Как в кино

Глава 2

— Чувак на меня запал… трахал всю ночь как сумасшедший…

Джек нехотя открыл глаза.

— Я? Устала? Да я просто супер!

Джек приподнялся на локте.

— Он из меня всю ночь не вылезал. Теперь я могу съесть лошадь и гоняться за жокеем.

Джек попытался собраться с мыслями и вспомнить, что происходило на протяжении последних нескольких часов.

Он ехал в лимузине от аэропорта до отеля. Гулял по набережной, которая называется Вулумулу. Пил с другом, спортивным журналистом. Заглянул на вечеринку в «Парк-ройял». Отчаянно флиртовал с сексапильной барменшей по имени Дэнни. Потом был подъем на лифте со стеклянными стенами, лифт тогда чуть не раскалился от его похоти. Потом он заказал в номер шампанское. А теперь настало утро.

— Ну-у, я не знаю… хо-хо… Ладно, пока.

Она повесила трубку, повернулась и с удивлением обнаружила, что он проснулся.

— Привет. Не хочешь брекки?

Девушка говорила с сильным австралийским акцентом, да еще и на местном жаргоне, Джек не понимал ни слова. Но он знал язык, на котором они оба изъяснялись свободно, его-то он и использовал: улыбнулся и потянулся к девушке, чтобы поцеловать. Дэнни отпрянула и прикрыла рот рукой.

— У меня изо рта воняет, как под мышками у аборигена.

Джек не знал, как пахнет от аборигена, но догадывался, что не мятным «Пепсодентом». Девушка расплылась в улыбке.

— Прямо не верится, что я переспала с самим Джеком Торпом. Ты клевый чувак.

— Ага! — Джек провел ладонью по ее гладкой гибкой руке от плеча вниз. — Все девушки так говорят.

— Мы оба были просто в отпаде. Я до сих пор балдею. Она встала и не спеша побрела нагишом в ванную, мысль прикрыться ей, по-видимому, не пришла в голову. Джек впервые обратил внимание, что у нее есть татуировка — фигурка девочки из популярного мультика. Татуировка располагалась над самой ложбинкой между ягодицами и смотрелась очень сексуально.

— У меня такое чувство, будто я улетела с эльфами.

— А у меня — как будто я проснулся в Уагадугу, — пробормотал Джек, потягиваясь и вздыхая. Он умирал с голоду.

— У меня в глазах — как у аборигена в заднице.

Джек застонал: «Кто-нибудь, включите субтитры!» У него даже мелькнула мысль, не позвонить ли портье, чтобы прислали переводчика. Самое удивительное, что он сам родился в Австралии, в Дарлингхерстс, фешенебельном районе Сиднея, но австралийцем он был только по документам. Колоритные, грубоватые, по-своему выразительные идиомы отличали речь местных жителей от остального англоговорящего мира. Джек, несомненно, принадлежал к последнему, поскольку еще ребенком, в четыре года, он переехал с родителями в Лейтонстоун, восточный пригород Лондона.

Начало его пути, как, впрочем, многих жизненных путей, было вполне обычным, мама — парикмахер и папа — слесарь-газопроводчик представить себе не могли, что ждет его впереди. Началось все в том году, когда они переехали в Чингфорд, что в графстве Эссекс. Как все семилетние мальчишки, Джек был помешан на футболе. Более того, он был прирожденным футболистом. На практике это означало многочасовые тренировки в Чейз-Лейн-Парке, на которых он до глубокой темноты постигал мастерство передач и ударов по воротам, учился подавать угловые и выводить мяч из игры. После тренировки он бежал домой и, до того как лечь спать, во дворе оттачивал технику владения мячом.

К тому времени, когда Джек дорос до старших классов, его будущее было уже ясно. Его можно было часто увидеть с мячом под мышкой, но очень редко — со стопкой книг. В четырнадцать он подписал юниорский контракт, чтобы играть в «Манчестер юнайтед».

Через два года, сразу после окончания школы, Джек собирался стать профессиональным футболистом. Родители поначалу были против его планов, но потом менеджер команды побывал у них в гостях, побеседовал с ними, и они смирились. Джек до сих пор помнил, как красноречив был Терри Харрисон, уговаривая его родителей: «У Джека есть все, что нужно хорошему футболисту: вера в свои силы, техничность и внутреннее спокойствие. Это три главных качества, общие для всех лучших спортсменов. Когда-нибудь он станет звездой, так что отпустите его, но держите на коротком поводке».

В футболе важны дисциплина и командный дух, поэтому с шестнадцати лет Терри держал Джека в ежовых рукавицах, не давая ему возможности ни взбунтоваться, ни выделиться из общей массы. Хозяйка пансиона, миссис Конран — крепкая, как бык, и суровая, как сержант строевой службы, — шутить не любила, и под ее строгим надзором Джек только и знал что бесконечные тренировки и полный отбой в десять ноль-ноль.

Но не за всеми молодыми игроками «Юнайтед» Терри установил такой же бдительный надзор. Джек видел, что другие парни его возраста часто бывают в пабах и на дискотеках, курят и вовсю используют свой статус профессионального футболиста, чтобы кадрить девчонок и проникать на закрытые вечеринки для особо важных персон. Но Джек из-за этого не переживал. Он предпочитал прихватить сетку мячей, выйти на поле и оттачивать до совершенства мастерство штрафного и свободного ударов. Он нацелился на главный приз, и спустя годы приз ему достался.

Казалось, он прославился за одну ночь. Все спортивные газеты Британии обошла фотография: Бельгия, чемпионат «Евро-2000», матч с португальцами, Джек ведет мяч с неистовством молодого льва, его атлетическая фигура излучает агрессию, светлые волосы развеваются на ветру, лицо выражает решимость добыть своей команде и своей стране победу. Заголовок — простой и ясный: «Джек в атаке».

С того утра все изменилось. Титулы и почести посыпались как из рога изобилия. Звание чемпиона высшей лиги, титул самого ценного игрока Лиги чемпионов, награда «Молодой игрок года», присужденная футбольной ассоциацией, и, наконец, долгожданная победа в чемпионате мира по футболу. Бутсы Джека были проданы на аукционе «Кристиз» за баснословную сумму, футболки с его автографом хранили как самую большую драгоценность, фанаты и коллекционеры рылись в мусорных баках за салоном парикмахера, у которого стригся Джек, чтобы раздобыть прядь его волос и потом приклеить в свой альбом или продать через Интернет. Это было всеобщее помешательство.

Корреспонденты модных журналов и репортеры «желтой» прессы стали следить за каждым движением звезды футбола. Джека фотографировали, когда он появлялся в городе. Его пристрастие к футболкам с подростковыми надписями — «Солдат Джи-Ай», «Сейлор Мун», «Супермен» и даже «Привет, Китти» — было объявлено проявлением блестящей иронии. Самые модные дизайнеры регулярно присылали ему одежду совершенно бесплатно. Журнал «Джи-кью» по итогам опроса провозгласил его самым стильным мужчиной года. Фотографы повсюду следовали за Джеком по пятам.

За славой пришли деньги. Когда настало время возобновлять контракт, агент Джека проявил чудеса упрямства и цепкости, и в результате Джек стал самым высокооплачиваемым игроком лиги. Посыпались предложения о спонсорстве, на каждом шагу перед Джеком открывались коммерческие возможности. В продажу поступила линия одежды «Джек в атаке» — поступила и тут же была сметена с полок. Плакаты с портретом Джека Торпа печатались огромными тиражами. Ими были оклеены автобусы и комнаты поклонников, мальчишки его боготворили, девчонки впадали от него в экстаз.

Все это сумасшествие повлияло и на игру Джека. Чтобы подхлестнуть восторги толпы, Джек стал выполнять эффектные пасы, рассчитанные на публику, и так называемые голливудские передачи. Фанаты ревели от восторга так, что трибуны дрожали.

«Джек в атаке! Джек в атаке!» Крики болельщиков грохотали, как гром, то нарастая, то спадая. Джек от этого пьянел, как от наркотика.

Вне футбольного поля он тоже пустился во все тяжкие. Он стал встречаться с известными женщинами, молодые красотки сменяли в его постели одна другую: одна фотомодель бросила ради Джека рок-звезду, дочка строительного магната хотела немедленно выйти за Джека замуж, звезда телесериала пыталась привязать его к себе.

Терри Харрисона все это откровенно бесило. Однажды его прорвало:

— Ты хоть знаешь, сколько спортивных карьер оборвалось у меня на глазах? Девчонки, выпивка, позерство — эта дорожка ведет прямиком на свалку. Перестань вести себя как пацан и будь наконец мужчиной!

Лекция на Джека не подействовала. Да и не могла подействовать, слова в таких случаях не помогают. Что могло бы подействовать, так это хороший пинок под зад. И Джек его получил — в следующем матче против Аргентины. На Джека налетел один из защитников, Джек упал, и в процессе падения его колено вывернулось под неестественным углом. Он услышал жуткий треск, от которого мороз прошел по коже, и почувствовал такую сильную боль, что у него перед глазами поплыл красный туман. Он упал как подкошенный и не мог пошевелиться. Другой игрок, не зная, что Джек травмирован, наклонился и дернул его за волосы. Трудно сказать, была ли то просто глупая шутка или что похуже, но жест привел Джека в ярость, и он подсек шутника здоровой ногой. На трибунах раздался вой и свист. Джек, который от боли ничего не соображал, показал публике непристойный жест, подняв средний палец. В конце концов англичане проиграли матч по пенальти. На этом закончилась непрерывная цепь их побед в чемпионатах мира.

Джеку требовалась срочная операция на колене. Это означало, что лечение и последующая реабилитация займут несколько месяцев и что с футболом, во всяком случае, профессиональным, он должен навсегда распрощаться. В двадцать шесть лет его карьера была окончена. Он чувствовал себя очень странно. Одиннадцать лет Джек прожил в замкнутом мире, у него было очень мало возможностей общаться с людьми за пределами футбольной среды, а те немногие, с кем он все-таки общался, были либо временными партнершами на одну или несколько ночей, либо ложными друзьями, которых привлекал в Джеке только его звездный статус.

Построить новую жизнь, вне футбола, оказалось нелегко, но со временем Джек стал видеть в новом существовании и светлые стороны. Сознание, что финансово он обеспечен на всю жизнь, давало ему ощущение свободы и уверенности, а приглашение Би-би-си стать со-ведущим спортивного тележурнала приятно согревало его самолюбие.

Джек заметил, что на телефоне, стоящем на тумбочке возле кровати, мигает лампочка. Может быть, это Хью звонит сообщить приятную новость о предложении Би-би-си?

— Надеюсь, дружище, ты выбил мне выгодные условия, — сказал Джек вместо «алло».

— Мистер Торп?

Это был не Хью. Джек натянул на себя простыню и рассмеялся:

— Простите, ошибся.

— Мистер Тори, это звонят со стойки портье. Кредитная карточка, которую вы предъявили, не проходит. Мы оставили вам несколько сообщений…

Джек отбросил простыню:

— Я вчера почти не был в номере. — У Джека появилось очень неприятное предчувствие. — Я сейчас же позвоню моему менеджеру и попытаюсь разобраться, в чем дело.

— Спасибо, сэр, мы будем очень признательны, если вы решите этот вопрос как можно быстрее.

Джек опустил трубку, совершенно ошеломленный. Кредитная карточка не проходит? Он никогда не интересовался, сколько денег поступает на его счет и сколько уходит, все счета, будь то деловые или личные, поступали прямиком к Хью Холивеллу. С того дня, когда Джеку исполнилось шестнадцать и он перешел в профессионалы, Хью занимался за него всеми финансовыми вопросами, начиная от инвестиций и заканчивая уплатой штрафов за превышение скорости.

Джек набрал номер Хью. Телефон звонил, звонил и звонил — Джек насчитал одиннадцать гудков и удивился, что автоответчик не включается. Неприятное предчувствие окрепло. Наконец кто-то все-таки взял трубку и еле слышно пробормотал заплетающимся языком: «Слушаю».

— Хью?

— Джек! — Хью ответил чересчур быстро, и его ответ прозвучал слишком уж жизнерадостно. Что-то определенно было не так. — Ты где?

— В Австралии. С неплатежеспособной кредитной карточкой. Что происходит?

В трубке повисло долгое молчание, затем послышался приглушенный всхлип. А потом — протяжный стон. Джек не верил своим ушам.

— Хью, в чем дело?

— Кто там на трубе? — спросила Дэнни.

Она вышла из ванной нагишом, на ходу вытирая голову полотенцем. Джек жестом велел ей не мешать.

— Хью, поговори со мной, расскажи, что случилось, может, все еще не так плохо? Что-нибудь с Викторией? С детьми?

— Джек, я испортил все, — захныкал Хью.

— Моя подруга Дезире дает барби,[5] — сказала Дэнни. — Сейчас они небось посасывают пивко. Я как огурчик, а ты?

Джек закрыл трубку ладонью.

— Заткнись! Не видишь, что я разговариваю по телефону? И ради Бога, научись нормально говорить по-английски!

— Не гони на меня! — огрызнулась Дэнни. — Я разозлюсь!

— У меня серьезный разговор.

Джек понизил голос, но он знал, что раздражение написано у него на лице и прямо-таки горит во взгляде.

— Ну и черт с тобой, тогда я сматываюсь.

Дэнни надулась и стала собирать разбросанную по комнате одежду. Джек даже не посмотрел на нее.

— Хью, я здесь. Расскажи толком, что стряслось?

— Все пропало.

В надтреснутом голосе Хью сквозила безнадежность.

— Что пропало?

— Твои деньги, мой бизнес — все. Все пропало.

У Джека екнуло сердце и неприятно засосало под ложечкой.

— Минутку, минутку, ты говоришь, мои деньги?

— Джек, я облажался.

— Это я уже понял, дружище, с этого места давай поподробнее.

— Есть такая пирамида, называется «Проект Кассандры», я вложил в нее деньги на первом этапе и всего за несколько месяцев получил двадцать пять процентов прибыли. Второй…

— Постой! — перебил Джек. Название «Проект Кассандры» показалось ему знакомым, что-то он о нем уже слышал. Он попытался вспомнить, где и что именно. И тут его осенило: статьи, которые наводнили лондонские газеты! Инвестиционный проект, который с треском провалился. Писали, что один мужчина, потерявший все, бросился с крыши «Ллойде билдинг». Но это было уже несколько дней назад.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что рисковал моими… Хью стал возбужденно объяснять:

— Потом запустили вторую фазу, они обещали прибыль тридцать процентов, и я…

Джек закрыл глаза.

— Хью, сколько я потерял? Молчание.

— Сколько, Хью? — Голос Джека стал ниже на целую октаву.

— Все.

Джек мысленно обозвал себя последним дураком, надо же было доверить собственное будущее Хью! А все потому, что самому было лень заниматься делами. Это еще мать не слышала, она вечно его пилила: «Уж очень ты доверяешь этому своему менеджеру. Он же тебе не родственник, не забывай об этом». Мать как в воду глядела, но Джек год за годом пропускал ее слова мимо ушей.

— Ты же не хочешь сказать, что потерял абсолютно все? — сказал Джек.

Хью вздохнул глубоко-глубоко.

— Все, Джек, я серьезно.

— А мое пособие?

— Пропало.

— Мои пенсионные накопления?

— Пропали.

Джека бросило в пот. Ладно, по крайней мере у него есть дом. Квартира в здании бывшего склада, в модном районе на южном берегу Темзы, недалеко от Тауэрского моста, была его священным убежищем. На мгновение он представил себе самое худшее… «Нет, не может быть, Хью не мог спустить и мою квартиру».

— А моя квартира? — Голос Джека дрогнул.

— Пропала. И машина тоже.

Хью заплакал. Джеку стало плохо, у него возникло ощущение, что его вот-вот вырвет. По-настоящему, в самом прямом смысле. Его «БМВ зет-8», его краса и гордость, шикарная суперскоростная машина. Джек так любил свою малышку, что даже порвал с одной девушкой только из-за того, что она пролила на переднее сиденье кофе.

Хью заревел в голос.

— Хватит! — рявкнул Джек. — Это я должен плакать, но я слишком зол для этого. Черт! Как ты мог поставить на карту все, что у меня есть? Кто дал тебе такое право?

— Ты.

— О… — Джек задумался. — Я в этом ни черта не смыслю, я всего лишь тупой спортсмен.

— Прости, Джек, ты не представляешь, как мне жаль, что так получилось. Если тебе от этого станет легче, знай: я тоже все потерял. Виктория от меня ушла, дети со мной не разговаривают.

— Да уж, мне от этого легче. — «Но мне-то что теперь делать? Кроме футбола, я ни в чем ни черта не смыслю».

Дэнни собрала наконец одежду и прижала к себе.

— Похоже, тебе дали под зад? Хреново!

Она пренебрежительно усмехнулась и пошла к двери.

— Не уходи! — взмолился Джек. — Я услышал плохую новость, мне бы сейчас заняться сексом, чтобы подсластить пилюлю. Я только что потерял все, что у меня было.

— Чё за ботва?

Что это значило, Джек понятия не имел. Но, судя по хмурой физиономии Дэнни, это не были слова поддержки.

— Какой дронго кладет все яйца в одну корзину?

— Мой менеджер.

Дэнни покачала головой:

— Вот придурок!

И ушла, громко хлопнув дверью. Джека охватило отчаяние.

— Хью, я застрял в этом чертовом отеле, мне нужны деньги. Черт, мне нужна работа! — В его сердце затрепетал крохотный огонек надежды. — А как дела с контрактом с Би-би-си?

— Контракт сорвался. Дирекция не может тебе простить, что в той последней игре ты показал палец публике.

— Они что, не понимают, что я ничего не соображал от дикой боли? Я тогда только что сломал колено!

— Ничего не поделаешь, картинка попала в газеты и перевесила все мои объяснения.

— А что с моими вещами?

— Все имущество арестовано. Возникли проблемы с налогами на прибыль с доходов от первой фазы.

Джек молил Бога, чтобы все это оказалось розыгрышем, чтобы Хью с мобильным в руке вошел в номер вместе со съемочной группой какого-нибудь идиотского реалити-шоу. Посмеяться ведь все любят. Такое не могло происходить на самом деле. Но происходило.

Он остался без дома.

Без машины.

Без работы.

— У меня есть друг в Лос-Анджелесе, — сказал Хью, — его зовут Дэвид Уолш, он кинопродюсер. Я с ним поговорил, он обещал устроить тебе прослушивание на роль в новом фильме Грега Тэппера. Ты получишь кое-какие деньги и карточку Гильдии актеров кино.

— Хью, не знаю, надо ли сообщать тебе об этом официально, но ты уволен.