Клятва Дракона

Глава 7

— Ты хмуришься с тех пор, как мы уехали из Дома Ночи, — сказал Брайан, погладив гнедого жеребца, который нес сумки. — Эй, потише! — успокоил он его, посмотрев на Анастасию. — Видишь, даже лошади чувствуют, что ты хмуришься.

— Я не хмурюсь. Я концентрируюсь, — сказала она, хмурясь. — Но ты прав насчет поведения лошадей.

Он улыбнулся ей. — Я прав и не только относительно поведения лошадей.

Анастасия развернулась так, чтобы она смогла посмотреть на него.

— Кто-нибудь когда-нибудь объяснял тебе разницу между доверием и высокомерием?

— Если я скажу, нет, ты прочитаешь мне лекцию?

Она замешкалась с ответом и затем сказала: —Нет, не думаю.

Они скакали в тишине, и затем после небольшого перерыва Дракон вздохнул.

— Хорошо, прочитай мне лекцию. Мне нравится это. Правда.

Анастасия открыла было рот, чтобы сказать, что ей абсолютно все равно, что ему нравится, а что не нравится, но он добавил.

— Сказать по правде, я выслушаю все, что ты скажешь. У тебя красивый голос. — Их взгляд на мгновенье встретился. — Почти такой же красивый как и ты.

Он был молодым и глупым, но когда она посмотрела в его глаза, она увидела такую глубокую доброту, что ее щеки порозовели. — О, ну, спасибо. И спасибо за подсолнухи тоже. Я так полагаю, ты их оставлял для меня, — сказала она, быстро отворачиваясь.

— Да, я и пожалуйста. Тебе они понравились? Правда?

— Да. Правда, — сказала она, все еще не смотря на него. Смущенная своей реакцией, она пыталась понять, отвечала ли это она Дракону или более старшей версии, который все еще не покидал ее мысли.

Наступила еще одна долгая пауза, а затем он произнес: —Они не ненавидят меня.

Брови Анастасии поднялись. — Они?

— Тринадцать девочек и два мальчика.

— А, они. И как ты узнал об этом? Я не говорила тебе, кто они такие.

Он улыбнулся. — Не важно. Никто не ненавидит меня. Ты знаешь, что это значит?

— Мое заклинание не сработало? — сказала она и улыбнулась, давая ему понять, что она шутит.

Дракон засмеялся. — Ты знаешь, наше заклинание отлично сработало. Это значит, что я не так уж плох.

— Я никогда такого не говорила.

— Нет, ты сказала, что я надменный выскочка.

— Я не думаю, что выскочка подходящее слово, — сказала она.

— Я так решил, — сказал он. — У меня неплохо получается управлять словами.

Она закатила глаза и пробурчала. — Хвастаешься. Снова.

Он снова засмеялся. — Ты посмотрела мои достижения, не так ли?

— Возможно.

— Ты сделала это. И ты узнала, что я почти такой же способный в учебе, как и в фехтовании.

— Надменный… — Она глубоко вздохнула и отвернулась от него, что бы он не смог увидеть ее улыбки.

— Как правда может быть надменной?

— Надменность — это когда ты хвастаешься о том, правда это или нет, — сказала она.

— Иногда вампиру приходится хвастаться, чтобы жрица заметила его, — сказал он.

Все еще смотря на него, Анастасия фыркнула. — Ты не вампир.

— Нет, еще нет.

— И существует много девушек, которые замечают тебя.

— Я не хочу много девушек, — сказал он, все озорство исчезло из его голоса. — Я хочу тебя.

И тогда она посмотрела на него. Его коричневые глаза были честными и непоколебимыми. Этой ночью его волосы не были собраны сзади, они обрамляли его лицо, подчеркивая его мужественный подбородок. Он был одет в простую черную рубашку и брюки. Она знала, что предполагалось, что этот цвет будет сливаться с темнотой вокруг них, но для нее все это делало его старше, сильнее и таким же таинственным, как бескрайняя ночь.

— Хотел бы я, чтобы ты сказала что-нибудь, — сказал он.

Ее взор переместился с его широкой груди на его лицо.

— Я— я не уверена в том, что должна сказать.

— Ты могла бы сказать мне, что у меня есть шанс.

— Я всего лишь трофей? Что-то, что ты можешь завоевать, как титул Мастера Меча?

Он резко остановил жеребца и повернулся лицом к Анастасии. — Что за чушь! Почему ты так говоришь?

— Ты любишь соревноваться, — ответила она. — У тебя хватка хищника. Ты преследуешь. Ты ловишь. Ты завоевываешь. Возможно, я единственная женщина за долгое время, которая не пала к твоим ногам и не стала поклоняться тебе. Итак, ты хочешь меня, потому что я недоступна.

— Я хочу тебя, потому что ты красивая и умная, и красивая и талантливая, и красивая и добросердечная. Или, по крайней мере, я думал, что ты добросердечная. — Он выдохнул. — Анастасия, заклинание, которое мы сотворили, должно было открыть правду обо мне. Поэтому я признаю, что я надменный. — Он пожал плечами. — Мне кажется, немного надменности необходимо для моих умений. Но я хочу, что ты поняла, что мое желание к тебе не имеет ничего общего с завоеваниями или инстинктами хищника.

Его коричневые глаза посмотрели в ее, и она увидела обиду, а не гнев, в глубине его глаз. Медленно она потянулась к нему и коснулась его руки. — Ты прав. Ты не заслуживаешь такого от меня. Мне жаль, Брайан. — Он вздохнула и покачала головой, поправляя себя, — То есть Дракон. Я не могу понять, что я чувствую к тебе.

Он накрыл ее ладонь своей. — Ты можешь называть меня Брайаном. Мне нравится, когда ты говоришь мое имя.

— Брайан, — сказала она нежно, и почувствовала, как он дрожит. — Я не ожидала, что кто-то похожий на тебя войдет в мою жизнь.

— Это потому что я Мастер Меча и стану Воином, не так ли?

Она молча кивнула.

— Почему тебя беспокоит это?

— Ты подумаешь, что это глупости, — сказала она.

Он взял ее руку и скрестил свои пальцы с ее. — Нет. Я обещаю тебе. Расскажи мне.

— Меня вырастили Квакеры. Ты знаешь, что это означает?

— Не совсем. Я слышал о них. Разве они не религиозные фанатики?

— Некоторые да. Моя семья не такая плохая, как остальные члены сообщества. Они — они любили меня, — сказала она, вспоминая. — Даже не смотря на то, что они заставили их отказаться от меня, после того, как я получила метку, а затем и превратилась. Но я все еще получаю письма от моей мамы. Она отправляет их в тайне. Она все еще любит меня. Я знаю, я всегда буду любить ее.

— Мне не кажется это глупым. Это кажется преданным и верным и добрым, — сказал он.

Она улыбнулась. — Это не самая глупая часть. Глупо то, что во еще есть что-то от Квакера. Я не думаю, что это когда-нибудь изменится.

— Ты имеешь в виду, ты не поклоняешься Никс?

— Нет, Никс — моя Богиня. Насколько я себя помню, я всегда чувствовала особую связь с землей, отличную от моей семьи. Я думаю, именно так я нашла дорогу к Богини, через мою любовь к земле. — Анастасия убрала волосы с лица и продолжила. — Я хочу сказать, что когда я была человеком, я была пацифистом. Я все еще пацифист. Думаю, я всегда им буду.

Она видела, как он моргнул от удивления, но не выпустил ее руки. — Я не могу изменить то, что я Мастер Меча. И я бы не стал, даже если и мог.

— Я знаю! Я не имела в виду …

— Подожди, я хочу закончить. Я не думаю, что то, что я Мастер Меча, а ты пацифист это плохо.

— Даже когда, я говорю тебе, что милосердие сильнее твоего меча?

— А так же любовь. И ненависть. Многие вещи сильнее моего меча.

— Мне не нравится жестокость, Брайан.

— Ты думаешь, мне нравится? — Он покачал головой и сам ответил на свой вопрос. — Нет! Основной причиной, почему я взял меч в руки, было то, что я ненавидел жестокость.

Он понурил плечи и продолжил с такой искренностью, что его слова ранили слух.

— Я невысокий. Когда-то я был очень низким. Маленьким, на самом деле. Таким маленьким, что меня все подкалывали. Я был мишенью для шуток. Я был ‘средним сыном Герцога, который был милым и плаксивым и светлым, как девчонка’— Он тяжело сглотнул. — Мне не нравилось драться. Я не хотел драться. Но это было неважно. Жестокость накатывала на меня, неважно хотел ли я этого или нет. Если бы я сдался, оставил все им — я стал бы разбитым и обиженным и надо мной бы продолжали насмехаться. Знаешь ли, моего отца не все любили, и считалось, что его смый маленький сын — его самое слабое звено. — Он остановился, и Анастасия увидела, насколько тяжело ему было говорить об этой части его прошлого — тяжело для него вернуться назад. — Вместо того, чтобы сломаться, я становился сильнее. Я научился пользоваться мечом, чтобы остановить насилие, совершаемое надо мной. Да, я был хорош в этом. Да, я стал надменным и, возможно, пользовался мечом там, где этого делать не стоило бы, особенно до того, как получил метку. Но правда в том, что я предпочитаю остановить насилие, а не начать его.

Его ладони, огрубевшие от мозолей от меча, тяжело сжали ее нежные руки, и она почувствовала, как это прикосновение прошло сквозь ее тело. — Воин — это защитник, а не хищник.

— Ты живешь насилием, — сказала она, но даже для нее это было слабым аргументом. — Ты становишься другим, когда сражаешься. Ты говорил это; другие говорили это. Ты даже назван в честь него.

— Я дракон, только когда мне надо быть им, и я всегда буду защищать свое, — сказал он. — Попробуй поверить этому. Попробуй поверить в меня. Дай нам шанс, Анастасия.

Она почувствовала странное ощущение в животе, когда узнала его слова. Его старшая версия, тот Воин вампир, которого, как она знала, она смогла бы любить, сказал те же самые слова ей — и он назвал ее «своей.»

— Я дам нам шанс, — сказала она медленно, — если ты пообещаешь запомнить, что милосердие сильнее твоего меча.

— Я обещаю, — сказал он.

И затем Анастасия удивила саму себя, наклонившись вперед и поцеловав его в губы. После поцелуя они долго смотрели друг на друга, а затем он произнес, — После того как сотворишь заклинание, ты не хотела бы пройтись со мной к реке к лугу?

— Если ты защитишь меня, — сказала она мягко.

— Я буду всегда защищать тебя, — повторил он. Улыбаясь, он взял ее за руку и подогнал лошадей.

Он все еще держал ее за руку, когда они добрались до окруженной валунами дамбы. В обычных условиях Анастасия стала бы наблюдать за пароходами, которые вытянулись один за другим вдоль берега реки. Так же как и с другими предметами роскоши, которые были в Доме Ночи, она постоянно думала, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к величию паровых лодок. Они составляли такой разительный контраст городу, который был темным и тихим в эти поздние часы. Пароходы были похожи на настоящие плавучие дворцы, в которых кипела жизнь, горели канделябры и откуда доносились звуки танцующих девушек, распространяющиеся по волнам словно магия. Обычно ее внимание было бы занято рассматриванием оконных рам.

Но сегодня Анастасия едва лишь взглянула на них. Сегодня вечером она была в смятении, но она не проигрывала в голове предстоящее заклинание. На самом деле мирное заклинание было одним из самых простых. Оно состояло всего лишь из двух компонентов — лаванда для успокоения, которую нужно было растолочь в чаше, чтобы потом поджечь ее с любимым камнем Анастасии — ахоитом — камнем, который скрывал в своих кристальных глубинах бирюзовый отблеск и всегда ассоциировался с миром и чистой, любящей энергией. Заклинание было элементарным: она смешивала лаванду с ахоитом, а затем поджигала их над свечей земли, произнося вечные слова мира. Оно было легким, быстрым и эффективным.

Но почему она чувствовала себя не в своей тарелке?

В отдалении, перекрикивая звуки пароходов, раздался каркающий зов ворона. Анастасия вздрогнула.

— Ты замерзла? — Брайан притянул ее ближе к себе. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я понес корзину с твоими травами? Я уже нес ее, — сказал он, улыбаясь ей.

— Все хорошо. И мне самой нужно нести корзину с травами до тех пор, пока я не сотворю заклинание. Мне нужно наполнить ее моей энергией. — Она улыбнулась ему. — Ты сможешь отнести ее назад к лошадям.

— С радостью, — сказал он.

Они продолжили идти, но Анастасия внезапно остановилась, заставив его остановиться рядом с ней. — Нет, это не так. Со мной не все хорошо, и так как ты мой защитник, я должна быть честна с тобой. Что-то не так. У меня странное чувство — страх.

Он прикрыл ее ладонь своей. — Тебе не надо бояться. Я обещаю тебе, что я хороший боевой партнер для любого человека-шерифа, пытающего запугать кого-либо.

Брайан посмотрел ей в глаза. — Хулиганы не угрожали мне долгое время.

— В тебе говорит уверенность или надменность?

— И то и другое. — Он улыбнулся. — Пойдем, давай покончим с этим, и займемся более приятными вещами. — Он указал на маленькую площадку перед ними, похожую на парк. — То квадратное каменное здание по другую сторону городской зелени и есть тюрьма.

— Хорошо, да, давай сделаем это. — Анастасия поспешила за Брайаном, не обращая внимания на темное чувство, преследующее ее с окончания Совета. Это всего лишь нервы, говорила она себе. Мой Дом Ночи рассчитывает на меня, и я связана с очаровательным недолеткой. Мне просто нужно сконцентрироваться, собраться и сделать то, что я должна.

— Что мне нужно сделать? — спросил Брайан, когда они прошли через маленький парк и приблизились к мрачному каменному зданию.

— На самом деле, чем меньше ты будешь делать, тем будет лучше. — Он недоуменно посмотрел на нее, и она объяснила. — Брайан, я знаю, что ты здесь в качестве моего защитника, но это не меняет того факта, что ты фехтовальщик. Ты олицетворяешь противоположность мирному заклинанию.

— Но я … — начал он, но она остановила его. — Да, я знаю, что твои намерения чисты, направлены на мирные благи, но это не меняет твоей сущности, твоей ауры. Твоя аура — аура Воина.

Он улыбнулся. Она нахмурилась.

— Это не было комплиментом, — сказала она, не обращая внимания на его улыбку. Затем она осмотрела каменное здание и перешла к первым приготовлениям к заклинанию.

— Я поставлю свечи и вызову круг вокруг самой тюрьмы. Фасад смотрит на реку, а это означает, что он смотрит на восток. Это хорошо. Обычно я зажигаю лаванду на свечой земли, потому что я связана с землей, но я хочу, чтобы это заклинание распространилось на город, поэтому я уже решила использовать свечу воздуха в этот раз в качестве катализатора заклинания. И мне нравится, что выход смотрит на воздух — на восток — это хорошее предзнаменование, — сказала она радостно, пытаясь подавить в себе гложущее чувство, которое не покидало ее.

— Звучит хорошо — логично, — сказал он, кивая. — Итак, я пойду с тобой, но останусь вне круга?

— Нет, — сказала она, уже копаясь в своей корзине, чтобы удостовериться, что маленькие яркие свечи, которые она взяла с собой, были целыми. — Просто останься здесь в парке.

— Но я не смогу видеть тебя, когда ты будешь сбоку и на дальней стороне здания.

— Нет, но ты сможешь услышать меня, — сказала она рассеяно, уже начав собираться мыслями и настраиваться на заклинание.

— Анастасия, мне не нравится, что ты будешь вне зоны моей видимости.

Она посмотрела на него.

— Брайан, это мирное заклинание. С того момента, как я начну крошить лаванду, мир и покой будет исходить от меня. Я знаю, что ты здесь, чтобы уберечь меня от опасности, и я рада, что ты здесь, но правда заключается в том, что это редкость, о которой никогда не слышали, чтобы на жрицу напали во время такого заклинания. — Анастасия знала, что слова, которые она говорила, были правдой, но что-то было не так с ними, как будто чье-то присутствие нагнетало их, и от этого они казались неправильными. Она покачала головой, больше себе, чем Брайану. — Нет, ты не можешь пойти со мной во время заклинания.

— Все хорошо. Я понял. Мне не нравится это, но я останусь здесь. — Он указал на тенистую местность у края парка, хорошо освещенную фонарями тюрбмы. — Знай, вокруг здания мало света.

Она посмотрела на него. — Брайан, я вампир. Мне нужно немного света, и это хорошо, что здесь темно. Это скроет мои чары от людей, помнишь?

— Я не это имел ввиду — я просто говорю, что… — он начал заново, а затем вздохнул, подошел к местности, на которую указал, и сказал твердо, — Я буду здесь. Жду тебя.

— Хорошо, — сказала она. — Это не займет много времени, но я не хочу, чтобы меня отвлекали от моей работой. — Анастасия прошла мимо него, легонько задев его своей рукой.

— Я знаю, — пробормотал он, а затем позвал ее. — Ты не заметишь даже разбушевавшегося медведя.

— Он не был буйным, ответила она, смеясь.

Он немного приподнял ей настроение, так что она прошептала имя Никс с улыбкой на губах, чувствуя в себе уверенность и безмятежность. Анастасия поставила первую свечу — желтую, символизирующую воздух, на востоке — и призвала элемент в свой круг. Полностью сконцентрировавшись на предстоящем заклинании, она опустила руку в вельветовую сумочку с солью, и двигаясь по часовой стрелке вокруг тюрьмы, она приглашала элементы в свой круг, рассыпая соль непрерывной линией на утоптанную землю и шепча:

Задвинув подальше плохое предчувствие, Анастасия двигалась вокруг тюрьмы, создавая круг и думая о мирном, безмятежном и счастливом. И, хотя она решила провести заклинание при помощи свечи воздуха, она на автомате представила, как глубоко проникает в недра земли под ней, и стало взывать к магии земли, которая помогла ей укрепить ее заклинание.

Еще со времени своего первого заклинания, когда она была недолеткой, элемент ответил Анастасии, и сильная магия земли пробудилась из недр и стала выходить на поверхность.

Создание Тьмы и дух, заключенный в подвале, почувствовал, как встрепенулась земля, отвечая на мягкую просьбу молодой жрицы, и оно знала, что пришло время исполнить желание его хозяина. Он начал нашептывать свои собственные слова.

Человек, расхаживающий взад и вперед, взад и вперед перед серебряной клеткой в столь поздний час, остановился и прислушался.

Чтобы выжил холодный огонь

Вампирша Анастасия не должна быть живой.

— Да! Да, я знаю, — огрызаясь, ответил Биддл существу. Его голова нервно дергалась, и он все время одергивал рубашку, словно пытаясь избавиться от невидимых насекомых, которые ползали по его коже. — Но я не могу выдернуть ее из середины этого вампирского гнезда.

— Ты хочешь сказать, она снаружи? Одна? — Казалось, Биддл не заметил, что голос существа изменился, перешел из змеиного шепота, который едва походил на человеческие звуки в глубокий мелодичный ритм, который был слишком хорошо, чтобы принадлежать человеку.

Внутри клетки темное существо широко открыло пасть, и издав ужасающий отвратительный звук, липкие нити черноты вышли из него и направились к Биддлу, который подошел поближе и с радостью встретил их. Словно приветствуя любимую, он застонал от удовольствия, когда Тьма окутала его ноги и проникла под кожу, наполняя его силой, которая была не только заразительной, но и разрушающей.

Наполненный чужой силой, Биддл вытащил длинный нож, который он привык носить с собой с тех пор, как поймал существо — с тех пор, как стал поить его кровью.

Как только кровь вампира наполнит меня,

Больше силы будет здесь для тебя.

— Да! С еще большей силой я смогу избавиться от этих чертовых вампиров навсегда! Я уничтожу их одного за другим. И я начну сегодня с этого надменного ублюдка. — Биддл стал подниматься по узкой лестнице. Позади него существо все еще говорило:

Биддл одернул рубашку, засмеялся и проигнорировал слова существа.

— Тишину и покой легкого ветра вам…»

Заклинание Анастасии донеслось до Дракона. Он мог видеть ее силуэт перед тюрьмой, чуть-чуть за пределами мерцающих фонарей, освещающих каменный проход. Она говорила тем же звучным голосом, которым творила притягивающее заклинание.

— Тишину и покой самого теплого огня вам…

Дракон думал, что ее голос был, возможно, самым прекрасным звуком, который он когда-либо слышал. Он успокаивал его и заставлял все остальное в мире казаться правильным.

— Тишину и покой кристальных морей вам…

Он начал беспокоиться о том, что Анастасии не нравился тот факт, что он станет Воином, но когда она творила свое заклинание, говоря слова и сжигая в огне ахоит, перемешанный с лавандой, Брайан понял, что ему совсем не надо беспокоиться.

— Тишину и покой вечной земли вам…

Будет легко убедить Анастасию, что он не жестокий на самом деле. Он не такой, каким был когда-то. Он старше и мудрее. Он только пользуется мечом, когда это необходимо — или почти необходимо. Она поймет.

— Тишину и покой сияющей луны вам…

Она поймет. Дракон тихо и медленно выдохнул, и удобнее устроился под дубом. Он посмотрел на небеса и подумал, что будет очень изящно оставлять подсолнухи для Ангастасии каждый день, после того как это произойдет. Одно мгновенье он стоял там, наполненный миром и уверенностью, и раз Биддл появился рядом с ним.

Дракон уставился на мужчину, не в силах пошевелиться от удивления. Всего лишь за несколько дней с тех пор как Дракон видел его, Биддл ужасно изменился. Его лицо исхудало. Его щеки впали. Кожа под глазами припухла и потемнела. Он нервно дергался. И это прервало ритуал Дочерей Тьмы и выгнало их с их острова? Дракон подумал, что он смог бы уложить этого костлявого человека одной рукой. Он походил всего лишь на жалкую оболочку человека.

Дракон попытался скрыть отвращение из своего голоса и произнес, — Шериф Биддл, могу ли я что-либо сделать для вас?

Биддл улыбнулся. — Да. Ты можешь умереть.

В первый раз в своей жизни Брайан Дракон Ланкфорд заглянул в глаза истинному злу.

Поддаваясь инстинкту, Дракон попытался обнажить свой меч, но он опоздал. Биддл накинулся на него с нечеловеческой скоростью и силой. Он схватил Дракона за горло и прислонил его к твердой поверхности дуба, перекрывая поток воздуха в его легкие. Другой рукой шериф выбил из рук Дракона меч.

Биддл насмешливо ухмыльнулся, — Ты мерзкий маленький хвастун!

— Нет! — Дракон закашлялся, пытаясь вдохнуть воздух. Мрачная схожесть слов и действий шерифа глубоко потрясли его, и внезапно он снова вернулся назад в на четыре года в прошлое в конюшни, когда он потерял свой дом и свою семью и право, данное ему с рождения.

— А знаешь что, — сказал Биддл, прижимаясь вплотную к уху Брайана. — Я не убью ее здесь и не отнесу ее вниз. Я буду делать то, что я хочу. Я отнесу ее вниз и убью ее, но сперва, я немного развлекусь с этой красивой маленькой вампирской потаскушкой.

Глотка Дракона горела, и все вокруг погрузилось во тьму, когда он услышал рядом с собой Анастасию, кричащую его имя.