Изумрудное колье

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Несколько секунд Рейчел стояла, замерев в оцепенении и не веря тому, что услышала. Затем нажала на кнопку, чтобы открыть входную дверь в дом. Дрожь пробежала у нее по телу. Чего он хочет? Она неуверенно открыла дверь в квартиру и услышала быстрые, решительные шаги – он поднимался к ней на второй этаж. Мгновение... и он появился из-за поворота лестницы.

Лицо у него было мрачное и угрожающее, и Рейчел затрепетала. А вдруг он думает, что она держит изумруды Фарнесте здесь, в своей квартире? Неужели он захочет забрать их силой? И как он узнал, где она живет? От волнения с ее губ слетел этот вопрос еще до того, как он подошел к ней.

– Когда ты ушла, за тобой следили. Это что за квартира? Ты что, живешь здесь? Хочешь меня обмануть?

Вито отстранил ее и, войдя в квартиру, обвел взглядом убогую обстановку. Его глаза остановились на замершей в дверях Рейчел. Она была не в силах пошевелиться, нервы напряглись до предела, и ей казалось, что у нее внутри крутится барабан стиральной машины, где смешалось все: страх, потрясение, негодование и еще что-то огромное, чему трудно найти название, но от чего кровь застучала в жилах.

Он был одет в тот же деловой костюм, что и днем, но без галстука, и поэтому выглядел чуточку менее грозным и неприступным. И еще она заметила небритость щек.

Он стоял посередине комнаты в расстегнутом пиджаке, уперев руки в бока.

– Это что за дыра? Ты на самом деле настолько нуждаешься? У тебя был далеко не нищий вид, когда ты появилась в моем кабинете. Ты хотела произвести на меня впечатление, да? – с насмешкой произнес он.

Неудивительно, подумала Рейчел. Сегодня днем она выглядела великолепно, а сейчас... На ней серый тренировочный костюм, лицо без следов макияжа, волосы зачесаны назад и собраны в непривлекательный пучок. Наконец, ей удалось найти ответ на его требовательный вопрос.

– Какое тебе дело до моих финансовых возможностей?

Взгляд Вито сделался еще более жестким – тон Рейчел его злил.

– Учитывая то, что ты отказалась взять у меня миллион евро, я полагаю, что мне есть до этого дело. Твои так называемые условия смехотворны, и я не желаю о них слышать, но деньги-то ты могла бы взять, не так ли? Где изумруды?

Он огляделся: выражение его лица сделалось брезгливым. Рейчел тоже разозлилась. Такое впечатление, словно его бесценные фамильные изумруды могло осквернить ее убогое жилище! Но, наверное, он считает, что драгоценность уже была осквернена, поскольку побывала в руках ее матери.

– Они в банке! – выкрикнула Рейчел. – Где еще им быть?

– В каком банке?

Рейчел покачала головой.

– Я не обязана тебе докладывать. Если ты пришел сюда, чтобы заставить меня продать их тебе, то можешь убираться вон! Моя мама никогда их не продаст!

– Даже зная, что ты по бедности живешь в этой дыре? А где, между прочим, Арлин? Она тоже обеднела? Как она допустила, чтобы ее обожаемая девочка жила в подобном месте, в то время как она тратит последнее из того, что украла у моего отца! Просто не могу себе это представить!

Рейчел стояла с непроницаемым лицом. Он не должен ничего знать о матери, которую ненавидит.

– Она заграницей! – солгала Речел. – В Испании. Предпочитает теплый климат.

Вито не сводил с нее глаз.

– А как же ты тогда можешь распоряжаться изумрудами?

– Могу. Я имею на это право, – ответила Рейчел.

Арлин два месяца назад, когда болезнь вплотную подступила к ней, оформила на дочь доверенность по ведению своих дел.

Да, она имеет право распоряжаться изумрудами Фарнесте, но... никогда не продаст их. После смерти матери вернет их единственному законному владельцу – вдове Энрико. Ей ничего не надо... кроме фамилии Фарнесте на брачном свидетельстве и свадебных фотографий, чтобы показать маме – тогда та убедится, что дочь на самом деле вышла замуж за сына Энрико и станет уважаемой женой, а не любовницей, которую можно презирать и оскорблять.

Но ее нелепая попытка исполнить волю умирающей матери не удалась, и поэтому она будет держать колье у себя до кончины Арлин, а потом вернет его синьоре Фарнесте.

Как же Вито изменился в лице, узнав, что изумруды у нее! Рейчел похолодела.

– Ты даешь себе отчет в том, что сказала? Ты признала, что изумруды у тебя, а я оспариваю право твоей матери на них, невзирая на полную беспомощность закона в этом вопросе. Так скажи мне, саrа mia[4], что может меня остановить в моем желании их вернуть?

Глаза его угрожающе блестели, и Рейчел стало страшно. Но она не должна показывать свой страх перед ним!

– Мне наплевать, что ты считаешь законным, а что нет! – заявила она. – Если бы ты мог по закону забрать у меня изумруды, ты бы это уже сделал! Но если ты хотя бы пальцем до меня дотронешься, я позабочусь о том, чтобы тебя обвинили в изнасиловании. Ты и пикнуть не успеешь, как бульварные газеты раздуют скандал! – Она с трудом перевела дух. – Так что если ты пришел лишь затем, чтобы меня запугать, то выметайся вон и поскорее!

Сердце сильно колотилось, и она прерывисто дышала, мысленно повторяя, что это от страха и напряжения. Но в душе она знала, что обманывает себя. Кровь так сильно пульсировала в жилах совсем подругой причине – это ее тело откликается на его присутствие.

Какой позор! Надо подавить волнение. Если Вито это поймет, она умрет от унижения! Это даст ему в руки оружие, против которого она бессильна.

– Я думал о совсем другом способе убеждения, саrа mia, – бархатным голосом произнес он, и у Рейчел едва не подкосились ноги.

«Все сплошная фальшь. И тогда, и сейчас. Он одурачил тебя, когда ты была невинной школьницей, и сейчас хочет одурачить».

Вито с усмешкой следил за выражением ее лица... с усмешкой и злобой. Он шагнул к ней, и она снова ощутила жар в теле. Она хотела закричать, побежать к двери и запереться в крохотной ванной... Но ноги приросли к полу, стало трудно дышать, а он остановился перед ней, протянул руку и обхватил ладонью затылок. К своему стыду она покорно наклонила голову и почувствовала, как его прохладные пальцы скользят у нее по шее.

Наслаждение было подобно дождю, смывшему каждый год из тех семи лет, которые прошли с тех пор, как Вито Фарнесте ласкал ее. Она прикрыла глаза, не в силах сопротивляться искушению, а его пальцы нежно и осторожно гладили кожу на шее. Он что-то прошептал по-итальянски, но она ничего не поняла, опьяненная его прикосновением.

Другой рукой он за подбородок приподнял ей лицо. Она открыла глаза и, завороженная смотрела на то, как он опускает голову. Его мягкие губы коснулись ее губ, и она почувствовала, как погружается в теплый океан блаженства, о котором уже и не мечтала.

Это рай. И она не может ни о чем думать, не может пошевелиться, погруженная в бесконечное удовольствие от поцелуя Вито Фарнесте. Силы покинули Рейчел, и она потянулась к нему.

А поцелуй Вито становился настойчивей и крепче, и он уже водил языком у нее во рту. Охватившее Рейчел наслаждение было настолько сильным, что она едва не упала в обморок, как слабонервная викторианская девица.

Но она не викторианская девица. И вообще не девица... благодаря Вито Фарнесте.

«Для него я ничто! В прошлый раз он хотел таким образом ранить мою мать. А сейчас ему нужны изумруды...»

Рейчел с силой оттолкнула его.

– Нет!

Сердце у нее бешено колотилось, руки и ноги дрожали.

На мгновение в глазах Вито промелькнуло что-то похожее на недоумение, но тут же выражение лица снова сделалось насмешливым.

– Нет? О, ты выучила новое слово, саrа mia. До этого ты говорила «Пожалуйста, Вито, пожалуйста!» Ты твердила это всю ночь!

Рейчел побледнела. Ее обожгло унизительное воспоминание, но не о том, что ей, по его тогдашнему выражению, «не терпелось залезть к нему в постель».

Это был совсем другой случай. Рейчел говорила с ним по телефону – он согласился лишь на безликий телефонный разговор. Она умолила секретаршу соединить ее с ним, и, вероятно, вымуштрованная дама дрогнула, уловив в голосе Рейчел подлинное отчаяние и горе. Он взял трубку, и Рейчел услыхала его отрывистый голос, произнесший с акцентом:

– Кто это?

И свой дрожащий голос:

– Это Рейчел. Пожалуйста, Вито, пожалуйста...

Он повесил трубку, и она не успела больше ничего произнести.

С тех пор он ни разу не дал ей возможности поговорить с ним. Секретарша неизменно и твердо отвечала, что синьор Фарнесте не желает с ней говорить.

Рейчел послала ему письмо, сделав последнюю жалкую попытку связаться с ним. Письмо вернулось к ней обратно, нераспечатанное и вложенное в другой конверт, с запиской от секретарши, где сообщалось, что синьор Фарнесте не будет отвечать ни на ее письма, ни на телефонные звонки. С того момента Вито перестал для нее существовать.

И вот спустя семь лет он снова стоит перед ней. И насмехается.

Она изо всех сил постаралась придать своему лицу равнодушное выражение.

– Что ж, а сейчас я говорю «нет», – ответила она. – Боюсь, что изумруды Фарнесте стоят намного больше, чем постель с неотразимым Вито Фарнесте. Так дешево ты их не получишь!

– Изумруды, возможно, стоят и больше, но не ты, – жестким и издевательским тоном заявил он.

Еще один удар! Но это ничто по сравнению с тем, что она получила от него раньше. На этот раз Рейчел не дрогнула и голос у нее прозвучал не менее жестко, чем у него:

– Если это твое последнее слово, то повторяю – колье не продается и никаких разговоров по этому поводу больше не будет. В том числе и о миллионе евро.

Он насторожился.

– Но почему? Ты живешь в такой дыре, а за миллион евро сможешь отсюда выбраться.

Сощурившись, он внимательно смотрел на нее, пытаясь по лицу прочитать ее мысли.

Она почувствовала опасность, но совсем иного свойства – опасность угрожала умирающей матери, поскольку Вито хотел понять, почему она потребовала такую странную цену за изумруды.

Он ничего не должен узнать. Никогда. Она убережет мать от этого человека.

– Тогда женись на мне и увези отсюда.

Рейчел видела, как он изменился в лице: оно опять сделалось презрительно-насмешливым.

– Значит, это – предмет твоих желаний? – Он нарочито растягивал слова. – Тебе мало быть любовницей, как твоя мать. Ты хочешь респектабельности...

Как это близко к правде! Она вздернула подбородок.

– А почему нет? Если я стану синьорой Фарнесте, то меня будут принимать везде.

Он презрительно рассмеялся.

– Ну и амбиции у тебя! Скажи-ка мне, мисс вымогательница, в твои амбиции входит получение доли в доходах «Фарнесте Индустриале» и весомая компенсация после развода?

Рейчел пропустила насмешку мимо ушей.

– Нет, – ровным голосом ответила она.

– Нет? Ты готова выйти за меня, даже если я вышвырну тебя через полгода, не дав ни гроша на содержание?

Он явно был поражен, но Рейчел упрямо стояла на своем.

– Да, – ответила она.

– Ну, саrа mia, я просто польщен – ты предпочитаешь меня миллиону евро наличными, и так сильно меня хочешь, что даже отказываешься от содержания!

Его насмешка болью отдалась у нее в сердце.

– Ты тут ни при чем. Мне на тебя наплевать, Вито! Есть кто-то более важный для меня, чем ты! – Она замолкла. О ужас, она едва не проговорилась!

На мгновение воцарилась мертвая тишина, затем Вито заговорил, и от звука его голоса у нее мурашки пробежали по коже.

– Наконец-то я понял, какую игру ты затеяла, и почему тебя вдруг потянуло к респектабельности.

Она попыталась взять свои слова обратно.

– Нет... я...

Он махнул рукой.

– Поздно, саrа mia. Теперь я вижу, куда ты клонишь. Дело не в том, чтобы выйти за меня, – ты хочешь выйти за кого-то еще. Но, возможно, он отказывается жениться на тебе. Что ж, твой любовник – человек разумный, учитывая твое прошлое! И ты решила дать ему по носу, неожиданно став синьорой Фарнесте! Тебе не нужен миллион евро, и ты не хочешь получить содержание – ты жаждешь мести! Все очень просто: ты мстишь мужчине, который тебя презирает, которому ты нужна как любовница, а не как жена.

Рейчел ошарашенно уставилась на него. Он сделал совершенно немыслимый вывод!

А Вито продолжал:

– Я все понял. Месть! Самое сладкое кушанье! И чтобы заполучить меня для осуществления своего восхитительного плана, ты предложила мне мои же изумруды и сомнительное удовольствие от твоего тела?

От этих слов Рейчел обрела не только дар речи, но и способность ответить ему с не меньшим презрением.

– Нет, Вито. Ты получил бы только изумруды. Постель с тобой не входила в сделку. Одного раза было вполне достаточно, и я больше этого не хочу.

Рейчел понимала, что у нее нет оружия против Вито... кроме как показать ему свое равнодушие. Дальнейший разговор не имел смысла, и поэтому надо поскорее отделаться от него, чтобы не растерять остатки самоуважения. Все, что ей остается, это бросить ему в лицо новое оскорбление:

– Я знаю, что ты слишком мнишь о себе, думаешь, что ты – подарок для женщин, но на меня ты навеваешь скуку. От тебя мне нужно только одно – кольцо на палец, а не твои услуги самца, пусть ты и считаешь себя потрясающим любовником.

Он смотрел на нее совершенно пустым взглядом. Ей сделалось не по себе. Что случилось? Почему он так на нее смотрит? Она ожидала взрыва ярости, ну хоть чего-нибудь, что показало бы, как он возмущен тем, что оспаривается его сексуальная неотразимость.

Но тут она поняла, почему он так равнодушен. Он намеренно не отвечает на ее слабые уколы. Какое дело Вито Фарнесте до того, что Рейчел Вейл думает о его возможностях любовника? Ему наплевать на ее мнение. Она разозлилась:

– Ты, видно, думаешь, что в восемнадцать лет я была ослеплена тобой? – Рейчел засмеялась, удивляясь тому, как ей это удалось. – Ну а теперь ты видишь, что я не питаю к тебе страсти. Неподражаемый итальянский любовник мне не нужен. О, я позволила тебе поцеловать меня из любопытства, но не более того. – Она пожала плечами, стараясь держаться вызывающе. – А теперь, извини, у меня есть другие дела.

Рейчел пошла к двери, удивляясь тому, что еще может передвигать ноги. Надо, чтобы он ушел. Тогда она рухнет на кровать.

Она щелкнула замком, открыла дверь и, встав сбоку, посмотрела на Вито – он стоял все с тем же равнодушным видом.

– Ты не собираешься уходить? – спросила она. Он молча стоял и смотрел на нее. Вдруг он пошел к двери, и Рейчел вся напряглась, ожидая, что он очутится совсем близко, когда будет проходить мимо. Но он остановился в метре от нее и, протянув руку, небрежным жестом захлопнул дверь.

– Что?..

Он оборвал ее:

– Завтра позвони в свой банк и дай им указание приготовить колье. Свяжись с моей секретаршей, чтобы она знала, куда послать курьера.

Рейчел, ничего не понимая, уставилась на него.

– Я не намерена отдавать тебе изумруды, – огрызнулась она.

Он поднял брови.

– Но все невесты семьи Фарнесте надевали колье в день бракосочетания. Я не позволю тебе стать исключением. – Его глаза смотрели холодно и насмешливо. – Это будет гражданская церемония. Мы поженимся как можно скорее, чтобы как можно скорее расторгнуть брак. Да, ты подпишешь брачный контракт, и в день свадьбы на тебе должны быть изумруды, чтобы потом ты мне их вернула. – Он открыл дверь и с улыбкой посмотрел на ее потрясенное лицо – с улыбкой, которую никак нельзя было назвать довольной. – Тебе следует радоваться, саrа mia, – твои девичьи мечты осуществились: я женюсь на тебе.

Он прошел мимо нее, вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Рейчел молча смотрела ему вслед. Она услыхала, как хлопнула входная дверь, но еще долгое время не могла прийти в себя.