Клоуны и Шекспир

Глава седьмая О параллельности и о многом другом

«Предложенное пойло, по большому счёту, пивом не является», – решил про себя Лёнька. – «Так, обыкновенная деревенская бражка с лёгким медовым привкусом. Но, тем не менее, духовитая и вкусная…».

Вслух же, естественно, он отозвался о вкусовых качествах выпитого напитка очень уважительно, мол, классное пиво.

– Брось, приятель, – понимающе улыбнулся новый знакомый. – Разве можно на лесных травах и сухом горохе сварить пиво? Так, бражка обычная. Не более того.

– Ждёте, когда голландские купцы привезут сортовой хмель?

– Ждём, конечно. Жаль, что торговый корабль, на котором вы плыли с Уленшпигелем, утонул. Жаль.

«Эге, похоже, что Серёга здесь уже вволю порезвился», – смекнул Макаров. – «То бишь, от души понавешал на доверчивые норвежские уши длинной питерской лапши. Мол, плыли на голландском купеческом кораблике, только он – к несчастью – попал в сильнейший шторм и потонул в бурном Северном море. Еле спаслись, понятное дело…. Ого, голова слегка закружилась. Видимо, бражка действует. Как-никак, литров шесть выпито. Может, и все семь…».

– Пошли к нашему столу, – предложил Тюр. – Поболтаем. Перекусим. Ещё выпьем.

– Пошли. Не вопрос…

В дальнем углу площади было оборудовано некое подобие уличного европейского кафе – несколько столиков, выстроенных в два полукруглых ряда, керамические кувшины и кружки, оловянные чарки и стаканчики, блюда и тарелки, заполненные нехитрой снедью, грубо-сколоченные массивные табуретки.

За их длинным узким столом пировало порядка двух десятков мужчин и женщин, но Лёнька запомнил только Тиля, Сигне, да чернобородого Тюра. Лица остальных собеседников и собеседниц были скрыты в призрачной хмельной дымке…

О чём шла застольная беседа? Так, совершенно ничего особенного. Серёга усердно перешептывался-перемигивался с Сигне, да время от времени травил анекдоты, причём – на этот раз – в меру «солёные». Видимо, задумал произвести на рыжеволосую девицу самое благоприятное и положительное впечатление. Макаров же развлекал Тюра, а также других сотрапезников разнообразными рыбацкими историями и байками, которых знал бессчётное множество.

Еда? Копчёная оленятина, варёная говядина, жареные куропатки, морская и речная рыба во всех видах, ржаные плетёные лепёшки, почему-то слегка пахнущие сосновой корой.

Напитки? Бражка, сивушная самогонка и нечто похожее на ягодный кисель-компот с медовым привкусом.

Славно посидели, короче говоря. С чувством, толком и расстановкой. Правда, наметились коварные и неприятные провалы в памяти. Из знаменитой серии: – «Ощущаю объективную реальность. Теперь не ощущаю. Вновь ощущаю, но слабенько так, сквозь пьяненькую дымку…».

Закат уже печально догорал, народ начал активно расходиться по домам. В лёгких фиолетовых сумерках приветливо затеплились-замерцали первые факелы и масляные фонари.

На плечо легла тяжёлая рука, и голос Даниленко велел:

– Всё, дружок запьянцовский, заканчивай трепаться. Дай болтливому языку немного передохнуть. Двигаемся на ночлег.

– К-куда это? – слегка заикаясь, поинтересовался Лёнька. – И где, так его и растак, наши буровые к-куртки?

– Продал, конечно же. Причём, вместе с красными революционными штанами. Э-э, только не надо снимать их прямо сейчас. Завтра отдадим, не горит…. Ты, брат, как? Идти можешь?

– Обижаешь, р-родной. Я ещё и сплясать запросто с-смогу. Б-барыню, например. Или там г-гопака вприсядку…. С-сплясать?

– Спасибо, не надо, – отказался Тиль. – Вот, хватай эти два свёртка, раз боеспособен.

– А, что в них?

– Много чего полезного. Одёжка, обувка, жрачка, прочее. Подожди, я тоже нагружусь…. Сигне, ты где?

– Здесь. Уже ждать устала, пока вы, клоуны, соберётесь.

– Готовы. Веди…

Впереди размеренно мелькал ярко-жёлтый огонёк.

– Не отставай, – сердился Серёга. – В городке, говорят, нынче неспокойно. В том плане, что пьяных раздевают на раз. Тюк по башке дубиной норвежской, и все дела.

– Пусть, твари подлые и трусливые, только п-попробуют, – пьяно усмехался Макаров. – Враз познакомлю с удалью р-рус…

– С голландской удалью?

– Ага, с ней с-самой.

– Не отставай, болтун хмельной. Заика хренов.

– Всё, пришли, – объявил женский голосок. – Белобрысый, возьми-ка у меня факел.

– Слушаюсь, русалка рыжая.

– Что, так и не поверил, что русалки существуют на самом деле?

– Как-то не очень, – очевидно, продолжая застольный спор, признался Даниленко.

– Напрасно. Я их лично видела. Причём, неоднократно. Говорят, что в стародавние времена русалки часто общались с людьми. Советы давали. Иногда даже и замуж выходили за древних викингов…

Громко и противно заскрипел ключ в замочной скважине, потом певуче взвизгнули дверные петли.

– Отдавай факел, – велела Сигне, после чего предложила: – Проходите, странники. Будьте как дома.

«Очень знакомые ароматы», – машинально отметил Лёнька – «Пахнет дымком и железной окалиной. Темновато только. Помещение большое и просторное. Одного факела, закреплённого в железной петле рядом с входной дверью, откровенно маловато…».

Словно бы услышав это пожелание, девушка пообещала:

– Подождите, сейчас я зажгу ещё парочку масляных ламп. Где-то здесь лежало папашино кресало. Ага, нашла…. Крык! Крык! Крык!

Вскоре вокруг стало гораздо светлей.

– Это же к-кузня? – обрадовался Макаров.

– Она самая. Принадлежала моему отцу, а он умер прошлой зимой. С тех пор простаивает без дела, плохо у нас в Тромсё с кузнецами…. Ты же, Ламме, кузнец? Твой друг Уленшпигель, надеюсь, не соврал?

– Н-не соврал. Кузнец. Честное с-слово.

– Уже хорошо, – улыбнулась Сигне. – Ладно, располагайтесь. Вот, одна спальная скамья с войлочной кошмой. За верстаком – другая. Если станет холодно, то достанете из сундука звериные шкуры. За той дверью, замкнутой на щеколду, находится внутренний дворик с колодцем и отхожим местом. Со всем остальным завтра утром разберётесь, не маленькие…. Всё я пошла. Факел забираю. На крюк вешаю ключ.

– Подожди, русалка, – забеспокоился Тиль. – А, как же…

– Загляну утром, так и быть. Поболтаем. Дверь не забудьте запереть и масляные лампы погасить, клоуны. Храни вас Один.

Сигне ушла, хлопнула дверь.

– Рассказывай, морда б-белобрысая, – попросил Лёнька. – Мол, как оно всё п-получилось.

– А, пардон, смысл? – засомневался напарник. – Раз ты заикаешься, значит, пьян в стельку. То есть, к утру две трети позабудешь. Логично?

– Н-наверное…

– Ложись-ка, братан, на эти широкие нары, которые по-местному называются – «спальной скамьёй». Давай-давай, не упрямься. Утро, как известно, вечера мудренее…. Вот, молодец. Спокойной ночи.

– Да, хранит нас всех могучий Один, – уже засыпая, откликнулся Макаров…

Он проснулся от массового дискомфорта. Во-первых, зверски чесалось и тут, и там. Во-вторых, похмельно трещала голова. В-третьих, ужасно хотелось в туалет.

– О, Боги мои добрые! – Лёнька дёрнулся, сел на жёсткой поверхности и спустил ноги вниз. – Где это я?

Сквозь мутные стёкла двух узких окошек-бойниц пробивались скупые солнечные лучи. Длинные верстаки, заваленные разнообразным инструментом. Высокие двустворчатые шкафы тёмного дерева. Громоздкие сундуки, оббитые широкими металлическими полосами. Всяческие железяки, небрежно прислонённые к закопчённым бревенчатым стенам. Допотопный кузнечный горн в правом дальнем углу. Громкий заливистый храп, доносившийся из-за ближайшего верстака. Специфические, не очень-то и приятные запахи.

– Чем пахнет? – проворчал Макаров. – Хренью всякой. В том числе, и «палёным» коньяком…. Ага, так и есть, упитанный клоп вальяжно ползёт по кисти левой руки. Укусил. Больно. Получи, гнида! Не нравится? Сдох? Итак…. Значит, мне всё это не приснилось? Сиреневый туман, неожиданный шторм, каменистый берег, стойбище саамов, древняя ладья викингов, разгульная ярмарка на площади средневекового норвежского городка? Ай-яй-яй. Блин горелый. Занесла, нелёгкая, мать его…. Храп прекратился. Ну-ну…. Так, а где здесь туалет? Что-то вспоминается. Кажется, местная рыжеволосая фефёла говорила, мол, отхожее место надо искать во внутреннем дворике…

– Не называй Сигне – «фефёлой», – попросил хриплый голос. – Она вполне приличная девица…. Любовники пройдут по паутинке, что в легком летнем воздухе летает. И не сорвутся[18]…

– Уверен, что девица? – поднимаясь на ноги, съязвил Леонид. – Проверил бы сперва, прежде чем нахваливать…. О, чёрт! Это получается, что я вчера завалился спать, даже не сняв резиновых сапог? Свинство натуральное.

– Конечно, свинство, – невозмутимо подтвердил Тиль. – Только прибыл на новое место дислокации, как тут же и нажрался. Причём, практически до поросячьего визга. Шесть-семь литров браги засосал залпом, плюсом к ним самогоночка. Раз – стаканчик оловянный, два – стаканчик.…Такую свинячью чушь нёс, что у меня уши – сами собой – сворачивались в тугие трубочки.

– А, что конкретно?

– Например, обучал средневековых норвежцев – на полном серьёзе – искусству ловли озёрной щуки на спиннинг. Подробно рассказывал о видах и подвидах блёсен. Мол, на какую рыбу какие блесёнки годятся. Ещё благородно поведал о всяких хитростях, применяемых при изготовлении мормышек. Ну, и так далее…

– Бывает, – засмущался Лёнька. – Ладно, потом договорим.

Он, подхватив по дороге пустое деревянное ведро, прошёл к дальней стене, поднял вверх бронзовую щеколду, распахнул массивную низенькую дверь и вышел во внутренний дворик.

– Тепло сегодня, – одобрил Макаров. – Небо ясное, солнышко старательно наяривает…. Классический колодец-журавль. Рядом в землю вкопан толстый деревянный столб, к которому прибито некое подобие умывальника. Метрах в пятнадцати от колодца расположена хлипкая деревянная будочка, типа – «российский дачный сортир». Понятное дело.

Справив нужду, он зачерпнул из колодца – медной объёмной бадьёй, привязанной к «журавлю» – воды и вылил её в деревянное ведро. Зачерпнул ещё раз, наполнил умывальник, умылся, наспех вытерся собственным свитером и вернулся в избу-кузню.

– Кушать подано! Прошу к столу, достославный Ламме Гудзак! – насмешливо предложил Даниленко, восседавший на приземистом табурете, приставленном к одному из верстаков. – Что так неодобрительно смотришь, чистюля хренов? Да, был я уже, пока ты дрых без задних ног, во внутреннем дворике. И умывался, и вообще…. Присаживайся, бродяга. Опохмелимся слегка.

Стульев и свободных табуретов поблизости не наблюдалось, поэтому Лёнька уселся на толстенный сосновый чурбак, поставленный на попа.

Уселся и, обхватив ладонью оловянную чарку, наполненную до краёв, поинтересовался:

– Что сегодня предлагается в качестве утреннего кофе?

– Всё та же деревенская бражка, – ухмыльнулся приятель. – Правда, слегка разбавленная здешним самогоном. Утренний норвежский вариант, как мне вчера любезно объяснил продавец…. Ну, выпьем?

– За что?

– Давай, за ясные и адекватные мозги? Ну, чтобы их сиреневый туман полностью покинул? Согласен? Вздрогнули…. Ох, и зла, зараза! До самых печёнок продирает…. Закусывай, Лёньчик, закусывай. Лосятина, филей молодого северного оленя, селёдочка в брусничном маринаде. Пища молодых и рьяных Богов, короче говоря…. Откуда выпивка и разносолы? Купил, ясная земляничная полянка. Наши с тобой буровые комплекты продал, а на вырученные денежки накупил всякого – выпивки, продовольствия, местной одежды-обуви, даже пару приличных кинжалов в ножнах. С десяток монет ещё осталось. Да и за вчерашние цирковые подвиги нам кое-чего заплатили. Какие монеты? Тут в ходу, почитай, валюта со всего Мира. И гульдены, и флорины, и кроны, и ефимки. Не считая, естественно, всякой мелочи…

«Что это Серёга так несолидно частит и суетится?», – насторожился Макаров. – «Словно, некую вину ощущает за собой? Неспроста это, блин горелый…. Посмотрим. Если начнёт форсировать с принятием алкоголя, значит – век свободы не видать – терзается угрызеньями совести. Многократно проверено на практике…».

– Ещё по одной? – последовало ожидаемое предложение.

– Нет. Повременим, – многозначительно нахмурился Лёнька. – Что тебе вчера удалось узнать? Рассказывай! Какой сейчас год на дворе?

– Такой же, какой и был, – чуть заметно вильнул взглядом Тиль. – То есть, 2003-ий. Просто мы с тобой «перенеслись» в один из Параллельных Миров. По крайней мере, я так считаю…. Только у них сейчас не середина июля, а самое начало лета. То бишь – по-нашему – вторая декада мая месяца…

– Какие ещё – в норвежскую медвежью задницу – Параллельные Миры? Совсем, морда белобрысая, офигел в атаке? Пал Палыча, уфолога[19] сумасшедшего наслушался?

– Палыч совершенно нормальный и адекватный человек. Более того, он не уфолог, а очень серьёзный и продвинутый учёный, изучающий Параллельные Миры, которые – в свою очередь – являются побочными продуктами псевдонаучной деятельности наших далёких потомков…. Не хмыкай. Рассказываю более подробно. Ты, брат, слышал о «летающих тарелках»? Что думаешь по этому поводу?

– То и думаю, – нервно поморщился Макаров. – НЛО, конечно же, существуют. То есть, космические корабли внеземных высокоразвитых цивилизаций, прилетающие к нам на Землю по какой-то неведомой, но, безусловно, важной надобности. Бывает…

– Никакие это и не космические корабли, – состроив бесконечно-важную физиономию, объявил Тиль. – Да и не НЛО, а, наоборот, АПВ. То есть, Аппараты Перемещений во Времени.

– Летающие Машины Времени?

– Зачем же всё так упрощать? Машина Времени – это целый комплекс сложнейшего оборудования. Естественно, что существует – где-то в ужасно-далёком Будущем – ЦУПВ. То бишь, Центр Управления Перемещениями во Времени. Иначе говоря, нечто условно и грубо напоминающее нынешние ЦУПы (Центры Управления Полётами космического назначения). А дискообразные серебристые предметы, которые мы привыкли называть «летающими тарелками», это они и есть – АПВ. То есть, пилотируемые аппараты (прямой аналог американских «Шатлов»), перемещающие любопытных исследователей и учёных в иные Времена…

– И, как же связаны серебристые «летающие тарелки» с призрачными Параллельными Мирами?

– Элементарно, уважаемый Ламме. В АПВ сидят конкретные люди из Будущего. В основном, это серьёзные и ответственные учёные. Но иногда попадаются и откровенные авантюристы, способные на самые невероятные и отвязанные поступки, приводящие к знаковым последствиям.

– То есть, упомянутые тобой авантюристы из Будущего (если встать на их позицию), активно вмешиваются в Прошлое? – уточнил Лёнька.

– Всё понимаешь правильно. Только современные серьёзные учёные (в частности, Пал Палыч), считают, что любое значимое вмешательство – в Прошлое каждого конкретного Мира – не оказывает никакого реального воздействия на Настоящее и Будущее этого же Мира. Просто в данном случае рождается-образуется Мир новый, параллельный, развивающийся самостоятельно, по собственным законам…. Так, скорее всего, и образовался Мир, в котором мы сейчас с тобой находимся. Некий легкомысленный гость из Будущего качественно «нахулиганил». В результате этого «хулиганства-вмешательства» образовался очередной Параллельный Мир, который стал развиваться – по какой-то важной и неизвестной причине – замедленно, отставая от нашего (основного?), Мира примерно на четыреста сорок лет. Естественно, имеются и другие отличия. Например, более тёплый климат, иной путь развития отдельных регионов и тому подобное…

– Получается, что можно перемещаться из одного Мира в другой?

– Как видишь, можно, – важно, с чувством собственного превосходства, ответил Даниленко. – Время от времени проявляются-возникают «окна перехода». В нашем с тобой конкретном случае – сиреневый туман…. Предлагаю выпить за успешное «перемещение»! Ты, братец, как?

– Наливай.

– Рад, что оказался здесь? – поставив на стол опустевший оловянный стаканчик, спросил Леонид.

– Ну, не знаю…. Вопросы у тебя. Мол, рад, или же не рад…

– Значит, рад…. То есть, ты заранее знал, что мы «переместимся»?

– Знал? – удивился Даниленко. – О таком – знать – невозможно. Можно только предполагать, надеяться, верить.…Понимаешь, Палыч утверждает (то есть, в нашем случае, утверждал), что «взял под контроль» несколько Параллельных Миров. В том числе, и этот, про который ещё десять месяцев назад сказал, мол: – «В июле 2003-го года откроется – на две-три недели – «портал», ведущий в Параллельный Мир, отстающий от нашего примерно на пятьсот лет. Где откроется? По Северному морю – вдоль северо-восточного побережья Норвегии – будет «разгуливать» полоса сиреневого тумана. Это оно и есть, заветное «окно перехода»…». Вот, я и решил – попытать счастья. Как минимум – денег заработать. Как максимум – «переместиться». То есть, «стать» Уленшпигелем…

– Серёж, а ты – часом – с ума не сошёл? – вкрадчиво поинтересовался Лёнька.

– Нет, скорее всего. Наоборот, всё было тщательно продумано. Вот, послушай…. Родители мои давно умерли, родственников и детей не имею. Светлана? Да, ну. Сплошная чопорность и ходячее тщеславие. Ушла трепетная любовь, и помидоры напрочь завяли, образно выражаясь…. Окружавшая нас «там» действительность? Работы по любимой специальности нет, да и не предвидится. Сплошное и беспросветное воровство вокруг. Во власти одно жульё сидит, в ус не дует и от души жирует. Все же честные люди, не умеющие и не желающие воровать, еле-еле сводят концы с концами…. А тут, понимаешь, представилась такая шикарная возможность – начать «новую жизнь». Я же с раннего школьного возраста буквально-таки грезил «эпохой Уленшпигеля», многие сотни книг прочёл об этих славных Временах…. Почему же, собственно, не попробовать? Получится – просто замечательно. Не получится? Ладно, перетерпим и забудем. Не вопрос. Скорбь – свойство есть природное людей, но разум наш смеется лишь над ней[20]…

– Извини, друг, конечно. Но, как же – я?

– Сам ничего, честно говоря, не понимаю, – расстроено шмыгнул носом Тиль. – Произошла незапланированная и странная ерунда. Палыч же мне чётко излагал: – «Сиреневый туман – субстанция непростая. Не то, чтобы живая и разумная, но типа того – «переносит» только тех, кто этого хочет. Только тех, кому в новом Мире будет гораздо комфортней…». Ведь, высоченная сиреневая стена тумана «прошла» и через буровую норвежскую платформу? Прошла. И, что же? И сама платформа, и ребята, находившиеся на ней, остались в прежнем Мире…. Подожди-подожди! Ты же, Лёньчик, тоже являешься круглым сиротой? И никаких других родственников не имеется? И детишек у вас с Наташкой нет?

– И любовь давно прошла, – глядя в сторону, дополнил Макаров. – И лицемерные российские реалии надоели хуже горькой редьки. И мысли всякие иногда – по серьёзной пьянке – посещали. Мол: – «Зачем мне всё это? Уехать бы куда-нибудь. Куда? Чем дальше, тем лучше…». Получается, что так и случилось. То бишь, уехал – дальше не бывает…. Ладно, надо будет потом, никуда не торопясь, всё это хорошенько обмозговать. А прямо сейчас мы с тобой займёмся генеральной уборкой.

– Не понял…

– Тебе, белобрысый путешественник по Параллельным Мирам, нравится жить в загаженном клоповнике, где окна и пол не мылись годами? Отвечай, давай. Чего, блин, мнёшься?

– Не, не нравиться, – отрицательно помотал головой Серёга. – Чего будем делать? Командуй, чистюля.

– Принеси от колодца ещё пару вёдер воды. А я прямо в кузнечном горне (благо, там имеется дельная вытяжка), разожгу огонь. Вон в том медном чане нагреем воды. Пока вода греется, ты здесь тщательно подметёшь – веник и совок стоят рядом с входной дверью. Я же – тем временем – «раздраконю» наши спальные места. Во-первых, отыщу и соскребу в какую-нибудь ёмкость, заполненную водой, клоповьи гнёзда. Во-вторых, старательно обыщу тутошние сундуки и постараюсь найти чистую холстину – обязательно надо сменить «простынки», застилающие войлочные кошмы, лежащие на нарах. Да и обыкновенная ветошь будет востребована. Оконные стёкла требуется протереть хорошенько. Ну, и так далее…

Когда, примерно через полтора часа, в кузню заглянула Сигне, процесс капитальной уборки помещения был в самом разгаре: Лёнька и Тиль – в две тряпки – старательно отмывали пол (местами деревянный, местами каменный).

– Ничего себе! – удивилась девушка. – Я задремала и вижу невероятный сказочный сон? Наши норвежские мужчины скорее утонут в грязи, чем снизойдут до тряпки и веника.

– Говорят, что из нас, природных голландцев, получаются идеальные мужья, – не отрываясь от работы, сообщил Макаров, после чего мстительно усмехнулся: – А наш Тиль, вообще, золото золочёное. Он и разные экзотические разносолы умеет готовить – пальчики оближешь. Кстати, господин Уленшпигель – на настоящий момент – бесповоротно и однозначно холост…