Клариса. По ту сторону холста

Глава 1. «Девочка с персиками»

Проходя по залам провинциального музея, я думала, что только меня могло так угораздить. Я приехала на дачу к школьной подруге, с которой не виделась довольно давно. В школе мы неплохо ладили, но потом как водится, наши пути разошлись. И тут эта жара. Лето побило многолетние температурные рекорды. Пожары полыхали, фонтаны не спасали, поливальные машины не справлялись. И тут школьная подруга приглашает к себе на выходные, на дачу. Речка, шашлык, поболтать о старых друзьях и школьных годах. Казалось так заманчиво. Но на деле все вышло совсем не так. Этот женат, трое детишек, эта за мужем уже третий раз. Тот умер. Этот спился. Я знала, что именно так, скорее всего и произойдет. Но почему то наивно думала, что мы обсудим веселые моменты из детства, юности. Вспомним учителей с легким налетом грусти. Выпускной. И снова, на какое-то время перенесемся в пору не отягощенного проблемами детства. Но это не получилось.

К концу субботы я думала, что хуже уже быть не может. Но выяснилось, что это мы еще просто мою скромную персону не обсуждали. А что с образованием не сложилось? Ах, мама болела. А что замуж не вышла? не звал никто? А что с зарплатой? Гроши? У тебя и кошка имеется? Клара, а почему ты не худеешь-то?

Кошки у меня не было. А все остальное действительно было так. Я не была ущербной или,как меня пытались выставить, глупой, необразованной, толстухой. Да, я работала в магазине, но была окружена прекрасными людьми, готовыми помочь, одолжить денег. Может, мне просто везло на таких людей. И я была счастлива в окружении друзей, коллег и любимых книг. У меня не получилось с личной жизнью. Возможно, в этом действительно моя вина. И у меня и правда, лишний вес. Но я так люблю вместе с любимой вкусняшкой, посидеть перед телевизором с каким-нибудь интересным фильмом. Или взяв вазочку мороженного, углубиться в новый роман.

Нужно ли меня за это осуждать или судить? Я так не думаю. Моя жизнь и не вписывается в рекламный ролик с идеальной фигурой, тремя детьми и мужем миллионером, но это моя жизнь. И она такая, какая есть. И она, в конце концов, еще не закончилась. И ведь никто не знает, что там за поворотом?

От подруги я в итоге сбежала. Разыграла срочный звонок и сбежала. Мне хотелось вызвать такси, но с деньгами было не очень, и я пошла на остановку. Там выяснилось, что нужный мне автобус будет только через два часа. И вот я очутилась одна в душном, провинциальном, краеведческом музее. Я всегда любила музеи. Пока был жив папа, он всегда меня таскал еще маленькую на выставки и вернисажи, которые проходили в городе. А потом мама старалась всячески поддержать эту традицию. «Лучше не, но зато съездить в другой город на экскурсию», – всегда говорила мне она. И я всегда любила картины. Они меня завораживали.

И вот я стою перед ничем не примечательным пейзажем. Неизвестный художник. Пейзаж отображал виды вокруг города. На переднем плане деревянный мостик, пруд, в котором плавают белые лебеди. Просто идиллия. На картине нет ни изюминки, ни содержания. А плавающие в пруди лебеди будто списаны с коробки конфет.

Я была во всем зале одна. Несмотря на воскресный день, народу не было. Лето, жара, хочется купаться, а не по музеям ходить. Смотрители музея, продав мне билет, посмотрели, да и отпустили с миром. Не похожа я на разрушительницу витрин или вандала с кислотой. И вот я стою ни пред чем не примечательной картиной и чувствую что-то странное. Мне ужасно хочется до нее дотронуться, просто до зуда в ладонях. Раньше я никогда не испытывала подобного, и прекрасно знаю, что делать это нельзя.

Что все манипуляции нужно проводить в перчатках. А вот таким, как я – лучше вообще не прикасаться. Что недаром все достаточно ценные полотна находятся под стеклом. Но вот почему-то ужасно хочется. Хочется? Перехочется!

Я развернулась и пошла в следующий зал. Побродив по ним, я поняла, что время на исходе. Нужно уходить, иначе опоздаю на автобус. И вот, отправляясь на выход, я опять прохожу мимо притягивающего, словно магнитом, полотна. Да что ж такое-то! Я воровато оглядываюсь. Чувствую себя просто мальчишкой, который тыкает в глаза и клюв бронзовой птице в музее в одноименной книге. Но они там клад искали, и у них клюв открывался. А что может открыться у картины? Почему я не могу удержаться?

Я аккуратно, подушечками пальцев, провела по раме. Обычной резной раме, какая бывает у сотни картин. А потом медленно и завороженно прикоснулась к картине. Я коснулась деревянного мостика с изогнутыми перилами, а потом меня стала неудержимо манить вода, и я дотронулась до этой манящей водной глубины.

У меня закружилась голова. Наверное, жара. От нахлынувших ощущений я зажмурилась. На меня вдруг подул холодный ветер, как из распахнутого зимой окна. Морозный и жгучий. Я пила его и мне даже показалось, что я куда-то лечу, растворяюсь в этом холоде. После летней, одуряющей жары этот холод не показался мне могильным и страшным. Наоборот. Я приняла его с восторгом. Страха не было, только удовольствие и наслаждение. Я покрепче зажмурила глаза и продолжала наслаждаться холодными иголочками снега. Иголочки впивались в меня, делая меня легкой, почти невесомой.

А дальше произошло то что, наверное, следовало ожидать. Заорала сирена.

Ну а что я хотела? Грязными руками, еще, и липкими от жары, я дотронулась до произведения искусства девятнадцатого века. Сейчас будет штраф, полиция, акт. Хорошо еще, если порчу имущества не приплетут. Главное, чтобы не попытку кражи. А то, как в той считалочке, в честь которой меня и назвали:

«Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла лорнет».

Чистой воды хулиганство с их стороны. Ну, зачем Карлу кораллы? А Кларе лорнет? Тоже наверняка не нужен. Так. Надо набираться мужества и открыть глаза.

Ой. А, где это я? Ничего похожего на музей, в котором я была минуту назад. Да. Я была в музее. Но это совершенно другой музей. Картины на стенах так же висели, были и диванчики, и стулья, расставленные для желающих присесть, и даже в углу стояла пожилая дама с лорнетом, направленным в мою сторону. Ну вот, Клара. Ты хотела лорнет? Прими и распишись. Только вот это была не старушка в очках. А была там высокая статная дама, в длинном платье и с лорнетом на длинной ручке. На мой взгляд, ручка была даже слишком длинной. Мозг, наверное, отказывается принимать общую картину, и цепляется за эту ручку. Я перевела испуганный взгляд с дамы на высокого мужчину, обнимающего белокурую девушку. На девушке также было длинное платье в пол, а мужчина был одет в нечто напоминающее сюртук? Или это удлинённый пиджак? Или это вообще фрак? Как это назвать? И где я? Они все трое смотрели на меня с удивлением и легким опасением.

А я наконец перевела взгляд на собственные ноги. Почему на ноги? Потому что только сейчас почувствовала, что они мокрые. Да, мокрые. И стою я почему-то в луже на деревянном полу… узор на паркете красивый. И откуда лужа? С меня натекла. А почему я мокрая? И почему я такая худая? Мокрый сарафан как-то очень подозрительно меня обтягивал. И ноги в босоножках тоже болтались. А еще бретелька так и норовила сползти.

Я похудела? Я взглянула на свои руки и снова поразилась. Несколько лет назад меня покусала собака. Как итог – огромный шрам. Его не было. Они длинными мокрыми прядями свисали с плеч. С них тоже ручейком бежала вода. У меня же короткая стрижка?

Между тем сирена продолжала надрываться, послышался топот. К нам бежали какие-то люди в незнакомой мне форме. Еще мужчины в их странных фраках. Они вежливо оттеснили пожилую даму и мужчину с девушкой из залы и дружно уставились на меня. А я что? Я ничего. Я мимо проходила. И тут один из них что-то сказал на незнакомом мне языке, показывая куда-то за мою спину. Вот смотрела же много фильмов и знаю, что это отвлекающий маневр. Но все равно обернулась. Но это был не маневр.

За моей спиной висела картина. Она была даже чем-то похожа на ту, что я тогда так неосмотрительно коснулась… Общее было только то, что это тоже был пейзаж. И на нем была вода. И сейчас этой воды было явно недостаточно. Так как кое-где берег был обнажен, а трава росла заметно выше. И еще мне, наверное, показалось, но вода слегка волновалась… Как будто в нее бросили камешек, и волны разошлись в разные стороны. Но, наверное, это просто оптический прием такой? Это же картина. Все остальное на ней было неподвижно. И деревья стояли замерев. И облака по небу не плыли. Да и вода с каждым мгновением, что я на нее смотрела все меньше и меньше двигалась. И вот уже она тоже застыла. Наверное, показалось. И я снова перевела взгляд на окружавших меня мужчин. Они близко ко мне не подходили. Окружили полукругом и смотрели настороженно. Между собой переговаривались на незнакомом мне языке. Но когда я решилась сделать шаг из лужи, они решительно протянули вперед руки в понятном на всех языках останавливающем жесте. Раз я такая страшная, постою еще в луже.

Наконец вопившая сирена смолкла, и в нашу сторону решительно зашагал пожилой мужчина. От него исходила такая сила и мощь, что совсем не вязалось с его абсолютно седыми волосами и морщинистым лицом. Мужчина решительно шагал по коридору, за его спиной тоже шли какие-то люди. Войдя в зал, в котором я стояла, он двинулся к нам. Он мне напомнил пирата. Но только вот доброго пирата. Хотя таких, наверное, не бывает. Но пусть будет исключением. Полукруг из людей дрогнул и расступился, давая ему дорогу. Он подошел ко мне на расстоянии метра и стал молча рассматривать. Такую всю красивую, мокрую, в облепившем меня сарафане и в луже. Красота неземная. Это я еще свое лицо не видела.

Видно что-то такое отразилось в моих глазах, потому что мужчина вдруг улыбнулся и, протянув руку, ласково коснулся моей головы. А дальше я поплыла, поплыла и кажется, уснула.

Проснулась я, лежа, судя по всему, на больничной койке. Это явно была больница. Я осмотрела себя. На мне была длинная до пят рубашка, и я была укрыта самым обычным одеялом. Ни тебе волшебных летающих предметов, ни магического кристалла в поле видимости не было. Обидно как-то. Я явно попала в другой мир, мое тело изменилось, мир – тоже, а летающих предметов нет. Но как бы там ни было, нужно вставать и осваиваться. Язык изучать, выяснять вообще, где я. Я тут насовсем или меня вернут? Стандартный набор вопросов попаданок.

Но ноги с кровати я спустить не успела. В палату вошла женщина. Наверное, это все-таки палата. Белые стены и потолок. Кровать и тумбочка. Больше и нет ничего. Мне еще очень хочется в это верить. И еще хочется верить, что я тут не навсегда. Женщина поставила на стол стакан с какой-то жидкостью и жестом приказала мне выпить. Выпила. А смысл ругаться и отказываться? Мало ли, какие у них другие способы это в меня влить имеются. Женщину явно обрадовала моя реакция и она, кивнув, вышла. А на меня накатила сонливость. Куда-то идти, выяснять что-то желание пропало. И я, укутавшись совсем в не магическое одеяло, снова уснула.

Когда снова проснулась, на улице был день. В окошко светило солнце. Я собиралась встать, когда опять вошла та же женщина. Она, ни слова не говоря, отвела меня в ванну. Вполне себе стандартную ванну. И вот опять никакой магии. Наверное, она мне привиделась тогда на картине. А может все это вообще мне привиделось из-за жары? Может это просто солнечный удар? Прямо по темечку?

Женщина проводила меня назад в палату, все так же молча. Потом быстро вернулась, протянув мне платье. Оно было длинное, достаточно простое. И полностью закрытое. Она помогла мне с тесемками и так же молча велела следовать за ней. Мы шли по длинному коридору, без окон и дверей. И с каждой минутой я начинала бояться все сильнее. Это здание, где я находилась, все больше и больше напоминало мне психиатрическую больницу, как её показывают в ужастиках. Где я?

Но вот мы зашли в кабинет, где меня встретили двое. Один был тот самый почтенный мужчина, что тогда усыпил меня в музее. Другого человека я видела в первый раз. Он был с небольшой бородкой и в очках. Они жестом указали мне на кресло, в которое я и опустилась.

– Дитя мое, порадуйте старика. Скажите, что вы меня понимаете? – глубоким баритоном произнес мужчина из музея. Вот язык у меня не поворачивается стариком его назвать.

По всей видимости, мой облегченный выдох они заметили. Потому что я радостно улыбнулась и кивнула. Не лингвист я совсем. Плохо у меня с языками. Или у них со мной. Но изучать их для меня долго и муторно.

– Славно. Может, вы представитесь? Смелее. Вы уже бьете все рекорды по спокойствию и выдержке. Есть вероятность, что и языковой барьер быстрее одолели.

– Кла… Клар-и-са… –У меня вышло, что-то не понятное. Почему-то язык не хотел выговаривать звуки. Я опять испугалась и сжала руками ручки кресла.

– Тихо, тихо, дорогая. Все в порядке. Это последствия магически-лингвистического воздействия. Скоро слова и мысли у вас упорядочатся, и вы сможете общаться, как раньше. А теперь давайте вы просто будете кивать. Хорошо? – снова подбодрил меня мужчина из музея. Представились бы. Я кивнула на его последний вопрос.

– Отлично. Приступим… Вас зовут Клариса? Мы правильно расслышали?

Я кивнула.

– Вы понимаете, что вы попали в другой мир?

Я снова кивнула. Выходит, не привиделось и не тепловой удар. Я действительно попала в другой мир.

– У вас в вашем мире осталось много близких? Родных? Семья? Любимый мужчина? Дети?

На каждый его вопрос я отрицательно качала головой. Родителю умерли, родственники остались, конечно, но мы не так что бы сильно близко общались, что бы те расстроились из-за моего исчезновения. А семьи и детей у меня не было.

– Вас пугает происходящее с вами?

Я покачала головой. Потом кивнула. Разумеется, пугает, но в тоже время нет, так как очень интересно, хотя и не хватает информации. Они заулыбались и переглянулись. А потом мужчина с бородкой произнес.

– Что ж, должен признать, у вас прекрасная реакция. Мозг не поврежден. Вы мыслите очень разумно. У вас в вашем мире не осталось крепких привязок. Это вселяет в нас надежду на дальнейшее сотрудничество и благоприятный исход вашего дела.

– Не пугай ребенка, Сигизмунд. Кстати, мы так и не представились девочке. Давай уже исправимся?

– Раньше не было уверенности, что нас понимают и мыслят логически. Позвольте, милая неска, представится. Профессор Сигизмунд Югнд. Специализируюсь на психических расстройствах у магов и переселенцев. В мою задачу входит оценить ваше психическое здоровье, возможность адаптации к нашему миру, кроме того, я должен убедиться, что вы безопасны для нашего мира и его обитателей.

– Меня, девочка, зовут Арчибальд Дрейм. И я твой куратор в нашем мире. Поскольку именно в мою смену ты переместилась. Я отвечаю за помощь в адаптации, предоставление необходимой информации, и я так же отвечаю за безопасность, как и мой коллега. Но уверен, что в последнем пункте проблем не будет. – Мой куратор мне определенно нравился.

– Да, милая неска. У нас сложилось твердое убеждение, что у вас достаточно крепкая психика, вы при перемещении вели себя очень разумно, в точке выхода, опять-таки, не устроили истерику, перепугав окружающих. А остались стоять и ждать помощи. И сейчас продемонстрировали чудеса выдержки и самообладания. Это действительно внушает нам определенный оптимизм. – Ну хоть кому-то это внушает оптимизм. Я пока не вижу ничего радостного.

– Да, и еще немаловажный факт. Почти все переселенцы обладают магией в той или иной степени. И, как правило, её не контролируют. Просто не умеют или не хотят, или мозг и психика не могут справиться с ней. В таком случае нам приходится принимать зачастую довольно жесткие меры. В вашем случае этой проблемы не будет. –Увидев мой удивленный взгляд, он улыбнулся.

– Не знаю, расстроит это вас или обрадует. Но у вас, неска, очень низкий магический потенциал. Я бы сказал, что его нет почти совсем. Пока вы спали, мы не только обучали вас языку, обследовали ваш организм, но и, разумеется, проверили ваши магические способности. – Все-таки этот Сигизмунд какой-то очень жёсткий. Можно как-то и помягче с девушкой. – Да, девочка. Скорее всего, тебе будет доступна только одна какая-то способность. Потому как на чтение заклинания или полноценную магию сил у тебя нет. И, предвидя дальнейшие вопросы, – на все отвечаю: нет. В нашем мире нельзя развить магию, нельзя увеличить магический потенциал, нельзя его приобрести, купить или выманить. С ним появляются в нашем мире или рождаются. И потом он неизменный. – Наверное, он все-таки старый.

– Это с одной стороны и хорошо. Сильных магов с рождения обучают, тренируют и учат контролю. У вас нет такой возможности, и вы бы просто не справились. Поэтому были бы обречены на запечатывание магии. А с вашими скромными способностями, которые и вреда человеку не причинят, у вас будет шанс на это одно заклинание. – Я вновь удивленно приподняла брови. – Вас интересует, какое?

Я интенсивно закивала. Все-таки ужасно интересно.

– Этого мы не знаем. И можем даже не узнать в ближайшее время. Оно себя проявит само, и когда – неизвестно. Но когда это случится, ваша задача – не запаниковать. Сообщить об этом своему куратору, зарегистрироваться и получить лицензию на применение, если оно будет достаточно безвредным и востребованным. – Концелярист все-таки.

И видно осознав, что я не совсем всё поняла, мой куратор счел возможным пояснить.

– Ну, вот тебе пример, девочка. Появится у тебя способность к огненному шару. В твоем случае небольшому, и особого вреда причинить не способного. И ты должна не испугаться, а поджечь им скажем чайник на плите. А если, например, ты сможешь при небольшом усилии видеть родственные связи, нечасто, опять-таки, то эта деятельность потребует лицензии. Она нужна для подтверждения наследства, установление отцовства, поиска потерянных наследников. Теперь яснее?

Я закивала. Ну, вот теперь более или менее стало яснее. А Сигизмунд продолжил.

– В течение ближайшего месяца с вами, неска Клариса, будет проделана вся необходимая в этом случае работа, и нами будет выдано заключение. По истечению месяца, вы будете отпущены из клиники под наблюдением и контролем вашего куратора. Все вещи, с которыми вы переместились, у вас изымаются. Вам будет выдана компенсация в денежном эквиваленте. Так же вам будут выделены деньги на первое время. Пока вы не устроитесь, не найдете работу, выйдете замуж, найдете содержателя или опекуна. Все варианты приемлемы. – Я снова нахмурилась, и Арчибальд Дрейм поспешил пояснить.

– Девочка, компенсация будет приличной, я узнавал, так как не сомневаюсь в благоприятном исходе твоего дела. Твои драгоценности не имеют большой ювелирной ценности, но имеют значение как иномирное творчество. То же относится к твоей сумке и ее содержанию, одежде, что была на тебе. И выплата содержания на первое время будет ощутимой. Так как ты сохранила магический дар, и у тебя есть потенциал получить какое-то полезное для общества заклинание. Мы пока не знаем, в какой области, но все может быть.

Что там такое было-то на мне? Жалкий летний сарафан, дешёвая сумка, сережки, несколько колец и цепочка с кулоном. Ничего особенно ценного там и не было. Еще телефон. Только вот вряд ли он тут работает. Так что, чтобы не дали в качестве компенсации – все здорово.

– Еще забыл вам сказать, что за много веков у нас было довольно много переселенцев, и никому не удалось найти путь назад в свой мир. Так что вам нужно приложить все усилия, чтобы освоится в нашем.

Я закивала, как китайский болванчик. Мол, все поняла, приложу все усилия.

– Что ж, в таком случае, нашу первую беседу считаю законченной. Мы, как я надеюсь, вас успокоили. Ваша задача, на ближайшее время – учиться, познавать наш мир, выявить свою магию, и успешно покинуть стены нашего института. При следующей нашей встрече я надеюсь услышать ваш голос и рассказ о вашем мире.

Всё понятно. Это все-таки психбольница, я правильно угадала. Стены без окон, зеркал нигде нет, всюду сопровождают и кругом замки. Ну, где наша не пропадала. Прорвемся. Я должна всех убедить, что меня можно выпустить. И я приложу все усилия.

И вот еще что. Про мой мир нужно не врать, но и рассказывать много тоже не надо. Вдруг еще посчитают, что он опасен и мало ли, что им в голову придет. Лучше говорить, что знаю. А ведь это так и есть. Например, я понятие не имею, как летают самолеты или почему автобусы ездят. А еще мне не известно устройство автомата Калашникова и атомной бомбы. Так что я вряд ли что-то такое жуткое им поведаю. Но все равно. Только то, что спросят. Не больше.

Они очень мило со мной попрощались, и пришедшая за мной женщина отвела меня назад в палату. Там мне был выдан обед. Я убедилась, что еда здесь отличается от нашей, но, тем не менее, вполне съедобна. А потом был опять стакан со снотворным. Я не возражала. Мне нужна речь для понимания ситуации. И чем быстрее она появится, тем лучше.

Утром с речью стало все нормально. Когда я попыталась приветствовать вошедшую в комнату женщину, у меня получилось. Я узнала, что зовут её Флорена, и она будет со мной в течение всего месяца. Я могу смело задавать вопросы, она постарается на все ответить. Сегодня меня еще ждет встреча с куратором, рассказ о мире, в котором очутилась. А еще будут попытки выяснить, удалось ли мне научится читать, писать и понимать цифры.

На третий день моего пребывания в больнице мне наконец-то выдали зеркало. Вернее, меня к нему отвели. И тут я поняла, почему же я для всех «девочка». Я была самой собой. Мне не досталось прекрасное тело, какой ни будь эльфийской принцессы. Жаль, конечно. Но то, что есть – уже хорошо. Это была я, только вот в восемнадцать или девятнадцать лет. У нынешней меня были здоровые волосы, не испорченные дешёвой краской и всякой химией. Были нормальные, ровные, целые зубы, а еще исчезли противные прыщи, только сияющая и гладкая кожа. Это была я, но только как бы улучшенная версия. И я себе нравилась.

Вот так и прошел весь месяц. Я училась, постепенно освоила и письменность, и счет. Первым делом постаралась освоить чтение. Книги давали огромное количество информации, которое был не способен дать ни один куратор. Даже такой замечательный «пират», как у меня. Постепенно я выяснила, что есть много общего между нашими мирами. Но были и колоссальные различия. Географическое положение материков отличалось, но где-то могло и совпадать. Здесь не было деления и разрозненности Европы, в истории государств не было жуткой инквизиции. Сравнивать все не получалось: многого я не помнила, знаний даже о моем прошлом мире не всегда хватало. Книг, прочитанных мною в нашем мире, тоже было недостаточно. Да и не могло быть достаточно. Всегда что-то упустишь, не прочтешь. А еще интернет. Его же всегда можно открыть, и узнать: далеко ли Новая Зеландия от Австралии.

Самое больше отличие наших миров – магия. Она-то и правила миром. В прямом смысле этого слова. Все руководящие посты занимали люди магически одаренные… И да, здесь не было эльфов, гномов или драконов. Что признаюсь, меня расстроило.

Мир в основном населяли люди, не обладающие магическими способностями. Обычные граждане. Именно они развивали механику, технику. Поэтому большинство приборов сложного назначения, как, например, стиральная машина, имели и магическую, и механическую основу. Здесь развивались науки. Например, химия и биология преподавались в отдельных Академиях, и конкурс туда был весьма высок. Моя сиделка мечтала туда однажды поступить.

Но были и те, кому повезло родиться с даром. Это, как правило, происходило, где оба родителя были с магическим потенциалом. Поэтому среди аристократии и не приветствовались браки с обычными людьми. При этом сила была не важна. Часто у сильных магов рождались слабо одаренные дети и наоборот.

За все время пребывания в больнице мой магический дар так и не проснулся. Я уже многое знала и понимала в новом мире. И вот, по истечении месяца, специальная комиссия вынесла вердикт, что я не представляю угрозы для общества, достаточно освоилась, приспособилась к новому языку, письменности и чтению. И теперь я могла быть полноценным членом нового для меня общества.