Киран. Дочь воина [СИ]

История шестая, генеалогическая

Я сидела рядом с Эдом, мама ушла в спальню, повинуясь взгляду воина, остальные двенадцать воителей, сидели рядом с нами… на полу. А андроиды сейчас совершали недолгий полет с нашего восемьдесят седьмого до земли…. Отдаленное «бабах» освидетельствовало тот факт, что их путешествие уже закончилось… Да-да, меня повязали за те доли секунды, которые занял полет вышвырнутых отцом андроидов! Правда, что интересно — меня спеленали практически, а Эдварда не тронули.

Точнее дело было так — я завопила «Бежим», Эду и маме, и «Спасите» андроидам, здраво надеясь, что сверкающий заслон наших органов правопорядка способен сдержать собственно полуголых мускулистых варваров, кои умудрились затесаться мне в родственники. Однако папандр, уже значительно взбешенный моими действиями, для начала вышвырнул полицейских, выбив стеклянную стену, ведущую на наш балкон, затем с удара уложил Эдварда, попытавшегося меня прикрыть, а после схватил и меня и маму в буквальном смысле — за горло. Маму осторожно и нежно, меня ощутимо тряхнув. Что примечательно — мы и до лифта добежать не успели! А после маму отпустили, меня связали.

— Подгузник и соску забыл, папочка! — прошипела я в спину великого воина, который завершив дело со мной, направился к маме.

Эд рассмеялся, остальные хранили неодобрительное молчание. А я в этот момент вспоминала номер Исинхая… мой сейр воины отобрали!

В это время отче подошел к двери спальни, постучал. Что примечательно, он туда не входил. Это удивило. На стук вышла мама, и ей было сказано:

— Женщина, объясни моей дочери то, что она должна знать.

Далее из области невероятного! Мама неожиданно становится на колени, опускает голову и начинает умолять:

— Пожалуйста, я умоляю вас… убейте меня, но Киран… Господин, прошу вас, она не принадлежит к миру Иристана, она не ведает традиций, я умоляю… Я сделаю все, о чем вы попросите я…

— Женщина! — резкий, полный гнева окрик.

И вот тогда я отошла от шока, ибо я и поверить не могла, что моя мама… моя гордая мамочка может кого-то умолять стоя на коленях, и как рявкну:

— Мама, ты нашла перед кем унижаться! Этот неандерталец доморощенный не способен даже твое имя запомнить, имбецил бракованный!

Отец медленно повернулся.

Под его мрачным взглядом даже Эд вздрогнул, но только не я. Но моего воинственного пыла родственный взгляд никак не уменьшил:

— Пару уроков у мастера Лоджена и я тебя порву, сволочь! — заверила я родную кровиночку.

— Киран! — встревоженный голос мамы меня удивил.

Но эффект возымел — я заткнулась.

Великий воин подошел, нагнулся взял за плечо и без усилий поднял.

— Безголовая! — вынес он вердикт и так и понес меня, вслед за мамой.

Так как возможностей к сопротивлению мне не оставили, пришлось использовать единственный доступный способ:

— Эд!

— Останется здесь, — спокойно ответил отец.

Почему-то Эдвард не возражал.

Вот таким нехитрым способом меня внесли в нашу гостевую комнату и осторожно посадили на диван. Рук мне никто не развязывал… ноги тоже. Громилоподобный отец сел рядом со мной, а мама… мама опустилась на пол, игнорируя оставшиеся кресла и стулья.

— Мама, сядь! — прошипела я.

— Она — недостойна, — тихо сказал воин.

Сижу я, спеленатая на манер червячка, в полуметре от меня эта… мразь. И что делаю я? Нагло угрожаю.

— Или она сядет, или ты ляжешь! — уверенно заявила отцу.

Черные глаза пристально следили за малейшим изменением моей позы, но к счастью, папик осознал, что разговора при таком положении вещей не произойдет.

— Сядь! — приказ-оскорбление, как собаке скомандовал.

Мама не стала возражать, встала, пересела на кресло, придвинулась поближе ко мне. В ее огромных зеленых глазах застыли слезы…

— Объясни ей! — еще один приказ.

Мама вздрогнула, подняла просящий взгляд на отца и вновь взмолилась:

— Я выполнила твое условие, Агарн… Прошу тебя, оставь Киру на Гаэрне. Я…

И ледяное:

— Нет!

От его тона даже я вздрогнула, а мамочка и вовсе содрогнулась, сгорбилась как-то и прошептала:

— Если я для тебя хоть что-то значу, оставь Кирюсика… Она другая, она никогда не будет счастлива на Иристане, прошу…

— Хватит, женщина! — властный тон раздраженного варвара. — Ты и моя дочь возвращаетесь в хассарат! Обе!

Я переводила взгляд со своего предположительно отца — гордого, властного, могучего и сильного, на словно сломанную мамочку и никак не могла понять, что происходит. Самое забавное — мой папаша был удивительно красив и мужественен — эдакий великий воин, то есть вот о таком шикарном отце, наверное, каждая девочка мечтает… Мне, мой неведомый папашка таким и представлялся в детстве, но вот смотрю на него и никак не могу понять — я его раньше видела, или как? И если видела, почему кроме неприятия никаких иных эмоций не испытываю… а потом посмотрела на маму и поняла почему — из-за нее. Просто я впервые видела, как плачет моя всегда гордая и веселая мама. Я впервые видела ее такой подавленной… Мама у меня не простая и не обычная, она как пантера — гордая, прекрасная, и свободолюбивая, а тут…

— Мам, — тихо позвала я, — мам, не плачь, выкрутимся и папика я уберу, правда-правда… Ну мам, ну ты не плакала, даже когда нас камнепадом на Ллоте завалило…

Мама вскидывает голову и бросает на меня испуганный, предупреждающий взгляд — я заткнулась мгновенно. Зато отче решил задать вопрос:

— Что?!

И тогда мама начала говорить:

— Киран, я вторая жена хассара Айгора, великого кагана Шатара, воина Агарна, и он…

— Чморилло! — хрипло завершила я, чувствуя, что прихожу в состояние бешенства и из-за ситуации, и из-за того покорного тона, коим мамуля мне сейчас все пыталась рассказывать. — Короче ты его жена, да?

Мама кивнула. Видно было, что ей каждое слово произносить тяжело.

— Ма-а-ам, не томи, — решила поторопить я. — Давай выкладывай все как есть.

— Киран… не стоит, я серьезно, — едва слышно сказала мама. Потом продолжила. — Твой отец хассар Айгора, великий каган Шатар.

Повернув голову, окинула недоверчивым взглядом этого самого кагана Шатара. Тот и вовсе не сводил с меня нехорошего такого, пристального взгляда. Не удержалась, продемонстрировала мужику язык, и снова повернулась к мамочке.

— Когда тебе было два годика, началась война, — мама запнулась, явно опуская какие-то «милые» подробности, — каган укрыл свою единственную среди скал, а нас с тобой отправил на Гиерм.

И все бы ничего, но этот самый Гиерм в сорока световых лет от собственно Гаэры, на которой мы проживаем. Однако, я молча жду продолжения.

— Я сохраняла имя, гражданство и получала… — мама вновь запнулась.

— Деньги, — догадалась я.

— Так было, ибо недостойная мне жена! Ты дочь! — вмешался наш суровый воин. — Но время истекло, победа была одержана!

Смотрю на его гневный взгляд и мамину опущенную голову, и тут до меня дошло:

— Мамочка, ты сбежала?

Кивок.

— И спасла меня?

Она снова кивнула, глаза полные слез.

— Мамочка, я тебя так люблю! — у меня у самой слезы на глазах. — И ты самая лучшая на свете!

А потом до меня дошел смысл слова «единственная».

— Так, я не поняла, — сажусь ровнее, — что значит «каган укрыл свою единственную среди скал»?

Вперив суровый взгляд в воина, жду ответа. От него жду!

А ответила мама:

— Я была вторая жена, а всего… семь. Мы жили и пользовались покровительством великого хассара, мы рожали детей, а потом… он… полюбил женщину и назвал ее… единственной.

— Короче забил на весь свой гарем! — о какие я выводы умею делать.

— Да, — прошептала мама. — Но к тому времени я была беременна и потому осталась в доме господина. Ты родилась лишь на месяц ранее его дочери от… единственной, но твой отец… — мама вскинула голову, впервые позволив себе проявить ненависть, — твой отец даже не пришел взглянуть на тебя!

О как! Это значит, появилась любимая жена и остальные уже не нужны, и дети от них тоже не нужны.

— Адалин получала все — внимание, ласку, любовь… а ты привязанным щенком бегала за отцом, чтобы услышать лишь обращенное ко мне «Женщина, забери свою дочь!».

Короче правильную характеристику я дала папику — мудило!

— Я могла пережить свою ненужность, но видеть, как страдает моя маленькая девочка… была не в силах!

И где смирение и покорность? Где слезы? Вот теперь узнаю свою мамочку — спина прямая, лицо уверенное, зеленые глаза едва ли не мерцают, на губах чуть презрительная усмешка.

Но тут воин выдал:

— Интересная… версия событий!

И мама вновь опустила голову.

Да уж, все интереснее и интереснее.

— А дальше? — потребовала я, интересно все же.

И мамочка продолжила:

— Когда началась война, захватчики охотились именно за детьми хассара. Особенно за дочерьми. Эенти, Алиам погибли. Я сделала все, чтобы ты выжила. Затем был Гиерм, и наша жизнь в достатке. — Этот период я не очень хорошо помнила, кстати. — Когда тебе исполнилось пять, господин приказал возвращаться на Иристан… А зачем?

Мама вскинула голову, и теперь гневно смотрела на отца, потому что теперь ее вопросы были явно обращены к нему:

— Зачем нелюбимая дочь отцу, который ни разу не поднял на руки? Не обнял, не обратил взор свой иначе, чем с раздражением? Зачем такая жизнь моей единственной дочери? Я нарушила твой приказ! Я недостойная, но… но у моей дочери было счастливое детство, где от нее не отмахивались, как от надоедливой мухи!

Да уж, умеет мамочка поставить вопрос ребром. Уважаю.

— Не позволительно женщине задавать вопросы, — было единственной репликой отца.

— Короче «Закрой рот женщина, ты для меня слишком умная», — подытожила я.

Стоит ли говорить, что я мгновенно удостоилась мрачного взгляда папандра?

Мы немного помолчали, потом я решилась спросить:

— А я женщина? — удивленно отец моргнул. — Ага, значит нет. Так, тогда мой вопрос — так зачем я вам, батенька?

Великий воин величественно ответил:

— Место дочери рядом с отцом.

Ой ли? Прищурив глаза, смотрю на папика и понимаю — не так все просто! Короче, спросим у тех, кто тут умнее.

Поворачиваюсь к маме:

— Мааам, а чего ему сейчас надо, а? Ибо есть у меня ощущение, что если бы он сильно хотел, нашел бы нас раньше!

Мамочка встала, отошла, остановилась у окна… Она явно что-то хотела мне сказать, но опасалась.

И вспомнив, ее израненную спину я понимала обоснованность опасений. Так, попробуем иначе.

— Мам, наши гонки закрыли!

— Как? — она развернулась, удивленно глядя на меня.

— А там такая бодяга: мы готовили одного гонщика, но он вышел из строя, пришлось срочно искать ему замену. Аналогично, да?

Мама у меня умная и догадливая. И в отличие от воина должна понять мой вопрос. Поняла, кивнула, и сказала только одно слово:

— Хуже!

Тааак! Развернулась к отцу. А тот оказался не настолько уж и имбецилом, потому как нашу шифровку просек:

— Ты займешь свое собственное место без всяких замен.

Даже так…

— А что будет с мамой? — задала я самый на тот момент важный вопрос.

Отец отвел глаза.

И тогда я спросила что называется «в лоб»:

— Мам, за нарушение приказа наказание — смерть?

И едва слышное:

— Да…

Исинхай, когда мы только начинали дело, научил нас одной классной фишке: — Если вы хотите чего-то от человека, не принуждайте… сделайте так, чтобы он захотел этого сам! А шеф он мужик умный, и все чему учил, пригодилось не раз.

Развернувшись к отцу, я сбавила обороты и вежливо попросила:

— Развяжите меня, пожалуйста.

— Дочь умеет быть вежливой? — насмешливо поинтересовались у меня.

— Я могу быть вежливой, могу быть даже почтительной и покорной, — глазки в пол, на лице полнейшее смирение. — Я могу вести себя так, как полагается женщине Иристана, и не выказывать недостойных мыслей.

Порыв ветра и путы опали. Как он успел это сделать, я даже не представляю. Однако не существенно, от отца я ждала иного.

— Чего ты хочешь? — спросил воин.

— Жизнь моей матери, — вот теперь я подняла голову, и смело взглянула в глаза человека, благодаря которому родилась на свет.

А воин молчал. Смотрел на меня, чуть прищурив глаза, и думал. Ему было о чем подумать, после того представления, что я устроила.

И он принял решение.

— Война отняла много сил, — глухим, чуть рокочущим голосом начал отец. — Союзники были нужны как дыхание. Каждый требовал свое и я вернул долги. Но хассар Нрого не назвал цену. Прошло много лет и сейчас хассар требует мою кровь.

— Дочь для брака, — подсказала мама. Она же, не скрывая злости, добавила. — Нрого стар и жесток, у него нет наследника. Предсказательница возвестила «Кровь Нрого сольется с кровью Айгора, и даст чрево женщины могучего жеребца». Но отдавать Адалин господин не желает — ему жаль любимую деточку, а тебя собирается пустить в расход!

— Женщина, — отец даже голоса не поднял, но ощущение такое, что задрожали стены.

Мама замолчала, я переваривала информацию. Впрочем, я думала вот о чем — надо соглашаться. И лететь на Иристан, а там Исинхай поможет, либо сама разберусь. Я девочка не маленькая, сейчас же меня одно волновало:

— Если я полечу по своей воле, и соглашусь стать женой Нрого, ты сохранишь жизнь моей матери?

Отец кивнул и даже ответил:

— Да! — и почему-то я была уверена, он слово сдержит.

— Нет, — простонала мама.

— Поздно, — я вскочила. И даже начала напевать что-то веселое, уже предчувствуя масштаб развлечений… и разрушений. — Ладно, у меня время на сборы есть? А впрочем, не важно, я быстро.

Когда я вышла в прихожую, чтобы оттуда пройти в комнату, меня перехватил Эд. Кивнула ему на дверь и мы разом вошли в принадлежащее исключительно мне помещение:

— Кир, слушай внимательно, — начал Эдвард. — Ты о моей профессии знаешь.

— Знаю, — отозвалась я, опять млея от того, что его руки меня обнимали.

— А в курсе, почему Мика никогда не летала с тобой на курортные планеты?

Пытаюсь сообразить, о чем речь. Не соображается. Мика всегда говорила, что ее не выпустят с планеты, и отшучивалась, что ей предстоит тут и подохнуть. Но о причинах мы как-то не заговаривали.

— Кирюш, послушай, — он не удержался, легко поцеловал в нос. — Мои родные и очень близкие переходят под правительственную программу защиты граждан.

— Эээ…

— Не «э», а таков порядок. Этот закон касается всех силовых подразделений разведывательных войск и направлен в первую очередь на защиту интересов государства. Не суть важно. Я не хотел, чтобы Дейм или кто-то другой из моего отряда узнал, что ты дорога мне, потому что в этом случае в твой паспорт автоматически шла бы печать «Невыездная», а вы с мамой каждое лето уматывали путешествовать… Не хотел тебе портить этот летний отпуск, планировал сначала рассказать… рассказать какие ограничения несет моя любовь к тебе, понимаешь?

Стою в ступоре.

— Киран, малышка, посмотри на меня, — да я и так на него смотрю. — Но сейчас, я уже послал сообщение о нашей помолвке. Все, малыш, теперь все. Тебя попросту не выпустят из космопорта.

Молча киваю, осознавая сказанное, но тут дело не только во мне.

— Эд, — старательно пытаюсь сформулировать мысль, — Эдвард, а мама?

Опустил глаза. Вот вам и ответ. О том, что я в безопасности он знал с самого начала, как и о том, что маме не выжить!

И тут Эд произносит:

— Кир, малышка, от того, что ты пожертвуешь собой ради спасения ее жизни, ей легче не станет, пойми. Она пошла на все, чтобы тебя спасти.

— А ты откуда знаешь? — на автомате переспросила я.

Усмехнулся, невесело так, и поведал:

— Пока ты тут шорох наводила, я влез в архивы, задействовал друзей, узнал о вас все.

Я посмотрела в его синие глаза. Еще раз взвесила все за и против и решительно сказала:

— Я лечу домой, Эд. Во-первых, так надо, и мама останется жива. Во-вторых, хочу побывать на планете, с которой я родом. И в третьих… они мне за все ответят. И за маму, и за меня и за все ее слезы.

Он чуть отстранился. Хмуро посмотрел на меня и тихо спросил:

— Все сказала?

— Нет, — я невольно улыбнулась, разглядывая Эда на фоне интерьера моей комнаты.

Тут повсюду были мои старые игрушки, фотографии, плакатики с любимыми актерами и плакатики с моими жизненным целями. Обычная такая девичья комната, но как же потрясающе здесь смотрелся Эдвард…

— Что еще хотела сказать?

Я видела это его упрямое выражение лица, сжатые челюсти, потемневшие глаза. Эд был не согласен с моим решением и даже не принимал его в расчет. Ну, мы правительство обманывали не раз.

— Я хотела сказать еще две вещи, — нежно обнимаю его за шею.

— Какие?

Потянувшись к его губам, прошептала:

— Я тебя люблю и…

— И что?

Ласково поцеловала и прошептала:

— И трусики можешь оставить себе… на память.

— Даже не думал возвращать, — ответили мне, целуя в ответ.

Мы с этим делом увлеклись немного, но когда двери попытались открыть, Эд прошептал:

— По пути до космопорта попрощайся с мамой.

— А меня действительно не выпустят?

— Нет.

На этом наше общение прервали. Вошел отец, молча указал Эдварду на дверь. И мой герой нас покинул. Мне пришлось поспешно собираться. В своей комнате, всхлипывая, собиралась мама.

Зря она всхлипывает, сейр мне уже вернули, так что дело за малым.

Когда садились в болиды, я устроилась напротив мамочки, и игнорируя тяжелый взгляд отца, включила сейр.

— Напишу Микаэлле, чтобы не волновалась, — пояснила я бледной маме, отца проигнорировала.

А сама…

Потом потянулись минуты ожидания. Они тянулись долго, томительно, а мы уже практически вылетели из города. И тут «Плим».

Невольно улыбнулась, бросила взгляд на маму и принялась строчить:

«Вы были правы. У меня проблемы. Вмешался Эдвард Дрейг, мое имя будет внесено в списки невыездных. Но у меня просьба — замените Киран МакВаррас, на Киара МакВаррас. Есть ли такая возможность?».

И снова молчание. Нервно взглянув в окно, поняла, что мы уже на подлете к космопорту.

Напряжение нарастает, а сейр молчит.

Плим!

Хватаю дрожащими руками и вчитываюсь:

После этого сообщения несколько минут пялилась в пустой экран. Странное и нехорошее подозрение медленно, но основательно закрадывалось в душу. Например, у мамы всегда были поклонники, что с ее внешностью не удивительно, но в нашем доме никогда не было мужчин. А еще на каждый мамин день рождения перед дверями квартиры выстраивались букеты красных роз. Каждый год. А удовольствие это очень дорогое. И подарки маме приносили нередко, причем значительные.

— Мама, — пристально смотрю на нее, — а ты никогда не слышала о человеке, с именем Исинхай?

— Нет, — отвечала мама едва слышно, слезы вытирала постоянно.

— Да? — хотя может она знала другое его имя, все же Исинхай скорее кличка, как например Точеный. — Мам, а таким как ты, ненужным женам, можно повторно выходить замуж?

— Нет! — на сей раз ответил отец.

Ага, дело проясняется.

— А если бы в жизни такой женщины появился другой мужчина, что бы с ним было?

— Вызов на поединок, — ответил воин.

— Смерть, — пояснила мама.

— То есть ненужные женщины так и остаются неприкаянными? — возмутилась я.

Резко выдохнув, отец ответил:

— Господин может отпустить женщину, но та должна оставить детей своих в доме мужа!

Все любопытнее и любопытнее.

— Мааам, — теперь пристально смотрю на нее, — то есть если бы ты, меня вернула этому… этому, короче, то могла бы выйти замуж?

Мама белеет и испуганно смотрит на меня, а ответил опять отец:

— Да.

Даааа… теперь я понимаю, чем мама пожертвовала ради меня. Да всем! Включая возможность наладить личную жизнь. А я все удивлялась, почему она одна? При таком-то обилии мужского внимания.

— Мам, я тебя очень-очень люблю, — прошептала я.

— Не делай глупостей! — встревожилась мама.

— Не гарантирую, — я подмигнула ей. — А знаешь, я, кажется, догадалась, кто очень любит красные розы… А еще я одобряю.

Вот теперь она белеет все сильнее, а после:

— Киран!

Но я нахально улыбнулась в ответ, и невинно пожала плечиками. А спросить мама уже ничего не успела — мы прилетели!

Когда мы вышли из автомобилей, нас тут же взяли в круговое оцепление. Отец шел впереди этого отряда, остальные выстроились по бокам от нас, два воина шли след в след за нами. Эти двое и держали все наши вещи. Даже сейр у меня опять отобрали… а я так хотела попрощаться с Микой.

Но потом началось сплошное веселье. Огромный зал столичного аэропорта наверное впервые видел подобное. Хотя нет, во второй раз, эти чундрики еще же и прилетели. В общем, мы идем, впереди арка контроля и над ней надпись «Убедитесь в отсутствии металлических предметов».

Воинам по барабану. Папашка первый прошел в проход, металлодетектор взвыл, но тут прошли остальные. Бедный аппарат загудел, сирены подхватили, сотрудники космопорта забегали, охранники прискакали. Забавно было — воины высоченные, сотрудники им в пупок дышат, что-то объяснить пытаются, подпрыгивают… бесполезно. А впереди очередная арка «Вывоз драгоценных металлов запрещен. Убедитесь в отсутствии». Бодяга с воем сирен, беготней служащий и тому подобным вновь повторяется. Воинам по барабану, они идут за вождем, взирая поверх всей этой суеты.

Впереди следующая арка контроля «Провоз наркотических средств запрещен!». Ну думаю хоть тут обойдется без испытаний для моих ушей. Какой там. Сирена не просто взвыла, она билась в истерике. Я тоже, но по другому поводу:

— Все, мам. Я искренне полагала, что думать о них хуже, чем уже думала, просто невозможно. Так они мало того, что маньяки, убийцы, ублюдки и хмыри кровожадные, они еще и нарики!

Мама, идущая как на заклание, искренне рассмеялась, я только улыбалась и смотрела на нее.

Красивая она у меня, и молодая еще. Глядишь, к моему возвращению обзаведусь братишкой там, или сестричкой. Будет здорово.

— Кир, — мама протянула руку, схватила мою ладонь, сжала. — Все будет хорошо, пантеренок.

— Я знаю, мам, знаю.

— Эд уже сказал? — она улыбнулась. — Вот и хорошо.

Подозрительно смотрю на нее, и не менее подозрительно интересуюсь:

— Мааам, так ты знала?

Нет, ну о моих чувствах она знала все, я и не скрывала. Точнее даже не так — я маме всегда и все рассказывала, кроме подробностей о нашем с Микой способе заработка. Но про личные дела мама знала, и про фотки Эдварда в моем дневнике, и про происшествие в двенадцать лет. Кстати именно мама тогда сказала «Знаешь, пантеренок, это ответ настоящего мужчины».

— Мы общаемся с Илли, — напомнила она, про приятельские отношения с мамой Эда и Микаэллы, — и конечно его отношения к тебе нельзя было не заметить. Эдвард всегда хорошо к тебе относился, а уж его извечное стремление защитить вас с Микой от всех и вся. И…

Договорить мам не успела. Мы подошли к выходу из космопорта и входу на транспортер, который перемещал непосредственно к кораблю. Высокая стойка контроллера мигнула зеленым светом, демонстрируя, что готова к приему. Первым подошел отец, приставил запястье, зеленая полоса провела сканирование, и могучий воин прошел вперед.

— Иди ты, — мама улыбнулась, — так хоть смогу попрощаться с тобой.

Зато я не смогу. И поэтому остановившись, я порывисто обняла маму, прижалась к ней и прошептала:

— Я тебя очень люблю. И не переживай за меня, я все таки твоя дочь и ты достойно меня воспитала.

Мама кивнула и тоже крепко обняла меня. Она-то думала, что система меня не пропустит. Но я подхожу к контроллеру, прикладываю запястье, и зеленый луч сканера мягко движется поперек руки. Зеленый! Сдержав довольную улыбку, прохожу к отцу, чтобы услышать полное ужаса:

— Кира!

Обернулась, улыбнулась маме и пожала плечами.

— Кира… — мама белела на глазах. — Киран… нет… Кирочка. Как?! Этого быть не может… Кира!

Отца это представление выбесило.

— Женщина.

На маму было страшно смотреть. Она поверить не могла в происходящее, она до последнего считала, что я останусь на планете.

— Женщина! — от папочкиного голоса все просто дрожит внутри.

Мама, белая, бледная, растерянная, поднесла руку к сканеру. А я улыбнулась, потому что знала, что будет дальше:

— Запрет! — механический голос системы, и алый свет заполнивший помещение. — Запрет. Киара МакВаррас, отойдите от линии. Проследуйте в правый коридор!

Дальше началось сплошное веселье: Отец был в ярости, его воины угрожающе держали ладони на клинках, охрана космопорта, усиленная боевыми дроидами, настаивала на своем. А я… я помахала маме ручкой, послала воздушный поцелуй Эду, который в растерянности стоял рядом с мамой, и потопала в свободную таможенную зону. За мной мгновенно увязалось шесть воинов — охрана.

Отче остался выяснять отношение с государственными чиновниками. И вот иду я, оглядываюсь… чего уж там, так и оглядывалась, пока не увидела, как сотрудники космопорта увели мамочку.

Она плакала, не хотела идти, но кто ж ее спрашивать будет, закон есть закон. Вот.

Мне было грустно расставаться, но что поделаешь, если жизнь такая… невеселая. Хотя кто мешает, сделать ее веселой?

— Пошли в магазин! — скомандовала я воинам.

— Нет! — рявкнул один из них, тот самый который МакХаррвед.

— А я ваша принцесса, — напоминаю на всякий пожарный.

Не нашли что возразить. В итоге я, благо есть кодовая кредитка без указания имени, накупила себе столько всего, что пришлось и новый рюкзак приобретать, а потом еще пять. Среди моих покупок в основном были алкоголь, сладости, духи, духи с феромонами, сухой алкоголь в порошках и таблетках, с десяток охотничьих ножей, два десятка складных, белье разной степени развратности… и мужские стринги. Сама не знаю, зачем купила последнее, просто изображение морд разной степени ужасности на причинном месте, окончательно покорило мое сердце и вдохновило на новые покупки. Перцовые баллончики, миниатюрные камеры видеонаблюдения, косметика… много косметики. Депиляторы разной степени действенности, краска для волос, крема, отбеливающие крема… Потом я подумала. Оглянулась, посмотрела на воинов и поняла, что все затарены уже и свободные руки только мои остались. Вдохновленная свободой собственных конечностей, я обратила внимание на раздел детских татуировок… Скупила почти все! И вот после этого, уже набирая чего полегче, двинулась к выходу.

Потом меня провели на корабль. Большой, современный, даже не скажешь, что варвары обретаются. Там меня отконвоировали в каюту… средненькую, как бы даже и не для принцессы совсем, мои покупки невежливо бросили на пол, вещи следом, после оставили одну и даже заперли.

Ну а я затолкала сумки по шкафам, захватила себе бутылку шампанского, пару шоколадок и завалилась на постель… грустить. Поревела, как водится, все-таки я теперь и без мамы, и без Мики, и даже без Эда. Грустно… Потом были пьяные слезы, и не менее пьяный хохот, и уже знакомая зюзя. Она, родимая, сопровождала аж до отхода ко сну. Во сне ощутила взлет, пьяно похихикала, посочувствовала Иристану и снова уснула.