Как помочь папе

Глава восьмая

Калеб задержался у открытой двери своего кабинета, когда увидел Джулию, и моментально позабыл, что хотел сказать.

Она сидела за своим столом, изучая какую-то бумагу. Ее пухлые губы были слегка приоткрыты, и Калеб почувствовал, как волна желания неожиданно захлестнула его. Ему захотелось поцеловать эти раскрытые губы. Ласкать их, пока они не станут мягкими и податливыми, и еще… еще он хотел…

Он перевел взгляд ниже, на ее грудь под тонкой белой шелковой блузкой. Ему пришлось задержать дыхание, борясь с собой, и попытаться сдержать свою реакцию.

– Тебе что-нибудь требуется? – Мелодичный голос Джулии вернул его к реальности.

Калеб поколебался, но подавил в себе намерение сказать правду.

– Калеб? – Она слегка нахмурилась, но он продолжал стоять в дверях. – У тебя все в порядке?

– Да, извини. Я просто задумался. – Он подошел к ее столу. – Ничего не слышно от Мэлдона со строительства площадки для отдыха?

– Нет. Ты хочешь, чтобы я еще раз позвонила им?

– Нет пока. Подождем до… – Калеб посмотрел на свои золотые наручные часы, – до половины одиннадцатого и тогда позвоним. Я хотел взять домой полученные данные и поработать с ними вечером.

– К сожалению, я не смогу позвонить Мэлдону в половине одиннадцатого, – сказала Джулия.

Калеб уселся на уголке ее стола.

– Почему?

Джулия старалась не натыкаться взглядом на его серые брюки, обтянувшие мускулистые бедра.

– Потому что председатель школьной комиссии позвонил несколько минут назад и сказал, что они просят меня прийти сегодня утром: им нужно задать мне несколько вопросов. Если ты не возражаешь, я бы хотела уйти в четверть одиннадцатого, и, наверно, не вернусь до того времени, как ты соберешься домой.

Калеб внезапно разозлился.

– Но ты ведь уже была на аттестации, и тебе задавали вопросы. Почему тебе не послать их подальше? Зачем тебе такая работа?

– Понимаешь, это совсем другая работа. – Она слегка наклонилась к нему, стараясь объяснить, чтобы он понял. Если бы он не стоял так близко…

Калеб обуздал себя и заставил проявить вежливое внимание, пока Джулия детально излагала свои аргументы, почему работа в привилегированной школе для нее так важна.

Глаза у нее заблестели, нежные щеки загорелись. Она…

Калеб внезапно почувствовал тревогу. Вот оно! С самого начала он чувствовал разницу между тем, как его бывшая жена и Джулия говорили о своей работе. Но раньше не мог точно сформулировать, в чем состоит эта разница. Теперь он понял!

Его бывшая жена была сосредоточена на том, как ее карьера сможет способствовать достижению ее собственных, личных целей. На том, что работа принесет лично ей. А Джулия относилась к своей работе как к возможности изменить мир вокруг. Сделать интереснее, ярче жизнь детей.

Мерна думала только о себе, а Джулия – об окружающих, возможно, потому, что сама была человеком дающим, а его бывшая жена – берущим.

Но не только это понял Калеб. Джулия относилась к своей работе так же, как он. Он не просто строил дома. Созидатель по натуре, он получал от дела эстетическое наслаждение, ощущая необходимость своего труда для общества. У него было такое же чувство честно выполненного долга при строительстве здания, как у Джулии, когда она учила детей читать.

– Извини, – пробормотала Джулия, видя отсутствующее выражение его лица, – кажется, меня слишком занесло.

– Не более, чем меня с моими проектами. Я… – Он замолчал, увидев, что написано на листке, который она изучала. Там были цифры. Мелкие цифры. Ничего общего не имеющие с работой.

– Что это? – с любопытством спросил он.

– Так, кое-что личное, – уклончиво ответила она и спрятала листок в ящик стола.

Калеб задумчиво изучал ее смущенное лицо.

– Твоя машина? – предположил он.

– Ну да, я смотрела, не могу ли сэкономить немного, чтобы купить машину.

– Ну и?.. – поинтересовался он. Джулия вздохнула.

– Единственное, что можно сделать, – это взять еще два выпускных класса. Иначе мне придется ждать, пока университет даст мне грант, а на это потребуется время.

Калеб расстроился. Ей нужна машина, и он в состоянии купить ее, для него это незначительная сумма. Но сделать этого он не может. Она никогда не согласится. А что, если… Ему в голову пришла интересная идея.

– Ты говорила, что в ноябре тебе выплатят деньги?

– Да.

– А я не мог бы платить вместо тебя за машину до ноября?

– Нет, – Джулия инстинктивно отвергла эту мысль. Она не примет от него деньги.

– Послушай меня, прежде чем с ходу отказываться. Ты проводишь лето, занимаясь с Уиллом, не говоря о том, что помогаешь мне, пока не вернется мисс Эндрюс. Если даже я буду в течение нескольких месяцев платить за машину, то все равно не расплачусь с тобой за то, что ты для меня делаешь.

– Но я же не прошу у тебя денег, – упорствовала она.

– Чем ты зарабатываешь на жизнь? – требовательно спросил Калеб.

– Я учу.

– А чем я зарабатываю на жизнь? – не прекращал он натиска.

– Ты проектируешь.

– Правильно. И если кто-то приходит ко мне с просьбой спроектировать дом и может за это заплатить, ты что, думаешь, я буду делать это бесплатно?

– Конечно, нет, но ты же собирался сделать игровую площадку.

– Нет, это сделает мой сотрудник, а ему за работу заплатит компания. Я попросил тебя позаниматься с моим сыном. Я в состоянии заплатить за это. И действительно предпочитаю заплатить, и тогда мы будем квиты.

Джулия прищурилась, пораженная его логикой. Она была так настроена ничего у него не брать, что ей не приходило в голову взглянуть на ситуацию с его точки зрения.

– Ты уверен в том, что предлагаешь? – задумчиво произнесла она.

– Я плачу за твою машину до ноября в качестве платы за твои занятия с Уиллом, – сказал Калеб, сдерживая нетерпение, пока она обдумывала это предложение, и боясь, что она откажется.

– Я чувствую в твоих словах какой-то подвох, но не могу понять, в чем он. И потому принимаю твое предложение, – ответила она, надеясь, что поступает правильно.

– Хорошо, – Калеб быстро сменил тему, пока она не передумала. – Как ты собираешься попасть на комиссию? – спросил он.

– Вызову такси.

– Не надо. – Калеб встал и вытащил из кармана ключи. – Лучше возьми мою машину. Ты знаешь, где она стоит.

Он положил ключи на стол перед ней, и Джулия уставилась на них. Почему он дает ей свою машину? Она, наверно, стоит гораздо больше ее дома. И потом, все мужчины, которых она встречала, очень трепетно относились к своим автомобилям, а Калеб совершенно спокойно протягивает ей ключи от машины, как будто…

Как будто что? Как будто он заботился о ее удобстве? Или хотел, чтобы она поскорее вернулась в офис?

– Что-то не так? – поинтересовался Калеб.

– Нет, все в порядке. – Она нервно крутила на пальце ключи. – Но твоя машина слишком дорогая. А что будет, если я ее стукну?

– Ничего. Она застрахована. Ты свою машину наделила именем, словно она живая, а для меня машина – просто механизм. Как компьютер, на котором ты работаешь.

– Что ж, спасибо.

– А что до Мэлдона, пожалуй, позвони ему сейчас и попроси, чтобы он принес мне материалы, которые я должен взять домой.

Он направился к себе в кабинет. Остановившись в дверях, повернулся и добавил:

– И дай мне знать, когда будешь уходить.

– Конечно.

Час спустя Джулия закончила последнее письмо, выключила компьютер и встала. Она заторопилась в туалетную комнату, чтобы отмыть руки от краски принтера.

Быстро проведя щеткой по волосам, подмазала губы, почистила жакет темно-зеленого костюма и с удовлетворением кивнула своему отражению. Она выглядела очаровательной и деловой женщиной. Имидж, который хочет иметь каждая учительница младших классов.

Вернувшись в офис, она взяла сумку и ключи от машины Калеба.

– Уходишь? – спросил он, когда она вошла в кабинет.

– Да. Отправляюсь в пасть льва.

Калеб засмеялся, и у Джулии закружилась голова.

Она смотрела, как он приближается к ней; сердце у нее застучало молотом, когда он подошел поближе, и стук его стал отдаваться в ушах барабанной дробью, когда он приблизился к ней вплотную.

Она завороженною следила, как он поднял руку и нежно коснулся ее щеки.

– Что… – Голос отказал ей. Справившись с собой, она продолжила: – Что ты делаешь?

– Собираюсь поцеловать тебя и пожелать удачи, – ответил он.

– Удачи?

– Не спугни ее.

У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг нее, и замерло сердце, когда он сжал ее в объятьях.

Желание пронзило ее. Когда он накрыл своим ртом ее губы, ноги перестали ее держать.

После долгого-долгого мгновения Калеб поднял голову и посмотрел на нее. Его глаза блестели, словно внутри него горел огонь.

Запечатлев последний поцелуй на ее губах, он сказал:

– А теперь иди, девочка.

– Почему… – пробормотала она.

– Потому что тебе нужна эта работа.

– Нет, почему ты целуешь меня? – Джулия выпалила это и смутилась, не сумев продолжить свой вопрос. Она хотела знать, почему такой искушенный мужчина, как Калеб Таррингтон, целует ее, простую школьную учительницу.

– Потому что у тебя нежные, мягкие губы, которые просто просятся, чтобы их поцеловали. Потому что у тебя невероятно чувствительная женская натура и тебе удобно в моих объятьях. Потому что целовать тебя – наслаждение, – сказал он.

И потому еще, подумал он про себя, что, если бы я сделал то, чего действительно хочу, то есть схватил бы тебя и отнес куда-нибудь, чтобы заниматься с тобой страстной, сумасшедшей любовью, ты бы убежала от меня в ярости и навсегда перестала бы со мной разговаривать.

– О, – пробормотала Джулия, когда до нее дошли его слова. Значит, Калеб целует не просто женщину, оказавшуюся рядом. Он хотел поцеловать именно ее, Джулию Раффет.

Взяв сумку, она вылетела из офиса как на крыльях. В этот момент ей казалось, что все в ее жизни замечательно.

Входя в лифт, она улыбнулась выходящему из него незнакомому мужчине, даже не заметив, что он обернулся и смотрел ей вслед, пока двери лифта не сомкнулись. Ее сейчас интересовал только один мужчина в мире, Калеб Таррингтон. Он был великолепен, его поцелуи соответствовали ее фантазиям. Он…

И тут Джулия поняла, что влюбилась в Калеба Таррингтона. Ее эйфории пришел конец.

Ужасное открытие обрушилось на нее со страшной силой, и она, инстинктивно защищаясь, выставила руку, чтобы удержаться на ногах.

Нет-нет, пыталась она сопротивляться внезапно вспыхнувшему в ней озарению. Она не любит его. Она… Он… он ей нравится. Ей нравится Калеб Таррингтон. Просто нравится.

Джулия вздохнула, потому что эти слова показались ей насмешкой. Она не умела обманывать себя.

Я люблю Калеба Таррингтона, твердила она себе, глядя на кнопки лифта. Я по уши влюблена в Калеба Таррингтона. Я – абсолютная дура, добавила она, но это нисколько не изменило состояние ее духа.

Умом она понимала, что любовь к Калебу Таррингтону не имеет будущего, но в сердце не было такой уверенности. Ведь Прекрасный Принц все-таки женился на Золушке. Значит, такое возможно?

Двери лифта с тихим гудением раскрылись, и Джулия вышла. Сейчас не время думать о ее чувствах к Калебу. Сейчас она должна сесть в незнакомый автомобиль и подумать, как бы получше преподнести себя и свои педагогические идеи приемной комиссии. Сейчас это ее главнейшая задача, твердила она себе по пути. А после решим, что можно сделать с любовью к Калебу.

Но и после аттестации Джулия не обрела покоя. Напротив, к тому времени, как она вернулась в офис, нервы ее были напряжены до предела.

Чтобы понять это, Калебу было достаточно одного взгляда на ее застывшее лицо. Он отобрал у нее ключи и сумку. Положил ключи в карман, сумку – на ее стол.

Затем, взяв ее за плечи, развернул к себе спиной и стал мягко массировать сведенные мышцы.

– Ты ведь не из-за машины так расстроилась?

– Откуда ты знаешь? – облегченно вздохнула она, в то время как его сильные пальцы разминали ее плечи.

– Потому что я знаю тебя. Если бы ты попала в аварию, то выглядела бы виноватой. А ты разгневанна, как тысяча чертей. Потому я предположил, что это как-то связано с комиссией.

Джулия поморщилась.

– Да. Я едва не назвала одну даму из комиссии идиоткой, но сдержалась.

Калеб засмеялся.

– Вероятно, она и вправду идиотка. Так в чем дело? Расскажи мне.

– Эта кретинка считает, что дети из малообеспеченных семейств интеллектуально отсталые и не способны учиться! Ты можешь себе это представить? – Джулия от гнева повысила голос. – На самом деле они могут учиться ничуть не хуже, чем дети обеспеченных родителей. Они порой недополучают чего-то в воспитании, но учиться могут прекрасно!

– Расслабься… – успокаивающий голос Калеба обволакивал ее. – Тебе нет нужды меня убеждать. У меня самого ребенок не знает многого из того, чему матери считают своим долгом научить детей.

Джулия была слишком разгневанна, чтобы отвечать. Она чувствовала, что ей необходимо дать волю своим эмоциям.

– Нет, ты только подумай! И эта женщина смеет называть себя учителем! Это из-за нее мне перезванивали из комиссии и вторично вызвали на аттестацию! Ей, видите ли, кажется, что я буду слишком требовательной к детям из привилегированных семей!

– Что ты собираешься делать? – поинтересовался Калеб.

Вопрос застал Джулию врасплох. Ее праведный гнев испарился, когда она задумалась над его вопросом. Калеб не стал сразу давать ей совет. Он считает ее разумным взрослым человеком, который сам способен принимать решения.

Она на мгновение отвлеклась, когда он убрал руки и немного отступил назад.

– Я не знаю, – ответила она. – И с удовольствием выслушаю совет.

Калебу понравилась ее готовность прислушаться к нему.

– А эта комиссия имеет решающий голос? – спросил он.

– На бумаге нет. Последнее слово остается за школьным попечительским советом. Но на деле попечительский совет будет полностью следовать рекомендациям комиссии.

– А ты не пробовала поговорить с этой женщиной наедине?

Джулия фыркнула.

– С ней невозможно говорить. Она из тех, кто не слышит того, чего слышать не хочет. Ее надо было взять и хорошенечко потрясти.

Калеб засмеялся.

– Замечательно. Если решишь это сделать, позови меня на помощь.

Джулия поморщилась.

– Больше я и вправду ничего не могу придумать. Я пыталась поспорить с ней, но она игнорирует очевидные факты и исследования. Говорит о сострадании. Как будто сострадание состоит в том, чтобы относиться к бедным детям как к людям второго сорта. А обратись я конфиденциально к другим членам комиссии, это будет расценено как интриги за ее спиной. Создастся впечатление, что я не умею работать в команде.

– Думаю, сейчас уместно привести одно из высказываний судьи, – заметил Калеб.

– Давай. Что судья говорил о подобной ситуации?

– Когда ты сделал все, что от тебя зависит, для решения проблемы, устранись. Твои действия либо помогут тебе, либо нет, но не стоит форсировать события, тратя время и душевные силы.

Джулия опять поморщилась.

– Я и устранилась, но успокоиться все равно не могу. А нет ли у него совета, как все же справиться с этим?

– Подумай сама. Джулия вздохнула.

– Не получается. Я продолжаю думать о том, что бы мне сделать с ней, с этой женщиной, и ничего не приходит в голову.

Тень отчаяния промелькнула в ее глазах, и Калебу захотелось утешить ее.

– Жаль, что все это происходит не в одной из твоих сказок, – сказал он. – Ты могла бы позвать на выручку рыцаря на белом коне.

Мягкая улыбка невольно заиграла у нее в глазах. Калеб мог бы стать отличным рыцарем.

– Мне действительно нужен волшебник, чтобы во что-нибудь превратить эту тетку, пока не закончится набор преподавателей, – мечтательно сказала она.

– Тебе, вероятно, очень нужна эта работа, да? – Калеб чувствовал, как ей горько. Он хотел бы помочь ей, но не мог. У него не было никаких связей, да и будь они, Джулия не позволила бы ему ими воспользоваться.

Джулия кивнула.

– Я действительно хочу получить место, но попробую все же последовать совету судьи и выбросить это из головы.

– Тогда пойдем отсюда, – предложил Калеб. – Дома легче будет забыть обо всем.

– Ты прав, – согласилась Джулия и достала из шкафа свою спортивную сумку.

– Между прочим, звонила мисс Эндрюс, пока тебя не было. Ее матери стало лучше, завтра ее выписывают из больницы. Мисс Эндрюс наняла сиделку, и если с матерью все будет в порядке, она сможет вернуться. Так или иначе, к середине следующей недели она выйдет на работу.

Джулия едва сдержала себя, услышав об этом. На душе стало горько.

– Как состояние ее матери? – поинтересовалась она.

Калеб нажал кнопку первого этажа в лифте.

– Кажется, она неплохо себя чувствует для женщины, которой за девяносто.

– Девяносто! – изумилась Джулия. Если ее матери девяносто, то мисс Эндрюс должно быть… – Сколько же лет самой мисс Эндрюс?

Калеб усмехнулся.

– По моим предположениям, за пятьдесят, но я предпочитаю не спрашивать. Когда ты ее увидишь, то поймешь, что я имею в виду. Мисс Эндрюс – женщина вне возраста.

– Хотела бы я быть такой, – честно призналась Джулия. Теперь, когда она с радостью узнала, что мисс Эндрюс годится Калебу в матери, она была готова полюбить ее так же, как Калеб.

– Я позвонил своим в офис, пока тебя не было, и попросил узнать, где можно купить подержанный автомобиль в хорошем состоянии, – сообщил Калеб, когда они садились в его «мерседес». – Такой автомобиль как раз подойдет тебе по цене.

– И как? Удачно? – спросила Джулия.

– Да, Дейв сказал, что его зять знает такое место.

– Но я же не разбираюсь в машинах, – с сомнением сказала Джулия.

– Мы можем по дороге домой заехать туда и вместе посмотреть, что там есть.

– Я не против, – согласилась Джулия.

Минут через десять Калеб заехал на стоянку подержанных машин и припарковался около демонстрационного зала. Джулия с интересом огляделась. Здесь стояло несколько десятков автомобилей.

– Чем могу помочь? – вежливо обратился к ним толстяк, с живым интересом поглядывая на «мерседес» Калеба, как бы удивляясь, почему владелец такого автомобиля оказался здесь.

Калеб ничего не ответил, предоставив Джулии разговаривать самой, что ей польстило.

– Да, сэр. Я хочу взять в рассрочку подержанный автомобиль в хорошем состоянии, – сказала Джулия.

– Я продаю только надежные машины, – с достоинством ответил толстяк. – В моем бизнесе сильно зависишь от постоянных клиентов, и если продать им плохую машину, они больше не придут. Что же касается цены, то я уверен, что мы сумеем поладить. – И он опять бросил любопытствующий взгляд на «мерседес» Калеба.

Джулия не обратила внимания на его любопытство. Она не собиралась посвящать незнакомого человека в свои отношения с Калебом, тем более что и сама не могла бы определить их.

– Я – Барт Мачинески, а вы…

– Раффет, Джулия Раффет, а это – Калеб Таррингтон.

– Мистер Таррингтон, – мужчина радушно потряс руку Калебу. – Дейв звонил мне меньше получаса назад и предупредил, что вы можете приехать посмотреть машины. Не стоит беспокоиться. Я обещал Дейву выбрать для маленькой леди прекрасную машину.

Джулия подавила инстинктивный протест, услышав «маленькая леди». Из прежнего своего опыта она поняла, что нет смысла тратить время на борьбу с мужской исключительностью. К тому же Калеб уже неоднократно доказывал, что относится к ней как к здравомыслящему человеку, способному самостоятельно решать свои дела.

– А теперь, мисс Раффет, – продавец повернулся к Джулии, – я могу предложить вам несколько автомобилей, среди которых есть один, который, на мой взгляд, должен определенно заинтересовать вас. Это пикап: пробег около двадцати тысяч миль, прекрасно обслуживался прежними хозяевами. Еще сохранилась заводская гарантия.

– Пикап? Могу я его посмотреть?

– Конечно, – ответил Барт.

Джулия вместе с Калебом пошла за продавцом.

– Ну, как вам? – спросил Барт, когда она взглянула на автомобиль.

– По-моему, неплох, – нерешительно ответила она.

– Почему бы тебе не прокатиться на нем, посмотреть, как он в управлении? – предложил Калеб.

Джулия взглянула на часы.

– Но сейчас на это нет времени, – ответила она. – Нужно ехать к Уиллу. Если мы задержимся здесь, он будет волноваться.

– Вот что я скажу вам, мисс Раффет, – вмешался Барт. – Если вы будете брать автомобиль и при этом продадите мне свой, то я сброшу с первоначальной цены пятьсот долларов.

– Моя машина не ездит, – сказала Джулия.

– Это не важно, можно использовать ее на запчасти.

– Тогда мне нужно позвонить в кредитную компанию и узнать, какие будут платежи.

– Вот что я вам скажу. Я могу придержать для вас автомобиль на двое суток. Просто позвоните мне и дайте знать, что вы приедете. Хорошо?

– Даже очень, – улыбнулась ему Джулия.

– Отлично. Вот моя визитка с телефонным номером. Сегодня вечером до восьми здесь кто-нибудь обязательно будет. Если я не окажусь на месте, просто оставьте сообщение.

– Спасибо за помощь, – Джулия пожала ему руку.

– Рад служить, – серьезно ответил Барт. – Я давно понял, что, если хорошо обслуживаешь клиентов, они не только возвращаются за другими автомобилями, но и рассказывают о тебе своим друзьям. Довольный покупатель – лучшая реклама.

– Не сомневаюсь, – ответила Джулия.

– Если ты получишь от кредитной компании удовлетворительный ответ, то завтра утром мы можем вместе опробовать автомобиль. Или у тебя какие-то планы на субботу? – поинтересовался Калеб.

– Никаких, – ответила Джулия, решив, что можно отложить многочисленные домашние дела, которые она собиралась сделать. Ни одно из них не могло сравниться с временем, проведенным с Калебом. – Я с удовольствием воспользуюсь твоей помощью.

– Как и Барт, рад служить.

Там, где дело касалось ее, Калеб вел себя безукоризненно. Он был Прекрасным Принцем, Ланселотом и всеми остальными героями сразу. Джулия подавила печальный вздох. Как ей хочется, чтобы он тоже считал ее необычной.

– Что случилось? – спросил Калеб, въезжая во двор.

– Ничего, – Джулия тут же отогнала непрошеные мысли. Они многое теперь делают вместе с Калебом, и все ей очень нравится. Лучше думать об этом и не переживать, что она не может получить все разом. Лишь у немногих все их желания исполняются.

– Интересно, а где Уилл? – Калеб оглядел пустой двор.

Они вошли в дом и тут же обнаружили мальчика. Он лежал на полу в комнате отдыха и смотрел телевизор.

– Ммм, – промычал Калеб. – Нужно было сказать мисс Винсент, чтобы она не включала телевизор.

– Вот уж неверно, – не согласилась Джулия. – Гораздо полезнее проследить, какие именно передачи он смотрит.

Калеб поморщился.

– Я в них совершенно не разбираюсь. У меня и телевизор-то исключительно потому, что мисс Винсент обожает мыльные оперы, она и работать у меня согласилась при условии, что я куплю телевизор.

– Нет проблем. Я в этом разбираюсь. Я прослежу, что он смотрит.

– Чудесно, а я пока что пойду сообщу мисс Винсент, что мы приехали, – согласился Калеб, с облегчением переложив эту проблему на плечи Джулии. – Привет, сынок, – уходя, сказал Калеб поглощенному передачей мальчику.

Уилл в ответ что-то промычал, но было ли это приветствие или недовольство, что ему помешали, Джулия не поняла.

Она села в кресло позади Уилла и стала смотреть на экран, слегка расслабившись, когда поняла, что смотрит Уилл. Слава богу, «Предоставьте это Биверу». Из этой передачи Уилл не наберется вредных идей.

– Нравится? – спросила она, когда началась реклама.

Уилл повернулся, долго глядел на нее, а потом сказал:

– Знаешь, ты прямо как мама Бивера. Джулия удивленно заморгала. Ей казалось, что единственным сходством с Джун Кливер у них было то, что обе они – женщины.

– Почему? – осторожно поинтересовалась Джулия.

– Ты слушаешь, как она, – серьезно сказал Уилл. – Ты действительно выслушиваешь, что я говорю.

– Это правда, – согласилась Джулия, смутившись от искреннего признания мальчика.

– А моя мама – она не как мама Бивера. Моя мама никогда не слушает. Даже тогда, когда смотрит на меня. А ты слушаешь.

Вот так. Ребенку надо предоставить самому разбираться в этом и попытаться понять, что такого особенного в Джун Кливер. Что делает ее хорошей матерью. Не то, что она целыми днями убирает дом, не то, что носит туфли на высоких каблуках, платье и бриллианты, и не то, что у нее всегда есть домашняя выпечка. Нет, особенность Джун Кливер в том, что она умеет выслушивать своих детей.

– Я бы хотел, чтобы ты была моей мамой, а для этого папе надо на тебе жениться. И я знаю, как помочь папе! Мы тебя уговорим вместе! – заявил Уилл, и это потрясло Джулию до глубины души.

К счастью, Уилл, кажется, не ждал ответа. Он опять вернулся к телевизору.

– Не начинай смотреть другую передачу, – предупредила его Джулия. – Я сейчас переоденусь, и как только передача закончится, мы начнем заниматься.

– Я не буду смотреть, – пообещал Уилл. – Какой-то парень сегодня утром принес кучу досок и других материалов. Они лежат на заднем дворе. Мы можем начать строить дом на дереве. Это гораздо веселее, чем телевизор.

Джулию охватила дрожь при воспоминании о том, как она была на дереве с Калебом. Но ее переживания не имели ничего общего с весельем.