К черту любовь! (СИ)

Глава 44

Я вошла и обомлела. Это была не палата, а настоящий номер в отеле! В углу у окна стояла высокая больничная кровать, но не такая, как везде – свидетельница октябрьской революции, а новая, еще не потертая и не обшарпанная. Рядом высокая вместительная тумба из светлого дерева, тут же у кровати несколько розеток. Напротив висит телевизор, а над головой лампа, которая действительно освещает комнату, а не мигает, словно вот-вот перегорит. Стены были выкрашены в приятный молочный цвет. Слева от входа была дверь, видимо, в отдельный туалет. Словом, тут было очень круто для больничной палаты. От любования всем этим меня отвлекло легкое покашливание, и я, наконец, посмотрела на Волжак. Она лежала на кровати в водолазке и спортивных штанах и выглядела при этом очень усталой. Ее правая нога была загипсована почти до колена и подвешена на резинке к какой-то перекладине сверху.

Я прокашлялась и тихо сказала:

— Привет.

— Привет, — ответила Волжак, внимательно следя за мной взглядом. – Какими судьбами?

Понятно, она злится. Что ж, будем пытаться все объяснить.

— Я… Мне Оксана позвонила… — начала я говорить, но голос предательски задрожал. Вот всегда так – только Волжак рядом – я тут же веду себя, как идиотка. – Я не знала, что ты… Как ты вообще… Что случилось?

— Повредила ногу, — пожала плечами Волжак и перевела взгляд на работающий телевизор. – Как первый рабочий день?

Что? Серьезно? Мы будем говорить о моей работе?

— Все нормально. Как ты себя чувствуешь? – я подошла ближе к кровати, рассматривая Волжак. Какая же все-таки она красивая, черт возьми.

— Нормально, — ответила она с той же интонацией. – Как Градовский?

— Я его почти не видела. У тебя перелом? Осложнения есть?

— Со мной все в порядке, — уже более грубо ответила она, продолжая смотреть в телевизор.

И что? Мне просто уйти? Теперь она дуется на меня или что?

— Ладно, — вздохнула я. – Просто хотела убедиться, что с тобой все нормально, — я начала медленно разворачиваться, чтобы пойти к выходу.

— Убедилась? – как-то презрительно усмехнулась Волжак.

Мне это не понравилось. Я все-таки не убить ее пыталась, и не я ее динамила. Да, я сорвалась, но на то были причины! Поэтому я ответила почти с ее же интонацией:

— Знаешь, убедилась! Ты снова ведешь себя, как сука, то есть, как обычно, а значит, ты в норме!

— О, ну, конечно, я всегда сука, а ты у нас всегда жертва, тогда какого... ЧЕРТ! – Волжак дернулась, когда пыталась привстать, чтобы, очевидно, ей было удобнее орать на меня, но эта штука, на которой держалась ее нога, натянулась, и, как я поняла, что-то пошло не так, потому что лицо Екатерины Александровны исказилось от боли. Я тут же забыла о наших пререканиях и бросилась к ней.

— Что? Где больно? Что случилось? – я прыгала вокруг ноги Волжак, не зная, что делать, я ведь понятия не имела, где именно ей больно и что произошло. Что-то передавило, сломалась эта держащая ее ногу штука или что-то еще.

— Бедро… — прошипела она, — судорога, — сними, отцепи ее!

По жестам Волжак я поняла, что нужно снять ее ногу с фиксирующих резинок. Отцепив их, она смогла опустить ногу на кровать, но продолжала тереть правое бедро. Я тут же оказалась рядом и тоже зачем-то положила туда руку. Совершенно не задумываясь над тем, что делаю, я начала круговыми движениями массировать ее бедро. Через пару минут ее лицо уже не было похоже на сморщенный изюм, но Волжак все еще оставалась напряженной.

— Я… Мне уже лучше. Ты не могла бы… перестать это делать? – сдавленным голосом проговорила она и, когда я убрала свою руку, выдохнула. – Спасибо.

— Что это было? – тихо спросила я, не отходя от кровати.

— Судорога. Нога затекла. Ничего страшного, — к ней вернулась ее привычная сдержанность.

— Что с ногой? Перелом сложный? – попробовала я еще раз.

— Нет, все в порядке.

— Долго тебе тут лежать?

— Неделю.

— А гипс?

— Если тебя интересует, на сколько у меня гипс, то тоже на неделю. Я же сказала – ничего серьезного.

Я помолчала несколько секунд, потом все же сказала:

— Извини, что накричала на тебя сегодня. Я думала, ты меня… продинамила, — сказав это вслух, я почувствовала, как мои щеки заалели. Волжак вздохнула и, помолчав пару мгновений, тоже проговорила:

— Извини, что не сказала еще вчера. Пока доехала, пока была на рентгене, потом оформлялась… Потом телефон сдох… — снова вздохнула она, а я поняла, как сложно ей было это сказать. – Утром Маше позвонила, чтобы она привезла мне вещи, зарядку, ноутбук. Благо, она еще в городе.

— Я понимаю. Как ты… Как ты умудрилась? – спросила я, усаживаясь на складной стул, что стоял у стены напротив.

— Да под ноги не смотрела. Выходила из подъезда, запнулась, а следом поскользнулась и… вот результат. Я… Я хотела вчера приехать. В смысле, я не собиралась тебя… динамить, — пробормотала Волжак и начала крутить завязку на штанах.

— И куда мы должны были пойти? – спросила я, сгорая от любопытства.

— Ты серьезно? – подняла бровь Екатерина Александровна, а я узнала в этом жесте привычную мне Волжак.

— Что?

— Ты серьезно думаешь, что я стану рассказывать, куда бы мы пошли и как бы проводили время? – усмехнулась она.

— Да, это не про тебя. Это было бы слишком мило, — согласилась я без доли иронии.

— Вот именно.

В этот момент в дверь постучали, и в проеме показалась баклажановая голова Светланы Ивановны:

— Девочки, закругляемся. Посетителям на выход.

Я кивнула:

— Две минуты, и я иду.

Светлана Ивановна тоже кивнула и закрыла дверь.

— Я, между прочим, включила все свое обаяние, чтобы оказаться здесь, — усмехнулась я, вставая и убирая стул на место.

— Да неужели? Странно, что тебя пустили, если ты пользовалась только им, — усмехнулась в ответ Волжак и слегка наклонила голову. Обожаю ее сарказм.

— Ха-ха. Будешь умничать, не принесу тебе апельсинов и орехов.

— Я надеюсь, что не принесешь. На орехи у меня аллергия, — снова движение бровью.

— О, ну тогда, наоборот, принесу, — кивнула я и замерла. Хотелось ее поцеловать. Жуть, как хотелось. Но торопить события не входило в мои планы. Кажется, в ее тоже. Потому что она поправила одеяло и сказала:

— Спокойной ночи.

Я кивнула в ответ и тоже пожелала ей спокойной ночи.