали обучать как библиотекаря, хотя я не планировала уезжать и использовать эти знания. Это был просто способ занять себя. Но потом Александрия пришла ко мне. Она сказала, что Альфа-Самка отвела ее в сторонку и рассказала историю о Лилит, демонице, стремящейся стереть Провидиц с лица Земли. По ее слова, Лилит в каждом поколении рождается в обличье женщины-оборотня, которые по своей сути являются выродками. Чтобы защитить мир и Провидиц, Альфа-Самки должны следить, чтобы ни одна женщина-оборотень не дожила до взрослого возраста. Эта история звучала убедительно, и я почти была уверена, что Александрия поверила в нее, но все же ей приходилось тяжело. Она пришла меня и попросила Увидеть правду в сказанном, — на линии воцарилась пауза. — Мы обе уехали из Логова к концу месяца. К концу года Александрия начала действия, приведшие к мятежу, к которому примкнула и ты.

Мою грудь сдавило, желудок взбунтовался. Мне хотелось свернуться в комочек и плакать, но я не могла понять, что вызвало эту почти паническую атаку. Что-то в моем подсознании было не так, но я никак не могла сообразить это сознательно. К счастью, Рейчел знала.

— Ты гадаешь, что тебе делать. Ты боишься пролить кровь невиновных.

Да. вот именно.

— Лиам сказал, что Сарварна верит, будто поступает правильно. Ведь это он имел в виду, так? Она искренне верит, что я зло, зацикленное на геноциде Провидиц.

— Разве это отменяет то, что она сделала? Смертные приговоры, которые она вынесла?

Я положила голову на подушку. Она внезапно показалась слишком тяжелой.

— Ты говорила с ней, видела, как она обращается с другими. Ты серьезно думаешь, что правда как-то меняет ее действия? Ты искренне веришь, что она позволит жить кому-то, кто может отнять у нее власть?

— Что насчет Стратиго и Таксиархо? Они не злые, — я знала это по тем часам, что провела с ними в подвале. Конечно, они приставили к моей голове оружие и повели на смерть, и мне пришлось убить одного из них, чтобы выжить, но они всего лишь люди. При других обстоятельствах я могла бы подружиться с некоторыми из них. Разве их вина, что они работали на извращенную систему? Знали ли они вообще об этом? — Некоторые из них умрут, некоторые уже умерли из-за меня.

— Нет, они умрут из-за этой войны. А на войне всегда погибают невиновные.

Глава 26

Лиам стоял перед плитой, когда я наконец-то очнулась от глубокого сна, вызванного измождением, и выбралась из своей комнаты.

— Знаю, по идее время ужина, но завтрак показался более заманчивым, — сказал он, не поворачиваясь ко мне.

— Отличная идея, — а пахло еще лучше. Я прошла мимо тостера как раз в тот момент, когда оттуда выскочило два ломтика хлеба. Я взяла нож для масла, банку маргарина и взялась за одно из немногих кулинарных дел, которые мне доверяли дома. — Лиам, нам надо поговорить.

Я ожидала преувеличенного вздоха или раздраженного сердитого взгляда, но вообще не получила ответа.

Ноль реакции.

Ничего.

Совершенно ничего.

— Я не эта Лилит.

— Рейчел сказала, что ты Лилит, а она Видит правду, — несгибаемый Лиам был несгибаемым.

— Моим прапрадедом был Реджинальд Армстронг, оборотень, — по-прежнему ноль реакции. — Думаю, я родилась с генами оборотня, но они не активировались, пока после инцидента мне не сделали переливание крови от Джэйса, — и все равно ноль реакции. — Видишь? Вот настоящая причина, по которой я могу оборачиваться. Никакое не воплощение луны, и не отпрыск божества. Я просто нормальная девочка с ненормальной генетикой.

Наконец, Лиам посмотрел на меня.

— Почему ты решила, что одно исключает другое?

— Лиам, ты же не можешь всерьез верить, что я какой-то предначертанный лидер, посланный спасти расу или типа того. Это бред, и ты это знаешь.

И вот оно, то раздражение и злость, которых я ждала.

— Почему? Почему это бред?

— Потому что! Нет никаких предписанных путей и предначертанных лидеров.

— А если я верю в такое?

Я привалилась к кухонному шкафчику.

— Брось, Лиам. Ты сам сказал. Ты не веришь в судьбу. Ты же не Алекс.

— Нет, я не Алекс, — он повернулся к плите и принялся ожесточенно тыкать в жарящиеся яйца. — Жаль, что ты не вспомнила об этом раньше.

— Что это значит?

Снова тыканье в яйца. Я сама подумывала кое-кого тыкнуть, только не лопаткой, а кое-чем поострее.

— Ты меня бесишь, — хотя, если честно, я не знала, то ли дело в том, что он ведет себя как засранец, то ли в том, что я чувствовала силу его пульсирующей злости. Наверное, и то, и другое. — Можешь ты просто повернуться и поговорить со мной?

Он с грохотом швырнул сковородку на стол, и его плечи сгорбились, когда он втянул вдох.

— Это неправильно, — сказал он яичнице.

— Это из-за образования пары? — я же могу быть храброй и поговорить об этом, верно? — Слушай, Лиам, думаю, наши волки как-то сделали выбор за нас, и…

— Это неправильно! — он отпрянул от стола. Как только наши глаза встретились, он опустил взгляд. — Ты пара Алекса. Он выбрал тебя. Он любил тебя.

— Если ты вдруг забыл, Алекс мертв, — не знаю, кто был сильнее шокирован и потрясен тем, как безжалостно эти слова слетели с моего языка, Лиам или я. Я знала, что боль, пронзившую сердце, ощутили мы оба. И я знала, что когда он ушел с кухни, я должна была его отпустить.

***

Я не очень хорошо справляюсь с прямолинейным отвержением. Отвержение в принципе? Эх. Ничего страшного. Люди в принципе отстойные. Мне плевать, что они думают обо мне. Но мне не плевать на мнение Лиама. Совсем не плевать. Совсем, совсем не плевать. Чем больше я думала об этом, тем больше переживала, и тем больнее мне было.

Мы три дня избегали взаимодействия друг с другом, насколько это возможно. В те редкие случаи, когда нам приходилось быть в одной комнате (например, когда его тетя Рейчел пришла нас проверить), мы натягивали маску апатии. Мой блуждающий взгляд и старательно нейтральное лицо не выдавали задетого эго, как и скучающая мрачная гримаса Лиама не показывала его настоящую злость.

Не знаю, как и почему он оказался в гостиной, где я устроила себе марафон «Аббатства Даунтон». Может, он был невнимателен, а может, это делалось намеренно. Как бы там ни было, в одно мгновение я смотрела, как профессор Макгонагалл отчитывает какую-то бедную леди, а в следующую секунду уже не заметила бы даже голого Дженсена Эклза на экране, потому что на пороге стоял Лиам.

— Не спится? — спросила я, не поворачиваясь и будучи уверенной, что он исчезнет как призрак. — Мне тоже, — я помнила о сне. Мне хотелось сна. Просто он не приходил ко мне.

Не сказав ничего, он ушел. Я так и знала. Но я не ожидала, что он вернется.

— Лиам? — я повернулась и увидела волка, выглядывавшего поверх подлокотника кресла. — О. Привет, — я погладила его по голове, затем наклонилась, чтобы чмокнуть его в морду. — Ты же знаешь, что это жульничество, да?

Волк тявкнул и попятился на пару шагов. Прекрасно понимая его намерение, потому что я заделалась доктором Дулитлом или типа того, я встала и пошла за ним. Мы вернулись в мою комнату. В ту ночь, впервые с нашего маленького разговора на кухне, я крепко проспала всю ночь. Следующим утром он ушел, но его запах все еще сохранился на подушках.

***

— Если ты на втором повороте перенесешь вес на правую ногу, то сможешь вложить больше силы в пинок.

Я задрала низ футболки, чтобы промокнуть пот со лба. Ну, главным образом, чтобы промокнуть пот. Это также здорово скрыло лицо, пока я не вышколила свое выражение.

— У меня нет времени на это, — сказала я, поворачиваясь к нему с абсолютно нейтральным лицом. — Я же выполняю удар с разворота. Я потеряю равновесие.

Лиам потер затылок. Его тщательно поддерживаемая маска впервые соскользнула.

— Сделай это частью того же движения. Инерция тебя поддержит. Смотри… — он подошел ко мне сзади и положил руки на мои бедра. — Начинай разворот… — я преувеличенно медленно подняла ногу. —…И когда ты опускаешь эту ногу… — Лиам руками изменил положение моих бедер, чего я совсем не ожидала. В результате я повалилась на него и едва удержалась, вцепившись в его плечи.

Он посмотрел вниз. Я посмотрела вверх. Наши лица разделяли считанные сантиметры. Я чувствовала его дыхание на своих губах…

В дверь громко постучали.

Не знаю, что мне хотелось сделать с пришедшим — убить или расцеловать за то, что нам помешали. Оба варианта казались мне заманчивыми, пока я тащилась за Лиамом по коридору. Нам оставалось всего несколько метров, когда я уловила их запах.

— Мы пришли с миром, — сказал голос, который я знала как свой собственный.

Лиаму хватило ума отодвинуться с дороги, когда я бросилась к двери. Джэйс поймал меня за талию, но инерция отшвырнула нас прямо на Тоби.

— Воу, успокойся. Люди подумают, что ты рада меня видеть, — сказал он, пока я рыдала у него на плече, не в силах перевести дыхание от слез. — Скаут, это же счастливые слезы, да?

— Я скучала по тебе, — выдавила я.

— Эй, я тоже по тебе скучал, — он крепче обнял меня, а потом я почувствовала, как еще одна рука скользнула по моей спине, и в носу защекотало от запаха шампуня Талли. Кто-то погладил меня по волосам, другая ладонь сжала мое плечо. А потом еще одни руки притянули меня в групповое объятие, и я наконец-то нашла причину отстраниться от брата.

Я пыталась произнести его имя, но получилось только какое-то позорное блеяние. Это не имело значения. Чарли все равно всегда понимал меня и за последние восемнадцать лет не раз видел меня рыдающей.

— Эй, тише… — он мягко поцеловал меня в лоб. — Все хорошо. Мы здесь. Все хорошо.

Мне потребовалось неприлично много времени, чтобы взять себя в руки. В какой-то момент я почти справилась, но потом нечаянно заметила, что у Тоби глаза тоже на мокром месте, и опять сорвалась. К тому моменту, когда я сумела формулировать слова, все пустили хотя бы по паре слезинок.

— Поверить не могу, что вы все здесь.

Тоби, Джэйс, Чарли, Талли и горстка других Хэйганов, в том числе и парень моего возраста, которого я никогда раньше не видела, стояли на крыльце убежища.

— Мы слышали, что какая-то чокнутая бросает вызов Альфам, и захотели посмотреть, — сказал Тоби, забираясь на перила крыльца. Там он сидел выше всех, как и полагается Лидеру Стаи.

Я запрыгнула рядом с ним.

— Сенсей.

— Скаут.

— Давно не виделись, — я не видела старшего брата Чарли с тех пор, как он фактически предложил свою жизнь в обмен на мою на том испытании в июле.

— Давно, — согласился он, осматривая меня критическим взглядом. — Дерьмово выглядишь, малышка. И эта стрижка… не очень тебе идет.

Потому что это же Тоби, который всегда заставлял меня чувствовать себя пятилеткой, я показала язык и надавила пальцем на нос так, чтобы он напоминал пятачок.

— Очень элегантное и зрелое поведение, Скаут. Надеюсь, ты используешь это во время своего вызова Альфа-Самке.

— Кстати об этом, — сказала я. — Откуда вы узнали, что мы здесь и готовимся к этому?

Тоби приподнял брови и посмотрел на Лиама, который прислонялся к косяку. Вот и облом Тоби с его доминированием. Лиам был неоспоримым победителем, даже когда лениво сутулился.

— Я думал, пора собирать отряды, — сказал Лиам.

Боже, я так любила его в этот момент.

Не то чтобы я прям любила-любила его.

А может, и любила.

Черт. Сейчас совсем не время для подростковой драмы с мальчиками.

— Я думала, мы подождем, пока не будем готовы?

— Ты готова, — сказал Лиам.

Что я там говорила, будто «люблю» его? Я имела в виду «ненавижу».

— Эмммм… Нет. Не готова.

— Эммм… Да. Ты готова, — он с пятницы не мог смотреть на меня, но теперь без проблем поддерживал зрительный контакт. — Ты дважды в день поднимаешь 90 кг, пробегаешь восемь километров и за минуту делаешь больше отжиманий, чем большинство американцев за час. Ты в отличной форме.

Джэйсс рассмеялся, хотя я не была уверена, что ему показалось таким смешным.

— Рад видеть, что за последние несколько месяцев вы справились со своими разногласиями.

— Это ее мы хотим сделать нашей новой Альфой? — это блестящее заявление исходило от Маки, кузена Джэйса, который мне нравился даже меньше грибка на ногах. Этот мелкий засранец вырос в наглого подростка и сделался абсолютно стремным сальным типом. После встречи с ним мне хотелось помыться. — Напомните-ка мне, почему?

— Наверное, это как-то связано с тем, что Скаут — сестра Иисуса, — услужливо подсказал Лиам.

— Я Иисус?

— Джэйс! — Талли треснула его по руке, выпучив глаза. — Не надо тут богохульства.

— Эй, он первый начал!

— Я не знал, что у Иисуса есть сестра, — Чарли прислонялся к перилам. Я притворилась, будто не вижу трости, которую он пытался спрятать за столбиком.

— У него нет сестры, — сказала я. — Просто Лиам и его семья страдают от бреда, передающегося по наследству.

— И что же, скажите на милость, подразумевает этот бред? — поинтересовался Чарли.

— О, ничего нового. Я буквально дочь Бога, которая была Луной, но потом превратилась в первого Оборотня, а теперь переродилась, чтобы вывести свой народ из неволи и воцарить рай на Земле или типа того.

— Рай на Земле. Это типа шведский стол, состоящий из пиццы?

— Я скорее думала о Диснейленде без очередей.

— Я бы выбрал Юниверсал-парк, — сказал незнакомый мне парень. — У них там крутой аттракцион с Человеком-Пауком и сливочное пиво.

Я присмотрелась к нему повнимательнее и осознала, что он не член стаи Хэйганов. Мужчины Хэйганов были ростом пониже среднего, крепко сложенными, но не грузными, и притом зеленоглазыми. Этот парень был ростом метр восемьдесят, худым как палка и с огромными карими глазами на узком лице. Я решила, что он из другой стаи, хотя вообще сомневалась, что он оборотень. Было в нем что-то, хотя я не могла понять, что именно.

— Ты кто? — не самое вежливое знакомство. Мои бабушки и дедушки вчетвером впали бы в коллективный шок.

— Джошуа, — сказал он, протягивая большую костлявую ладонь. — Я сосед Джэйса по общаге.

Я явно не так расслышала…

— Сосед Джэйса? Из колледжа?

— Да, мэм.

— Джэйс каким-то волшебным образом получил соседа-оборотня?

— Оборотень? Это я-то? — Джошуа фыркнул.

Я резко развернулась к своему брату.

— Знаю, я сказала, что тебе надо быть честнее с тем, что ты оборотень, но я же имела в виду себя, сестру, которую ты знал всю жизнь. А не какого-то парня, с которым ты познакомился в августе. И я точно не просила привозить его на мой матч против Сарварны.

Джэйс прислонился к дивану-качалке, перед которым сидели они с Талли, и притянул свою пару к себе.

— Лиам сказал, что нам нужны люди.

— Оборотни. А не обычные люди.

— О, ну если это поможет, я не человек.

Чего, простите?

— Возможно, мне стоит представиться иначе, — он опять протянул руку. — Привет, я Джошуа, Бессмертный.

Я ждала, но никто не засмеялся.

— Бессмертных не существует.

Джошуа поднял руку и потеребил свое ухо.

— Это мне ущипнуть тебя, или ты сама должна ущипнуть меня, чтобы убедиться в моем существовании?

— И то, и другое докажет лишь то, что ты материален, — я вытащила карманный нож, который нашла в кармане толстовки. Используя движение, которое Лиам вдолбил в меня за зиму, я пригвоздила Джошуа к одному из столбов, поддерживавших навес над крыльцом, и приставила нож к его сонной артерии. — А мне надо узнать не это. Мне порезать тебя или ты сам себя порежешь? — я посильнее прижала кончик ножа к его шее, но не настолько, чтобы проткнуть кожу. Возможно, я приготовилась разделаться со всей Альфа-Стаей, если придется, но ни за что не смогу зарезать парня, который выглядел как кукла с «Улицы Сезам». Но я могла немножко попугать его, особенно если это положит конец глупой шутке, которую они с Джэйсом решили провернуть.

Его рука схватила мое запястье и выкрутила так, что я выронила нож.

— Никто никого не будет резать.

— Но я думала, что Бессмертные типа бессмертные.

— Так и есть. Если ты пырнешь меня ножом, я выживу, но это все равно будет ощущаться так, будто кто-то вонзил нож в мою шею.

Я покосилась на нож. У меня уже несколько дней не было нормального спарринга, и любой, кому хватило силы обезоружить меня, заслуживает того, чтобы с ним поиграть. Я верила, что Хэйганы не привезли бы того, кто не мог справиться с рукопашной схваткой ради забавы.

— Слышал поговорку «Что не убивает, делает нас сильнее?»

Я бросилась к ножу, но тот оказался отброшен пинком прежде, чем мои пальцы сомкнулись бы на рукоятке. А потом и меня пнули по ребрам — не настолько сильно, чтобы что-то сломать, но достаточно, чтобы выбить весь воздух из легких. Я отлетела назад, пока не врезалась в дом.

— Спасибо, но я и так достаточно силен.

Я бы с ним согласилась, но сперва надо было вспомнить, как дышать.

— Между прочим, — сказал Джэйс. — Я привез с собой своего друга Джошуа. Он Бессмертный. Не дерись с ним. Судя по всему, эти парни аномально сильные.

— Спасибо, — я встала и потянулась. Мои ребра ныли, но не были сломаны. Я чувствовала, как на левом плече формируется синяк от того, как я смачно вписалась в кирпичную стену. — Ты как всегда вовремя.

— О, и я уже потрогала его, чтобы проверить, — добавила Талли с лукавой улыбкой.

— Супер. Ты переманил Талли на сторону зла, — я покрутила запястьем, которое, похоже, безупречно работало. — И не думай, что я не вижу твои попытки скрыть смех, Чарли Хэйган. Ты теперь тоже в моем списке.

Чарли попытался подавить улыбку, но потерпел провал.

— Мы подумывали сказать тебе сразу, но решили, что так будет веселее.

Джошуа, похоже, развлекался вместе с остальными.

— Я так понимаю, ты был в курсе этой подставы?

— Я всегда хотел проверить, справлюсь ли с оборотнем, — он пожал худыми плечами, которые не должны были вмещать столько силы. — Это показалось хорошей тренировкой.

Когда я поковыляла к дивану-качалке, возле которого Лиам подпирал стенку, я еще раз окинула Джошуа взглядом, на сей раз не скрывая своей оценки. Да, его руки были длинными и худыми, но не лишенными мышц. Его поза должна была казаться расслабленной, но присмотревшись, я заметила стойку воина. Судя по тому, как он среагировал на мою агрессию, я предположила, что он был натренированным. Чрезвычайно натренированным. Типа, на уровне Джейсона Борна.

— Бессмертные реальны.

— Так же реальны, как Шифтеры и Провидцы, — сказал он.

— И как Тауматурги, ведьмы?

— Я встречал нескольких из них.

— Как это работает? И как ты оказался соседом моего брата?

— Как это работает — не твоего ума дело, и Джэйсу просто повезло.

Ну да, конечно. Что-то это звучало очень удобно.

Я опустилась на диван-качалку.

— Скажи-ка мне, Бессмертный Джошуа, зачем ты здесь?

— За тем же, что и остальные. Альфы отняли кое-кого, кто мне дорог. Поскольку я не могу воскресить своих близких, придется довольствоваться местью.

— Забавно, а я думал, что мы все пришли сюда помереть, чтобы Скаут почувствовала себя особенной, — Маки развалился на диване напротив меня, отчего нельзя было не заметить презрение в моей адрес. — Ну типа, она реально так хороша в постели, что вы готовы умереть, лишь бы вам еще разок перепало? — этот вопрос адресовался Лиаму и Чарли. — Если так, мне тоже надо поразвлечься с ней, пока мы не схлестнемся с Альфами.

Оборотни быстрые, но на фоне мы все выглядели черепахами, когда Лиам пересек крыльцо и схватил Маки за горло.

Знаете те моменты, когда правильный выбор безумно очевиден, и вы знаете, что надо поступить правильно, но просто не можете себя заставить? Вот для меня это был такой момент. Я знала, что должна остановить Лиама. Маки уже начал синеть, ради всего святого. Естественно, он должен остановиться. И естественно, я должна была сказать «Лиам, поставь этого идиота на место», но я этого не сделала. Я смотрела, как Маки хрипит, а его ноги болтаются в пяти сантиметрах над землей. Я смотрела на Лиама, который замер неподвижно как статуя. Я слышала, как Джэйс сказал «Чувак, он же не может дышать», а Чарли пробормотал что-то в духе «Оно того не стоит», но я ничего не сделала. Наверное, если бы Тоби не вмешался, я бы просто сидела и смотрела, как Лиам его убивает. Хотя сомневаюсь, что Лиам зашел бы так далеко.

— Он трус и предатель, — Лиам бросил его обратно на диван-качалку. Сделав первое умное решение за свою жизнь, Маки остался на месте и не сказал ни слова. Хотя, наверное, сложно говорить, когда хватаешь ртом воздух. — Хочу, чтобы к утру его здесь не было, — сказал Лиам и ушел в дом, не удостоив нас повторным взглядом.

— Да он рехнулся, — просипел Маки, как только ему хватило для этого воздуха.

Наконец-то посчитав нужным что-то предпринять, я встала перед этим неудачником. За случившееся прошлым летом можно винить многих, и наверняка это случилось бы безо всякой помощи, но я могла думать только о том, как Маки спровоцировал цепочку событий, из-за которой я оказалась перед гильотиной.

— Из-за тебя умерли трое, один оказался в коме, а твой кузен не может ходить без чертовой трости. Ты заслужил все дерьмо, что с тобой случается, Маки. Это называется «карма», и она та еще сучка в отношении тех, кто этого заслуживает, — я наклонилась и оскалилась. — Иронично, но я такая же.

— Что я сделал? Я ни в чем не виноват! Это все ты, больная идиотка!

— Мы все знаем, кто сделал тот звонок стае Мэттьюс, который и привел к нам Альф, так что заткнись, — я наклонилась еще ближе, чтобы он ощутил мое дыхание на своем лице. — Лиам не шутил. Тебе лучше исчезнуть к утру, но не стесняйся воспользоваться моим телефоном перед уходом, чтобы позвонить. Передай Сарварне мою ненависть.

Это был блеф наугад, но его лицо подтвердило мою правоту.

— Из-за тебя они все погибнут, — сказал он. — Моя семья. Мой отец. Они все умрут просто потому, что ты считаешь себя такой особенной. Великая и ужасная Скаут Донован. Я с детства терпел тебя и твою святошность, — в его взгляде горела чистая ненависть. — Мне не терпится увидеть, как тебя поставят на место.

— Новый дедлайн, — я села на пятки. — Или ты уходишь отсюда в течение пятнадцати минут, или я закончу то, что начал Лиам.

Я ожидала многого, но точно не пистолета. Я метнулась влево, схватила Маки за руку и использовала инерцию его движения, чтобы перебросить его через себя… и прямиком в костер под открытым небом, который Лиам развел ранее.

— Тебе лучше остановиться, упасть и покататься, приятель, — сказал Джэйс, когда горящий Маки заскочил обратно на крыльцо.

Тоби набросил плед на плечи Маки и повалил его на землю.

— Четырнадцать минут, — мой голос звучал холодно и твердо вопреки адреналину, курсировавшему по венам.

Маки скинул плед, и я увидела ожоги на его левой руке и спине там, где рубашка оказалась прожжена. Они выглядели болезненными, но не угрожали жизни. Отправив нас напоследок в пешее эротическое путешествие, он спрыгнул с крыльца и абсурдно ленивой походкой направился к дороге.

Глава 27

— Как у тебя на самом деле дела? — спросила я у Чарли, плюхнувшись рядом с ним на диван-качалку. Взрослые разбрелись по кроватям и надувным матрасам, оставив толпу моложе двадцати лет тусоваться на крыльце.

— Я в порядке, — он выглядел искренне сбитым с толку. — А что?

Я схватила его трость и покрутила, как те девчонки из марширующего оркестра крутят свои деревянные палки.

— Да просто.

Джэйс, который опять обнимался с Талли, протянул руку и забрал трость, которая не перестала вращаться в его руках.

— Его левая нога и спина в ужасном состоянии. Позвоночник был сломан, а нога пострадала от пулевого ранения. Он должен был выстрелить во внутреннюю сторону бедра, но промазал.

Я сложила пальцы пистолетиком и навела на свою ногу. Затем попробовала под другим углом. И еще под другим углом.

— Ладно, сдаюсь. Как ты промазал?

Чарли сполз пониже по сиденью и поднял здоровую ногу. Трость взлетела в воздух. Он поймал ее не глядя до того, как она ударила бы его по голове.

— Видимо, я просто неуклюжий.

Я рассмеялась, потому что от меня ожидали этого, но это казалось неправильным. Я взяла его под руку и положила голову на его плечо. Когда-то возможность сидеть так с Чарли вызвала бы восторг в моем сердце, но теперь это оказало противоположный эффект. Возможность прикасаться к нему и знать, что он в порядке, успокаивала меня.

— Ты же знаешь, что я очень зла на тебя, верно? Что это за идиотское решение? О чем ты думал, пытаясь в одиночку разделаться с Альфа-Самцом и тремя членами Альфа-Стаи?

— Сначала я думал «Я не позволю им убить одного из моих лучших друзей»; потом я думал «Я не позволю им убить меня», а под конец я думал, что торт — это ложь, но почти уверен, что тогда уже сказывалась травма мозга.

— Во-первых, торт — это ложь? Ну спасибо за веру. А во-вторых, травма мозга? Серьезно?

Джошуа, который уже на две трети заснул, приподнял одно веко.

— Кто сказал «торт»?

— Да не столько травма мозга, сколько сотрясение, — сказал Джэйс.

— Сотрясение — это и есть травма мозга, гений.

Джэйс посмотрел на Талли, и та подтвердила мою правоту.

— Ну, его мозг больше не травмирован, так что все в шоколаде.

И снова Джошуа приоткрыл глаз.

— Кто сказал «шоколад»? — а потом он захрапел.

— У него расстройство пищевого поведения или расстройство сна?

Этот парень казался неплохим, и я вовсе не возражала против принципа «враги моих врагов — мои друзья», но Джошуа был каким-то странноватым.

— Это проблема с биоритмами, — сказал Джошуа, не открывая глаз. — Бодрствование весь день убивает меня.

— Справедливости ради, ты ужасный сластена, — сказала Талли. — Видимо, вечная жизнь позволяет сидеть на диете из сахара и крахмала без опасения заработать себе диабет.

— Ты просто завидуешь.

— А ты каким-то образом разговариваешь и храпишь одновременно. Иди в кровать.

— Талли Мэттьюс, я тебе в деды гожусь. Не указывай мне, что делать.

Мы все сидели и смотрели, как Талли сверлит его взглядом.

— Ладно, — он капитулировал буквально через тридцать секунд.

Вскоре после того, как Джошуа уполз в дом, все начали поддаваться измождению. Я тоже устала, но пока не могла загнать себя внутрь. Из-за притока людей Мишель перераспределила спальные места, отчего мы с Лиамом оказались в одной комнате. Я не хотела оказываться в такой ситуации. Так что я оставалась на крыльце, в коконе из одеял, и смотрела на звезды.

— Найдется местечко для меня?

Я приподняла одеяло с одной стороны.

— Для Талли место есть всегда.

Моя лучшая подруга устроилась рядом со мной и положила голову на мое плечо.

— Валяй, — сказала я, когда ощутила мягкое касание ее Видения. Поскольку она соприкасалась со мной, я знала, какие эмоции она испытала: удивление, сочувствие и, наконец, раздражение.

— Я снова сделала это.

— Снова сделала что? — переспросила она.

— Облажалась с образованием пары, — я потерла лицо ладонью. — Боже, я ненавижу этот аспект жизни оборотней. Разве отношения недостаточно сложны без этого сверхъестественного связывания на всю жизнь?

— Поговори со мной об этом.

— Зачем? Ты разве не прочла все в моей голове?

Она прижалась потеснее, и запах ее детского шампуня перебил все остальные запахи. Этот аромат вызывал столько воспоминаний, что у меня встал ком в горле.

— Может, мне надо, чтобы ты мне объяснила.

— А может, ты пытаешься применить какую-то психологическую фигню.

Тихая усмешка.

— Может, но ты все равно расскажи.

Я вздохнула.

— Рейчел говорит, что мы с Лиамом пара, и поскольку я улавливаю от него проблески эмоций так же, как когда ты проецируешь их на меня, я склонна ей верить.

Потому что давайте будем честны, именно этим и были те фантомные эмоции. Я никого не одурачила, притворяясь, будто это не так.

— И ты не хочешь быть парой Лиама?

С неба упала звезда, и я как маленькая девочка молча загадала желание.

— Ты знала, что по словам Рейчел ты звезда? Все Провидцы такие. Вы звезды, а я Луна. Не знаю, кем должен быть Джошуа. Может, он облачко.

— Скаут, ты уходишь от вопроса.

Да. Да, так и есть.

— Он не тот, кем я его считала.

— И это хорошо или плохо?

— Он не сердитый, — сказала я. — Ну, он сердится, но в то же время он грустит. И чувствует себя виноватым. И до ужаса подавлен бременем всего мира на его плечах.

— Мне это напоминает одну девочку со светлыми волосами.

— Он такой доминантный и командующий, что постоянно хочется его придушить, но когда никто не смотрит, он добрый и внимательный. У него даже есть чувство юмора.

— По описанию он отличный парень.

— Он замечательный парень.

— Не говоря уж о том, что он невероятно привлекательный.

— Да вообще до абсурда.

— Как думаешь, ты могла бы его полюбить?

— Я знаю, что уже люблю.

Боже милостивый. Я сказала это вслух. От этого все стало реальным, да?

— Так в чем проблема?

— Выбирай сама. Он думает, что я предаю Алекса. Его волк выбрал меня своей парой, но он это отрицает. Мы развязываем драку с самыми могущественными оборотнями на планете, и это не лучшее время, чтобы решать проблемы в отношениях, — ощутив вкус крови, я перестала кусать щеку изнутри. — И давай не будем забывать о том, какая Скаут «шлюшка в любви».

Талли приподняла голову.

— Что значит «шлюшка в любви»?

— Ну это та беспечная девчонка, которая влюбляется в каждого привлекательного парня, который попадается ей на пути. Чарли. Алекс. Лиам. Я такая «Ух ты! Красивый мальчик», и в следующее мгновение я уже рушу всем жизни, потому что мне хочется забраться внутрь них и навеки остаться жить там.

— Пожалуй, это самое нелепое и жуткое описание влюбленности, что я слышала.

— Влюбленность и правда нелепая и жуткая штука.

— И в то же время невероятно, изумительно прекрасная, — она ослепительно улыбнулась. — Знаю, ты думаешь, будто совершила ошибку, когда заставила Джэйса объявить меня своей парой, но это не так. Ты оказала нам самую большую услугу в истории человечества.

Нельзя было спорить с радостью, исходившей от нее.

— Тебе придется рассказать мне, как именно вы стали самой счастливой парой на свете.

— Расскажу. После этого.

— После чего?

— После того, как ты станешь Альфой.

Я не сдержала усмешку, сорвавшуюся с губ.

— Ты так подкупаешь меня остаться в живых, Талли Энн Мэттьюс?

— И принять титул, когда ты его заслужишь.

— Джэйс реально плохо на тебя влияет.

— Он говорит то же самое о тебе, — в ее голосе звучало веселье, но когда она села, все это испарилось. — Ты выживешь.

— Ну конечно, — я попыталась улыбнуться. — Мы со Смертью вечно нападаем друг на друга, и я оказываюсь победительницей. В этот раз ничего не отличается, верно?

— В этот раз от твоего выживания зависит надежда всей расы и сердце пары.

Я сердито посмотрела на нее.

— Спасибо. Как будто мне стресса не хватало.

— Я просто реалистка, как любят говорить дети.

— Какие дети?

— Родом из 90-х.

После этого мы сидели молча. Я думала о том, что я «надежда для всей расы», а Талли, возможно, слегка задремала.

— Ты же видишь изъян в своей логике, да?

А может, она просто сидела очень тихо, чтобы напугать меня до полусмерти, когда решит вновь заговорить.

— Моя логика всегда железобетонная, но какое именно логичное объяснение ты не понимаешь?

— Волк Лиама выбрал тебя своей парой?

— Наши волки… они сдружились. Всегда так было, — он был первым, что Волчица Скаут узнала в этом мире, и ее доверие никогда не ослабевало. Она считала его своим, и он, похоже, не возражал против таких заявлений. Их связь была неоспоримой. — Волк Лиам лишил выбора Человека-Лиама.

Это признание разрывало мое сердце надвое, так что мне не понравилось, что Талли посчитала это таким уморительным.

— Волк Лиам? Человек Лиам? Ты ведешь себя так, будто это две разные личности.

— Так и есть.

— А Волчица Скаут и Человек Скаут тоже отличаются?

— Конечно.

— Чем?

Почему она у меня спрашивает? Разве не она мне все объяснила в самом начале?

— Волчица Скаут полагается на инстинкты и действует без раздумий. А я слишком заморачиваюсь даже насчет того, чем позавтракать.

— Но базовые вещи… верования, надежды, страхи, любовь — разве они меняются? Или Скаут всегда Скаут, как бы она ни выглядела?

Я видела, к чему все ведет.

— Это другое…

— И даже если волк Лиама принял решение взять тебя в пару (хотя я ни на секунду в это не верю), то ты игнорируешь один факт. Даже если есть волк, который иногда забирает контроль у человеческой формы, это же Лиам Коул.

Вот почему каждой девушке нужна лучшая подруга. Иногда надо, чтобы кто-то вытащил твою башку из песка и показал то, что ты отказываешься видеть из-за упрямства или глупости.

— Думаешь, он хочет быть со мной?

— Серьезно? Ты еще спрашиваешь?

Я привалилась к спинке дивана-качалки, и облегчение во мне воевало с раздражением.

— Тогда почему он так ведет себя? Не может он, что ли, просто поцеловать меня и сказать «Ура, мы нравимся друг другу и проведем всю жизнь вместе»? Неужели так сложно?

— Я не говорила, что у вас нет багажа прошлого.

— Алекс?

— Алекс.

И вот опять двадцать пять.

— Я знаю, что он не Алекс, Тал. Серьезно, знаю.

— Я-то понимаю. А вот Лиам в курсе, что ты это осознаешь?

— Эммм…

— А что насчет Чарли?

— Я никогда и не путала Чарли и Лиама.

— Ты же знаешь, что я не это имела в виду.

— Чарли и я… — как бы объяснить? — Я до конца жизни буду чувствовать ответственность за эмоциональное благополучие Чарли, и он будет делать дурацкие вещи вроде выстрела себе в ногу, чтобы защитить меня. Мы будем вечно любить друг друга, но как члены семьи. Любые наши шансы на романтические отношения умерли вместе с Алексом. Мы оба это приняли, — и хоть от этого мое сердце ныло, я целиком и полностью принимала это. — Однажды он встретит ту, которую я посчитаю достойной, и их дети будут называть меня «тетя Скаут». Каждый раз, когда они встрянут в проблемы, я буду рассказывать им что-то такое же ужасное, что мы вытворяли в детстве.

— Напомни, что я держала твоих настоящих племянников и племянниц очень, очень далеко от тебя.

— Ни за что, моя будущая золовка.

Талли погладила меня рукой по волосам.

— Я рискну предположить, что Лиам всего этого не знает.

— Ты имеешь в виду истории о нашем энергичном и не самом послушном детстве?

Классический мамский взгляд Талли.

— Что вы с Чарли не вместе.

— Да как-то ни разу не всплывало в разговоре.

— Тебе надо поговорить с ним, Скаут. Ты не можешь просто надеяться, что все разрешится само собой. Тебе придется приложить усилия.

— Знаешь, он наверняка подслушал весь разговор, так что я правда…

— Поговори с ним.

— Может, попозже?

— Может, прямо сейчас?

Я зарычала, но не потому, что Талли на меня давила. А потому, что она права, и я это понимала. Я посмотрела на второй этаж так, будто у меня было рентгеновское зрение.

Талли встала и потянулась.

— Я так понимаю, моя работа выполнена, — она схватила меня за руку и рывком подняла на ноги. — А теперь иди и заяви права на свою пару, Скаут Донован, лидер стаи Донован-Хэйган-Мэттьюс и будущая Альфа-Самка.

***

В моей постели лежал волк.

Нет. Не «волк». Мне надо перестать думать в таком ключе. Лиам. Лиам в форме волка лежал на моей кровати.

И если он мог жульничать, то и я могла.

— Это случилось в тот день, когда мы отбивались от стаи волков, — сказала я, сев на край кровати. — Знаю, я не говорила тебе раньше, но единственная причина, по которой я сумела так быстро обратиться посреди дня — это потому что я знала, что иначе ты умрешь, и я не могла этого допустить. Я не могла тебя потерять, — я зарылась рукой в его шерсть, и он положил голову на мою ногу. — Я сама едва не умерла. Знаю, ты в курсе, насколько все было плохо. Но говорю тебе, я была в том месте с Алексом, и мне дали выбор. Я могла тихо уйти в ту мягкую ночь и вечно быть с ним, или же вернуться и бороться с миром живых, чтобы быть с тобой, — я посмотрела в его глаза, и они были стопроцентно человеческими. — Я выбрала тебя, Лиам. Мне даже не пришлось раздумывать.

Я погладила шерсть на его голове и постаралась проигнорировать то, как дрожала моя рука.

— Знаю, ты не хочешь образовывать пару и все такое, и если честно, я думаю, мы слишком молоды, чтобы давать обещания на всю жизнь, но теперь уже дело сделано. Может, мы оба не планировали такого, и ситуация не идеальна, но так получилось. И может, это эгоистично, но я невольно рада, что остаток жизни смогу узнавать тебя. Ну типа, будет непросто, и у нас наверняка будут эпичные ссоры, которым посвятят отдельный том в Архивах, но я даже предвкушаю это.

Лиам встал. Мое сердце сжалось, я была уверена, что он обратится, но вместо этого он поудобнее улегся на кровати. Сначала я думала, что он опять меня отвергает, но потом он поднял голову и посмотрел на мою подушку, словно говоря «Ну и чего ты ждешь?» Зная, что я больше ничего от него не добьюсь, я забралась на кровать, отказавшись от одеяла в пользу его тепла.

Глава 28

— Они идут.

Я грохнулась у ног Талли, отброшенная туда Аномально Сильным Бессмертным Джошуа.

— Кто они? — просипела я. Я схватилась за ребра, наклонилась вправо и…

Ага. Некоторые определенно сломаны. Хорошо, что я становилась профессионалом в обращении по желанию, поскольку все использовали тренировку как повод выбить из Скаут все дерьмо. За сорок восемь часов мне пришлось залечить растяжение лодыжки, два сломанных пальца и вывихнутое плечо.

— Альфы, — сказала Талли. — Миша только что послала мне сообщение.

Пока Джэйс подлизывался к Сарварне, Талли сближалась с Провидицами Альфа-Стаи. Это во многих отношениях было более рискованной затеей. Никто точно не знал, что Видела Сарварна (слухи гласили, что это или возможности, или самые заветные желания человека), но все в нашем лагере соглашались, что это позволяло ей манипулировать окружающими. Это неплохо помогает, когда ты играешь в политику, но не упрощает поимку шпионов. Талли же имела дело с Провидицами, способными выловить мысли из ее головы. Один неверный шаг, и все закончится. К счастью, она вскоре узнала, что две наиболее могущественные Провидицы Альфа-Стаи (Миша и Лиззи) уже были в команде Скаут. Похоже, Миша увидела нечто очень убедительное, когда прикоснулась ко мне прошлым летом, так что за зиму они начали по возможности передавать Талли полезную информацию.

— А под «идут» ты имеешь в виду…?

Талли накрутила прядь волос на палец.

— Сюда. Они идут сюда.

— Мы знаем, когда?

Талли покачала головой, а Чарли выругался в углу, где они с Джэйсом поднимали штангу.

— Это был Маки, — сказал Тоби. — Проклятье, как он мог так поступить? О чем он думал, черт возьми?

Я прикусила язык, чтобы не прокомментировать мыслительные способности Маки. Его скользкая натура тяжело ударила по Тоби. Лидер Стаи считал, что подвел нас обоих. Я не уверена, что он, по его мнению, мог предпринять в отношении Маки. Разве что выдрать ему голосовые связки.

На пороге гостиной, превратившейся в спортзал, как по заказу появился Лиам.

— С ним в итоге придется разобраться.

— Я об этом позабочусь, — это было заявление, просящее разрешения. Лиам согласился, по-мужски хлопнув Тоби по плечу.

С проблемой Маки-Предателя определенно надо было разобраться, но мне казалось, что есть более срочные вопросы. Я села, стараясь не тревожить ребра.

— Что она задумала, Джэйс? Каким будет ее план, когда она доберется сюда?

Джэйс схватил бутылку воды и опустился рядом со мной.

— Почему ты спрашиваешь у меня? Ты — мозг операции. Я всего лишь служу усладой для глаз и иногда бросаюсь колкими репликами. По сути, как Тор в «Мстителях».

— Во-первых, Тор — бог…

— Это же ты сказала, что я Иисус.

— Во-вторых, если ты Тор, то я Локи. Я совсем не одобряю такое сравнение.

— Нее. Ты не Локи. У тебя рожки слишком маленькие. Думаю, эта роль достается Энджел. Разве ты не можешь представить, как она пытается захватить мир просто потому, что может?

— Разница между Локи и Энджел в том, что Энджел одержала бы успех, и три четверти мира наверняка остались бы довольны, — я уже видела, как она сидела бы на гигантском розовом троне и раздавала приказы. Большинство из них сводилось бы к тому, чтобы сделать мир как можно красивее. По меркам абсолютных правителей она еще не самый плохой вариант. — И в-третьих, это ты за последние девять месяцев подружился с ней. Само собой, ты лучше всех нас представляешь, как работает ее мозг.

— Скаут, я познакомился с тобой, когда мне было восемь недель, и я понятия не имею, как работает твой мозг. Почему ты решила, что я уже изучил Сарварну?

Я начала опускать голову на свои согнутые колени, но мои ребра напомнили, что это плохая идея.

— Знаешь, — сказал Джэйс. — Я мог бы просто позвонить ей и спросить.

— Это, пожалуй, худшая идея из всех, что я слышал, — сказал Чарли, избавив меня от необходимости говорить то же самое.

— Нет, вы подумайте, — Джэйс подался вперед от восторга. — Мы можем сделать как в полицейском сериале. Установить прослушку. Дать умным людям проанализировать ее слова и фоновый шум. Отследить звонок.

— У нас нет оборудования для прослушки или команды аналитиков, — заметил Тоби.

— Мы оборотни, и завтра ночью полнолуние. Нам не нужна прослушка. И Джошуа может справиться с отслеживанием звонка, верно?

— Да я это и во сне сделаю.

— Тоби коп, — заметила Талли. — Он наверняка сможет заметить что-то в разговоре.

— Эй, я не…

— И не забывайте, какие вы со Скаут ботаники, — Джэйс буквально потирал ладони.

— Отстойная идея, — я посмотрела на Лиама в поисках поддержки. — Скажи ему, что он дурак. Он меня никогда не слушает.

Лиам, этот придурок-предатель, только пожал плечами.

— Не знаю. Думаю, стоит попробовать.

Я продолжала возражать против того, что Джэйс называл операцией «Телефонный звонок» до того самого момента, как все мы расселись вокруг обеденного стола, а Джэйс уже держал в руках телефон.

Даже зная, что у Сарварны нормальный человеческий слух, я боялась даже сглотнуть.

— Добрый день, ваше величество, — Джэйс откинулся на спинку стула, и его поза отражала ту же небрежность, что и его голос. Рядом с ним сидела напряженная Талли, державшая его за руку. Он настоял на этом условии, желая убедиться, что Талли всегда знала, что было настоящим, а что — шоу для Сарварны.

— Джэйс, дорогой, я несколько дней пыталась до тебя дозвониться. Я уже начинала думать, что ты меня избегаешь.

Я старалась контролировать свое дыхание. Плохо уже то, что все в комнате слышали, как мое сердце забилось чаще от звуков ее голоса. Я расслабила лицо, надеясь, что они спишут учащенный пульс на предвкушение, а не на страх, мурашками поднимавшийся по спине.

— Как дела, Сари? Как ремонт в Логове? Моя комната уже готова?

Я напряженно прислушивалась к фоновым звукам. Она была не одна, хотя окружающие, как и мы, старались вести себя тихо. Я пыталась сосчитать, сколько сердцебиений слышала, но это было невозможно из-за громкого гудящего звука.

— Что за звук на фоне? — одними губами спросила я у Лиама.

Он склонил голову набок, прислушиваясь. Затем меня пронзило уколом паники.

— Самолет, — ответил он тоже одними губами.

— Твоя комната очень даже закончена. Жалко, что ты ее никогда не увидишь.

Значит, она не прикидывалась дурочкой. Хорошо.

— Ага, видимо, мои приоритеты изменились.

И Джэйс тоже не придуривался. Отлично. Я не могла вынести столько лжи и уловок, у меня начинала болеть голова.

— Я не понимаю, — сказала Сарварна. — Ты мог иметь столько всего, и тем не менее встал на сторону тех, кто хочет разрушить все наше общество. Зачем тебе так поступать?

Тоби, сидевший на противоположной стороне стола, поднял шесть пальцев. Лиам покачал головой и показал большим пальцем вверх. Больше шести пассажиров на борту самолета. У меня тоже складывалось такое впечатление. По моим скромным подсчетам их восемь, но могло быть и больше, если они слишком далеко от телефона, чтобы быть услышанными.

— Система давно сломалась, Сари. Надо ее починить.

— Объявив войну собственной расе?

Джошуа развернул ноутбук. Открытая на нем страница выглядела как официальный сайт Министерства Национальной Безопасности, и я не хотела знать, как он получил туда доступ. И там отражался список рейсов самолетов. Он показал на два — оба утверждали, что частные самолеты вылетели из Румынии, и точкой их назначения была северная часть Соединенных Штатов. Один приземлялся через два часа, второй через шесть. Он подсветил тот, что приземлялся через два часа, и на бумажке написал «80 % вероятность».

— Мы не объявляем войну. Мы просто стремимся сменить режим. Ты можешь положить всему конец, уйдя от власти и передав руководство тому, кто этого заслуживает.

— И почему ты решил, что я этого не заслуживаю?

«Потому что ты злобная, ненавидящая ведьма?»

— Ты пыталась убить мою сестру.

«Ах да. И это тоже».

— Ты же знаешь, что это плохо кончится для всех вас, да, Джэйс?

— Ну не знаю, — Джэйс посмотрел мне в глаза и улыбнулся. — На моей стороне Лилит и Волк. Что-то подсказывает мне, что это у тебя не самое радужное будущее, — и с этими словами он оборвал вызов.

***

— У них на борту восемь пассажиров или больше, — сказала я, как только Джэйс положил телефон на стол.

— И если Бессмертный прав…

— Обычно я прав.

— …Она приземлится на территории стаи Одом. Не думаю, что это совпадение, — сказал Лиам.

Тоби посмотрел на карту, которую Джошуа вывел на экране ноутбука.

— Стая Миллер также недалеко оттуда. И не списывайте со счетов Боуэнов. Они, может, аж в Юте, но они самая крупная и доминирующая стая в Америке.

Талли переводила взгляд с одного лица на другое.

— Я не понимаю…

— Она наращивает армию, — сказала я. — Она попытается устранить нас до того, как я брошу Вызов, — я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться вопреки панике. — Кто-нибудь, назовите мне число.

— Двадцать пять по скромным подсчетам, — ответил голос Лиама.

— Талли, — сказала я.

— Скаут, — ответила она.

— Я хочу, чтобы ты улетела отсюда следующим рейсом, — я повернулась к Джошуа. — Можешь этим заняться? Отправь ее в Кентукки, но не в Тимбер. Отправь ее к стае Мэттьюс. Если они решат ее искать, то не начнут оттуда.

— Нет, я останусь здесь.

— Тал…

— Я останусь.

— Ты уедешь.

— Нет.

— Талли, ты не воин. Ты Провидица. Дело может принять гадкий и болезненный оборот. Тебе не обязательно быть здесь.

Вместо того чтобы спорить, Талли встала, достала маленький глок из-под своего мешковатого кардигана и прицелилась мне в голову. Я пригнулась прежде, чем она выстрелила два раза.

Парни в комнате разразились ругательствами, а я разъяренно высунулась из-под стола.

— Какого хрена с тобой не так? С ума сошла? Ты пыталась меня убить?

Чарли показал на окно за мной, которое Талли разбила пулями.

— Не ты одна тренировалась, — сказал он. — Талли почти каждый день ходит в тир. Она стала настоящей легендой.

Рейчел была из числа тех старушек, которые питали любовь к уродливым садовым декорациям. К деревьям были прибиты металлические совы, везде звенели на ветру всякие колокольчики, а газон был усеян керамическими существами. Теперь их стало на два меньше, поскольку Талли прикончила керамическую белку и жабу из витражного стекла.

— Ты как Самюэль Л. Джексон! Какого фига?

Талли убрала пистолет в кобуру.

— Мне надо отстаивать то, во что я верю. Я не буду находиться в гуще схватки, но если придется, то смогу защитить себя и своих близких. Разве не ради этого мне надо было изучать самооборону? Типа, это была твоя идея, Скаут.

Ладно, если я не могла уговорить Талли уехать, то, может, я заставлю нашего раненого увидеть логику.

— Я так понимаю, мне никак не уговорить тебя уехать, — сказала я Чарли.

— Ни за что, — он перебил мои возражения. — Я не планирую сражаться, но и уезжать не стану.

Не полная победа, но лучше, чем ничего.

— Ты останешься с Талли?

— И буду защищать ее ценой своей жизни.

Ну конечно. Защищать друзей, чего бы это ни стоило ему лично — это натура Чарли.

Через считанные минуты столовая превратилась в зал военных совещаний. Парни говорили о периметрах и обороне, большинство их планов звучало как стратегии видеоигр. Пока они говорили, я гуглила бескровные государственные перевороты. Результаты не были оптимистичными, но я цеплялась за надежду.

Следующей ночью будет полнолуние. По просьбе Тоби Мари и Мишель перебрались в убежище. Хэйганы присматривали за ними, пока мы с Лиамом пошли охранять Рейчел, которая отказывалась «бояться девчонки с манией величия». К счастью, ее многоквартирный жилой дом стоял на краю города, и меньше чем в полумиле от этого места было отличное поле, где мы с Лиамом могли стоять на страже.

— Однажды мне хочется наткнуться на место, где произойдет нечто фантастически прекрасное, — сказала я. — Например, «О, посмотри на эту тропинку. Тут кто-то подарит мне машину и пожизненный запас мороженого».

Лиам бросил сумку.

— Видение Талли?

— Видение Талли, — подтвердила я. — Если хочешь посмотреть из первых рядов, думаю, большая схватка будет вон там, — я показала на маленький ручей, пересекавший поле.

Лиам медленно повернулся по кругу и наконец остановился лицом к городу.

— После обращения мы пойдем в ту сторону вместо того, чтобы оставаться здесь.

— Нет. Мы останемся. Бесполезно пытаться убежать от этого.

— Я думал, ты не веришь в судьбу.

Я бросила свою сумку рядом с его, затем опустилась на колени, чтобы достать еду.

— В судьбу — нет, а в Талли верю.

Мы продолжали молча раскладывать вещи. Я направлялась к небольшому скоплению деревьев, чтобы обратиться в уединении, когда Лиам сказал:

— Это случилось, когда они держали тебя в плену.

Я остановилась, но не повернулась.

— Все было идеально. Первые несколько дней они были осторожны, но как только Хэйганы начали подчиняться, они расслабились, думая, что им ничего не грозит. У меня имелось все необходимое. Я мог бы заложить взрывчатку и увести подальше Джэйса, Талли и Чарли до того, как рванет, но я знал, что тебя никак не спасти. Я твердил себе, что это из-за Алекса, что я не мог позволить тебе умереть, потому что он бы меня никогда не простил, но это не так. Причина была не в Алексе, а во мне.

Затем Лиам оказался позади меня. Я развернулась и посмотрела ему в глаза.

— В какой-то момент, и я не знаю, когда именно, ты перестала быть помешательством Алекса и стала моим помешательством. То, как ты реагировала на происходящее вокруг… Это было странным и тревожащим. Но чем более странной и тревожащей ты становилась, тем сильнее это интриговало меня. Мне хотелось знать, почему ты такая. Что делало тебя такой… такой Скаут. И я знал, что если сделаю то, что должен, если взорву хижину с тобой внутри, то никогда тебя не узнаю, — его ладонь погладила меня по щеке, легла на мой изгиб шеи. — Тогда я выбрал тебя, Скаут. И даже зная, что будет дальше, я бы все равно поступил так же, — а затем он поцеловал меня.

Есть что-то в том, когда тебя целуют намеренно. Конечно, неконтролируемые страстные поцелуи так сексуальны, что дух захватывает. Но понимание, что кто-то принял сознательное решение накрыть твои губы своими — это еще лучше. Особенно когда это делает такой сосредоточенный и дотошный парень как Лиам. Он не отстранялся, пока мои колени не начали подкашиваться.

— Мы победим, — сказала я, вцепившись руками в его футболку, чтобы не растечься качественно зацелованной лужицей.

— Естественно, черт подери.

— А потом мы разберемся с этим.

Уголки его губ приподнялись в классической лиамовской улыбке.

— Мне уже не терпится.

На сей раз я сама осознанно поцеловала его.

Глава 29

«Сдайся сейчас, и я позволю остальным жить».

Близился рассвет, когда я услышала в голове эхо голоса Сарварны.

«Я еще не бросила официальный Вызов, ваше величество. Тебе не кажется, что ты немножко спешишь?»

«Ты собрала группу оборотней с непосредственной целью свергнуть Альфа-Стаю. Твой брат уже признался в этом. По нашим законам и обычаям ты виновна в измене и подлежишь смертной казни».

Я наконец-то уловила ее запах, и не только. Лиам прав, их как минимум двадцать, и они близко. Слишком близко. Они держались с подветренной стороны, и это единственная причина, по которой мы не заметили их раньше.

«Я думала, я должна умереть, потому что я Тауматург и выродок. Ну же. Определись уже».

«Есть много причин, по которым я убью тебя, но теперь тебе не придется умирать в одиночку. Из-за твоей трусости твои друзья умрут с тобой».

Лиам скользнул сквозь траву примерно в направлении Альфа-Стаи.

«Трусость — это посылать легион оборотней, чтобы они сразились вместо тебя, Сарварна. Отзови их, и мы сделаем это. Только ты и я».

Я шла следом за Лиамом, держась чуть левее.

«Лидер не разбирается с такой ерундой. Лидер делегирует».

А потом они бросились на нас. Такое впечатление, будто из-за деревьев вырвалась волна волков. Кислый вкус страха переполнил мой рот, но я не позволяла ужасу контролировать меня. Я понеслась по траве и бросилась на первого волка. Сила, источаемая им, помечала его как истинного члена Альфа-Стаи, так что я не колебалась, впилась зубами в мягкую часть его шеи и рванула. Я атаковала следующего еще до того, как первый упал на землю.

А может, надо сказать «следующих», потому что на меня напали парой. Пока один отвлекал меня спереди, другой впился зубами в мое правое бедро. Боль была ужасной, но не парализовывала. Я швырнула волка впереди в рыжего оборотня, который несся на Лиама, а затем развернулась к трусу, морда которого окрасилась моей кровью. Мои зубы разорвали его переднюю лапу. Такая травма не убьет, но у него не получится ходить до восхода солнца.

Мы с Лиамом были хороши в драке, и еще лучше как команда, но никто не мог победить в схватке двое против двадцати. Сражение закончилось бы, не успев начаться, если бы из-за деревьев не показалась вторая волна оборотней, возглавляемая моим братом. Я едва успела переварить тот факт, что там весьма немало Хэйганов, когда передо мной приземлился черный волк.

Я сначала запуталась, не понимая, друг это или враг, но потом я уловила запах. Теплое печенье и любимый стиральный порошок Мириам.

Хэнк. Я не удивилась. Он сказал, что всегда придет, когда Лиам нуждается в нем.

Один из Альфа-Стаи атаковал, и Хэнк пригнулся, а потом метнулся вперед яростью зубов и когтей. Не сомневаясь, что он может позаботиться о себе, я повернулась к следующему нападавшему.

«Как раз вовремя, Тал».

Еще несколько минут, и армия, собранная нами в последнюю минуту, мстила бы за нашу смерть, а не сражалась бы бок о бок с нами.

«Большинство прибыло прямо перед закатом, а потом нам пришлось пересекать весь город в зверином обличье, — последовал ее ответ. — Ты серьезно не подумала осмотреть поле перед обращением? Если бы ты сказала мне вчера, где пройдет сражение, все прошло бы более гладко».

Я бы оправдалась, но была слишком занята сражением за свою жизнь. Я не знаю, какова человеческая война. Мне никогда не доводилось таиться в укрытии на Ближнем Востоке, пока вокруг раздавались выстрелы и взрывы, но я не могла представить более ужасных звуков, чем слышала в этом сражении. Рычание и вой. Скулеж и хныканье. Я постоянно искала знакомые голоса, прислушивалась к звукам триумфа или боли.

Мы с Лиамом сосредоточились на Стратиго и Таксиархо. Я пыталась источать доминирование, принудить к подчинению, но не получалось. Я это понимала, но все равно старалась. Я не считала, скольких убила, хотя знала, что их лица будут преследовать меня во снах. С другими, которые просто пришли защищать свою Королеву, было проще. Некоторые покорялись мне, и значит, я могла оставить их в живых. Так получалось не всегда, но все же случалось. Может, это всего лишь союзники, которых я по ошибке приняла за врагов, но мне нравилось думать, что это не так.

Иногда я мельком видела других. Лиам был как всегда великолепен. Как и я, он старался внушить подчинение или просто ранить противников, но когда не оставалось выбора, он убивал быстро и без колебания. Джэйс работал в паре с Джошуа, который размахивал мечом как гладиатор. Один раз я даже увидела койота и была уверена, что это Маки. Он не был в гуще сражения, другой Хэйган нарочно удерживал его с краю.

Сражение как будто длилось вечно, но я знала, что прошло не более получаса, и на небе начало подниматься солнце. Менее доминантные первыми упали на землю, содрогаясь от обращения. Мы с Лиамом оставались в волчьем обличье до самого конца, охраняя остальных вместе с Джошуа, все еще вооруженным мечом. Не знаю, были ли у оборотней правила схватки, но мне казалось, что нападать на оборотня в момент обращения нельзя.

Поле выглядело именно так, как в видении Талли. Всюду кровь. Пусть большинство ран заживет во время обращения, их кожа будет покрыта пролитой кровью. Но не все исцелятся. Я проходила через массу извивающихся тел. Хэнк стал первым, на кого я наткнулась. Я понимала, что ему сражение далось особенно тяжело, но он быстро обращался. Я порадовалась за него, ведь Лиаму не пришлось терять еще одного «отца».

Джэйса найти оказалось сложнее. Облегчение при виде его в процессе обращения почти перевесило странность и мерзость от вида его в процессе обращения.

«Скаут?» — даже в мысленном голосе Талли слышались слезы.

«Джэйс в порядке».

«Знаю, но Тоби…»

Я бросилась бежать, ища его по запаху. Я перескакивала через тела, которые были наполовину животными, наполовину человеческими, но следила лишь затем, чтобы ни на кого не наступить. Я нашла его в стороне от остальных. Он был в человеческом обличье, и уже давно. И снова последняя попытка выжить провалилась.

Перед его телом лежал другой оборотень. Все еще будучи по большей части койотом, он рычал и щелкал зубами, когда я подошла.

«Талли, можешь поговорить с Маки?»

«Он этого не делал, Скаут».

Я это уже знала. Маки не мог бы справиться с Тоби, и горе, исходившее от него, было осязаемым.

«Скажи ему: что бы ни случилось, он должен остаться здесь. Если он позволит кому-то, помимо Хэйганов, дотронуться до тела, то пожалеет, что не умер сам».

«Скаут…»

«Скажи ему».

«Это приказ от моей Альфы?»

Мой взгляд не мог оторваться от тела, лежавшего на земле. В голове замелькали воспоминания. Тоби еще ребенок, уговаривает Чарли, Джэйса и меня стырить драгоценный арбуз дедули Хэйгана. Тоби выходит из родильного зала с ослепительной улыбкой, держа на руках Лэйна. Тоби выходит из самолета после девяти месяцев в Ираке, и слезы катятся по его щекам, пока он бежит к своей семье. Тоби стоит перед Альфа-Стаей и просит их отпустить меня.

Храбрый, сильный Тоби. Будь я проклята, если позволю ему умереть впустую.

«Да. Давай сделаем это».

***

К слову об Альфах, пора нам с Сарварной побеседовать лицом к лицу. Я обратилась возле своей одежды. Это казалось жульничеством, поскольку всем остальным пришлось остаться голыми, но я ни за что не встречусь с ней с голыми сиськами, пока вокруг куча парней. Лиам, надевший джинсы, ждал меня, когда я превратилась и оделась.

— Тоби мертв, — ужасное приветствие, но я ничего не могла поделать. Я должна была выпустить из себя эти кошмарные, гнилые слова. — Они убили Тоби.

Лиам тыльной стороной руки смахнул слезы с моих щек.

— Мне так жаль. Он был хорошим мужчиной.

— Как мне сказать Чарли? О Боже. Как мне сказать Лэйну? — мое сердце разрывалось на куски. Я не сомневалась в этом, ведь было так больно.

— Скаут, тебе надо дышать.

Разве он не видит, что я пытаюсь?

— Кого еще? Кого еще мы потеряли?

— Мы потеряли примерно пятерых. Рука Джошуа похожа на котлету, но он заверяет меня, что все заживет. Остальные должны быть в порядке после обращения.

— И это мое единственное милосердие.

Я не вздрогнула, и это наверняка взбесило ее. Она попыталась подкрасться к нам, но даже запах крови не мог скрыть ее запах от меня.

— Сдайся сейчас, и я просто изгоню остальных.

Я думала, что не буду готова к этому моменту, что увижу в ней слишком много человечности и не смогу дойти до конца. Смерть Тоби изменила все. Мне плевать, что она любила своих родителей, и что младшая сестра ее обожала. И если она считала меня демоном, то она сама сделала меня такой.

— А если не сдамся?

— Мы начнем заново, но в этот раз раны не заживут так быстро.

Я посмотрела на поле, хотя это зрелище уже год не стиралось из моих мыслей.

— Пожалуй, это не лучшая идея, Сарварна. Как ты могла заметить, большая часть твоей Альфа-Стаи погибла, — и я до конца дней буду нести на себе бремя вины за это. — Ты готова потерять еще больше?

— Полагаю, я более подготовлена к потере солдат, чем ты, Скаут, — ее верхняя губа скривилась. — Может, потому что мы обе знаем, что вся эта кровь и смерть на твоих руках, а не на моих.

— Не могу понять, ты реально настолько сумасшедшая, чтобы верить в это, или нет.

— Ты же понимаешь, что всего этого не случилось бы, если бы ты не была отродьем, жаждущим власти.

— Прошу прощения. Ты разговариваешь сама с собой? Я могу оставить тебя одну, если тебе нужна минутка.

В ее глазах загорелась ненависть.

— Ты думаешь, это какая-то шутка?

— Вообще-то, я думаю, это Вызов, — плечи расправлены. Голос громкий и ясный. Никто не сомневался в том, что происходит. — Сарварна, я официально бросаю тебе Вызов за титул Альфа-Самки.

— Ты не можешь это сделать!

— Могу и сделала.

«Покорись, — сказала я ей через ментальную связь. — Ты знаешь, что не сумеешь меня победить, и я не хочу тебя убивать. Пожалуйста. Покорись».

Сарварна пару секунд постояла, взвешивая варианты, затем выдохнула.

— Ладно, — сказала она с опущенной головой. Она медленно подошла ко мне, держа плечи сгорбленными. Затем, оказавшись прямо передо мной, она резко вскинула голову. — Я принимаю твой Вызов.

Поначалу я не поняла. Я видела, что ее рука сжимает нож, торчащий из моего живота, но это казалось сценическим реквизитом с отступающим лезвием. Затем вспыхнула боль, и я поняла, что оружие настоящее.

«Выдерни его. Выдерни его. Выдерни его…»

По воздуху пронесся крик, но он принадлежал не мне. Я хотела сказать Лиаму, что все хорошо, и, может, упомянуть, что я люблю его, но я не могла говорить. Я ничего не могла сделать. Если бы она только вытащила чертов нож…

— Я же сказала, что не позволю отнять то, что принадлежит мне, — она провернула нож, и перед глазами все помутилось. — Ты умрешь, как и должна была еще в июле, — еще один поворот лезвия. Я не выживу. — Ты вообще не должна была существовать.

— А ты никогда не должна была стать Аль… — мир начинал чернеть. Мое тело обмякло, и Сарварна выдернула лезвие из моего живота.

Наконец-то.

Держась за последние капли сознания, я рванула энергию из земли под моими ногами. Через два мгновения Сарварну пригвоздила к земле очень злая полярная волчица.

«Покорись».

Сарварна оскалилась, словно сама была волчицей. И это стало последним, что она сделала в этой жизни.

Глава 30

У смерти есть много запахов. Серная вонь пороха. Металлический привкус крови. Резкое жжение больничного антисептика.

— Вас оставить наедине?

Ярко-желтые и фиолетовые цветочки на униформе медсестры оскорбляли меня своим бодрым весельем. Это вовсе не веселый момент. Это не веселое место. Такую одежду надо разрешать только в родильном отделении. Все остальное в больнице было заполнено людьми, переживавшими самые мрачные моменты их жизней. Когда ты проходишь сквозь ад, тебе меньше всего хочется видеть медсестру в такой яркой одежде, что та как будто светится на солнце.

— Нет, — сказал Лиам. — Все хорошо.

Эта медсестра в нелепой одежде пошла к стойке капельницы. Как раз когда ее палец приблизился к сенсорному экрану, я завопила:

— Нет!

— Лесли? — позвал меня Лиам по имени, которое мы сообщили больничному персоналу, представившись сыном Стефана и его будущей невесткой.

Я заправила за ухо прядь рыжеватого парика.

— Думаю, мне надо побыть с ним несколько минуток, — до того, как они остановят все капельницы и машины, поддерживающие Стефана в живых, и тем самым закрепят наши с Лиамом титулы новых Альф.

Прежде чем убежать заполнять бумажки (или чем там медсестры занимались перед прекращением чьей-то жизни), она взяла с полки пачку бумажных салфеток.

— Вот, дорогая, — сказала она, передав их мне. — У тебя есть столько времени, сколько тебе нужно.

В этом отделении не было дверей, но она задернула за собой шторку и ушла.

Стефан уже сам на себя не походил. Мужчина, которого я знала, был сильным и гордым, источал столько силы, что даже обычные люди инстинктивно сторонились его. Мужчина на больничной койке иссох и съежился, не считая странных мест, где он раздулся как воздушный шарик. Его темная кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок, нечто среднее между синяком и пятном. Стратиго, которые присматривали за ним, по возможности заботились об его волосах, но те все равно висели блеклыми космами. Шрам, тянувшийся по его лицу сбоку, уже не кричал об угрозе. Вместо этого он скулил от боли и поражения.

Я моргнула, потому что глаза защипало.

— Доктора говорят, что ты все еще жив, — сказала я Стефану. — Они показывали нам графики с колеблющимися линиями и сказали, что это активность твоего мозга. А потом они сказали, что ты можешь никогда не очнуться, а если и очнешься, то никогда не вернешься к прежней норме. Ты не сможешь ходить, говорить и даже глотать. Ты остаток жизни проведешь на этих машинах, — я сделала глубокий вдох. — Кое-кто как-то раз сказал мне, что я не смогу это сделать. Что я не смогу встать здесь и убить тебя, пока ты беззащитен, но это не так. Из всего, что мне пришлось сделать в последние месяцы, это самое простое, потому что я не убиваю тебя, Стефан. Я тебя освобождаю, — я еще крепче сжала руку Лиама. — Мы тебя освобождаем.

Я подвинулась ближе к постели. Я подумывала сжать его ладони и дать какое-то утешение в последние моменты, но не смогла это сделать. Да, я жалела его, но не настолько, чтобы забыть о боли, которую он причинил другим.

— К твоему сведению, это официальный Вызов. Лиам заявил об этом Стратиго, и они без протестов разрешили. Конечно, это наверняка потому, что их мало осталось, и после гибели Сарварны они не желают умирать за тебя.

Монитор засветился, и его сердце забилось чаще, спровоцировав несколько сигналов и писков.

— Так они правы. Ты все понимаешь. Хорошо. Мне надо, чтобы ты это услышал, — сказала я, а Лиам подошел к монитору и повозился с ним. Удивительно, но тот затих. Я надеялась, что он знает, что делает, и не отключил машину раньше времени.

— Я этого не хотела. Не могу сказать, что однажды я проснулась и подумала «Я свергну Альфа-Стаю». Знаю, многие люди, включая тебя, в это не верят, но это правда. Я не знаю, где все пошло не по плану. Ты наверняка такая же жертва обстоятельств, как и я. Разница в том, что как только мы оказались в самой гуще, ты выбрал власть вместо базового человеческого достоинства. Знаю, мир — не идеальное место, умиротворение, любовь, гармония — это утопия… но мне надо верить, что все может быть лучше, — я посмотрела в глаза Лиама. — Мне надо верить, что мы можем сделать мир лучше, — мой голос надломился.

Я сделала глубокий вдох. Не успела я выдохнуть, как Лиам оказался рядом и обнял меня.

— Я закончила, — сказала я, уткнувшись в его грудь и позволяя его теплу согреть меня через одежду. — Пора. Давай покончим с этим.

Лиам поцеловал меня в уголок глаза, собирая влагу слез. Прилив жара пронзил меня до самого сердца, а затем он отодвинулся от меня к кровати. Он казался огромным на фоне увядающего тела Стефана. Его аура силы окутала бывшего Альфа-Самца, и я готова была поклясться, что его тело задрожало под этой мощью.

— Для галочки, — сказал он, держа палец на кнопке вызова медсестры. — Это за мою семью, эгоистичный ты ублюдок.

Я едва успела оправиться от шока, когда в палату прибежала стайка медсестер.

— Вы готовы? — спросила медсестра в веселенькой униформе.

Я кивнула, боясь того, что может сорваться с губ, если я заговорю. Мужчина средних лет с пивным брюшком и редеющими волосами тоже кивнул, и видимо, это был сигнал к действию. Медсестра в веселенькой униформе начала нажимать кнопки на мониторе. Это заняло одновременно больше и меньше времени, чем я ожидала. Мы все стояли (доктор, медсестры, Лиам и я) и смотрели на монитор, пока сердцебиение Стефана замедлялось. Когда на мониторе наконец-то появилась ровная линия, кто-то отключил монитор, но я из-за слез не увидела, кто это сделал.

***

Мне больше всего хотелось сбежать от стерильной тоскливости больницы, но не было возможности. В течение тридцати шести часов после смерти Сарварны было составлено много планов, в том числе и то, как вернуть Скаут Донован в реальный мир.

— Если не хочешь видеть мою задницу, лучше закрой глаза, — крикнула я с порога, после чего зашла в свою палату. Лиам сидел на краю кровати с очень даже открытыми глазами и наклонился в сторону. — Ты что делаешь?

— Пытаюсь мельком увидеть твою задницу, но ты обламываешь мне кайф.

Мое лицо запылало, и я перепроверила, что больничная сорочка прикрывает все, что надо.

— Да что с тобой не так? — прошипела я, прекрасно понимая, что агенты ФБР, стоявшие у моей палаты, наделены чутким слухом оборотней. Я забралась на кровать и тут же накрыла ноги одеялом.

Лиам пожал плечами.

— Классная же задница.

Он через считанные часы улетает в Румынию, но именно сейчас решил быть милым и флиртующим? Это так несправедливо.

Как только я прикрыла свои полуголые части тела, Лиам забрался на постель рядом со мной. Не было никаких неловких попыток уложить руки и ноги. Мы полгода спали рядом и знали, как устроить наши тела.

— Ты в порядке?

Я взяла пример с него и подумала, прежде чем ответить.

— Это надо было сделать.

— Это не отвечает на мой вопрос, Скаут.

Нет, не отвечает, но это ответ на более важный вопрос.

— Я буду по тебе скучать, — сказала я, капец как ловко сменив тему.

— Ты могла бы поехать со мной. Ты теперь Альфа-Самка. Твое место — в Логове.

— Нет, мое место — с моей семьей, — он уже знал мой ответ, как и я знала его аргументы. Этот спор не был новым. — Я скучаю по ним так сильно, что даже больно.

— Ты можешь подвергнуть их опасности, если останешься.

— И я могу подвернуть их опасности, если не останусь, — не всех устраивала наша маленькая смена режима, и я не настолько наивна, чтобы верить, будто противники будут играть по правилам. — Последний год я не очень справедливо относилась к своим родителям. Мне надо загладить вину.

Тут наш спор заканчивался. Всегда, потому что Лиаму нечем было крыть этот аргумент. Это не означало, что мы не повторим то же самое еще два-три раза до его отъезда.

— Я хочу, чтобы ты отказалась от титула Альфа-Самки.

А может, и не повторим.

— В смысле?

— Я попросил Рейчел навести справки, и это возможно. Тебе нужно лишь…

— Ты хочешь, чтобы я отказалась от титула Альфа-Самки? — хорошо, что меня не подключили к мониторам. Сейчас они вовсю орали бы. — От титула, который я только что завоевала, разодрав глотки всем, кто стоял на моем пути? От титула, для которого ты месяцами тренировал меня? И ты хочешь, чтобы я просто… отказалась?

— Ты не хочешь ехать в Логово…

— Потому что оно в Румынии. Ты знаешь, насколько Румыния далеко от Кентукки? Пять с половиной тысяч миль. Это почти девять тысяч километров, если твой канадский мозг не в силах посчитать.

Лиам лежал рядом со мной, но теперь сел и нахмурился.

— Скаут, успокойся.

— Успокойся? Ты просишь меня отказаться от титула после всего, через что я прошла. В чем смысл? — ужасная, тошнотворная мысль пришла мне в голову. — Это был твой план с самого начала? Я реально лишь пешка для тебя? — меня трясло от ярости. — И как, хорошо я справилась, Лиам? Я достаточно хорошо убила их для тебя? Я взяла на свои руки достаточно крови, чтобы ты мог жить в ладах со своей совестью?

— Ты несправедлива.

— Я несправедлива?!?!

Один из оборотней/агентов ФБР у двери деликатно кашлянул, намекая, что даже люди без суперслуха слышали нас.

Когда Лиам заговорил вновь, его голос был намного тише.

— Я думал, ты этого хочешь.

— Ты ошибался.

— Оно и видно.

Он не стал пояснять, так что я заговорила сама.

— Я взяла на себя обязательства и выполню их. Это важно. Может, я не верю в судьбу, предназначение и прочее дерьмо, но я верю, что должна это сделать.

Лиам взял мою руку в свои ладони. Костяшки пальцев были покрыты царапинами и синяками от стычки с членом стаи Одом. Еще больше синяков покрывало правую часть моего тела, а запястье было сломано, если не ошибаюсь. Опять. Я могла бы исцелить все, обратившись, но побитый вид придавал правдоподобности истории о том, что меня удерживали в плену террористы. Первым делом в должности Альфа-Самки я позаботилась о том, чтобы правительство Соединенных Штатов отдало должное Тоби Хэйгану за гибель в ходе спасательной операции.

— Я не могу защитить тебя, если ты Альфа, — сказал он, нежно водя пальцами по ранкам на моей руке. — Это не прекратится в ближайшее время. Весь мир оборотней в хаосе, а ты в самом центре. Тебе будет безопаснее просто исчезнуть.

— И какой посыл это создаст? — я покачала головой. — Нет, я больше не могу бежать и прятаться. Я буду отстаивать то, во что верю, даже если ради этого придется отражать атаки.

Поцелуй в костяшку пальца, с которой была содрана вся кожа.

— Мне не нравится видеть, что на тебя нападают.

— Ну, если честно, мне тоже не нравится, когда меня бьют. Если только это не ты, — как только слова слетели с моих губ, я осознала, что сказала. — Это прозвучало неправильно.

— Вообще неправильно.

— Поясню, — сказала я любым подслушивающим ушам. — Я поколачиваю его в ответ…

— Еще как.

— Это очень даже взаимные побои, вовсе не ситуация домашнего насилия…

Уголки губ Лиама приподнялись.

— Пожалуй, тебе лучше заткнуться.

— Я пытаюсь. Мой язык сам творит что хочет.

Я ощутила вибрации смеха Лиама, когда он снова притянул меня в объятия.

— Поехали со мной, — прошептал он мне в макушку.

— Останься, — парировала я.

— Не могу.

Слезы угрожали пролиться, но я сморгнула их.

— Я тоже не могу.

Глава 31

— Банановый десерт с мороженым — это полезная еда. Там есть молоко, фрукты и орехи. Молоко, фрукты и орехи полезны для организма, — Энджел зачерпнула еще больше сладкого лакомства из миски размером с нее саму. — Скажи ему, Скаут.

— Малявка права. Молоко, фрукты и орехи правда полезны для организма. Мы знаем. Наша мама — медсестра.

На бульваре было полно народа, что практически нормально для лета. Туристы и местные устремились в единственное место в Лейк-Каунти, которое могло предоставить какое-то развлечение. Мне нравилось бывать здесь в дождливые дни и в конце сезона, когда температура падала, и все теряли интерес. Но находиться тут в солнечное июльское воскресенье сродни пытке, особенно после цирка последних трех месяцев.

Мы пробыли тут пятнадцать минут, и уже три человека подошли спросить, не Скаут ли я (как будто нас было пять-шесть штук клонов), или выразить соболезнования о тех долгих месяцах, что я провела в заложниках. Это был единственный раз, когда я вышла на публику. Почему-то люди решили, что я хочу поведать им о «своей личной трагедии» (так выразились репортеры), несмотря на то, что я отказалась давать интервью новостным изданиям.

— Молоко полезно для организма. А мороженое нет, — парировал Джошуа, который гостил у нас этим летом.

— Мороженое сделано из молока, — услужливо добавил Джэйс.

— И взбитые сливки тоже, — вклинился Чарли.

— И про фрукты она не врала. Бананы, ананас и клубника. Это типа взрыв витаминов.

— И это будет последним гвоздем в крышке твоего гроба, — сказала я. — Талли как всегда стала решающим голосом. Ты проиграл.

— Проиграл, проиграл, проиграл, — скандировала Энджел. — Джошуа Н-Е-У-Д-А-Ч-Н-И-К! — второй, третий и четвертый куплет этой кричалки были абсолютно такими же.

Здорово быть дома.

Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь влажным воздухом. Конечно, тут воняло рыбьими кишками и потными детьми, но это запах Тимбера. В такие моменты, находясь в знакомом окружении, я почти могла убедить себя, что все вернулось в норму. Сложно было помнить о всех покушениях на мою жизнь (которые из ежедневных стали еженедельными), Очень Важных Решениях (которые мне приходилось принимать с тревожной частотой) или о крови, которую я пролила, пока помощница воспитателя из моего детского сада жевала гамбургер в трех метрах от места, где моя младшая сестренка висела на плече восьмидесятилетнего подростка.

Ладно, с нормальностью я погорячилась.

— Но ты сказала, что мы пойдем кататься на картах, — заныла Энджел, возвращая меня в реальность.

— Картинговый корт переполнен. Нам пришлось сделать бронь, — объяснил Джэйс в двадцатый раз.

— И когда наша болонь?

— Бронь, — поправила я. — В два часа.

Энджел убрала кудряшку с глаз.

— А сейчас сколько времени?

— Без пятнадцати два, — ответила я. Значит, в Румынии 09:45.

Не то чтобы я следила за временем в Румынии и думала о том, что кое-кто может делать в этот момент. Неа. Это не я. Я не из тех чокнутых не-совсем-девушек. Ну типа, нельзя сказать, что я постоянно думала о нем. И я совершенно не чуяла его временами — например, сейчас, когда проводила время со своими любимыми людьми.

Боже, я просто печальное и жалкое ничтожество.

— Пятнадцать минут? Да нам туда час шагать!

Джошуа, который отпустил Энджел только на том условии, что она отдаст ему свой банановый десерт, показал вперед длинной красной ложкой.

— До тех картов вон там? Нам понадобится час, чтобы перейти улицу?

— Да!

Не знаю, то ли она не умела оценивать время и пространство, то ли просто драматизировала. В любом случае, это было уморительно, поскольку это реально бесило Джошуа. Не поймите неправильно, этот парень мне нравился, но его так забавно было бесить.

— Нам, наверное, все равно пора, — сказала я, отлипнув от пластмассовой скамейки. — Там будет очередь…

Мир вокруг меня перестал существовать, когда я встретилась взглядом с этими глазами. Он не улыбнулся и ничем не показал, что рад видеть меня, но я знала.

Ибо свою пару знаешь всегда.

Я начала переходить улицу, но потом передумала.

— Идите без меня, — бросила я через плечо, направившись обратно к озеру. Был один миг нерешительности, когда я не могла решить, какое дерево — то самое, но в итоге я нашла его и устроилась поудобнее. Мне не пришлось долго ждать.

— То есть, парень, сидевший на соседней скамейке со мной…

— Он пахнет пластилином, — я подняла руку, чтобы заслонить глаза от палящего солнца.

— Почему?

— Это одна из великих загадок жизни. Думаю, мы никогда не узнаем.

Лиам сел напротив меня. Я хотела протянуть руку и потрогать его, чтобы убедиться в его реальности, но не сделала этого. Часть меня знала, что он не будет возражать и даже хочет, чтобы я это сделала. К сожалению, это была не та часть моего мозга, которая отвечала за движения. Та часть воображала, как будет больно, если он отстранится или неловко отреагирует на контакт. Так что я сидела, держа руки на коленях, и пыталась довольствоваться взглядом на него.

— Мы могли бы у него спросить.

— Не говори глупостей, — желание прикоснуться к нему не угасало, так что я прислонилась к стволу, создав между нами больше расстояния. — Не знаю, откуда ты берешь эти сумасшедшие идеи.

Нельзя сказать, что мы не общались в последние месяцы. Мы обменивались электронными письмами (мне не стоило маячить в соцсетях, так что мы действовали по старинке), созванивались, переписывались, даже раз в неделю разговаривали по скайпу. И все же видеть его в живую, различать каждую складочку на щеках при его улыбке — это другое.

— Были новые Вызовы? — спросила я, чтобы отвлечься.

— Всего два со среды, и один пошел на попятную сразу, как только я вошел в комнату.

— А второй?

Лиам отщипнул травинку.

— Мертв.

Значит, в общей сложности теперь четверо. После каждого проваленного Вызова я надеялась, что это последний. Не то чтобы я сомневалась в способности Лиама одержать верх, но я волновалась о шрамах, которые эти схватки оставляли на его душе. Мы уже убрали оговорку о том, что Вызов должен длиться до гибели одного из противников, но некоторые отказывались покоряться, даже будучи сильно побитыми. Я не могла решить, то ли я считала этих мужчин наглыми, то ли тупыми.

— Сегодня утром ко мне с вызовом явился член стаи Логсдон.

Лиам замер, не до конца отщипнув травинку.

— К тебе домой?

— Да, но в итоге так и не бросил Вызов. Видимо, он был одним из бывших ухажеров Талли, так что Джэйс открыл дверь, вооружившись мечом Джошуа. Кажется, бедняга даже заплакал.

Лиам усмехнулся и снова принялся выщипывать газон по одной травинке за раз. Я хотела спросить у него, не слышал ли он что-то новое о той стае сибирских хаски-оборотней, но тут он поднял хмурый взгляд.

— Почему у тебя такое лицо? — спросил он.

Я потрогала свою щеку. Благодаря стараниям моей мамы и бабули Хэйган, я начинала набирать вес, но скулы все еще чересчур выступали.

— Это лицо дал мне Бог, — сказала я, стараясь скрыть обиду в голосе. — Не могу же я снять его и положить на полочку.

— Я говорю об этом, — его палец погладил меня по губам. — И об этом, — он легонько ткнул в уголок каждого глаза.

— Они шли в комплекте с лицом.

— И они всегда были такими нахмуренными? Потому что если верить моему опыту, ты выглядишь так только в моменты стресса или раздражения, — он шумно выдохнул и потер затылок. — Это потому что я здесь? Надо было сначала позвонить. Прости. Я просто хотел сделать сюрприз.

Что-то в моей груди потеплело — наверное, это остатки моего сердца растаяли ради него.

— Я раздражена, потому что так сильно хочу прикоснуться к тебе, что до боли сжимаю руки, чтобы сдержаться. И у меня стресс, потому что я не знаю, как ты среагируешь, когда я потеряю контроль.

Полсекунды Лиам смотрел на меня так, будто я пришелец. А потом подобрался ко мне и положил руку на мой затылок, накрыв мои губы своими. Его поцелуй был полон энтузиазма, и я ответила не менее пылко. Пока он не оказался в моих объятиях, я и не осознавала, как сильно скучала по его вкусу, по ощущению его тела.

Прошло почти два года с тех пор, как мы с Лиамом впервые встретились на этом самом месте. Столько всего произошло, столько всего поменялось. Не знаю, что привело нас к этому моменту — судьба, предназначение или просто принятые нами решения, но я не жалела ни о чем. Я сожалела о боли, которую причинила другим. Я оплакивала потерянные жизни, но знала, что мне суждено быть здесь. Это не «жили они долго и счастливо». Нам предстояло немало сложностей и Вызовов, но мы двигались в верном направлении. Мы с Лиамом сделаем этот мир лучше. Вместе. И для нас этого достаточно.

Конец

¹Маллет (англ. mullet) — тип причёски (стрижки). Волосы пострижены коротко спереди и по бокам, а сзади остаются длинными.

²Имя William (Вильям, Уильям) буквально включает в себя имя Liam (Лиам), хотя это разные имена. А имя Николь (Nicole) включает в себя их фамилию Коул (Cole). Хотя в итоге читаются эти имена по-разному.