Изнанка модной жизни

76

Мама шептала мне:

- Милая, теперь мы будем вместе всегда, я больше ничего не пропущу в твоей жизни.

Пробуждение было каким-то мгновенным. Я резко открыла глаза – передо мной сидел Миша. Было темно. Только сейчас я поняла отличие сна от реальности -- запахи. Пусть там, во сне, все и казалось мне настоящим, но в больничной палате, любой, всегда есть специфический запах.

Здесь и сейчас пахло лекарствами, моим ребенком, теплом дома. Тонкая нотка полыни -- ей перекладывали белье в шкафах. Запах выпечки -- на кухне пекут булки.

Это наша с Мишей комната, это то самое время, и у меня есть ребенок – мысли мелькали, как искры над огнем, возвращая к действительности. Роды, операция на руке, ночь, где я засыпала, как только отпускали схватки, момент, когда ребенок заплакал, и все…

- Миша, где..

- Машенька, милая не беспокойся, наш сын сладко спит рядом с тобой, - он говорил и морщился.

Выглядел он просто ужасно, измотанный, тощий, но все это было уже не важно -- главное, что живой.

- А ты? Ты? Ты же не должен быть здесь, ты же… тебе же сделали операцию, у тебя, - я не могла собрать всю картинку сейчас воедино, и от этого становилось страшно.

Посмотрела на другую сторону кровати, а там, обложенный подушками, спал туго спелёнатый кокон. Розовый круг лица, сложенные бантиком крошечные губки будто что-то посасывают во сне, кнопка носа. Даже сейчас, в этих детских чертах можно было различить копию Михаила.

Я посмотрела с улыбкой на них по очереди, потом сравнила еще раз. Вот теперь я представляла каким будет мой сын, когда вырастет! Я не верила в это чудо, но этот сон, именно он сбил все в моей голове. Так отчетливо видела маму, больницу, слышала песни по радио, звонок телефона в соседней палате, чувствовала, как она рада за меня. Часть меня скучала по прошлой жизни, бесспорно, но я помню и тот момент, когда испугалась, что больше не увижу Мишу.

Зато сейчас я понимала, что именно там был сон. Пусть и дал он мне свидание с мамой, но именно здесь -- моя жизнь.

- Миша, как доктор отпустил тебя? – я не могла сообразить что сказать ему, и как заставить уйти, лечь и нормально лечится.

- Доктор заснул, а я проснулся вот в таком виде, прямо на столе. Не бойся, все со мной хорошо, они дали мне настойку, и боли нет пока, - он мотнул головой в левую сторону – рука была притянута к голому торсу, а поверх накинут халат. – Степан помог мне. Ходить я могу, не думай дурного. А то, что так исхудал, это не от болезни, это от тоски по тебе – кусок в горло не лез. Завтра велим напечь пирогов и заварить крепкий чай.

- И ты поднимался по лестнице? – я подтянулась выше на подушку и присела. Посмотрела на него внимательно – на его лице не было ни кровинки

- Голубушка моя, я прилягу здесь, уж больно там одиноко и тошно, пожалуйста, разреши мне остаться с вами, - он аккуратно привстал и обошел кровать.

Присел с другой стороны и кряхтя от боли, неловко улегся на правый бок.

– Как узнал, что ты начала рожать – забыл думать о своей руке, да и чего она, рука, ерунда только. Голова на месте, ты рядом, сын у меня есть, больше и не нужно ничего, - глаза его слипались, видимо, дал ему доктор опия, вот под ним и пришел, а утром боли начнутся снова.

Муж уже спал, а я с какой-то бабьей жалостью смотрела на заострившиеся черты лица, на тени под глазами, на новые морщинки. Даже горло сжалось -- все бы отдала, только бы поправился быстрее.

- Степан, - шепнула я в сторону двери. – Степан, ты здесь?

- Да, графиня, я тута, увести хозяина? – дверь приоткрылась, и мужик заглянул в проем. В доме было очень тихо.

- Нет, пусть здесь спит. Скажи, который час?

- Дак уж седьмой, наверно, коли народ ужо по делам бежит на улицах.

- Доктор здесь?

- Коий барина лечил? Тута, там прямо в кресле и спит, а ваш отъехал недавно, проверил, чтоб вы ребеночка накормили, и значит это, уехал.

Я обернулась и посмотрела на Михаила – он уже сладко спал. Я выдохнула.

- Иди, доктору, как встанет, скажи, чтобы сюда пришел и проверил Михаила.

- Как скажешь, барыня, Машку чичас отправлю к вам.

- Не надо. Пусть все поспят.

Дверь закрылась. В комнате, в полной тишине ровно дышали два человека, с которыми я собиралась прожить всю свою жизнь.

Не ту, никчемную и ошибочную, а вот эту – настоящую. Здесь меня любят. Здесь я нужна. Здесь я состоялась, как профессионал. Так ли важно, в каком мире это произошло? Главное, что все это есть.

Повернулась к своим мужчинам и почти моментально заснула с мыслями о том, что доктор оказался не совсем уж и дураком – заставил приложить ребенка к груди. Я это чувствовала сейчас – молоко прибывало.