Клятва безумная и смертельная

Глава 8 Рэн

Харпер смотрит на меня, нахмурив брови. Я жажду забрать свои слова обратно, стереть имя колдуньи из прошлой фразы.

Харпер невероятно прекрасна в полумраке конюшни, ее прическа слегка растрепалась, губы покраснели и распухли от поцелуев. Ее глаза полны беспокойства, и я хотел бы повернуть время вспять на одну минуту, чтобы стереть это беспокойство с ее лица.

Но я не могу. Я больше не могу скрывать от нее правду.

– Лилит? – переспрашивает она.

Это имя все еще способно заставить мое сердце замирать от страха, и я бросаю взгляд во все темные углы конюшни, как будто колдунья может возникнуть из ниоткуда прямо здесь и сейчас.

Но ее здесь нет.

Харпер хмурится еще сильнее.

– Но Лилит мертва.

– Это не так. – Я делаю глубокий вдох, и мой голос становится тише. – Она была здесь, в замке. Она вернулась вместе со своей магией, угрозами и явным желанием сделать меня как можно более несчастным.

Харпер делает шаг назад, и мне невыносимо больно отпускать ее. Я ожидаю увидеть боль предательства на лице девушки, но ее нет. Есть лишь решительность.

Когда она говорит, ее голос звучит уверенно и твердо:

– Когда? Где она? Что она сделала? – Не дожидаясь ответа, Харпер смотрит на дверь конюшни и повышает голос: – Дастан! Стража!

– Миледи…

Двери распахиваются настежь, и в проход врываются четверо стражников с оружием наготове, ища глазами угрозу. Я бросаю на Харпер испепеляющий взгляд, затем наклоняюсь, чтобы поднять с пола камзол и пояс с мечом. По крайней мере, сама Харпер полностью одета.

– Вольно, – говорю я страже. – Нет причин для тревоги.

– Нет, они есть. – Голос Харпер подобен стали. – Если она вернулась, ты не должен быть один.

Дастан убирает меч в ножны и смотрит то на него, то на меня. Он явно уловил напряжение в голосе Харпер.

– Милорд?

Я вздыхаю и продеваю руки в рукава камзола.

– Командор, я удалюсь в свои покои.

Харпер делает глубокий вдох, чтобы выдвинуть еще какие-то требования, но я спокойно смотрю на нее и протягиваю ей руку.

– Не хотите составить мне компанию, миледи?

Харпер хмурится, но кладет свою руку в мою. Мы выходим из конюшни, но я сбавляю шаг, когда мы переступаем порог. Мои глаза ищут в темноте колдунью. Харпер замечает это, и ее шаги тоже становятся медленнее. Она смотрит на меня. Усилием воли я заставляю себя идти дальше.

– Расскажи мне все, – шипит она. – Как ты можешь говорить такие вещи, а потом молчать?

– Я собирался рассказать, но ты позвала стражу.

Она слишком импульсивная.

Холодный ветерок щекочет обнаженную кожу моей шеи, и я вздрагиваю. Мне хочется оказаться в замке. Я хочу оставаться в своих покоях. Я хочу спрятаться за самой толстой дверью в мире, чтобы никто не смог проникнуть внутрь.

Вот только толщина двери не имеет значения. Лилит ничто не остановит.

Мы подходим к задней двери замка, и лакей подскакивает к ней, чтобы придержать ее для нас. Как только мы попадаем в замок, я чувствую себя лучше. Более защищенным. Дастан сопровождает нас, и мне хочется отослать его к себе. Я уже был свидетелем того, что Лилит делала с Греем, сезон за сезоном. У меня нет ни малейшего желания наблюдать за тем, как она подвергает пыткам моего очередного командора.

Однако Харпер явно заставила Дастана беспокоиться. Как только мы доходим до моих покоев, он встает снаружи вместе с тремя другими стражниками. Дастан делает глубокий вдох, словно собирается что-то сказать, но я закрываю дверь у него перед носом.

Мой взгляд мечется по углам прежде, чем я перевожу его на Харпер.

– Наверное, мне стоит вас отблагодарить за то, что вы не подняли тревогу на весь замок.

– Ты не имеешь права сердиться на меня.

– Я… – Мой голос прерывается, и я вздыхаю. Я прислоняю меч к стене и провожу ладонями по лицу. Понятия не имею, как мне лучше закончить свой ответ. Я…

Сожалею.

Опустошен.

Измотан.

И самое худшее: мне стыдно.

Если бы я произнес все это вслух, то вряд ли бы это как-то помогло исправить мои ошибки.

– Я не знаю, что сказать, – говорю я.

– Она была на приеме? – Харпер сердито втягивает в себя воздух. – Тебе следовало держать Дастана рядом. Ты не должен был отправлять его за мной.

Ад нечестивый!

– Харпер. Перестань.

Она умолкает.

– Лилит здесь уже несколько недель. – Я перевожу дыхание. – Несколько месяцев.

Я наблюдаю, как Харпер воспринимает эту информацию. Ее лицо поначалу выражает беспокойство и страх, затем их сменяют недоумение и растерянность. Я готов к тому, что она начнет кричать, ведь я только что подлил масла в огонь, но вместо этого она задумывается.

– Несколько месяцев. – Ее голос становится мягче. – Рэн… Рэн, почему ты мне не сказал?

Я медлю с ответом, и Харпер делает глубокий вдох, прижимая руку к животу.

– Это все я. Она шантажировала тебя, угрожая мне.

– Да.

Харпер прижимает ладони к лицу, затем выдыхает. Она опускается в кресло перед камином.

– Так, ладно. Начни с самого начала. Я думала, что Грей перенес ее на другую сторону и убил.

Я опускаюсь в кресло рядом с ней.

– Он, безусловно, пытался. У нее на шее шрам. Сколько раз он ни пытался ее убить до этого, его оружие не оставляло на ней отметин. Возможно, он даже не знает, что она жива.

– И чего же она хочет?

– Она хочет, чтобы я выиграл эту войну.

– Зачем ей это нужно?

– Потому что она хочет править Эмберфоллом. Она винит моего отца и мое королевство в гибели ее народа. Она желает заполучить трон.

– Тогда почему бы ей просто не убить тебя?

– Видишь ли, мой конфликт с Греем уже поставил Эмберфолл под угрозу гражданской войны. Лилит признает, что не может просто взойти на престол и ждать, чтобы все королевство преклонило перед ней колено. Она могущественна, но не настолько.

Харпер некоторое время обдумывает мои слова. Я жду ее ответа, прислушиваясь к потрескиванию огня в камине. Я боялся этого момента… целую вечность. Я не хотел, чтобы Харпер знала. Я не хотел подвергать ее опасности. Однако я не понимал, как отчаянно нуждаюсь в доверенном советнике, пока девушка не потребовала всей правды.

От этой мысли у меня сжимается сердце, и мне приходится проглотить комок в горле. Я до сих пор помню ту ночь, когда встретил Лилит, как она сначала пыталась очаровать моего отца, однако у него хватило здравого смысла прогнать ее. Я же попался на ее удочку, и мне до сих пор приходится расплачиваться за это.

Рука Харпер опускается на мою.

– Не замыкайся в себе, – говорит она. – Поговори со мной.

Она проявляет ко мне доброту, которой я не заслуживаю.

– Когда мы с Греем попали в ловушку проклятия, он был единственным человеком, который знал, насколько Лилит ужасна. Мне трудно делиться всем этим с тобой. Даже сейчас.

– Что она хочет со мной сделать? Раскидать части моего тела по всему Эмберфоллу?

– Хуже. Она грозится перенести тебя обратно в Колумбию.

Рука девушки все еще лежит на моей. Ее лицо становится неподвижным, словно каменная маска.

– О. Вот как.

Я задерживаю дыхание, опасаясь, что Лилит вот-вот возникнет из воздуха и исполнит свои угрозы, но в комнате по-прежнему тихо. Колдуньи нет. Огонь продолжает потрескивать в камине.

Харпер продолжает находиться рядом со мной.

– Значит, она хочет, чтобы ты выиграл эту войну. Она хочет, чтобы ты стал королем. – Харпер задумывается, и ее глаза встречаются с моими. – И она хочет стоять рядом с тобой, когда ты взойдешь на престол.

Я киваю.

Она умолкает на мгновение.

– Ты правда хочешь воевать с Греем?

– Я не вижу другого выхода для Эмберфолла.

– Подожди. – Она поднимает руку. – Хочешь ли ты, Рэн, воевать со своим братом?

Я вздыхаю и встаю из кресла, чтобы направиться к стоящему сбоку столику и откупорить бутылку вина.

– Он может быть мне братом по крови, Харпер, но он мне не брат. – Я замолкаю, пока наливаю вино в бокал. – Он сбежал, вместо того чтобы сказать мне правду. Он стоял прямо передо мной и отказывался раскрывать тайну государственной важности. Он объявил мне войну.

– Нет, он дал тебе шестьдесят дней…

– Чтобы подготовиться к войне. – Я осушаю бокал и наливаю в него еще вина. – Его письмо было совершенно ясным.

– Он сказал, чтобы ты не вынуждал его начинать войну.

– Я его не вынуждаю. Он может остаться там, а я здесь, и все мы будем жить в мире и согласии. – Я допиваю второй бокал, понимая, что все это неправда. Королевство Силь Шеллоу отчаянно боролось за ресурсы и торговые пути еще до того, как проклятие было снято. Мой отец платил десятину, чтобы сохранить в тайне первородство Грея, но как только я был проклят и мой отец умер, десятина перестала выплачиваться. Откуп серебром за последние пять лет так и остался в казне Эмберфолла, и Силь Шеллоу из-за этого стало терпеть убытки. Именно поэтому Карис Люран отправила солдат на мою территорию, и именно поэтому Грей грозится сделать то же самое, если я не вступлю в союз с Лией Марой.

Харпер появляется рядом со мной и забирает у меня бокал.

– Если Лилит здесь, то последнее, что тебе нужно делать, – это пить.

С этим можно поспорить, однако я заталкиваю пробку обратно в горлышко бутылки. Я не пил уже несколько месяцев. С той самой ночи, когда Грей вернул Харпер из Вашингтона, округ Колумбия, еще до того, как мы узнали о его первородстве. До того, как проклятие было снято.

Вы неисправимы. Не понимаю, как я мог терпеть вас так долго.

Это слова Грея. То был единственный раз, когда я видел его пьяным. Наверное, это были самые правдивые слова, которые он когда-либо говорил мне.

Он стоял со мной на парапете замка, когда я уже почти превратился в чудовище в последний раз. Я намеревался принести себя в жертву. Я собирался прыгнуть. Я был в ужасе.

Грей оставался вместе со мной до последнего и держал меня за руку.

Мое горло сжимается. Я выдергиваю пробку и делаю глоток вина прямо из бутылки.

– М-да, – говорит Харпер.

– Как верно подмечено. – Мой голос звучит хрипло.

На этот раз Харпер забирает у меня бутылку. Я падаю в кресло перед камином и провожу руками по лицу.

– Почему ты мне ничего не рассказал? – тихо спрашивает она.

– Потому что я не могу потерять тебя снова, – говорю я. – Я не могу рисковать тобой.

Некоторое время Харпер молчит. У меня не хватает смелости поднять на нее взгляд. Она злилась на меня неделями, и это было более чем неприятно, и поэтому сейчас у меня нет никакого желания видеть разочарование или осуждение на ее лице.

Пальцы девушки скользят по моему плечу, и она садится ко мне на колени, устраивая голову в ложбинке под моим подбородком. От нее веет теплом и уверенностью.

У нее нет ко мне ненависти, и я едва не содрогаюсь от облегчения.

– Так вот зачем ты устроил этот бал для главных маршалов, – говорит она. – Тебе нужно было устроить представление для Лилит.

– Это должно было быть нечто большее, чем просто представление, если мы хотим получить хотя бы призрачный шанс отбиться от Силь Шеллоу, – отвечаю я. – Но да, ты права.

– Теперь я жалею, что не надела то платье.

– Я никогда не считал тебя пешкой, – говорю я, и это правда. – Ты вправе носить что захочешь.

Харпер молчит, и ее легкое дыхание согревает мою шею. Проходит так много времени, что мои мысли начинают рассеиваться и уплывать куда-то далеко. Возможно, причиной тому усталость, или же дело в вине. Скорее всего, одно другого не исключает.

– Ты позволял Лилит истязать себя, чтобы она не причинила вреда Грею, – шепчет Харпер.

Я помню все те нескончаемые муки, которые колдунья причиняла нам. Иногда она делала это от скуки, а иногда таким образом мстила или наказывала нас за преступления, о которых ведала только она. Ничто из того, что творила Лилит, не могло нас убить. Не тогда, когда проклятие вступило в силу. Тем не менее боль была настоящей и невыносимой.

Я стараюсь отвлечь внимание Харпер от Грея, когда могу. Проклятие заслужил не он, а я. Он должен был бежать во время первого сезона, когда я только перевоплотился. Иногда мне очень жаль, что он этого не сделал.

– Это все, что я мог для него сделать, – говорю я Харпер. – Он был предан мне, и рядом со мной его удерживало чувство долга. Никто не заслуживает пыток за свою верность.

– Грей как-то сказал мне, что его долг – истекать кровью, чтобы не пришлось истекать кровью тебе.

Я знаю. Я слышал, как он произносил эти слова.

Я вспомнил о них, когда смотрел, как хлыст разрывает кожу на его спине.

Мне срочно нужна эта чертова бутылка вина.

– Тебе не нужно было тогда справляться со всем в одиночку, – говорит Харпер. – И теперь не нужно.

– Я не знаю, как можно одолеть ее…

– Вместе, – говорит она. – Так же, как мы это сделали прежде.

Голос Харпер звучит с завидной уверенностью.

– Да, миледи, – шепчу я и целую ее в висок.

Я бы многое отдал, чтобы у меня была хоть толика этой уверенности.

– Ваше Высочество.

Мои веки вздрагивают. В комнате холодно и темно, и моя левая рука онемела. Во сне расслабленное тело Харпер стало тяжелее. Ее медленное дыхание легко касается моей кожи. Огонь в камине поник до тлеющих углей.

– Тс-с, – говорит голос. – Не надо будить принцессу.

Я медленно моргаю, пытаясь отыскать глазами лицо в тени. Странно, что служанка зашла в мои покои после того, как я лег спать.

Затем изящные черты лица Лилит становятся четче, и я подскакиваю на кровати.

– Тс-с-с, – снова шипит на меня Лилит. – Мне бы не хотелось, чтобы она проснулась и вынудила меня перенести ее обратно в Колумбию.

Мое сердце бешено бьется в груди от паники, и я почти уверен, что его громкий стук может разбудить Харпер.

– Оставь меня в покое, – шепчу я. – Пожалуйста, Лилит.

– Ты рассказал ей правду, – говорит она.

Из ее уст это звучит как обвинение в слабости, и я сжимаю челюсти.

– Я больше не намереваюсь скрывать твои преступления.

– Я не совершала никаких преступлений. – Колдунья наклоняется ближе, и ее губы оказываются на совсем небольшом расстоянии от моих. Глаза Лилит зловеще блестят в темноте.

Мое тело превращается в камень. Я отдал бы все серебро Эмберфолла своей новой наемнице-шпионке, если бы она прямо сейчас появилась в моих покоях с оружием, которое могло бы остановить Лилит. Мои руки жаждут притянуть спящую в моих объятиях девушку ближе, как будто я могу защитить ее одной силой воли.

– Я подготовился к войне. Я выстою против Грея. Я сделал все, что ты просила.

– Хороший мальчик, – выдыхает она. Ее губы касаются моих, и я отшатываюсь назад. Харпер начинает ворочаться в моих объятиях.

Лилит улыбается.

– Что бы ты ей ни говорил, она не сможет пересечь завесу без моей помощи. Если я заберу ее на ту сторону, ты ее больше никогда не увидишь.

– Я сделаю все, что скажешь, – говорю я. – Даю слово.

– Чудесно. – Она проводит пальцем по шраму на щеке Харпер прежде, чем я успеваю оттолкнуть ее руку.

Харпер резко просыпается и хлопает себя ладонью по щеке. Ее дыхание быстрое и неровное.

– Рэн! Что… Кто… ТЫ! – Харпер замирает в моих объятиях.

– Да. Я. – Глаза Лилит опасно сверкают в темноте, и она шипит, как змея. – Здравствуй, слабая, сломанная, никчемная маленькая…

Харпер вырывается из моих объятий, и я слишком поздно осознаю, что она выхватила кинжал у меня из-за пояса.

– Нет! – выкрикиваю я.

Я помню последний раз, когда она бросила клинок в колдунью и чем это кончилось.

Однако Харпер не бросает кинжал. Она вонзает лезвие прямо в живот Лилит, надавливая на рукояку всем своим весом. Колдунья падает на пол. Харпер становится коленями на руку Лилит, затем наматывает на кулак свободной руки ее волосы. Она наклоняется ближе.

– Ну же, давай, – шепчет она. – Перенеси меня домой. Посмотрим, как долго ты проживешь на моей стороне.

По комнате кружит ветер, заставляя свечи погаснуть, а пламя в камине задрожать. Лилит задыхается то ли от шока, то ли от боли.

– Ты за это поплатишься.

– Он делает, что ты хочешь. Ой, это Грей оставил на тебе этот шрам? Держу пари, я могу сделать еще один побольше.

– Харпер. – Я не могу дышать. – Харпер, пожалуйста.

Лилит в буквальном смысле пускает слюни от ярости.

– Я тебя уничтожу!

– Ну, давай! Убей меня! И ты лишишься единственного рычага давления, который у тебя есть. – Харпер наклоняется ближе. – Это ты слабая, – шепчет она на ухо колдунье.

Из груди Лилит вырывается крик ярости, и она ударяет свободной рукой по руке Харпер. Она вскрикивает и отскакивает назад. На ее руке появляются три длинные кровавые царапины.

Дверь в мои покои распахивается. Стража врывается внутрь, привлеченная криками. Лилит исчезает, и от нее не остается ничего, кроме кинжала и пятна крови на полу.

Харпер хватается за свою раненую руку. Она говорит, стиснув зубы:

– Насколько все плохо?

Я смотрю на нее, и мне требуется мгновение, чтобы оторвать взгляд от ее лица. Я осторожно отвожу от раны ее пальцы. Рукав платья девушки разорван, из порезов льется кровь.

Рядом со мной появляется Дастан и опускается на колено.

– Брендин, позови лекаря, – говорит он одному из стражников, – принцессе нужно наложить швы.

Харпер вздыхает.

– Опять шрамы. Класс.

Я не могу перестать с удивлением смотреть на нее.

– Что? – спрашивает она.

У меня нет слов.

– Как… как ты это сделала? – Я замолкаю. – Как?

– Я ее ненавижу, – просто отвечает она. – Это было нетрудно. Или ты про то, как у меня получилось ее обездвижить?

– Кого? – спрашивает Дастан.

– Да, – отвечаю я.

Харпер берет клинок, вытирает его о подол своего испорченного платья и протягивает мне рукоятью вперед. Ее глаза полны ярости и решимости.

– Меня этому научила Зо.