Клятва сердца

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

День начался как обычно. Каждую ночь эти долгие две недели ему снилась Софи, но, когда он просыпался, ее не было рядом.

Как она не может понять, что любовь и брак не одно и то же, что самое главное — это любовь, а больше ничто не имеет значения? Судя по всему, никогда не поймет. Никогда эта великолепная, умная и обворожительная женщина не изменит своим принципам.

Гэри встал рано. Настроение было мрачное. Он поворчал на Тима, уткнувшись в газету, выпил кофе и, хлопнув дверью, вышел из дома. Быстро заправил бензином трактор и уехал пахать участок под кукурузу. Все это время он попеременно то жалел себя, то сердился на Софи и все больше удивлялся своему упрямству.

Может быть, он не так сильно любит Софи, чтобы поддаться на ее уговоры и сыграть такую свадьбу, о какой она мечтает? Может быть, боится потратить время на отношения, которые все равно кончатся именно свадьбой?

От навязчивых мыслей о Софи его отвлек матч по бейсболу: команда Тима принимала на своем поле игроков из соседнего графства. Гэри отправился поболеть за сына.

Небо над стадионом было ярко-голубое, без единого облачка. Из клубного бара на трибуны доносились запахи попкорна и пиццы. Мальчишки на поле сражались со свойственной молодости лихостью.

В спортивном костюме Тим выглядел еще выше ростом, чем обычно. Гэри он показался самым красивым среди игроков, хотя родители других мальчишек были, вероятно, такого же мнения о своих сыновьях. Игра была азартная, болельщики неистовствовали.

А потом вмиг все изменилось. Посланный питчером мяч со страшной силой ударил по шлему Тима. Шлем затрещал, голова Тима как-то неестественно дернулась назад, и он рухнул на землю.

Перескакивая через ряды трибун, Гэри бросился на поле, не видя ничего, кроме безжизненно лежавшего на земле Тима.

— Это мой сын! — заорал он, вырываясь от пытавшегося остановить его тренера. — Это мой сын!

Кто-то уже вызывал по сотовому телефону номер 911. Кто-то побежал за врачом.

Боже, какой он бледный! И лежит совершенно неподвижно!

Через несколько минут приехала «скорая». Тима положили на носилки, и врач надел Тиму на шею гипсовый воротник, затем вызвал вертолет.

— Мы переправим его в больницу в Бостон, — объяснил врач Гэри. — У них там есть оборудование для лечения травм головы. Вашему мальчику повезло, что он был в шлеме. Это смягчило удар. В больнице ему сделают сканирование. А вы поезжайте туда на машине.

Сканирование. Травма головы. Гэри охватил страх от одного звука этих слов.

Превышая все мыслимые лимиты скорости, Гэри мчался в больницу. По дороге он попытался немного успокоиться и решить, что же делать дальше.

Надо позвонить Софи, подумал он.

Нет, сначала надо позвонить отцу. Потом поговорить с врачом и дождаться результатов сканирования. Он возьмет себя в руки, доверится врачам и будет надеяться на лучшее.

Но как можно быть спокойным, если у сына травма головы?

Ему нужна Софи. Гэри не мог бы объяснить, почему именно она ему нужна. Наверное, нужна ее уверенность или ее рассудительность. Она поможет ему не рассыпаться на куски.

— Нет, — вслух спорил он с собой, — ты позвонишь отцу и поговоришь с доктором. Врач «скорой помощи» сказал… Позвони Софи.

Когда Гэри приехал в больницу, Тима уже отправили в радиологическое отделение. После того как Гэри ответил на множество вопросов анкеты по поводу страховки Тима и его ответы были занесены в компьютер, он пошел искать телефон-автомат.

Услышав в трубке голос Софи, Гэри прохрипел:

— Софи?

— Гэри? — Голос звучал настороженно. — Ты где? Что случилось?

— Господи, Софи, ты мне нужна…

Она не колебалась ни секунды.

— Я сейчас приеду.

Эти три слова были как бальзам. Услышав ее мелодичный голос, Гэри почувствовал, словно кристально чистая вода обмыла его душевную рану. Он вздохнул с облегчением и опустил в автомат еще одну монету.

— Папа, — Гэри старался говорить спокойно, — я звоню, чтобы сказать, что Тим во время игры получил травму. Я привез его в больницу и, как только его осмотрят, перезвоню тебе.

Незачем отцу знать правду о том, что случилось. Еще примчится сюда на своем грузовике. Гэри и со своими-то нервами не может справиться, у него не хватит сил утешать отца.

— Уже что-нибудь известно? — спросил Гэри у медсестры, вернувшись в приемный покой.

— Расслабьтесь, мистер Бретт. — Улыбка медсестры показалась Гэри заученной. — Почему бы вам не пойти в кафетерий и не выпить кофе? Врачи вряд ли так скоро к вам выйдут.

Какой кофе? Он должен дождаться Софи.

Время тянулось мучительно медленно. Гэри ходил взад-вперед по приемному покою и каждый раз вздрагивал, когда открывались двери лифта.

Прошел уже час с тех пор, как сюда привезли Тима. Что они с ним делают? Когда наконец что-нибудь скажут? Почему шлем Тима треснул? Может, был с изъяном? И зачем только он вообще разрешил Тиму играть в бейсбол? Сидел бы дома, и ничего бы не случилось.

Я сейчас приеду. Какой голос! О чем они спорили? Почему он с ней не соглашался? Они же пришли к согласию по поводу дурацкого приговора этой Креймер!

— Гэри?

Гэри так хотел услышать голос Софи, что сначала он решил — ему просто показалось. Но она была здесь — единственный человек, который поможет ему пережить это несчастье.

Вид у нее был какой-то растрепанный, воротник блузки сбился. Гэри бросился к ней, и она раскрыла ему свои объятия. Он вдохнул аромат ее волос, и впервые с того момента, как увидел на земле своего сына, к нему вернулась надежда.

— Что случилось? — Софи слегка отстранила от себя Гэри.

— Тим был сбит сильным ударом мяча во время игры. Шлем треснул, а Тим потерял сознание. У него травма головы. Травма головы, — повторил он, будто никак не мог понять зловещий смысл этих двух слов.

— Гэри, дорогой… — Софи вновь прижала его к себе. Потом отвела к скамье и усадила рядом с собой. — А что сейчас? Тебя пустят к нему?

— Сейчас его обследуют. Только после этого смогут сказать, насколько он пострадал… Боже, я сойду с ума… Зря я тебя втянул.

— Хорошо, что я приехала. Сейчас тебе нельзя оставаться одному.

— Я боюсь потерять Тима.

— Ты его не потеряешь.

— Откуда ты знаешь?

— Зачем непременно думать о плохом? Тим сильный мальчик, и он был в шлеме. Хотя шлем и треснул, на него пришлась вся сила удара. Я уверена, что с Тимом все будет в порядке.

Именно эти слова хотел услышать Гэри. Они сидели рядом, взявшись за руки. Мимо сновали сестры, толкая впереди себя тележки с лекарствами, санитары везли на каталках и в инвалидных креслах больных, врачи входили и выходили из приемного покоя. Наконец к ним вышел солидного вида врач.

— Мистер Бретт? Я — доктор Голдман. Мы обследовали вашего сына. Ему повезло. У него небольшое сотрясение мозга. Мы хотим задержать его у нас до утра, чтобы понаблюдать за ним.

— Он не останется калекой? Не умрет?

— Конечно, нет, — заявил доктор Голдман так авторитетно, что Гэри ничего не оставалось, как поверить. — Сейчас мы переведем мальчика в блок интенсивной терапии, и вам разрешат повидаться с ним. А пока придется подписать кое-какие бумаги. Что за жизнь без бюрократии, верно?

Гэри поблагодарил врача и направился к стойке, где за компьютером сидела еще одна медсестра. Она задала Гэри массу вопросов и занесла ответы в компьютер. Потом сделала распечатку и попросила Гэри расписаться. Он принялся ставить свою подпись на каждой строчке, против каждого крестика, на которые указывала медсестра, и делал это с удовольствием, даже с восторгом, радуясь тому, что его сын не умрет.

Потом его отвели в блок интенсивной терапии. Софи следовала за ним неотступно.

— Предупреждаю, — заявила медсестра, открывая дверь палаты, — не более пяти минут.

А больше и не потребуется, чтобы сказать Тиму, как я его люблю, подумал Гэри.

Тим казался удивительно маленьким на массивной больничной кровати. Голова у него была забинтована, глаза закрыты, но пугающая бледность прошла.

— Тим, — прошептал Гэри.

Тим приоткрыл один глаз.

— Папа, — прохрипел он. Увидев Софи, открыл и второй глаз. — Привет, Софи.

— Привет, Тим, — ответила Софи, стараясь не выдать своего волнения. — Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво. — Тим попытался улыбнуться. — Надо было отбить мяч.

— Голова болит, Тим? — спросил Гэри.

— Ага. Говорят, меня привезли на вертолете. Это правда?

— Правда.

— Жаль, что я ничего не помню. Ведь я никогда не летал на вертолете.

— У тебя еще будет возможность, обещаю.

— Ну да… Скажи, мы выиграли?

— Конечно.

— Здорово, — улыбнулся Тим и закрыл глаза. Он явно устал, и они поняли, что пора уходить.

— Я еще к тебе приду. Я люблю тебя, Тим.

Они вышли в коридор, потом спустились на лифте. Все это время Гэри не проронил ни слова.

Боже, как ему не хватало Софи, думал Гэри. Как хочется сказать ей об этом! Но она, скорее всего, снова начнет свою канитель: о свадьбах, клятвах, обручальных кольцах — обо всем том, во что он не верит.

— Может, выпьем кофе? — предложил он, когда лифт остановился на первом этаже.

— Давай.

Они заняли столик в углу, и Гэри принес две чашки кофе.

С кофе у них все и началось, вспомнил Гэри. Он тогда чуть было ее не потерял, когда ходил в кафетерий. Но в тот раз этого не случилось. Он ее потерял позже, из-за своего идиотского упрямства.

— По-моему, Тим скоро поправится, — заметила Софи. — Он меня узнал, хотя видел всего раз, и даже запомнил, как меня зовут.

— Я не каждый день приглашаю женщин к нам пообедать, — отозвался Гэри. — Конечно, он тебя узнал. Тебя нелегко забыть. — Это прозвучало банально, но это было правдой.

Софи зарделась. Господи, как ему нравилась ее способность так легко краснеть!

— Во всяком случае, — Софи попыталась перевести разговор на другую тему, — хорошо, что его оставили в больнице на ночь. Все-таки у него сотрясение мозга.

— Мне бы хотелось побыть с ним. Может, разрешат?

— Вряд ли. Родителям обычно разрешают оставаться только с малышами.

— Тогда я сниму комнату в гостинице, чтобы прийти сюда завтра пораньше.

— Ты можешь переночевать у меня, — вырвалось у Софи. Она снова залилась краской, но не от смущения или замешательства, а оттого, что нарушила свой зарок: не подпускать к себе Гэри, не вступать в близкие отношения с человеком, отрицающим саму возможность брака.

Гэри между тем обдумывал ее предложение. Она не сказала, что он сможет провести ночь в ее постели. О сексе речь вообще не шла. Ему нужна ее поддержка, и она открывает для него свой дом.

Прежде чем он успел опомниться, у него вырвалось:

— Выходи за меня замуж.

Софи чуть было не выронила чашку. Дрожащими руками она опустила ее на блюдце и уставилась на Гэри.

— Что?!

— Выходи за меня замуж.

— Гэри… — Софи сложила руки и поджала губы. — Ты расстроен и не понимаешь, что говоришь.

— Не я получил по голове бейсбольным мячом. Я отдаю себе отчет в том, что говорю.

— Ты не веришь в законный брак, — напомнила она.

Неожиданно для нее Гэри рассмеялся. Но не только оттого, что страшное напряжение, в котором он находился весь день, вдруг прошло. Это явилось признанием силы любви, способной совершенно изменить человека.

— Знаешь, сколько я сегодня в больнице подписал всяких бумаг? И ни разу не задумался. Потому что, если бы я этого не сделал, врачи не помогли бы Тиму.

— А какое отношение это имеет ко мне? — в недоумении поинтересовалась Софи.

— Больше всего на свете я хочу, чтобы мы были вместе. И если для того, чтобы получить то, что мне надо, я должен подписать еще одну бумагу, то какого черта упираюсь? Покажи, где надо поставить свою подпись, Софи, и я ее поставлю.

Софи нахмурилась. Он догадался, что его заявление не похоже на романтическое предложение руки и сердца, о котором Софи мечтала всю жизнь.

— Мне встать на колено? — с некоторым опозданием спросил он.

— Не надо. Тебе незачем жениться только ради того, чтобы получить то, что ты хочешь.

— Я хочу тебя, — брякнул Гэри. И добавил с жаром: — Ты мне нужна. Я люблю тебя.

— Мне нравится жить в городе, — не сдавалась Софи.

— Мы что-нибудь придумаем. — Гэри схватил Софи за руку. — Я готов подписать брачное свидетельство, заключить законный брак. Это более серьезное решение, чем твой переезд из Кэмбриджа на ферму. Сделай шаг навстречу.

— Вообще-то, — улыбнулась Софи, и на душе у Гэри стало тепло, — мы не сможем жить в Кэмбридже из-за собак — они всю квартиру перевернут. Придется привыкать к ферме.

— Да уж придется. Так ты выйдешь за меня?

— Да. Я выйду за тебя замуж.

Гэри вдруг охватила паника. Он женится… Придется пройти всю эту канитель. Ему тридцать семь лет, он отец — но еще ни разу не был женат…

— Нам ведь не обязательно венчаться в той церквушке? — неуверенно спросил он.

— Если хочешь, мы можем зарегистрироваться у мирового судьи или в муниципалитете. При условии, что ты готов любить, уважать и заботиться обо мне до конца жизни.

— Иначе и быть не может! — поклялся он. — Я считал, что мы способны любить, уважать и заботиться друг о друге без всяких бумаг. Но если ты этого хочешь, пусть будет по-твоему. Лишь бы мы всегда оставались вместе.

— Именно этого хочу и я…

Гэри обнял и поцеловал ее. Ну и что, если все в кафетерии глазеют на них? Он счастлив. Он держит в объятиях женщину, которую любит.

Пусть смотрят. Ему не жалко…