Когда двое молчат

6

— Раз он решил пригласить тебя на ужин к своей матери, ты имеешь полное право познакомить его с подругой, — тоном, не терпящим возражений, заявила Эва Смолби.

Олли попыталась отшутиться тем, что Эва слишком молода для матери своей двадцатипятилетней подруги, но переубедить ее не удалось, а потому не осталось ничего другого, как предложить Сирилу заглянуть в гости к одной «замечательной девушке».

Разумеется, Эва оделась как надлежало случаю: красивая декольтированная кофточка бордового цвета и черная мини-юбка. Олли не очень-то нравился излюбленный способ Эвы проверять парней своих подруг, но она была уверена — ей уж точно нечего бояться.

И все-таки червячок сомнения закрался в ее душу, когда восхищенный взгляд Сирила скользнул по фигуре подруги.

Эва обладала красивой пышной грудью, узкой талией и, что называется, аппетитными бедрами. Ее ноги тоже были под стать — их очертания доставляли приятные ощущения глазу. Олли не могла похвастаться столь роскошными формами, хотя у нее и были свои достоинства: небольшая, изящная голова на красивой, длинной шее, еще более узкая талия, менее вызывающие, но округлые бедра и длинные стройные ноги, которые, впрочем, она вечно прятала за широкими удобными джинсами. Олли считала, что на фоне роскошной Эвы в чьих-то глазах она может выглядеть не так эффектно, хотя втайне все же была уверена, что тот, кому нужно, кто имеет достаточно утонченный вкус, сумеет разглядеть ее настоящую красоту.

К тому же у самой Олли никогда не было недостатка в поклонниках, на которых она производила ничуть не меньшее впечатление, чем ее сногсшибательная подружка. Этих девушек трудно было сравнивать, и все же внимательный наблюдатель мог бы заметить между ними кое-что общее: ту самую сумасшедшинку, которую Эва, в отличие от Олли, скрывала до поры до времени и пускала в ход лишь в тех случаях, когда хотела окончательно околдовать очередного приятеля.

Впрочем, кроме заинтересованного взгляда, ничто в Сириле не давало Олли понять, что Эва пробудила в нем какие-то особенные чувства. Он был вежлив, но, как всегда, сдержан в проявлении эмоций. Эва принесла гостям чашки с ароматным чаем и, присев на краешек стула так, чтобы продемонстрировать Сирилу свои красивые ноги, принялась болтать с ним о всяких пустяках.

Конечно, в ход были пущены разнообразные улыбки, томные взгляды и изящные жесты — Эва умела флиртовать с мужчинами, — но Сирил отнесся ко всему этому скорее со скепсисом, нежели с интересом. Он то и дело бросал на Олли вопросительные взгляды, но та лишь пожимала плечами, давая понять, что не имеет представления, какая муха укусила ее подругу.

Убедившись, что эту холодную глыбу не так-то просто растопить, Эва отправилась на кухню, чтобы сделать еще одну тарелку канапе, и взглядом попросила Олли последовать за ней.

— Ну что, проверила? — насмешливо покосилась на подругу Олли, когда они остались наедине.

— Проверила. — Эва вырезала с помощью формочки несколько хлебных мякишей и поделилась своими выводами: — Красивый мужчина, но точно не бабник. А может, все-таки маньяк?

— Эва… — укоризненно покачала головой Олли. — По-твоему, маньяк станет знакомить девушку со своей матерью? Будь Сирил не то что маньяком, но хотя бы просто бабником, он бы обязательно воспользовался тем, что я перебрала тогда, на озере. И уж поверь, я бы не проснулась на отдельной кровати в его доме.

— Откуда ты знаешь? — полушепотом поинтересовалась Эва. — Ты же спала…

— Не говори глупости… Да и почему он должен быть маньяком? — не выдержала Олли. — Только потому, что не лезет под юбку к моей лучшей подруге?

— Ну ладно, извини, я погорячилась, — виновато произнесла Эва и принялась выкладывать на хлебные мякиши кусочки ветчины, сыра и половинки виноградин. — Только знаешь, от него так и веет холодом. Какой-то он у тебя нетемпераментный.

— Вообще-то я и не мечтала о горячем итальянце, — хмыкнула Олли и уселась с ногами на стул. — И потом, ты его плохо знаешь. Сирил может быть разным: и романтичным, и нежным, и страстным…

— Страстным? — ехидно хихикнула Эва. — Это после того, как он привез тебя к себе и уложил на отдельную кровать?

— На тебя не угодишь, — раздраженно заметила Олли. — Проснись я с ним вместе, он был бы маньяком, а теперь он, оказывается, «нетемпераментный» и «холодный»…

— Знаешь, что мне больше всего не нравится? — Эва оторвалась от канапе и повернулась к подруге.

— Что именно?

— Не то, как ведет себя твой Сирил, а то, что замышляет его мамаша…

— С чего ты взяла, что она что-то замышляет?

— Надо быть наивной, как ты, чтобы ничего не заподозрить, — покачала головой Эва. — Вначале она дает тебе интервью, потом объявляет своему сыну, что хочет познакомиться с его девушкой… Думаешь, она не знает, что его девушка — именно ты?

— Я могу только догадываться, — пожала плечами Олли. — В конце концов, даже если она и знает — что с того? Ну скажи, что она мне может сделать? Закатить скандал? Угрожать, чтобы я оставила в покое ее сына? Можно подумать, меня так легко запугать.

— По-моему, ты ее недооцениваешь. Свекрови хуже инквизиторов. Они придумывают самые изощренные пытки для своих невесток.

— Ты забываешь, что Элеонора Блэкмур — не моя свекровь.

— Будущая свекровь, — не обращая на возмущенную Олли никакого внимания, продолжила Эва. — И поверь мне, более жуткой свекрови, чем любимая мамочка, в одиночестве воспитавшая единственного сыночка, быть не может.

— Откуда ты все это знаешь? — не без сарказма полюбопытствовала Олли. — Ты ведь ни разу не была замужем, и у тебя никогда не было свекрови.

— А ты вот была замужем, но ума у тебя, по-моему, от этого не прибавилось… Кстати, ты уже рассказала своему Сирилу?

Олли отрицательно покачала головой.

— И когда собираешься?

— Жду подходящего случая, — опустив глаза, отозвалась Олли. — И потом, я не думаю, что сейчас это так важно. В конце концов, мой брак был ошибкой. Все ошибаются.

— Верно, все. Но не все выходят замуж.

Эва хотела дать подруге еще один ценный совет из своего богатого списка советов, но на кухню заглянул Сирил, и она выразительно кивнула Олли на дверь.

Олли совершенно не хотелось, чтобы Сирил узнал о ее прошлом вот так, из разговора с подругой. Она обеспокоенно посмотрела на него, но его лицо не выражало никакого удивления. Олли почувствовала облегчение.

— Извини, что оставили тебя одного. Я думала, что Эве понадобится помощь, а она управилась одна.

— Все готово, — просияла Эва и, подхватив блюдо с канапе, предложила Сирилу и Олли вернуться в гостиную.

После разговора с подругой Олли так расстроилась, что уже с трудом поддерживала болтовню Эвы. Она никак не могла отделаться от мысли, что ей нужно как можно скорее поговорить с Сирилом, но все же что-то мешало ей решиться…

— Тебя так расстроило то, что твоя подруга со мной флиртовала? — поинтересовался у Олли Сирил, когда они вышли от Эвы и сели в его машину. Олли тряхнула головой. — Твоя подруга, — продолжил он, — забавная девушка, но я так и не понял, к чему была вся эта странная прелюдия. Подозреваю, Эва решила проверить меня на стойкость.

— Ты необыкновенно проницателен, — краешком губ улыбнулась Олли. — Эва обожает такие проверки. Это ее фирменный прием.

— И ты ей позволила? — Сирил окинул Олли взглядом, в котором читались одновременно насмешка и обида. — Выходит, ты мне не доверяешь?

— Я сразу сказала Эве, что у нее ничего не получится, — заявила Олли. — Но у нее были очень серьезные сомнения в том, что молодой красивый мужчина не волочится за каждой юбкой.

— Да, любопытные у тебя подруги. Смотри, еще парочка таких Эвелин — и я могу не устоять, — шутливо заметил Сирил.

Олли повернула к нему лицо, на котором не дрогнул ни один мускул, и спокойно произнесла:

— Если бы у меня была хотя бы тень сомнения, поверь, я не сидела бы в твоей машине.

— А если бы я был хотя бы на одну клеточку бабником, то обязательно соблазнился бы твоим предложением тогда, на озере.

Казалось, Сирил снова шутил, но лицо у него было серьезным. В маслинно-темных глазах читалась уверенность и твердость. Олли улыбнулась, вспомнив о дурацкой проверке, которую устроила ему Эвелина. Неужели в Сириле можно было сомневаться?

— Эвелина тоже немного странная. Но, честное слово, я не хотела, чтобы она устраивала это шоу.

— Да бог с ней… — тихо произнес Сирил и, придвинувшись к Олли, коснулся губами ее теплой щеки. — Главное, что наши чувства крепче всех этих проверок.

Идти на ужин к «будущей свекрови», как величала миссис Блэкмур Эва Смолби, в джинсах и видавших виды разбитых туфлях-лодочках было не самой лучшей идеей. Во всяком случае, по мнению той же Эвы.

Подруга снова предложила одолжить у нее платье и туфли, но Олли категорически отказалась. Выходной гардероб Эвы состоял из настолько откровенных платьев, юбок и блузок, что «будущая свекровь» рисковала принять «будущую невестку» за девушку из бюро эскорт-услуг.

Эве осталось лишь отвезти Олли в хороший магазин, чтобы та смогла выбрать для ужина достойный наряд. Бегло осмотрев ценники на довольно посредственных платьицах, Олли пришла в ужас.

— Ты спятила? — поинтересовалась она у подруги. — У меня язык отвалится раньше, чем я смогу взять столько интервью, сколько надо, чтобы расплатиться за эти шмотки.

— Так я и знала! — закатила глаза Эва, зарабатывавшая куда больше, чем Олли, и привыкшая тратить на вещи большую часть своего заработка. — Я давно хотела сделать тебе подарок. Так что платье — с меня, а туфли — с тебя.

После долгих споров Олли наконец сдалась, однако выбор хорошего платья оказался вовсе не такой простой задачей. Вначале Олли долго перебирала вешалки, а потом, когда Эва наконец затолкала ее в примерочную, ужаснулась, надев несколько нарядов и выяснив, что все они висят на ней самым безобразнейшим образом.

— Ну как? — полюбопытствовала из-за шторы уже начавшая терять терпение Эва.

— Отвратительно, — пробормотала Олли и робко выглянула из кабинки.

— Да уж, — согласилась Эва. — Ты похожа на модель. Идеальная вешалка…

— Хватит злорадствовать, — перебила ее Олли. — Лучше найди мне что-нибудь на размер поменьше. И не такое открытое, — кивнула она на свое декольте.

— Согласна, — хмыкнула Эва. — Твои очаровательные косточки — зрелище не для слабонервных. Будущая свекровь решит, что ты изнуряешь себя диетами, а свекрови этого не любят. Тем более такие, как твоя.

Устав от постоянного ехидства Эвы, Олли запустила в нее ворохом платьев, валявшихся на стульчике в примерочной кабине. Эва успела увернуться, и платья угодили прямо в ничего не подозревавшую продавщицу, которая подошла к кабинке, чтобы предложить свою помощь.

— Извините!.. — охнула Олли и метнула в Эву, едва сдерживавшуюся от того, чтобы не расхохотаться, такой гневный взгляд, что та тут же сделала серьезное лицо и отправилась на поиски очередного платья.

Наконец-то Олли остановила свой выбор на вроде бы скромном платье цвета индиго.

— Ты в нем похожа на школьницу, — хмыкнула Эва и через несколько минут принесла Олли короткий терракотовый пиджачок, расшитый синим бисером. — Примерь-ка с этим, — посоветовала она. — Если подобрать приличные аксессуары, будет смотреться элегантно и оригинально. И перестань таращиться на меня взглядом коровы, которую ведут на бойню, — улыбнувшись добавила Эва. — Не съест тебя твоя свекровь. Миссис Блэкмур подавится твоими костями раньше, чем ты опустишься в ее желудок.

Эва неисправима, подумала Олли. И все же она так часто оказывается права…

— Выглядишь потрясающе! — Красивые губы Сирила наполовину раскрылись, а глаза блеснули уже знакомым Олли огоньком.

Что ж, значит несколько часов, которые еще вчера казались ей растраченными впустую, были проведены с пользой.

Олли хотела было покрутиться перед Сирилом, но сделать это на высоких каблуках оказалось не так-то легко. Он вовремя спас ее от падения, поймал и поцеловал в губы.

— Подозреваю, каблуки — что-то новенькое в твоем гардеробе.

— Спасибо Эве, — смущенно улыбнулась Олли. — Если бы не она, я в жизни не встала бы на эти ходули…

— Волнуешься? — поинтересовался он, когда они подъехали к красивому дому с высокой оградой, увитой каким-то причудливым растением с яркими цветами.

Олли изобразила невозмутимую улыбку.

— По крайней мере на этот раз я не опаздываю.

— Вот видишь, я сумел на тебя повлиять, — с шутливой торжественностью изрек Сирил.

— Просто ты еще не заразился моим везением. Но все еще впереди.

У Олли вовсе не было того веселого настроя, который она изо всех сил изображала перед Сирилом. Если миссис Блэкмур не знает, что девушка сына — та самая журналистка, то сейчас ее ожидает сюрприз — и никто не гарантирует того, что этот сюрприз окажется приятным. А если знает, то кто бы объяснил, зачем миссис Блэкмур понадобилось скрывать свою информированность все это время?

Олли тряхнула головой, чтобы отогнать дурные мысли, совсем позабыв, что ее длинные волосы собраны в красивую прическу — результат стараний Эвы Смолби. Поправив выбившиеся из прически локоны, Олли с тревогой покосилась на Сирила, который в этот момент нажимал на кнопку звонка.

Дверь открыла пожилая женщина с маленькими блестящими глазами — по всей видимости, домработница Элеоноры Блэкмур. Сама хозяйка хлопотала в гостиной, но, увидев Сирила, оставила свои дела и подошла поздороваться с сыном и гостьей.

Олли наблюдала за трогательным поцелуем, который показался ей каким-то уж слишком демонстративным, и пыталась понять, узнала ее миссис Блэкмур или нет.

— Представь мне свою спутницу, — улыбнулась Элеонора сыну. — Впрочем, у меня такое чувство, что я ее уже где-то видела.

Слегка прищурив свои зеленые глаза, миссис Блэкмур окинула Олли взглядом, изображавшим узнавание. Впрочем, если Элеонора и играла, то Олли не могла не признать — это давалось ей блестяще.

— Добрый вечер, миссис Блэкмур. — Олли решила первой покончить с затянувшейся церемонией знакомства. — Мы с вами действительно встречались. Я приезжала в «Энджой», чтобы взять у вас интервью. Меня зовут Оливия Дангл, я — журналистка.

Тонкие губы Элеоноры Блэкмур растянулись в улыбке.

— Простите, я вижусь с таким количеством людей… А у меня такая скверная память на лица. Да и выглядели вы тогда немного иначе… Ну конечно, мисс Дангл… Ох, простите, давайте уж без церемоний, здесь все свои… Оливия.

— Лучше — Олли, — мягко, но настойчиво заметила Олли.

— Олли — очаровательно, — просияла миссис Блэкмур. — Можете называть меня просто Норой. Прошу меня простить, на столе — полный хаос. Увы, я не успела расставить все приборы.

Бросив косой взгляд в сторону «хаоса», Олли подумала, что миссис Блэкмур упала бы в обморок, если бы увидела, что творится на столе у девушки ее сына…

Стол был накрыт белоснежной скатертью, на которой стояли красивый сервиз и ваза с пестрыми цветами. Все было идеально, включая саму гостиную, чистую, освещенную многочисленными светильниками, развешанными по стенам. Верхний свет был выключен, поэтому в гостиной царила атмосфера мягкого, почти рождественского уюта. Одежда, которая была на хозяйке дома, полностью соответствовала этой атмосфере: элегантный костюм цвета клубники, пустившей сок в сливки, с золотой искоркой, напоминавшей брызги шампанского.

Олли показалось, что Элеонора Блэкмур наслаждается произведенным эффектом. Впрочем, ради этого обычно все и затевается…

— Сирил, еще не все собрались… — снова повернулась к сыну Элеонора, — так что у тебя есть время показать гостье дом.

Слово «дом» в устах миссис Блэкмур прозвучало так тихо и умиротворенно, что если бы Олли была чуть менее осведомлена, то вполне могла бы решить, что Сирил живет с матерью.

— Конечно, — кивнул Сирил.

Олли показалось, что в присутствии матери он снова становится другим: подтянутым, застегнутым на все пуговицы своего пиджака бизнесменом Сирилом Блэкмуром, который никогда не ныряет в фонтан и вообще не склонен к безрассудствам.

Сирил повернулся к ней, и даже его взгляд показался Олли изменившимся: глаза потухли, перестали блестеть и излучали холод, как если бы миссис Блэкмур была Снежной королевой, а в его глазах застрял осколок ее волшебного льда…

— Хочешь осмотреть дом? — вежливо поинтересовался он у Олли.

Эта сухая вежливость резанула ее еще сильнее, чем его взгляд.

— Нет, — покачала головой Олли. — Может, покажешь мне свои фотографии?

— Увы, все это — мамина епархия. Она хранит фотографии и семейное видео в особой комнате и показывает гостям лишь в особых случаях.

Очень мило, подумала Олли. Особые фотографии для особых случаев… Интересно, мое появление здесь — особый случай? Или так миссис Блэкмур накрывает на стол каждый божий день?

Размышления Олли прервал звонок — в идеальный дом Элеоноры Блэкмур, судя по всему, пожаловал очередной гость. Им оказался довольно приятный немолодой мужчина, которого звали Рональдом Бакстером. Он пришел в дом не с пустыми руками — принес довольно внушительный букет из белоснежных лилий, ирисов и еще каких-то цветов, названия которых Олли не знала.

Букет, разумеется, предназначался хозяйке дома, но Олли показалось, что Элеонора отнеслась к этому подарку без особого восторга.

— Ронни, ну сколько раз я тебе говорила — не стоит скупать ради меня все лилии в городе, — с укоризненной улыбкой посмотрела она на него, а в его взгляде читалось неподдельное обожание и восхищение. — Хотя букет, как всегда, великолепен.

— Это ты, как всегда, великолепна, — улыбнулся ей Рональд, и в его улыбке Олли увидела такую радость, словно ему только что сообщили о внезапно свалившемся на его голову богатом наследстве. — Я даже не нахожу слов, чтобы сделать тебе комплимент.

Элеонора мягко, но сдержанно улыбнулась Рональду и, представив ему Олли, попросила гостей присаживаться за стол.

— С минуты на минуту приедет Бесси Дрю, — сообщила она и легкой походкой удалилась на кухню.

— Бесси Дрю — мамина подруга и компаньонка. Я тебе о ней говорил, — шепнул Олли Сирил.

Рональд с интересом посмотрел на них.

— Нора говорила, что ты придешь не один, — заговорщицки подмигнул он Сирилу. — Но я не думал, что с тобой будет такая красивая спутница.

— Олли — моя девушка, — уточнил Сирил, и Олли подумала, что это слово звучит в его устах нелепо и одновременно трогательно.

Узнав, что Олли журналистка, Ронни начал расспрашивать ее о специфике ее профессии. Пока они болтали, приехала последняя гостья — та самая Бесси Дрю, о которой Олли уже слышала от Сирила.

Бесси оказалась куда менее привлекательной и ухоженной дамой, чем Элеонора, однако Олли она показалась очень милой и приятной. Но главным, что отличало ее от матери Сирила, была естественность. Улыбка у Бесси была искренней, а жесты не такими красивыми, но и не такими манерными, как у ее подруги.

Если у миссис Блэкмур такие милые друзья, то, может быть, я ошибаюсь на ее счет? — подумалось Олли.

Когда все собрались за широким столом, ломившимся от всевозможных закусок, оформленных оригинально и со вкусом, Элеонора поднялась и жестом призвала всех к молчанию.

— Сегодня я хочу выпить за моего сына, — торжественно изрекла она, и ее зеленые глаза заблестели от волнения. — Сирил, как все мы знаем, — человек, который привык добиваться своей цели и не жалеть на это ни сил, ни времени. Мне бы хотелось пожелать ему и впредь следовать по тому пути, который он избрал для себя. И я надеюсь, что его спутница на жизненном пути, которую он выберет, будет во всем помогать ему и поддерживать его…

Так выпьем же за моего идеального сына и за женщину, которая до конца жизни должна быть благодарна ему за то, что он ее облагодетельствовал, с досадой закончила про себя Олли. Хорошо еще, что миссис Блэкмур не сказала ничего о подгузниках, которые «спутница жизни» должна регулярно менять почти уже тридцатилетнему Сирилу…

— И еще я хотела бы сказать, — продолжила Элеонора, посмотрев на Олли так пристально, словно только что прочла ее мысли, — что очень рада знакомству с вами, Олли. Надеюсь, что у вас с Сирилом все сложится идеально.

Идеально, хмыкнула про себя Олли. Нет уж, спасибо, миссис Блэкмур. Если бы я была такой же идеальной, как вы, то сошла бы с ума от скуки и закончила в сумасшедшем доме.

— Спасибо, мама, — ответил Сирил, и все подняли бокалы с вином.

Олли попросила налить себе содовой — не хватало еще устроить цирк в присутствии миссис Блэкмур — и тоже подняла бокал.

— А почему вы не пьете, Олли? — полюбопытствовала Элеонора после того, как стих звон бокалов.

— Я не очень хорошо переношу алкоголь, — уклончиво ответила Олли, но как она и предполагала, ее ответ не устроил миссис Блэкмур.

— Не очень хорошо? — прищурилась та.

— Да, мне становится плохо после того, как я что-нибудь выпью.

— Даже немного вина? — удивленно посмотрела на нее Бесси Дрю.

— Даже немного, — кивнула Олли.

— У Олли что-то вроде аллергии на алкоголь, — соврал Сирил, решив выручить ее из этого щекотливого положения. — Доходит даже до головокружения.

— Надо же, и такое бывает… — сочувственно покосился на Олли Рональд Бакстер. — Без бокала хорошего вина я бы долго не протянул.

— Иногда и я не могу устоять перед соблазном, — улыбнулась ему Олли. — Только потом жестоко раскаиваюсь.

— Мы с вами в чем-то похожи, Олли, — вкрадчиво улыбнулась ей миссис Блэкмур. — У меня тоже аллергия. На собачью шерсть. Сирил всегда хотел пса, но я заводила лишь кошек и котов. К ним мой организм относится терпимее.

Олли хотела выдавить из себя хоть каплю сочувствия к ней, но у нее ничего не получалось. Эта совершенная женщина почему-то казалась ей насквозь фальшивой. Неужели я такая мнительная? — подумала Олли. Или слова Эвы насчет «будущей свекрови» так сильно на меня повлияли?

Готовила «леди Совершенство» и правда великолепно. На горячее подали запеченное в гранатовом соусе мясо, украшенное цветами из огурцов, зелени и зерен граната. Нежнейшее мясо таяло во рту, гранатовый соус прекрасно дополнял его и добавлял сочности.

На десерт хозяйка порадовала гостей забавным сюрпризом. Не обращая никакого внимания на изумленные взгляды собравшихся, она принесла на большом подносе горшочки с цветами и расставила их на столе. Цветы и земля выглядели настолько естественно, что поначалу все сочли предложение полакомиться этим «блюдом» не очень удачной шуткой.

Бесси Дрю, знавшая о кулинарных шутках Элеоноры больше, чем все остальные, заметила подвох первой. Цветы, конечно же, оказались съедобными, а под слоем хорошо размолотого темного печенья скрывалось фисташковое мороженое, в котором «ползали» мармеладные червячки.

— Как-то раз один из клиентов «Энджоя» попросил безобидно разыграть своего друга, — поделилась с собравшимися Элеонора. — Вот мы и приготовили на десерт этот цветочный горшочек. Кстати говоря, сам горшок тоже можно съесть. Его сделали из печенья, хорошенько промазанного особым карамельным соусом. Соус густеет и не дает печенью впитать мороженое. Вот такой смешной десерт получился у нас с Бесси Дрю.

— Видели бы вы лицо того бедняги, которого разыграл приятель, — улыбнулась Олли Бесси Дрю. — Он выглядел так, как будто его и вправду заставили есть настоящую землю. Как оказалось, он поспорил с приятелем на желание, а тот решил проучить спорщика.

— Представляю, как ему полегчало, когда он узнал, что горшочек и впрямь съедобный, — сказала Олли. — Честно говоря, я порядком удивилась, когда Нора поставила на стол эти цветочные горшки.

— Повара тоже не лишены чувства юмора, — победоносно улыбнулась Элеонора Блэкмур. — Мы умеем не только кормить, но и шутить. А когда вы полакомитесь десертом, я предлагаю посмотреть наши старенькие фотоальбомы.

Вот и «особый случай», подумала Олли, загребая ложкой вкусное мороженое. Краем глаза она покосилась на Сирила. Он выглядел совершенно невозмутимым и холодным, как то самое мороженое, которое лежало под слоем тертого печенья.

Несмотря на оригинально оформленный стол и розыгрыш на десерт, вечер был распланирован точно по графику, а потому показался Олли скучным. Оживление добавляли лишь разговоры с Бесси Дрю и Ронни Бакстером.

Последний, как заметила Олли, был влюблен в хозяйку дома и, судя по всему, уже давно. Ронни смотрел на предмет своего обожания такими глазами, что Олли стало его жаль. Элеонора относилась к нему как к хорошему другу, а если и говорила ему какие-то приятные вещи, то делала это с таким выражением на лице, словно играла с любимой кошкой.

На одной из фотографий — снимок был сделан в недалеком прошлом — Олли увидела рядом с Сирилом красивую длинноногую девицу, нежнейшим образом его обнимавшую.

— Кто это? — шепнула Олли Сирилу, устроившемуся на диване между ней и своей матерью.

От чутких ушей Элеоноры не укрылся этот вопрос, и она поспешила ответить:

— О, этому снимку уже больше полугода. Девушка на нем — Тори Грендел. Одно время Сирил с ней встречался…

Одно время? Олли покосилась на Сирила — ему было явно неприятно, что мама упомянула о Тори.

— Мы расстались почти сразу после того, как была сделана эта фотография, — немного стушевавшись, объяснил он Олли. — С Тори я встречался почти два года. Это одно из немногих фото, где мы вместе. Ничего особенного не случилось, — торопливо добавил он, заметив вопрос во взгляде Олли. — Просто мы оказались слишком разными, вот и все.

Можно подумать, мы с тобой так похожи, вздохнула про себя Олли. У тебя идеальная мать и жизнь, налаженная как часовой механизм, а я… Интересно, что представляла собой эта Тори Грендел?

— У вас, наверное, тоже были отношения? — с интересом посмотрела на Олли миссис Блэкмур.

— Да, были, — нехотя кивнула Олли, надеясь, что Элеоноре не придет в голову развивать эту скользкую тему.

— И, если не секрет, почему вы расстались со своим другом? — с невиннейшей улыбкой, так словно речь шла о праздничном торте, поинтересовалась миссис Блэкмур.

Олли поймала ее взгляд, и что-то в нем подсказало, что улыбка этой женщины вовсе не так уж и невинна, а вопрос задан вовсе не из праздного любопытства.

— У нас оказались совершенно разные взгляды на жизнь, — сдержанно ответила Олли, почувствовав внутри неприятный холодок.

— О, поверьте, даже с разными взглядами на жизнь люди живут вместе годами, — все так же лучезарно улыбаясь, заметила Элеонора. — Мы с мужем тоже были совершенно разными людьми. Однако же умудрились прожить одиннадцать лет… А ваши отношения были долгими?

— Конечно, не такими долгими, — сдержанно улыбнулась Олли. — Мы были вместе два года.

— Вы просто встречались или, как нынче говорят, жили гражданским браком? — все с той же неумолимой улыбкой поинтересовалась Элеонора.

Олли хорошо владела эмоциями, но в тот миг… В тот миг ей хотелось, чтобы этот чистенький плюшевый диван провалился куда-нибудь под землю, в ад, где ему было самое место…

Она, конечно, могла соврать, но рано или поздно ей все равно пришлось бы сказать о своей лжи Сирилу… К тому же, судя по блеску в зеленых глазах его матери, она отлично знала, зачем задала этот вопрос. И Олли пришлось на него ответить.

— Мы были женаты.

— Женаты? — во все глаза уставился на нее до этого мгновения совершенно спокойный Сирил. — То есть ты была замужем?

— О, ты не знал? — Элеонора изобразила на своем красивом лице такое смущение, что даже Олли на секунду поверила, что оно неподдельное. — Простите… мое дурацкое любопытство было, кажется, несвоевременным…

— Да, я была замужем, — твердо ответила Олли, чувствуя, что в этот момент все взгляды прикованы к ней. — Я не сидела в тюрьме за торговлю наркотиками, а всего лишь была замужем, — одними уголками губ усмехнулась она. — Увы, не все браки заключаются на небесах.

— Ты могла бы… — начал было Сирил, но тут же осекся, решив не продолжать.

Олли прочитала в его глазах горький упрек и почувствовала себя так, словно кто-то накрыл ее сердце большим и тяжелым листом железа.

Ей хотелось объясниться, но здесь, под пристальными взглядами его матери и ее друзей, это было невозможно. Олли оставалось только ждать, но ждать было невыносимо. И к тому же как знать — вдруг после этого насильно вырванного признания Сирил вообще не захочет говорить с ней? Ведь все выглядело так, словно она намеренно скрыла от него эту важную часть своей жизни…

— Да, Нора… — Бесси Дрю бросила на подругу неодобрительный взгляд, — ты права, твое любопытство совсем несвоевременно.

Олли показалось, что Бесси почти так же уверена, что Элеонора затеяла эти расспросы не из обыкновенного любопытства.

— Да что ж такого? — вмешался до сих пор молчавший Ронни. — Олли права, в этом нет ничего постыдного. Все люди делают ошибки. Можно подумать, мы святые. В конце концов, невозможно жить до конца своих дней с человеком, которого ты не любишь, в котором ты разочаровался.

Олли была благодарна ему за заступничество, однако, увы, ледяная корка во взгляде Сирила не растаяла после этих слов.

Элеонора метнула в сторону своего ухажера короткий, но выразительный взгляд, и он замолчал. Повисла неловкая пауза, ознаменовавшая с треском провалившийся ужин. Ее нарушила сама Элеонора.

— Я думаю, нам не стоит больше обсуждать эту неприятную тему, — негромко сообщила она. — Будьте уверены, Олли, — с теплой и немного виноватой улыбкой посмотрела она на нее, — я искренне жалею о своих неуместных расспросах.

Улыбка миссис Блэкмур была почти что настоящей. Но ее взгляд, исполненный упоения своей победой, говорил о том, что трудно было бы вообразить себе что-то более фальшивое, чем эта улыбка, в которую торжествующая мать вложила столько мастерства.