Клятва сердца

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Было уже далеко за полночь, а Софи все не могла заснуть, вспоминая и раздумывая над тем, что произошло. Почему ей было так интересно гулять с Гэри между корявых стволов яблонь и слушать, как он объясняет ей разницу между мельбой и джонатаном? Почему так понравились эти бестолковые собаки? Почему на нее не давила тишина и почему поцелуй Гэри показался ей самым большим чудом среди всех этих чудес?

Прежде Софи никогда не удавалось очаровывать семьи своих знакомых мужчин. Митчел ее любил — во всяком случае, он уверял ее в этом — и даже сделал ей предложение. А потом… она поехала знакомиться с его родителями. Софи до сих пор не могла понять, что она сделала не так, но родителям Митчела достаточно было взглянуть на ее буйные кудри, услышать независимые суждения и узнать о ее любви к искусству, чтобы решить, что она не подходит их сыну. Год спустя Софи прочла в центральной газете Бостона, что Митчел женился на дочери владельца инвестиционной компании и что на свадьбе присутствовал весь цвет Бостона. Она к этому цвету явно не принадлежала. Впрочем, даже если бы ее и пригласили, она все равно бы не пошла.

А еще раньше она не понравилась матери школьного друга, но это, вероятней всего, произошло потому, что с ней постоянно заигрывал отец мальчика. Из-за этого Софи стала реже бывать у них дома, что окончательно испортило ее отношения с этими людьми.

А в колледже ей довелось познакомиться с родителями студента, с которым она встречалась. Его мать, у которой было четыре сына, всю жизнь мечтала о дочери, чтобы иметь возможность покупать одежду для девочек. К сожалению, вкусы этой мамаши — она обожала цветастые платьица с оборочками и лакированные туфельки — были не в стиле Софи, и она имела неосторожность сказать об этом. Отношения были испорчены.

А вот отцу Гэри она, кажется, понравилась. И его сын тоже хорошо к ней отнесся. Но еще удивительнее то, что и они ей понравились. Это она-то — Софи Уоллес, городской воробей — оказалась почти так же очарована фермой и фермерской семьей, как самим фермером!

Почти так же.

Поцелуй под яблонями не был таким жарким, как в лифте, но она слышала, как гулко забилось сердце Гэри, когда слились их губы.

— Я не могу… — прошептала Софи.

— Нас никто не видит, только собаки, но они не в счет.

— Дело не в твоей семье, — пояснила она. — Нам следует поостыть. Давай дождемся конца процесса, а там посмотрим.

— Не только посмотрим, но и еще кое-что сделаем, — пообещал он.

Они вернулись в дом. Проверив уроки Тима, Гэри отвез Софи обратно в Кэмбридж.

Хватит вспоминать. Надо думать о процессе. «Нарушение контракта» кажется слишком общей формулировкой для определения того, как Рональд Макгвайер поступил с бедняжкой Джоселин. Софи уже давно оправилась после своей неудачной помолвки, но у нее более твердый характер. К тому же у них с Митчелом дело не дошло до покупки платья и рассылки приглашений.

Судья, по всей вероятности, укажет жюри пределы их компетенции, но что касается Софи, то она бы присудила ответчику уплатить миллион долларов.

На ней была белая блузка, черные шерстяные брюки и вязаный жакет в разноцветную полоску. Широкие рукава оканчивались манжетой у запястья, а вместо пуговиц — нашитые на тесьму черные бусины. Жакет наверняка страшно модный, решил Гэри. Тим назвал бы его классным или еще как-нибудь.

Какая разница, что сказал бы Тим? Он и сам видит, что она неотразима. Облегающие черные брюки делали ее и без того стройные ноги еще более длинными. «Классный» жакет был не застегнут, и под белой блузкой угадывались очертания соблазнительной груди. Ее буйная шевелюра, как всегда, выглядела неукрощенной, зато взгляд невероятно голубых глаз вспыхнул, как только она его увидела.

Гэри направился навстречу Софи, но его перехватил Джек.

— Слышал про Генри?

— Нет, а что?

Но прежде чем Джек успел ответить, в комнату вошел судейский чиновник и объявил:

— Господа присяжные, займите свои места и выслушайте сообщение судьи.

Может, Джоселин и Рональд договорились? — подумал Гэри. Или судья решила начать новое слушание? Что бы там ни было, даже если вся эта бодяга закончится, Гэри будет за нее судьбе благодарен. Ведь, когда его призвали выполнить свой гражданский долг, он и не мечтал, что ему привалит такое счастье, как встреча с Софи.

Присяжные направились в зал заседаний. Гэри шел за Софи, и ему стоило большого труда удержаться от того, чтобы не наклониться к ее волосам и не вдохнуть чуть заметный аромат шампуня. А еще ему хотелось протянуть руку и дотронуться до ее восхитительно округлой попки. Он даже засунул руки поглубже в карманы — подальше от соблазна. Сегодня он надел самые чистые джинсы, твидовый пиджак, купленный всего десять лет назад, и галстук, который Тим определил как самый приличный.

Он занял свое место позади Софи. Черт возьми, как же его возбуждает один вид ее стройных ног! Вчера она была в длинной юбке, но с таким вызывающим разрезом, что нельзя было глаз оторвать, а сегодня брюки хотя и скрывают, но уж очень соблазнительно облегают ее бедра. В памяти всплыло воспоминание — какая она была горячая, когда он просунул руку у нее между ног…

Гэри медленно выдохнул и заставил себя расслабиться. Еще всего один день. А потом, если Богу и адвокатам будет угодно, этот смехотворный, нелепый процесс кончится.

— Сегодня утром нам сообщили, — донеслись до него слова судьи, — что жена Генри Дэрранета попала в больницу с инфарктом. В связи с этим мистер Дэрранет просил освободить его от обязанностей присяжного. Это означает, что никто из вас не может быть запасным. Все вы должны присутствовать до конца процесса и участвовать в вынесении приговора. Вопросы есть?.. Нет. Объявляю заседание открытым.

— Я так сочувствую Генри, — шепнула Софи. — Он такой славный.

Гэри вспомнил, что вчера Софи села в автобусе рядом с Генри. Может, они договорились? Может, он не единственный из присяжных, с кем Софи…

Ради Бога, Гэри! Если бы у нее были такие же отношения с Генри, как с тобой, она должна бы радоваться, что жена Генри заболела. Не может быть между ними никаких отношений. С Генри она сидела всего-то каких-нибудь сорок минут, а с ним она почти постоянно. Ведь это с ним она застряла в лифте. Это он ее целовал и ласкал и их обоих сжигала страсть.

А когда его не было рядом? Прошлой ночью он подвез ее домой. Возможно, в тот самый момент, когда он отъезжал, она уже звонила Генри по телефону и приглашала приехать к ней на том самом городском автобусе, на котором он работал шофером?

У него пересохло в горле. Что он себе вообразил?

Гэри был не из тех, кто сходит с ума по женщине, какой бы желанной она ни была. Слово «ревность» отсутствовало в его словаре. Он верил в честность. Если женщина не была с ним честной, она переставала для него существовать.

Именно честные отношения связывали его с Мэг. Не клочок бумаги, не свадебная церемония, не заклинания, а предельная честность. Они доверяли друг другу и поэтому были так счастливы.

У него нет никаких оснований думать, что между Софи и Генри что-то есть. Просто она слишком эмоциональна. История Джоселин Креймер даже вызывала у нее слезы. Может быть, она станет оплакивать и Рональда Макгвайера, когда тот будет сегодня давать показания? Она, видимо, принадлежит к чувствительному типу женщин.

— Защита готова? — Судья сурово оглядела зал.

— Да, ваша честь, — ответил Гаррисон, за минуту до этого перелистывавший кипу бумаг с ловкостью карточного шулера из Лас-Вегаса. — Я хочу вызвать Рональда Макгвайера.

Макгвайер принес клятву на Библии и сел в кресло для свидетелей.

— Мистер Макгвайер, — начал адвокат, — вы были помолвлены с истицей, не так ли?

— Да.

— Вы любили мисс Креймер?

— Я думал, что любил. Но чем ближе становилась дата свадьбы, тем больше сомневался в своих чувствах.

— Вы были в курсе того, что мисс Креймер планирует такую грандиозную свадьбу и каких это стоит денег?

— Да, но я думал не столько о свадьбе, сколько о нашем браке. Ее же больше заботило то, как будут выглядеть подружки, чем то, станем ли мы хорошей парой.

— Вы говорили ей о своих сомнениях?

— Я пытался, но она меня не слушала. Она была слишком занята приготовлениями ко дню свадьбы, называла его «своим» днем.

— Почему же вы не настаивали? Почему прямо не сказали, что хотите разорвать помолвку?

— Я пытался. Видите ли, я от природы вежливый человек, но все же старался, как мог, все объяснить. Она же уверяла меня, что это обычные предсвадебные волнения и мне надо успокоиться. Полагаю, она просто не хотела слышать, о чем я говорю. Поэтому я и решился на такой крайний шаг. Если бы в день свадьбы я появился у порога церкви, клянусь, она снова взяла бы надо мной верх и потащила бы к алтарю. У меня не было другого способа достучаться до нее. Я не хотел причинять ей боль, но причинил. Но и я страдал оттого, что она не хотела меня выслушать.

Гаррисон был явно доволен.

— Свидетель ваш, — улыбнулся он Лоудри.

Гэри посмотрел на Софи. Она что-то быстро записывала в свой блокнот. Со своего места Гэри не мог разобрать, что именно, да это было бы и непозволительно с точки зрения правил. Но зачем записывать то, что говорит Макгвайер? По мнению Гэри, все и так предельно ясно. Несмотря на потоки слез, проливаемые Джоселин Креймер, и ее нытье, Макгвайер поступил честно.

— Мистер Макгвайер, — обратился к ответчику Лоудри, бросив на Гаррисона высокомерный взгляд, — вы менеджер в компьютерной фирме. Верно?

— Да.

— У вас в подчинении три человека. Вы испытываете трудности, когда объясняете им, что от них требуется?

— Нет как будто.

— Почему же не смогли объясниться с мисс Креймер? Она что, глупа? Плохо слышит?

— Нет. Она просто не хотела меня слушать.

— Может быть, вы говорили так, что она не могла вас понять?

— Возражаю, — вскочил Гаррисон.

— Я снимаю вопрос. Когда вы сделали мисс Креймер предложение?

— Мы… э-э-э… как бы оба согласились пожениться. Не так чтобы я падал на колени…

— Значит, это было обоюдное решение, а не только мисс Креймер, я правильно понимаю?

— Но я тогда думал, что люблю ее.

— Вы думали… — адвокат оборвал фразу, и последнее слово повисло в тишине зала. — А сколько времени вы ухаживали за мисс Креймер до того, как решили жениться?

— Около года.

— Почти год ухаживали, собирались жениться, а сами не были даже уверены в том, что любите?

— Я думал, что люблю.

— Вы сомневались. — Увидев, что Макгвайер нервно заерзал, адвокат перешел в наступление: — Выходит так, мистер Макгвайер, что вы — человек, привыкший принимать важные решения и соответствующим образом действовать, — не смогли внятно объяснить мисс Креймер, что не хотите жениться. Так?

— В любви все так трудно…

— И все же вы выразили согласие жениться.

— Она так мечтала об этом, а мне хотелось сделать ее счастливой. Она говорила, что мы уже достаточно долго встречаемся, чтобы пожениться. Как бы выдвинула ультиматум — либо поженимся, либо расстанемся.

— Вы не хотели порывать с нею?

— Я был бы счастлив, если бы все оставалось, как было. Как говорится, сохранить статус-кво.

— Другими словами, вы хотели продолжать спать с нею, не связывая себя при этом никакими обязательствами?

— Возражаю! — заревел Гаррисон.

Но Лоудри не так-то легко было остановить.

— Однако вам не хватало смелости, мистер Макгвайер, признаться ей в этом, и, когда она стала настаивать на женитьбе, вы согласились. Это так?

— Я бы так вопрос не ставил, — запротестовал Макгвайер.

— Конечно, нет, — согласился Лоудри. — Но правда в том, что дело обстоит именно так. У меня больше нет вопросов, ваша честь.

На этом допросы со стороны адвокатов закончились, и был объявлен перерыв.

Гэри пришлось признаться, что Лоудри нанес Макгвайеру ощутимый удар. Ему удалось представить ответчика как типичного холостяка и легкомысленного человека, придерживающегося небезызвестного правила: «Зачем покупать корову, если можно бесплатно получать молоко?»

Но быть типичным холостяком — это еще не преступление. Многие женщины идут на все, чтобы заставить мужчину жениться. Редко кто, как Макгвайер, решится отступить в последний момент. Разве за это надо подавать на него в суд?

Законный брак всегда казался Гэри фарсом. Миллионы причин заставляют людей вступать в брак, и среди них любовь занимает ничтожно малое место. Но если есть любовь, все остальное не имеет значения.

Лоудри неплохо сработал, но он все же не убедил Гэри в том, что Макгвайер должен своей бывшей невесте что-либо сверх возмещения части расходов и полного раскаяния. Он, конечно, обидел ее, но разве и не избавил Джоселин Креймер от еще большего унижения — неизбежного развода?

Впрочем, он примет решение после того, как выслушает заключительные речи обоих адвокатов, хотя вроде все уже и так ясно. Женщину бросили у алтаря. Весьма печально. Безусловно унизительно. Но не трагедия же на миллион долларов!

Гэри искоса взглянул на Софи. Она сидела рядом, положив ногу на ногу, и что-то быстро записывала в свой блокнот. Он вдруг вспомнил вчерашний вечер. Она явно чувствовала себя непринужденно в его доме, болтая с его отцом и Тимом, гуляла с ним в саду и ничего не имела против Сократа и Платона. А ее поцелуи обещали так много…

Максимум через два часа вся эта канитель кончится, и у них еще будет время сходить куда-нибудь пообедать. А после обеда…

После обеда между убежденной горожанкой и деревенским жителем начнется самый потрясающий роман. Каких свет не видывал.

— Давайте используем перерыв для предварительного голосования, — предложила мисс Принц. — Для начала мы просто определим, кто за жениха, а кто за невесту, а уж потом обсудим денежные претензии.

Софи сжала кулаки. Этот негодяй Макгвайер, верно, выпускник Школы незрелости имени Митчела, но с помощью коллег-присяжных она преподаст ему урок и заставит-таки страдать!

Мисс Принц и Луиза наверняка будут на стороне Джоселин Креймер. Понять, как проголосуют мужчины, было сложнее. Филипп, преподаватель физкультуры, вроде справедливый, хотя и несколько резкий и скрытный. Во всяком случае, способен отличить добро от зла. Джек готов встать на любую сторону, лишь бы его кормили бесплатно. Вот и сейчас он затеял пререкания с мисс Принц, пытаясь доказать, что до того, как они начнут совещаться, им следует потребовать бутербродов. Но Гэри, конечно, признает Макгвайера лицемером. Сам-то он человек честный и с твердыми принципами.

— Мистер Рейли, — негодовала мисс Принц, — при чем здесь бутерброды? Нам надо определить свое отношение к делу.

— Ясное дело. Но бутерброды-то будут оплачены.

— Вы пока не заработали бутербродов, мистер Рейли, — отчитала Джека мисс Принц.

Она раздала всем листки бумаги и предупредила:

— Прошу не разговаривать и друг у друга не подглядывать.

Присяжные склонились над листками. Потом сложили их и передали мисс Принц, которая стала методически разворачивать их один за другим.

Софи взглянула на Гэри. Он улыбался. Куда они пойдут после суда? Может, он захочет посмотреть ее магазин? Или она покажет ему город? А потом они приедут к ней домой, и она разрешит ему переступить порог своей спальни. От этой мысли Софи бросило в жар.

— Кажется, нам придется поработать, — объявила мисс Принц. — Голосование показывает, что пятеро отдают предпочтение истице, а один — ответчику.

— Шутите! — вырвалось у Софи. — Кто мог проголосовать за этого подонка?

— Очевидно, тот, у кого есть голова на плечах. Надеюсь, я могу иметь собственное мнение?

Софи была потрясена. Гэри?

— Я бы не проголосовала за такого сукина сына, даже если бы от этого зависела моя жизнь, — возмутилась Софи.

— Этот, как вы выразились, сукин сын избавил мисс Джоселин от куда более унизительной процедуры развода. Он заслуживает медали, а не осуждения.

— Он разорвал помолвку, не говоря уже о том, что разбил ее сердце.

— Эка важность! Заставьте его оплатить счета. Что ей еще надо? Кусок его плоти? Весь этот процесс — дурная шутка, а встать на сторону истицы — и того хуже.

— Не могу поверить, что вы защищаете этого мерзавца. Я думала, что вы порядочный человек.

— А я думал, что вы умная женщина.

Софи резко отодвинула свой стул от Гэри. Ну и что, если он любит сына и заботится об отце? Из троих мужчин-присяжных только он встал на сторону человека, который бросил невесту у алтаря.

Надо же было ей влюбиться именно в этого присяжного!