Кентерберийская сказочка

ГЛАВА 33

В своем маскировочном наряде я начинал чувствовать себя глупо. Идти за ними следом – это было так естественно, зачем маскироваться? А то совсем смешно получится – они обернутся, увидят меня, и если чему и удивятся, то как раз моей одежде.

Шли они очень медленно, мне все время приходилось останавливаться и оборачиваться, чтобы их не догнать. Они скрываются за углом, я медленно иду за ними, поворачиваю – а они в нескольких ярдах от меня. Приходилось отскакивать назад и ждать. Они держались за руки и глядели себе под ноги, но не разговаривали.

У соборных ворот они остановились, постояли, поглядели по сторонам. Тристрам на что-то показал, Дженни согласно кивнула. Потом они прошли в собор, а я попробовал разглядеть, что именно Дженни увидела на воротах, но ничего не нашел и проследовал за ними в церковь.

У скамеек их не было, не было и у клироса, и за алтарем, и в боковых часовнях. Я тихонько подошел ко входу в склеп и остановился – не слышно ли каких-нибудь звуков? Тишина была полной. Я обошел весь склеп, но найти их не смог. Маленькие ангелы исчезли, ускользнули от меня. А ведь они не знали, что я за ними слежу, и не могли прятаться специально. Нет. Значит, они просто исчезли. Может, укрылись в каком-то тайнике? Черт, надо этот тайник найти, я должен видеть все. В худшем случае мне это обойдется в несколько тысяч фунтов. Всего несколько тысяч – и к моим услугам будет подземный тоннель, который подведет меня сверху к их маленькому тайнику. А дальше в ход пойдет моя ручная дрель. Господи, ну и мечты. Тьфу! Я поднялся из склепа, сел на одну из церковных скамей и стал ждать.

На сей раз я захватил с собой школьный учебник, и он мне пригодился. Они появились почти через час. Я уткнулся носом в книжку, как в молитвенник. «Культовые обряды южно-американских индейцев перекликаются с культурой северного Китая».

Выглядели дети повеселее, они улыбались, болтали и посмеивались, спины распрямлены. Где-то в глубинах собора хранилась их тайна – в этом тайном гнездышке они занимались тем, чем нельзя было заниматься в храме.

Вечером они снова встретились – в своем сарае. Расположились на ватном одеяле. Просто сидели, скрестив ноги, и смотрели друг на друга.

– Все то же самое, – сказала Дженни. – Не могу с ними разговаривать, и все.

– Может, это они.

– Что «они»?

– Может, это они больше не могут с нами разговаривать. Мы растем, а им хочется, чтобы мы оставались детишками и продолжали их любить.

– Чтобы их любить, не обязательно быть детишками.

– Может, они этого не понимают.

– Вообще-то я стараюсь. Правда. Ты ведь тоже? Но ничего не получается. Будто мы все стали какими-то другими.

– Ну их. Глупые они. Что мы можем сделать?

Дженни задумалась. И правда, Дженни, ну их к чертям собачьим. Так им и скажи. Дети мои, разве они вам нужны?

– Наверное, ничего, – сказала она наконец. – Но это такая глупость.

Она упала на Тристрама и стала его тормошить, он взял в руки ее лицо.

– Глупость. Еще какая.

Они лежали на одеяле, прижавшись друг к другу. Я ждал, но ничего не произошло. Ну и ладно. Скоро они поднялись, сложили одеяло и ушли. Ну и ладно.