Ключ Берсена

Последняя фраза заставила лорда Маркоса скривиться, словно в очередной ложке каши ему попался кусок свежего лимона. Это было в принципе интересно и вполне примечательно: он, конечно, всегда не любил академическую бюрократию, в частности навязанную ему должность куратора нашего курса, но раньше не делал этого настолько демонстративно. Что же не так с ним и с этим расследованием?

Эту мысль я и обдумывала по пути к аудитории. И во время лекции тоже. Естествознание у нас очень хорошо преподавали в школе, так что мэтр Доллен всё равно едва ли имел шанс рассказать мне что-нибудь новое. К тому же, из всех преподавателей он был почти чемпионом по занудству, далеко превосходя в этом мэтра Варинса и вплотную приближаясь к самой непревзойдённой мэтрессе Фишт. Слушать его с утра было практически гарантированным способом уснуть. И тут же схлопотать за это взыскание, разумеется, потому как и в их раздаче мэтр Доллен тоже стремился покорить заданную досточтимой мэтрессой планку.

Но сегодня мне было, к счастью, не до сна. Я сидела с умным видом, припоминая всё, что когда-либо знала о лорде Маркосе. Знаний этих оказалось прискорбно немного. Пожалуй, за последние несколько дней я выяснила о нём больше, чем за два с лишним предыдущих года.

Во-первых, лорд оказался явно больше, чем просто алхимиком. Тому, что он проделал с замком и люком, алхимиков попросту не учат — смысла нет. На эту специальность идут в основном те, кому подобное вообще не под силу. Хотя, разумеется, каждый волен изучать то, что больше нравится. Странен ли такой выбор? Для того, кто нуждается в профессии, приносящей стабильный, пусть и не самый большой доход — ничуть. А для богатого лорда, вовсе не нуждающегося в заработках? Ну, подобный персонаж может позволить себе вообще любой каприз: хоть алхимию выбрать, хоть даже и астрологию.

Всё это было по-своему примечательно, и даже, возможно, заслуживало обдумывания, но нынешние поступки лорда Маркоса были куда занятнее, чем выбранная им уже давно специальность. Почему мы Энди избежали взыскания за прогулку в неурочное время, а главное, за нахальное враньё о цели этой самой прогулки? Почему на семинаре он был столь лоялен к просчётам и ошибкам, которых раньше не прощал? Наконец, почему он вдруг перестал скрывать своё раздражение совершенно обычным поведением мэтрессы Фишт? Всё это для него не то чтобы нетипично — удивительно.

И что самое интересное, лорд Маркос ведь начал вести себя странно ещё до того, как убили мэтра Осберта. Чем была накануне этого ужасного события настолько занята его голова, что нам не перепало абсолютно заслуженного наказания? Неужели он знал что-то уже тогда? А может, и вообще замешан.

Мысль эта меня откровенно пугала. Ведь если дело обстоит именно так, лорд мог и догадаться, что мы с Энди лазали на чердак. И заподозрить, что мы могли там что-нибудь обнаружить. Но оставался весьма серьёзный вопрос: что же нам за это будет?

Страх мой был естественным, но бесполезным. Чем терзаться им попусту, лучше всё хорошенько обдумать. Итак, кто-то совершил преступление. Искать нужно того, кому оно выгодно. Это, можно сказать, главный принцип любого расследования. Найдёшь мотив — и многое, может даже и всё встанет на свои места.

Если лорд Маркос причастен, какой у него может быть мотив? Зачем ему тайком проводить на чердаке какой-то ритуал или убивать мэтра Осберта? Да зачем угодно! Нуждается ли он, скажем, в деньгах? Если верить «Вечернему курьеру», где врали, вообще-то, весьма нечасто, он единственный наследник более чем солидного состояния. К тому же помолвлен с племянницей герцога Вейсбена, за которой, по сведениям того же «Курьера», дают сто пятьдесят тысяч флоринов.

Мэтр Доллен сердито постучал стилом по столу. Опомнившись, я уставилась на него, пытаясь начать выглядеть заинтересованной, но преподавательское негодование оказалось адресовано не мне, а бессовестно задремавшему прямо на первой парте Питеру. И всё же не стоило, пожалуй, пялиться в окно с настолько отсутствующим видом, этак и до меня дойдёт очередь, причём с неплохой перспективой угодить под горячую руку.

Итак, что мы имеем? Богатого лорда с богатой невестой. Такой едва ли пойдёт ради денег на преступление. Если, конечно, в карты не проиграется в пух и прах. Это, между прочим, вполне себе версия, но как я смогу её проверить? Пожалуй, никак. Потому история с невестой выглядит более перспективной.

Про их помолвку мама читала, когда я ещё в школе училась, то есть, лет пять назад. Но свадьба не состоялась по сей день, и не было никаких слухов о подготовке к ней. Во всяком случае, Лика ничего такого не упоминала, а уж она едва ли упустила бы столь примечательную новость. И какой из этого вывод? Да, собственно, никакого. Может, лорд не торопится жениться, может, леди не спешит замуж. Выяснить всё равно ведь не получится.

И вообще, если уж вдуматься толком, я несколько лет игнорировала один самый главный вопрос: что вообще такой человек, как лорд Маркос, позабыл в Арсдейре? В смысле, ради чего отказался от столичных возможностей и удовольствий и обосновался в здешней глуши.

Скажем, лорда Гарса сюда сослал отец, за неумеренную тягу к азартным играм. В надежде, что будучи постоянно занятым, к тому же вдали от большинства соблазнов, сынок повзрослеет и поумнеет с меньшим ущербом для семейного состояния. Леди Бренис, наследство которой просадил за теми же злополучными картами покойный муж, преподаванием зарабатывала себе на жизнь. В столице, разумеется, она получала бы больше, но зато тут у неё не было почти никаких расходов, так что в сумме получалось даже выгоднее. Лорд Давирс, наш уважаемый ректор, тоже не был настолько богат, чтобы позволить себе праздную жизнь. И, что не менее важно, был недостаточно знатен, чтобы всерьёз надеяться заполучить столь же высокий пост в столице.

Словом, с этой компанией аристократов всё было вполне очевидно. Но вопрос о том, почему же лорд Маркос предпочёл Арсдейр, повисал в воздухе. Ему-то столица могла предложить куда больше возможностей для карьеры и занятий наукой, не говоря уже о бытовом комфорте. Может ли быть так, что он как раз искал тут что-то? Или строил планы, которые в здешней глуши осуществить проще, чем в суете столицы? Скажем, по проведению какого-нибудь опасного запрещённого ритуала.

Такую версию можно было считать вполне возможной. И она отлично объясняла если не всё, то очень многое. Выходит, мы имеем первого вероятного подозреваемого. И теперь неплохо бы ещё хоть как-то приблизиться к пониманию того, был ли мэтр Осберт его невинной жертвой или сообщником. И, разумеется, есть ли у лорда ещё другие сообщники, живые и, следовательно, опасные для рискнувших сунуть нос в их дела.

На этой моей не слишком радостной мысли лекция и завершилась. И мне как-то расхотелось покидать аудиторию. Точнее сказать, расхотелось идти на лекцию к лорду Маркосу. Потому пошла я туда, как на эшафот. Эмоции требовали пересидеть следующие полтора часа где-нибудь в библиотеке, лишь бы не встречаться с Маркосом. Разум, правда, напоминал, что никакого смысла в этом нет. Во-первых, вечно прятаться я не смогу, разве что брошу учёбу совсем, а это не вариант. Во-вторых, именно бегство моё может указать негодяю на исходящую от меня угрозу: ведь раз прячусь, значит боюсь, а раз боюсь — значит, что-то знаю. А если не боюсь и не прячусь… поди ещё пойми, смелость тому причиной или неведение.

Пока что у Маркоса нет никаких причин подозревать, что я в чём-то его подозреваю. В Арсдейре я вела себя в основном хорошо. В смысле, если и нарушала какие-то правила, то не попадалась на этом. Ладно, почти не попадалась. Но едва ли лорд Гарс кому-то рассказал, как поймал меня у двери комнаты беглого преподавателя. Будь так, история точно дошла бы до мэтрессы Фишт, и неприятности образовались бы у нас обоих. А та встреча на лестнице и вовсе ни о чём не говорила: вся академия считает нас с Энди парочкой, чего тут удивляться, что мы где-то уединялись вечерком? И, что самое важное, я никому ещё ничего не говорила о нашей находке, Энди тоже будет держать язык за зубами, так что нам ничего не угрожает. Пока, во всяком случае.

Мысли эти помогли в ожидании лорда изобразить на лице вполне безмятежное выражение. Энди тоже выглядел спокойным, впрочем, как и всегда. И лекция началась совершенно обыкновенным образом. Казалось даже, что ничего вообще и не случилось. До того момента, как посреди занятия кто-то весьма настойчиво постучал в дверь.

Обычно заявляться к лорду Маркосу во время лекций не рисковал никто. Даже мэтресса Фишт, в принципе имевшая полное право приходить на любые занятия и делать объявления студентам и преподавателям когда сочтёт нужным, всегда скромно дожидалась у дверей и входила только после слов лорда о том, что лекция закончена. Потому постучать сейчас мог только один человек — следователь.

Лорд Маркос, умолкнув на середине фразы, выразительно посмотрел на Грэга, сидевшего ближе всех к дверям. Тот немедленно — кажется, нагоняй от мэтрессы Фишт благотворно сказался на его умственных способностях — вскочил и впустил посетителя в аудиторию. Я оказалась права, это оказался именно следователь, молодой. И, разумеется, один, без начальника.

— Простите, что отвлекаю, — начал он прямо с порога. — Но вы, надеюсь, понимаете…

— Разумеется, я понимаю, — ледяным тоном перебил его лорд Маркос. — Но хотел бы, чтобы вы отняли у нас по возможности меньше времени. Так что переходите сразу к сути дела.

— Как скажете, — кивнул следователь. — Я хочу побеседовать с несколькими студентами. Могу я сделать это сейчас?

Я была уверена, что Маркос ответит отказом. В самом деле, для такой беседы можно найти время и после занятий, мы отсюда никуда не денемся, а след преступника за несколько лишних часов сегодня едва ли остынет сильнее, чем уже и так успел. Но лорд меня удивил.

— Пожалуйста, — кивнул он.

— Благодарю, — с явным облегчением чуть поклонился следователь. — С вашего позволения, начнём с госпожи Майи Адли.

Майя, бледнее собственного кружевного воротничка, встала, но тут же пошатнулась и опустилась обратно на стул. Сидевшая рядом Хелена спешно сунула ей под нос флакон с нюхательной солью. Лорд Маркос недовольно поморщился и заметил:

— Пожалуй, вам лучше начать с госпожи Бентон. У неё нервы, кажется, покрепче.

— Хорошо, — с готовностью согласился следователь, тоже явно не горевший желанием возиться с излишне трепетной девой.

Глава 3

В лаборатории нас было трое: я, следователь и его папка, уже не пустая, но пока весьма худенькая. Что в ней хранилось, я не видела, сверху лежал чистый лист, предназначенный, очевидно, для записи моих показаний. Правда, я не совсем понимала, что нового от меня надеются сейчас услышать.

Следователь был действительно молод, возможно, даже немного чересчур. С виду я дала бы ему лет около тридцати, самое большее — тридцать два, хотя скорее всё же двадцать восемь. И его, пожалуй, можно было назвать симпатичным: чуть выше среднего роста, худощавый, хорошо сложенный, с тёмными, почти чёрными волосами, аккуратно подстриженными в подобающей государственному служащему манере, и правильными чертами лица. Высокий лоб и точёные скулы придавали ему строгости, а чуть приподнятый кончик носа, небольшой упрямый подбородок и яркие карие глаза делали живым и обаятельным. Словом, не лорд Гарс, конечно, но очень даже ничего такой.

— Я инспектор Генри Кинан, — вежливо представился следователь, почувствовав, что молчание излишне затянулось, и вытащил из нагрудного кармана изящное серебряное стило. — А вы, полагаю, Диана Бентон.

— Она самая, — кивнула я.

— Мне сообщили, что это вы обнаружили тело.

— Не совсем, — выдержав небольшую паузу, покачала головой я. — Тело обнаружил лорд Маркос, когда открыл люк на чердак. А мы с Майей Адли первыми заметили кровь.

— Каким образом?

— Разминались перед занятием, — пожала плечами я. — Играли в мяч. В конце концов оказались под люком, на нас и капнуло. Как-то так.

— Что-нибудь показалось вам странным? — поинтересовался следователь, почесав стилом кончик носа.

— Кроме трупа преподавателя на чердаке? — невесело усмехнулась я.

И всё же вопрос следователя заставил меня призадуматься. Теперь, когда эмоции несколько улеглись, этих самых странностей на ум пришло немало. Для начала кровь. Заметили мы её потому что она просачивалась в щели и капала на пол. Вполне нормальное поведение лужи жидкости. Но почему же когда люк открылся, она не потекла вниз неторопливо, кучей мелких ручейков, как ей бы по всей логике следовало, а выплеснулась вся разом, словно там, наверху, кто-то ведро опрокинул?

Вообще-то с полгода назад я как раз читала о штуке, которая вполне такое объясняла. В учебнике магической криминалистики. Порой преступники, не желая, чтобы тело по запаху обнаружили соседи или собаки какие-нибудь, упаковывают его в магический кокон. Способ, разумеется, не без недостатков. Ароматы не привлекают ненужного внимания, да, зато и улики сохраняются дольше — кокон этот не стазис-капсула, конечно, но тоже, так скажем, консервирует содержимое. К тому же, при таком большом размере он довольно сложен в исполнении и мало когда получается действительно устойчивым. Видно, здесь так и вышло: сначала просто протёк, а уж потом, когда лорд Маркос ломал замок и открывал люк, окончательно разрушился. Тогда-то кровь и хлынула нам на головы вся разом.

Но если так, какой был смысл бросать тело прямо на люке, ведущем в игровой зал, где постоянно проходят занятия? Чтобы его обнаружили поскорее? Но тогда для чего возиться с коконом? То и другое вместе выглядело категорически бессмысленным.

Может, убийцу вспугнули? Не исключено, что это даже сделали именно я и Энди — мы как раз бродили неподалёку и не слишком прятались, он запросто мог заметить наши фонари или услышать разговоры, запаниковать, бросить тело где пришлось и сбежать. Если, конечно, всё не случилось раньше или позже нашего визита.

— Госпожа Бентон? — поторопил меня с ответом следователь, нетерпеливо крутя в пальцах стило. — Вспомнили что-то?

Я поколебалась ещё пару секунд. Рассказывать о том, что видели мы с Энди, было боязно. Даже, пожалуй, страшно. Но молчание могло оказаться ещё хуже. Я вовсе не хотела, чтобы убийца мэтра Осберта улизнул от наказания. И тем более не собиралась позволять ему добраться до кого-то ещё. Например, до меня. Или тем более — до Энди, который вообще влип во всё это исключительно по моей вине.

— Я была на чердаке накануне вечером, — тихо сказала я наконец, опустив голову и уставившись на изукрашенный разноцветными пятнами от реактивов край стола.

О том, что были мы там вдвоём, я решила не упоминать, во всяком случае пока. Сперва стоило разобраться, насколько можно доверять этому Генри Кинану. Хотя бы узнать, не побежит ли он тут же рассказывать о моих подвигах мэтрессе Фишт, например.

— Зачем? — поинтересовался инспектор.

— Хотела попытаться выяснить, что за грохот донёсся оттуда ночью.

— Грохот?

Я всё-таки заставила себя поднять взгляд, озадаченная тоном, которым был задан вопрос. Следователь явно удивился моим словам. А это могло означать только одно: никто до сих пор не рассказывал ему о странном звуке, перебудившем среди ночи всю академию. И вот это было ещё как странно. Понять бы только, инспектору здесь врут или это он сейчас врёт мне, чтобы выяснить, что я знаю.

— Ну да, — нарочито невинно хлопнув глазами, кивнула я. — Ночью откуда-то с чердака раздался ужасный грохот. Потому вечером следующего дня я пробралась на чердак и обнаружила там нечто очень похожее на следы неизвестного мне ритуала.

— Какого ритуала?

— Говорю же, что понятия не имею, — развела руками я. — Магических следов не осталось, только выжженный на полу круг.

— Я осматривал чердак, — задумчиво проговорил инспектор, — но нигде не увидел там ничего подобного.

— Думаете, вру? — сухо спросила я, посмотрев ему в глаза. — Или нет, скорее фантазирую, чтобы внимание к себе привлечь, да?

— Нет, не думаю, — неожиданно твёрдо возразил следователь. — Я вам верю и считаю, что скорее это кто-то успел хорошо замести следы.

— Но кое-что я забрала, — вновь заговорила я после секундных колебаний, вытаскивая из кармана бумажку с кусочком воска. — Кажется, это капнуло с ритуальной свечи.

Инспектор осторожно принял улику у меня из рук, осмотрел её, чуть сощурив глаза, осторожно понюхал, завернул обратно и сунул во внутренний карман кителя. Посмотрел на меня внимательно и серьёзно, а потом негромко сказал:

— Спасибо. Когда буду в нашей лаборатории, попрошу попытаться что-нибудь из этого извлечь.

— Надеюсь, вам с этим повезёт, — пожала плечами я. — Потому что больше мне сказать, в общем-то, нечего. Было, правда, у меня ещё предположение, что тело пытались спрятать с помощью кокона, но тут уж вам виднее должно быть.

— Возможно и пытались, — кивнул инспектор. — А вы наблюдательная девушка. Не думали о работе в сыске?

Конечно же, это был дурацкий комплимент, мелкая лесть в попытке расположить к себе и разговорить. Меня она, правда, скорее насторожила. И всё же стоило, пожалуй, подыграть. Так я в любом случае ничего не теряла.

— Не буду отрицать, и сейчас думаю об этом, — чуть улыбнулась я. — Спрашиваете из-за моего признания в визите на чердак?

— Но вы, надеюсь, понимаете, что лезть туда в одиночку было не слишком… осмотрительно?

— Теперь понимаю, — вздохнула я, надеясь, что раскаяние удастся изобразить сколь-нибудь достоверно. — Но когда я туда лезла, я не думала о чём-то вроде убийства. Раньше тут у нас, насколько я знаю, никого не убивали.

И вот это, кстати, было чистой правдой. Да, мы с Энди много чего опасались, планируя свой поход, но едва ли всерьёз думали, что нам может грозить смерть. Я так точно не думала. Тогда. Зато сейчас меня одолевали сомнения в правильности уже принятого решения.

Конечно, в моих руках кусочек воска с чердака был в любом случае совершенно бесполезен, а инспектор мог что-то с его помощью да выяснить. Только вот шансы на такую удачу были крайне малы. И в то же время эта штуковинка вполне определённо доказывала, что я побывала на чердаке и являюсь в этой истории свидетелем. Ничего толком не знающим, но всё равно не очень-то нужным.

Сама не знаю, с чего вдруг меня одолела такая подозрительность, где-то явно граничащая с паранойей, но доверять этому инспектору и в мыслях не было. Хотя, казалось бы, он был человеком вполне посторонним, никак не связанным ни с академией, ни с последними здешними событиями. Это, наверное, у меня от отца. Навидавшись за три десятилетия работы страховым следователем всякой человеческой хитрости и подлости, он бывал порой недоверчив даже с самыми близкими. Кажется, это повлияло на меня сильней, чем я думала.

— Это верно, — как-то уныло согласился инспектор. — И всё-таки будьте осторожнее. Всё однажды случается в первый раз.

— Уже случилось, — пожала плечами я. — У вас есть ко мне ещё вопросы?

— Нет, — покачал головой инспектор. — Но если вдруг вы что-нибудь ещё вспомните, до завтрашнего вечера я буду здесь. Ректор любезно предоставил мне комнату в преподавательском общежитии, номер восемь, кажется.

На миг я остолбенела. Это была та самая комната беглого преподавателя магии крови! Комната, куда я так давно хотела попасть! И инспектора поселили именно туда, хотя, это я знала точно, сейчас были и другие свободные. Вот действительно интересно: то, что заставило бежать предыдущего жильца — именно там? И уж не надеется ли ректор, что с нынешним случится то же самое?

Да, именно так я сразу и подумала. И сама удивилась бредовости этой мысли. Инспектор не преподаватель, приехавший мирно поработать, и он тут убийство расследует, а не кражу яблок из сада. Разумно ли показывать ему то, что может оказаться подозрительным?

Гением я нашего ректора отнюдь не считала, но и в явном идиотизме он прежде замечен не бывал. Значит, либо комната это просто комната, без всякого подвоха, либо достопочтенный лорд Давирс надеется между делом пристрелить ещё одного зайца: выяснить, наконец, что же тогда случилось с предшественником мэтра Нолла. Ну, либо есть тут что-то ещё. Что-то очень тёмное и зловещее.

— Если вспомню, обязательно найду способ вам сообщить, — совершенно искренне пообещала я, уже начав обдумывать предлог для визита.

— В таком случае не смею вас более задерживать.

Вообще-то мысль немного подзадержаться у меня была — нежелание лишний раз попадаться лорду Маркосу на глаза никуда не делось. Но я, помнится, уже решила вести себя так, будто ничего не опасаюсь, поскольку ни о чём не догадываюсь. И не стоило показывать, что это вовсе не так.

Только уже в коридоре, закрыв за собой дверь, я вспомнила про данное Лике обещание. Первым моим порывом было немедленно вернуться, я даже снова взялась за дверную ручку, но потом сообразила, что можно поступить умнее. Приглашение заходить я получила? Получила. Кое-какие дополнительные сведения у меня появились? Будем считать, что да. И это отличный повод навестить инспектора вечерком. Сходим к нему вместе с Ликой, и пока она будет рассказывать свою историю о роковой рыжей целительнице, попутно напропалую кокетничая и изо всех сил стараясь завладеть вниманием инспектора без остатка, я как раз постараюсь осмотреть комнату.

Увы, на этом хорошие идеи закончились. Как проверить комнату тайком от её обитателя, если этот самый обитатель вряд ли любезно выйдет куда-нибудь даже ненадолго, оставив нас внутри одних? И, вдобавок, я не имела ни малейшего представления, что именно вообще нужно искать. Тайник, скрытый проход, какой-нибудь зловещий знак или символ, призрака на худой конец — поиски всего этого требовали принципиально разных подходов. А заодно специальных артефактов. Ну, или хотя бы лома.

Вернувшись в аудиторию, я буквально на цыпочках прошла на своё место. Лорд Маркос в это время увлечённо расписывал на доске довольно сложную реакцию, и, если вообще заметил моё возвращение, никак на него не отреагировал. Признаться, я ожидала, что он хоть мельком глянет, в каком настроении я вернулась, но ему, похоже, это было абсолютно безразлично. Вот только потому ли, что он не имеет к убийству отношения?

Ещё меня удивило, что за Майей инспектор так и не зашёл. А она, бедняжка, просидела всё занятие как на иголках, вздрагивая от каждого звука со стороны коридора и поминутно хватаясь за флакончик с солью.

Да и я, если хорошенько подумать, повела себя хоть и совсем иначе, но ничем не лучше. Вместо того, чтобы слушать лекцию, сидела и думала обо всех странностях лорда Маркоса, замеченных мной с самого его появления в Арсдейре два с небольшим года назад. И чем больше думала, тем больше этих самых странностей вспоминалось. Особенно в свете всего нового, что я успела заметить за последние дни.

На первом курсе у нас был другой куратор, тоже, между прочим, преподававший алхимию, мэтр Харнос. Высокий и сутулый, худой, лысый как коленка, он казался по меньшей мере ровесником замка Арсдейр, причём ещё того, разрушенного в войну. А привычка вечно кутаться в старомодную чёрную бархатную мантию до пят придавала ему, особенно сзади и в вечном сумраке здешних коридоров, жутковатое сходство с хрестоматийным изображением смерти. Возьми он в руки косу, сходство это стало бы абсолютным и точно однажды довело бы до нервного срыва каких-нибудь впечатлительных первокурсниц. Да чего там первокурсниц, от него сама мэтресса Фишт на моей памяти несколько раз с перепугу шарахалась, не признав сразу.

Кроме всего этого мэтр был подслеповат и туг на оба уха, чем студенты весьма беззастенчиво пользовались, болтая на лекциях мало не в полный голос. Правда, перекричать преподавателя им всё равно не удавалось, так что гвалт стоял убийственный, и из вводного курса алхимии наш курс не вынес, судя по результатам экзамена, ровно ничего. Помнится, именно этот прискорбный факт стал формальным поводом наконец-то спровадить мэтра на давным-давно заслуженный отдых. И, вернувшись с летних каникул, мы познакомились с новым нашим преподавателем алхимии и куратором, лордом Кристианом Маркосом.

Встреча эта, надо признать, вышла незабываемой. Первый восторг академических дев и дам, узревших вместо лысого старика в толстых очках молодого и весьма привлекательного мужчину, буквально через пару минут срезало, как верхушку куста садовыми ножницами. Лорд оказался столь суров и холоден, что ни у одной записной кокетки и мысли не возникло попытаться его обворожить. Каким-то шестым чувством они сходу распознали, что с тем же, если ещё не с большим успехом могут томно хлопать глазками перед любой из статуй в парке. Тем удивительнее, что я… Хотя нет, это к делу не относится никак.

На самом деле я тоже до сих пор затруднялась сколь-нибудь точно сформулировать, что же в этом типе было такого… даже не сказать, чтобы отталкивающего или пугающего. Нет, неприязни он не вызывал, лично у меня, во всяком случае. Лорд Маркос был как те самые статуи — безжизненно безупречный, начисто лишённый нормальных мелких недостатков, придающих индивидуальность и зачастую к человеку как раз располагающих.

Досточтимый лорд Давирс Маркоса явно недолюбливал, не иначе подозревал в прицеле на свою должность, мэтресса Фишт, державшая в костлявом кулачке всех от самого ректора и до последнего уборщика, откровенно побаивалась, а студенты попросту боялись до дрожи. Нет, он не бывал несправедлив или пристрастен, никогда и никого не наказывал без причины, но уж если причина была, изобретал такую кару, чтобы урок наверняка запомнился надолго. Не очень-то при этом оглядываясь на академические правила. И на смертном одре многие будут вспоминать, каких промахов допускать не стоило.

Что тоже интересно, лорд Маркос, несмотря на своё высокое происхождение и богатство, совершенно не был заносчив. Во всяком случае так, как частенько бывают столичные аристократы с их постоянными капризными требованиями ко всем вокруг незамедлительно бросить всё прочее и заняться обеспечением им привычного комфорта. Он не запросил себе, как лорд Гарс поначалу, трёхкомнатных апартаментов с личным дворецким. У него вообще не было слуги, он сам относил свои вещи в прачечную и вполне довольствовался блюдами из академической столовой. Но при всём при этом удивительным образом никогда не позволял забыть, кто он. Так скажем, держал со всеми дистанцию, без высокомерия, но и без тени фамильярности.

Все эти факты оставляли вопрос о том, почему же всё-таки лорд Маркос выбрал Арсдейр, открытым. Предположим, к роскоши он равнодушен и блистательные карьерные перспективы его тоже не слишком влекут, зато нравится само по себе преподавание. Именно преподавание как возможность давать студентам знания, а не просто дипломы за родительские денежки. Может и так, нельзя не признать, что преподавателем он был одним из лучших здесь. Но может, есть и какая-то другая причина.

Лекция закончилась, и я с тоской поглядела на толстенный учебник, лежавший на краю преподавательского стола. Снова всё прослушала, придётся потратить вечер на навёрстывание упущенного. Правда, на что ещё его теперь тратить, когда носа из комнаты лишний раз высовывать не хочется? Разве что на задуманный визит к инспектору, но это слишком много времени не займёт.

* * *

— Ди, ты просто чудо! — радостно взвизгнула Лика, повиснув у меня на шее. — Спасибо, спасибо, спасибо! Как здорово ты это придумала!

— Угу, — придушенно пробубнила я. — Давай собираться, а то будет не только здорово, но и совсем уже неприлично.

Лика выпустила меня и метнулась к шкафу. Разумеется, ни за что на свете, хоть замок огнём гори, она не пойдёт на такую встречу не нарядившись. Объект должен сразу ахнуть, влюбиться и пасть к её ногам, иначе не стоило и с кровати вставать.

— Как думаешь, — тараторила Лика, перебирая свой гардероб, — тёмно-синее не слишком претенциозно? Розовое, по-моему, какое-то легкомысленное, не для серьёзного человека. Ещё решит, что я дурочка ветреная.

— Думаю, он догадывается, что дурочек сюда не принимают, — пожала плечами я, размышляя, стоит ли прихватить шаль. Стоило, наверное. Хотя бы на случай если придётся что-нибудь под ней быстро спрятать.

— Да, ты права, — согласилась Лика. — Но всё равно розовое это не то. Может, надеть зелёное?

— Слишком пышно, — неуверенно отозвалась я, с трудом припомнив, о каком платье речь. Вроде бы о том самом, светло-салатовом, в котором моя дорогая соседка планировала блистать на Осеннем балу. Или нет?

— Да нет же, — подтвердила мои подозрения Лика. — Вот это.

— Вот это вполне подойдёт, — быстро согласилась я, глянув на часы. Если Лика провозится ещё полчаса, а это она может запросто, визит инспектору будет наносить уже неприлично.

— Ладно, — неожиданно легко согласилась соседка, — его и надену. Будет достаточно строго, но изящно.

Я едва сдержала вздох облегчения. Обошлось, можно сказать, малой кровью. Если, конечно, Лика не решит соорудить что-нибудь исключительное на голове. Не хватало ещё нам поссориться из-за всего этого.

К счастью, в этот раз Лика ограничилась простой косой, видно решила, что инспектор полиции не граф столичный, а значит скромность в девушке оценит больше, чем следование последней моде. Глаза, правда, всё равно подвела и губы чуть подкрасила, но это она давно научилась проделывать достаточно быстро, так что у двери инспектора мы оказались в час, вполне пристойный для таких визитов.

Открыл он нам почти сразу и, по счастью, пригласил войти, а не спуститься в любую из множества пустующих в это время аудиторий. Приглашением мы обе воспользовались с радостью, и Лика незамедлительно приступила к исполнению задуманного. Как бы невзначай чуть поправив волосы, объявила, что чувствует своим долгом сообщить уважаемому инспектору некоторые дошедшие до неё сведения.

Я, оставшись без хозяйского внимания, тоже постаралась не терять времени даром и принялась осматриваться. На первый взгляд комната показалась мне совершенно обычной: слева у стены стоял пузатый платяной шкаф, за ним скрывался камин, перед которым расположились два чуть потёртых кресла и небольшой столик — чтобы выпить с кем-нибудь по чашке кофе или бокалу вина. Ну, или пообедать в одиночестве. У окна громоздился большой письменный стол, слева от него сиротливо пристроилась кадка для комнатного растения. Мэтресса Ваймет настаивала, что растения должны быть в каждой комнате, но у студентов они не выживали, да и преподаватели эту идею воспринимали без особого энтузиазма. А уж про горничных и говорить нечего, больно нужна им лишняя работа.

Половину стены справа занимали полки для книг, сейчас пустующие. Только на самой нижней посередине лежала какая-то книжица или скорее брошюра. Вторая половина досталась большой кровати, старательно и как-то слегка кокетливо заправленной. Кажется, горничная тоже не осталась к молодому инспектору равнодушной.

Поскольку оба кресла мигом оказались заняты, я сочла для себя вполне приличным воспользоваться единственным свободным стулом — тем, что стоял у рабочего стола. А заодно глянуть, что же за книга лежит на полке. Едва ли она принадлежала инспектору, его папки и бумаги были разложены на столе. Так что вполне возможно, её оставил предыдущий жилец, и это могло оказаться интересным.

— Госпожа Бентон, а вы слышали что-нибудь про эту историю с целительницей?

Вопрос застал меня врасплох, буквально в трёх шагах от цели. Я замерла на мгновение, потом обернулась и развела руками. О том, что сплетни ради сплетен никогда не вызывали у меня интереса, говорить точно не стоило, сейчас это выставило бы Лику далеко не в лучшем свете.

— Судя по всему, о ней было кое-кому известно, — всё-таки сказала я, поняв, что отмолчаться не выйдет. — Но лично я её услышала только от Анжелики.

— Да, — решительно продолжила Лика, заставляя инспектора вновь обернуться к ней. — Это я ей рассказала. А ещё пару недель назад мэтресса Ваймет…

Дальше я слушать не стала. Во-первых, история с пропавшим ридикюлем мэтрессы была мне отлично известна. Во-вторых, вся она не стоила выеденного яйца. Мэтресса попросту сунула его в корзину с бельём, которую несла в прачечную, да там по рассеянности и забыла. Но инспектор всего этого не знал, пока, во всяком случае, так что у меня появилась возможность вернуться к прерванному занятию.

Всё же это была не брошюра, а книга, просто довольно тонкая и без обложки. Видно та не выдержала испытания временем и студентами. Изрядно выцветший библиотечный штамп подтверждал это предположение. Название тоже выглядело каким-то полустёртым, но вполне читаемым, а вот имя автора, увы, скрывало чернильное пятно.

«Замки и печати», так называлась забытая книга. И в ней было полно закладок. Быстро оглянувшись, я убедилась, что внимание инспектора полностью приковано к Лике, продолжающей вдохновенно пересказывать академические байки, и, присев на корточки, взглянула на книгу поближе.

Закладки, тонкие полоски не слишком ровно нарезанной бумаги, пожелтели от времени. Чуть вытянув одну из них, я убедилась, что часть, прежде скрытая между страниц, осталась заметно светлее. Выходит, заложили её очень давно. Итак, каковы шансы, что инспектор привёз сюда книгу из нашей академической библиотеки, которую читал пару лет назад? Вообще-то почти никаких. Скорее сейчас мне хотелось знать, заметит ли он, если я её заберу.

— Да, госпожа Бентон, — неожиданно услышала я, и чуть не подпрыгнула. — Кажется, предыдущий жилец забыл здесь библиотечную книгу.

Медленно выпрямившись, я обернулась, от всей души надеясь, что выгляжу достаточно спокойной и беззаботной. Подумаешь, пришла за компанию с подругой, заскучала и рассматриваю всякую ерунду.

— Так надо её вернуть, — совершенно спокойно предложила Лика. — Давайте мы отнесём, мы всё равно собирались в библиотеку завтра с утра.

Я на миг лишилась дара речи. Никогда не думала, что моя соседка может быть такой ловкой и находчивой, если только дело не касается симпатичного молодого человека. Или сейчас оно как раз его и касается? Или всё же работать в сыске нужно ей, а не мне?

— Если вас не затруднит, — пожал плечами инспектор. — Сам я, пожалуй, туда не соберусь.

— Не затруднит, — заверила его Лика.

На этом мы и попрощались. Едва за нами закрылась дверь, соседка приобняла меня за плечи и одарила ослепительной улыбкой. Кажется, ей удалось решительно всё задуманное. И даже больше, чего там.

— Спасибо, — от души поблагодарила я.

— Да не за что, — снова улыбнулась Лика. — И вообще, будь попроще. Ты всего лишь юная студентка, никто не подозревает тебя в тайных замыслах.

Я покачала головой. После признания в визите на чердак инспектор запросто мог заподозрить, что и к нему в гости я нагрянула неспроста. С другой стороны, навряд ли он придал особое значение забытой на полке явно не вчера и даже не месяц назад библиотечной книге. Не самый это странный предмет для комнаты в преподавательском общежитии.

— Возможно, инспектор задержится здесь дольше, чем до завтра.

Сдержать смешок мне не удалось. Ещё бы, Лика ему столько всего рассказала, что на проверку её историй не одна неделя уйти может. На что, по всему судя, и был нехитрый расчёт.

— Думаешь, эта книга как-то относится к делу?

— Не знаю, — вздохнула я.

— Значит, в библиотеку не пойдём? — так и не перестав улыбаться, лукаво подмигнула Лика.

— Может, не завтра. Куда спешить? — невесело усмехнулась я, вспомнив о грядущем семинаре по алхимии, к которому придётся готовиться практически с нуля. — Эта книга отсутствовала на месте… лет пять. Ещё пару-тройку дней её возвращения точно подождут.

* * *

Очередное серое и мокрое утро никаких новостей не принесло. Жизнь академии, кажется, вернулась в обычную колею, словно ничего и не случалось. Наказанные студенты уныло мели дорожки, в коридоре кто-то, скорее всего их товарищ по несчастью, гремел ведром. А ведь где-то в этих стенах, очень может статься, разгуливал убийца.

Перед уходом на занятия я всерьёз призадумалась, куда бы спрятать книгу. Всё в этой комнате было слишком на виду. Под матрасом и в платяном шкафу — банально, там станут искать в первую очередь. Использовать магию — то же самое, маскировку, на которую я способна, мало-мальски опытный маг, а преступник явно из таких, заметит мигом. С собой брать тем более не стоит, сегодня у нас занятия на полигоне, сумку придётся оставлять в раздевалке, и мало ли кто там сможет сунуть в неё нос.

Впрочем, один вариант оставался. Не самый надёжный, но лучше прочих. Завернув книгу в старенькое полотенце, я присела у кровати и подняла одну из плиток. Тайник этот мы с Ликой совершенно случайно обнаружили в прошлом году. Судя по всему, наши предшественники прятали тут выпивку. А мне вот он пригодился для совсем другого.

Алхимию мы пережили с трудом. После внезапной короткой передышки лорд Маркос вернулся к обычному для себя уровню суровости. Меня, к счастью, на незнании не поймал, спросил именно то, в чём я успела разобраться как следует. А вот Марсии досталось по полной программе, так, что она в итоге убежала рыдать в свою комнату. Не иначе, это было личное одолжение лорду Гарсу — обезвредить, хоть на какое-то время, его самую пламенную и назойливую поклонницу.

Без Марсии, обычно следующей за Гарсом неотступней тени, занятие на полигоне и впрямь пошло куда бодрее и приятнее. Мы с Энди, как и всегда, держались чуть в стороне от остальных, когда я увидела сквозь просвет в изгороди Арчи, энергично размахивающего руками.

— Ди! — крикнул тот, явно обрадованный тем, что я наконец-то его заметила. — Диана! На минутку!

— Может, ну его? — осторожно предложил Энди. — Потом поговоришь.

— А может, дело важное, — неуверенно возразила я.

Арчи был хорошим мальчиком, прогуливать занятия по пустякам он бы не стал точно. А меня, признаться, отсутствие писем из дома тревожило больше, чем я старалась показывать. Мало ли какие новости могла сообщить в своём обязательном еженедельном письме его досточтимая матушка. Как-никак, она наша соседка, причём такая, которой до всего дело есть.

— Давай тогда быстрее, — напутствовал меня Энди.

— Постараюсь.

Продравшись прямо сквозь изгородь, я дошла по мокрой траве до дорожки и последовала за Арчи быстрым шагом, а когда он скрылся за поворотом, побежала. Никогда раньше этого мальчишку не смущало присутствие при наших разговорах посторонних. А значит, сейчас случай был действительно необычный. Сердце прыгнуло куда-то в горло и отчаянно там затрепыхалось.

Обогнув изгородь, я оказалась в одной из многочисленных беседок парка и растерянно огляделась. Арчи, бесы его побери, как сквозь землю провалился. Вот только как он ухитрился отсюда выбраться?

— Арчи! — крикнула я. — Что за глупые шутки?

Ответом мне была тишина, только дождь, до этого чуть накрапывавший, припустил сильнее. Я огляделась опять. Нет, он определённо свернул именно сюда. Ну не мог же, в самом деле, этот негодный мальчишка мне померещиться! Энди ведь тоже его видел!

— Арчи! — позвала я ещё раз. — Хватит прятаться!

Резкий удар в спину, словно бревном вдоль позвоночника, швырнул меня на мокрый гравий. Острые грани камней больно впились в ладони и коленки. Защитный медальон на груди полыхнул синим и задымился. Мне очень крупно повезло, что полигонный накопитель оказался ещё достаточно близко, и защита сработала. Но теперь её у меня больше не было. И с этим нужно было что-то делать.

Грудь горела огнём, перед глазами плавали тёмные пятна, но голова, что странно, соображала отлично. Не пытаясь встать, я как могла быстро прикрылась самым мощным из известных мне щитов, но второго удара не последовало. Не знаю, сколько я так просидела, еле удерживая щит дрожащими руками, пока, наконец, не послышался топот и в беседку не влетели лорд Гарс, Энди и ещё несколько парней из нашей группы.

— Ди! Что тут…

Голос Энди сорвался. Я опустила щит и только тогда заметила, что по левой руке течёт кровь из глубокого пореза на ладони. Тело заболело всё и сразу, особенно спина где-то между лопатками. А ещё отчаянно захотелось разреветься.

Снова зашуршал гравий, и к собравшейся в беседке компании присоединились инспектор Кинан и лорд Маркос. Запыхавшийся инспектор выглядел изрядно растерянным, а вот по лицу лорда мне как обычно ничего понять не удалось. Зато очень захотелось узнать, как это он умудрился оказаться здесь так скоро, и при этом выглядеть как после короткой прогулки, а не хорошей пробежки. Даже истерика отступила от любопытства.

— Что тут произошло? — требовательно поинтересовался инспектор, едва сумел кое-как выровнять дыхание.

— Н-не зн-наю, — с трудом выдавила я и осознала, что в горле моём сухо, как в Хаманских песках.

— Я ничего не понял, — растерянно проговорил лорд Гарс. — Было что-то очень мощное.

Лорд Маркос решительно протолкался мимо застывших столбами парней, склонился надо мной, подцепил пальцем шнурок и снял с моей шеи почерневший защитный медальон. Покрутил его в руках и сжал в кулаке. На лице его, в этом я могла бы поклясться, в этот момент промелькнуло выражение досады.

— Что там? — подал голос инспектор.

— Выгорел, — резко отозвался лорд Маркос. — Полностью.

— Значит, не определить, чем атаковали? — немного испуганно уточнил лорд Гарс.

— Никак, — мотнул головой Маркос и совершенно неожиданно протянул мне руку.

Я оцепенела. Неужели это действительно он меня так? Не учёл, правда, близость полигона к этому месту, вот и досадует теперь. И медальон забрал на всякий случай, проверить, не осталось ли улик. Прячет концы в воду.

Энди решительно протолкнулся между лордом Гарсом и Эваном, подхватил меня под мышки и рывком поставил на ноги. Я пошатнулась, но устояла, стараясь не смотреть на лорда Маркоса. Теперь меня колотило всю, ноги подкашивались, горло стиснуло спазмом.

— Можно? — как-то осторожно поинтересовался инспектор, подходя к Маркосу и протягивая руку.

— Разумеется, — равнодушно отозвался тот, отдавая медальон, потом перевел взгляд обратно на нас с Энди и добавил: — И отведите уже девушку к целителям.

А потом развернулся и покинул беседку. Я осторожно сделала один шаг и едва не рухнула. Энди подхватил меня на руки. Я уткнулась в его плечо и наконец-то расплакалась. Больше мне сейчас не оставалось ничего.

* * *

— Это был фантом, не иначе, — уверенно заявил Энди, пока молоденькая целительница возилась с моими руками.

— Да уж всяко не настоящий Арчи, — фыркнула я. — Этот трусишка никогда бы не согласился в подобном участвовать. Да и не сумел бы.

— Мне надо было пойти с тобой.

— И что бы это изменило? — вздохнула я. — Погнался бы за мерзавцем? А если бы, не приведи боги, догнал? Брось, мы такого и предполагать не могли.

— Теперь будем.

— Теперь да, — согласилась я. — Теперь можно предполагать уже что угодно.

— Давайте ваши колени посмотрим, — вмешалась целительница, как раз закончившая с перевязкой руки. — Молодой человек…

— Ухожу, ухожу, — не стал спорить Энди. — Подожду в коридоре.

Колени пострадали не так уж сильно, точно меньше, чем руки. Плотные брюки спасли, дело ограничилось несколькими неприятными, но неглубокими ссадинами. А вот синяк на спине выглядел просто ужасно. Удивительно, как только рёбра уцелели.

Целительница выдала мне баночку с зеленоватой, сильно пахнущей травами мазью от ушибов, и велела использовать её утром и вечером. Я на это только вздохнула. Двигать руками было до того больно, что еле удалось рубашку снять и обратно надеть. Но есть же Лика, и уж она не позволит мне пренебрегать врачебными рекомендациями.

От этой мысли мне вдруг стало так грустно, что я едва не расплакалась опять. Захотелось, чтобы, как когда-то в далёком детстве, рядом оказалась мама. Чтобы именно она заботилась, утешала, растирала, кормила с ложечки… но этого ведь не будет. Я уже не маленькая девочка, мама далеко. Да и нянчиться со мной она перестала уже давно, много раньше, чем я уехала из дома. Теперь остались только Лика и Энди.

— Тебе плохо? — сразу спросил Энди, едва я перешагнула порог кабинета.

— Не сказать, чтобы хорошо, — выдавила из себя улыбку я. — Но я переживу.

До моей комнаты мы дошли без приключений, никого по пути не встретив. Академия выглядела вымершей, только в столовой как всегда громыхала посуда. От запаха жареной курицы засосало под ложечкой.

— На лекцию пойдём? — как-то осторожно поинтересовался Энди.

— Конечно, — по привычке пожала плечами я, и тут же поморщилась от боли.

— Может, всё таки…

— Переживу, — отрезала я.

Оказаться практически в одиночестве в пустом общежитии — именно то, что мне сейчас нужно, разумеется. Нет уж, лучше на занятиях посидеть, там будет куда спокойнее, пока напавший на меня разгуливает где-то на свободе, оставаясь неизвестным.

* * *

Когда я вернулась в общежитие, Лики ещё не было, у них сегодня было на одно занятие больше. Сев на кровать, я задумчиво огляделась. Всё в комнате, кажется, было на своих местах, даже уборку сегодня не делали. Рубашка Лики осталась висеть на спинке кровати, касаясь рукавом пола. Мой конспект по поисковой магии, брошенный с вечера на столе, был открыт на той же странице.

Итак, на меня кто-то напал. Вопрос, зачем. Даже нет, не так. Чем должно было закончиться это нападение? Со мной хотели расправиться окончательно, или просто напугать как следует?

Ещё в прошлом учебном году защитные медальоны действовали только в пределах полигона, более того, нам постоянно и настоятельно рекомендовали держаться к накопителю по возможности ближе. Но этим летом накопитель заменили, и теперь зона его действия увеличилась довольно значительно. Едва ли лорд Маркос мог этого не знать. Выходит, хотел меня просто запугать. Или всё-таки это был не он?

Если бы меня хотели именно убить, убили бы. Или нет? Почему за первым ударом не последовало второго? Потому что и не планировалось, или у нападавшего попросту сил не осталось? Защитный медальон не так уж легко одним ударом даже разрядить полностью, а уж выжечь его и подавно способен далеко не каждый маг. Да ещё и сохранить после этого достаточно сил для новой атаки. Причём такой, чтобы мой, пусть и довольно дилетантский, щит наверняка не выдержал. Можно было, конечно, положиться на то, что после первого удара я буду оглушена и слишком перепугана, чтобы попытаться защищаться… но лично я, если бы планировала чьё-то убийство, предпочла перестраховаться.

Так или иначе, теперь мне нужен был ответ хотя бы на один из имеющихся вопросов. Что именно произошло на чердаке? Кто и зачем убил мэтра Осберта? Наконец, почему сбежал преподаватель магии крови? Неважно, каким предполагался результат нападения, важно другое: раз на меня напали, кто-то думает, что какой-то из этих ответов у меня уже есть. Или по крайней мере есть то, что может к нему привести. Но у меня ничего не было, только книга.

Имел ли вообще беглый мэтр какое-то отношение к происходящему сейчас? Насколько я знала, за последние лет двадцать это был единственный в Арсдейре достаточно странный и таинственный случай. Страх смерти — вполне веская причина для такого побега. Вся разница в том, что там, где магу крови удалось унести ноги, знаток рун был убит. Всё это, конечно, здорово смахивало на поиски там, где светло, а не там, где потеряно, но других зацепок пока не было.

Морщась от боли, я присела на пол и вскрыла тайник. Свёрток лежал на своём месте. Вытащив его, я вернулась на кровать, развернула книгу на первой закладке и поморщилась уже от досады. Сигнальная печать, серьёзно? Любой второкурсник нашего факультета умеет повесить такую на тумбочку, где хранит вкусняшки из дома. А любой четверокурсник снимет её оттуда без шума и пыли.

Остальные закладки принесли аналогичное разочарование. Но, положа руку на сердце, какие тайны бытия можно надеяться отыскать в общедоступной, судя по синему цвету штампа, книге из академической библиотеки?

Сигнальная печать, печать сокрытия, пять различных типов зачарования замков… нет, эта книга не содержала ответов. Она была лишь вехой на пути их поиска тем, кто её читал, оставляя закладки в местах, которые счёл самыми для себя полезными. Да, вот оно! Я улыбнулась сгустившимся за окном осенним сумеркам.

Преподаватель сбежал из академии посреди ночи. И, кажется, перед этим хотел куда-то тайком пробраться. Возможно, в этом он преуспел, и его напугало то, что он в итоге обнаружил. Возможно, попытка не удалась, и ему пришлось уносить ноги, чтобы избежать мести за своё вторжение. Только вот так или иначе один вопрос оставался открытым: куда же беглый мэтр так стремился проникнуть?

Вернее всего, осуществлять свой план он решил ночью. И раз на пути ожидались зачарованные замки и сигнальные печати, собирался он либо в какую-то из лабораторий, либо в одно из закрытых хранилищ библиотеки. Не стоило сбрасывать со счетов и подвал. Лично я там ничего таким образом запертого не встречала, но, положа руку на сердце, всех тамошних закоулков не знает даже завхоз. А вот личные комнаты преподавателей… ночью там обычно находятся их обитатели. Разве что мэтр точно знал, что хозяина не будет дома.

Улыбка моя погасла, сменившись унынием. Количество возможных вариантов стремилось таким образом к бесконечности. Проверять их все можно до конца учебного года, и ещё потом летние каникулы убить на это же занятие. И ничего так и не найти, потому уже, что за прошедшие годы спрятанное могли десять раз перепрятать. Более-менее приемлемый вариант был, по сути, всего один: задать прямой вопрос главному герою этой истории. Осталось только придумать, как это сделать.

Лика ворвалась в комнату порывом ураганного ветра. Она так энергично распахнула дверь, что рубашка раненой белой птицей спикировала с кроватной спинки на пол. Но Лика, обычно очень бережная со своими вещами, не обратила на это ни малейшего внимания.

— Как ты?! — выпалила она с порога, ещё даже дверь за собой не прикрыв. — Болит что-то? Целители что сказали?

Я призадумалась. Болело всё. Диагноз — ушиб всей меня, так это можно было сформулировать. Ничего более ужасного, хотя и это неприятно. А всего неприятнее то, что покамест о моей судьбе волновались Энди и Лика, а от родителей никаких сообщений мне не передавали. Хотя Розалин, в этом я и минуты не сомневалась, давно отстучала им телеграмму. А может, даже и вестника отцу послать не поскупилась.

— Всё хорошо, — сказала я вслух, и даже улыбнулась довольно искренне. Если не особенно присматриваться. — Правда, всё хорошо. Только спину надо будет мазью мазать утром и вечером.

— Ну, это я могу, — с явным облегчением отозвалась Лика, наконец подобрав с пола рубашку и повесив её обратно на кровать. — А то слух прошёл, что тебя убили.

— Слухи о моей смерти сильно преувеличены, — невольно рассмеялась я. — Мне и больнее доставалось, но ничего, пережила.

Это, кстати, было почти чистой правдой. Больнее мне в самом деле доставалось, целых два раза. Однажды подо мной провалилась гнилая доска на старой мельнице, я распорола себе ногу от лодыжки до колена и только чудом не улетела в затопленный подвал. А всего год спустя сломала руку и два ребра, упав с лошади. Вот тогда мне было гораздо больнее. Но страшнее чем сейчас никогда ещё не бывало.

— Ты одна не ходи, пока этого типа не поймают, — серьёзно сказала Лика, садясь на свою кровать.

— Не буду, — совершенно искренне пообещала я.

Повторять печальную судьбу мэтра Осберта я вовсе не собиралась. В какой-то момент даже очень захотела сбежать домой, хоть на некоторое время, пока дело не будет раскрыто. Но что-то мне подсказывало, что этого может никогда и не случиться. И более того — что дома я буду в точно такой же, если не большей опасности.

Лика хотела сказать что-то ещё, и даже уже рот открыла, но её перебил стук в дверь. Какой-то странно тихий и осторожный. Немного даже вкрадчивый. Энди стучал не так. Мэтресса Фишт — тем более. Ликины подружки выдавали себя несмолкающей болтовнёй на добрую минуту раньше, чем раздавался дробный перестук в четыре кулачка. А лорд Маркос, по-моему, вообще никогда не стучался.

— Войдите! — крикнула я, вспомнив, что дверь не заперта.

— Ты чего?! — негодующей кошкой зашипела Лика. — А если…

Я в ответ только плечами пожала. Дверь не заперта, вот в чём суть, и если там, за ней, стоит убийца, запираться уже поздно. Да и бесполезно, это его не остановит. Так что нечего разводить бессмысленную панику.

Дверь открылась, и мы увидели на пороге инспектора Кинана. Я невольно усмехнулась. Не сказать, чтобы не ожидала его визита. Просто ожидала гораздо раньше, ещё днём. Но тогда у него, видимо, были дела поважнее.

— Хотел бы задать несколько вопросов, если можно, — сказал инспектор после весьма церемонного приветствия.

— Пожалуйста, — кивнула я, поудобнее устраиваясь в подушках.

— Я хотел уточнить, — начал инспектор, усевшись на любезно предложенный Ликой стул, — почему всё-таки вы ушли с полигона.

— Меня позвал знакомый, — просто ответила я.

— Но ведь это был не он?

— Нет, — подтвердила я. — Но тогда я этого не знала.

— И вы не удивились его появлению? — продолжил допытываться инспектор.

— Подумала, он с какими-то срочными новостями из дома, — ответила я честно, и на всякий случай пояснила: — Наши семьи живут по соседству.

— Но всё-таки хоть что-нибудь показалось вам подозрительным?

Инспектор сдаваться отказывался. Может даже и не зря. Я закрыла глаза и сосредоточилась на воспоминаниях. Арчи он был такой… Арчи. Совершенно натуральный, привычный и почти родной. В той самой новой куртке с вышивкой на карманах, в которой я и увидела его через несколько часов после событий в беседке. И таким же аккуратно причёсанным. И голос его я узнала сразу. Стоп! Голос?!

О фантомах я знала не так чтобы очень много, но кое-какие общие моменты были мне известны, разумеется. Во-первых, выглядят они точно так, как выглядел человек в момент их «снятия». Арчи сказал мне, что куртку эту надел сегодня впервые, получил посылку от мамы только вчера вечером. А ещё он сказал, что на улицу ни разу за день не выходил. Получается, создатель фантома имеет свободный доступ в замок.

Во-вторых, обычные фантомы не разговаривают. Для того, чтобы фантом заговорил, нужна кровь прототипа. Не очень много, на пару фраз хватит и нескольких капель. Но всё равно надо узнать, как её ухитрились раздобыть.

— Нужно выяснить у Арчи… у Арчибальда Инникса, кто и как мог достать его кровь, — выпалила я.

— Разумеется, — кивнул инспектор. — Ещё что-нибудь?

— Ну, — протянула я задумчиво, — создатель этого фантома явно знал, с кем я общаюсь достаточно близко.

И вот это меня пугало. Понятно, почему выбор пал не на Энди: увидев второго Энди я бы точно заподозрила неладное. Следующим очевидным вариантом была Лика. Нельзя прожить три с лишним года в одной комнате и не стать хотя бы приятельницами. Те, у кого добрососедские отношения не складывались, обычно разъезжались довольно быстро, большой проблемы это не составляло. Так почему же выбрали не Лику, а Арчи, с которым я в стенах академии общаться по возможности избегала? Хотя удавалось это не всегда, чего уж там…

Получается, у того или тех, кто стоит за нападением на меня, есть доступ не только в здание академии, но и к личным делам студентов. Более того, обо мне вообще много чего известно. И тут лорд Маркос снова идеальный кандидат.

— Скажите, инспектор, — всё же решилась поинтересоваться я, — как вы так скоро узнали о случившемся?

— Сработала защита полигонного накопителя.

Я даже присвистнула. Читала об этой особенности подобных артефактов интереса ради. Когда они подходят к пределу возможной мощности, сигнальная система немедленно об этом извещает, чтобы, скажем, преподаватель мог прервать занятие до того, как кто-нибудь пропустит удар, от которого уже не сможет получить защиту.

Здесь на моей памяти защита эта не срабатывала ни разу. Потому, сдаётся, сила доставшегося мне удара вышла за рамки не только всяких приличий, но и банального здравого смысла. Прямо говоря, убить меня можно было бы куда более простым способом. А припугнуть — и подавно. Если, конечно, припугнуть хотели именно меня.

— Скажите, Диана, — неожиданно мягко заговорил инспектор, — вы действительно рассказали мне всё, что знаете?

Вкрадчивость, мягкость, усиленная не вполне уместной фамильярностью обращения… мне надо умилиться, проникнуться, оценить заботу и выложить всё, как на духу? Нет уж, инспектор, тут вы ошиблись адресом. Да и потом, всё, что знала, я и правда рассказала. Догадки и подозрения, особенно те, что могут к текущему делу и не относиться вовсе, не в счёт.

Да и неизвестно пока, можно ли вам доверять. Ведь именно вы — единственный, кто точно знает о моём визите на чердак и о том, что я там обнаружила. Может, вы и книгу мне не просто так отдали?

— Всё, — кивнула я, не отводя взгляда.

— Тогда не буду больше мешать, отдыхайте, — неожиданно легко сдался инспектор, только укрепив этим мои подозрения на свой счёт.

— Он милый, правда? — поинтересовалась Лика, закрыв и на этот раз заперев дверь.

— Милый, — задумчиво согласилась я, раздумывая о причинах такого поведения инспектора.

Честно говоря, я полагала, что расспросы его будут куда детальнее. Но он лишь уточнил несколько пустяков, будто не факты собирал для собственных выводов, а хотел что-то вытянуть из меня. В какой-то момент я даже ощутила себя подозреваемой, а не жертвой. Словно тут перед ним какое-то представление разыгрываю, со всеми этими рассказами о находках на чердаке, нападением, очень серьёзным, и в то же время стоившим мне лишь нескольких ссадин и ушибов.

Начистоту говоря, на его месте я бы, может, сама себя тоже в чём-нибудь заподозрила. Но я была не на его месте, а на своём, потому точно знала, что если нападение и было каким-то спектаклем, я к его постановке отношения не имела. И для всех, кроме инспектора, знала о случившемся на чердаке ровно столько же, сколько и любой другой студент Арсдейра.

— Нашла в книге что-нибудь? — спросила Лика, возясь с чайником.

— Ничего, — вздохнула я. — Если беглый мэтр её и читал, то исключительно для общего развития.

— Какой лучше заварить?

Я не успела даже взглянуть, чего там предлагается на выбор, как нашу беседу снова прервал стук в дверь. На этот раз неожиданная гостья представилась сразу, не дожидаясь, когда ей откроют. Встревоженный голос Розалин я не могла не узнать.

— Ну как ты, дорогая? — всплеснула руками тётушка, едва Лика открыла дверь.

Строго говоря, Розалин приходилась мне не совсем тёткой. Но почти. Она была троюродной сестрой отца. Кажется. Может и четвероюродной. Короче говоря, седьмой водой на киселе, но поскольку они поддерживали дружеские отношения, какой был смысл усложнять? Отец называл её кузиной, а я — тётушкой.

— Всё хорошо, — улыбнулась я. — Правда, тётя, всё в порядке. Но спасибо, что спросили.

Лика достала из шкафа третью чашку и третью баночку с чаем. Вот она помнила, какой предпочитает Розалин, а я постоянно забывала. То ли с липой, то ли просто цветочный.

— Я отослала телеграмму твоему отцу, — сообщила Розалин, усаживаясь на любезно подвинутый Ликой стул.

— И как? — хмыкнула я.

— Диана, — с явным упрёком протянула тётя.

— Простите, — ответила я покаянно, сообразив, что выбрала совсем уж неподобающий тон для своего вопроса. — Отец ответил что-нибудь?

Можно было не сомневаться: отец ничего не ответил. Его наверняка и дома-то сейчас нет, опять уехал куда-нибудь по работе. Впрочем, оно и к лучшему, лично я предпочла бы не волновать его лишний раз, без того ему хватало переживаний.

— Твоя матушка уверена, что всё случившееся — какое-то недоразумение, — вздохнула Розалин.

— Возможно, она и права, — пожала плечами я.

— Дай боги, — попыталась улыбнуться тётушка.

— И ещё она, думаю, хочет теперь знать, состоится ли бал, — продолжила я.

— Откуда ты знаешь? — искренне поразилась Розалин.

Я только усмехнулась. Так уж вышло, что я немного знаю свою матушку, хоть и частенько совсем её не понимаю. Её, пожалуй, никто по-настоящему не понимает. Отец как-то назвал её противоречивой натурой. Я считала, что она скорее просто взбалмошная и, чего уж там, совершенно обделённая рассудительностью и в какой-то мере — здравым смыслом.

Матушка моя частенько бывала трагически беспечной в денежных делах. Будучи дочерью богатого заводчика, она с детства привыкла жить на широкую ногу. Только вот отец её когда-то начал своё дело на средства, полученные в приданое за первой женой. А значит, по закону никогда и ничем не владел лично, оставаясь всего-навсего управляющим имуществом сперва супруги, а потом — их единственного общего сына.

Когда дед скоропостижно скончался, этот самый сын, получив наследство, не посчитал нужным продолжать вместо отца обеспечивать мачеху и пятерых сестёр. Ограничился передачей им того, что было оговорено брачным контрактом: небольшого дома в городе и шести тысяч флоринов в ценных бумагах. Так что в приданое мама получила всего тысячу флоринов. Точнее, по факту, доход в сорок флоринов в год.

Жалованье моего отца в девятьсот флоринов в год теперь позволяло нам чувствовать себя вполне неплохо устроенными. Но лишившись его по какой-либо причине, мы неизбежно оказывались в положении довольно затруднительном. Мамина расточительность никак не позволяла отцу скопить сколь-нибудь серьёзную сумму, которая могла бы по-настоящему выручить нас в подобном случае. Отложенных им за двадцать лет в дополнение к маминому приданому трёх тысяч могло хватить только на самую скромную жизнь. Потому-то отец даже не мечтал пока о пенсии. И разумеется, нам с сестрой не стоило рассчитывать на какое-либо приданое.

Я вполне осознавала этот факт и изначально готовилась самостоятельно добывать себе средства к существованию. Но у Алисы были на эту жизнь совершенно другие планы. И теперь мне стало как никогда прежде очевидно, какие именно. Занимаясь музыкой, рисованием и танцами, она определённо готовила себя на роль элегантной светской дамы, супруги богатого человека. Оставалось лишь отыскать такого человека и склонить его к браку. Именно этим сестрёнка и планировала заняться на балу.

Оба ежегодных бала в Арсдейре собирали множество высокопоставленных магов, людей преимущественно довольно знатных и далеко не бедных. Причём приезжали они сюда со своими отпрысками, чтобы под благовидным предлогом и на нейтральной территории познакомить их с потенциальными супругами. Мама и Алиса явно видели в этом возможность свести важные знакомства и, если получится, сразу очаровать кого-то.

Если бы они спросили меня прямо, я столь же прямо ответила бы им, что подобные надежды — сущая глупость. Безродная бесприданница, лишённая к тому же магического дара, не заинтересует тут никого. Всерьёз, во всяком случае. Но меня никто не спрашивал.

И вот ведь что удивительно: мне-то матушка упорно советовала искать пару по себе, хотя Энди при всём своём богатстве не граф и даже не барон захудалый. Зато в способности Алисы заполучить как минимум богача, а лучше, конечно, герцога, она, похоже, ничуть не сомневалась. И где же тут, скажите мне, рассудительность и здравомыслие? Нет их, даже в лёгких намёках.

— Кстати, а бал-то отменят? — вмешалась Лика, спася меня от необходимости всё-таки ответить на вопрос Розалин что-нибудь.

— Ничего такого я пока не слышала, — заверила её тётушка.

Я опять усмехнулась. Как удивительно, кто бы мог подумать. Для того, чтобы бал отменили, должен хотя бы бальный зал сгореть, и то не факт, что сработает. Перенесут в спортивный или в фехтовальный, например. Шик будет не тот, конечно, но слишком уж важно это мероприятие для престижа академии и её ректора лично. Тут тебе и щедрые пожертвования, и политика всякая хитрая. Сейчас лорду Давирсу как никогда важно продемонстрировать, что он полностью контролирует ситуацию. Иначе его ведь и заменить могут. Кем-нибудь более умелым и решительным, способным разбираться с проблемами быстро и тихо, не создавая сильным мира сего неудобств.

— Значит, не отменят, — с облегчением выдохнула Лика, разливая чай. — Если бы решили отменить, так бы сразу и сказали.

— Возможно, — согласилась Розалин.

Я попыталась было сползти с кровати, но Лика жестом остановила меня и принесла мне чашку. Благодарно улыбнувшись, я тут же прикусила губу. Кажется, сейчас рядом со мной двое из четырёх самых близких мне людей. И именно те двое, которых я всегда ценила слишком мало. Незаслуженно мало.

— Знаете, тётушка, давно хотела спросить, — сказала я, чтобы хоть немного отвлечься от этих грустных мыслей. — А как звали того преподавателя? Ну, который сбежал.

— Ты опять за своё? — нахмурилась Розалин. — Вот зачем тебе это знать, скажи пожалуйста?

— Поеду в столицу, найду его и допрошу с пристрастием, — нарочито серьёзно ответила я. — Пускай объяснит, что за цирк он тут устроил. Зачем же ещё?

— Мэтр Картен, кажется, — после небольшой паузы сказала Розалин. — Точно я уже и не помню, сколько лет прошло. Да, точно, Роберт Картен. Лорд Давирс его ещё Катреном всё время называл, никак не мог запомнить.

— А этот… Катрен, он стихов не писал, случайно? — посмеиваясь, спросила Лика.

— В том и дело, что нет, — тоже рассмеявшись, ответила тётушка. — Мне кажется, он вообще понятия не имел, что такое катрен. Это лорд Давирс у нас поэт.

— До сих пор сочиняет? — присоединилась к веселью я.

— Конечно сочиняет, — сдала начальника с потрохами тётушка. — А потом ходит по кабинету и вслух декламирует.

Лика, разумеется, тут же попросила Розалин процитировать что-нибудь, и они продолжили веселиться. А я, воспользовавшись их увлечённостью друг другом, погрузилась в собственные размышления.

Забавно, но при всём своём интересе к этой истории с ночным побегом я в самом деле до сих пор не знала имени её главного героя. Как-то вот не сложилось. В гулявших по академии байках и сплетнях оно не фигурировало, и Розалин его тоже не упоминала. Видимо, к слову не пришлось. Во всяком случае, раз сейчас она мне его назвала, какой-то там особо страшной тайной оно явно не было.

Но вот теперь я его узнала. Осталось придумать, что же делать с этими невероятно ценными сведениями. Неужто действительно съездить в столицу и побеседовать? Да нет, это уже безумие. Потому хотя бы, что я понятия не имела, там ли вообще стоит его искать. Может, он давно оттуда уехал. А если и нет, задачу его поиска среди без малого двух миллионов жителей столицы это не особенно упрощает.

Разумеется, в здешнем архиве должен быть его адрес. Но, во-первых, Розалин уж точно не станет помогать мне его раздобыть. А во-вторых, не обязательно быть гением сыска, чтобы понять: то, что заставило его бежать отсюда, просто не могло не вдохновить и на смену известного здесь адреса. Ну, я бы на его месте после такого точно переехала. На всякий случай.

И что же, спрашивается, можно сделать в такой ситуации? В рамках приличий — совершенно ничего. Остаётся разве что выйти за эти самые рамки, попросив помощи у отца Энди. Он сможет навести справки в столице и отыскать беглеца. Но даже если я решусь настолько злоупотребить хорошим к себе отношением, как я смогу встретиться с этим типом и уговорить его всё мне рассказать? Здравый смысл подсказывал, что никак. Мне просто повторят официальную версию и укажут на дверь.

Но нужно же было куда-то двигаться. Разум требовал от меня притихнуть и ждать, пока во всём разберутся профессионалы. Но интуиция вопила, что ничего хорошего я этак не дождусь. В конце-то концов попытка разыскать беглого мэтра не сулила мне ничего особенно ужасного. В самом худшем случае останусь ни с чем. А если повезёт, смогу выяснить что-нибудь действительно важное.

— Пора мне, девочки, — сообщила Розалин, ставя на стол пустую чашку и поднимаясь. — Ведите себя хорошо. Обе. Особенно ты, Диана.

Я сделала честные глаза и обещала постараться. Правда-правда, я уже старалась, хоть и знала заранее, что не справлюсь. Вернее, и не собираюсь справляться. Раньше надо было становиться хорошей девочкой, а теперь отступать некуда.

— Ты куда это собралась? — удивилась Лика, едва закрыв за Розалин дверь.

— К Энди загляну на пару минут, — ответила я, укутываясь в шаль.

— Зачем? — подозрительно сощурилась соседка, упирая руки в бока и преграждая мне дорогу.

— Хочу завтра в Глэн поехать, — вдохновенно соврала я. — Погулять, развеяться. А то здесь мне как-то не очень уютно.

Добрую половину минуты Лика пристально смотрела на меня, не двигаясь с места. Явно решала, верить столь простому и нетипичному для меня ответу или нет. Потом всё-таки отошла и принялась убирать посуду с такой демонстративной старательностью, что я сразу поняла: не поверила. Но отговорить не надеется.

— Спасибо, — почти прошептала я, уже шагая через порог.

Глава 4

Ярлычок листка вспыхнул зелёным, сообщая, что послание доставлено. Я задумчиво уставилась на тарелку, усыпанную хлопьями пепла. Да, теперь, когда появилась специальная готовая бумага, вестников отправлять стало куда проще. Правда, дорогое это удовольствие. Но с другой стороны, возьмись мы с Энди создавать вестника самостоятельно, провозились бы с полчаса, не меньше. И не факт ещё, что в итоге преуспели бы.

— Думаешь, твой отец согласится помочь? — всё-таки спросила я, чувствуя, что напряжённое молчание затянулось.

— Не знаю, — вздохнул Энди, облокачиваясь на подоконник. — Почему бы и нет?

Я тоже вздохнула. И правда, почему? Мы всего-то попросили его найти человека в столице. Не совсем, конечно, иголку в стоге сена, но что-то вроде. Может, этот мэтр Картен распрощался с преподавательской карьерой. А может, успел переехать ещё куда-нибудь.

— А если найти его не удастся?

— Тогда хоть по городу погуляем, — усмехнулся Энди.

— Тоже верно, — сдалась я, ничуть не обрадованная такой перспективой. Ушибы и ссадины ныли, потому гулять мне не хотелось.

Рядом с плечом Энди возникло голубоватое свечение. Поначалу крохотное, как светлячок, оно постепенно увеличилось до размеров яблока, а потом ярко вспыхнуло и погасло, превратившись в небольшой, сложенный вчетверо листок бумаги.

— Ну, что там? — нетерпеливо выпалила я, подаваясь вперёд.

Вместо ответа Энди отдал послание мне. Я развернула его, едва не порвав, и впилась взглядом в несколько строк, написанных размашистым почерком. Никаких вопросов, никаких комментариев. Просто сообщение, что поручение отдано, и завтра к полудню мы будем знать адрес Роберта Картена. И дневным поездом сможем выехать в столицу. Вот это деловой подход. Признаться, мне от него стало даже как-то не по себе.

— Может, всё-таки поедем утренним? — осторожно предложила я, когда Энди тоже дочитал письмо, положил его на тарелку и поджёг.

— Зачем?

— Ну… так нам не придётся идти пешком две мили, — нашлась я, припомнив, что дневной фургон на станцию не заезжает.

— Зато к обеду мы точно будем знать, есть ли вообще смысл ехать, — решительно возразил Энди. — А получив адрес, и вечером успеем навестить этого мэтра Картена.

— Хорошо, — сдалась я.

Энди был прав, конечно же. Я и сама не горела желанием пять часов трястись до столицы и столько же обратно, чтобы в итоге остаться ни с чем. Правда, положа руку на сердце, Лике я не совсем соврала. Сбежать отсюда, хоть на пару дней, мне всё-таки хотелось. Но когда просишь об одолжении, тем более таком большом, надо обладать сверхнахальством, чтобы ещё и указывать, как именно оно должно быть сделано.

— И к тому же, так никто ничего не заподозрит, — добавил Энди. — Дневной поезд останавливается в Глэне.

— Что бы я без тебя делала, — вздохнула я.

— Вот уж не знаю, — хмыкнул Энди. — Но я бы без тебя тут с тоски повесился.

— Да ну, — улыбнулась я. — А как же Марсия и остальные?

— А они и есть главный источник тоски. Давай провожу тебя.

— Спасибо, — серьёзно сказала я.

— Подожди благодарить, — в тон мне отозвался Энди. — Сначала нужно выяснить, как этого беглеца искать. Потом найти его. А потом ещё заставить выложить нам всю правду. Вот если всё это у нас получится, тогда и поблагодаришь.

— Как? — почти со смехом поинтересовалась я.

— Что-нибудь придумаю, — пообещал Энди.

Уже в кровати я, еле-еле устроившись так, чтобы ничего уж слишком сильно не ныло, призадумалась над самой сложной и неопределённой частью плана. В самом деле, как убедить беглого преподавателя рассказать нам, что с ним тут произошло? Он ведь не обязан нас даже на порог пускать, не говоря уж о каких-то откровениях.

После примерно получаса весьма унылых раздумий я пришла к выводу, что лучшей политикой тут будет честность. Придётся рассказать обо всём и попросить помощи. Как показывает практика, напуганной девушке отказать трудно. Правда, роль милого, невинного существа, дрожащего от страха, мне редко когда удавалась.

Итак, выступать должен, разумеется, Энди, как настоящий герой и защитник. А я рядом постою, для правдоподобности. Дескать, оставаться боюсь, сплю плохо и даже кушаю с трудом, помогите, дяденька. Плечики опустить, глазки потупить и молиться, чтобы дяденька до того проникся историей, что даже не задался простым естественным вопросом: а чем же, собственно, это невинное создание привлекло к себе столь неоднозначное внимание.

От досады я стукнула кулаком по матрасу. Я, конечно, с виду вполне себе обычная девушка, глаза опускать умею и даже покраснеть могу, если очень постараюсь. К тому же с этим мэтром Картеном мы никогда не встречались, и вряд ли он наслышан о моих прошлых подвигах. К тому же в академии я особо ничем и не прославилась. Ночной визит в преподавательское общежитие остался между мной и лордом Гарсом, а история с подвалом… тоже, в сущности, большого шума не наделала. Разве что в буквальном смысле, но это скорее на совести мэтрессы Фишт. Где она видала подвалы старых замков без крыс? И всё же вопрос о причинах покушения именно на меня повисал в воздухе.

Разве что стоило немного иначе расставить акценты. Предположим, рассказать о визите на чердак, но на этот раз умолчать о моём участии. И о нашей находке, само собой, тоже. Ну, а дальше вполне правдиво поведать о том, как нашли тело мэтра Осберта, сделать несчастные лица и предположить, что кто-то, видимо, уверен, что мы что-то узнали. А мы ничего, ну вот совсем ничего и не знаем. Чистая правда, кстати. В принципе, если какой-то вариант вообще может сработать, то почему не этот?

* * *

Сыщик встретил нас на вокзале. Он оказался немолодым, полноватым и одышливым господином в приличном костюме и котелке. Его можно было принять за какого-нибудь банковского клерка, но я, дочь страхового следователя, навидалась подобных персонажей, потому могла поклясться: перед нами бывший полицейский.

— Господин Тилмар? — поинтересовался сыщик, делая пару шагов нам навстречу.

— Совершенно верно, — кивнул Энди. — А вы, полагаю, Гарри Лорбан. Отец сказал, вы разыскали нужного нам человека.

— Разумеется, — чуть улыбнулся сыщик. — За это меня и ценят. Желаете навестить его прямо сейчас?

Энди задумчиво глянул сперва на свои часы, а потом, будто для верности, ещё на огромный циферблат, украшавший фасад вокзала. Там и там стрелки неумолимо показывали одно и то же: половину девятого вечера.

— Это далеко? — на всякий случай уточнила я.

— За полчаса доберёмся.

— Тогда едем, — подвёл черту Энди. — Чего откладывать?

Я не стала возражать, хотя немного и сомневалась в том, что заявиться к незнакомому человеку со странными вопросами в такое время будет прилично. Впрочем, завтра с утра приличнее такой визит не станет, может даже совсем наоборот. Воскресное утро обычно предпочитают проводить с семьёй, без всяких там нежданных и незваных гостей.

Доехали мы даже быстрее, чем обещал Лорбан, уже без пяти остановившись у довольно старого, но вполне ещё приличного двухэтажного дома в ближнем пригороде, окружённого невысоким светло-зелёным заборчиком. Дом был крайним на улице, упиравшейся в пруд, и позади виднелся довольно обширный задний двор с беседкой, из которой ещё не убрали на зиму садовую мебель. В двух окнах первого этажа горел свет. Значит, хозяева дома. По крайней мере, кто-то из них.

— Как думаешь, — спросила я Энди, — нас сразу спровадят, или хотя бы поздороваются?

— Увидим, — философски заметил в ответ Энди. — На всякий случай я запасся парой веских аргументов.

— Это каких же? — немедленно поинтересовалась я, но в ответ получила только лукавую улыбочку.

Когда Энди так улыбался, продолжать расспросы было бесполезно, это я за годы нашего знакомства успела уяснить. Всё равно не скажет, и не заболтаешь его никак. Благо, ждать разгадки осталось совсем недолго, сыщик уже пристроил машину у соседнего забора. Энди любезно помог мне выбраться с заднего сиденья, после чего решительно пересёк улицу и нажал на кнопку звонка.

Пару минут ничего не происходило, потом дверь открылась и на крыльце показался долговязый худой мужчина, кутающийся в домашний халат. Прикрыв за собой дверь, он ненадолго замер, внимательно нас изучая. Через добрую минуту, видимо всё же решив, что выглядим мы достаточно прилично, спустился и дошагал до калитки.

— Добрый вечер, — вежливо поприветствовал его сыщик. — Мэтр Картен, полагаю?

— Он самый, — согласился хозяин. — С кем имею честь?

— Андреас Тилмар, — просто представился Энди. — А это господа Гарри Лорбан и Диана Бентон. Можем ли мы рассчитывать на несколько минут вашего времени?

— А зачем? — сразу насторожился мэтр, делая полшага назад.

— Мы хотели бы знать, — невозмутимо пояснил Энди, — почему несколько лет назад вы столь спешно покинули Арсдейр.

— По личным причинам, — тут же ответил мэтр Картен, торопливо опуская взгляд.

— Учитывая, что ночное бегство из замка никак не ускорило собственно ваше прибытие в столицу, данная версия вызывает серьёзные сомнения, — флегматично проговорил сыщик, глядя куда-то в сторону пруда. — Нас интересует настоящая причина, а не благовидный предлог.

— Ну знаете! — даже задохнулся от возмущения мэтр, — Это уже переходит всякие границы! Хотел бы знать, на каком основании вы позволяете себе сюда заявиться и требовать от меня подобного отчёта?!

— Ну зачем же так сразу? — примирительно вскинул ладони Энди. — Мы совершенно ничего не требуем, разумеется. Вы правы, у нас нет никаких полномочий задавать вам вопросы. И в первую очередь это означает, что мы никоим образом не сможем использовать то, что вы нам расскажете, против вас. Нам просто нужны кое-какие ответы, и мы будем благодарны, если вы их предоставите. Весьма благодарны.

Я не уловила момент, когда и откуда в правой руке Энди появился конверт. Кажется, мэтр Картен тоже этого не понял. Но явно сразу сообразил, какого рода предложение ему только что сделали. Выражение его лица мгновенно неуловимо изменилось, от праведного негодования через некоторое замешательство к живейшему интересу. Последний, впрочем, он попытался скрыть. Не слишком успешно, надо сказать.

— Думаете, в этом всё дело? — проворчал он, отводя взгляд. — Что вот так всё просто, да?

— Неужели так уж сложно? — спокойно и серьёзно поинтересовался Энди.

— Хорошо, — сдался мэтр Картен, ловко цапнув конверт и спрятав в обширном кармане халата. — Давайте в беседке поговорим, в доме мешать будут. Проходите, присаживайтесь, я сейчас выйду.

Проводив мэтра взглядом, сыщик первый двинулся по засыпанной пожухлыми листьями дорожке к той самой беседке. Мы с Энди направились следом. Я мельком порадовалась по пути, что сегодня хотя бы дождь наконец-то сделал перерыв. И ещё слегка усомнилась в том, что мэтр Картен всё же появится и расскажет нам что-нибудь. Но вслух ничего говорить не стала.

Минут через пять мэтр показался на дорожке. Немного нервно огляделся, словно опасался, что мы всё-таки привели полицию или ещё кого похуже, потоптался на месте, огляделся опять и только после этого зашагал к нам. Он успел переодеться, халат сменился курткой, а тапки — изрядно заляпанными грязью сапогами.

— Итак, — первым, когда все мы расселись наконец в плетёные кресла вокруг некрашеного дощатого стола, нарушил молчание сыщик, — что за история приключилась с вами в Арсдейре?

— История о лёгких деньгах, разумеется, — начал мэтр Картен, тяжело вздохнув. — О чём же ещё? Я, как видите, человек далеко не богатый, а тогда к тому же как раз родился второй сын… словом, предложение сделать совсем пустяковую работу за щедрое вознаграждение пришлось более чем кстати.

— И что за работу вам предложили? — довольно сухо поинтересовался сыщик.

— Попросили отыскать спрятанный артефакт, — запросто ответил Картен, изрядно меня этим удивив.

Честно признаться, я ожидала новых трогательных подробностей про тяжелую жизнь, толкнувшую его на столь сомнительный шаг. Мы, разумеется, не полицейские следователи, но именно поэтому перед нами можно оправдываться сколько угодно, и вообще в итоге увести беседу в сторону, так ни в чём и не сознавшись. Но, кажется, мэтр не слишком стремился отпираться.

— Как мне сказали, — так же спокойно продолжил он, — эта вещица — кольцо, открывающее зачарованные замки. Само собой, за давностью лет оно ничего уже не открывает, все замки в Арсдейре сменили после войны. Просто один богатый коллекционер очень хочет его заполучить, и готов основательно раскошелиться. Я тогда поразмыслил и решил, что всё это хоть и не совсем законно, но не так чтобы ужасно. Ну правда, разве случится что-нибудь плохое, если какой-то эксцентричный богатей получит безделушку, забытую на чердаке полвека назад? Никто и не заметит даже.

Энди неопределённо пожал плечами. Я неловко поёрзала в кресле, пытаясь устроиться поудобнее. Без особого успеха. Проклятая садовая мебель состояла, кажется, из одних только углов, так и норовящих впиться во все мои мягкие и не очень места.

— Значит, кольцо вы должны были отыскать на чердаке? — подозрительно осведомился сыщик.

— Ну да, — запросто согласился мэтр Картен. — Покойный владелец хранил его в тайнике в своём буфете. Мне дали посмотреть страницу из дневника, где он писал как раз об этом.

— Владелец? Писал в дневнике? — уточнила я, не поверив своим ушам.

Нет, в то, что он его хранил в тайнике, а не носил на пальце постоянно, я запросто могла поверить, это дело обычное. Многие маги, особенно мужчины, не любят нацеплять на себя по дюжине колец, как бродячие гадалки, пусть даже эти кольца не украшения, а нужные артефакты. Но писать о таком в дневник — это как-то чересчур уж оригинально. Зачем вообще так делать? Разве что у кого-то были большие проблемы с памятью…

— Я сам поначалу удивился, — понимающе кивнул мэтр. — Но всё так и было. Арсдейр хозяин колечка покидал в числе последних, когда вражеская армия была уже на ближних подступах, а человеком он был весьма немолодым. Путешествие по бездорожью со всеми непременными прелестями военного времени подорвало его здоровье. Словом, он не очень-то надеялся добраться в столицу живым, потому записал в дневник несколько вещей, которые счел важными. В том числе, где хранил свой личный ключ от закрытого отдела академической библиотеки и ещё нескольких подобных дверей.

— И что, он умер в дороге? — хмыкнул сыщик, явно стараясь и словами, и тоном показать, что не особенно верит в эту историю.

— Нет, — усмехнулся мэтр Картен, — в том-то всё и дело. Он доехал до столицы и благополучно прожил ещё почти восемь лет. В Арсдейр, правда, больше не возвращался. После его кончины дневник среди прочего имущества передавался в семье из поколения в поколение, пока, наконец, очередной наследник не столкнулся с финансовыми сложностями и не начал искать, нет ли среди хранящегося на чердаке хлама чего-нибудь ценного. Наткнулся на запись о спрятанном артефакте и продал её торговцу редкостями. А уже тот нашёл покупателя, готового хорошо заплатить за вещицу, и начал искать способ её раздобыть.

— Пока всё выглядит довольно невинно и даже просто, — заметил Энди. — Что же пошло не так? Почему вы сбежали из Арсдейра посреди ночи?

— Не так пошло буквально всё, — вздохнул мэтр. — Хотя и не сразу. Попасть на чердак оказалось нетрудно. Я даже отыскал там распроклятый буфет всего за пару часов. Для человека, разбирающегося в магии крови, эта задача не так, чтобы прямо пустяковая, всё же прошло очень много времени, но вполне посильная.

Я побарабанила пальцами по столу. Нет, кое-что в этой истории отчётливо не сходилось. Мы с Энди тоже нашли шкаф с тайником, но вскрыт он был, судя по всему, совсем недавно. А мэтр Картен, между тем, сбежал из Арсдейра давным-давно.

— Помните, как выглядел тот шкаф? — спросила я.

— Ещё бы, — хмыкнул мэтр. — Приметная штуковина, из красного дерева, с резьбой красивой. Помню, подумал тогда, что его бы в порядок привести, и торговцы антиквариатом с руками оторвут за хорошую цену. А его на чердак затолкали и позабыли.

Мы с Энди переглянулись. Нет, тот шкаф, что обнаружили мы, был без всяких изысков, этаким типично казённым. Выходит, либо мэтр сейчас нам бессовестно врал, либо шкафов с тайниками было несколько. Хотя одно другого, в сущности, вовсе не исключало.

— И что же вы в том буфете обнаружили? — вернул разговор к главному сыщик. — Там действительно был тайник?

— Был, — кивнул мэтр. — Только обнаружил я в нём не само кольцо, а книгу. Сборник очень старых и не очень хороших стихов.

— Кто-то отыскал колечко раньше? — немного насмешливо уточнил сыщик.

— Нет, — тоже усмехнулся в ответ мэтр Картен. — Но именно в тот момент я понял, что всё не только не так просто, но и, может статься, просто не так. Что ищу я вовсе не забытое за ненадобностью колечко-ключик, а нечто куда более ценное. И, вероятно, опасное.

— И что же это оказалось такое? — меланхолично поинтересовался Энди.

— Не знаю, — развёл руками мэтр. — Не успел выяснить. С книгой стихов я разобрался, это был следующий шифр, разумеется. Она привела меня в библиотеку, где я нашёл третью подсказку. На этот раз искать нужно было в комнате, в которой хозяин артефакта жил в бытность свою преподавателем.

— Для этого вам понадобилось научиться взламывать замки? — не сумела я удержать язык за зубами.

— Вы и об этом знаете? — невесело усмехнулся мэтр, скрещивая руки на груди и поднимая взгляд к небу. — Да, признаюсь, в тот момент любопытство во мне оказалось сильнее здравомыслия. И я решил сперва отыскать спрятанную вещицу, разобраться, что же она такое, и уж потом решать, кому её передать. Потому освежил в памяти кое-что основательно позабытое со студенческих времён и сумел влезть в комнату, когда её обитатель уехал на пару дней навестить родню.

— Нашли? — всё так же спокойно, даже немного сонно спросил Энди, едва пауза начала затягиваться.

— Нашли, — подтвердил мэтр Картен. — Меня.

— Кто? Ночной сторож? — продолжил демонстрировать скептицизм сыщик. — Или хозяин, уехавший не так далеко и надолго, как предполагалось?

— Ну нет, это не был внезапно вернувшийся хозяин, — покачал головой мэтр. — Это вообще не был человек. Тайну, которую я так неосмотрительно решил раскрыть, охранял Страж.

— Кто? — озадаченно переспросил сыщик.

— Страж? — недоверчиво уточнил Энди. — В смысле, самый настоящий? Злобный призрак, стерегущий сокровища?

Я промолчала, хотя тоже изрядно удивилась услышанному. Не каждый день тебе объявляют, что страшные сказки не просто реальны, но и существуют совсем рядом, буквально за соседней дверью. И что стоит тебе распахнуть её неосторожно, не вовремя…

— А вас теперь так учат? — как-то грустно улыбнулся мэтр Картен. — Ну, может это и правильно. Расскажи вам, что Стражи — реальность, и чего доброго найдутся желающие поэкспериментировать. Поди знай, какими жертвами кончится дело, когда за него возьмутся дилетанты. Но, тем не менее, Стражи вовсе не сказка и не легенда. Это магия, сложная в исполнении, конечно, к тому же требующая человеческих жертв, но вполне обычная. Во всяком случае, была такой еще веков пять назад. Да и потом Стражами многие не брезговали. До самой Третьей Магической, когда их создание наконец-то официально запретили.

— Но это ведь не значит, что их совсем прекратили создавать, верно? — усмехнулся сыщик, скрещивая руки на груди.

— Разумеется, не значит, — в тон ему ответствовал мэтр. — Убивать и грабить закон тоже запрещает, но разве это всех останавливает? И всё же до того дня я лично не встречал не только самих Стражей, но даже и сколь-нибудь достоверных историй об их существовании.

— Но, тем не менее, сразу поняли, кого именно встретили, — сделал резонное замечание сыщик.

— Моя специальность — магия крови, — несколько обиженно отозвался мэтр Картен. — И свою магистерскую степень я заслужил честно. Человека или нежить распознаю мгновенно, и уж подавно могу отличить существо из плоти, с кровью или без, от духа.

— Но духи бывают разные, — уже не столь уверенно, но всё ещё не думая сдаваться, парировал сыщик.

— Да каждый ребёнок, внимательно слушавший сказки, знает, как распознать Стража! — сердито выпалил мэтр, подаваясь вперёд. — И вы все наверняка это знаете, просто никогда не воспринимали всерьёз.

— От Стража исходит тепло. Или жар, — продемонстрировал давно мне известную любовь к этим самым сказкам Энди. — А от обычных признаков — холод. И ещё, у него лицо скрыто красной маской.

— Белым шёлком, пропитанным свежей кровью, — уточнил мэтр, вновь откидываясь на спинку кресла. — Но в целом да, выглядит всё именно так. Хотя на самом деле красная маска не доказательство, она может быть и белой, и даже вовсе отсутствовать. Тепло — самый главный признак. Гарантированный, так сказать, способ понять, с кем повстречался. Я и понял. И главное, я понял, что мне нужно бежать, как можно быстрее и дальше. Потому не стал дожидаться ни утра, ни фургона.

— Это действительно имело смысл? — недоверчиво поинтересовался сыщик.

— Ещё как, — не без некоторого самодовольства ответил мэтр Картен. — У Стражей масса достоинств: они неутомимы, почти неуязвимы, более того, не просто убивают покусившегося на хранимую ими тайну, о нет. Убив дерзкого, они сразу вселяются в его тело, захватывают дух и заставляют навсегда замолчать о ней, так, чтобы и после смерти он уже не мог никому рассказать о том, что должно оставаться сокрытым. Стражи никогда не забудут того, кто приходил за их секретом, и станут преследовать пока не убьют. Но при всём этом они привязаны к месту, которое охраняют.

— То есть, можно спастись просто убежав достаточно далеко? — уточнил Энди.

— Если успеешь, то да. Мало кто успевает, на самом деле.

— Но вы успели, — многозначительно усмехнулся сыщик.

— Моя специальность — магия крови, — повторил мэтр Картен, на этот раз не без язвительности. — Может, я и не лучший в своём деле, но кое-что всё-таки могу. Например, создавать фантомов. На моё счастье это помогло задержать Стража достаточно, чтобы сам я успел унести ноги.

— А можно Стража уничтожить? — поинтересовалась я.

Честное слово, исключительно на всякий случай. Для общего развития. Не то чтобы собиралась продолжить поиски спрятанного артефакта, просто когда выясняешь, что по соседству с тобой обитает столь опасная тварь, лучше уж знать, как от неё избавиться. Так оно спокойнее.

— Можно, — охотно подтвердил мэтр. — Но не спрашивайте меня, как. Этого я не знаю. Могу только посоветовать прочесть «Сокровища Нидрати».

— Это же приключенческий роман! — опешила я.

— Совершенно верно, — невозмутимо согласился мэтр. — Но его автор — не кто иной как Питер Гэтсборн. Полагаю, это имя небезызвестно. А меня прошу извинить, меня давно уже ждут к ужину. Калитку можете не запирать.

Из-за стола мы поднялись не сразу, только когда мэтр Картен уже вошёл в дом и закрыл за собой дверь. Не знаю, о чём думал сыщик, но мы с Энди точно переваривали последнюю ошеломляющую новость. Кто бы мог подумать, что Питер Гэтсборн, великий Питер Гэтсборн писал не только научные трактаты, но и романы! Приключенческие! Боги великие! Выходит, он всё-таки нашёл способ рассказать невероятную, строжайше засекреченную историю обнаружения храма Огня широкой публике. И, что куда важнее, возможно многое, или даже всё, что описано в романе, правда!

— Нам тоже ужинать пора, — вернул меня в реальный мир Энди. — Тётушка Эвелин не будет счастлива, если мы оставим её сегодня в одиночестве.

Я кивнула, пряча в карманы успевшие порядком замёрзнуть руки. И верно, нельзя бросать милую тётушку, которая наверняка уже ждёт нас за столом, ломящимся от всяческих вкусностей. Не так часто у неё, бездетной вдовы, единственной из всего семейства живущей в столице, бывают гости.

* * *

Леди Эвелин Форнит приходилась Энди тёткой по матери. Много лет назад она приняла предложение пожилого барона, не по какой-то особой любви, а исключительно чтобы обеспечить будущее младшим сёстрам. Это ей вполне удалось, обе благодаря новому положению старшей весьма удачно вышли замуж. Но сама она в тридцать с небольшим осталась вдовой, вполне обеспеченной, но совершенно одинокой. Выйти замуж вновь ей не посчастливилось, и теперь она жила одна, находя радость в заботе о десятке собак и таком же количестве племянников и племянниц. Энди был одним из двух её главных любимчиков, вместе с кузиной Аннетой. Я тоже числилась в фаворитках.

Ужин прошёл легко и приятно, я даже на некоторое время позабыла историю со Стражем и пропавшими артефактами. Но едва мы разошлись по комнатам, вернулась к размышлениям о ней. И, разумеется, долго в своей спальне не усидела. Накинула халат и на цыпочках побежала в противоположное крыло, поделиться с Энди догадками. Он тоже, конечно, не спал. Валялся на кровати одетый с той самой книгой. Освежал в памяти то, что я помнила почти наизусть.

— Видишь? — с порога выпалила я. — Всё теперь сходится!

— Что именно? — уточнил Энди. — Мы с тобой никакого Стража не видели. На своё счастье.

— Нет же, — продолжила я, плюхаясь на кровать и выхватывая книгу. — Смотри, тут есть описание того, как Страж убивает наёмника, позарившегося на золотое храмовое блюдо!

— Ну да, есть, — согласился Энди, возвращая книгу себе. — И что в нём такого?

— А ты перечитай, — предложила я.

Энди пошуршал страницами в поисках нужной, потом на пару минут замер, перечитывая упомянутый эпизод, а потом закрыл книгу, бросил на кровать и поднял взгляд на меня.

— Понял теперь? — усмехнулась я.

— Считаешь, мэтра Осберта убил Страж?

— Почти уверена, — решительно кивнула я. — Потому что всё ведь сходится, если так. Он знаток магических книг, любитель загадок. Его, как и мэтра Картена раньше, могли подкупить, да ещё и соблазнить тайной. Как уж тут устоять? И он тоже нарвался на Стража в итоге, разумеется. Только в отличие от своего предшественника, не мог ничего поделать даже если понял, с кем столкнулся. Часть крови вытекла сразу, щели ведь там изрядные. А потом Страж закончил своё дело, и мы увидели то, что видели. Я так и думала, что в версии с коконом нет никакого смысла, и была права! И ещё, Стражу нет дела до того, найдут ли тело, он убил мэтра там, где настиг, у люка, и там же бросил. Будь убийца человеком, наверняка потрудился бы хоть немного оттащить труп в сторону.

— Хорошо, — сдался Энди. — Ты действительно права, так всё сходится. Вот только никак не объясняет нападение на тебя. Стражи не гоняются за свидетелями своих убийств, а на тайну артефакта мы не покушались. А если он вдруг счёл, что покусились… Да нет, чушь полная. Он не мог же создать фантома, так?

— Разумеется, на меня напал не Страж, — фыркнула я. — Скорее это сделал заказчик. Тот, кто ищет артефакт, но совсем не горит желанием повстречаться со злобным призраком лично. Лорд Маркос, например.

— Почему лорд Маркос? — озадачился Энди.

— А почему нет? — пожала плечами я. — У него есть деньги и явно есть какая-то причина торчать в Арсдейре, отказываясь от столичных роскоши и возможностей. Кроме инспектора только он знал… ну, мог догадаться, что я побывала на чердаке. Но инспектора не было в Арсдейре, когда там что-то грохнуло, а лорд Маркос был. И он был рядом, когда на меня напали. Что если тот ритуал, следы которого мы обнаружили, был попыткой уничтожить Стража? Ведь при активном Страже посылать мэтра Осберта за артефактом бессмысленно.

— Ну ничего себе, — пробормотал Энди, вытягиваясь на кровати и закладывая руки за голову. — Ты прямо всех уже успела на чистую воду вывести.

— Ты мне не веришь?! — рассердилась я.

— Тебе верю, — ответил Энди примирительно. — А вот Картену этому — не очень.

— Не думаю, чтобы он соврал, — вздохнула я. — Но рассказал далеко не всё, это точно. Наверняка он знает, кто его нанял, или по крайней мере догадывается. И ведь ни словом этого не упомянул.

— Боится, — вздохнул Энди. — Потому и говорил только о том, чего не докажешь. Точнее даже, в чём не обвинишь: найти старый тайник ведь не противозаконно. Но я его понимаю, честно говоря. Он не похож на негодяя, обычный человек, которому приходится как-то выживать.

— Не просто не докажешь, — тоже вздохнула я, поднимаясь. — Даже и не проверишь толком. Ладно, пойду я спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — улыбнулся Энди, убирая книгу на тумбочку.

Я уже шагнула через порог, когда всё-таки услышала то, чего ожидала с момента, когда вообще решила прийти и поделиться соображениями. Это был голос логики и здравомыслия, разумеется.

— Надеюсь, — сказал Энди мне в спину, — ты не полезешь на чердак проверять его рассказ?

— Не полезу, — ответила я, надеясь, что прозвучало это достаточно твёрдо и честно.

На самом деле я пока и сама не знала, полезу или нет. Энди на эту авантюру, разумеется, не согласится нипочём, а в одиночку провернуть её будет очень затруднительно. Но главная причина моей нерешительности всё равно была иной. Вот предположим, найду я какие-то доказательства правдивости мэтра Картена, и что мне это даст? Уж явно никак не приблизит к ответу на вопрос, кто всё это затеял. И тем более не поможет найти напавшего на меня. С этой невесёлой мыслью я улеглась в кровать.

* * *

Воровато оглядевшись и убедившись, что и в галерее, и на лестнице по-прежнему ни души, я снова склонилась над замком. Не то чтобы он был особенно сложен, но надо было сосредоточиться, а как раз это не очень удавалось. Шорохи и шум снова зарядившего с вечера дождя постоянно отвлекали, в них слышались то шаги, то голоса. Глаза у страха велики, а уши и того больше, особенно когда среди ночи в одиночку прокрадёшься в полутёмную галерею, понимая, что в случае поимки за этим занятием пара недель хозяйственных работ станут твоей большой удачей. Снова влезть через люк в зале было бы куда проще и спокойнее, но со стремянкой мне в одиночку не справиться.

Наконец замок тихо щёлкнул и открылся. Оглядевшись ещё разок, на всякий случай, я вытащила из кармана кусок зеленовато-коричневой смолы и налепила на косяк двери. Отличная штуковина, не зря у отца позаимствовала: и замку не даст закрыться, и дверь придержит, будто запертую, на случай всяких сквозняков.

Уходящая в кромешную темноту лестница выглядела жутко. С трудом сглотнув, я всё же поборола искушение зажечь свет — не стоило вот так сразу выдавать своё появление. Придётся обойтись фонарём. И ступать очень осторожно, чтобы не скрипнула ни одна ступенька.

Сделав последний шаг, я остановилась и перевела дыхание. Сердце колотилось в горле, мешая сосредоточиться, лампа дрожала в руке, и от этого вокруг плясали, дико изгибаясь, мрачные тени. Никто не знает, что я здесь. Во всяком случае, хочется в это верить.

Кое-как успокоившись, я пошла между грудами хлама туда, где в прошлый раз мы с Энди обнаружили следы загадочного ритуала. Мне нужно было знать, солгал ли инспектор. Если они всё ещё там, маловероятно, чтобы он мог их пропустить. Выходит, обманул меня, когда заявил, что ничего такого не находил. И скорее всего, имеет к происходящему здесь какое-то отношение. Если же нет…

Доска под ногой надсадно скрипнула. Я застыла на месте, опустив лампу пониже. Нашла время пускаться в размышления, честное слово. Подумать обо всём потом можно будет, а здесь и сейчас лучше сосредоточиться на том, что делаешь.

Опустив взгляд, я изучила пол перед собой. Он с виду везде был одинаковый: крашеные доски под толстым слоем пыли, забитые сором щели, иногда попадались осколки стёкол, обрывки ткани и обломки мебели — стаскивая её сюда, особо не осторожничали. Ни с какой.

Присев на корточки, я провела кончиками пальцев по невероятной красоты цветам, распустившимся на дверцах, стирая с них многолетнюю пыль. Настоящий шедевр, которому место где-нибудь в светлой просторной гостиной, а не на этой печальной свалке. Но не пожалели, не до того было в трудное послевоенное время.

Отодвинув серую от пыли ткань, я оглядела буфет целиком. Верхняя часть выглядела куда хуже нижней: стёкла не уцелели, правая дверца висела на одной петле, у левой была отломлена ручка. На среднем ящике нацарапали ножом непристойную надпись. Но резные цветы, тёмно-красные, изумительно тонкой работы, всё ещё оставались невероятно красивыми, будто живыми. Не про этот ли шкаф говорил мэтр Картен?

Правый ящик был чуть приоткрыт. Выдвинув его побольше, я увидела, что дно там грубо разломано, вернее всего ножом. А под обломками скрывается небольшое углубление, как раз для книги. Что ж, вот и первое подтверждение: если мэтр и врал, то не во всём. Описанный им шкаф с тайником существовал.

Не то чтобы это меня сильно порадовало, ведь если мэтр не обманул, где-то здесь бродит Страж. И как знать, не сочтёт ли он мой интерес к опустошённому тайнику покушением на его тайну. Впрочем, пока вокруг было тихо, не считая возни невидимых в темноте голубей и стука капель по крыше. И хоть бы и дальше так оставалось.

Вернув ткань на место, я продолжила свой путь, почти наугад, не решаясь поднять лампу и толком осмотреться. Почему-то меня охватила медленно, но неумолимо нарастающая тревога. С каждой минутой сильнее хотелось всё бросить и сбежать. Разумное желание, чего там, но пока я держала себя в руках и шла дальше, шаг за шагом. Нужно было опираться хоть на что-то в дальнейших поисках ответов. Или хотя бы поисках безопасного уголка, чтобы отсидеться.

Наконец под ногой хрустнул осколок стекла. Я дошла до шкафа, который мы с Энди осматривали в прошлый визит. Выходит, слишком сильно взяла вправо, дальше нужно двигаться левее и в сторону окон.

Вот только там действительно ничего уже не было. Маловероятно, чтобы я могла в этот раз пропустить такую огромную конструкцию. Вся мебель теперь стояла рядами или небольшими кучками, и пол везде был одинаковый — крашеные, немного облезлые доски, никаких следов чёрного круга. Интересно, как такое вообще возможно: сначала собрать такой забор, а потом разобрать, так, чтобы никто ничего не услышал, да ещё и пол в порядок привести?

Если насчёт мебели у меня были кое-какие соображения — банальный телекинез, например, то с полом выходила совершенная загадка. Его пришлось бы как минимум покрасить, и всё равно вышло бы заметно. К тому же, куда делся неизбежный в таком случае запах? А если бы решили ограничиться иллюзией, даже я бы это сразу увидела, не то что полицейский инспектор.

Присев на корточки, я для верности поковыряла доску пальцем. Ничего. Ни следа, ни намёка. И что это доказывает? Что кто-то здесь за одну ночь совершил невозможное? Или инспектор всё-таки замешан, и у уборщиков было больше времени? Хотя какая разница? За неделю провернуть такое ровно так же невозможно, как и за ночь. Разве только я не знаю о магии чего-то очень важного, что, к сожалению, вполне вероятно.

Между тем пора было, как говорится, и честь знать. Лика вернётся совсем скоро, даже с учётом своей обычной манеры засиживаться с подругами. И если не застанет меня в комнате, наверняка тут же направится к Энди. После чего они на пару со свету меня сживут упрёками и поучениями. И будут правы, что всего досаднее.

Оглядев напоследок пол насколько хватало света фонаря, и убедившись, что нигде так и не видать ничего подозрительного или хотя бы примечательного, я хотела уже выпрямиться и пойти назад. Но тут лампа, мигнув, погасла от моего неосторожного, слишком быстрого движения.

Не удержавшись, я шёпотом ругнулась. Стоило воспользоваться магическим светильником как в прошлый раз. Некому меня здесь с ним поймать. А если совсем здраво рассуждать, с этой керосиновой штуковиной поймать могут точно так же — запашок от неё на полмили, не говоря уже о том, что можно банальный пожар устроить ненароком.

Аккуратно поставив лампу на пол, я вытащила из кармана спички. Тревога, отступившая было, пока я увлеклась поисками, сейчас, в почти кромешной темноте, вернулась, заставив пальцы заметно подрагивать. Первая спичка сломалась, не загоревшись. Я замерла, стараясь дышать ровно. Мне не пять лет, я не боюсь темноты. Правда, это не темнота родного дома, в которой не скрывается ничего, кроме моих собственных глупых детских фантазий. Здесь может обнаружиться кто-то или что-то значительно реальнее. И страшнее.

Вытащив вторую спичку, я не решилась зажигать её сразу, сначала прислушалась. Какой-то смутный далёкий звук показался мне подозрительным. Конечно, это мог быть и голубь, но на всякий случай я настороженно замерла. Выждала пару минут, и потянулась спичкой к коробку. Но зажечь её не успела.

— Никого тут нет, — глухо раздалось откуда-то слева. — Тебе показалось.

Я, выронив спичку, снова застыла. Мысли понеслись вскачь вместе с сердцем. Кто это может быть? Голос я не узнала, но это ничего не значило — невозможно знать по голосам всех обитателей академии. Но как они тут оказались? И зачем?!

— Ладно, — согласился другой голос, не такой низкий и грубый, но столь же глухой, далёкий и мне незнакомый. — Может и показалось.

— Надо больно кому-то сюда ночью тащиться, — проворчал в ответ первый. — Я сам бы не полез.

— За такие денежки ты не сюда ещё полез бы, — фыркнул второй голос.

Парочка явно приближалась. Я перестала даже дышать. Похоже, шли они всё-таки из левого крыла. Выходит, поднялись через преподавательское общежитие. Не иначе, кто-то прикарманил ключи мэтра Осберта. Но вот зачем они сюда заявились?

— Стой, — вновь подал голос второй. — Кровь здесь.

— Замечательно, — зло бросил первый. — И где же эта бесова штуковина?

— Ищи давай, — в тон отозвался второй. — Тут где-то должна быть.

— А если её шпик прикарманил? — не унимался первый. — Или ещё кто?

Я торопливо огляделась. От непонятной парочки меня отделяло достаточное расстояние, можно было надеяться незаметно пробраться к выходу. Глаза мои уже достаточно привыкли к темноте, чтобы обойтись без лампы. Спуститься можно тоже без света, осторожно, по стеночке, и останется только дверь захлопнуть. Такой вот нехитрый план.

— Нет тут ничего, — продолжил негодовать первый голос. — Точно тебе говорю, кто-то спёр под шумок.

— Не было её при нём, — раздражённо бросил в ответ второй. — В комнате тоже нет. И шпик отсюда ни с чем вернулся. Значит, она до сих пор здесь где-то.

— Угу, — согласился первый. — Проще иголку в стоге сена найти.

Я колебалась. Нужно было убираться, причём поскорее, но сдвинуться с места было страшно. Первая же скрипнувшая доска или подвернувшееся под ногу стекло выдадут моё присутствие, и кто знает, что со мной тогда сделают. К тому же хотелось ещё послушать разговор. Вдруг эта парочка проболтается, что же они тут ищут.

— Закрой рот и займись делом, — рыкнул второй голос.

— Конечно, — продолжил разоряться первый. — Сейчас найдём. Мы что угодно найти можем, правда? А если найдём, и нас так же, как этого, а? Бритвой по горлу?

— Ты сам сказал, что тут никого нет, — огрызнулся второй. — Если боишься, сходи да осмотрись ещё разок.

Теперь выбора у меня не осталось. Нужно было уносить ноги, и поскорее, не дожидаясь, пока в поисках неизвестного хладнокровного убийцы эта команда наткнётся на меня. И сперва на всякий случай зарежет, а уж потом станет разбираться, кто это им попался.

Не выпрямляясь, прячась за мебелью, я пробежала до конца ряда и упёрлась в стену. Теперь осталось сообразить, в какой стороне лестница. По всей логике двигаться мне нужно было назад, подальше от парочки, что не могло не радовать.

— Хватит ерундой заниматься, — снова донёсся до меня голос второго. — Кого ты тут найти надеешься?

— Да я нутром чую, что кто-то здесь есть, — недовольно отозвался первый.

— Голуби и пауки, — рыкнул второй. — Хватит, я сказал.

— Ладно, не ворчи.

Я едва удержалась от вздоха облегчения. До выхода оставалось, наверное, не больше десятка шагов, но по открытому месту. И то, что парочка будет занята поисками некой неизвестной штуковины, а не меня, очень кстати.

Не отрывая пальцы от стены, я на полусогнутых пошла вдоль неё, считая шаги. Пять, восемь, десять, вот и окно, значит, почти дошла. Ещё шаг, и ещё, а потом ещё один. Где же бесова дверь?! Не могла же я так сильно ошибиться!

Наконец, через три шага пальцы сорвались в пустоту. Быстро прижавшись к стене, я шагнула за угол, и тут же совсем рядом раздался глухой удар. В неверном свете луны, очень вовремя вынырнувшей из тяжёлых туч, я увидела короткий арбалетный болт, воткнувшийся в дверной косяк.

— Говорил я тебе! — почти выкрикнул первый.

На каждом шагу рискуя оступиться и свернуть себе шею, я рванула по лестнице вниз. Нужно было добежать до двери, захлопнуть её, а там… не побегут же они за мной, в самом деле!

Сзади послышался топот. Преследователи уже не скрывались, но были слишком далеко, и удача сегодня решила поиграть на моей стороне. Нигде не споткнувшись, я пробежала лестницу, толкнула дверь и успела оторвать от косяка смолу. За моей спиной щелкнул замок.

Теперь и мне тоже было не до скрытности. Скорее я даже надеялась встретить кого-нибудь, но галерея как назло была пуста. Я почти успела добежать до лестницы, но тут-то удача, похоже, решила, что на сегодня с меня хватит. Всё-таки я споткнулась, кажется, об оставшуюся в спешке незамеченной складку ковра, и растянулась на полу.

От боли потемнело в глазах, дыхание перехватило. Мелькнула мысль, что третьего такого падения я уже не переживу. Если, конечно, мне вообще посчастливится до него дожить. Пока что шансы на это выглядели вполне призрачными.