Как в кино

Эпилог

Татьяна попросила родных и близких друзей не приходить на премьеру фильма, и, к ее облегчению, они согласились. Ее страх впервые увидеть себя на большом экране становился все сильнее, и Татьяне показалось, что если по одну сторону от нее постоянно будет находиться Грег, а по другую — Китти, это создаст вполне уместный деловой антураж.

И все же ей было немного обидно, что никто не попытался ее переубедить. Ну хотя бы немного поартачились. Хотя бы кто-нибудь притворился, что ему не все равно. Впрочем, Татьяна решила не обижаться: в конце концов, все заняты не меньше ее.

Кристин поехала вместе с Мэнни и его родными в винный округ Сан-Франциско. Энрике при поддержке Джейрона готовил короткую презентацию «Супергерлз и кролик Гу-Гу», с которой должен был выступить перед руководством «Картун плэнит». Керр усердно трудился над очередной поэмой для информационного бюллетеня «Мэри Кэй». На этот раз его опус был посвящен парфюмированному лосьону для тела. Близнецы, естественно, благополучно остались дома с Саритой.

И вот Татьяна появилась на публике в роли кинозвезды. Она держала за руку мужчину, который ей даже не нравился, притворялась, что внимательно слушает все, что ей шепчет Китти, которая наклонялась к ее уху каждые пять минут, и с замиранием сердца ждала отзывов, которые се вознесут или уничтожат. Понравится ли фильм критикам? Будет ли публика аплодировать? Сколько фильм соберет за первый уик-энд проката? Теоретически все это должно быть для нее очень важным. Но почему-то не было. Нисколечки.

Когда-то Татьяна думала, что только сумасшедший может добровольно отказаться от славы. У нее просто в голове не укладывалось, как можно не желать стать звездой. Как Сисси Спейсек, например. Эта актриса не дала жерновам голливудской мельницы ее перемолоть. Она поселилась на ферме и снималась только тогда, когда ей самой этого хотелось, а если ей нужно было получить награду, то она появлялась на церемонии без макияжа и в мужниной рубашке. Большая оригиналка. Другой пример — Дэни Мур, которая отказалась от всего и посвятила жизнь трем дочерям. Правда, в этом ей немало помогли миллионы на банковском счету. Но больше всего Татьяну поражала сама идея отказаться от всего этого и заявить миру: «Смотрите, вот что на самом деле для меня важно». Раньше она не могла этого понять — теперь понимала.

До финальных титров оставались считанные секунды. Но Татьяна думала о приеме после премьеры. Сколько он может продлиться? Заметят ли гости, если она улизнет? Она могла бы вернуться в отель «Гудзон» и позвонить домой. Учитывая разницу во времени с Лос-Анджелесом, близнецы еще не спят. Это было бы все равно что побыть всего несколько минут приглашенной звездой на собственной вечеринке.

«Да, я кинозвезда. Вам нравится мое платье? Оно от Каролины Эррера. Что дальше? Я читаю сценарии, хожу на встречи. Поцелуй, еще поцелуй… А сейчас мне пора. Пока!»

Татьяне было все равно, заметят ли ее отсутствие. Ей было просто необходимо услышать голосочки Итана и Эверсон, а все остальное отходило на задний план и казалось менее важным.

По проходу легко порхнула пиарщица и передала Китти какой-то факс. Китти быстро нашла в сумочке миниатюрный карманный фонарик, включила его и направила луч на страницу.

— Вот сукин сын! — пробурчала она.

Татьяна заглянула через плечо Китти и прочла кричащий заголовок:

Подпись была ей знакома — автором статьи был уважаемый кинокритик, чьи обзоры печатались в газетах по всей стране.

Китти попыталась сгладить впечатление:

— Ерунда, этот фильм устоит перед любой критикой. Потерпи немного, и мы еще посмеемся над этой статьей.

Татьяна взяла Китти за руку, чтобы фонарик не дрожал. Ей хотелось прочесть статью самой.

Татьяна отвела взгляд от факса. Китти хотела было передать листок Грегу, но она ей помешала.

— Не надо, куда торопиться? Он сможет прочитать это и завтра, если захочет.

Китти пожала плечами, свернула листок и убрала в сумочку.

Татьяна искренне сочувствовала Грегу. Для него его звездный титул — все. Хвалебные отзывы в прессе, хорошие сборы в кинотеатрах, толпы восторженных поклонников — это его жизнь, воздух, которым он дышит. Ему будет больно читать разгромную статью известного критика, и нет никакого смысла причинять ему эту боль за несколько минут до встречи с гостями, приглашенными на прием.

По экрану поплыли титры, и Татьяна повернулась к Грегу. По его виску сползала капелька пота. Грег сам понял, насколько плох фильм и он сам в нем. Татьяна видела это по его глазам, чувствовала по напряжению, которое исходило от его тела.

В зале зажегся свет.

Ни одобрительных возгласов, ни свистков, лишь прохладные, словно по обязанности, аплодисменты.

Татьяна замечала, как некоторые украдкой переглядываются, слышала отдельные презрительные смешки и небрежные вопросы, где будет прием.

Грег наклонился к ней:

— Мой рекламный агент считает, что нам лучше ехать на прием порознь. Ты не против?

Татьяна улыбнулась:

— Нисколько.

Она не покривила душой: ей действительно было все равно. Она понимала, что в решении Грега нет ничего личного, это бизнес. Такова жизнь в Голливуде. Грег уже принимает меры, чтобы дистанцироваться от фильма, и если для этого ему нужно бросить партнершу по фильму, он готов и на это.

По пути в вестибюль Татьяна удостоилась нескольких дружелюбных замечаний:

— Вы выглядели потрясающе.

— Я умираю от зависти, мне бы такую грудь!

Септембер стояла на тротуаре в окружении свиты журналистов и явно чувствовала себя в своей стихии.

— Мой любимый фильм? Право, у меня нет одного самого любимого. Но разумеется, особое место в моем сердце занимает фильм «Открытки из Парижа». Вы же знаете, за эту роль я получила «Оскар»…

Татьяна тихонько рассмеялась и спряталась за Китти, стараясь проскользнуть незамеченной.

— Я возвращаюсь в отель.

— Дорогая, начинается прием, будет масса возможностей попозировать фотографам. Я постараюсь приглушить ненужные голоса и представить тебя в выгодном свете.

— Не надо, Китти, мне все равно. Я хочу позвонить детям.

Суперзвезда в мире рекламных агентов покачала головой, но спорить не стала.

— Никогда не понимала клиенток, у которых есть дети. Если так хочется с кем-то возиться, не проще ли завести вместо ребенка кота?

Они подошли к длинной веренице сияющих черных лимузинов. Две машины только что отъехали, и в открывшийся просвет Татьяне стало хорошо видно противоположную сторону улицы. Там она увидела нечто такое, от чего у нее захватило дух. С противоположного тротуара ей улыбался Джек. На нем висели Итан и Эверсон. Оба малыша были одеты в одинаковые черные смокинги.

Татьяна одной рукой схватилась — за сердце, другой, чтобы не упасть, вцепилась в руку Китти. Ее захлестнули эмоции, горло сдавило так, что она едва дышала.

Китти проследила направление ее взгляда.

— Это Джон?

— Джек. Это Джек!

Татьяна бросилась через дорогу, на бегу сделав водителю очередного лимузина знак остановиться — и он остановился в последний момент, взвизгнув тормозами. Водитель сердито просигналил.

— Дамочка, вы что, свихнулись?

— Да, да, да, да! — закричала Татьяна. Но она отвечала не водителю лимузина, она отвечала Джеку.

Джек опустился на одно колено и открыл маленький футляр, в котором оказалось кольцо с прекрасным бриллиантом прямоугольной огранки. Покачав головой, он рассмеялся:

— Позволь мне хотя бы задать вопрос!

— Выкладывай.

Джек встал, держа на каждой руке по близнецу.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Я ответила на твой вопрос уже четыре раза.

Джек поцеловал Татьяну в губы, близнецы в это время с обеих сторон целовали ее в щеки. Это был самый счастливый момент в жизни Татьяны Фокс.

— Эй, кто-нибудь, быстро снимите их! У нее потрясающее платье, а малыши в смокингах выглядят просто офигительно!

Татьяна узнала голос Джейрона — самого милого разрушителя семейного очага.

Татьяна отстранилась от Джека и вдруг увидела всех сразу: Энрике, Кристин, Мэнни, Керра и Джейрона. Все стояли рядышком на тротуаре, разодетые в пух и прах, и выглядели просто великолепно. У Татьяны даже немного закружилась голова, она бросилась обнимать всех, тронутая вниманием.

— Не могу поверить, неужели это правда?!

Она снова поцеловалась с Джеком.

— А фотография? — заныл Джейрон.

— Камеры работают, — произнес позади Татьяны незнакомый голос.

Неожиданно кто-то сунул ей микрофон. Все репортеры, которые еще минуту назад стояли вокруг Септембер, теперь перешли на другую сторону улицы и собрались возле Татьяны.

— Поздравляем с помолвкой! — Татьяна узнала голос ведущего популярного вечернего ток-шоу. — Вы уже назначили дату свадьбы?

К микрофону подошел Джек:

— Нет, но свадьба состоится как можно скорее. — Джек выдержал короткую паузу. — Кто с нами на ночной самолет до Вегаса?

Все засмеялись.

Вперед протолкнулась Джаннет Уоллс из Эм-эс-эн-би-си.

— Татьяна, у вас сегодня знаменательный день, премьера фильма, предложение руки и сердца. Наверное, все ваши мечты осуществились?

Татьяна посмотрела на Джека.

— Вы даже не представляете, как вы правы.

Китти Бишоп с другой стороны улицы подняла два больших пальца и крикнула Татьяне:

— Молодец, детка, ты настоящая звезда! Хочешь ты того или нет!

В прокате «Грех греха» умер быстрой смертью. Телефон Клео не раскалялся от звонков с новыми предложениями к Татьяне Фокс-Торп. Но Татьяну это не огорчало, она нашла себе новую работу — стала озвучивать мультфильмы. Ее голосом говорила главная героиня в первом фильме Энрике. Едва выйдя на экраны, этот мультфильм стал популярен. Дети были от него без ума. И не только малыши, но и двадцатилетние студенты колледжа.

Чтобы помочь Энрике в созданий образа героини, которая борется с преступниками и защищает вымышленный идиллический городок от злодеев при поддержке верного друга, волшебного кролика, способного превращать немультяшные объекты в морковки, Татьяна даже придумала себе костюм — красочный комбинезон из спандекса с бутафорскими выпирающими грудями, шапочку и розовую маску.

К счастью, она позировала Энрике до того, как ее беременность пошла на третий месяц.

Джек медленно погладил ладонью ее живот:

— Он брыкается, ты чувствуешь?

Татьяна лежала в кровати, положив ноги на возвышение, чтобы меньше отекали.

— Он все время брыкается, наверное, это мальчишка. Можно подумать, у меня в животе проходит чемпионат мира по футболу.

Джек усмехнулся:

— Весь в папу. — Он поцеловал жену в лоб и сел в кровати. — Кристин и Мэнни смотрят телевизор, если тебе что-нибудь понадобится, только крикни.

Татьяна с любовью посмотрела на мужа. В накрахмаленной рубашке и при галстуке он был неотразим.

— Обещаю не заснуть до твоего эфира. Она зевнула.

— Ты уснешь еще до того, как закончится очередная серия «Закона и порядка».

— Кстати, в сегодняшней серии участвует Септембер. Она играет сумасшедшую кинозвезду.

Джек засмеялся:

— Интересно, как сумасшедшая кинозвезда работает над ролью сумасшедшей кинозвезды?

Татьяна захихикала.

— Мне кажется, ей нужно только вовремя появляться в кадре и не забывать текст.

Джек снова поцеловал ее, на этот раз в губы.

— Мне пора. Несколько команд победили в разных видах спорта, и моя работа — сообщить об этом городу. Постарайся поменьше ходить. Люблю тебя.

— А я тебя больше люблю.

— А я тебя люблю до бесконечности. Джек, уходя, пощекотал ее большой палец.

— Вечной любовью.

Татьяна блаженно вздохнула. Она любила вспоминать забавное стечение обстоятельств, благодаря которому Джек вернулся в Лос-Анджелес. Мэнни, работавший в филиале Эн-би-си в качестве корреспондента по подростковой тематике, как-то раз в разговоре с Кристин обмолвился, что ведущий спортивных новостей увольняется. Незадолго до этого у Энрике был роман с английской туристкой, который закончился на высокой ноте, поэтому он смог запросто обратиться к ней и попросить выслать авиапочтой несколько записей передач Джека на канале Би-би-си. И надо же было такому случиться, что одной из покупательниц Керра оказалась жена директора отдела новостей, который как раз и принимал решения о приеме на работу. Джек получил предложение еще до того, как узнал о существовании вакансии. Конечно, для того, чтобы завершить дело, понадобилась Китти. Джек распечатал на принтере ее письмо, присланное по электронной почте, и сохранил на память.

Распечатку взяли в рамочку и повесили рядом со свадебной фотографией Татьяны и Джека. Китти это страшно разозлило, она терпеть не могла, когда ей напоминали о мягкой стороне ее натуры.

Зазвонил телефон. Татьяна сняла трубку после третьего гудка — совсем неплохо, если учесть ее ограниченную подвижность.

— Слушаю.

— Угадай, кого я только что встретила? — возбужденно выпалила Септембер.

— Сдаюсь, не знаю.

— Констанс Энн. Она продает бюстгальтеры у «Сакса»!

Татьяна не поверила.

— Не может быть!

— Да-да. После того как малолетние артисты подали на нее в суд за моральные унижения и притеснения на рабочем месте, она все потеряла. Казалось бы, ей нужна эта работа, значит, можно рассчитывать, что она будет вести себя по крайней мере дружелюбно, так нет же. Я пыталась вернуть бюстгальтер, а она начала привередничать. Как ты думаешь, может, пожаловаться управляющему, чтобы се уволили?

— Не надо, мне кажется, ей и так здорово досталось. В дверях неожиданно появились Итан и Эверсон.

Смеясь они вбежали в спальню и забрались на кровать, окружив Татьяну с обеих сторон.

— Септембер, мне нужно идти.

— Не забудь, сегодня вечером я играю в сериале «Закон и порядок». Может быть, я получу за эту роль премию «Эмми».

Татьяна повесила трубку и пощекотала близнецов. Те хохотали, повизгивая.

— Молодые люди, почему вы не в кровати? — спросила она голосом своей мультяшной героини. — Отвечайте немедленно, я хочу знать.

— Я хочу папу… телик… смотреть папу, — сказала Эверсон.

Ей вторил Итан:

— Папа будет по телику.

Татьяна почувствовала особенно сильный толчок.

— Дорогие мои, папу будут показывать очень поздно, вы будете уже спать.

— Видео! — потребовала Эверсон.

Она потянулась за пультом, лежащим на тумбочке возле кровати, и недовольно заворчала, когда не смогла его достать. Татьяна взяла пульт и вручила девочке.

Эверсон нажала кнопку «Воспроизведение». На экране появилась запись вчерашних спортивных новостей. Близнецы устроились перед телевизором и стали смотреть на папочку. Теперь, когда Керр официально отказался от родительских прав, Джек стал их папой во всех смыслах.

Татьяна не могла оторвать глаз от маленьких серьезных физиономий. Близнецы сосредоточенно ловили каждое слово отца, пока тот рассказывал о результатах матчей, новых приобретениях команд и ошибках тренеров, время от времени они даже кивали, как будто все понимали. В конце концов Татьяна тоже перевела взгляд на экран, налицо мужчины, которого она любила, на человека, который совершенно изменил ее жизнь, на Джека Торпа. Вот кто действительно кинозвезда.