Катюха - расхитительница помоек

Глава 17

В результате моей операции ничего толком выяснить не удалось, и мне не осталось ничего другого, как продолжать наблюдение. Сам Павел, похоже, моего пристального внимания не заметил, во всяком случае — вида не подавал. Поэтому я пока всю свою внерабочую деятельность направила на распродажу шмоток с помоек, которых у меня за весну скопилось прилично. По объявлениям на интернет-барахолках стало довольно много звонков, в том числе и в рабочее время. Сначала я старалась выходить в коридор, но постепенно перестала стесняться и стала вести деловые переговоры прямо при Павле. Я же не нижнее бельё продаю, чего такого? Хотя иногда мне казалось, что он с интересом прислушивается к моим разговорам с покупателями.

Не скажу, что у меня от этого получалось много денег, но какая-то копейка капала. Чтобы как-то объяснить происхождение продаваемой одежды, мне пришлось придумать несколько легенд, потому что одно дело, когда продаёшь шмотки своего размера — тут как бы всё ясно. А вот когда шмотье больше или меньше, то у меня в ход шло несколько объяснений — подарили, но не угадали с размером; отдала сестра, но не подошло; попросила продать подруга. В целом эти сказки прокатывали, претензий никто не предъявлял. Даже наоборот — появились постоянные покупательницы, которые оставляли заказы на определённые вещи. Я охотно соглашалась перезвонить, когда появится что-то подходящее. Разумеется, пришлось постоянно ходить по базам и собирать товар. Но это же не магазин, новые поступления происходили случайным образом, и поэтому, чтобы была какая-то предсказуемость, мне пришлось обходить больше помоек.

Уже наступило лето, световой день удлинился, а в июне вообще ночью можно обходиться без фонаря. И поэтому я орудовала почти без отдыха — 2–3 часа обходила помойки, а потом сортировала находки и приводила их в порядок — стирала, гладила, что-то по мелочи пришивала. И вот однажды иду я по привычному маршруту, и тут мне попался такой замечательный сброс — видно, кто-то обновлял гардероб, и вынес две объёмные сумки. Я начала перебирать первую, но потом подумала, что проще забрать всё, и дома не спеша рассортировать. А вещи попались фирменные, а самое главное — в хорошем состоянии, некоторые вообще новые. И вот я стала засовывать шмотки назад в сумку, и вдруг кто-то меня больно берёт сзади за локоть и строго спрашивает:

— Что ты тут делаешь?

Я от неожиданности чуть кирпичей не отложила, попыталась обернуться, но он держит меня крепко.

— Пусти! — говорю ему, а он продолжает меня держать, и снова спрашивает:

— Так что ты тут делаешь?

И голос какой-то знакомый, но от волнения не соображу, где я его слышала.

— Чего, бомжих никогда не видел? — спросила его и снова попыталась вырваться. — Пусти, а то закричу!

Он ослабил свою хватку, я рванулась и отбежала метров на пять, и только тогда обернулась. И снова чуть не отложила кирпичей, но уже по другому поводу. Павел! Стоит и улыбается. Тут у меня случилась форменная истерика.

— Чего ржёшь?! — заорала я на него. — Чего тебе от меня надо?

— Ничего не надо, — продолжает он улыбаться. — Просто подошёл поздороваться.

— Ага, давненько не встречались! — я продолжала орать. — Иди своей дорогой!

Тут к нам какая-то тётка подошла.

— Девушка, у вас всё нормально?

Вот только вмешательства посторонних людей мне не хватает для полного счастья!

— Нормально, — буркнула я. — Всё нормально, просто семейные разборки.

— Точно? — тётка никак не уходила. — Может, полицию вызвать?

Тут я уже испугалась.

— Нет, спасибо, мы сами разберёмся.

Павел тоже растерялся. Я этим воспользовалась и быстренько схватила сумки с добычей. Тётка наконец пошла дальше. Я тоже было двинулась, но Павел нагнал меня:

— Тебе помочь?

— Ты ещё ко мне в гости на кофе набейся!

— А что, это идея!

Я встала как вкопанная. Вот это сверхнаглость!

— А у тебя не слипнется?

— Нет, — Павел снова заулыбался. — Если только у тебя кофе тоже с помойки.

— А если именно оттуда — побрезгуешь?

Он задумался.

— Если за компанию с тобой — не побрезгую.

И сказано это было серьёзным тоном. Что это значит? Ну ладно, посмотрим, что будет дальше. Теперь мне скрывать больше нечего. Кроме того, мне тоже есть чем его прижать. Я сунула ему в руки одну сумку.

— Ну тогда пойдём.

Идём и как-то неловко молчим. Я заговорила первой.

— Ты за мной следил, что ли? Ты же живёшь совсем в другом месте.

— Да, следил, — признался он. — А откуда ты знаешь, где я живу?

Он за мной следил! Это что ещё за фокусы?!

— И зачем?

Он замялся. Пришлось остановиться и прикрикнуть на него.

— Колись давай, Пинкертон хренов!

— Мне показалось, что ты торгуешь краденым.

— Чего?!

— Ну крадёшь в магазинах, а потом продаёшь это через интернет.

— Ты совсем офигел? — не выдержала я.

Павел стал объяснять.

— У тебя фирменные вещи, дорогая косметика. Это никак не соответствует твоей зарплате. Ну ладно, это можно объяснить тем, что тебе подарили. А откуда берётся то, что ты продаёшь? По телефону ты каждый раз объясняешь это по-разному. А вещи дорогие и каждый раз новые. Если поверить, что это вещи твоей сестры, то получается, что она их пару раз наденет, а потом тебе отдаёт. Кроме того, мне ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра. Кстати, она старше тебя или младше?

— Какая разница? — рассеянно ответила я, размышляя над его словами. А ведь действительно, со стороны это всё выглядит именно так, как он сказал!

— Вот я и решил выяснить, в чём тут дело, — продолжил он.

— Ну и как, выяснил?

— Ага!

— Доволен теперь?

— Ага! — повторил он. — Я бы не хотел работать с воровкой.

— И теперь ты всем растреплешь, откуда у меня фирменные шмотки, косметика и всё остальное? — спросила я, и, не дожидаясь ответа, предупредила. — В таком случае мне придётся рассказать, что ты со своим подельником тайно проникаешь в метро. Что вы там делаете? Готовите теракт? И учти — я буду это рассказывать кому надо.

Тут настала его очередь офигевать. Он встал столбом и молча разевал рот, как вытащенная из воды рыба.

— Что замолчал? — продолжала я наседать. — Я тоже кое-что умею!

Наконец он снова обрёл дар речи.

— Давай поговорим об этом не посреди улицы.

— А мы уже почти пришли, — я кивнула на свой подъезд. Поднялись ко мне в квартиру, и тут у меня мелькнуло нехорошее предчувствие — а ведь в случае чего я с ним не справлюсь! Но отступать уже было поздно.

— Проходи, — показала ему, а сама пошла чайник ставить. Он сел на кровать, а я поставила перед ним стул спинкой вперёд и уселась верхом. Получилось, что я как бы нависаю над ним, и защищена спинкой стула.

— Так что ты можешь сказать в своё оправдание?

— Ты знаешь, что такое «диггер»?

— Знаю — древняя компьютерная игрушка.

Он усмехнулся.

— Это такая городская субкультура. Диггеры — это исследователи городских подземелий. Вот мы, например, интересуемся историей метро. Конечно, метро всегда было объектов двойного назначения, но есть закрытые ветки, по которым нет пассажирского движения, так называемое «Метро-2». Говорят, есть даже ветки, которые идут за город — в Голицыно, где штаб войск РВСН; под Чехов, где подземный командный пункт вооружённых сил; в Балашиху, где командный пункт ПВО. В 90-е, когда был разгул гласности, про это даже в газетах писали, а сейчас всё это прикрыли, и официально ничего не сообщают.

— А вы, значит, пытаетесь это разнюхать? — я продолжала его допрашивать. — Чем это отличается от шпионажа?

— Это скорее ближе к краеведению. А то у нас всё засекречено — что нужно и не нужно. Вот, например, ты знаешь, что в 1941 году на станции «Кировская» был штаб московской системы ПВО?

— Не слышала про такую станцию.

— Деревня! Сейчас это «Чистые пруды».

Я недоверчиво глядела на него.

— Это её переименовали, что ли?

— Да, в 1990-м году. Тогда много чего переименовали. Вот, например, ты знаешь, какой был партийный псевдоним у Жданова?

— А кто это? Ты мне зубы не заговаривай!

— Катерина, так ты не москвичка? Все москвичи эту шутку знают. Когда станцию «Ждановская» переименовали в «Выхино», то пошла шутка, что партийный псевдоним Жданова — Выхин.

Я засмеялась — прикольно!

— Ты прав — я приезжая, а эту квартиру снимаю.

Он прислушался.

— У тебя чайник закипел. Ты обещала кофе.

— Как там — «дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде»?

— Переночевать? — задумчиво переспросил он.

— Я пойду кофе делать, — и я отправилась на кухню.